Шепелёв Алексей : другие произведения.

1. Переплавка

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 3.16*7  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Главы 1-3. Цепь случайных событий в научно исследовательском институте приводит к переброске троих мальчишек и андроида из одного пространства в другое...

ПЕРЕПЛАВКА

Верю в истины простые

Жизнь считаю не по дням.

Я корнями -

из России

Я корнями -

сквозь Россию...

Сколько лет стоит Россия,

Столько лет

моим корням.

Столько лет смеюсь и плачу

И живу

не наудачу,

Столько -

что-нибудь да значу,

И не значить

не могу.

Верю

в светлые истоки, -

Не в изъяны,

не в пороки, -

И, впитав земные соки,

В сердце

веру берегу.

(Александр Андреев)

Глава 1

Так же входит утро в наши города,
И большое солнце светит нам всегда.
И людей всё так же улицы полны,
Что ж вы лжёте, будто нету у меня страны.


Живёт страна, необъятная моя Россия.
Живёт страна, где встречали с мамой мы рассвет.
Живёт страна, где влюблялся я под небом синим.
Живёт страна, что ж вы лжёте, говоря, что нет.

(Вариация на стихи Л.Дербенёва)

   Необычный был в лесу воздух. Густой, вязкий, словно сосновая смола, которой он так пропах. Казалось, что его ножом резать можно. В родной Тоскане у Паоло никогда такого ощущения не возникало, хотя пиньи ведь тоже сосны, но только совсем другие.
   - Эй. Паоло, ты чего тормозишь, - прикрикнул Валерка.
   - Я не торможу, я притормаживаю, - весело откликнулся Паоло, с наслаждением вдыхая полной грудью этот замечательный воздух. Они бродили по сосновому бору уже не меньше часа, а он все никак не мог надышаться этим пьянящим ароматом.
   - Ты не тормоз, ты медленный газ, - не удержался от подколки Валерка.
   А Никита, естественно продолжил, нарочито растягивая согласные:
   - А этто поззор всегго финсккого народа Тойво Лехтенен.
   - Лехтенен уже ушел из гонок, там теперь Яри Хаппалайнен феерит, - поправил Валерка.
   - Да я за "Формулой Один" особо не слежу, - пробурчал в свое оправдание двоюродный братец. - Просто Лехтенен как-то в память запал.
   "Ещё бы не запасть", - подумал Паоло. Пару лет назад российского гонщика чествовали от Венеры и до Пояса Койпера за выигрыш восьмого сезона в карьере. Только вот сейчас у поклонников "Формулы" уже новый кумир, но тоже финн. Ну что тут поделаешь, в самых престижных автогонках уроженцы Финляндии так же традиционно сильны, как бразильцы в футболе или жители Канады в хоккее с шайбой. Поэтому Паоло на всякий случай уточнил:
   - Я не финн, а итальянец.
   - Просто к слову пришлось, - в голосе малыша прозвучали виноватые нотки, и Паоло поспешил ему улыбнуться: ещё не хватало, чтобы Найк решил, что гость обиделся. Было бы на что тут обижаться. Мальчишка решил срочно сменить тему и поинтересовался:
   - Валер, а почему этот поселок так называется: Солотча? Что это значит?
   - Ну, спросил... - протянул Валерка. - Откуда мне знать. Это вот у Никиты спрашивать нужно, может он...
   - Знаешь, Найк?
   Валерка не любил, когда Паоло называл его Валерио. Не протестовал, не обижался, но чувствовалось, что ему такое обращение не нравится. Поэтому Паоло, если не забывал, всегда старался назвать его именно "Валерка". А вот Никите, наоборот, прозвище "Найк" явно пришлось по душе, и можно было не задумываться над тем, как к нему обратиться.
   - Вообще-то этого никто не знает, - подчеркнуто важно произнес Никита. - Ученые выдвигают несколько вариантов. Например, если вы заметили, по берегу старицы много родников.
   - Да уж, до сих пор зубы ломит, - хмыкнул Валерка.
   Родниковая вода была удивительно чистая и вкусная, но и холодная до невозможности. Насчет "до сих пор" мальчишка слегка преувеличил, но сразу после глотка зубы и вправду ломило.
   - В старые времена их называли "солодцами", вот отсюда и Солотча.
   - Тогда уж было бы Солодча, через Д, - не удержался от замечания Валерка.
   - А она раньше и называлась через Д. Вывеску на железнодорожной станции видел?
   - Не, внимания не обратил, - честно признался старший брат. Младший довольно улыбнулся.
   - Вот назад будем возвращаться, посмотри. Там как раз через Д и написано: станция "Солодча".
   - Кстати, насчет назад... - Валерка вытащил из карманов бермуд коммуникатор. - Народ, уже четверть шестого. Пора домой, наверное.
   - Может, ещё раз искупаемся? - предложил Паоло, кивнув в сторону видневшейся среди деревьев синей ленты старицы Оки.
   - Идти далеко, - лениво произнес Валерка. - На озере вечером искупаемся.
   - На озере мы и завтра можем искупаться, а сюда я теперь неизвестно когда попаду, - настаивал гость.
   - Да ладно, хочешь, завтра опять сюда мотнемся?
   - Нет, не надо. Если завтра мы сюда поедем, то, значит, куда-то уже не успеем. У меня всего неделя осталась...
   - Десять дней, - уточнил пунктуальный Валерка.
   - Пусть даже десять. Вы мне сколько всего обещали показать...
   - Это точно, - Валерка поскреб пятерней лохматую макушку. - Ладно, куда плавать пойдем?
   - На мысок, конечно.
   Широкая долина Оки в этом месте была испещрена остатками от многочисленных старых русел, которые река за сотни лет поменяла множество раз. Два из них сливались недалеко от того места, где разговаривали ребята. При этом от одного из русел отходила в сторону небольшая заводь, так что между ней, устьем и второй старицей образовался небольшой мыс, покрытый мелким чистым песком. Лучшего пляжа придумать было невозможно, так что, хоть хороших мест для купания по берегам было навалом, всё равно и местные и многочисленные отдыхающие в первую очередь тянулись на мысок. Разве что когда он был переполнен, приходилось искать что-то другое, но сейчас свободного места на нём было более чем достаточно.
   - Ладно, пошли! - решил Валерка и решительно зашагал в сторону пляжа.
   - А какие ещё есть версии? - продолжал расспрашивать Никиту Паоло. - И зачем они нужны, ведь с родниками всё так хорошо объясняется.
   - Как зачем? - удивился польщенный вниманием Никита. - Это же история, там должно быть так, как на самом деле, а не как кому-то там логичным кажется.
   Если Валерка в свои четырнадцать ещё сомневался в выборе профессии, то двоюродный братец, не смотря на то, что ему совсем только недавно исполнилось одиннадцать, определился со всей детской решительностью, что непременно станет физиком-теоретиком и будет заниматься, как и родители, квантовой физикой. И как полагается настоящему ученому, был дотошен до занудливости.
   Иногда это приводило к совсем неожиданным проблемам. Например, на уроке истории учитель обмолвился о какой-то "Велесовой книге", как о великом достижении древнерусской литературы, а Никита не нашел ничего лучше, как вступить с ним в спор, доказывая, что эта книга - подделка, написанная в начале двадцатого века, а потому никаким достижением быть не может. К удовольствию всего класса "дискуссия" затянулась до самого звонка, зато потом родителям Никиты пришлось изрядно поволноваться по поводу итоговой отметки сына, впрочем, совершенно напрасно.
   К счастью, это случалось с ним не часто, а если и происходило в присутствии Валерки, то тот быстренько переключал внимание братика на что-нибудь другое.
   Но сейчас мальчишка решил не вмешиваться: раз Паоло добровольно вызвался на промывание мозгов, то так тому и быть.
   - Другая версия говорит, что название происходит от солеварен: в старые времена их было в этих местах очень много. Соль - Солотча. Тоже ведь логично. Правда?
   - Правда, - согласился Паоло.
   - А третья самая интересная. Когда татаро-монголы разорили Рязань, они дальше двигались южнее. Здесь, на правом берегу были очень густые леса, они сюда не забирались. В Мурмино, говорят, их не было никогда. А вот в этих местах они были. Зимой. Небольшой отряд татарских разведчиков заехал в лес. Командир посмотрел на мохнатые заснеженные лапы сосен и елей, на игру солнечного света на инеи и сказал: "Солот ча...". На их языке это означало "красивое место".
   Валерка повернулся и ехидно дополнил:
   - А Москва так появилась: ехал князь Юрий Долгорукий по берегу и вдруг говорит свите: "Здесь будет мос...". Хотел сказать, что мост. Но не успел: лягушка как квакнет. "Ква!". Получилось "мос-ква". Москва. И пришлось князю город основывать.
   Все трое рассмеялись. А потом Никита пробурчал:
   - Да ну тебя.
   Но было заметно, что обида у него шутливая.
   - А что, на языке этих татаро-монголов действительно "солот ча" означает красивое место? - спросил Паоло.
   - В книге было написано, я не проверял. Да и проверить трудно, язык же с тех пор изменился. Я пробовал читать на старорусском языке, ну то есть на церковно-славянском. Так вроде бы почти все понятно, но большинство слов не знаешь, а угадываешь.
   - С итальянским такая же штука, - подтвердил Паоло.
   - Да с любым языком так...
   - Эй, историки, хорош языками молоть. Мы купаться собрались или на конференцию научную. Неужели ничего повеселее придумать не можете?
   - Да запросто, ты только попроси, - хмыкнул вредный Никита.
   - Ну, попробуй, - снисходительно предложил Валерка.
   Малыш на какое то время задумался и ребята шли молча, но едва они вышли из леса на прогалину, как он обернулся и, хитро посверкивая глазами, объявил:
   - Итак, мы с вами находимся на Лысой горе.
   Называние вполне соответствовало пейзажу: сосновый бор, густо покрывавший высокий берег долины Оки здесь отступал от склона, образуя изрядную песчаную "залысину".
   - А там где есть Лысая гора, должны быть ведьмы, скажи, Паоло? У вас в Италии ведь так?
   - Найк, у нас в Италии ведьмы давно повывелись, - уточнил гость, но Никита увлеченно продолжал.
   - А ведьмы летают на метле. Но мы ведь мальчишки, а значит, не можем быть ведьмами, поэтому вместо метлы... вместо метлы...
   По ходу фразы Никита стряхнул с ног шлёпки, нагнулся, чтобы взять их в руку и закончил:
   - Вместо метлы мы сделаем вот так!
   И раскинув в стороны руки, словно крылья, мальчишка с дурашливым криком "а-а-а-а" помчался вниз по склону. Было такое впечатление, что он вот-вот взлетит.
   - Вот сумасшедший, - пробормотал Валерка, и вдруг увидел краешком глаза, что Паоло тоже избавляется от обуви с явным намерением последовать за Никитой. Валерка возмущенно насупился, по его убеждению в четырнадцать лет бегать по склону горы было совершенно несолидно. Не солидно, но очень заманчиво, поэтому спустя несколько секунд оба мальчишки неслись по склону.
   По закону подлости у Валерки заплелись ноги, он упал и оставшуюся часть пути проделал уже кувырком.
   Никита с Паоло заливались хохотом.
   - И ничего нет смешного, - пробурчал мальчишка, поднимаясь на ноги. - Вам бы так полетать.
   - Ага, точно, - поймал на лету идею Никита, и тут же рванул вверх по склону почти с такой же скоростью, с которой летел вниз.
   - Куда?! Никита, давай назад!
   Паоло легонько тронул друга за руку.
   - Да ладно, чего ты, пусть подурачится.
   - Ага, тебе легко говорить. А я за ним присматриваю.
   - И что с ним случится?
   - Шею свернет...
   Паоло промолчал, не желая спорить со столь вопиющей глупостью.
   Добраться до вершины у Никиты терпения не хватило. Примерно на середине склона он кувыркнулся и покатился вниз. По сравнению со скоростным спуском Валерки это было жалким подобием, но у подножия Никита поднялся вполне довольным и с явным намерением повторить приключение.
   - Хорош кувыркаться, мы всё-таки торопимся, - пресек в зародыше такое поползновение старший брат.
   - Ладно, не буду, - с огорчением вздохнул младший, уже прикидывая, как будет вечером катиться по склону холма к озеру. Конечно, травянистый земляной склон для таких приключений подходит намного меньше, чем песочный, но когда это одиннадцатилетнего мальчишку останавливали подобные мелочи. Накрайняк, можно надеть спортивный костюм, чтобы не шокировать родителей слишком уж ободранными руками и ногами. С единичными ссадинами и царапинами они давно уже смирились как с неизбежным злом, но массовое появление может вызвать вопросы.
   А старший подумал о том, что, несмотря на такую покладистость Никиты, быстро им домой не вернуться. И действительно, прощание с Солотчей растянулось на добрый час. Пока накупались ( а дело это при правильном подходе совсем не быстрое ), пока обсохли на горячем песочке ( куда ж без этого ), пока ещё раз окунулись, чтобы прилипший песок смыть, прошло примерно полчаса. Ещё столько же заняла дорога до главной площади поселка, где ребята оставили свой электромобиль.
   Изначально они планировали совершить путешествие на рейсовых электробусах: сначала до Рязани, а там уже пересесть на один из маршрутов, ведущих в сторону Спас-Клепиков. Но за завтраком Валерке удалось убедить дядю Кирилла, что взрослым четырнадцатилетним людям, не просто имеющим свидетельство на право управления космическими судами класса Г, но и не раз пилотировавшим капсулы Ту-1024 на орбите системы Плутон-Харон, совсем не сложно проехать три десятка километров на электромобиле, сертификат на управление которым тоже имеется. Тот для приличия немного поупирался, а потом, когда тётя Лена вышла из столовой, дал добро, попросив только вернуться до семи вечера и не устраивать гонок по лесным дорогам, а ещё лучше воспользоваться функцией автоводителя.
   Что самое смешное, именно автоводителю ребята и доверились: для Валерки и Паоло управление электромобилем интереса не представляло, а Никита прав вождения не имел и его попытки "порулить" были сурово подавлены. Для приличия малый немного покапризничал, убедился, что брата такими штучками не проймешь, и успокоился. Подумаешь, электромобиль. Даже масс-спектрограф и то интереснее.
   - Да, красивые тут у вас всё-таки места, - с завистью в голосе признался Паоло, глядя на пробегающие по обеим сторонам дороги сосны.
   - Мы здесь ещё раз обязательно побываем, - пообещал Валерка. - Никита же хотел тебя на Ласковое озеро свозить, а туда ехать как раз через Солотчу.
   - А у вас тоже красивые, - добавил Никита.
   В гости к Паоло в Италию Валерка ездил один, Никита до недавнего времени и не знал, что у двоюродного брата есть друг-итальянец ( теперь Валерку на этот счет слегка покалывала совесть ), но младшенький успел побывать там раньше. В том числе и во Флоренции. Так что рассказами о видах с колокольни собора Санта Мария дель фьёре его не удивишь, сам на эту колокольню залезал. Даром что там нужно взбираться по длинной винтовой лестнице, да ещё платить за это удовольствие столько же, как за восемь шариков замечательного итальянского мороженного.
   - У нас тоже красивые, - согласился Паоло, - но совсем по-другому. Таких громадных лесов почти нет, разве что в Альпах ещё остались. И таких речных долин тоже.
   - Да уж, реки у вас с Окой не сравнить, - с лёгким превосходством в голосе подтвердил Валерка. - А насчет лесов, так это ты тайги не видел. Вот там леса. А это - так... Лесочки.
   - Зато у вас нет таких гор, как Альпы, - парировал итальянец.
   - Как это нет? А Кавказ? Эльбрус, если ты забыл, повыше Монте Бьянко будет, - усмехнулся Валерка.
   - Забыл, - виновато признался Паоло.
   А не владеющий итальянским ( если не считать нескольких выученных после приезда Валерки и Паоло фраз ) Никита, конечно, не понял:
   - Что такое Монте Бьянко? В Альпах самая высокая гора - это Монблан.
   - Ну да, Монблан, - согласился Валерка и пояснил. - По-французски мон - это гора, блан - белая. Вот и получается: мон-блан - Белая Гора. А по-итальянски Белая Гора звучит Монте Бьянко. Так они эту гору и называют.
   - А-а-а... - протянул Никита. - Понятно.
   Ответив брату, Валерка повернулся к Паоло.
   - Да ты не переживай. В Италии всё равно здорово. И таких апельсиновых рощ, как у вас, у нас нет. Даже на юге.
   В последнем Валерка был не уверен, но, по крайней мере, честен: когда был на Кавказе, их не видел и ничего про них не слышал. Хотя климат, наверное, позволяет...
   - А я и не переживаю, - моментально ответил Паоло. - У нас моря больше. Россия большая, большинство народу от моря далеко живет. А у нас всё рядом. Сел в электромобиль и поехал. Или по железной дороге.
   - Вот уж не понимаю я тех, кто по железной дороге ездит, - проворчал Валерка.
   Этот старый, так и просилось на язык слово "архаичный", способ передвижения применялся на земле в основном для транспортировки грузов. Ну и ещё тех странных людей, которые предпочитали вагоны воздушным лайнерам или электромобилям. Правда, таких среди "постоянных землян" оказывалось довольно много. Сам же Валерка, проделав по настоянию родителей путь от Москвы до Рязани на "электропоезде" решил для себя, что больше с этим видом транспорта он не свяжется ни за какие коврижки.
   Электромобиль тем временем уже довез ребят до Шумаша. Впереди синело основное русло Оки, виднелся большой мост и раскинувшаяся на том берегу Рязань. Однако в автоводителя в этот раз был заложен другой маршрут. Машина приняла вправо, ушла на развязку под главную дорогу и свернула на уходящее вдоль долины реки шоссе, ведущее к Спасску-Рязанскому.
   Валерка и Паоло в первый же день по прибытии получили от Никиты обстоятельную лекцию о том, что город этот основали жители Старой Рязани, уцелевшие после её уничтожения монгольским ханом Батыем. Сама она стояла примерно в том же месте, только на другом берегу Оки. Ну, а нынешняя Рязань тоже основана жителями прежней, только уже позднее и значительно выше по течению от старого города.
   Валерка ещё удивился, чего это Никита так пристрастился к истории, если собрался стать физиком. Братец ответил просто: "я же здесь живу", и вопросы у Валерки отпали сами собой. Действительно, странно, если человек постоянно живет на Земле и не знает истории своей, как говорится "малой Родины". Неправильно это.
   Только вот у самого Валерки такой "малой Родины" не было. Почти с рождения он вместе с родителями мотался по окраинам солнечной системы. Сначала жили на станции, кружившей на орбите спутника Юпитера Ио, потом - в поясе астероидов, а шесть лет назад осели в системе Плутон-Харон. Что поделаешь, Россия - космическая держава. На Луне колонии есть у всех, даже у стран, название которых не выговоришь и на земном глобусе не найдешь. До Марса добрались уже немногие. Ну а уж за его орбиту выходят всего шесть стран: Западно-Европейская Конфедерация, Центрально-Американская Конфедерация, Северо-Американская Конфедерация, Индия, Япония и, конечно, Россия, или как официально страну называют Российская Конфедерация.
   После Четвёртой Мировой войны многие страны стали Конфедерациями. Валерка вообще-то политикой никогда не интересовался, но как-то спросил отца: почему так? Давно ещё спросил, Валерке было тогда лет десять, наверное. Или даже девять... Отец ответил, что конфедерация очень удобное государственное устройство. В сущности как империя, только в империи главным себя чувствует кто-то один, а в конфедерации все сразу, поэтому они, оказывается, устойчивее.
   Валерка, правда, сразу в это не поверил: от империи отделяться нельзя, а из конфедерации выходить - пожалуйста. Почему они должны быть устойчивее?
   - Из империй тоже выходили, - пояснил отец. - Причем иногда так, что хуже становилось всем: и тем, кто ушел, и тем, кто остался. Будешь ещё проходить по истории про распад СССР, это между Великой Отечественной войной и Европейским Возрождением было. Вот, а если из конфедерации кто-то выйти хочет, то, пожалуйста, правила хорошо известны: будь добр, оплати выход как положено и гуляй на все четыре стороны. Только не забывай, что сосед за соседом всегда приглядывает. Независимость - это не вседозволенность. Вот и получается, что выходить из конфедерации на самом деле совсем не выгодно. Польша вот из Российской Конфедерации вышла. Во-первых, не целиком: Белосток выходить отказался, так сейчас и остается частью России и очень этим доволен. А остальные земли вышли. Ну и что теперь? Так и живут, зажатые между Россией и Европой. Плоховато живут, честно говоря. Довольно бедно. Заметно беднее, чем в том же Белостоке. Хотели бы присоединиться к кому-нибудь, да никто их не берет.
   - А почему?
   - Да всё потому же. Почему у вас никто с Артуром не дружит?
   - Потому что противный он, - честно ответил Валерка. - Вечно всякие пакости придумывает, да ещё и за спиной. Ему никто у нас не верит...
   - Ну, вот и Польша получилась такая ябеда. Возьми её в Россию - будет пакостить. В Европу её возьми - тоже пакостить будет. Пусть уж лучше независимая остается: снаружи пакостить труднее, чем изнутри. И другие, глядя на неё будут от пакости воздерживаться. Потому что за всё в этой жизни приходится расплачиваться. Но очень часто платить приходится не сразу, а потом. Поэтому иногда появляется ощущение, что можно и без расплаты. Вот и тянет их на всякие гадости, думают, что сойдет с рук. А не сходит. И расплачиваться всё равно приходится. Поэтому пример всегда должен быть перед глазами. Точно так же как Деймос и Фобос.
   Про Фобос и Деймос Валерка знал, потому что про него все знали. Оба этих маленьких ( один - 27 километров диаметром, второй и вовсе всего каких-то 16 ) спутника Марса, словно оправдывая своё название - "страх" и "ужас" был превращены в международные космические тюрьмы. Там содержали преступников против человечности: на Фобосе толерастов, а на Деймосе - фашистов. Кто такие эти самые "фашисты" и "толерасты" Валерка тогда толком не знал ( ясно же, что не те фашисты, с которыми воевали в Великую Отечественную - те если и уцелели в войне, так всё равно давно передохли ). Да и теперь, дожив до четырнадцати лет, изучив эти времена по истории и узнав намного больше, многое так до конца и не уяснил. Особенно непонятно было про толерастов, но сомневаться не приходилось: это были люди гнусные и гадкие. Ходили слухи, что каждый осужденный на заключение в этих тюрьмах имел право потребовать его замену смертной казнью. Именно потребовать, а не попросить: отказать осужденному в этом случае права не имели. Может, конечно, это были только обычные детские россказни, но на воображение действовало по полной.
   Потому и не было в мальчишеских компаниях ругательств хуже "ты как фашист" или "ты что, толерантный что ли". Смыть такое оскорбление можно было только немедленной дракой, а если оно заведомо не соответствовало тяжести проступка, то тот, кто позволил себе такие сравнения, мог в лёгкую огрести от друзей-приятелей, чтобы впредь неповадно было по пустякам оскорблениями разбрасываться. За слова ведь тоже надо отвечать!
   Поэтому в ответ на папины слова он понимающе кивнул, а отец продолжал:
   - Хотите жить как Польше? Пожалуйста, поезжайте, посмотрите. Туристов там, кстати, любят: основная статья дохода. Вот только кроме этой статьи почти ничего нет. Производство там устарелое, на научные исследования нет ни кадров, ни денег. Потому и бедновато живут. А если Европа или мы торговать с ними откажемся, так и вовсе разорятся.
   - А если Европа их возьмет к себе против нас? - предположил Валерка, смутно вспоминая что-то про Тёмный Век. Тот самый, что между Великой Отечественной и Европейским Возрождением, перешедшим в Третью Мировую войну. Тем более что конфликты с Европейской Конфедерацией, да и не только с ней, возникали у России довольно регулярно.
   До полноценной войны дело, разумеется, не доходило, после Четвёртой Мировой на Земле воевали только в Африке и Восточной Азии. Да ещё была знаменитая война между Гондурасом и Гватемалой, после которой южная граница Центрально-Американской Конфедерации как-то очень быстро заползла аж за Панамский канал. А вот на Марсе великие державы постоянно пробовали друг друга на прочность. И часто бои там разворачивались далеко не пустяшные. Дядя Рома, брат Валеркиной мамы, служил как раз на Красной планете и участвовал в целых трех "локальных войнах", в том числе и в нашумевших "боях за долину Маринера", за которые был награжден орденом Святого Георгия.
   - Это вряд ли, - усмехнулся отец. - Эту ошибку Европа уже пару раз делала, больше не повторит. На ошибках люди всё-таки учатся, особенно если они обходятся очень дорого. А эта один раз обошлась Европе просто дорого, а второй раз - дороже уже некуда. Там теперь хорошо понимают, что третьего раза они могут не пережить.
   Не сказать, чтобы Валерка понял всё, но услышанное его вполне удовлетворило: за поясом астероидов политика мало кого интересовала. На научных космических станциях проблемы противостояния государств казались чем-то очень далеким, и незначительным по сравнению с масштабами решаемых задач и полей для работы. К тому же большинство станций были запущены в рамках межгосударственных проектов: в одиночку исследовать Солнечную систему было не под силу даже российской - самой развитой из земных экономик. Соответственно, и обслуживались эти станции межгосударственными экипажами. Благодаря этому Валерка и познакомился с Паоло - тогда ещё только будущим гражданином Западно-Европейской Конфедерации, который очень быстро стал лучшим Валеркиным другом.
   А к развитым космическим державам, кстати, ещё можно Балканскую Конфедерацию добавить: свои корабли, способные летать за пояс астероидов, построить до сих пор не могут, но в совместных научных проектах участвуют очень активно.
   Тем временем электромобиль уже миновал и Дубровичи, и Алейканово и подбирался к Мурмино. Лабораторные корпуса находились с ближней к Рязани стороны посёлка, там, где когда-то давным-давно располагалась какая-то Мурминская фабрика. Сейчас от неё остался один лишь трёхэтажный жилой дом из красного кирпича, который показался Валерке древним, как кремлёвская стена, но оказалось, что моложе её чуть ли не на полтысячи лет. Дом считался памятником архитектуры и играл роль главного административного корпуса института. Остальные постройки на территории были вполне современные, ведь исследования суперструн и многомерных бран - самый передний край современной физики. Хотя их фундамент - теорию струн, придумали давным-давно, ещё во второй половине двадцатого века. Паоло, как и Валерка, в квантовой гравитации абсолютно не разбирался, но, собираясь в гости в Мурмино, выяснил, что создателем этой теории его земляк, итальянский физик Габриеле Венециано. Правда, дальше в изучении этой науки подросток не пошел. Никита по простоте душевной пытался просветить гостей, объясняя что-то вроде "суперструна - это струна, к которой применим принцип суперсимметрии", но быстро понял, что у них свои интересы и объяснения прекратил, за что ему Валерка был очень благодарен.
   Но сейчас в вихрастую голову младшенького забралась завиральная идея:
   - Ребят, а давайте заедем на территорию?
   - А зачем? - пожал плечами Валерка.
   - Да хоть посмотрите на институт вблизи. А то все время некогда да некогда. Так и уедете, не побывав внутри.
   Особого желания гулять по лабораториям ребята и правда не выказывали: насмотрелись за годы в космосе. Там почти везде лаборатория, если не жилой отсек. Жалко было тратить время, которого оставалось не так уж и много, и которое можно было потратить на совершенно недоступные в орбитальных станциях удовольствия, вроде купания, загорания и просто походов в лес за грибами. Никита этого не понимал: он в космосе-то был каких-то два раза в жизни и всего-то по нескольку дней.
   Но в этот раз почему-то младшего поддержал Паоло:
   - А действительно, давай заедем.
   - Заедем... Кто бы ещё нас пустил...
   - Нас-то как раз ворота пропустят, - хмыкнул Никита. - Это же отцовский электромобиль, сканер ворот настроен на его опознаватель.
   - Eccellente! - обрадовался Паоло.
   - Валер, ну давай заедем, а? - заканючил младший братишка. Уж больно ему хотелось затащить друзей в институт.
   - Ну, ладно, уговорили... - решил Валерка, отключая автоводителя и беря управление машиной на себя. Аккуратно свернул с шоссе к воротам лабораторного комплекса. Как и обещал Никита, сканер опознал электромобиль, и ворота перед ним распахнулись, пропуская на территорию института. Валерка лихо подкатил к крыльцу того административного корпуса. Оказывается, перед домом-памятником раскинулась современная постройка в виде здорового полукруга высотой в один этаж. В сам корпус из неё вёл коридор-переход.
   Широкие стеклянные двери гостеприимно раздвинулись перед мальчишками, словно приглашая пройти внутрь, но в фойе их встретил бдительный страж: полутораметровый андроид, или, как их называли реже, киборг. Тело у него было сделано из искусственной органики и очертаниями полностью повторяло человеческое ( по крайней мере, настолько, что надетые сверху синий комбинезон и высокие ботинки полностью скрывали все отличия ), а вот голова была сделана нарочито искусственной: с жесткими, рублеными очертаниями, диском вокабулятора вместо рта, выпуклыми фасеточными глазами и совершенно безволосая.
   - Добрый вечер уважаемые гости. Что я могу сделать для вас? - забубнил он механическим голосом.
   Валерка и Паоло, не сговариваясь, замедлили ход, чтобы оказаться за спиной у Никиты. Завел их сюда, пусть сам и общается с этим чудом биотехники и программирования нечеткой логики. "Свои" станционные андроиды были ребятам хорошо известны, а вот что можно ожидать от "чужих" - всегда неизвестно. Слишком уж загадочные процессы бродят в их электронных мозгах. Конечно, напасть на человека ни один киборг не мог по определению, первое, что им "прошивают" и очень жестко, это три знаменитых "закона Азимова". Но вот "пользу" порой андроиды понимали весьма странно, что иногда приводило к серьезным инцидентам. Из-за этого их и использовали весьма ограничено, предпочитая поручать ту или иную работу либо узко специализированным роботам, либо уж людям.
   Хотя, конечно, академическому институту к лицу именно интеллектуальный андроид, а не тупой, пусть и говорящий, металлический ящик охранного робота.
   Никита же ничуть не стушевался.
   - Привет, Робик! Мы пришли к отцу в лабораторию. Ты нас проводишь?
   - Привет, Никита, - на белесом ( бледным назвать его язык не поворачивался ) лице отобразилось нечто, отдаленно напоминающее добрую улыбку. Если только можно представить улыбку существа, лишенного рта. И всё-таки андроид улыбался. Глазами. Но вид у него при этом был довольно своеобразный. Валерка сразу вспомнил, что к андроидам не рекомендуется допускать детей младше пяти лет. Понятное дело: памперсы, конечно, помогут, но ведь рёву будет...
   - А кто это вместе с тобой? - продолжал расспрос киборг.
   - Это наши гости, Валера и Паоло. Папа давно им собирался показать институт.
   - Гости? - переспросил Робик.
   - Валерка - мой двоюродный брат, - на всякий случай уточнил мальчишка.
   Возникла небольшая пауза. Ребята понимали, что в это время андроид общается с Никитиным отцом, передавая ему полученную информацию. Наконец Робик произнес:
   - Идемте. Я провожу вас к доктору Воробьёву.
   - Ну, что я говорил! - с победным видом оглядел друзей Никита.
   Все трое двинулись след за андроидом к лифту. Навстречу им спешил другой киборг, на этот раз в желтом комбинезоне.
   - Привет, Анди! - окликнул его неугомонный Никита.
   - Привет, Никита! - прогудел в ответ андроид, заступающий на вахту у дверей.
   - Ты их по цвету комбинезонов различаешь? - поинтересовался Паоло. На его взгляд других отличий между Робиком и Анди не имелось.
   - Ещё чего, - фыркнул Никита. - Они же совсем разные.
   Старшие мальчишки обменялись понимающими взглядами, но спорить не стали. Вместо этого Валерка спросил:
   - А сколько их тут?
   - Шестеро. Робик, Отка, Анди, Дролли, Ки и Бора.
   - Забавно, - Валерка сразу понял, каким образом возникали эти имена.
   - А у вас как андроидов называют?
   - У нас на станции их было всего двое. Поэтому их звали Плутон и Харон - в честь планет, вокруг которых вращалась наша станция, - пояснил Паоло.
   Совсем далёкие от астрономии люди слышали только про планету Плутон, замаскировавшуюся где-то в конце списка планет солнечной системы, а о существовании Харона даже не подозревали. Чуть более эрудированные считали Харона обыкновенным спутником. Но те, кто астрономией занимался серьезно, понимали всю уникальность этой парочки. По крайней мере - уникальность для солнечной системы. Ведь диаметр Плутона был всего лишь вдвое больше диаметра Харона. Ну, не прямо точно вдвое, но очень близко к этому. Поэтому они и считались двойной планетной системой, по аналогии с двойными звёздами.
   Паоло и Валерка астрономией занимались очень серьезно. Ещё бы, попробуйте вырасти на борту научной орбитальной станции и не полюбить астрономию. Некоторым уникумам это, правда, удавалось, но каким образом - для мальчишек до сих пор оставалось загадкой. Космос завораживал своей красотой, манил к себе множеством тайн, и так хотелось раскрыть хотя бы одну из них... хоть самую маленькую. А ещё была уверенность, что тайна обязательно им покорится, ведь самое важное в истории человечества состоит в том, что человек один за другим вырывал у природы ответы на вопросы об устройстве окружающего его мироздания. Профессия ученого пользовалась в Российской Конфедерации огромным уважением. Конечно, любой труд почётен, и хлебороб, конструктор, управленец или инженер ничем не хуже астронома. Но всё равно мальчишки хотели стать именно и только астрономами.
   - Вы их, случайно, не путаете? - лукаво уточнил Никита, когда захлопнулись двери лифта..
   - Кого с кем? - не понял Валерка. - Андроидов между собой? Почему мы их путать должны?
   - Да нет... С настоящими Путоном и Хароном.
   - А... Нет, конечно. Как их можно спутать? Они же, как отец говорит, "совсем из другой оперы".
   - Бывают маленькие недоразумения, - добавил Паоло. - А так, чтобы серьезно - никогда.
   Лифт опустил их на третий из восьми подземных уровней. На поверхности лабораторный комплекс выглядел не слишком внушительно, большинство зданий поднимались в высоту на два-три этажа, самые высокие - максимум на пять. Всё самое интересное и важное было укрыто глубоко под землей ( заодно и под толщей бетона с прокладками из других защитных материалов ). Прежде всего, из соображений безопасности, чтобы уменьшить ущерб в случае аварии. А ещё чтобы защитить лаборатории от космического излучения. Если астрономы считали его слабым и всячески старались поймать его как можно больше, то исследователи квантовой гравитации, напротив, всеми правдами и неправдами пытались от него отгородится.
   В подземных коридорах комплекса было чисто, светло и пусто. Гулко отдавались шаги идущего впереди Робика. Ребячьи были почти не слышны: Валерка и Паоло были обуты в спортивные туфли, несмотря на борьбу с англицизмами, упорно называемые всеми просто кроссовки, а Никита и вовсе в шлёпках на босу ногу.
   Время от времени по сторонам коридора появлялись двери. Возле одной из них андроид свернул, дверь плавно отодвинулась в сторону при его приближении. За ней оказалась большая комната, набитая всевозможной аппаратурой. Громоздкие металлические шкафы громоздились один на другой от пола до потолка. Их лицевые панели были украшены всевозможными лампочками, датчиками, индикаторами, переключателями, кнопками, тумблерами и прочими техническими аксессуарами. То и дело попадались экранчики. По одним бежали ряды цифр, на других бились в пульсации какие-то кривые. Тихое жужжание и пощёлкивание, наполнявшее комнату, дополняло картину важной и сложной работы.
   Контролировали её ход два человека в белых халатах, одним из которых был доктор физико-математических наук Кирилл Воробьёв, Никитин отец и Валеркин дядя.
   - Папка! - радостно воскликнул Никита, заходя в комнату. - А это мы пришли.
   - Вижу, - улыбнувшись, кивнул Кирилл Андреевич. - И что же заставило вас так резко сменить планы? Если правильно помню, вы сегодня с визитом не собирались.
   - Это я их уговорил, - важно объяснил сын.
   - Молодец! - похвалил Воробьёв-старший, и повернулся к своему напарнику, совсем ещё молодому, с весёлым взглядом голубых глаз и небольшой аккуратно подстриженной русой бородкой. - Вот, Павел, знакомься, Никита друзей привел. Это Валерий, племянник мой, сын Виктора.
   - Посланец с далёкого Плутона? - уточнил Павел, поднимаясь с кресла.
   - Он самый, - подтвердил отец Никиты.
   - Будем знакомы. Павел Петрович Симонов, аспирант факультета квантовой физики Рязанского Университета, - протянул руку ученый.
   - Очень приятно, - церемонно произнёс Валерка, отвечая рукопожатием.
   - А это его друг Паоло, - продолжал представление Кирилл Андреевич. - С орбиты Плутона и из Италии одновременно.
   - Значит, мы с ним тёзки. Buon giorno, Paolo! - подмигнул Симонов, протягивая руку второму мальчишке.
   - Buon giorno! - радостно улыбнулся в ответ мальчишка. - Вы были в Италии?
   - Конечно. Мы, те кто постоянно живет на Земле, бываем во всех её концах. Особенно те, кто занимается наукой. Сегодня конференция Монреале, завтра в Харькове, послезавтра в Неаполе... Так вот и живем.
   - Benissimo! - восхитился Паоло. Ему тоже хотелось посмотреть на Земле как можно больше интересных мест, но в этом году он уже не успевал. Покидать Валерку раньше согласованного срока он даже и не думал, а после этого у него будет времени только собраться - и пора уже лететь обратно на станцию, к орбите Плутона, с которой Солнце кажется всего лишь очень яркой звездой, а Земля и вовсе заметна только в сильный телескоп.
   Но на будущее лето мальчишка решил продумать себе обширную программу путешествий. И, конечно, надо будет пригласить с собой Валерку, вдвоём ведь веселее. Никиту, кстати, тоже можно пригласить.
   А ещё Паоло очень хотелось пригласить в такое путешествие Франческу, соседку-ровесницу из дома напротив. Кому-то такое совпадение в именах могло показаться излишне нарочитым, но сам парнишка отлично знал, что это не более, чем совпадение. Ну, вот начинало у него сильнее биться сердце, когда он видел именно Франческу, а не какую другую девчонку, и всё тут... Одна беда, Паоло сильно опасался, что так и не найдет в себе сил ей этого предложить. Слишком уж язвительный и независимый характер был у соседки. Скажет что-нибудь такое обидное... Вот и в Мурмино он её позвать не решился, хотя мог бы. Валерка против не был, и Кирилл Андреевич возражать бы не стал: в гостиничных коттеджах научного посёлка сейчас полно свободных мест.
   - Ну, гости дорогие, раз уж пришли, говорите, что такого интересного вам показать? - поинтересовался Воробьёв-старший.
   Валерка слегка пожал плечами и искоса глянул на Никиту. Откуда ему было знать, что тут есть интересного. Братец их затащил, пусть он и выбирает.
   Никита хитровато блеснул глазами из-под разлохмаченной чёлки и предложил:
   - Покажи нам лабораторию развёртки. Если, конечно, сейчас не проводится возбуждения.
   - Вот видишь, Паша, молодёжь времени зря не теряет. Хочет посмотреть самое интересное. Ну что ж, на ваше счастье, последнее возбуждение закончилось...
   Кирилл Андреевич поискал взглядом настенные часы.
   - ...закончилось два часа восемь минут назад.
   - Неудачно? - поинтересовался Никита.
   - Как обычно, - поправил его отец. - Поэтому небольшую экскурсию в лабораторию развёртки мы организовать можем. Минут так на десять пятнадцать. Паша, ты тут один справишься?
   - Обижаете, Кирилл Андреевич.
   - Тогда, идёмте за мной. Робик, ты тоже идёшь с нами, - и физик первым двинулся к выходу из комнаты.
   - А почему она так называется: "лаборатория развёртки"? - спросил Паоло.
   - Потому что в этой лаборатории мы пытаемся развернуть суперструны.
   - А как вы их разворачиваете?
   - Ого! Я вижу, в вас проснулся аппетит к квантовой физике. Это замечательно, - Воробьёв-старший бодро потёр руки. - Правда, знаний от этого не прибавилось, поэтому придется начать с самого начала. Итак, что вы знаете об устройстве материи на микроуровне?
   - Довольно много, - ревниво заметил Паоло. - Мы знаем, что существуют две формы состояния материи: вещество и поле. Вещество состоит из элементарных частиц, которые на самом деле имеют двойную природу: и частицы, и волны; а поля формируются за счёт квантов - порций энергии поля. Только для гравитационного поля это экспериментально не доказано, его квант опытным путём обнаружить до сих пор не удалось.
   - Отличная подготовка, - одобрил Кирилл Андреевич. - Большинство ваших ровесников на Земле этого, скорее всего, в силу возраста ещё не знают.
   Никита незаметно для спутников скорчил презрительную рожицу: он во всём этом разбирался ещё пару лет назад.
   - Но про струны мы вообще ничего не слышали, - самокритично признался Паоло.
   - Струны - это следующий шаг вглубь строения материи. Вот ты сказал: "частицы". А что такое частицы? Обычно их представляют как маленькие шарики. А мы считаем, что они - это особые колебания маленьких струн. Ведь колебанию струны соответствует определенная энергия. Верно?
   - Верно, - подтвердил Паоло.
   - Ну так вот. А формулу "е равно эм цэ квадрат" вы, конечно, знаете.
   - Кто ж её не знает, - усмехнулся Валерка.
   - То есть получается, чем сильнее колебания, тем больше масса частицы? - предположил Паоло.
   - Да, именно так. Так вот, когда возникла эта теория, сразу выяснилось, что в привычном четырёхмерном пространстве-времени она не работает. Для того, чтобы реальность соответствовала этой теории, нужно добавить в неё дополнительные измерения.
   - И много? - поинтересовался Валерка.
   - Сначала немного, но дальше пришлось добавлять больше. В итоге сейчас мы исходим из того, что мир существует в тридцати двух пространственных измерениях, плюс ещё время.
   - Неслабо, - протянул Валерка.
   Впечатлительный Паоло громко прицокнул языком.
   - Вы, конечно, спросите меня, как же так может получиться, что мы живем в трёхмерном пространстве и никаких двадцати девяти не замечаем. Ответ заключается в том, что мы живем как бы на трехмерной проекции этого пространства. А в остальных измерениях оно свёрнуто. Вот потому мы этих дополнительных измерений и не замечаем. Но если удастся эти измерения развернуть... Понимаете теперь, почему "лаборатория развёртки"?
   - Теперь, конечно, понимаем, - признался Валерка.
   - Минутку, - физик свернул к очередной двери, она отъехала в сторону, открывая вход в другой коридор, вдвое уже того, по которому они шли перед этим. Вдали коридор упирался другие двери.
   - Мы надеемся, что, научившись разворачивать свернутые измерения в пределах микромира, мы затем сможем делать это в более крупных масштабах. А это может дать ключ к межзвездным и даже межгалактическим перелётам. С обычными скоростями даже межзвёздные экспедиции лишены смысла. Вы ведь астрономы, сами знаете, сколько световых лет отделяет нас от самой ближайшей звезды.
   - Четыре целых двадцать две сотых светового года, - одновременно выпалили Паоло и Валерка.
   - Да-да, четыре с лишним световых года. А наши космические корабли, как вы понимаете, летают намного медленнее скорости света. Человечество оказывается запертым в Солнечной системе.
   Кирилл Андреевич остановился возле двери, но не спешил её открывать. Развернувшись к ребятам, он продолжил:
   - Конечно, и в ней есть ещё много интересного и неисследованного. Мы и Марс-то пока что толком не обжили. А дальше уже только одни научные станции, вроде вашей. Если не ошибаюсь, то мы только-только начинаем осваиваться в облаке Оорта. Дальше пояса Койпера на постоянной основе человек ещё не забирался. Первую станцию на орбиту Эриды вывели лет где-то лет тридцать назад, "Квавар-1" и вообще каких-то три года. А в глубине облака Оорта постоянных станций, насколько мне известно, нет?
   - Пока нет, - Валерка особо подчеркнул голосом слово "пока". - Но экспедиции туда отправляются довольно часто.
   Таинственную Немезиду, спрятавшуюся в облаке Оорта планету, плотно искали не меньше тридцати лет. Но неудачно. Перед каждой экспедицией теоретики были убеждены, что наконец-то вычислили её орбиту, но на предсказанном месте Немезиды всякий раз не оказывалось, выяснялось, что в расчетах неверно учтены сторонние гравитационные возмущения. Приходилось возвращаться и начинать расчеты заново, внося поправки.
   И хотя каждая экспедиция приносила с собой массу ценной научной информации, учёные не чувствовали себя удовлетворенными, ведь главная цель полётов оставалась недостигнутой.
   Конечно, можно было бы объявить Немезидой давным-давно открытую Седну, но почти все астрономы мира в один голос открещивались от такого решения. Словно с его принятием астрономия потеряет что-то неосязаемое, но очень ценное.
   Эти мысли вихрем пронеслись в Валеркиной голове, а Кирилла Андреевича уже был готов ответ:
   - Ну, так ведь и расстояния с межзвёздными несравнимы. По нынешним временам на экспедицию даже к Проксиме Центавра и обратно не хватит человеческой жизни. А главное, когда эта экспедиция вернется, она может оказаться ненужной, потому что все знания, которые она добудет, человечество получит раньше, из других источников.
   - Не может она быть не нужной, - заспорил Валерка. - Одно дело знать, что там происходит, а другое - побывать и почувствовать. Ведь Гагарин знал, что его в космосе ждёт. И никаких открытий не сделал. Но разве его полёт был ненужным?
   Никита возмущенно засопел, давая понять, что полностью солидарен с братом. Паоло промолчал, но Валерка не сомневался, что его друг думает так же, как он.
   - Да, я очень неудачно сформулировал, - признался Кирилл Андреевич. - "Ненужно" плохое слово, оно здесь не подходит. Но, кстати, сравнение с Гариным тоже неудачное. Его полёт был великим достижением его времени. Именно тогда. А прошло каких-то десять лет, и простые космические полёты стали почти рутиной. Научные открытия важны всегда, а для такого рода достижений история отмеряет небольшие промежутки, когда они становятся прорывом для всего человечества, но дальше это становится не более чем личным спором с судьбой. Магеллан обошел вокруг света и вошел в историю. А сейчас реконструкторы чуть ли не каждый год повторяют его поход на судах похожей конструкции, но это мало кому интересно, кроме них самих. Потому что вместе с Магелланом победу над неведомым ощутила вся передовая Европа. С Гагариным - весь мир. А в случае с реконстукторами победу ощущают только они сами. Конечно, ещё знакомые и друзья, но и не больше. Вот так может получиться с теми космонавтами, которые могли бы сегодня полететь к Проксиме Центавра. Когда они вернутся, то это может оказаться лишь только их победой, но не победой человечества. Мне кажется, это неправильно.
   - Мне тоже так кажется, - хмуро заметил Никита. Валерка согласно кивнул.
   - Вот потому-то мы и говорим о пленении в Солнечной системе, - подытожил Воробьёв-старший.- Вы, конечно, помните замечательные слова Циолковского: "Земля - колыбель человечества. Но нельзя всю жизнь жить в колыбели".
   Валерка снова молча кивнул. В чём-то дядя Кирилл был ужасно наивен. "Вы, конечно, помните..." Да кто же из работающих в космосе не знает этих слов?! А работать на научных станциях начинают с восьми-девяти лет. И пусть труд сначала оказывается невелик и несложен, но он нужен, он настоящий, а не символический вклад в общую работу всего коллектива станции. Каждый мальчишка и каждая девчонка знают об этом и этим гордятся. Здесь, на Земле, например, Никита при всех его знаниях, в родительском институте всего лишь гость. А живи Воробьёвы на станции в Дальнем Космосе, он бы был настоящий сотрудник.
   - Наши опыты имеют огромное теоретическое знание. Если мы сможем пронаблюдать за развертыванием струны, то получим огромный материал для исследования, который двинет вперед наши представления о мироздании, которые последние пару сотен лет, надо сказать, порядком застоялись. Но помимо этого у них может возникнуть ещё и очень практическое значение. Многие учёные, и я разделяю эту точку зрения, полагают, что, поняв механизм развертывания и свёртывания струн, мы получим в свои руки ключ, который откроет нам путь к звёздам. Начальная и конечная точки этого пути будут находиться в нашем, так сказать, подпространстве, а сам он проляжет за его пределами.
   - То есть в тридцати двух мерном пространстве расстояние до Проксимы Центавра окажется ближе, чем в его трёхмерной проекции? - догадался Паоло.
   - Намного ближе, - уточнил Кирилл Андреевич. - Настолько, что человечество сможет не только дотянуться до ближайших к Солнцу звёздных систем, но и путешествовать по всей Галактике. Только представьте себе, какие перспективы открывает такая возможность...
   - Да уж, - восхищенно прошептал Валерка.
   Для астронома это было бы сущее раздолье. Хочешь, пульсары вблизи наблюдай, хочешь - квазары. Да и к знаменитому объекту "Лебедь икс один" подобраться поближе было бы крайне полезно, выяснить, что же он такое на самом деле: чёрная дыра или всё-таки что-то иное.
   Судя по тому, как поблескивали глаза у Паоло, он предвкушал те же самые перспективы.
   - К сожалению, пока что это только гипотезы. И это "пока", увы, длится уже почти восемьдесят лет. Да-да, именно столько времени уже продолжаются исследования в нашей лаборатории и пока что они не дали результата. Но мы не теряем надежды, что рано или поздно, но заставим матушку-природу открыть нам эту тайну. А пока что откроем дверь.
   Любовь к театральным эффектам была Кириллу Андреевичу явно не чужда. Дверь он распахнул с таким видом, словно был шпрехшталмейстером в цирке и открывал кулису, из-за которой должен был показаться лучший клоун всех времён и народов.
   А вот сама лаборатория ребят разочаровала. Своим видом она больше всего напоминала опустевший футляр от хоккейной шайбы, если только такие бывают. Иначе говоря, представляла собой пустоту в виде диска высотой примерно два с половиной метра и диаметров где-то метров десять. Вели в неё две двери: та, через которую Кирилл Андреевич впустил ребят, и точно такая же вторая, расположенная строго напротив. В отличие от комнаты, куда сначала привёл мальчишек Робик, эта была практически абсолютно пуста. Если не считать того, что находилось в самом её центре. А находился там маленький квадратный столик на толстой ножке, над центром которого из потолка свисал толстый металлический стержень. Очень толстый, сантиметров двадцать в диаметре, не меньше. Первая мысль у Валерки возникла про сталактит ( или сталагмит, Валерка их постоянно путал, никак не мог запомнить, кто из них растёт сверху, а кто - снизу ). Вторая - про вмурованный в потолок гигантский карандаш. Это сравнение было более точным: стержень, в отличие от сталактита не плавно менялся от толстого основания до тонкого острия, а имел постоянную ширину и лишь на конце был заточен в виде конуса, как раз именно так и точат карандаши.
   Когда ребята подошли поближе к столику, то они увидели, что под самым острием "карандаша" на нём в небольшой подставочке лежит маленький металлический шарик, размером и видом больше всего напоминающий шар от детского бильярда. Ну, может, совсем чуть-чуть побольше.
   - И это всё? - разочаровано спросил Паоло.
   - А что ты рассчитывал увидеть? - вопросом на вопрос ответил Воробьёв-старший.
   - Аппаратуру... - неопределённо произнёс мальчишка.
   - Там, - физик сделал широкий жест рукой, давая понять, что вся аппаратура находится за пределами лаборатории. - Ну а вся поступающая на датчики информация выводится в комнаты наблюдения, в том числе и в ту, где мы с вами только что были. Квантовая физика, ребята, наука весьма сложная и опыты у нас тоже сложные. Работаем чаще всего, как говорится, "не прикладая рук".
   - А это? - Паоло указал на шарик.
   - А это наш, если так можно сказать, самый грубый струнометр. Слабые возбуждения струны мы сможем только зафиксировать с помощью приборов. А если оно будет достаточно сильным, то вызовет определенные изменения в структуре этого шара. В смысле сместит его часть в одном из ранее свёрнутых измерений.
   - А весь шар струна сместить сможет? - поинтересовался Валерка.
   - Нет, это уже фантастика, - рассмеялся Кирилл Андреевич. - На резонанс такой силы мы даже теоретически не рассчитываем. Пока что наши задачи скромнее: сместить хотя бы частичку этого шарика. Потом, когда мы научимся это делать, сможем повышать мощность перехода. Когда-нибудь мы обязательно добьёмся того, что перебраться через эти свёрнутые измерения будет так же просто, как сегодня слетать на Луну. Но это вопросы завтрашнего дня. А сегодня... Сегодня мы учимся делать первые шаги и наша задача расколоть вот этот "орешек знаний".
   В этот момент у Воробьёва-старшего мелодично заиграл коммуникатор.
   - Да, я слушаю... Зачем?.. Блин... Ладно, сейчас... Да, сейчас подойду, хорошо...
   Кирилл Андреевич огляделся. Вид у него при этом был слегка очумелый, можно было подумать, что он не очень понимает, где находится, и что происходит вокруг.
   - Па... - опасливо позвал Никита.
   - Погоди, - раздраженно махнул рукой отец. - Вот что, парни, постойте-ка тут минут пять. Я быстро добегу до Семёнова. Робик, проследи за тем, чтобы они тут вели себя прилично.
   - Мы всегда ведем себя прилично, - ревниво прокомментировал сын.
   - Я знаю, - рассеяно улыбнулся Воробьёв-старший. - Всё, бегу.
   И скрылся за второй дверью.
   - Что-то странно, - пробормотал Валерка, когда дверь за физиком хлопнулась.
   - Ага, - согласился Никита. - Папка так себя никогда не ведёт.
   - Наверное, Кирилл Андреевич получил очень важную информацию, - прогудел из вокабулятора Робик.
   - Точно! - согласился Никита. - Наверное, приборы что-то засекли.
   - Развёртку струны, - предположил Паоло.
   - Не, - Воробьёв-младший уверенно качнул лохматой головой. - Только не это. Если бы оно было связано со струнами, папка бы нас здесь ни за что бы не оставил.
   - Да, это точно, - согласился Валерка. - А жаль. Прикиньте, парни своими глазами бы увидеть...
   - Точно, - азартно согласился Никита. - Вот было бы здорово.
   В следующее мгновение между острием "карандаша" и столиком ударил голубоватый разряд. Яркая молния ломаной линией расчертила воздух. От её ослепительного света мальчишки непроизвольно зажмурились.
   Каждый из них невольно напружинился, сжался, ожидая взрыва, удара и боли, но ничего этого не последовало. Только еле заметно дрогнул пол под ногами, как бывает, когда мягко трогается вниз скоростной лифт, оборудованный высококачественными компенсаторами.
   И больше ничего...
   А потом они услышали дробный перестук, будто где-то рядом обосновался дятел и занялся своим привычным делом - долбежкой древесного ствола.
   Никита осторожно приоткрыл глаза и издал нечленораздельный сдавленный звук.
   И было от чего. Лаборатория исчезла. Начисто. Все четверо - он сам, Валерка, Паоло и Робик стояли на краю широкой лесной поляны.
   По яркому синему небу ветер неспешно гнал лёгкие белые облака, он же слегка покачивал макушки деревьев на той стороне поляны. Где-то в глубине леса продолжал громко трудиться дятел. В траве стрекотали кузнечики.
   А через поляну, почти прямо на ребят, шел мальчишка, Никитин ровесник. Русоволосый, вихрастый, худой...
   Мальчишка в камуфляжной форме с пистолетом-пулемётом через плечо...
  

Глава 2.

Отважная песня, смелей улетай -
Напишут о нас еще книжки.
Пусть помнят враги - легендарный Чапай
Был тоже когда-то мальчишкой.

(Л.Кондрашенко. "Отважная песня")

   До "таёжников" Серёжке было не просто далеко, а очень далеко. Эти, говорят, могут пройти по лесу так, что в двух шагах не увидишь и не услышишь. Ни один листик не шелохнется. А от самих ни одно движение в радиусе ста метров, а то и больше не укроется. Ну, так ведь они с малых лет в лесу, он им, что называется, дом родной. Наверное, на охоту ходить начинают в те же шесть лет, когда Серёжка впервые за рычаги трактора сел.
   Да что там "таёжники". Игорь не "таёжник", но и до него Серёжке далеко. Но это тоже понятно, Игорь - дворянин, они из другого теста сделаны. А Серёжка кто? Простой хуторянин-переселенец. Нет, конечно, он не жаловался. И родных папку с мамкой не променял бы даже и на семью самого Императора. Но свой шесток знал. Дворяне - высшие люди, вот и весь сказ. Оттого, что они больше и лучших простых людей умеют, им и положено командовать, а простым людям, значит, подчиняться. На том и стоит Империя Российская.
   Но пусть Серёжка не "таёжник" и не дворянин, это не значило, что в лесу он не мог и пары шагов без помощи и подсказки сделать. Если нужно ( а сейчас было нужно ), он умел быть в лесу и скрытным и наблюдательным. Увидев впереди большую поляну, он, конечно, не поперся сразу через открытую местность, а сначала прокрался поближе к опушке там, где подлесок погуще, стараясь при этом как можно меньше тревожить стволы и ветви молодых деревьев, и очень долго и внимательно высматривал поляну на предмет возможной засады сипов. Пусть они и степняки, леса всегда чурались, но это было раньше, в мирное время. Теперь всё иначе, выстрела можно ждать из-за каждого дерева, нападения из-за каждого куста.
   Но ничего подозрительного на глаза так и не попалось. А уж когда на той стороне затянули свой концерт шафрановки, мальчишка окончательно успокоился. Птички эти пугливые, людей и сипов к себе близко не подпускают и поблизости от засады распевать точно не станут.
   Придя к такому решению, мальчишка решительно выбрался из зарослей и пошел напрямую через поляну. Чтобы её обойти, нужно было делать слишком уж большой крюк, а раз ничего подозрительного он не заметил, то и таится нечего.
   Мальчик почти уже добрался до противоположной опушки, когда боковым зрением засек что-то подозрительное. Повернулся и чуть не застыл на месте от удивления. Прямо на границе леса стояли четверо. Серёжка был готов поклясться, что только что их тут не было. Но теперь они были. Рука непроизвольно дернулась к висящему на плече ППК, но тут же остановилась.
   Перед ним были не сипы и тем более не улты, а люди. Во всяком случае, людьми были трое, а четвёртый хоть и не человек, но таких Серёжка никогда не видел ни в жизни, ни по телевизору. Главное, что никакой враждебности к людям он не проявлял.
   А люди, между прочим, были немногим старше Серёжки. Один, наверное, вообще ровесник, а двое других повзрослее, но младше Игоря. И что самое удивительное, одеты так, будто они здесь, посреди Больших Лесов, решили устроить воскресный отдых шашлыком и купанием. На старших были штаны до колен и лёгкие спортивные туфли, на одном пёстрая рубашка с коротким рукавом, на другом - тёмно-синяя спортивная майка, такие на Сипе называли попросту "футболками". Младший и того хуже: тоже в футболке, шортах и сандалиях. И только инопланетянин Свиное Рыло ( Серёжка так назвал его про себя от того, что вместо носа и рта у того красовался громадный "пятак" вроде противогазного фильтра ) был одет по обстановке: в комбинезоне и приличных ботинках.
   - Вы кто? - настороженно спросил мальчишка, всё-таки на всякий случай положив палец на спусковой крючок.
   - А ты сам кто? - тут же ответил младший.
   Вопрос был задан на русском языке, ответ прозвучал моментально, и Серёжка облегченно вздохнул: перед ним были свои. Правда, непонятно откуда они тут взялись и что делали. На мгновение в голову пробралась крамольная мысль, что Игорь ошибся, и здесь есть ещё город, к окрестностям которого они и вышли. Но мысль эту он тут же прогнал: дворянин не мог так ошибаться. Если бы действительно в этих местах существовал русский город, Игорю бы обязательно в него завернул, а не повел их напрямик к Беловодску, до которого ещё пилить и пилить по этим бескрайним лесам.
   - Я - Серёжка Клёнов, из Яснодольска.
   О том, что его хутор от Яснодольска лежит в полусотне километров по степи, мальчишка уточнять не стал: вряд ли в этих краях кто-то ориентируется в тамошней географии.
   - А я Никита Воробьёв, из Мурмино.
   - А где это - Мурмино? - название Серёжке ничего не говорило.
   - Под Рязанью, - пояснил младший. Его старшие товарищи почему-то вступить в разговор не торопились. Может, Никита у них самый главный? А почему бы и нет, если он дворянин? Вот только названия поселений были совсем незнакомые.
   - Рязанью? А где Рязань?
   - Где, где... В России, на Земле, - в ответе содержалась изрядная порция ядовитой иронии.
   - Так вы с Земли?
   - Конечно. А ты, что, нет что ли?
   - Не, я местный. На Земле и не был никогда.
   Ребята переглянулись с таким изумленным выражением лиц, которого Серёжке давно видеть не доводилось. Потом один из старших, тот, что в "футболке" медленно произнес:
   - Погоди, значит, мы сейчас не на Земле?
   От изумления Сережка на какое-то время потерял дар речи. А когда снова его обрел, то произнес:
   - Нет, конечно. Вы на Сипе.
   - Ага. Значит, эта планета называется Сип?
   - Не, Сипа...
   Нет, всё-таки странные были эти встречные. Необычные. Непохожие на людей, с которыми Серёжка сталкивался раньше.
   - А эта звезда как называется? - парень указал пальцем на просвечивающее через кроны деревьев дневное светило.
   - Сина.
   Старшие мальчишки переглянулись. Черноволосый в пестрой рубашке отрицательно мотнул головой.
   - Лучше скажи астрономическое название, - попросил русоволосый. - Созвездие и букву. Или цифру.
   Сережка улыбнулся.
   - Астрономическое? Шутишь? Откуда мне знать?
   Парень скривился, словно у него стрельнул больной зуб.
   - Ладно, позже разберемся. Ты лучше тогда скажи, далеко до города? Или до деревни. Или до чего у вас здесь на Сипе.
   - Да вы что, ничего не знаете, что ли?
   - Считай, что не знаем. Совсем ничего. Вот свалились сюда с самой Земли минуту назад и совершенно не представляем себе, куда мы вообще попали.
   Серёжка озадачено почесал вихрастую макушку. Происходящее никак не укладывалось в голове. Для шутки было слишком глупо и совершенно не вовремя. А если серьёзно... Как такое может быть серьёзно мальчишка себе представить не мог.
   Сережка нерешительно переступил с ноги на ногу и предложил:
   - Давайте я вас к Игорю приведу. Он вам всё объяснит.
   - Конечно, пошли, - легко согласился парень. - Далеко идти надо?
   - Не очень, - успокоил его Серёжка. - Через полчасика будем.
   Сам он дошел бы до лагеря вдвое быстрее, но чем дальше, тем больше было у него сомнений, что земляне смогут держать в лесу нормальный темп. Одеты они были уж больно неподходяще. Как дети малые, честное слово. Лес ведь не пляж, одеваться нужно соответствующе.
   - Тогда идем быстрее, не будем терять времени, - решил парень в футболке. - Да, извини, мы тут не представились...
   - Кто не представился, а кто и представился, - подправил Никита.
   - Ну, ты то у нас известный торопыга, всегда впереди всех. Только раз уж такой быстрый, мог бы и нас представить.
   - Серёжка, этот зануда - мой двоюродный брат Валерка. А это Паоло, его друг. И мой тоже.
   Не проронивший до этого ни слова черноволосый парень в пёстрой рубашке слегка кивнул. Серёжка улыбнулся в ответ и сказал:
   - Редкое имя.
   - Итальянское, - охотно пояснил Никита. - Он же итальянец.
   - Итальянец? Настоящий? Здорово! У нас тут немцы живут, а живых итальянцев я никогда не видел.
   - Можешь потрогать, - очень серьёзным голосом предложил Паоло, но в его глазах Серёжка разглядел лукавые искорки и нарочито осторожно прикоснулся пальцем к протянутой руке.
   - Ну, как? - осведомился итальянец.
   - Да, вроде нормально.
   - А это - Робик, - продолжал представление Никита. - Он андроид.
   Слово Серёжке ничего не объяснило, но переспрашивать постеснялся. Вместо этого шмыгнул носом и спросил:
   - Пошли, что ли?
   - Да, идем.
   Серёжка на всякий случай внимательно огляделся - всё вокруг было спокойно, и двинулся обратно через поляну. Ребята и таинственный Робик следом за ним.
   - А эта штука у тебя настоящая или игрушка? - спросил Никита, указывая на оружие.
   - Игрушка... - хмыкнул в ответ мальчишка. - Нафига мне игрушка? Не видишь что ли, это самый настоящий пистолет-пулемёт Колпакова.
   - Ой, я в оружии не разбираюсь совсем, - признался новый знакомый.
   - Как это не разбираешься? - не понял Серёжка. Ну пусть они даже земляне, пусть у них жизнь такая спокойная, что не нужно под рукой все время оружие держать ( хотя Игорь говорил, что и на Земле никто со стволами не расстается ), но всё равно, каждый уважающий себя русский мальчишка с оружием был "на ты". У самого Серёжки нож завелся как только он сумел доказать отцу, что понимает, что это - не игрушка, а оружие. А год назад он вместе со своими одноклассниками начал обучаться обращению с огнестрельным оружием - и с пулевым, и с плазмомётами. Разрешение на владение и ношение такого оружие выдавались только после достижения тринадцатилетия, но изучать его, начинали в девять-десять. Это входило в обязательную школьную программу: каждый русский мальчишка должен уметь обращаться с оружием, чтобы когда потребуется стать на защиту России, идти в бой без отнимающего такое дорогое на войне время обучения.
   Эти правила были едины и неукоснительно исполнялись по всей Империи. Как при таких условиях можно было дожить до взрослых лет и не разбираться в оружии настолько, чтобы не знать пистолет-пулемёт Колпакова, это уже в голове не укладывалось. Странные они какие-были, эти ребята. Вроде и свои, но чувствовалось в них что-то чужое, причем очень чужое. Конечно, ни в коем случае не предатели, переметнувшиеся на сторону ултов ( те бы разговаривали с Серёжкой совсем иначе ), но всё равно. Дело было явно нечисто, и Серёжка успокаивал себя только тем, что Игорь во всём разберется. Он ведь дворянин, а значит, прирожденный командир, к тому же специально этому обученный и прошедший испытания "на выживание".
   В Империи командование считалось очень ответственным делом, на которое никогда не назначали, кого попало. Местное самоуправление ещё мог возглавить выборный, Серёжкин батька, кстати, был им три года, хотя до этого никогда никем и ни чем, кроме своего хутора не управлял. Но был ему "мирской приговор": собрались хуторяне со всей округи и решили - быть Константину Клёнову старостой. А губернатор утвердил.
   Но самого губернатора уже никто и никогда не выбирал - его всегда присылали с Земли и обязательно дворянина. Оттого и колонии России процветали и крепли, а не хилели и разрушались, как было бы, окажись у власти случайный человек, не владеющий искусством управления.
   Так что сейчас Игорь был главным человеком в отряде, и все решения принимал он. Не окажись он в школьном автобусе в тот момент, когда сипы устроили засаду на шоссе, главным был бы Серёжка. Хотя, без Игоря им бы, скорее всего, не удалось выжить. Но если бы всё-таки удалось, вот тогда бы командовать уцелевшими должен был бы Клёнов. Колька Шаров и Костик Румянцев хоть и старше на год, но они рядовые пионеры, а Серёжка - звеньевой, это важнее. Пионерские звания тоже просто так не даются, их надо заслужить. Но уж если заслужил, то оно обязывает. Например, тому, чтобы брать ответственность на себя, когда рядом нету тех, кто старше тебя по званию. И пришлось Серёжке самому решать, что делать с этими странными ребятами. А как решишь, если они настолько странные, что кажутся, как иногда говорила мамка, "не от мира сего". Ну не мог нормальный русский мальчишка нести такую чушь, как Никита:
   - Да обыкновенно не разбираюсь. В жизни в руках не держал, только в музее видел и всё. Я им просто не интересуюсь.
   Нет, каково? Скажи раньше Серёжке что он такую чушь услышать может, он бы рассмеялся и не поверил. Но вот он Никита, идет рядом и трещит, как настоящая сорока (этих птиц, как и многих других, завезли на Сипу с Земли и они здесь отлично прижились).
   - При чём тут "интересуюсь", "не интересуюсь"... - попытался честно объяснить Серёжка. - Я, между прочим, тоже не интересуюсь. "Интересуюсь", когда у тебя коллекция. Когда среди ночи разбуди, а ты с закрытыми глазами соберешь и разберешь любую модель за армейский норматив. Вот это я понимаю, интерес. Но просто уметь пользоваться оружием на уровне БГО должен любой русский мальчишка.
   - Кому должен? - спросил Никита.
   - Чего? - Серёжка даже остановился, уставившись на нового знакомого круглыми глазами.
   - Я спрашиваю, кому должен каждый русский мальчишка?
   - Как кому...
   Этот вопрос в голову Серёжке никогда не приходил. На какой-то момент мальчишка почувствовал себя как та самая сороконожка, которую спросили, с какой ноги она начинает движение. Бедная букашка так навсегда и осталось на месте, не сумев найти ответа на внешне простой, но коварный вопрос. Но Серёжка был не букашкой, а человеком. И ответ он нашел, вовремя вспомнив один из рассказов Игоря:
   - Себе должен. Потому что оружие делает человека мужчиной, а без него он раб.
   - Какой дурак тебе это сказал?
   - Сам ты дурак, - у Серёжки всё сильнее чесались кулаки, чтобы хорошенько вздуть этого недотёпу.
   - Если отберу у тебя оружие, ты моим рабом станешь, да?
   - Попробуй, отбери, вояка, - хмыкнул пионер.
   - А ну, стой.
   - Чего? - Серёжка не понял, но остановился. Остановились и идущие позади старшие вместе с андроидом.
   - Значит, если отберу у тебя оружие, ты станешь моим рабом? - повторил Никита, воинственно поблёскивая глазами.
   - Попробуй, отбери, - снисходительно-дерзко ухмыльнулся Серёжка.
   Того, что произошло дальше, он понять просто не успел. Вроде бы только что мальчишки стояли друг напротив друга, и ППК висел на плече, а теперь сам Серёжка уже валялся на траве, а Никита держал в руках и с деланным любопытством рассматривал пистолет-пулемёт. Хорошо хоть, что держал дулом вниз. Конечно, оружие было на предохранители, но в неумелых руках это не гарантия.
   Потом глянул на Серёжку в точности таким же взглядом, каким Серёжка буквально только что смотрел на него и поинтересовался:
   - И что теперь?
   - Тебе просто повезло, - буркнул в ответ пионер, поднимаясь на ноги. - Я не ожидал, вот и всё.
   Серёжка отлично понимал, что говорит неправду, но сил признать своё поражения у него не было.
   - Да ну? - сощурился Никита и протянул Серёжке ППК. - Может, хочешь ещё раз попробовать.
   Приняв оружие, пионер положил его на траву и с вызовом в голосе предложил:
   - А рискнешь нападать, если я нож достану?
   Никита только плечами передернул:
   - Да пожалуйста.
   - Это может быть опасным, - прогудел Робик.
   - Действительно, Никита, ты что-то развоевался, - попытался внести умиротворение Валерка. Но куда там.
   - Валер, мы с Серёжкой сами разберемся. Правда?
   - Точно, - согласился пионер. Теперь-то он уж твердо решил не отступить. Пистолет-пулемёт должен стрелять, а стрелять в Никиту Серёжка уж точно не собирался. Но проучить его надо было. Чтобы не... Чтобы... Да какая разница, чтобы что...
   Нож легкой блесткой выскользнул из ножен, пластиковая рукоятка привычно легла в ладонь. Серёжка, чтобы показать, как он умеет владеть оружием, пару раз ловко провернул его в пальцах, затем перебросил из руки в руку. Никиту это, похоже, не впечатлило. Единственное, что он сделал, это выскользнул из своих шлёпок, которые Серёжка при первом взгляде издалека принял за сандалии. Это было, конечно, правильно, шлёпки обувь для небыстрых прогулок и только. Но всё равно Серёжка был уверен, что сейчас заставит противника капитулировать. Он атаковал резким быстрым ударом сверху, но опять, прежде чем что-то понять, кубарем полетел на траву.
   Никита звонко рассмеялся:
   - Хватит или ещё?
   Красный от напряжения и злости, тяжело дышащий Серёжка вскочил на ноги и опять бросился в атаку. Теперь он попытался атаковать горизонтальным ударом, но получилось ещё хуже... Никита легко перехватил запястье и одновременно продвинулся вперед, ударив Серёжку пяткой под колено. Тот не удержался, повалился на спину, а Никита придавил его сверху, да при этом так ловко и умело, что рука с ножом оказалась перекинутой через его согнутую в колене ногу. Поднажал на запястье и нож сам вывалился из невольно распрямившихся пальцев.
   - Ну что, признаешь себя рабом? - поинтересовался победитель.
   - Нет! - Серёжка с поражением не смирился. Он отчаянно вертелся, пытаясь вырваться, но тщетно. Противник, как и сам Серёжка, был парнишка хоть и худой, но крепкий и сильный. Так что вывернуться не удавалось. А Никита всё сильнее нажимал на запястье, локоть и плечо пронзила острая боль.
   - Признаешь рабом?
   - Нет!
   Никита поднажал ещё. Серёжка скрипнул зубами, тело невольно выгибалось в дугу. Но мальчишка даже и не думал о том, чтобы сдаваться. Он сам не помнил с каких лет, но твёрдо знал, что признание себя рабом хуже смерти. Даже в букваре, по которому он осваивал грамоту, рядом с простыми, но почему-то накрепко врезавшимися в память предложениями "МАМА МЫЛА РАМУ" и "МАША ЕЛА КАШУ" было написано "МЫ - НЕ РАБЫ. РАБЫ - НЕ МЫ". И это врезалось в память так же крепко.
   И хотя Серёжка чувствовал, что Никита добивается признания не всерьёз, а в шутку, но всё равно был просто не в состоянии сказать о себе, что он раб.
   - Ну, так что, признаешься?
   - Нет! - выдавил мальчишка сквозь сжатые зубы.
   Никита отпустил его совершенно неожиданно. Улыбнулся до ушей и протянул руку, помогая встать. И вся Серёжкина злость вдруг пропала, будто её и не было. Ну не мог он сердиться на этого весёлого парня. Не мог и всё тут.
   - Ничего себе, показательные выступления, - присвистнул Валерка. - Школа дяди Ромы?
   - А то, - горделиво вскинул лохматую голову Никита. - Чья же ещё. Русский стиль, система Кадочникова.
   - Сильно... - Валерка никогда бы не подумал, что братишка так может. Вот уж верного говорится, про то, что водится в тихом омуте. Хотя, честно говоря, тихий омут мелкий ничем не напоминал. Скорее уж гремучий ручей.
   - А кто такой твой дядя Рома? - спросил Серёжка, поправляя растрепанную одежду. - Казак или военный?
   - Офицер. Капитан отдельной бригады морской пехоты Черноморского Военно-Морского Флота, - пояснил Никита.
   - Погодь, - снова вмешался старший брат. - У него же орден Святого Георгия за бои на Марсе. При чем тут Черноморский Флот?
   - Тундра ты. Бригада морской пехоты при флоте - это же традиция. А подготовка у них не только морская, но и космическая, для боёв в любой обстановке. И командируют их для прохождения службы в самые разные места, в том числе и на Марс.
   - Ну ладно, ладно... - примирительно произнес Валерка. - Серёж, ты уж давай веди нас скорее, пока этот боец тут нас всех по сторонам не раскидал.
   - Да я готов, - откликнулся проводник, успевший подобрать и нож, и пистолет-пулемёт. И обращаясь к Никите, спросил: - Чего ж ты сразу не сказал, что дворянин?
   У дворян ведь специальная система подготовки в ихних Лицеях. Там и специальным способам борьбы обучают, и вообще... Неудивительно, что Никита так легко с ним справился. Серёжка видел пару раз, как тренируется по утрам Игорь. Скорость движений казалась запредельной. Если, к примеру, выставить против Игоря со шпагой в руках обычного человека, пусть даже умелого фехтовальщика, то вместо честной дуэли это будет обыкновенное убийство: шансов уцелеть у его противника будет не больше, чем у связанной по рукам и ногам жертвы, которой собирается перерезать горло убийца с ножом.
   - С чего ты взял? - недоумение в голосе у Никиты было настолько искренним, что Серёжка сразу ему поверил. Так не претворяются.
   Смущенно пояснил:
   - Ну, ведь кто получает Георгия, тому дворянство дают...
   Он уже понимал, что аргумент зыбкий. Во-первых, дворянство в таких случаях дают как правило, но не всегда. Бывают и исключения. А во-вторых, дворянство это личное, а не потомственное. Быть племянником дворянина вовсе не значит самому быть дворянином.
   Хотя, чтобы попасть в капитаны, да не из дворян... Для этого, наверное, надо не меньше, чем целую звездную систему поставить на уши.
   - Да у нас вообще... - начал, было, Никита, но примолк: на плечо легла Валеркина рука. Понятно было, что не просто так она легла.
   - Серёж, ты его лучше про это не спрашивай. Никита у нас очень скромный человек, - произнес большой мальчишка и хитро подмигнул.
   - Ладно, не буду, спрашивать, - тут же согласился Серёжка, - но только если это не секрет, то пусть тогда он меня тоже научит этим приемам.
   - Да никаких секретов, пожалуйста, - с готовностью откликнулся Никита. На Серёжкином лице тут же расцвела довольная улыбка.
   - Только, пожалуйста, это тоже позже, - снова попросил Валерка. - Сначала давайте всё-таки до вас дойдем. Хорошо?
   - Хорошо, - в один голос согласились младшие. А Валрка попросил ещё:
   - Серёжк, ты лучше нам побольше расскажи про то, как вы тут живёте, пока мы идти будем. Ладно?
   В ответ Серёжка понятливо кивнул. Не всегда можно о себе рассказывать всю правду, тем более, что первому встречному. А кто этим ребятам Серёжка, как не первый встречный? Не спроста они тут появились, именно в это время, явно не спроста. И то, что без экипировки совсем, это подтверждает. Может у них какое специальное задание. Вот бы здорово было помочь в его выполнении: сразу и полезное дело сделать, и будет что порассказать.
   Но тут же Серёжка вспомнил, что теперь ему рассказывать негде и погрустнел. В смерть родных он не верил, наверняка они сумели отбиться и тоже ушли в леса, но прежде чем ему удастся встретиться с родителями и сестрами, пройдет ещё немало времени, да и хутор придётся отстраивать заново: вот уж его-то сипы точно спалили.
   - Ладно. Так мы идём?
   - Идём-идём, - обувшийся Никита пристроился рядом с Серёжкой. И сразу спросил: - Теперь ты понял?
   - Чего понял?
   - Чего-чего... Руку тебе ломают, а ты в рабстве не признаешься. И, заметь, без всякого оружия. Не было у тебя уже ножа.
   - Ну, не было.
   - Значит, дело в тебе, а не в оружии. Был бы ты рабом по жизни, так сразу бы согласился. А если не раб, то есть оружие или его нет, никакой роли не играет.
   - Нет играет, - заспорил Серёжка, вспоминая слова Игоря. - Потому что оружие придает силы. Помогает не ломаться.
   - Вот это как раз и есть отговорка труса, - безапелляционно заявил Никита. - У них всегда все несчастья от того, что им чего-то недодали. То оружия, то свободы, то ещё чего-нибудь... А на самом деле всё это от трусости. Трус, он с оружием смелый потому, что думает, будто его оружия будут бояться, а значит, вместе с оружием будут бояться и его. А когда видит, что его не боятся, сам со страху оружие бросит и в щель залезет. А смелому подпорка не нужна!
   Серёжка недовольно засопел. Потому что опровергнуть Никиту не мог, но всё равно был с ним не согласен. Хотя бы потому, что видел Игоря в бою и знал, что он точно не трус.
   ...Сипы атаковали школьный автобус верстах в трёх от Яснодольска, где дорога некоторое время проходила по дну неглубокой балки. На её склонах степняки и устроили засаду. Их было примерно полтора десятка, все вооруженные каким-нибудь огнестрельным оружием в дополнение к привычным саблям. Был у них даже ручной пулемёт. Его очередями-то они и остановили автобус: первая пробила колесо и задела мотор. Вторая убила на месте едва успевшего нажать педаль тормоза водителя.
   - На пол! - крикнул первым сориентировавшийся Игорь, выдирая из кобуры свой ручной плазмомёт. Ребята посыпались на пол салона, а им на голову посыпались осколки стекла из разбитых окон: по неподвижному автобусу сипы открыли огонь из винтовок и пистолетов-пулемётов.
   Игорь в одиночку отстреливался, первым же выстрелом уложив на месте пулемётчика ( ручной автоматический плазмомёт "Тула-Баранников", сокращённо ТБ-98 на короткой дистанции и в умелых руках - пострашнее любого пулевого оружия ), потом ещё троих, а потом через разбитое окно выскочил наружу - отвлекать врагов на себя. Трус ни за что бы так не поступил, тут и говорить нечего.
   Да и сам Серёжка не уверен, что рискнул бы приподняться, не будь у него с собой ножа. А так, сжимая в повлажневшей ладони рубчатую пластиковую рукоятку, он распрямился и увидел прямо перед собой за разбитым окном бородатую рожу сипа с налитыми кровью глазами. Тот, похоже, собирался забраться внутрь, но только в последний момент заметил торчащие из рамы острые осколки: ни рукой не ухватиться, ни голову сунуть, без риска порезаться. А тут ещё вдруг мальчишка какой-то нарисовался.
   Какое-то мгновение, показавшееся Серёжке целой вечностью, они пялились друг на друга, а потом мальчишка, словно стряхнув с себя наваждение, ожил, обрел способность двигаться и метнул нож. Клинок попал точно, куда и хотелось: непросто в горло, а точно в сонную артерию. Алая кровь брызнула вперёд тугой струей, совсем рядом с Серёжкиным лицом, даже задев горячими каплями ухо. Сип захрипел, конвульсивно дернулся и протянул вперед правую руку с зажатым в ней пистолетом-пулемётом. Серёжка ухватился за него обеими руками, с силой дёрнул, а потом развернул дулом к врагам и длинной очередью скосил двух сипов, бегущих к автобусу. А потом ещё и третьего, того самого, что подсаживал наверх убитого ножом, а теперь в панике метавшегося возле автобуса.
   Всех остальных перебил Игорь из своего плазмомёта.
   - Выходите, быстрее! - скомандовал он, кода убедился, что враги мертвы и детям ничто не угрожает. Ребята быстро выскочили из автобуса. Не все. Ленка не двинулась с места, так и осталась сидеть в кресле, потому что была мертва: девочка не успела пригнуться, когда начался обстрел, и в её голову попала пуля.
   - Надо связаться со службой безопасности, сообщить, - Игорь спрятал плазмомёт в кобуру, поднес к лицу руку. - Чёрт, комбрас из строя вышел.
   Серёжка тут же попытался использовать свой коммуникационный браслет, но безрезультатно. Нет, аппарат не сломались, все автономные функции работали нормально, но дальняя связь оказалась недоступной, словно одновременно вышли из строя и станции ретрансляции и резервный спутник связи.
   Та же беда приключилась у всех остальных.
   - Ладно, дойдем до Яснодольска пешком, тут рядом совсем, - решил Игорь, внимательно оглядев ребят. Большинство ещё не пришло в себя от шока внезапного нападения, но никто не плакал, а уж тем более не потерял голову. Лишь у самых младших - семилетних близняшек Толи и Поли глаза были, как говорится, "на мокром месте". И всё. Жизнь колонистов на Сипе была полна опасностей, дети с самого раннего возраста привыкали к виду крови и смерти. Если бы кто-то и захотел, то не смог бы их от этого оградить, разве что в больших городах, которых на планете было аж целых три штуки, но никак не на хуторах и в маленьких городишках. Но родители и не ограждали, потому что другого способа выжить в полном опасностей мире, кроме как знать эти опасности в лицо не существовало.
   - Все за мной, не отставать! - скомандовал Игорь и направился вверх по склону балки. Но, поднявшись до его гребня, понял, что планы придется менять.
   Яснодольск действительно был совсем недалеко, каких-то три с небольшим километра, но в нем шел или может даже уже закончился бой. До ребят доносился треск винтовочных выстрелов, перемешанный со скороговорками автоматов и пулемётов. К небу поднимался чёрный дым от многочисленных пожаров. А главное, городок находился в плотном кольце осаждающих. Насколько хватало глаз, вокруг города растянулась бурлящая толпа сипов.
   Проскочить через вражеские порядки среди бела дня нечего было и думать, да и было ли куда проскакивать.
   - Назад, к автобусу! - скомандовал Игорь. - Разобрать оружие и патроны.
   Когда приказ был выполнен, он приказал ребятам построиться и объявил:
   - Что происходит, вы видите сами. Я пока что знаю не больше вашего. В Яснодольск нам идти нельзя, наши наверняка держат оборону в центре города, но нам мимо этих тварей туда никак не пробраться. В степи оставаться тоже нельзя: могут найти раньше, чем войска их рассеют. Поэтому будем отходить к лесу, в него они не сунуться.
   Сипы лес не просто не любили, они его по-настоящему боялись. До того, как на планете появились колонисты Русской Империи, аборигены кочевали по Великой Степи, пасли огромные стада, городов не строили, и даже торговля у них была самая примитивная. Глядя на переселенцев сипы постепенно прониклись прелестями цивилизации, торговля расширилась, а некоторые племена стали оседать на одном месте, приобщаясь к земледелию. Но к лесам продолжали относиться подозрительно: так и не научились бороться с лесными хищниками, которых там водилось огромное множество. Плюс, лес, он и есть лес, по нему на трапах ( так сипы называли местных аналогов лошадей ) не поездишь. Да и ориентироваться они в зарослях, похоже, толком не умели.
   Так что там преследования можно было не опасаться. Другой вопрос, что ребятам хотелось совсем не спрятаться от врага, а сражаться с ним и уничтожать. Но Серёжка понимал, что в открытом бою они из себя силы не представляют. Тем более понимал это и Игорь, ведь он был не просто старшим, а специально обученным и подготовленным лидером. Раз он сказал отходить к лесу, значит, нужно именно так и поступать.
   - Сейчас двигаемся к станице Тенистой, до нее по карте пять с половиной километров, - добавил Игорь. - Если казаки её удерживают, значит, присоединимся к ним. Может быть, у них есть связь. Вопросы есть?
   Молчание было самым красноречивым ответом.
   - И вот ещё что, надо взять с собой водителя и Ленку. Нельзя их тут оставлять... этим... Василия Степановича понесу я, а Ленку - вы. Клёнов организуй.
   - Есть! - откликнулся Серёжка, хотя не очень понимал, как можно всё это организовывать. Но оказалось, что это неожиданно просто: они с Колькой вынесли из автобуса, положили на сцепленные из нескольких курток мягкие носилки и понесли. Удивило только то, какая она вдруг оказалась тяжелая. Когда на школьном дворе они играли в "слоников", Ленка часто садилась Серёжке на плечи, и её веса он почти не чувствовал. А тут вдруг руки сразу налились свинцовой тяжестью. Хорошо ещё, что мальчишек было четверо, и они время от времени менялись.
   А Игорь без всяких смен тащил на спине тело водителя, нес в руке пулемёт и вел отряд, задавая темп. Вот что значит - настоящий лидер.
   Станицу Тенистую Серёжка отлично знал, не раз там бывал в гостях у одноклассника и друга Васьки Коробкова. Называлась она так потому, что располагалась на опушке довольно большой рощи, и была совсем маленькой: на полдюжины дворов. По такой мелочи и станичного атамана в ней не выбирали, тамошние казаки считались приписанными к соседней ( километрах в двадцати ) станице Луговой. Дошли ребята до неё довольно быстро, где-то за час с небольшим. Но уже на подходе стало понятно, что сюда сипы тоже добрались: издалека было заметно, что степь вокруг станицы усыпана телами погибших. Отсутствие пожаров пробудило в ребятах надежду, что казаки отбили нападение, но чем ближе они подходили, тем меньше она становилась: не было видно никакого движения. Останься в станице её защитники, они, без сомнения, давно бы уже бы заметили путников и разобрались, кто к ним идёт. Но раз никто не пытался их встретить, это могло означать только одно: встречать было некому.
   Не доходя километра до станицы, Игорь остановил отряд и долго рассматривал её и рощу рядом с ней в бинокль, пытаясь уловить хоть какое-то движение. Но тщетно. Казалось, там не осталось ничего живого.
   - Идем все вместе! - решил он, наконец. - Если начнется стрельба, то сразу падайте на землю, а потом действовать по обстановке.
   Стрельба так и не началась. В полной тишине ребята вошли в мертвую станицу. Игорь отдавал короткие команды: кому наблюдать за степью, кому разбиться на команды и приступить к поиску.
   Станицу сипы всё-таки взяли. Это стало понятно, когда ребята нашли нескольких покончивших с собой казаков. Заставить их поступить таким образом не могло ничего, кроме угрозы неизбежного плена. Кроме того, в одном из куреней была комната, в которой взрывом гранаты по углам раскидало нескольких сипов. Ясно было, что это кто-то из казаков заставил врагов дорого заплатить за свою смерть. Но видимо, тем из врагов, кто после этого остался в живых, было уже не до мародёрства и погромов.
   Серёжка сначала подумал, что взрыв в курене уничтожил последних "победителей", но, к большому сожалению, несколько сипов штурм станицы всё же пережили. Иначе было невозможно объяснить отсутствие плазменного оружия - ребята не нашли ни единого ствола.
   Зато огнестрела и боеприпасов осталось огромное количество, и Игорь приказал перевооружиться. Кроме того, отряд основательно загрузился боеприпасами и консервами. А так же разными полезными вещами, которые очень нужны в походной жизни и которые в станице, разумеется, имелись в большом количестве.
   Поскольку наблюдатели ничего подозрительного в степи не замечали, Игорь решил сделать ещё одно важное дело: всех убитых казаков с улицы снесли в курени, там же положили и шофёра с Ленкой. А потом они подожгли дома. Копать могилы пришлось бы до вечера, если не дольше, а оставлять тела погибших сипам не позволяла совесть. Было страшно себе представить, что могут натворить эти дикари.
   Оставив за спиной горящую станицу, ребята углубились в рощу. Там на мгновенье у них ожили комбрасы, только для того, чтобы получить сообщение и снова отключиться. Сообщение было дано от имени военного советника губернатора генерала Анохина и содержало приказ всем колонистам уходить в лесные массивы и направляться в районы основных тамошних поселений: Беловодска, Новой Мологи, Рыбницы и Нуэр-Позена.
   Для того, чтобы добраться до границы леса, им предстояло преодолеть ещё добрых двадцать километров по степи. Каждую минуту могли появиться сипы. Укрыться от них было негде и убежать невозможно. Да и не стали бы они убегать. Если уж судьба складывается так, что нет другого выхода, кроме как умереть, то умереть надо достойно. Но в этот раз судьба к ним благоволила: сипы встретились лишь когда отряд был рядом с лесом, да и было их немного, всего полтора десятка.
   При виде детей они, видимо рассчитывая на лёгкую добычу, погнали вскачь своих трапов, чтобы отрезать их от леса. Они кричали и стреляли в воздух, видимо, рассчитывая напугать ребят. Глупцы, как же мало они знали о настоящих людях.
   Возни с таким врагом было немного: просто Игорь снял с плеча пулемёт Берёзкина и дал пару длинных очередей. Этого было достаточно, чтобы трапы и сипы смешались в визжащую ревущую бесформенную кучу, которая через минуту распалась уже мёртвых и ещё умирающих. Игорь добавил ещё одну очередь, а потом повел отряд стороной: было бы ужасно обидно, если предсмертный одиночный выстрел недобитого сипа убил или хотя бы ранил кого-то из ребят. Пусть медленно подыхает под жарким светом Сины.
   Вот так они добрались до леса, а теперь третий день шли по нему к Беловодску: поразмышляв над картой, Игорь решил, что хотя Новая Молога находилась к ним несколько ближе, но путь к Беловодску проще. До города оставалась примерно дней шесть пути, если не случится каких-то непредвиденных задержек. А задержки случиться могли: в первый же день перехода по лесу они наткнулись на остатки маленького отряда, вырезанного сипами. То, как дикари изуродовали тела своих жертв, лишний раз убеждало, что, спалив Тенистую, ребята сотворили благое дело. То, что трупы обнаружились в глубине леса, означало, что ненависть к людям оказалась в сипах сильнее страха перед ним. Поэтому теперь на каждом привале Игорь посылал кого-нибудь в разведку, не бродят ли поблизости шайки дикарей. В этот раз подошла очередь Серёжки. Вот и разведал: вместо сипов набрёл на...
   - На научную экспедицию, - воспользовавшись заминкой, пояснил идущий чуть сзади Валерка. - Очень важную и секретную. Нам вообще нельзя было ничего рассказывать, но раз тут такие дела творятся... Ведь на Земле-то об этом ещё не знают... Во всяком случае, в нашем институте не знают точно. Военные наверняка уже в курсе, но они нам ничего не сказали. Наверное, просто забыли, что планируется эксперимент, ведь для них это не самое важное.
   - Я никому не расскажу, - пообещал Серёжка. - Но Игорю сказать нужно, ведь он же главный.
   - Конечно, Игорю мы всё расскажем, - пообещал Валерка. - А пока ты рассказывай нам дальше, чтобы мы лучше ориентировались в происходящем.
   И Серёжка рассказывал. Теперь даже с каким-то особым чувством причастности к серьёзному государственному делу, большому научному эксперименту. Наверняка очень важному для России. А что? Раз уж сложились такие обстоятельства, что оказалась нужна его помощь, то оказать её - его прямой долг. Не зря девиз пионера "Всегда готов!", что означает готовность в любой момент сделать для России то, что она потребует.
   Но даже если бы он не обязан был помогать экспедиции, то всё равно бы помог. Потому что почувствовал к новым знакомцам доверие и симпатию. А уж на Никиту он и вовсе смотрел, как на самого близкого друга.
   Серёжка был парнишка общительный и дружелюбный, но вот такого друга, чтобы на всю жизнь и ради которого не жалко отдать всё, что у тебя есть, у него раньше не было. А тут вдруг словно искра проскочила. Вроде бы они и познакомились только что, и толком даже ничего сказать друг другу ничего не успели, но Серёжка был уже готов за Никиту куда угодно. Хоть под пули. И знал, что Никита испытывает к нему те же самые чувства. Вот просто знал и всё тут, не мог объяснить почему, но был уверен.
   Потому Серёжка так увлекся разговором, что только на краю оврага, в котором отряд расположился на привал, вспомнил, что не подал условный сигнал. И тот из ребят, кто находился в дозоре и сейчас держал подходящих на прицеле, мог в любую секунду открыть огонь. А когда вспомнил, то даже не испугался. Потому что так, как он шел, врагов не приводят. Так приходят только вместе с друзьями.
   Вот так и спустился Серёжка вниз по склону оврага.
   - Игорь, смотри, кого я привел!... Это научная экспедиция!.. С самой Земли!...
  

Глава 3.

Если друг оказался вдруг

И не друг, и не враг, а так...

Если сразу не разберешь:

Плох он или хорош.

Парня в горы тяни, рискни.

Не бросай одного его.

Пусть он в связке с тобой в одной,

Там поймешь, кто такой.

(В.Высоцкий. Песня о друге)

   У него было хорошее лицо. Открытое, волевое, сильное. И взгляд был хороший - прямой и честный. Таких взрослые от всезнающих бабушек до директоров школ любят ставить в пример, а их фотографии обычно украшают всевозможные Доски Почёта - от школьной до научных кружков и спортивных обществ. "Гордость нашего коллектива...", "Наша надежда...", "Наша прекрасная молодая смена..." и всё такое прочее.
   Дело не в том, что Валерка завидовал, он вообще не знал, что такое "зависть", просто таким "представительным" никогда не был и общий язык находил с ними не очень легко. Они связывали свою жизнь с успехом на поприще общественной деятельности или государственной службы, Валерку же с самого раннего детства манила к себе наука.
   - Позвольте представиться, судари. Игорь Мурманцев, дворянин, выпускник Селенжинского Императорского Лицея. В настоящее время прохожу практику при губернаторе Сипы в качестве советника по вопросам управления. С кем имею честь?
   На вид советник губернатора был самую малость постарше Валерки. Лет пятнадцать ему было, не больше. А может и шестнадцать или даже все семнадцать, но тогда господин советник выглядел крайне несолидно и молодо для своего возраста.
   - Научная экспедиция Российской Академии Наук, - огласил наспех состряпанную версию Валерка. - Руководитель экспедиции Валерий Белов, Рязанский научно-исследовательский институт квантовой гравитации. Это мой двоюродный брат Никита Воробьёв. И наш коллега из Италии.
   - Паоло Вентола, Тосканский университет, Флоренция - скромно представился итальянец.
   - Ну и наш экспедиционный андроид Робик, - закончил представление Валерка.
   - Системы в норме, к работе готов, - счел нужным прогудеть киборг.
   Игорь осматривал незнакомцев очень внимательно, но предельно доброжелательно.
   - Рад встрече. К сожалению, она проходит не в самых приятных обстоятельствах.
   - Да, наш провожатый уже ввел нас в курс дела, - Валерка кивнул на стоящего рядом Серёжку. Точнее, на крутящегося рядом: просто стоять на месте было выше мальчишкиных сил. - У вас, похоже, война.
   - Военные действия, - поправил Игорь. - Есть приказ всем землянам отходить к городам лесной полосы.
   - На Земле об этом ещё неизвестно. Точнее, возможно это уже известно военным, но до нашего института новости с Сипы ещё не дошли. Иначе бы эксперимент проходил по другой программе.
   - Кстати, а что именно за исследования вы здесь проводите? И в чем состоит эксперимент?
   - Отработка мгновенных перемещений в пространстве за счет использования его кривизны в дополнительных измерениях. Сотрудники нашего института, как и наши коллеги во Флоренции, уже давно изучают так называемое реликтовое излучение, которое порождено непосредственно Большим Взрывом. Его неоднородность позволяет предположить, что наша Вселенная является трехмерной проекцией пространства с большим числом измерений на многомерную поверхность сложной формы...
   - Нет-нет, не надо таких подробностей, - протестующее поднял руку Игорь. - Сейчас они не совсем уместны. Меня больше занимает вопрос, почему об этом эксперименте ничего не было известно здесь, на Сипе.
   - Я затрудняюсь ответить, слишком много вариантов, - начал заранее подготовленную и согласованную с Паоло речь Валерка. - Во-первых, эксперимент имел очень сильную вероятностную вариативность. То есть, мы не могли заранее рассчитать, где именно окажемся. Больше того, вероятность того, что мы окажемся именно на Сипе, была ничтожно мала. С гораздо большей вероятностью мы должны были оказаться совсем в другом месте.
   В этом компоте из правды и лжи, специально изготовленном для ушей командира Игоря, правды было гораздо больше, чем хотелось бы. Если уж развернувшая суперструна вынесла их в параллельную Вселенную ( а эта Вселенная вне всяких сомнений была параллельной ) и за пределы тамошней Земли, то вероятность попасть на пригодную для жизни планету была откровенно ничтожной. Из тех, что пренебрегают в любых расчетах.
   Они должны были мгновенно погибнуть где-то в пустынных и холодных глубинах космоса. Или уж, если случится такое чудо, то мгновенно превратиться в пар в раскалённых недрах звезды. Вплавиться в ледяное ядро кометы или каменную твердь непригодной для жизни планеты или астероида. В конце концов, оказаться на поверхности планеты, пригодной для жизни, но населённой пока что исключительно её неразумными, но хищными формами ( хотя тут уже за жизнь можно было бороться и с неплохими шансами ).
   Но им повезло оказаться не просто на землеподобной и обитаемой планете, но даже встретить здесь своих: землян. А для Валерки и Никиты и вовсе родных - русских. У Паоло дело обстояло чуть хуже, но надежды он не терял: Нуэр-Позен было явно немецким названием, а раз здесь есть немцы, то вполне могут оказаться и итальянцы.
   - Во-вторых, это секретный эксперимент и, как понимаешь, не мы определяли, кто посвящен в его проведение, а кто нет. Думаю, губернатор всё-таки в курсе, но какие именно инструкции он получил с Земли...
   Валерка сделал неопределенный жест рукой.
   - Да, вполне возможно, - согласился Игорь.
   - Как я понимаю, связи у вас сейчас нет?
   Игорь бросил короткий взгляд на Серёжку, тот, похоже даже не понял, что к чему, но Мурманцеву этого оказалось достаточно.
   - Связи нет. Комбрасы работают только на короткую передачу. А у вас есть какие-то средства связи?
   - У нас тоже не работает, - Валерка продемонстрировал свой коммуникатор.
   - Вы используете эти кирпичи? - удивленно спросил Игорь. - Почему не комбрас?
   - Браслеты? - переспросил Валерка. - Ну, это кто как привык. Видишь, у Никиты браслет. А мне он кажется неудобным.
   - Браслет неудобный? - изумился Игорь. - Что за ерунда? Руки свободны, всегда рядом и не потеряется случайно.
   - Зато экран маленький.
   - Достаточный.
   - А мне не нужен достаточный, мне нужен большой.
   - Гм... Ну ладно.
   У Валерки осталось стойкое ощущение, что Игорь не просто неудовлетворен его ответом, а даже вообще не понял, что ему пытались объяснить. Хотя, что тут может быть непонятного, не мог понять уже сам Валерка. Коммуникатор - первый помощник человека во всех повседневных проблемах, и каждый выбирает себе помощника по своему разумению. Если все люди разные, и дела у них разные, то почему их помощники должны быть одинаковыми? Разве это не очевидно?
   Видимо, у Игоря на этот счет имелись какие-то свои соображения, но он не стал их озвучивать, а Валерка, в свою очередь, не стал выспрашивать. Любопытство могло обойтись слишком дорого: обсуждение подробностей в любой момент могло показать незнание "учеными" обыденных основ жизни, что в условиях войны в свою очередь не могло не вызвать подозрений.
   - Значит, вы оказались здесь без связи и без знания обстановки? - уточнил Игорь.
   - Именно так, - подтвердил Валерка. - Очень неприятное положение, но именно так дело и обстоит. Так что, похоже, сейчас мы можем рассчитывать только на вашу помощь.
   - Само собой. Мы готовы взять вас с собой и довести до Беловодска. Но ты должен понимать, что в этом случае вам придется согласиться с тем, что командую тут я, а в военное время приказы не обсуждаются.
   - Само собой, - в свою очередь согласился Валерка, хотя такое топорное старание подчеркнуть собственную значимость его покоробило. Ведь никто и не пытался поставить под сомнение его статус командира отряда. Зачем же лишний раз педалировать своё превосходство? Обычно так поступают люди, которые либо неуверенны в себе, либо знают, что занимают не своё место. Но Игорь не производил впечатления ни первого, ни второго. Валерка предпочел решить, что на его поведение влияют какие-то пока неизвестные факторы. Может, позже всё разъяснится.
   Но на всякий случай уточнил:
   - Только имей в виду, мы всё-таки мирные ученые. В бою от нас толку немного.
   И на всякий случай добавил самоиронии:
   - Мы из тех, кого военачальники ставят в середину... вместе с ослами.
   - У нас в отряде ослов нет, - без улыбки ответил Игорь. Оставалось только гадать, то ли он ничего не слышал о знаменитом изречении Наполеона Бонапарта, то ли был категорическим противником точки зрения великого полководца.
   Но тут вмешался Серёжка:
   - Ага, немного толку. Да Никита в рукопашной кого хочешь победит. И вообще у него дядя - Георгиевский кавалер.
   - Правда? - Игорь очень удивленно посмотрел на Никиту.
   - Правда, - кивнул тот. - Но из боевого оружия я никогда не стрелял.
   - Очень странно... Но это все давайте отложим до вечера, - предложил Игорь.
   - Да, давайте отложим, - с энтузиазмом поддержал Валерка. Его воля, он отложил бы такие разговоры не то что до вечера, а до вечера через год-другой. Правда, не похоже, чтобы это у них выгорело, Игорь явно парень дотошный, и, в отличие от простодушного Серёжки, явно в чем-то их подозревает. Но и паниковать раньше времени не стоит. В крайнем случае, можно будет рассказать ему всю правду. Раз уж он служит при губернаторе, то есть является представителем власти, значит, должен быть подготовлен к контактам с другими цивилизациями. Тем более что для них это не теория, а повседневность.
   Правда, контакт с сипами получился, судя по происходящему, не слишком удачным, ну так они-то всё-таки не сипы, а люди.
   - У вас не подходящая одежда для похода по лесу, - констатировал Игорь.
   - Это мы уже заметили, - согласился Паоло. За то время, пока они дошли от опушки до стоянки отряда, на открытых руках и ногах уже появились царапины. Особенно досталось одетому в шорты Никите. - Но другой одежды у нас нет.
   - У меня есть кое-что, но этого хватит только на одного человека.
   - У меня тоже есть, я поделюсь с Никитой, - снова встрял Серёжка. - А Паоло одежду может дать Колька. Он хоть и младше, зато длинный, так что они почти одного роста.
   - Да, так и поступим. И вот что, привал заканчивается. Через десять минут мы выступаем. Перед этим перераспределим груз, вам тоже придется нести часть припасов.
   - Конечно, мы это понимаем.
   - Хорошо. Шаров! Николай!
   Десяти минут на всё хватило. Через это время отряд вышел в путь, увеличившись на трех человек и одного андроида. Легкая одежда новичков лежала в вещевых мешках, теперь на них, как и на остальных ребятах были надеты камуфляжные куртки и штаны, а на ногах - крепкие ботинки. Всё это отряд Игоря набрал на станичном складе в Тенистой - на всякий случай. Вот случай и представился.
   Что касается груза, то, честно говоря, всё, что досталось ребятам и ещё два раза по столько, можно было бы нагрузить на Робика без малейшего ущерба для скорости движения. Однако Валерка решил проявить лояльность. Если Игорь так озабочен своим статусом командира, то лучше попробовать тащить на себе поклажу, чем дать ему повод подумать, что его лидерство ставится под сомнение.
   Первое время путешествие казалось даже довольно приятным, ребята успевали вертеть по сторонам головами и сравнивать местный лес с земным. Некоторые деревья были совсем похожи: сосны как сосны, ольха как ольха. А были и совсем незнакомые: с пышными кронами из широких резных листьев, с ветвями, опушенными длинными мохнатыми иголками наподобие пихтовых, только раза в два длиннее.
   Но вскоре ребятам стало не до наблюдений. Игорь задал высокий темп, держать который юным ученым было очень сложно. Самое противное, местным ребятам такая скорость, похоже, казалась нормальной. Валерку это раздражало: всё-таки за исключением самого Игоря весь остальной отряд был значительно младше его по возрасту. Ладно бы Валерка пренебрегал физкультурой, тогда бы был, что называется, сам виноват. Но в том-то и дело, что они с Паоло на станции были завсегдатаями тренажерного зала. Потому что, не смотря на все фокусы с "искусственным тяготением", в дальнем космосе мышцы и связки объективно получают меньшую нагрузку, чем на поверхности планеты. А значит, хуже развиваются. Есть те, кто не обращает на это внимание, но если жизнь потом закидывает такого человека на Землю или хотя бы даже на Марс - довольно долгое время он ощущает себя полнейшей развалиной. Валерка же и Паоло вовсе не хотели обречь себя на постоянное пребывание в космосе, поэтому выполняли физические упражнения на совесть. А программу упражнений, между прочим, разрабатывали лучшие специалисты Земли. Совсем недавно мальчишки радовались, что прилетев на Землю, не замечают никакой разницы между собой и постоянными местными жителями. Могут и бежать так же быстро и так же долго, и прыгать так же высоко, и плавать так же далеко. Переплыли даже Оку, хотя течением их изрядно снесло, поэтому, прежде чем плыть назад они на всякий случай отмахали вверх по течению реки добрую половину километра, чтобы не пронесло мимо пляжа. Никита клялся, что это далеко не каждому местному подростку под силу.
   И вот на тебе, какой конфуз. Стыдно перед младшими. Немного утешало только одно: Никите было так же трудно, как и им. Так что, похоже, дело было не в физической недоразвитости "пришельцев", а в большей физической выносливости "аборигенов". Хотя внешне такими уж крепышами не выглядели. Того же Серёжку поставь рядом с Никитой - не различишь кто откуда. Оба худые, как велосипеды. Отец, склонный шутить по всякому, даже самому незначительному поводу, непременно придумал бы что-то в духе: "Две жердочки - ограда".
   И экзоскелетов ни на ком совершенно точно не было, хотя Валерка не был уверен, что смог бы держать такой темп даже в экзоскелете. Потому что, как известно, экзоскелет позволяет нести больший вес, снижает усталость, но никак не увеличивает скорости движения.
   С другой стороны, невозможность отвлекаться на посторонние красоты способствовала сосредоточению на главном: своей легенде.
   Наверное, их поведение было странным и даже не похожим на правду. Но правда не всегда правдоподобна. Если бы они, осознав, что оказались бесконечно далеко ( никогда ещё в человеческой истории это словосочетание не отражала реальность настолько правдиво, как сейчас ) от родного мира, принялись бы кататься по земле, реветь, бессмысленно колотить кулаками воздух и психовать разными другими способами, это было бы естественно и понятно. Но все сложилось иначе. Сначала они были слишком ошарашены произошедшим, и не до конца понимали, что же именно с ними произошло. А когда поняли... Тут уже сработал инстинкт ученого. Всё-таки все трое были сыновьями научных работников, с самого раннего детства впитавшие в себя страсть к познанию мира, доминирующую над всеми остальными эмоциями. На Земле веками существовала традиция изображать ученых, особенно талантливых, эдакими чудаками не от мира сего, не способными правильно оценить житейские ситуации, нелепо на них реагирующими, а потому часто попадающими в смешное положение. Зная жизнь ученых, если так можно сказать, "изнутри", Валерка мог с уверенностью сказать, что с реальностью такое представление имеет очень мало общего, но, похоже, именно эта малость сейчас сыграла свою роль, и очень им помогла.
   Можно только догадываться, что бы подумал о них Серёжка, увидев заплаканных, истошно орущих мальчишек, катающихся по поляне или молотящих кулаками по стволу ближайшего дерева.
   А так им удалось сварганить более-менее правдоподобную легенду, которая на первых порах удовлетворила командира Игоря, хотя было видно, что не до конца. Какие-то подозрения у него явно оставались. Но тут уж, скорее всего, виновата их несдержанность. Все-таки взгляды на жизнь в разных Россиях различались довольно сильно, причем по таким вопросам, где промолчать было трудно, особенно непоседе Никите.
   Вот вылез со своим мнением по поводу оружия, и получите проблему. Хорошо ещё, что всё так удачно кончилось. Валерка бы на его месте промолчал, как промолчал и на своём. Конечно, братишка прав по сути, оружие на боку к смелости ни малейшего отношения не имеет. Только Никита не учел ( по молодости лет и скудности жизненного опыта ), что люди разные и психологический настрой способен сильно изменить и черты характера, и способности. Валерка с Паоло имели возможность убедиться в этом воочию: на их станции работал академик Гипслис. Светило астрономической науки, авторитетнейший специалист по квазарам, Айварс Марисович обсчитывал результаты наблюдений исключительно на двести двадцать восьмом "Роботроне", снятом с производства, когда Валерки ещё на свете не было. И операционная система на этой ЭВМ, естественно, стояла соответствующая - "УНАС-Кашира" 10.0. Даже если оставить в стороне, что физтеховская операционка просто лучше, так ведь и Каширский ИПИ АН давно уже четырнадцатую версию выпустил, а энтузиасты вовсю испытывают пятнадцатую бету.
   Но Айварс Марисович этих нововведений на дух не переносил, на полном серьезе утверждал, что с новыми ЭВМ он работать не в состоянии, сразу теряет способность анализировать данные. Понятно, что ни один человек на станции ( да что там на станции, во всей солнечной системе ) ни на секунду не мог предположить, что академик Гипслис потеряет хоть каплю своего дарования, если его пересадить с любимого "Гроботрона" ( когда Айварс Марисович не слышал, эту рухлядь все только так и называли ), например, на БЭСМ-2250. Но вот на результатах работы подобная пересадка могла отразиться очень сильно, причем именно в худшую сторону. Так что, приходилось мириться с его чудачествами. Программист Володя Соснин, которому приходилось обслуживать раритетную ЭВМ, шутил, что после того, как академик Гипслис покинет станцию, то сам Володя в тот же день улетит на Землю - устраиваться на работу в Московский Политехнический Музей. Утверждал, что такого специалиста по электронно-вычислительному старью, которым он стал, в музее примут с величайшим энтузиазмом. Коллеги-программисты смеялись, качали головами, но сходились на том, что так, скорее всего, и будет.
   Вот и выходит, что если академику Гипслису для того, чтобы поверить в свой талант нужно использовать старую ЭВМ - пусть использует. Если кому-то для того, чтобы поверить в собственную смелость, нужно повесить на бок оружие - пусть повесит оружие. Главное, чтобы такие люди не пытались переделать мир под себя, не пытались усадить за "Гроботроны" и заставить всюду таскаться с пистолетами всех остальных. Айварс Марисович, кстати, никого из своих сотрудников обсчитываться и моделировать на "Роботроне" не заставлял. В общем, как бы сказал отец: "В каждой избушке свои побрякушки".
   Хотя, для родного мира Валерки вопрос об оружии был просто странным, ведь там гражданским лицам его иметь не полагалось. Да и зачем? Понятно, для чего оно военным или милиционерам. А инженеру-то или пилоту транспортного космолёта пистолет для чего? Ну, бывает ещё "традиционное оружие". У них на базе такое было у радиоастронома Павла Александровича Черкеса, потомственного яицкого, то есть уральского казака. Сабля и кинжал. Он их всегда цеплял на пояс, когда надевал парадную казачью одежду, а надевал он её либо по большим праздникам, либо когда "собирался на круг". Время от времени казаки, работающие на всех орбитальных станциях системы Плутон-Харон, устраивали общее собрание, это у них и называлось кругом.
   Бывало ещё наградное оружие. У одного из врачей станции Пётра Петровича Колбина был именной пистолет, с серебряной пластинкой на рукоятке, на которой было выгравировано, кому и за что его вручили. А вручили его генерал-майору медицинской службы, начальнику хирургического отделения московского военного госпиталя имени Бурденко при выходе в отставку. Став гражданским человеком, Пётр Петрович решил перебраться к единственному сыну, а младший Пётр Петрович прочно обосновался на краю Солнечной системы, вел очень важные исследования, программа которых была рассчитана минимум ещё на год. Вот и пришлось отставному генералу забраться в далекую даль и занять должность врача. Насколько слышал Валерка, его самого резкая смена обстановки только порадовала. А уж как порадовались остальные врачи станции, заполучив возможность поработать вместе с известнейшим хирургом, ребята знали абсолютно достоверно от подружки Нинки, мама которой как раз врачом и была.
   Так что, если не считать оружия охранявших станцию солдат и офицеров СБДК, то есть Службы Безопасности Дальнего Космоса, пистолет, кинжал и сабля составляли всё станционное оружие. При этом в отсутствии смелости Валерка ни одного человека на станции не упрекнул бы.
   Но тут, на Сипе, всё было совсем иначе, если уж не только Никитины ровесники с оружием разгуливали, но даже у уступавших им не меньше пары лет близняшки брат и сестра ( кажется, Толя и Поля ) на поясах висели кобуры с пистолетами. Валерка безошибочно чувствовал - не для красоты. Если что, малыши смогут встретить врага пулей. С одной стороны, конечно, это правильно: идет война, да ещё с таким врагом, который детей убивает не задумываясь. Не приносить же себя в жертву. Но Серёжка говорил, что война получалась неожиданно, а стрелять из пистолета за день-другой не научишься. Что же получается? Значит, люди знали, что война может быть. Знали и вместо того, чтобы его предотвратить, обучали детей обращению с оружием, чтобы те отстаивали свою жизнь в бою?
   Поверить в такое Валерке было сложно, слишком уж сильно это противоречило тому, к чему он привык. Мальчишка очень надеялся, что происходящему найдется более логичное и разумное объяснение. В конце концов, пока что он видел совсем малую часть этого мира и успел поговорить всего с двумя людьми. Точнее даже с одним, краткое общение с Игорем на серьёзный разговор никак не тянуло. Делать далеко идущие выводы в такой ситуации было ничуть не дальновиднее, чем пытаться представить себе слона, имея для изучения лишь кончик хобота. Вот вечером на привале надо будет постараться, чтобы Игорь обстоятельно рассказал про эту планету, да хорошо бы ещё и побольше из него про Землю вытянуть. Вот уж тогда...
   Только вот где это "тогда", где вечер, и где привал? До них ещё дожить надо. Нет, они не наткнулись на вражескую засаду, никто по ним не стрелял, убить не пытался. Но силы таяли катастрофически. Короткие привалы, которые объявлял Игорь, практически не давали отдыха и не позволяли восстановить силы.
   От силы пять минут после привала Валерка чувствовал себя нормально, а потом снова ноги наливались свинцом, дыхание сбивалось, а в общем-то необременительная поклажа на спине превращалась почти что в атлантову тяжесть.
   На третьем привале они просто мешками бухнулись на землю. У Валерки закралось нехорошее подозрение, сумеют ли они по команде Игоря встать, но сразу проверить его мальчишка побоялся. Лучше уж дать организму хоть немного прийти в себя, а там пусть будет, что будет.
   Разумеется, в отряде заметили, что с новичками дело неладно. Первым отреагировал Серёжка. Вытащив из кармана синюю тряпицу, он размотал её и протянул Никите белый кусочек сахара.
   - На.
   - Зачем? - не понял тот. Мальчишке было совсем не до еды, он всерьез опасался, что его прямо тут вытошнит, хотя рвать-то было нечем: ели ребята уже очень давно.
   - Сахар.
   - Да я вижу, что не мороженное.
   - Ты что, совсем? - возмутился Серёжка. - От него же сразу силы восстанавливаются.
   - Ой уж... - недоверчиво протянул Никита, никогда ни о чем подобном не слышавший. Но после некоторых колебаний взял белый брикетик и отправил его в рот.
   - Его сосать надо, - посоветовал Серёжка и передвинулся к Валерке. - Держи.
   В тряпочке оставалось как раз два куска: очевидно, на Валерку и Паоло.
   - А самому?
   - А мне зачем? - хмыкнул Серёжка и по-детски тактично добавил: - Я с ног не падаю.
   Валерка только вздохнул, принимая дар. Последний кусочек достался Паоло.
   - А у меня тоже сахар есть, - сообщил Толя. - Я тоже поделиться могу.
   - Оставь на следующий раз, - посоветовал Серёжка тоном опытного путешественника. - Нам до вечера ещё пилить и пилить.
   - Угу, - согласился малыш и вежливо отошел к сестренке, которая принялась немедленно с ним шушукаться.
   Игорь тоже подсел рядом.
   - Все настолько плохо?
   - Как видишь, - вздохнул Валерка.
   - Странно. Очень странно.
   - Чего тут странного? - возмутился Никита. - Не подготовленные мы для таких переходов. Это ж тренироваться надо, ничего просто так не приходит.
   - А разве у вас в школах нет тренировок? - изумился Серёжка. - И в походы вы не ходите?
   - Почему же, кто хочет - тот ходит, - до младшего доперло, что сейчас надо брать инициативу на себя: какие уж походы на орбитальной станции. - Есть сютур...
   - Чего?
   - Станция юных туристов. Специальный центр в Рязани, там постоянно походы организуются. Есть туркружок в школе, он с сютуром сотрудничает...
   - Да нет, - досадливо махнул рукой Серёжка. - При чем тут все это? Я о школе говорю. Вас что, на полевые учения не вывозят?
   - Э-э-э-э... - Никита оказался в глухом тупике, и Валерка срочно поспешил на помощь брату.
   - Серёж, мы же говорили, что у нас была специальная школа, при Академии Наук. Там другой подход к обучению.
   - Как другой? Разве может быть другой подход? - Серёжка растеряно обернулся к Игорю, словно столкнулся с заявлением, потрясающим сами основы мироздания, и теперь нуждался в разъяснении высшего авторитета, который бы мог мудро разрешить все противоречия.
   Валерка почувствовал, что они, похоже, основательно влипли. Причем на первый взгляд на абсолютно пустом месте. Ладно бы показали себя полными невеждами в науке, тут уж никуда не деться: здешняя цивилизация во всю осваивает галактику ( пусть даже только какой-то её кусок, но всё-таки - межзвездные перелеты тут дело довольно обычное ), а их родная ещё из Солнечной системы вылезти не может. Хочешь, не хочешь, а отставание на лицо. Но попадать под подозрение из-за физической слабости... У них что тут все двухжильные что ли?
   А кстати, может и двухжильные, если при нормальном телосложении демонстрируют такие чудеса выносливости. Как такое может быть? Познания Валерки в биологии не сильно выходили за школьный курс. Сила мускулов в первом приближении определяется их объёмом, точнее - толщиной. По этому показателю с местными примерное равенство. А вот усталость... Усталость ощущается человеком при накоплении в мышцах какой-то органической кислоты. Кажется - яблочной, хотя в этом Валерка не был уверен. Точно помнил, что какой-то из известных. Может, молочной? Или уксусной? Нет уксусной вряд ли. Хотя, особой разницы нет.
   Итак, кислота в мышцах - усталость в теле. Значит, если местные так сильно не устают, то одно из двух: либо у них кислоты образуется меньше, либо выводится она из мышц быстрее. Тренировки способствуют и тому, и другому но не в такой же степени...
   Нет, ну о чем он вообще думает?
   - Подход в Империи может быть только один, - строго сказал Игорь. - Но программы у разных учебных заведений всё-таки разные.
   - Я именно это и имел в виду, - спешно поправился Валерка, заодно слегка въехав локтем в бок явно вознамерившемуся проявить активность братцу. Некстати была сейчас эта активность, очень некстати.
   - А... - начал, было, Серёжка, но, глянув на Игоря, решил не продолжать.
   - Будет у нас ещё время обо всем поговорить, - подвел итог Мурманцев. - А сейчас лишних сил советую не тратить.
   - Это точно, - огласился Валерка.
   Можно было успокоиться и, как бы сказал папа, вытереть лбом холодный платок. Вот только ни малейшего спокойствия он не испытывал. Потому что Игорь на какую-то секунду ослабил самоконтроль, и Валерка успел увидеть его взгляд. Настоящий взгляд. И ничего хорошего этот взгляд не сулил.
   Конечно, читать по глазам - не самый безошибочный способ узнать, что именно думает их обладатель. И порой такой метод способен завести очень далеко от того, что есть на самом деле. Но всё-таки Валерка сейчас был уверен в том, что Игорь им абсолютно не верил. Точнее, был полностью убежден в том, что ему лгут. Не подозревал во лжи, а, можно сказать, точно знал.
   Но из каких-то соображений не хотел, чтобы это стало ясно здесь и сейчас.
   Как бы сказал отец, ситуация развивалась от плохого к худшему. Что теперь делать, Валерка не представлял. Впрочем, и долго размышлять ему не пришлось. Игорь объявил подъём, и отряд двинулся дальше все через тот же лес.
   Удивительно, но Серёжкин сахар помог, ощутимо прибавил сил. Какое-то время ребята могли держать заданный темп, Валерке даже показалось, что теперь отряд шел помедленнее, хотя проверить ощущения было невозможно.
   Валерка нашел в себе силы даже на короткие разговоры с Паоло и Никитой - попросил их не вмешиваться в свои диалоги с Игорем. Паоло согласился без вопросов: итальянский темперамент друга уступал тому, что мальчишки были знакомы много лет. За это время они не раз вместе попадали в непростые, а то и в неприятные ситуации, и привыкли, что каждый берет на себя общение со своими соотечественниками. Младшенький тоже ничего не возразил, но Валерка на всякий случай через некоторое время повторил свою просьбу. Никита он такой. У Валерки была возможность убедиться, что память у двоюродного братца феноменальная, но когда ему хочется, то сказанное в одно ухо стремительно вылетает через другое, не задерживаясь и не оставляя следа в голове. Правда в этот раз Никита дал понять, что он отлично понял все с первого раза, причем вдогонку ещё и фыркнул на тему, что старший брат напрасно сомневается в его умственных способностях. Пришлось пояснить, что сомнения касаются совсем не умственных способностей, а исключительно выдержки. В ответ Никита пообещал быть спокойным как моллюск. Учитывая, что накануне вечером ребята гоняли древнее, но очень забавное "Маппет-шоу", прозвучало это очень двусмысленно.
   Шоу это было по большей части кукольное, но с участием живых актеров. Как понял Валерка, снимали его в США, была когда-то такая страна и даже одно время считалась одной из величайших мировых держав, но в результате Четвёртой Мировой она распалась окончательно и её территорию разделили между собой Северо- и Центрально-Американские Конфедерации. Так вот, снимали его в США и на каждое шоу приглашали кого-нибудь из наиболее известных артистов того времени. В одну из серий пригласили какого-то популярного героя тогдашних боевиков с итальянской фамилией Сталлоне ( кажется, Валерка даже раньше видел один из фильмов с его участием ). И вот в самом начале шоу в гримерку этого актера ворвался Скуттер - кукольный персонаж, помощник режиссера, на которого традиционно падали все шишки:
   - Мистер Сталлоне, до начала шоу остается пятнадцать секунд. У Вас всё в порядке?
   - Я спокоен, как моллюск, - ответил артист.
   И тут через его стол прошествовала толпа возбужденно галдящих кукол-моллюсков. У артиста при виде этого буквально глаза на лоб полезли. Конечно, он это нарочно сделал, но всё равно получилось ужасно смешно. А когда они прошли, Сталлоне многозначительно повторил:
   - И всё-таки я спокоен как моллюск.
   Вот и думай после этого, что именно имел в виду Никита. Валерка предпочел решить, что братец будет просто сдержанным. Хотя бы потому, что если он действительно заведется, то его всё равно не остановишь.
   Предположения подтвердились: на очередном привале Никита молчал, как респиратор, только посасывал пожертвованный маленьким Толей сахар. Местные с вопросами не лезли. Даже Игорь. Валерке пришлось проявить инициативу, подсесть к мрачному командиру отряда и самому начать разговор:
   - Ты переживаешь, потому что мы вас задерживаем?
   - Почему ты так решил? - ощерился Игорь.
   - Это очень заметно. Правда.
   - Ну, если так... Может, ты даже заметил, что мы снизили темп?
   - Заметил. Правда, не был в этом уверен.
   Игорь нервно хрустнул пальцами.
   - За нами по следам идет смерть. Смерть, которая не пощадит никого. С небольшим отрядом сипов мы справимся, но если их будет хотя бы пара сотен, то они убьют всех.
   - Я это понимаю, - ответил Валерка. При этом на его лице отразилось откровенное изумление - уж слишком нереальной казалась названая Игорем цифра. В отряде, если не считать пришельцев, было восемь мальчишек и три девчонки. Пусть у каждого есть оружие, но у врагов-то они тоже есть. Пусть они дикари, но, по рассказу Серёжки целиться и стрелять они умели. А в ближнем бою на стороне у здоровых мужиков ( из того же рассказа можно было понять, что аборигены-сипы были в высокой степени антропоморфны, проще говоря - человекоподобны ) над детьми и подростками всегда будет преимущество. Наверное, за счет хорошей подготовки и умений отряд мог бы справиться с двумя-тремя десятками противников, но не более. Полсотни сипов им уж точно не победить. Никаких шансов. А Игорь размахнулся аж на двести.
   - Нам нужно не просто дойти до Беловодска, мы должны сделать это как можно быстрее, - Игорь словно не заметил Валеркину мимику. А может, и правда не заметил: он смотрел куда-то в сторону.
   - Я это понимаю, - повторил Валерка.
   - Так почему же вы?.. - Игорь оборвал фразу на середине.
   - Мы не можем быстрее. Понимаешь - не можем. Ты же не думаешь, что мы нарочно?
   Игорь ничего не ответил. Он молча смотрел на Валерку. Теперь именно на Валерку. Прямо в глаза.
   И встретил такой же твердый и уверенный взгляд.
   Противостояние длилось долго, Валерке показалось, что целую вечность. Никто не хотел уступать. Но, наконец, Игорь не выдержал и отвел взгляд.
   - Если хочешь, мы можем добираться до Беловодска сами. Перекачаем карту на коммуникаторы с ваших комбрасов, и пойдем, как можем. А вы пойдете быстрее.
   - Об этом не может быть и речи, - твёрдо ответил Игорь. И тут же удивленно спросил: - А карты у вас разве нет?
   - Откуда? - развел руками Валерка. - Я же уже говорил, что мы не должны были оказаться здесь на Сипе.
   - Но почему вы до сих пор её не скачали? Разве у ваших плашек нет ближней связи?
   - Плашек? Хорошее название, - улыбнулся Валерка. Игорь оставался серьёзным.
   - "Ближняя связь", как ты говоришь, у них есть. Но протоколы на ваших и наших устройствах разные.
   - Как это может быть? - изумился Игорь.
   - Да как-как? Обыкновенно. Ты вообще представляешь себе, как организована связь между коммуникаторами? Это же точно такая семиуровневая модель, как и для обычного сетевого соединения ЭВМ.
   - Да при чем тут какие-то модели и уровни?
   - Да при том, - Валерка недоумевал. Как можно не знать самых основ? Это всё равно, что считать, будто электрический ток рождается в розетке. Сунул туда штепсель - и будет тебе счастье. - Понимаешь, аппараты обмениваются сложными сигналами. Там не только данные, но и служебная информация, которая объясняет, как эти данные надо сложить в том виде, чтобы получилась информация, которую умеет обрабатывать аппаратура. Обрабатывать, чтобы представлять в ожидаемом человеком виде. Блин, да это же азы информатики.
   - Ты мне не пудри голову информатикой, - Игорь тоже завелся. - Я тебя русским языком спрашиваю, как может быть, что один аппарат не понимает сигналы другого? Их ведь делали в одной стране, значит, они должны друг друга понимать.
   - Страна одна, а стеки протоколов разные, - тяжело вздохнул Валерка. - Ты чего думаешь, как с начала двадцать первого века коммуникаторы появились, так и работают по одному и тому же сигналу? Ну, давай, попробуй с каким-нибудь музейным экспонатом соединиться, посмотрим как он твоего комбраса сигналы примет.
   Была тут одна тонкость: коммуникаторы начала двадцать первого века делали где угодно, но только не в России. В конце предыдущего, двадцатого века, страна попала в сильнейший кризис, из которого выбралась перед самым началом Европейского Возрождения. Российские учебники утверждали, что именно восстановление сильной России это Возрождение и инициировало. Учебники Западно-Европейской Конфедерации, по которым учился Паоло, отводили восточному соседу куда более скромную роль. Но, факт остается фактом, в то тяжелое время в России своих коммуникаторов не собирали. В лучшем случаях - из иностранных комплектующих, по зарубежным стандартам и технологиям и под эгидой заграничных фирм. Не то, что теперь, когда самарские "Ладушки" время от времени оставляют за кормой остальных представителей "большой шестерки": североамериканских "Бюллей", центрально-американские "Беллы", японские "Тошибы" и европейских "Сименсов" и "Алькателей". А когда вперед вырывается кто-то другой, то отпускают его не дальше, чем на один шаг.
   Спорь бы Валерка у себя дома, его бы наверняка ткнули в это обстоятельство, а потом бы напомнили о существовании национальных стандартов. Особенно если бы оппонентом выступал кто-нибудь из посвятивших свою жизнь информационным технологиям, вроде Борьки Лапина. Но Игорь на Борьку был совсем не похож: он презрительно сощурился и ядовито поинтересовался:
   - Хочешь сказать, что твоя плашка - это музейное старье?
   И тут Валерке вспомнилась учительница Клавдия Васильевна, преподававшая на станции программу средней школы в паре с педагогом от Западно-Европейской Конфедерации фрёкен Ингрид. Дело в том, что она очень любила повторять, что в правильно сформулированном вопросе содержится от шестидесяти до девяноста процентов ответа.
   Правда, она-то имела в виду, что помнить об этом следовало тому, кто вопрос задает. А сейчас получилось наоборот: формулировка Игоря подсказала Валерке, что именно следует ответить.
   - Нет. Хочу сказать, что старьё - это ваши комбрасы. А моя плашка как раз использует стек протоколов нового поколения. Не забывай, что мы - научная экспедиция. Поэтому и оборудование у нас самое лучшее.
   И после короткой паузы добавил завершающий удар:
   - Даже армейских образцов ещё пока не сделали.
   При такой любви ко всему военному наверняка самые передовые технологии у них получает Армия. Если уж так было в Валеркиной России, то здесь просто не могло быть иначе.
   Вообще-то мальчишке хотелось добавить ещё несколько фраз в отношении резервирования дополнительного служебного байта, первые два бита которого используются как маркер специального группового сеанса и ещё чего-нибудь в этом духе. Валерка был почти уверен, что Игорь действительно не врубился, когда разговор зашел о модели OSI. Это было очень странным, ведь семиуровневая модель была таким же краеугольным камнем в информационных технологиях, как, например, законы Кеплера в астрономии. А информационные технологии дома у Валерки изучать начинали ещё в начальной школе. Потому что без информации и коммуникаций современный человек сразу оказывается в тяжелом положении. Хоть в космосе, хоть на Земле.
   Именно поэтому Валерка и не рискнул. Вдруг впечатления его обманули, и Игорь в информационных технологиях отлично разбирается, только по каким-то причинам хочет это скрыть. Не доверяет. Выглядело такое предположение диковато, но мысль о том, что пятнадцатилетний юноша, советник губернатора по вопросам управления, может не знать модель OSI, казалось ещё более дикой. Что он в таком случае может насоветовать? Ему ж самому советник нужен. Точнее, не советник, а учитель.
   Наверное, к лучшему. Потому что сказанного оказалось достаточно - Игорь примирительно произнес:
   - Так бы сразу и сказал, что новый образец, всё понятно. Вот только как ты собирался карту с комбраса перекачать?
   - Возможно, у Паоло получится запрограммировать ваш протокол. Не факт, конечно, но попробовать можно.
   - У Паоло? - с сомнением переспросил Мурманцев.
   - Он в микроэлектронике разбирается побольше меня. Не говоря уже о братце.
   - Что скажешь? - повернулся к итальянцу Игорь.
   - Валерка уже всё сказал, - рассудительно ответил Паоло. - Попробовать могу, за результат не ручаюсь. Такими вещами лучше заниматься в лаборатории... И с документацией под рукой.
   - Тогда лучше сейчас не пробовать, - решил командир. - Всё равно мы вас одних не оставим. А когда придем в Беловодск, там, надеюсь, будет и лаборатория и документация. И специалисты по связи будут.
   - Тоже вариант, - согласился Валерка, после чего разговор угас сам собой.
   Но в начале следующего перехода он слегка придержал Серёжку и поинтересовался о том, какое у Игоря образование. Парнишка охотно рассказал, что Игорь Мурманцев - выпускник одно из самых престижных учебных заведений на Земле, Селенгинского Императорского Лицея, в задачу которого входит подготовка руководящих кадров Русской Империи. По словам мальчишки, любой выпускник "селенгинки" имел дипломы минимум по полудюжине профессий. Среди известных Серёжке профессий Игоря имелись геология, информатика ( тут мальчишка применил не употребляемое в Российской Конфедерации, но вполне понятное по смыслу словечко "информколлектор" ) и космическая навигация.
   Валерка поблагодарил Серёжку за обстоятельное объяснение, а сам остался один на один с недоумением: зачем дипломированный специалист по информатике делает вид, что не понимает о чём идет речь, когда с ним говорят о модели OSI и стеках протоколов. Нет, что-то в поведении Игоря было явно неладно. Но понять ход мыслей Мурманцева Валерка так и не сумел. Может, не располагала обстановка. Попробуй сосредоточиться во время марш-броска.
   Валерка даже немного удивился, когда Игорь отдал команду останавливаться на ночлег. Казалось, этот день переходов не закончится никогда. Хотелось упасть на землю и лежать, лежать, лежать... И наплевать на то, что врачи не рекомендуют подолгу лежать на голой земле...
   Вот только полежать не получилось. Потому что всем в отряде нашлась работа: одним - ставить палатки, обустраивать лагерь и готовить ужин, другим - собирать дрова. Двоих ребят Игорь отправил в караул - следить за тем, чтобы сипы незаметно не подобрались к стоянке.
   Новичкам Мурманцев задание дать не торопился, но совесть не позволяла отдыхать, когда другие работали.
   - Нам что делать? - спросил Валерка, сбрасывая на землю поклажу.
   - Собирайте дрова, - коротко ответил Игорь.
   - Идем, - тут же потащил Серёжка за рукав Никиту.
   Дров набрали быстро и много: валежника в лесу было более чем достаточно. К удивлению Валерки, сучьями и ветвями средней толщины дело не ограничилось. Девчонки обнаружили поблизости поваленное дерево, привели к нему Игоря со странным приспособлением наподобие металлической удочки. Этой "удочкой" он быстро и без видимых усилий выпилил из середины ствола три больших куска, которые потом ребята перетащили к кострищу.
   - Видал? - похвастался Серёжка напарнику. - Вибропила.
   - Здорово, - согласился Никита, хотя особого восторга не испытывал. Для промышленной рубки леса в его мире существовала куда более совершенная техника, а энтузиасты туристы брали в поход обычные дедовские пилы и топоры. Говорили, что иначе получается не поход, а пикник, что самая прелесть настоящего именно в том, чтобы остаться наедине с природой без излишних благ цивилизации. Ну а те, кто выбирался действительно на пикник, шашлыков пожарить, да воздухом лесной опушки подышать, обычно покупали пакет-другой березовых углей для мангала в ближайшем магазине.
   Гораздо больше мальчишку интересовал другой вопрос:
   - А зачем нам эти бревна? Сидеть на них, что ли? Так маловаты.
   - На костер, на ночь, - пояснил Серёжка. - Кладешь в костер сначала два рядом, а потом между ними сверху третье, и можно всю ночь спать спокойно. Долго будут гореть.
   - А что, разве ночью дозора не будет? - удивился Никита.
   Серёжка посмотрел на друга круглыми как старинные монеты глазами.
   - Ты чего? Как можно без караула?
   - Ну, так они бы могли дров подкинуть.
   - Им что, делать больше нечего? Караул для того и назначается, чтобы караулить, а не у костра сидеть. Это только в книжках для малышей такое бывает, чтобы часовой - и у костра. Он же сам заметен, а что происходит вокруг, наоборот, видит хуже.
   - Понятно, - задумчиво протянул Никита.
   За ужином Валерка, а потом и присоединившийся к разговору Паоло постарались разговорить Игоря на тему межзвездных перелетов, чтобы выяснить, где же всё-таки они очутились. Но тут, как говориться, коса нашла на камень. Игорь то ли тщательно скрывал свои знания в области астрономии, то ли ими не обладал.
   Валерке почему-то вспомнилась пьеса Фонвизина "Недоросль" из школьного курса русской литературы. Главный герой... правда, никакой он не герой, а совсем наоборот, но положено говорить, что главный герой... В общем, центральный персонаж по имени Митрофанушка абсолютно не хотел учиться. А мать его лень только поощряла. По ходу пьесы про географию говорилось, что она, мол, "не дворянская наука: есть извозчики, которые знают, куда вести". Казалось, что именно таким образом Игорь и воспринимает космос: есть название Сипа - и достаточно. А знать всякие лямбды да каппы, да ещё из маленьких созвездий вроде Лисички или Волос Вероники - это ни к чему. Если к этому добавить, что Игорь, как и Митрофанушка, был дворянином, то картина складывалась удручающая. Но ведь были же во времена Митрофанушек и совсем другие дворяне. Те, что не просто знали географию, а, собственно, её создавали, уходя в дальние экспедиции и стирая с карт Земли белые пятна. Так что не во дворянстве тут дело, а в отношении к жизни. Одни всю жизнь ищут знания, а для других знания - досадная обуза.
   Ну, ладно, можно допустить, что при активном освоении космоса гелиоцентрическая система координат станет неудобной. Всё-таки Солнце, пусть родное и единственное, но не более чем маленькая звезда на краю Галактики. Но тогда напрашивается переход на сферическую систему координат с центром в центре этой самой Галактики. Радиус-вектор и пара углов: один от условной плоскости Млечного Пути, другой на ней. Вычислительной мощности и программного обеспечения коммуникаторов, которые были у Валерки и Паоло, хватило бы, чтобы пересчитать координаты. А база данных известных звёзд, позволила бы привязаться к старому доброму земному названию, если эта звезда, конечно, в базе имелась. Ведь даже самая современная техника не позволяла астрономам делать громких заявлений, что им известны все звёзды, входящие в Галактику.
   Но Игорь не про какую систему координат не обмолвился. Совсем. Сипа и Сипа. А когда ребята попробовали перевести разговор на астрономию вообще, понес какие-то совершенно несусветные вещи. Отец, услышав такое, наверняка бы вспомнил одну из своих любимых шуток, про специалистов, "не способных отличить бозона от бизона".
   Валерка счел за благо под благовидным предлогом разговор замять. Это опять же была отцовская мудрость: если не знаешь, что делать и можешь подождать, то подожди. Глядишь, информации прибавится, станет понятно, что и как.
   Информации вскоре действительно прибавилось. Но только таким образом, как никто не ожидал.
   Ужин был уже съеден ( "научная экспедиция" продемонстрировала не то что отменный, а просто волчий аппетит ), пора было расползаться по палаткам ложиться спать, но, как водится, народ немного засиделся у костра. В этом плане жители разных миров оказались схожи, одинаково подвластны очарованию танцующего пламени, возле которого хочется задержаться подольше, даже если точно знаешь, что назавтра предстоит тяжелый день.
   Тут-то и проявил активность молчаливый до этого Робик:
   - Простите, но я хотел бы задать вопрос.
   - Конечно, спрашивай, - поспешил с ответом Валерка, давно осознавший, что если андроиды проявляют инициативу, то ситуация очень далеко выходит за рамки нормальной. Даже если, как это было сейчас, люди не замечают абсолютно ничего необычного.
   Игорь шумно выдохнул, неприязненно покосился на Робика, но ничего не сказал.
   - Я только хотел узнать функции сопровождающего нас устройства наблюдения.
   - Устройства наблюдения? - переспросил Мурманцев.
   - Да.
   - Ты хочешь сказать, что нас сопровождает устройство наблюдения? - в голосе Игоря явственно слышались тревога и подозрительность.
   - Да.
   - И давно?
   - Я не могу ответить на этот вопрос. В тот момент, когда мы присоединились, оно уже было с вами.
   - И ты ничего не сказал? - Валерке показалось, что глаза Игоря полыхнули огнем.
   - Я не имел такого задания.
   Робик в своем поведении был безупречно логичен, претензий к нему быть не могло. Другое дело, что Никита сразу догадался: устройство слежение могло быть только вражеским. Для человека такие вещи очевидны, но не для андроида.
   - Так, - Игорь машинально утер рукой лоб. - Ну и где сейчас это самое устройство наблюдения?
   - Дистанция семнадцать целых сорок две сотых...
   - Робик, лучше покажи, - сориентировался Никита. - Можешь дать картинку так, чтобы это устройство её не заметило?
   - Конечно. У него довольно ограниченный спектр наблюдения.
   Из открывшегося во лбу андроида крохотного отверстия ударил тонкий, но быстро расходящийся по сторонам зеленый луч, сформировавший прямо над костром светящуюся сферу диаметром немного поменьше полуметра. Внутри неё проступила картинка: сначала сидящий вокруг костра отряд. Черты расположившихся у огня маленьких фигурок были переданы настолько четко, что каждый мог опознать себя.
   Толя и Поля не выдержали и захихикали. Да и у ребят постарше картинка вызвала невольные улыбки. Серьезными остались только привычные к такому зрелищу "попаданцы", Игорь и еще один парнишка с вечно грустным лицом, которого звали, кажется, Виталиком.
   Между тем, Робик постепенно увеличивал масштаб изображения. Теперь в него попали не только костёр и ребята, но и палатки, а главное - ближайшие к костру деревья. Возле ствола одного из них красным пятнышком замерцал искомый прибор наблюдения. На короткий момент андроид дал его изображение крупным планом: маленький бочонок, с парой вытянутых вдоль корпуса крылышек-стабилизаторов. А потом снова вернул прежнюю картинку.
   - Так, - медленно протянул Игорь. - Всем сидеть смирно.
   Ребята затихли, ожидая, что будет. Но все равно произошедшее стало для них неожиданным. Мгновение назад сидевший неподвижно и расслабленно Игорь вдруг резко метнулся в сторону и дважды выстрелил в темноту из своего плазмомёта. Оттуда донесся шум падения и глухой звук удара о землю.
   - Цель уничтожена, - бесстрастно констатировал Робик.
   - Других нет? - поинтересовался Игорь, легко вскакивая на ноги.
   - В радиусе действия моего ладара никаких механизмов не определяется, - доложил андроид.
   - Радиус действия равен...
   - В условиях густого леса не более двухсот метров.
   - Хорошо, - произнес Игорь, включая фонарь. - Посмотрим, что это было.
   Оплавленный летательный аппарат неподвижно лежал на земле. Плазма сильно повредила его переднюю часть, но задняя осталась целой и в точности такой, как показывал ее Робик.
   Игорь осторожно поднял аппарат на уровень лица.
   - Улты, - медленно произнес он после паузы. Снова замолчал, а потом повторил: - Это - улты.
Оценка: 3.16*7  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"