Люк барокамеры прицокнул сжатым воздухом и открылся. Теперь можно выходить.
- О! Шад, здорово дружище! - Оклик.
Это Хавиер, начальник предыдущей смены, встречает нас. Он рад, хлопает себя по бедрам, чуть не пританцовывает на месте. Глядя на него сразу вспоминается недавно нашумевшая песенка "Пышет радостью латинос". Ну что ж, вполне искренне. Он до чёртиков рад, что уберётся отсюда. А нам целый год здесь торчать.
Я очень зол. Ненавижу барокамеру. Пол часа сидишь, как забальзамированный, в тесном и душном склепе и ждешь, когда откроется дверь. Мои воины выстроились в линейку, пятнадцать здоровенных лбов, в ожидании дальнейших распоряжений.
- Здравствуйте, Хавиер Пачакама, - отвечаю как можно официальнее, чтобы охладить латинский пыл, - отчет по смене уже готов?
- Конечно! - Он шлёпнул меня по плечу ладонью, - пойдём в командирскую рубку.
- Расквартироваться, - приказал я своей команде, - подготовиться к пересменке.
Направился за весельчаком в рубку. Хавиер жизнерадостно вываливал последние новости и сплетни станции, настойчиво требовал от меня таковых, вобщем вел себя как истинный латинос. Я отмалчивался. Не люблю этого перуанца, вечный мой должник. Он у меня еще в центре подготовки три штуки занял и замылил... Вот и сейчас, наверное, попросит. Пока не просит, но за эту неделю пересменки обязательно заикнется. Не дам!
- Прикинь, - продолжает свой трёп Хавиер, - эта баба, уже третью смену собирается сидеть здесь! Единственная на четырнадцать мужиков и ни с кем. Два года и ни-ко-му! Стеееерва. Мухер лока. Ага. Одна в ледники ездит, на вездеход и поехала, ничего не боится. Ты с ней поосторожней, она карате или как у них, там, кун-фу владеет. По балде настучит, запросто. А знаешь, как её фамилия расшифровывается? Умора! Саруватари - обезьяна на пересекающемся мосту. Обезьяяяяна! Вот в Майями поеду, там девочки, что надо. А у этой, даже сиськи вялые, я как-то уже потрогал, теперь вот, в курсе, что она умеет драться...
Я краем уха слушал болтовню Хавиера и перелистывал бортовой журнал станции, делая черезвычайно заинтересованное лицо. Наверное все латиносы такие шумные и обременительные. Да, и ленивые при том.
- Почему от графика отстали? - строго спросил я, - вы должны были модуль накачки, еще в марте поставить, а он до сих пор не готов.
- Так я ж... в центр докладывал, буря была, пыль такая стояла, просто столбом, глаз не продрать!
- Тебя, в центре, не похвалят за это, - добродушно сказал я захлопывая журнал.
- Ладно... выкручусь как нибудь.
Кок из смены Пачакама приготовил шикарный, по меркам станции, праздничный обед, я глянул на часы, ужин. Там был даже салат из местных, выращенных в оранжерее, овощей. Перепелиные яйца, что большая редкость. И консервы-концентраты. Ну бог, с ними, с консервами, ими-то, родимыми и придётся давиться ближайший год. В каюткомпании собрались обе смены, здоровенные мужики, военные строители. В команде Пачакама, конечно же, преобладали латинцы и русские. В прошлом сезоне, вообще русские рулили в этом проекте, сорок процентов оборудования поставили для проекта. Шутка что ли?
У меня состав намного круче; работяги, звери, один шотландец, Дик чего стоит. А братья Шольц и Найен? Да, моя команда лучше. Ну, так! Сам собирал, что по сосенке. Вот только на одного Себастьяно Торрез, португальца, глаза закрыть. Ну и мне его в центре навязали, сказали, что демократия, должна быть, он по какому-то обмену в проект прибыл.
В столовой воцарился оживлённый галдеж, Пересменка, самые бойкие и нескучные дни на станции, потом, целый год рутины и тоски. Все накинулись на новеньких с распросами, жадно выпытывали новости. Хех... Через год с моими ребятами, будет тоже самое. А со мной? Я покосился на Хавиера. Вот, вот...
Галдёж и шум в каюткомпании резко стих, потому что появилась она, Таики. Мои, насторожились, наверняка команда Пачакама уже наговорила про неё примерно тоже, что и мне сам Хавиер. Вовсе она и не обезьяна. Маленькая, щупленькая, типичная японка, ничего особенного, но глаза... жгучие и пронзительные, посмотрит, будто огромную дыру во лбу готова пропалить. Она вошла напряженно ступая, коротко поклонилась всем и присела на свободное место за столом. Свободное место оказалось между Диком и Шольцем. От чего оба приободрились и активно стали ухаживать за дамой. Кок мгновенно среагировал и поставил перед ней приборы, а я с усмешкой отметил про себя, как, почти вся команда Пачакама с ревностью и нескрываемой злобой посмотрели на моих, шотландца с немцем. О! Народ, здесь, на девочку-то запал! Что впрочем, делает ей честь. Интересная женщина.
- Вот, ни факинг, не понимаю, - шепнул мне Хавиер, осторожно поглядывая на Таики,- чего это ЮНЕСКО здесь делать? Расслабилось наше начальство, совсем расслабилось, сказано нет, значит нет. Чего на поводу, у всяких ЮНЕСКО, телипаются?
Я усмехнулся. Пачакама, никак наверное, не может простить, этой маленькой девчушке, бросок через бедро или как это там, в кун-фу делается, а на ЮНЕСКО вымещает злость. Не тот подход, братец... Разве за сиськи девушку хватают, когда хотят её завоевать? Конечно же я не хотел её завоёвывать, но про себя отметил, чтобы я предпринял, случись у меня такое желание. Вот конкретно, что с этим экземлярчиком делать? С полвзгляда видно, фанатка, трудоголик, страстно любит свою работу. Ага? По работе, по интересам нужно и подкатывать. То-то же.
- Представляешь! - трепался Хавиер, без умолку и без всякой логики. - В долине обнаружены алмазы, крупняк! И все, как на подбор, а один даже с голубиное яйцо. Хороший был бы прииск, жаль, морем скоро будет...
- Чем она занимается?
- Кто? - не понял Хавиер сбитый с толку вопросом невпопад. Он же сейчас, про такие алмазы говорил!
- Она. - Я повел подбородком в сторону Таики.
- А, чёрт её знает... я как-то и не интересовался. Хотя? Был здесь один русский, лет шесть назад, нашел целую поляну лишайников в ледниках, пока единственную в своём роде. Открытие, понимаешь. Ха! Эти русские, как назовут, хоть стой, хоть падай. Паннария шерстистая... Паннария коноплеа. Во, как! Да еще и приставочка - Лозинского. Вот она туда, каждое утро и ездит, биоооолог.
- Понятно.
Праздничный ужин закончился быстро, впрочем, мы же военные, нечего развозить гражданские сопли. Все шумно и дружно поднялись из-за стола, стали расходиться по каютам. Братья Бёрен и шотландец Дик увязались гурьбой проводить девушку до каюты.
- Ха, ха, - хохотнул Хавиер, - хочешь глянуть, как она кун-фу владеет? Спорим, на сто баксов, она твоих бугаёв, сделает?
- Хорошо, - улыбнулся я в ответ, - пойдём. Ставки принимаются.
Но ничего необычного не произошло, от чего Хавиер сильно расстроился, девушка остановилась возле своей каюты, сделала почтительный реверанс ребятам и юркнула в проём люка. Мягко закрылся люк. Ну и ладно. Девчонка, с мозгами, на рожон сама не лезет, а мои хоть и звери, но лишь на работе.
- Давай сто баксов, - щелкнул пальцами я, - да! И про три штуки не забудь...
- Дык... ничья же... боя небыло, - с обидой добавил, - ну и жлоб же ты, гринго.
- Ещё бы! А долг таки, вернуть надо.
- Да верну, верну, - вздохнул Хавиер, потом с надеждой добавил, как будто что-то вспомнив, - слышь... может пусть, твои чертяки уже на вахту заступают? Мои страшно устали...
- Нет уж, нет уж, мы официально с четверга начинаем работать, так что, пусть твои корячатся.
***
Ночью, под утро взревела сирена. Нет не сирена, а сигнализация. Однако, сирена тоже, но значительно позднее, когда обе команды в полной боевой готовности уже выстроились в зале. Так-то вояки Пачакамы службу тащат, проспал вахтенный наверняка.
- Что случилось? - Строго спросил я заспанного вахтенного.
- Где-то разгерметизация, сэр! - воскликнул тот с надрывом в голосе.
- Где?
- Н-незнаю, сэр!
Я метнул гневный и укоризненный взгляд Хавиеру.
- Коронель! Твои люди хоть знают, как службу нести?
- Дык... - пожал плечами Хавиер и накинулся на вахтенного, - ты, зверёныш, где утечка?
- Ай донт кноу а факинг тинг! - Гаркнул вахтенный в отчаянии.
- Донт шит ме! - Презрительно скривился Хавиер. - Давай, Владимир, выясни. И выключи ты, эту сирену, чуча мадре!!!
Пальцы вахтенного лихорадочно заметались по пульту наблюдения и контроля. Сирена смолкла.
- Ну! - нетерпеливо вскрикнул Хавиер.
- Сеньор, коронель... каюта биолога... Таики, - Владимир отпрянул от монитора.
- Гооод дамн ит, - протянул в ужасе Хавиер.
Я подошел к монитору. Батюшки! Что там было... Конечно же, мне известно, что случается с человеком попавшим в разреженную атмосферу, но такое вижу впервые... Она почернела и вытянулась, лицо её превратилось в засушенную картофелину и глаза... недавно такие яркие и жгучие... они вылезли из орбит и лопнули. Бедная девочка. Я брезгливо отвернулся. Хавиер набросился с кулаками на вахтенного.
- Сидоренко! Я ж тебя под трибунал! Я ж тебя, сам, за шлюз без скафандра выброшу, лично!
Здоровяк уклонялся подставлял плечи под удары Хавиера.
- Стоп, стоп, стоп, - сказал я, - девчонку уже не вернешь... Давай не будем... Хавиер. Несчастный случай, с кем не бывает? Вахтенный всё равно ничем бы не помог.
- Расследование надо! - выпалил Хавиер, но от Владимира отстал. - Разгерметизация каюты небывалый случай. Вдруг это не несчастный случай?
- Разумеется, расследование! Вот я его и проведу.
- Почему, ты?
- Потому что, нужно знать устав. На станции и прочих сооружениях должность следователя автоматически переходит высшему командиру или должностному лицу, занимающему...
- Ага, - перебил меня перуанец. - И ты здесь высшая власть?
- Конечно! Я заступаю на вахту.
- Ты заступаешь только в четверг!
- Ну и что? Я не доверяю твоей команде, потому что, если это не несчастный случай, то у твоих было гораздо больше мотивов чем у моих. На почве ревности, например. Логично?
- Да.
- Поэтому, командовать здесь, буду я. Давай, труби отбой, с утра начинаем расследование.
- Есть, сэр! - козырнул Хавиер, и сквозь зубы процедил, - тоже мне Ниро Вульф...
Утро в принципе наступило, но по Гринвичу, а здесь еще ночь, лишь через пару месяцев вынырнет солнце над унылым, рыхлым горизонтом, слабо осветит северные ледники. Полярная ночь. На станции уже никто не спал, обсуждали из ряда вон выходящее событие. А девчонку жаль... Хорошая была, такая ладная, хоть и маленькая. Характером, правда не вышла, чуть что, сразу в пятак. Её побаивались даже самые отчаянные парни на станции. Все собрались в конференц-зале, зал наполнился беспокойным гулом голосов. Вот и скажите, за что, такую девку убивать? Никто никуда не собирался уходить, хотя пора выползать на поверхность, работать тоже когда-то надо.
- Внимание! - сказал я по селектору, - объявляю нормальный рабочий режим. Сменам приступить к работе на поверхности. Техники обследовавшие каюту биолога в командирскую рубку. Выполняйте приказ.
Народ нехотя зашевелился и потянулся к шлюзу. В рубку вошли двое, один мой, другой из команды Пачакама. Представились.
- Лейтенант Шон Бэкер.
- Лейтенант Гаврилов Владислав.
Шон выдвинулся вперёд с кипой бумаг, развернул рулоны диаграмм. Кашлянул прочищая горло, начал доклад:
- Станция "Ломоносов", выполнена по классу ТНФ модулей, защита высшая, по типу ХНН. Корпус титановый с металлокерамическим кожухом, наполнитель между оболочками асбестополимерный. Защита от радиации графитовая. Иллюминаторы - свинцово-кварцевые. Станция изготовлена в виде полусферы, это основной модуль, с пристыкованными по периметру цилиндрами - универсальными жилыми отсеками в два ряда в количестве 48 штук и спец помещениями типа оранжерея, склад, лаборатория, столовая. Стыковочные узлы пневмо-компенсационные с импульсной нагрузочной мощностью в 800 атмосфер. Гравитационная антиметиоритная система "ДРАГОН"...
Шон! Ну и зануда! Я чуть не свихнул челюсть в зевотных позывах выслушивая его доклад. Из всего услышанного, надо полагать, вытекает, что станцию убить невозможно, даже если в неё пальнуть прямой наводкой ракетой "Стерлинг". После Шона выступил Гаврилов.
- Короче, - сказал он и это меня приободрило, - мы облазили весь отсек с тучей приборов и выяснили; всё путём, ничего не сломано, система работает как часы, воздуху негде было выйти. Мало того, когда мы туда вошли, в отсеке была нормальная атмосфера, автоматика быстро восстановила режим работы.
- Тогда, что это было?
- Не знаю... - Гаврилов пожал плечами, - жилые отсеки состыкованы с главным модулем по принципу медицинских банок, тоесть пневмо-компенсационные - чем больше разница атмосфер тем сильнее они присасываются к станции.
- Фантастика, - задумчиво протянул я, - тогда, как могла произойти разгерметизация?
- Этого никто не может сказать точно, сэр! - с достоинством сказал Гаврилов гордый за свою науку, - есть некоторые соображения, но их нужно еще проверить.
- Выкладывай, свои соображения! - взвился Хавиер, - всё выкладывай.
- Есть, сеньор! В компенсаторы встроены специальные клапаны, на случай демонтажа станции. Когда нужно станцию разобрать и перевезти например, в другое место, их включают, воздух выходит из отсека, тогда атмосферы выравниваются и модуль с лёгкостью можно демонтировать. Но... Эти устройства заглушены. Из схемы управления изъят чип физически. Вернее вынесен в операторский блок. Без него ничего не произойдет. Так сделано специально, если схема сойдёт с ума. А этот операторский блок хранятся на складе запасных частей.
- Клапан может сломаться механически? - спросил я.
- Никак нет! Это исключено. Он выполнен на червячной паре и чтобы его открыть нужно покрутить сервоприводом.
- Понятно, - сказал я, - вы двое, переверните отсек вверх дном, ваша задача узнать, как произошла утечка воздуха технически. И еще, принесите мне личные вещи Таики, документы, записи, компьютер, всё что найдёте, это срочно.
- Есть сэр! - козырнули техники и отправились выполнять задание.
Я проводил их взглядом, эти ребята, кажется, поняли приказ буквально, модуль они перевернут, однозначно.
- Что делать будем? - осторожно спросил меня Хавиер. - Нужно принимать решение...
- Ничего... Пока ничего. Но сообщение в центр, как бы уже надо отправить. Скоро сеанс связи и нас не поймут, если мы умолчим до другого сеанса о происшествии.
- Как думаешь формулировать?
- Несчастный случай, наверное, если заикнёмся о подозрении на убийство, то нас с тобой знаешь, куда сошлют?
- Нет.
Я тоже не знал, куда могут сослать, но в армии нам, с перуанцем не светит служить, это точно. Когда установилась четкая связь со спутником мы выплеснули в эфир трагическое сообщение вместе с другими данными накопившимися за прошлые сутки. Одновременно приёмник взял всю почту для нас.
- Что за.... - вспыхнул гневом Хавиер читая шифровку из центра. - Мать, вашу!
- Что там еще? Прочти.
- "ПРИКАЗ. Подписано: бла, бла. Дата: бла, бла. Кому: Станция "Ломоносов". Ускорить график постройки северного конвертера атмосферы на два месяца ранее определенного срока. Обогащение атмосферы намечено на срок не позднее двадцать пятого сентября. Координировать свои действия с южной станцией "Митчел". Необходимое оборудование прибудет срочным грузом на корабле "Гренландия" Команде коронеля Хавиера Пачакама, предписано оставаться на станции второй срок, руководителем объединенной группы назначается полковник Шад Слайдинг"
- Гы, Гы, Гы.
- Ты, чего ржешь?
- Ну что, потомок Атавальпы, к подвигу готов?
- Я не потомок Атавальпы... Я потомок Васкара. И вообще, где ты увидел во мне, хоть каплю индейской крови? Да, пошел ты в космос!
***
Неуклюжий Шон Бэкер принес вещи Таики. Со словами: "Это всё что есть. Одежду с неё, не решились снимать", вывалил всё на командирский стол, собрался уходить. По его виду понятно, что еще бьются над ответом на мой вопрос. На всякий случай я еще раз спросил:
- Откопали что нибудь?
- Нет, - хмуро признался он, - Гаврилов все панели поснимал.
- Копайте, ребята, копайте, это очень важно.
Я окинул ворох барахла оценивающим взглядом, покосился на Хавиера занятого мониторингом работ на поверхности. Обиделся... Мои чтоли предки мочили инков в шестнадцатом веке? Все вопросы к испанцам. Ладно, ладно, беру свои слова обратно.
- Эй, амиго, - сказал я примирительным тоном, - пойду-ка я, к себе в каюту разбирать это барахло.
Сгрёб вещи и ушел в свою конуру, по другому не назовёшь тесный пенал два на три. У южан шикарнее условия, так у них и станция наша, "Митчел". И чего меня туда не направили? Обязательно надо было в эту дыру.
Так-с, с чего начнем? Обычная одежда, обычной девчонки, даже пара выходных платьев на какой нибудь торжественный случай. Я приложил одно из них себе к телу. Ха! Размерчики. Таких, как Таики, в меня четыре влезут. Про трусики ничего не буду говорить, это слишком личное, женское, да и к делу не относится. Ворох рабочих комбинезонов, куртки. Японское кимоно с черным поясом, для тренировок. Я понюхал кимоно в надежде ощутить запах пота тренировок... Помню себя мальчишкой, захаживал в женскую раздевалку, насладиться этим запахом. Кимоно ничем не пахло. На этом закончились исследования одежды.
Занялся бумагами и документами. На удивление, очень мало записок и записей, практически все на японском, японского я не знаю и не собираюсь знать в ближайшее время. Паспорт гражданина Японии, пластиковая карточка офицера ООН, я присвистнул, майор. Диплом и удостоверение доктора биологических наук. Удостоверение по боевым искусствам Айкидо. Ага, значит всетаки Айкидо, а не Кун-фу. Сколько ж ей лет? На вид, тридцать пять, тридцать семь, не более, а по регалиям и за полвека нормальному человеку не заработать. Умненькая. Глянул в паспорт, тридцать шесть. Я проникся запоздалым уважением к покойнице. И зачем её нужно было убивать?
Здесь же было предписание ЮНЕСКО отправиться на исследования, тут бы дословно: "Исследовать и подготовить научную, теоретическую базу по марсианским полярным лишайникам Паннария коноплея Лозинского." Бумага испещрена подписями и печатями, вплоть до Президента Соединенных Штатов. Ого! Уровень. Ну деваха, зажигала в своё время.
Пару потрёпанных фотографий на которых изображен один и тот же очкарик японец. Вот и всё богатство. Не густо. Да. Компьютер еще, точно такой же марки, как и у меня. Может там что нибудь есть? Я включил его. Сразу же наткнулся на пароль системы, ну это не проблема, у меня где-то программа завалялась по взлому системных паролей этой серии компьютеров. Серийный фабричный номер машины ввести в программу и он выдаст инженерный пароль, всё просто. Я сам, когда-то, свой забыл, так и ломанул машинку чувствуя себя при этом величайшим хаккером.
Покопавшись в своем компьютере несколько минут, проделал тот же трюк по взлому пароля. Есть! Машина Таики скрежетнула винчестером и запустилась. Ха! Я ж говорил, что хаккер. Но тут меня постигло разочарование, практически все тексты на японском. А что же я еще хотел? Тут ничего не выудишь... Хотя нет. Кое что есть на английском, вот данные анализов почвы, льда, вытяжки из самих лишайников и фотосъёмки, много фотосъёмок. Да тут копать нечего, обычный сырец исследовательской работы, в которой я, всё равно, что в балете. Отсылать в центр или пусть его? Позже решу что делать.
Рассеянно поводил глазами по иероглифам текстов в надежде натолкнуться на английские фразы, такие встречались но их смысл был для меня слишком далёк, я же не доктор биологических наук. Одну фразу я таки понял: "Они живые!" Тьфу, сентиментальная дура.
Занялся изучением фотографий. Серо-стальные, словно замёрзшие, жалкие комочки пуха изо всех сил цепляются за круглые камни на снегу. Ничего примечательного, камни и то выглядят интереснее, эдакие обкатанные морем белесые шарики-голыши. Таких моя дочка, в прошлогоднюю поезду в Майями, пол чемодана насобирала, мне же пришлось и тащить всё это в Нью Йорк. Ладно, здесь ничего нет. Оставалась еще камера и с десяток чипов памяти к ней. По селектору раздался голос Хавиера:
- Шад, зайди в актовый зал, работяги с конвертера вернулись.
- Иду. - Я глянул на часы. Ни хрена себе! День уже кончился, а так и ничего не выяснилось.
Полковник, ваш следующий шаг? Вот собрать их всех и устроить опрос на тему: "Моё личное отношение к Таики". О! Идея. Пусть это будет сочинением. Что? Непривычны к бумаге и перу? Смирно! Надо ребятушки, надо.
Хавиер уже построил всех в конференц зале. Хе, хе. Полагаю разговор предстоит трудным, работяги во снах и одной ногой дома.
- Мужики... - запинаясь начал Хавиер, - У меня две новости, одна плохая... другая... тоже плохая... К нам летит парусник "Гренландия". Это значит, что будет много работы, а еще это значит нам придется задержаться здесь ненамного...
- Сколько? - Спросил кто-то.
- Еще сезон тарабанить надо.
- Ууууу, - заскулила команда в голос.
- Мне это в голову взбрело, да? - взорвался Хавиер, - приказ сегодня по почте пришел. Смирно! Кто слово скажет, тому в две смены пахать!
Я усмехнулся. Педагог, однако. Подошел к строю.
- У меня тоже новость для всех, вернее просьба, а еще точнее приказ. После ужина все сядут дружно и напишут мне рапорт в течение одного часа. Содержание следующее: Ваши взаимоотношения с покойной Саруватари Таики, причём, не только ваши, но и про каждого в отдельности из всех. Есть подозрение на убийство. Так что, потрудитесь. Приказ ясен? Исполняйте. Ответственный за сбор, ээээ, сочинений, Хилтон Дик.
Я специально заикнулся о подозрениях на убийство, пусть себя выгораживают, а про других будет интересней почитать. Дивиде эт импера так, кажется, у древних римлян было.
Ужин был похож на похороны. Все мрачно жевали свою норму белков с углеводами и молчали. Нет, пожалуй за девчонкой никто и не думал плакать. Была, такая Таики и нет её, как будто никогда и небыло. Что тут скажешь? Военные. Нет, мы не чёрствые, мы рациональные, думать нужно о живых и о себе. В любом бою такое отношение к ушедшим приветствуется. Бросишься вытаскивать труп из под танка, тебя замочат. А то нет?
Причина в другом, команда Пачакама на целый год остаётся здесь. Это не просто хреново, это очень хреново. А мои-то чего раскисли? А! Ну понятно, всё же девчонка, каждый надеялся, что именно ему и будет светить тёплая постель с женщиной на ближайший год. Наивные...
- Ну, что босс, - сказал Хавиер, слово босс он произнес с сарказмом, - пойдем в рубку?
- Пожалуй...
Мы присели за круглый командирский стол, помолчали.
- Расскажи мне о ней. Только честно. - Наконец проговорил я.
- Она... классная.
- Ну да, а вчера стервой обзывал.
- Так то ж, вчера... Злой на неё был, вот и... А так, прикинь, Шад, половина команды на неё глаз положила, и женатые ведь все, до единого! Активно так за ней ухаживали. Домой бы приехали, потом жены и повтори подвиг Лорены Бобби, знаешь такую?
- Нет.
- Та, что яйца своему мужику отрезала, в Штатах процесс еще громкий был. Латинская женщина, любит без памяти и до смерти. Не измени! Измена - ужаснее греха нет, страшнее убийства. Впрочем и мужчины, латинские такие. Ну, не важно. Вот Таики, всех и уберегла от греха, так что самое характерное - меня в том числе. А ведь могла бы... Два года без мужика, и представь себе. Целомудренная она. И парень у неё есть, ждёт дома. Они пожениться давно хотели, да некогда было.
- А может сухарь, всё же? Я тут с документами познакомился, она доктор биологических наук. Баба в науке - в постели тюфяк.
- Не, это не так. С ней было не скучно. Начитанная, много интересного знает... знала. Что нибудь да расскажет вечером всем за ужином.
- Что именно рассказывала?
- Ну, вот, как она в Гималаи ходила, там какую-то травку в ледниках искала. Говорит, редкая очень, такой на Земле нигде нет. А ещё в Антарктиду...
- Про работу здесь не рассказывала?
- Нет. Так особенно никто не настаивал. По принципу; захочет - сама расскажет. Но она регулярно, раз в неделю, отправляла шифровки в ЮНЕСКО.
- Срочно сюда! - воскликнул Хавиер и мне добавил с облегчением, - стервецы, раскопали таки.
Через пару минут в рубку ввалились техники, усталые, но счастливые.
- Вот, - сказал Гаврилов, подключая камеру к монитору, на экране вспыхнула картинка, фотография.
- Что это?
- Снимок сервопривода демонтажного клапана. Причина всё таки здесь! Посмотрите, вот червячный механизм, мы с него сняли кожух. Обычно он проверяется только во время испытаний, а потом ждет своего часа, когда станцию демонтируют. Нашу станцию никогда еще не демонтировали.
- Так в чем же дело?
- Всё просто. Смазка. Она за долгие годы простоя слегка оплывает. Вот снимок червяка с другой каюты. Видите? А здесь, червяк работал недавно! Произошло замыкание цепи питания сервопривода. Он сработал без управляющей схемы, напрямую... Вот еще фотка. Этот тиристор - ключ мотора, он сгорел. Элемент кипел вот тут, где кристалл, типа коротыш, ээээ, короткое замыкание. Мотор прокрутил заслонку и в течение сорока секунд держал клапан открытым... Этого вполне хватило, чтобы Таики разорвало изнутри. Снаружи ведь, почти вакуум.
- Твою мать! Что у русских, вообще, работает нормально? - Заорал он не своим голосом, - вот у меня даже, скафандр правую ногу жмёт, - резко повернулся и предупредительно вскинул указательный палец в сторону Гаврилова, - шар ап! Ничего не говори мне!
- Дык, коронель, - стал оправдываться Гаврилов, - случай исключительно невозможный, там ток по идее децильный, а замкнуло, словно молнией шарахнуло.
- Пошел вон отсюда! Я слишком зол.
- Есть! - козырнул Гаврилов и ушел страшно обиженный.
- Мне тоже идти, сэр? - спросил меня Шон.
- Да, Бэкер, идите.
Мы взаимно козырнули друг другу и он ушел вслед Гаврилову.
- Ты чего, Пачакама? - спросил я и впервые дружески хлопнул коронеля по плечу, - радоваться надо, расследование закончено, несчастный случай. Нас с тобой под трибунал не отдадут.
- Да?
- Конечно! Давай отчет писать, фотографии приложим и всё, забудем.
- А, ну да. Чего это и вправду я?
Мы написали рапорт в центр, приложили дюжину фотографий и запустили всё в ящик. Завтра почта и уйдёт. В дверь позвонили.
- Войдите, - сказал я.
- Сэр, - в дверях стоял Хилтон Дик с кипой бумаг, - сочинения от обеих команд.
- Ну, давай... - я взял пачку из рук Дика. Расследование закончено, но почитать будет интересно.
***
Мне не спится. Я лежу на тесной, твердой кушетке и думаю. Вот же Бог распределяет. Такого интересного человека и забрал. Тридцать шесть лет бабе всего! Да у неё же впереди... было бы столько всего. Кто знает, что она уже дала науке, а что бы еще предстояло. Я приподнялся на локте, щелкнул выключателем ночника зажигая свет, присел на койке, решительно взял кипу бумаги с тумбочки. Почитаю всё же. Отсортировал рапорта на две пачки. Что мои могут сказать про неё? Ничего... Они видели её и знали какой-то час за ужином. Надо читать рапорта старой команды.
"Я, теньенте Люкас Бернард Лопез, техник четвертой категории по строительству конвертера атмосферы, заявляю: что близко знаком с майором Саруватари Таики, отношения поддерживали дружеские вне служебного времени. Она нам, команде, как сестра и старшая подруга. Обучала нас японкой борьбе Айкидо, часто выслушивала и давала мудрые советы. Никогда не превышала уставных полномочий. Она относилась даже к растениям, как к людям..."
Так, с этим понятно, следующий.
"Я, майор Белоглазов Михаил Андреевич, инженер-строитель по системам активации атмосферы и внеземным сооружениям, заявляю: что близко знаком...."
"Я, рядовой Леон Валешек..."
"Я, рядовой Чун Ким..."
Следующий, следующий, следующий... Черт знает что... Они под копирку писали чтоли? Вроде нет, тексты разные, но смысл почти у всех один и тот же. Или договорились? Есть ведь такое понятие, как компаньеризм, круговая порука - поддержка друг друга в любом деле, даже противозаконном. Или о покойниках плохо не говорят? Да нет же! Они все были поголовно влюблены в эту женщину. Это сквозило из текстов, просто каждым словом дышали этой любовью. Я уже был рад, что Гаврилов и Бэкер доказали факт несчастного случая, а то, как бы я выкручивался, докажи они обратное?
Всё хватит. Спать! Иначе свихнусь думая о ней. Я усилием воли лёг потушив свет. Но сон не идет, ни даже намёка на него. Почему? Почему, именно она? Она ушла оставляя за собой яркий шлейф загадки. Чем она всё же здесь занималась? Не выдержал, снова поднялся, включил её компьютер. За неимением английских текстов стал разглядывать фотографии. Каждое растение как бы сверху каменного шарика. Шарик очень любопытный. Я присмотрелся, он идеально круглый и даже кажется на фоне снега слегка светится, вот даже искорки на месте стыка со снегом. Забавно. Растение прижалось к нему словно оседлало цирковой велосипед, ветви свисают с шарика до самого снега. Как будто живой. Хм. А ну-ка, что там у нас про живых? Я набрал в поиске файлов ключевую фразу "Они живые" За время поиска вывалилось сразу с десяток документов с этой фразой. Да, девчонка была помешана на живых. Мне повезло, один текст был полностью на английском. Дата последней правки четырёх месячной давности. Доклад начальству.
"Они живут в симбиозе с бактериями. Таких зафиксировано пока шесть (множество латинских названий не переводимых на английский), одна группа бактерии (опять латынь) производят для них кислород, другая сложные аминокислоты, глюкозу, белки. Растения для бактерий добывают воду, углекислоту, минеральные соли всё, что необходимо для замкнутого жизнеобеспечения. Бактерии живут в оболочке в виде шара из известняка. Известь для постройки шара производится самим растением специальными железами. Шар имеет пористую структуру с множеством перегородок и ниш. Температура в шаре никогда не опускается ниже плюс двадцать восемь градусов по цельсия, то есть непрерывная химическая реакция протекающая в нем даёт необходимое тепло для жизни всех, и растения, и бактерий. Растения имеют свойство медленно передвигаться используя этот шар как колесо."
Ничего себе! Действительно живые. Я лихорадочно стал искать английские тексты разными подходами и методами, вплоть до того что вводил в поиск единственную английскую букву. Наконец нашел целый каталог с такими текстами. Все отчеты в ЮНЕСКО.
"У лишайников Лозинского очень узкий экологический диапазон. При повышении давления даже в четверть атмосферы, и температуры на 1 градус, экологический баланс необходимый для жизни будет разрушен, они погибнут"
"Зафиксирована реакция на луч света, растение поворачивается на свет, меняет окраску лобовых лепестков. Лобовые лепестки шевелятся"
"Они никогда не живут в одиночку, образуют гигантские колонии, мегаполисы"
"Лобовые лепестки излучают слабый ультразвук, сделана пробная запись для анализа спектрального состава, высылаю образцы"
"Провела эксперимент: на свободное место от особей рассыпала немного солей меди, установила инфракрасную камеру и ультразвуковой микрофон, в течении недели вела наблюдение. Через два дня на соль натолкнулась одна из особей, был послан ультразвуковой сигнал, образец прикреплен в архив, еще через два дня собралось множество растений на этом месте. Возможно, они используют ультразвук, как средство коммуникации.
"Видела как они размножаются: В течении трёх месяцев вблизи от лобовых лепестков на черенке появилась и зрела мохнатая почка, на соседней ветви строился известковый шарик. По истечении срока отпрыск был помещен на построенный шарик, но находился на ветвях родителя. Еще через два месяца отпрыск отделился от родителя стал жить самостоятельно. В течение всего срока родитель оставался неподвижным, но к нему периодически подходили сородичи и сплетались лепестками. Вероятно делились микроэлементами для поддержания жизни"
***
После всего прочитанного я не мог заснуть до самого утра. Ворочался в постели, периодически вскакивал к компьютеру. Утром был весь разбитым и чувствовал себя больным. В таком состоянии вышел в рубку.
- Что такое? - Хавиер внимательно посмотрел на меня, - ты случаем не привёз с собой? - помотал в воздухе кулаком с оттопыренными большим пальцем и мизинцем.
- Нет, не привез, - сказал я, - плохо спалось сегодня.
- Мне тоже... - Хавиер вздохнул.
В рубку без стука ввалились Шон с Гавриловым, у обоих лихорадочно горели глаза. У них, сегодня тоже была бессонная ночь.
- Убийство, сэр, убийство, - выпалил Шон и бросил стопку фотографий на стол, - Таики убили.
- Рассказывайте, - нахмурился я.
- Мы сделали анализ сгоревшего тиристора, - продолжал Гаврилов тыкая указательным пальцем на сильно увеличенную фотографию, - пробой не мог произойти сам собой, ему кто-то помог, вот эти две едва заметные царапины на припое в схеме, следы от замыкания проводом, его просто перемкнули. Какой полупроводник выдержит такое? А потом, когда прибор сгорел, сервопривод провернулся на сто восемьдесят градусов открывая клапан и снова его закрывая, двигатель остановили уже концевые выключатели...
- Но это еще, не всё! - взахлёб поддержал нового друга Шон, - мы сфотографировали шурупы которыми был прикручен щиток системы управления отсеком. Да. В разных световых режимах и под микроскопом. Посмотрите, вот видите на торцах много царапин?
- Что это значит?
- Мы пользуемся специальной шестигранной отверткой для вскрытия этих кожухов, она не оставляет особо заметных следов. А эти шурупы явно вскрывались плоской отверткой, она даёт такие царапины...
В рубке воцарилась гнетущая тишина. Хавиер вылупил глаза, побагровел. Я тоже выглядел не лучше.
- И... - наконец выдохнул Хавиер, - как злоумышленник проник в каюту биолога?
- Никак! Эти щитки, в коридоре... Для того, чтобы во время демонтажа оператор мог работать без скафандра не выходя из станции.
- Что делаем? - спросил Хавиер меня, в надежде, что я могу это знать. Он ошибался, я не знал, что делать.
- Значит так, - наконец проговорил я, после долгого раздумья, - мы отправили в центр сообщение о несчастном случае. Если сейчас отправим информацию об убийстве, тогда работы обязаны затормозить до выяснения обстоятельств. Так в уставе сказано недвусмысленно.
- Тогда?
- Мы сорвем график запуска конвертера, Венериане не могут раньше нас запустить свой трансивер газа. Обогащение атмосферы придётся отложить на неопределенный срок, возможно до следующего сближения орбит с Венерой. Сорок лет, не меньше. Нас за это... Я не знаю, что с нами будет после этого.
- Значит, ты за то, чтобы ничего не предпринимать?
- Почему? Мы можем искать убийцу своими силами. Но в центр ни слова!
- Понял...
- Так, ребята. О чем вы сейчас узнали, никому! Потому что, убийца среди нас и вам может не поздоровиться. Вы же не хотите задохнуться на поверхности от того, что случайно откажет кислородная система скафандра?
- Есть сэр! - в один голос гаркнули техники перепугавшись насмерть.
- Идите!
- Есть сэр!
Я в изнеможении присел за стол провел ладонью по лицу массирую усталые глаза. Они сильно болят. Надолго замолчал. Наконец обратился к Хавиеру:
- Ты знаешь, где эта колония лишайников находится?
- Нет... Но на вездеходе Таики должен быть курсовой планшет.
- Мне нужна вертушка. Со мной поедешь?
- Окей. Ты думаешь, разгадка там?
- Ничего я не думаю, но туда необходимо съездить.
Мы забрали курсовой планшет с вездехода Таики, подключили к вертушке, взлетели со станции. Это рядом. На вертолёте совсем рукой подать. Опустились на ледник, с трудом шевелясь в тяжелых скафандрах вышли из машины. Направились к мегаполису лишайников. В голове бурно роились мысли и я вспоминал слова генерала: "Мы держим, ради неё только, штат из ста пятидесяти человек, чтобы перехватывать шифровки в ЮНЕСКО. А она сменила и усилила криптоключ до 128 бит. Что же теперь, штат вчетверо увеличивать?"
Когда, в центре, мне давали инструкции, показывали, где перемкнуть схему, я не думал, что предстоит сделать. Ну помрет одна девчонка и ладно. На войне, как на войне. Она умерла, единственная на весь мир, кто знала правду. Вот они, маленькие инопланетяне, братья по разуму. Я опустился на колени возле скопища шариков, прошептал едва слышно: