Я не ожидал такого эффекта. Длинные языки бабулек разнесли известия обо мне по всем уголкам нашего района, и даже нашего города (а может и дальше!). Возле дверей нашей квартиры стояла очередь людей, с измождёнными лицами, настойчиво и упорно дожидающихся того момента, когда они могут войти ко мне в квартиру и попасть ко мне на приём.
Вначале меня это радовало - ну как же, я помогаю людям! Мной было уничтожено сотни, тысячи "слизней", спасены множество людей - но чего это мне стоило! Нет, быть неким мессией, великим лекарем не только удовольствие и радость, это огромное напряжение и сплошной негатив.
Как сейчас помню - ко мне пришла молодая семья, которая принесла ребёнка лет двух. Ребёнок, судя по всему, родился с какими-то нарушениями - то ли генетическими, то ли родовые травмы, но они были уверены, что он отстаёт в развитии и показывает уже сейчас, что будет идиотом, только потому, что на него наслали проклятие.
Никакого проклятия на нём не было - ребёнок с признаками даунизма, развивающегося по непонятным мне причинам.
Несчастные родители были уверены в том, что я уклоняюсь от лечения их чада, и меня за это надо порицать.
Порицали они, вначале матом, а потом попытались меня избить - не вышло - всё-таки я лось здоровенный, но выталкивая их из квартиры я получил много синяков и царапин, на лице, но больше всего - на душе.
Душа моя болела - я даже не подозревал, что в мире столько страданий - эти бесконечные вереницы убогих, больных, страдающих, заискивающих и ругающихся.
Противными были посещения журналистов и различных проверяющих органов - журналисты всё время норовили уличить меня в том, что я аферист, который наживается на горе людей, ехидно задавали вопросы "с подковыркой", я гнал их, научившись определять этих кадров сразу, с порога.
Кстати сказать. У меня проявилось ещё одно странное свойство - коснувшись человека, задав ему определённые вопросы, я мог увидеть какие-то картинки из его жизни - подобное я видел в старом фантастическом фильме. Герой этого фильма мог определить убийцу, взяв кого-то там за руку, или взяв предмет, который человек держал ранее. Насчёт предмета не знаю, но вот то, что можно узнать всё о человеке, коснувшись его - я убедился полностью.
Однажды ко мне пришла молодая парочка - девушка была бледна, некрасива, толста и ко всему прочему, у неё на шее сидел огромный слизняк. Её партнёр, или жених, не знаю, как его назвать, мне очень не понравился - он был таким лощёным, таким предупредительно слащавым и демонстративно влюблённым в свою некрасивую подругу, что и без особых способностей становилось ясно - типичный альфонс.
Когда я случайно задел его рукой, в моей голове вспыхнула картинка - толстая девушка с криком падает с высокого этажа дома на асфальт - он так ясно это представлял, что эта картина вспыхнула у меня в голове, как кадр из кинофильма. И тут же картина - этот молодой человек и рядом голая девица с длинными распущенными волосами, брюнетка, с чувственным губастым ртом, в самом интересном состоянии процесса...
Мне стало неприятно, и я, сделав вид, что хочу получше полечить эту толстушку, выгнал её парня из квартиры, затем пригласил девушку в зал - теперь я тут принимал посетителей, устроив что-то вроде кабинета психотерапевта, или психолога - не знаю, как назвать. Пристально посмотрев на девушку, я сказал:
- Знаете, зачем я вас позвал? Я хочу открыть вам глаза. Мне вас стало жалко и я не люблю когда подличают.
Девушка грустно улыбнулась:
- Вы про Виктора? Вы уже не первый мне это говорите. Он меня любит. Я не хочу ничего слышать о том, что он негодяй, которому нужны мои деньги. Папа оставил мне деньги, перед тем, как разбился его самолёт над Саянами, вот теперь все думают что на меня набросятся ловцы наследств. И вы туда же, хотите обвинить моего любимого?
- И я туда же. Подумайте - нет ли в вашем окружении некой девушки с губами, как у Анджелины Джоли, с длинными чёрными волосами, высокой и стройной? Так вот - он с ней спит. Я видел это в его голове. И ещё - я видел, как вы летите с высоты пятнадцатого этажа на асфальт. Не ходите с ним на высотные дома, если будет предлагать.
- Всё? - девушка недоверчиво и сердито смотрела на меня - а лечить будете?
- Да я уже вас полечил - проклятие снял, вероятно, вы уже стали чувствовать себя лучше, не правда ли? Всего доброго вам, ваш молодой человек вас заждался. Помните про высотные дома...
Я выпроводил девушку, сердито косящуюся на меня и подумал: какого чёрта я лезу не в своё дело? Ну, убьют её, и что? Если она сама хочет, чтобы это сделали, я-то причём? И вообще - что я здесь делаю?
Посмотрел вокруг - мать суетится на кухне, разговаривая с какими-то людьми, в прихожей столик для записи посетителей, в зале кабинет для приёма, свободен я только в своей комнате, когда запираюсь и не отвечаю ни на какие стуки и крики за дверью.
Уже четыре месяца я снимаю проклятия с людей, проклятия ли? Что это за слизни? Я так это и не узнал. Пытался найти упоминание о них в интернете, пытался связаться с какими-то экстрасенсами - бесполезно. Экстрасенсы оказались на сто процентов аферистами, в лучшем случае слегка владеющими паранормальными способностями, никаких слизней они не видели, и вообще принимали меня за сумасшедшего, переставая отвечать на мои письма или звонки по скайпу. Постепенно, я прекратил всё общение со всеми ними.
Мне всё осточертело. Мне осточертела эта квартира, мать с её разговорами с объявившимися вдруг помощниками организации лечебного процесса, толпы людей, которые ждали, заглядывая в дверной проём - когда же они войдут в квартиру?
Выйти во двор я не мог - начинали шептаться и цепляться ко мне - "Это он! Это он!". Ко мне подбегали на улице и просили снять проклятие, ночевали на лестнице и в машинах возле подъезда, в ожидании посещения.
Соседи начали писать жалобы. Жалобы дошли до самых верхов, и началось: проверяющие шли потоком, один за одним - началось с каких-то инспекторов, участкового, который важно шагал с папкой по квартире, но так и не найдя к чему придраться, свалил к себе в опорный.
Пытались прорваться телевизионщики с какого-то местного канала - предупредил мать, чтобы она ни под каким видом их не пускала - так когда они пришли, она обдала их вчерашним супом - слава Богу тёплым, потому что уделаны они были с ног до головы и ушли, угрожая, что так распишут нашу богадельню, что прокуратура нами сразу заинтересуется.
Прокуратуры пока не было - видимо не успела до нас добраться. Но конкретный, серьёзный наезд, проблемы, начались однажды, в понедельник, с молодого человека, который зашёл ко мне сгибаясь и изображая сильную боль.
На нём не было слизняка, и видно было, что он шибко и ненатурально изображает болезнь - взяв его за руку я чётко увидел человека в форме, рядом с которым, улыбаясь, сидел этот парень, вполне даже здоровый и веселый, и совсем недавно здоровый и весёлый, часа два назад.
Посмотрев в глаза парню я спросил:
- Что, вы штатный сотрудник, или так, по велению души пришли разоблачить афериста?
Парень сразу прекратил изображать страдания:
- О чём вы? - его глаза сделались колючими и настороженными - не понимаю!
- Всё понимаете. Если ваш начальник хочет правда что-то выяснить - пусть приходит сам. Или боится?
- Ничего он не боится! - начал парень, тут же заткнулся и покраснел, потом вскочил и выбежал из квартиры.
Его начальник и правда появился - на следующий день.
Он вошёл в квартиру с видом хозяина, по его лицу было понятно, что он точно не ждал у порога сутками, да и не собирался - такие люди всегда вне очереди и берут то, что им надо.
- Приветствую. Вы Пётр? - из-за плеча важного чиновника испуганно выглянула моя мать и пожала плечами - что, мол, я могла сделать?
- Я Пётр! - посмотрел на человека - ну да, его я видел в видении парня вчера вечером, только он был в милицейской форме - по-моему полковничьей, а теперь - в дорогом, даже на вид, костюме, в золотых часах. Лицо умное, глаза смотрят хмуро и хитро, как будто пронизывают насквозь и заранее знают, что я виноват.
- Так что вы тут устроили, Пётр? Прежде чем принять к вам меры, решил узнать получше, что тут происходит, посмотреть на это бесчинство! Кто вам позволили устраивать из квартиры лечебницу? Вы имеете медицинское образование? У вас есть разрешение на практику? Предъявите ваше разрешение! Вы получаете доходы, нигде их не отмечаете, ни в каких декларациях - вы нарушаете закон, и мы вас можем арестовать!
Я стал медленно закипать от злости, глядя на этого холёного борова, по хозяйски топающего по моей квартире:
- Вы, вообще, кто такой? Вы чего тут расхаживаете, как хозяин? У вас есть право врываться в дом, допрашивать, выдвигать обвинения? Шли бы вы отсюда к чёртовой матери!
Глаза полковника сузились, его перекосило от злости:
- Значит так, да? Наглеешь? Сопляк! Я просто тебя уничтожу, вместе с твоим притоном! Бабки берёшь и не делишься? Гадёнышь! Чтобы каждую неделю по десять штук отдавал! Тогда будешь работать! Нет - я эту свору разгоню, а тебя закрою!
- На основании чего закроешь-то? Я и не открывал ничего. Не лечу никого. И - кстати сказать - ни рубля в руки не взял!
- Ты не взял - твоя мамаша берёт! В среду пришлю парня - вчера который был - чтобы ему передал десять штук. И так каждую среду будешь отдавать. Всё, разговор закончен! - полковник нарочито топая ботинками вышел на лестницу, а я опустошённо закрыв глаза стал думать - что делать? И правда ведь, закроет! И хрен с ним - закрывает. Не хочу больше этот конвейер бед обслуживать. Чёрт с ним, с этим предприятием - ошибка была. Найду что-то и получше для заработка. На том и порешил.
Получилось так, что к моменту визита полковника (так я для себя его окрестил), я уже созрел для того, чтобы закрыть предприятие.
Впрочем, как оказалось, полковник имел в виду другое закрытие - по своей тёмности я не знал, что на уголовном жаргоне, а также на жаргоне милиционеров, "закрыть" - означало вовсе не закрыть предприятие, а нечто худшее...
В среду в двери заглянул тот самый хорьковатый парень - он нашёл меня глазами и спросил:
- Приготовил?
- Нет, не приготовил. Пошли вы нахрен с вашим полковником!
- Вот так, да? Ну, пеняй на себя! - парень исчез, а я продолжил приём "проклятых" людей.
Около пяти вечера я прервался, чтобы поужинать и уселся на кухне, хлебая щи и заедая их пирожками с мясом, которые очень хорошо умела делать мать.
Слава Богу - я успел съесть большую чашку, умять три пирожка, когда в дверь позвонили и обломали мой ужин...
После того, как мать открыла дверь, в неё ворвались вооружённые люди в камуфляже и стали дико вопить, как будто напали на наркопритон или логово террористов:
- Всем оставаться на местах! Лежать! Стоять где стоите!
Я очень удивился взаимоисключающим командам - как это я буду лежать, если я сижу, и как буду стоять - если не стою? Выяснить данные вопросы решил у главного, громче всех оравшего, тут же получил сапогом в рёбра и улёгся на полу в позе зародыша - мне было очень больно и обидно, и скоро я всё-таки просветился и узнал, что "закрыть", означает не ликвидацию предприятия.
А оно означало, что меня вульгарно сажают в милицейскую автомашину под взглядами сочувствующих и злорадствующих людей, и везут в КПЗ, где нормально оформляют задержание по подозрению в мошенничестве и ещё по множеству статей, в которых, слава Богу, не было статей по педофилии и изнасилованиям - и за это спасибо важному полковнику.
В "обезьяннике" сидело с десяток людей в разной степени целостности - двое с подбитыми глазами и разбитыми носами обсуждали какую-то "суку Таньку", которая "ввела в блудняк", трое других негромко переговаривались, озираясь по сторонам, четвёртый...в общем шла напряжённая, активная жизнь.
Меня вызвали довольно скоро - как я и ожидал. Два милиционера - спереди и сзади, повели меня по пыльной лестнице на второй этаж, мимо пахнущего хлоркой и неисправным унитазом, туалета, в самый конец коридора, где на двери была привешена табличка: Начальник Управления Общественного порядка Кантирович.
Милиционер постучался и не дождавшись ответа заглянул за массивную деревянную дверь:
- Товарищ полковник, задержанного доставили!
Меня втолкнули в кабинет и я оказался перед сидящими у стола трёмя мужчинами - полковник так и был в гражданской одежде, рядом же сидели два в милицейской форме - майор и подполковник. По их виду, они были давно и глубоко пьяны - рубахи расстёгнуты, галстуки отпущены, лица их были красны, а на столе перед ними стояли рюмки и тарелочки с лимонами и бутерброды.
- Ну что, наглец, вот я тебя и закрыл! Предупреждал же! Видите, ребята, какой наглец - я пришёл к нему по доброму, предупредить, помочь, а он меня нахрен посылает!
Полковник встал из-за стола, обошёл его справа и споткнувшись об угол шкафа, сказал:
- Ты кто такой, сучонок, чтобы притивиться мне, Кантировичу?! Да я тебя сгною! Да я тебя! - он размахнулся и врезал мне правой рукой в скулу, разодрав кожу перстнем и отбросив в угол, на пол.
Я был в наручниках и упав на спину испытал невероятную боль - похоже руки мои распухнут потом до размеров брёвен. От ярости и боли я зарычал, и мне страшно захотелось убить этого поддонка, захотелось, чтобы он стёр улыбку со своей поганой морды, и тут, со мной что-то случилось - мозг вспыхнул огнём и из меня что-то полезло, как будто мозг выдавливал из себя что-то чёрное, гадкое, это гадкое лезло, лезло и вдруг оно обернулась "слизняком", размером с футбольный мяч! Э
Этот слизняк метнулся, как кошка, и шлёпнулся на голову полковника - тот охнул, и схватился за голову:
- Ну, пацаны, говорила мне мама - не пей, не пей больше! Не слушал её! Что-то у меня голову сжало, как в обручах.
Полковник проковылял на место и уселся, глядя в стену бессмысленными глазами:
- Давно так голова не болела. У вас не болит, ребята? Может, погода меняется?
- Да нет, вроде бы не болит - ответил один из собутыльников, и потом тихо ему прошептал - слушай, ты бы не связывался с этим типом - всё-таки экстрасенс, говорят - нашлёт ещё какую-нибудь гадость...
- Да пошёл он! Это обычный аферист, никакой он не лекарь - я следил за ним. Бабки грёб лопатой - делиться не желал! Вот теперь пусть посидит. Ну что, ещё по одной?
- Нет, мы пойдём домой, хватит. Нормально посидели - подполковник с сожалением поднялся и кивнул на меня - а с ним что будешь делать, правда его закроешь?
- Закрою - теперь куда деваться, обязательно закрою! Щас оформим и в сизо...пусть посидит полгодика, подумает, кто тут хозяин.
Я лежал в углу, смотрел на хозяина кабинета, на его друзей и думал - что случилось? Как я выпустил эту гадость из себя, и почему у меня вдруг перестала болеть отбитая скула? Почему у меня зажили ссадины на руках, скованных наручниками, руки не болят и вообще - я чувствую себя великолепно, в отличие от этого негодяя, как вижу!
А негодяю и правда было плохо - он с трудом поднялся, потирая виски руками, подошёл к внутреннему телефон и сказал в него, отрывистым и грубым голосом - быстро сюда помощника - задержанного отправить в сизо!
Потом полковник положил трубку, уселся снова за стол и стал смотреть на меня тяжёлым взглядом:
- Сгною тебя! Будешь сидеть в сизо и полгода, и год - пока не начнёшь соображать, как себя вести и не приползёшь ко мне на коленях! Буду узнавать время от времени - как ты, не готов ли уже работать как следует, как надумаешь - скажешь. А пока посиди. Там сейчас хорошо...курорт! - полковник усмехнулся, явно зная что-то интересное о сизо и отвернулся, потирая виски.
Я молчал и смотрел, как на его голове пульсирует чёрный, как уголь, футбольный мяч. Толстая чёрная нить тянулась ко мне, и я думал - теперь я знаю, куда и зачем тянутся эти нити. Сколько же нас таких? Сколько людей питаются чьей-то жизнью? Откуда, вообще, взялась у меня эта способность? Ответа не было.
Серый автозак втянулся в унылый двор, меня вывели из машину с обязательными словами - "Руки за спину! Смотреть вперёд!" и повели по длинным коридорам, выкрашенным синей краской.
В дежурке скучный толстый капитан оформил мой приём, забрал всё, что у меня было в карманах (а у меня там и ничего не было), шнурки из кроссовок, и вот я уже снова шагаю по коридорам и переходам сизо к своему пристанищу на ближайшие недели и месяцы - камере сто тридцать четыре. Вот в этой-то камере я и узнал, что такое ад на земле.
Переход от роли мессии к роли заключённого был настолько быстр и шокирующ, что мой мозг до конца так и не мог это осознать, особенно, когда открылась дверь в "преисподнюю" номер сто тридцать четыре и перед глазами предстал он, Ад: в камере, предназначенной для двадцати человек, находилось восемьдесят.
До сих пор я не понимаю - зачем засовывать в тюрьму всех, без разбора? Ну ладно я - меня засунули туда специально, как бы попрессовать, не как бы - а точно попрессовать, но эти-то - мелкие мошенники, воришки, семейные дебоширы и пьяницы - им-то что там делать? Почему судебная система работает так, что эти люди, ещё не осужденные, должны месяцами находиться в диких условиях, фактически быть наказанными с недоказанной виной? Нет ответа у меня, и никогда не будет.
Это тесное помещение было заполнено клубами дыма, тут курили, и дыму некуда было уйти - он стоял у потолка тяжёлой полосой, во влажной жаре, как тыманные испарения каких-нибудь африканских или южноамериканских болот.
В этом дыму лазили полуголые, мокрые от пота люди, с блестящими от лихорадки, жары и бессонницы глазами - мои будущие товарищи по несчастью - только вот товарищами их называть было совсем нельзя, это точно.
Моё появление в камере было воспринято никак - на меня почти не обратили внимания, хотя я ждал, что будут сейчас докапываться - хоть я и не вращался в кругах близких уголовным, но кино-то смотрел, а наши киношники любят смаковать всякие подробности из жизни зеков.
Стал лихорадочно вспоминать - как мне себя вести и громко поздоровался с камерой:
- Приветствую! Кто старший, с кем говорить?
С завешанных тряпками нар слез молодой парень с одутловатым лицом и протянул мне руку:
- Давай здороваться, что ли?
Я посмотрел на заинтересованные взгляды вокруг и почуял что-то неладное - не стал с ним "ручкаться", а ещё раз спросил:
- Кто старший в камере?
Одутловатый не отставал:
- Что, тебе западло здороваться с своим товарищем?
- Цыц, Мурка! - откуда-то издалека, от окна раздался жёсткий голос и на нарах присел мужчина лет сорока, по пояс голый, весь в наколках - иди сюда, парень.
Я прошёл к нему, и мужчина, посмотрев на меня, спросил:
- По какой статье чалишься?
- Мошенник, говорят... - развёл я недоумённо руками.
- Ага значит, сто пятьдесят девятая, часть какая?
- Третья.
- Значит - крупный размер. А чего без барахла, если крупный? Сидора нету?
- Нет. Вот что на мне, в том и привезли. Из дома взяли, даже одеться не дали.
- Ну, тут одеваться тебе не особо к чему...скоро раздеваться будешь. Чуешь, какая тут температура?
И правда - в камере стояла удушающая жара - люди были покрыты каплями пота, стояла вонь, идущая от грязных тел, от носков, от параши - хотелось блевануть от этой вони, но так было бы только хуже.
Ещё, заметил - половина, как минимум, заключённых была со слизняками, и тот, кто о с мной говорил - тоже. Его слизняк сидел на руке, которую тот время от времени морщась потирал.
- А за что тебя взяли? Что шьют-то? (уже потом я понял, что смотрящий "упорол косяк" - нельзя заключённого расспрашивать о том, что ему вменяют - могут принять за "наседку")
- Я с людей проклятие снимал, ну, как бы, лечил. Ну а полковник Кантирович решил. Что я должен ему платить. Я не захотел.
- Правильно. Нечего краснопёрым бабло отдавать! Надо на общак платить, а не этим боровам!
- Да мне и нечем было платить - я денег за лечение не брал - матери продукты давали, может, какие-то деньги, но я сам ничего не брал.
- Ага! Типа - народный целитель! Слыхал я - если они бабки берут за лечение, у них способности пропадают! Интересный ты парнишка! Погоняло есть? Нет? Будешь...будешь...Колдун! Во - Колдун! Я Лысый - смотрящий за этой хатой, от воров поставлен. Значит так - живи мужиком, там посмотрим. Если что пришлют с воли, - отстёгивай на общак и всё будет нормально. Наша хата по понятиям живёт, так что тебя никто не тронет, если сам не накосячишь. Правильно, что ты с Муркой не стал здороваться - он здешняя машка, поздоровался бы - зашкварился. В семью вступать будешь? Вон - там ваши кучкуются, семьёй - мошенники и аферисты. Народ зажиточный, справный. Главный в семье Профессор - вот сидит, видишь? Строительством занимался, народу кинул море. Можешь к нему подойти - он тебе место покажет, скажи - в семье хочу быть. Ты ещё, вижу, тёмный совсем, законов не знаешь - скажи - я велел тебя ввести в курс дела, законы рассказать, чтобы ты не накосячил. И не дрейфь - первый раз все стремаются, а потом привыкают. Шагай к нему.
Лысый закончил речь, важно откинулся на постель и закрыл глаза, а я пошёл в дальний угол камеры к сидящему на нижней шконке мужику лет тридцати пяти, с тёмными глазами и располагающей внешность, немного похожего на капитана Немо из кино.
Подумалось - аферисту нужно иметь располагающую внешность - на то он и аферист.
- Добрый вечер. Лысый сказал мне подойти, поговорить. Я - Колдун, такое погоняло Лысый дал.
- Привет. Я Профессор. Хочешь вступить в семью? Ты вообще - первый раз попал на нары?
- Да, первый. По сто пятьдесят девятой.
- Да понятно - потому Лысый и прислал тебя ко мне. Вроде как пацан ты правильный - иначе Лысый бы ко мне не отправлял, но расскажи о себе - присаживайся на шконку. Поговорим, потом определимся, как и что.
Я снова пересказал, уже Профессору - за что, какая статья, кто виноват в том, что я тут завис и он выдал своё резюме:
- Да, понятно. Наш человек. Я не спрашиваю тебя, за дело ты тут паришься или просто по беспределу - тут все безвинные. Давай я тебя в курс дела введу - что тут и как.
Профессор полчаса рассказывал мне основные правила поведения в сизо, законы уголовного мира, правила поведения, потом замолчал и сказал с усмешкой:
- Вижу тоску в глазах - не горюй, первая ночь в камере всегда самая страшная, потом привыкнешь. Занимай верхнюю шконку надо мной - нижних нет, народа полно. Что, бельё не выдали? Завтра дежурного озадачим. Там есть матрас, подушка - спать есть где. Правда - тяжеловато будет тебе в первую ночь... Ну, давай, отдыхай. Успеем наговориться...
Первая ночь и правда была тяжкой - горела лампочка за стальной решёткой, бросая тусклый свет на ободранные стены, на лежащих заключенных - кто-то спал, кто-то разговаривал потихоньку бубня, кто-то стонал во сне - на многих из них я видел слизней, высасывающих жизнь.
Сизый табачный дым не хотел никуда уходить и ядом впитывался в одежду, обувь, постели..было страшно и противно. И тоскливо.
Пытаясь заснуть на грязном матрасе, я заставил себя думать не об этой неприятной действительности, а о том, что происходит с моими магическими способностями, например: откуда взялся слизняк, который вылез из меня и набросился на полковника? Вот и сейчас я видел нить, которая шла ко мне в голову - чёрная, матовая, как будто поглощающая свет.
Физически я чувствовал себя прекрасно - не беспокоили никакие боли, даже не мучал голод, хотя я и ел много часов назад, все раны и ушибы зажили. Откуда-то я знал, что полковнику сейчас очень, очень худо! И это меня радовало... Нет, я не был злым человеком, скорее наоборот, но у меня было обострено чувство справедливости - с детства я очень остро и болезненно воспринимал любую несправедливость, и лишь врождённая логика и осторожность останавливала меня от резких, непродуманных действий. Так что - пусть помучается - заслужил.
Ещё - я сделал вывод, который напрашивался сам собой: каждый слизняк, это производное такого, как я. То есть - в мире есть какие-то существа, которые выпускают таких в слизняков и те присасываются к людям, выпивая из них жизнь и здоровье. С горечью подумал: если бы мои способности проснулись раньше, года два-три назад, ведь тогда папа был бы жив...я бы снял с него эту пакость, и он сейчас был бы дома, смотрел телевизор, смеялся и когда я не вижу хлопал бы мать по заду, после чего она хихикая и притворно сердясь кричала бы на него: "Дурак! Мальчишка увидит!"
Судя по нитям - этих людей, с способностью высасывать энергию, было много - очень много! Мне показалось, что на улицах каждый третий, как минимум, был захвачен слизняком. Скорее всего, конечно, это было не так - посоображав, прикинув, я решил - где-то процентов десять, это будет точнее. В больнице - да, там уже приближалось к девяносто процентов, но это и понятно - в больницы сходились все больные. Тут, в камере изолятора, тоже было много захваченных слизняками - процентов сорок, не меньше. Опять подумалось - почему я ни разу не видал, как чужой слизняк нападает на свою жертву? Ну, кроме своего слизняка, конечно. Поразмыслив, пришёл к выводу: просто не пришлось. Увижу ещё.
Утро началось с криков, проверки, суеты, завтрака - жрать хотелось неимоверно, сутки уже ничего не ел. Бельё мне всё-таки выдали - передали в кормушку.
Жратва была, конечно, отвратная (какой ей быть в тюрьме?), даже упоминать её не хочу.
После того, как всё успокоилось - стал знакомиться со своей "семьёй" - так называют в тюрьме группы заключённых, объединённых по статьям, или местечковому признаку - это я уже знал, откуда - не помню, читал где-то. Они поддерживают друг друга, делятся передачками, защищают от других сокамерников - как бы некий коллектив образуется.
В семье было шестеро человек, я седьмой. Народ всё больше благообразного вида, умные, образованные, начитанные - настоящие аферисты. Те граждане, что в основной своей массе заполняли камеру им и в подмётки не годились по интеллекту - мошенники были своеобразной элитой преступного общества - оно и понятно, отнять у государства или человека деньги, без каких-то физических действий - это надо иметь большой ум.
Они опять наставляли меня, как себя вести - ведь за косяки члена семьи отвечает вся семья., но она же за него и заступается, если что случится.
После того, как перезнакомился с своей "семьёй" и рассказал, как тут оказался - вкратце, конечно, без подробностей, я лежал на своей шконке и лихорадочно думал, как отсюда выбраться. Получалось - меня могут держать годами в этом аду, возникли мысли даже о том, не лучше ли сдаться полковнику и дождаться, когда он "крякнет", чтобы от него освободиться. Но у меня вскипала злость и в ней растворялись все разумные мысли - хрен ему, не сдамся!
Видимо, предполагая что-то подобное, скорее всего через администрацию тюрьмы, ко мне прислали "уговаривающих". Началось это с визита мордоворота с тупой харей, ростом метра два.
Он подошёл к моей шконке и дёрнул меня за штанину (раздеваться я так и не хотел, хотя и страшно потел в одежде - противно было касаться тюремного белья):
- Эй, ты, Колдун! А ты чего это развалился тут, на шконке, и совсем бесплатно? Платить за шконку кто будет? Слезай, базарить будем!
Сердце у меня замерло - ну вот, поехало! Драться я не особенно умел - хотя силой не был обижен, и росто, но детина был на полголовы выше даже меня - этакий раскормленный боров. На его теле было много наколок, но похоже авторитетом он не пользовался - типичный баклан или "торпеда" - хулиган, в общем.
Я посмотрел на угол Лысого - тот якобы, ничего не замечал, и я понял - санкционировано - вот тебе и правильная камера...болтуны хреновы - везде болтуны - и на воле, и в тюряге.
Чего-то подобного этому наезду и ожидал...только не думал, что это будет так быстро. Хотя - почему не быстро? Куй железо, пока горячо - на месте этого полковника так бы и сделал - пока я тёпленький, первый день в сизо, деморализован, голоден - тут только и дави!
Опять меня ярость охватила - не дамся! И подумалось - чего это я стал такой резкий? Ну платил бы уроду, как все платят, да и всё! Но ведь я не ларёк держу, да и не рвал я бешеные бабки - если честно - даже не знал, сколько мать берёт. Как-то стыдно было спрашивать - типа - я святой, денег не касаюсь! Усмехнулся - чего себя-то обманываю? А для чего тогда я это всё затеял? Для святости? Жрал-пил всласть, одевался-обувался - на какие деньги?
- Чего лыбишься? - недоумённо спросил мордоворот - платить за шконку будешь?
- Кому платить? - спокойно спросил я.
- Мне - хохотнул мордоворот - кому же ещё?
- А почему тебе? Ты кто такой?
- Я - Зубила! Платить будешь мне!
- То есть ты, не считаешься с авторитетом смотрящего и присваиваешь себе, по беспределу деньги, которые я не обязан платить?
Зубила опешил:
- Какому беспределу? Ты - лох педальный, и ты должен платить! Клади сюда штуку, и спи себе на шконке. Штуку в неделю.
- Беспредельничаешь - мне вчера Лысый сказал, что тут не платят, здесь соблюдают воровские законы, а раз ты идёшь против него, значит ты нарушаешь закон. Ты против воровского закона?
Мордовот захлопал глазами:
- Метла у тебя чисто метёт...ладно, твоя взяла. Но на тебя воровской закон не распространяется - ты лох! А если надо будет - я отвечу перед ворами! Отказываешься платить, чмо болотное? - урод схватил меня за лицо своей грязной, вонючей ладонью, которой только что лазил в паху и толкнул назад так, что я ударился головой о шконку.
У меня перед глазами закружились огненные круги...
Такой ненависти и ярости я не испытывал давно - что-то как будто щёлкнуло у меня в голове и мой взгляд стал ощутимым, весомым, как будто это был не взгляд, а огромное бревно, вылезающее из моей головы.
Бандит, вначале глупо улыбнулся, а потом упал на колени и заскулил, ухватившись за голову, а я наклонился к нему и тихим, страшным голосом сказал:
- Уходи, и никогда ко мне больше не подходи - меня нет! Иначе ты умрёшь страшной смертью!
Бандит, шатаясь, поднялся с пола на ноги и шатаясь поплёлся прочь от меня, не разбирая дороги, налетел на стол, опрокинув кружки заключённых, поедающих что-то из сидоров, доплёлся до параши и выблевал туда всё, что получил в желудок во время завтрака.
Я сел на шконку Профессора и замер, вцепившись в край кровати - меня трясло, лихорадило, оглянулся на лежащего афериста и заметил, как он, почему-то, вздрогнул.
- Колдун, а ты ведь правда колдун! Слушай, а чего у тебя с глазами?
- А чего с глазами - постепенно успокаиваясь выдавил я.
- У тебя зрачки во весь глаз! - Профессор настороженно посмотрел мне в глаза, и заметно расслабился - нет, уже нормально. Может показалось? Ну ты и напугал меня! А чего этот придурок так бросился от тебя? Впрочем - понимаю. Если уж я, рядом напугался, то он, глянув в твои глаза... так что, ты и правда экстрасенс?
- Правда. Снимаю порчу.
- А с меня можешь снять? - Профессор с интересом посмотрел на меня - в тюрьме скучно, всё какое-то развлечение...
- А на тебе нет порчи. Не вижу. А вот на многих тут - висит. Только снимать с них не хочу - с какой стати?
- Интересно! - опять восхитился мужчина - а в нашей семье есть порча у кого-нибудь? Эй, мужики, айда сюда - Колдун сейчас порчу снимать будет с вас!
Мужчины, принадлежавшие к нашей "семье" зашевелились и собрались на шконке Профессора.
- Сейчас Колдун посмотрит и определит - есть ли на вас порча, давай, парень!
- На двух - вот на нём и на нём - я указал рукой на полненького мужчины в очках, на котором, на пояснице, сидел здоровенный слизняк, и вот на нём - показал на высокого, с интеллигентным лицом худощавого мужика, даже здесь умудрявшегося сохранять вид, как будто он только что вышел из салона красоты. На нём слизняк сидел на животе - подумалось - или рак начинается, или язва.
- Т где у них порча? Что болит? - Профессор сверкал глазами от удовольствия - столько развлевения, и всё бесплатно! - можешь сказать?
- Вот у него, скорее всего, сильные боли в пояснице, а вот у него - или желудок больной, или кишки.
- Ну-ка, ну-ка ..он правильно говорит, парни?
Аферисты-мошенники ошеломлённо покачали головами - да, верно.
- А снять порчу можешь? Для своих корешков? - Профессор внимательно смотрел мне в глаза - реально можешь?
- Могу. Сейчас сниму. Идите сюда.
Мужчины, с недоверчивым выражением лица встали с мест и подошли ко мне - я легко коснулся слизней рукой, они лопнули, как обычно, и исчезли.
- Всё. Порча снята.
- И что - вот так, махнул рукой, и всё - разочарованно протянул Профессор - я-то думал что-то более зрелищное будет!
- Я что, должен был бить в бубен, скакать полчаса орангутангом и потом только объявить, что порча снята? - меня разобрал смех и я тихонько засмеялся, поддержанный Профессором и своими "соратниками"
- Ну да, что-то вроде этого! Вообще - когда выйдем и ты снова начнёшь свою аферу - приходи ко мне за консультацией - ты совершенно не умеешь подавать свой дело в нужном ракурсе! Где длинные патлы, где демонические причиндалы вроде хрустальных шаров и магических метёлок? Ну какой уважающий себя бизнесмен отвалит тебе приличный кус? Так и будешь кусочничатьь со своей мамашей! Эх, молодёжь, учить вас и учить! А как они почувствуют, что порча снята?
- А они уже почувствовали, не правда ли? - спросил я полеченных мужчин - поясница не болит, живот тоже, да?
- Правда...я давно так хорошо себя не чувствовал, если забыть, что я на нарах - с удивлением выговорил высокий мужик - вроде как его звали Владиславом, насколько я помнил - раньше, как кол в желудок вставили, а теперь вообще ничего, как у младенца! Силён, парень!
- Да, я тоже чувствую - добавил толстячок - слушай, как выйдем отсюда - предлагаю сделать клинику! Будем обслуживать вип-клиентов, денег будет море!
- Стоп-стоп, забито! - хлопнул ладонью Профессор - я и без вас парня пристрою к делу. Кстати, мы может подзаработать и тут - есть желание? Будешь снимать порчу с братвы - будем брать продуктами, деньгами - всё на семью. Чаем будем брать, сигаретами - мы такую развернём деятельность! Я всё организую, комар носу не подточит! Согласен?
Я не раздумывал ни секунды - одно дело ты залётный лох, без всякого статуса в этом сообществе, и другое - нужный человек, считай - лекарь:
- Давай, организовывай - вы обеспечиваете мне прикрытие, ну а я снимаю порчу. Всё заработанное на общак в семью.
- Молоток! - восхитился Профессор - только это, учти - некоторых, кого покажу, будешь лечить бесплатно - это смотрящий и его приближённые, а также воры и авторитеты, которые тут, в сизо. Политика, сам понимаешь. Типа ты на общак лечишь. И ещё - будем долю в общак хаты засылать, иначе работать не дадут. Всё, сейчас я договорюсь с Лысым!
Профессор вскочил с места и пошёл к смотрящему - он долго что-то обсуждал с ним, потом смотрящий важно кивнул головой и Профессор с довольным видом вернулся назад:
- Ништяк всё! Десять процентов на общак, смотрящему, его и его свиту лечим бесплатно, и он нам ещё подсылает людей на предмет осмотра и лечения! Вот развлекуха, и питание будет нормальное! Сейчас мы их раскрутим!
По одному потянулись страждущие - Профессор брал с них то банку тушёнки, то денег пятьсот рублей, то пачку чаю - тут продукты, особенно чай, были дороже денег, пачка чая стоила как раз те пятьсот рублей.
К вечеру у нас набралась приличная мзда, пересчитав которую, Профессор отделил долю на общак и отнёс Лысому. Вернувшись, с удовлетворением сказал:
- Дааа..хороший бизнес! Повёл рукой - и вот тебе капитал. Айда чай пить - сейчас сварганим!
Профессор со товарищи торжественно достали откуда-то жестяную банку. Налили туда воды из под крана и стали варить чифир кипятильником - я никогда до того не пробовал эту гадость. Но пришлось... потом мы плотно поели - люди семьи были довольны свалившимся с небес угощением - и я снова забрался на шконку.
Так тянулись мои дни - иногда ко мне приводили людей из других камер, и я снимал с них порчу, дважды выводили к каким-то охранникам - они потребовали, чтобы их тоже лечили от порчи, прознав о моих способностях, но меня всё не вызывали и не вызывали по моему делу - как будто решили похоронить в этой живой могиле.
Я, иногда, разговаривал с Профессором, и он подтвердил мои опасения - меня могут держать в камере по беспределу месяцами, стряпая заново и заново различные бумажки - мозг человека всегда был способен на подобные гадости.
Всё время после начала моей карьеры тюремного лекаря, я был, можно сказать, если и не в авторитете, то в большом уважении - на меня больше не было попыток нападения, а тот, кто пытался наехать, исчез в тюремной больнице, и по слухам - то ли умер, то ли ушёл на волю инвалидом.
Вокруг меня витал ареол колдуна, чёрного колдуна, который может не только снимать порчу, но и её напускать. Впрочем - а разве это было не так? Кроме того, за меня горой стояла "семья" и смотрящий со своими прихлебателями - они тоже довольно хорошо имели с меня дохода.
Передач мне не было - уверен, что моя мать пыталась проникнуть ко мне и что-нибудь послать, но ей отказывали под любым предлогом. Так потом и оказалось...
Неожиданно, в один из дней дверь камеры с лязгом открылась. Вошли двое охранников и выкрикнули мою фамилию.
Я от неожиданности даже вздрогнул, потом облегчённо вздохнул и сказал Профессору:
- Наконец-то хоть что-то определится.
- Ну ну..на всякий случай - удачи, Колдун! Если в камеру не вернёшься - запомни номер сотового, он простой - и Профессор быстро продиктовал мне номер - состыкуемся, если что.
Охранники, как ни странно, спокойно смотрели как я прощаюсь с сокамерниками и не торопили - всё-таки слава чёрного колдуна имеет свои преимущества, вдруг порчу напустит?
Заложив руки за спину я пошёл за ними по коридору, после процедур оформления снова отправился в автозак и через два часа меня вели по вонючему коридору к знакомому кабинету, с которого началось моё путешествие в тюрьму.
Конвоир толкнул дверь, спросил разрешения и второй конвоир подтолкнул меня вперёд, под светлые очи хозяина кабинета.
Очи были и правда светлые, да и хозяин очень уж сильно сильно побелел. Он был бледен, измождён и худ, как палка, одежда висела на нём, как на вешалке, на голове пульсировал мой слизняк, выкачивая силу и перекачивая в меня.
Все эти месяцы, что я был в сизо, я чувствовал, как тают силы полковника и поддерживается моё здоровье. Я бы не удивился, если бы узнал, что и лет жизни у меня прибавилось, а у полковника сократилось.
- Что, доволен? - лицо полковника задёргалось в нервном тике и перекосилось - проклятый колдун!
Полковник достал пистолет, передёрнул затвор, дослав патрон в патронник и направил его в меня:
Я сдохну, но и ты сдохнешь, тварь! - он прицелился в меня и выстрелил, целясь прямо в грудь, дважды нажав спусковой крючок.
Как будто страшный молот обрушился на моё плечо и грудь - одна пуля разбила мне ключицу, а другая пробила лёгкое и изо рта у меня фонтаном хлынула пузырящаяся кровь.
Последнее, что я увидел, это как мой слизняк раздулся раза в три и запульсировал с такой скоростью, что, его пульсации перестали быть видны, такое впечатление было, что он просто завизжал, перекачивая энергию от полковника ко мне. Это меня спасло, а полковника убило - фактически, он убил самого себя, заставив мою чёрную сущность активизироваться в попытке очень быстро восстановить моё здоровье, конечно, за счёт его жизни, а жизни оставалось немного - за два с половиной месяца слизняк успел забрать у него всё здоровье.
Полковник умер на месте, но я этого не видел, потеряв сознание.
Очнулся я уже в больнице, под охраной милиционеров, стоящих у изголовья, и первое, что увидел над собой - шар головы следователя:
- Очнулся? Давай поговорим с тобой, расскажешь, как дело было - капитан милиции сидел рядом со мной и с интересом смотрел на меня - самое главное, что мне скажи - как это получилось, что в тебя всадили две пули калибра девять миллиметров, а ты остался жив, и при этом раны твои выглядят, как будто ты был ранен лет десять назад? А? Пояснишь? Пули остались в тебе и каким-то образом зависли в теле, не мешают тебе жить. Как это может быть? И вообще - с чего вдруг полковник стал в тебя стрелять, чуть не с порога? Тут ходят странные про тебя слухи - информация просто потрясающая, как в передаче про таинственные явления на рентиви...ну так что, пояснишь мне что-то?
- Ну а что пояснять-то - с недоумением сказал я - ну начал ваш этот придурок стрелять в меня, почему - не знаю. Я упал, очнулся...хммм..ну не гипс, да - палата вот эта. Сами-то вы хоть знаете, что с ним случилось, чего он спятил?
- Знаем - неохотно ответил, после непродолжительного молчания капитан - у него был рак мозга на последней стадии, скоротечный, с метастазами везде, где только можно и нельзя. Так почему он стал в тебя палить?
- Извините - ну вы же взрослый человек - у человека рак мозга, он медленно или быстро сходит с ума - я-то как вам могу пояснить, что было у него в мыслях?
- Да, мне говорили сотрудники сизо, что ты умеешь говорить - сокамерники о тебе докладывали. Но так же они докладывали, что ты там занимался снятием проклятий, и вроде как, они боялись, что ты можешь их насылать, это так? Фактически, ты можешь убивать людей, насылая на них проклятие, на расстоянии, и так, что все будут считать это естественной гибелью, это верно?
Я замер. Внутри у меня захолодело, я разглядывал гладкое лицо следователя, его короткую спортивную причёску и соображал - тут что-то не то! Как они меня вычислили?! Потом в голову пришла мысль - это не следователь.
- Вы кто такой? Покажите мне свои документы - удостоверение там, или ещё что-то, иначе дальше я с вами не буду разговаривать!
- Вот моё удостоверение - следователь достал красную книжечку и помахал ей перед моим лицом - ну что, успокоился? Решил, что тебя бандиты, что ли, похитили? Нет, братец, бандитам мы тебя не дадим. Знаем мы всё про тебя - знаем, как лечил, как полковник на тебя наехал. Знаем, что ходил ты к психиатрам в больницу - засветился ты по полной, и тебе деваться некуда. Поступаешь ты в отдел специальных мероприятий при...хммм...да не нужно тебе это знать - где это при. А то, что ты будешь делать - наверное догадываешься. И давай без глупостей - твоя мать сейчас находится у нас, и если ты взбрыкнёшь, попытаешься, например, наслать проклятие на меня или на других сотрудников - твоя мать погибнет. Смотри сюда - "Следователь" достал из сумки планшетник, пощёлкал клавишами и на экране появилось лицо моей матери:
- Сынок, со мной всё в порядке, я нахожусь в хорошем месте, обо мне заботятся. Пожалуйста, сделай всё, что они просят! Я тебя люблю и мы скоро увидимся
Мать говорила монотонно, как неживая, похоже - её напичкали какими-то наркотиками или психотропными средствами. У меня заныло сердце - единственно, на чём они меня могли взять - это мать. И они поймали меня.
"Следователь" закрыл планшетник и доброжелательно, практически любя, сказал:
- Не беспокойся - всё будет нормально! Ты получишь всё, что хочешь, будешь жить в достатке, получать деньги на счёт. А когда отработаешь положенное время - тебя отпустят, здорового и весёлого! Будешь жить-поживать на свои денежки с мамой и с кем там захочешь, и всё, никаких проблем! Ну всё, отдыхай, а наши ребята тебя пока постерегут - чтобы ты чего-нибудь не выкинул, говорят, ты парнишка тихушник, но строптивый, как чёрт. Отдохни, а завтра врачи тебя посмотрят и скажут - в каком ты состоянии, и можно ли начинать с тобой работу. Какую работу? Увидишь. Теперь ты боец спецподразделения "Ночь". Гордись!
"Следователь", усчмехнувшись, вышел из комнаты, а я с горечью подумал: вот нахрена мне это всё надо было? Ну зачем, зачем я полез обеими своими погаными ручками в тот телевизор? Ииииэээххх...