Всю ночь Фёдор время от времени вскакивал, подходил к раненому щупал лоб, смотрел на его раны - кровь уже не сочилась, но Андрей был горяч, как печка. Пульс его то частил, то стучал медленно, как будто сердце замирало и норовило остановиться совсем.
Уже под утро солдат снова уснул, и проснулся, когда его ноздрей коснулся запах дыма - рядом горел костёр, а на нём в сковороде жарилась яичница, великолепно скворча и разбрасывая брызги жира.
Он поморгал глазами, потом посмотрел на хлопочущую у костра Алёну и спросил:
- Откуда яйца-то взяла?
- Сходила на болота, поискала утиные гнёзда. Жаль, конечно, разорять было, но есть-то хочется. А свиной жир у тебя нашла, в фургоне. Садись, позавтракаем! Настёне я отложила, так что это всё нам с тобой. Как там Андрей?
- Живой Андрей...пока живой...
Алёна кивнул головой, нахмурилась и сказала:
- Я видела, как ты стоял над ним с кинжалом. Боишься, да? И я боюсь. Не за себя, за Настёну боюсь. Одного раза мне уже хватило.
- Это мои проблемы - угрюмо сказал Фёдор, присаживаясь к костру и снимая с камней сковороду с яичницей - приедем в город, иди, куда хочешь, раз боишься. Я тебя не удерживаю. Обещал помочь - помогу, денег дам на обзаведение. Заработаешь - отдашь когда-нибудь, не отдашь - демон с ними.
- Федь, не обижайся, а? Я за всех нас боюсь, и его жалко ужасно...могла бы - я бы никого не звала, сама бы убила эту тварь! - Алёна тихонько заплакала, а у Фёдора сжалось сердце - женские слёзы страшное оружие...
- Ну ладно, чего ты разнюнилась! Придумаем чего-нибудь...положим его в отдельную комнату, посмотрим, что с ним будет, не бойся. Я вас с Настёной в обиду не дам, вы же как-никак уже почти родня! - Фёдор усмехнулся, встал и пошевелил палкой угли костра - кончились ваши несчастья, не плачь.
Алёна порывисто поднялась, обняла солдата и зарыдала ему в плечо, орошая рубаху горячими слезами:
- Спасибо тебе! Спасибо! Век тебе благодарна буду, пока жива! Спасибо!
- Ну-ну, перестань - Фёдор смущённо похлопал женщину по спине и осторожно отстранил от себя - вон, промочила всего насквозь. Утри слёзы! - он протянул руку и тыльной стороной мозолистой сильной руки осторожно вытер ей глаза и щёки от влаги - давай-ка собираться, да надо будет грузить Андрея. Девчонку подымай - покормить надо, да в дорогу. Уходить отсюда надо - ты не допускаешь, что староста может прислать сюда людей, чтобы посмотреть, что там с его дочерью? Без Андрея я могу и не справиться...
- Да-да, конечно, сейчас разбужу! - женщина побежала в фургон и оттуда послышался её голос:
Через несколько минут Алёна появилась из-за борта повозки, вылезла из фургона и приняла на руки девочку.
Это было прелестнейшее создание - с кудряшками, с пухлым розовым лицом, чистенькая и красивая, как с картинки в детской книжке.
Фёдор усмехнулся: "Мамкина радость...и папкина - тоже. Я бы не отказался, чтобы у меня была такая дочь... Хммм...чего это я? Старый холостяк, потянуло в семейное гнёздышко? Старею, однако, размяк..."
- Мама, а где мы? Мне снилось, что собачка меня унесла...а кто этот дядя?
- Тссс...это хороший дядя, дядя Фёдор его звать. Он нас на лошадках покатает! Хочешь на лошадках покататься?
- Хочу... а ещё писать хочу!
Фёдор усмехнулся в усы и пошёл ловить лошадей, бросив на ходу:
- Завтракайте и собирайте тут всё. Сейчас уезжаем.
Лошади разбрелись далеко друг от друга по лугу, и совершенно не желали вновь залезать в упряжку, поэтому скоро воздух огласился крепкой руганью, впрочем - Фёдор тут же вспомнил о присутствии маленького существа в сарафанчике и прикусил язык - негоже девчонке в таком возрасте узнавать название частей тела и процессов, происходящих со взрослыми и некоторыми упрямыми лошадьми, происшедшими явно из породы лошадиных шлюх!
Наконец, лошади были запряжены, вещи уложены - в фургоне расчистили место для Андрея, подложив одеяла на дне повозки.
Фёдор озабоченно посмотрел на Андрея - как бы раны не открылись, перетащить его в фургон безболезненно и без последствий вряд ли удастся - солдат не был слабым человеком, но одно дело поднять груз - мешок или бочку, весом восемьдесят килограммов, и другое - больного человека, который висит, как сопля, да ещё и хрупок, как стекло - со своими ранами, в любой момент норовящими открыться.
- Давай так - я беру его за плечи, а ты за ноги, доносим до фургона, я перехватываю, а ты залезай в повозку и принимай его там. Перевалим на дно, ну а потом уже уложим как следует. Поняла?
- Ага! Ты не бойся, я сильная! Видишь, какие мышцы! Ещё и с мужиками поспорю в силе! - Алёна согнула руку в локте и показала, какие у неё "здоровенные" мускулы.
Фёдор ухмыльнулся - нравилась ему эта баба - ни нытья, ни соплей, решительная, умелая, здравомыслящая, да притом красавица - ну не мечта ли мужика?
При свете он хорошо её рассмотрел - вчера-то было некогда - Алёна уже переоделась в свой простенький сарафан, сидевший на ней так, как будто он был не обычной деревенской одеждой, а платьем от лучших портных - твёрдая грудь, не испорченная даже кормлением ребёнка, рвала сарафан впереди, а сзади, упругие бёдра распирали простенькую одежду, невольно притягивая взгляд, даже если ты пытался его отвести.
"Не зря к ней всё время пытались приставать в деревне!" - усмехнулся Фёдор и отбросив лишние мысли сосредоточился на погрузке раненого.
Он и Алёна с трудом подняли потяжелевшего Андрея - почему-то люди в бессознательном состоянии или мертвые делаются необычайно тяжёлыми - как будто из них уходит душа, наделяющая тело жизнью, лёгкостью.
Фёдор боялся, что раны Андрея откроются - но этого не случилось, сделанные накануне швы хорошо держали края ран, лишь только маленькие капли сукровицы выступили по краям длинных швов
. Фёдор с удовольствием подумал: "Хорошая работа. Я бы мог работать военным лекарем - эти коновалы отличаются от меня только тем, что меньше могут выпить, а так я не хуже их обрабатываю раны. Вот стану хилым, открою лекарский пункт и буду зарабатывать вправлением костей и зашиванием ран!"
Приняв на себя весь вес монаха, он крякнул от натуги, но удержал его тело и напрягшись, приподнял раненого и положил на край повозки:
- Придержи, Алён, щас я!
Запрыгнул в повозку и скоро Андрей лежал в глубине фургона, накрытый одеялами, ещё через пять минут, они уже ехали по лесной дороге, уворачиваясь от нависающих над дорогой еловых лап.
"Как бы брезент не порвать!" - с неудовольствием подумал Фёдор и подстегнул лошадей, ходко бегущих по дорожке после отдыха на жирных луговых травах - "Если всё нормально - после обеда будем в городе"
- Нравятся лошадки? Видишь как - цок-цок-цок - бегут! Лошадки! Дядя Фёдор правит, и бегууут лошадки!
Алёна на облучке рядом с Фёдором ворковала над дочерью, прижав её к себе и счастливыми глазами глядя на проплывающий лес, дорогу, бегущую под колёса фургона и вдыхая крепкий запах конского пота, идущий от сытых, здоровых лошадей. Конь слева, мерин по кличке "Сивый", опасливо покосился глазом на Фёдора и запрядал ушами, когда тот показал ему хлыст с словами:
- Видишь? Видишь, скотина? По тебе плачет! Будешь живот надувать? Будешь нога за ногу ходить? Уууу...скотина!
Алёна рядом рассмеялась:
- Думаешь он тебя понимает?
- А то! - тоже рассмеялся Фёдор - видала, как ушами заводил? Знает, скотина, что хулиганил! Ленивая животина!
- Не ругайся на лошадку! - возмутилась Настёна - нельзя на лошадку ругаться, она хорошая!
- Ладно, не буду - усмехнулся Фёдор и вдруг улыбка сползла с его лица.
- Алёна, прячь девочку. Нас встречают - он придержал лошадей и пристально посмотрел вперёд - там, навстречу им, ехали верховые, четверо или пятеро, и солдат застонал про себя: "Ну как Андрюхи не хватает! Мы бы с ним сейчас их враз расчехвостили! Так, без паники! Это, скорее всего, не профессиональные военные, а какие-то сраные крестьяне, а я не селянин, а старый вояка, до которого им как до неба пешком! Моя сабля тут, Андрюхина тоже рядом - хер вам, глубоко неуважаемые, не возьмёте!"
- Алёна, уложи Настёну на пол, на всякий случай, бери лук и иди сюда. Без команды не стреляй. Поняла?
- Поняла! - Алёна с плотно сжатыми губами, решительно потянула лук, и приготовила колчан со стрелами.
- Я буду разговаривать. Ты молчи. Узнаёшь кого-нибудь из них? Впрочем - чего я спрашиваю - морду старосты за версту видать. Готовься!
Всадники подъехали на расстояние десяти метров от фургона и остановились, Фёдор тоже придержал лошадей и громко спросил:
- Чего хотели? Уступите дорогу, нам некогда!
- Вы убийцы! Вы убили мою дочь, и вы должны за это ответить! - лицо старосты перекосило от злости и из благообразного мужика он превратился в подобие маски "ярость!"
- Ну подайте на нас жалобу в суд - усмехнулся Фёдор - по какому праву вы занимаетесь самоуправством?
- А у нас нет суда! Я решаю, жить вам или нет! Я и мои люди! Выходит сюда, преступник! Пора ответ держать!
- Ой, как громко и важно сказал! А может тебе пора ответ держать, придурок ты этакий? - Фёдор тихо добавил - сейчас я выскочу, а ты сразу вали старосту, только не промахнись, у нас нет права на промахи, за тобой дочь!
Фёдор как-то сразу поверил - не промахнётся! - и соскочил с фургона, держа в руках по сабле:
- Давай!
Хлопнула спущенная тетива, и староста повис на седле лошади, запутавшись одной ногой в стремени - лошадь спокойно пошла по дороге, косясь на мёртвый груз глазом и прядая ушами.
Всадники уже спешились и были готовы к бою - с коня бить саблей было нельзя, так как замахнуться не давали толстые ветви деревьев, наклоняющиеся над головой так, что нельзя было как следует размахнуться.
Увидев падение своего предводителя, его люди бросились к фургону и оказались как раз к лицом к лицу с Фёдором.
Да, он был исключительным фехтовальщиком, но их было четверо! Алёна уже не могла ему помочь - он находился как раз на траектории выстрела, можно было задеть его случайной стрелой, так что отдуваться приходилось ему самому.
Тяжёлые сабли мелькали в руках солдата, создавая перед собой стальной вихрь смертоносных клинков, и некоторое время никто из нападавших не решался перейти границу этой стальной стены, затем двое всё-таки решились и прыгнули вперёд. Сталь скрестилась со сталью, отлетела длинная жёлтая искра.
Сталь выдержала и вот уже один из нападавших отскочил, зажимая одной рукой другую - между его пальцами сочилась кровь, но Фёдору некогда было смотреть на раненого - он уже бился с трёмя оставшимися, и с трудом сдерживал их натиск. Эти трое были довольно опытными бойцами - видимо, наёмниками, и вооружённые саблями и кинжалами, работали ими уверенно и резво. Фёдор прикинул ситуацию и предложил, между ударами:
- Остановимся, поговорим? Вы же профессионалы, давайте обсудим ситуацию?
- Хорошо - стоп, ребята! Что предлагаешь, вояка? - высокий наёмник уткнул саблю в землю и опёрся на неё, отставив одну ногу, остальные последовали его примеру и с ожиданием посмотрели на старого солдата.
- Ваш наниматель мёртв, я к вам претензий не имею, вы убедились, что меня так просто не взять и кто-то из вас тут поляжет, зачем вам это надо? Вы получили плату. А если не получили - вон лежит ваш бывший наниматель, деньги точно с ним, какой смысл тратить время и рисковать, когда можно получить всё, и не трудиться?
- Понимаешь, какая штука, солдат...ты же солдат? Выправку и умение не замаскируешь -усмехнулся высокий - кроме платы нам обещана женщина, ну и фургон ваш денег стоит...жив ли наниматель, или нет - большого значения теперь не имеет. Прости, ничего личного - работа такая. Теперь, если это всё, что ты хотел нам сказать - продолжим!
- Ну что же, продолжим! - усмехнулся Фёдор и пригнув вперёд, увернулся от направленного в голову удара и подсёк ноги одного из бандитов, второй свалился через него и был зарублен сверху, ударом через шею, наискосок.
- Ты хорош! А ну-ка вот это попробуй! - главарь левой рукой метнул в Фёдора кинжал, и пока тот отбивал его клинком сабли, направил удар ему по ногам и зацепил кончиком лезвия выше колена - штанина Фёдора сразу набухла кровью и он обеспокоился - если истечёт кровью, ослабеет, вот тогда и правда конец. Надо было завершать бой как можно быстрее, невзирая на мелкие ранения, и он как подстёгнутый хворостиной, бросился в бой, ускорив движения до максимума - давно он не работал с такой быстротой, с тех самых пор, когда выступал на соревнованиях по фехтованию.
Теперь уже агрессоры, стерев с лиц улыбки, с трудом отбивались от наскоков солдата. Звон сабель продолжался ещё минуты две, когда в воздухе свистнула стрела, пролетев мимо Фёдора и воткнулась в плечо его противнику. Воспользовавшись тем, что оружие противника опустилось, Фёдор плавным движением рассёк ему рёбра, а другой рукой воткнул саблю в живот, окрасив её кровью.
Ещё один напор - главарь упал с рассечённой головой - оставшийся в живых, тот, кому солдат первым разрубил плечо, бросился бежать, петляя как заяц.
Фёдор протянул руку к фургону:
- Дай лук!
Алёна подала, Фёдор долго выцеливал бегущего, угадывая, куда тот побежит в следующий момент, и вот стрела ушла вперёд, пронзив спину беглеца.
"Болван!" - подумал Фёдор - "надо было в лес бежать, а он по дороге рванул. Идиот, или растерялся со страху!"
- Алён, иди сюда, помоги мне, ногу слегка зацепили!
Алёна ахнула:
- Какое там слегка! Кровь вон течёт ручьем! Давай, скорее, я перевяжу!
Минут двадцать ушло на перевязку, Фёдор сменил штаны, взамен располосованных и пропитанных кровью, и пошёл обшаривать трупы.
Действительно, на трупе старосты нашёлся мешочек с сотней золотых, на наёмниках денег было маловато, как и украшений - так, горсточка медяков и серебра, видать их дела в последнее время шли не очень хорошо - то-то они так уцепились за этот заказ и не хотели от него отказаться.
Минут пятнадцать ушло на стаскивание трупов в лес и сброс их в овражек - когда их найдут, будет уже поздно - Фёдор со товарищи уйдут далеко от этих мест.
Фёдор поймал двух лошадей противника - остальные убежали в лес и искать их не было ни времени ни желания, привязал к задку фургона, оружие собрал и положил в повозку, подумав, что эдак скоро они будут зарабатывать тем, что займутся ограблениями грабителей - вполне пристойное и выгодное занятие, как оказалось. Вот только немного хлопотно и болезненное....
Через час они пылили по тракту, направляя лошадей к городу Ураку.
Урак встретил их пыльным покоем провинциального городишки, в котором люди никуда не торопились, и считали, что лучше отложить на послезавтра то, что можно сделать завтра, а ещё лучше - повременить с делом на недельку, купить кувшин вина, жареную курицу и посидеть за столом в хорошей компании - проблема и рассосётся сама собой! Впрочем, он ничем не отличался от остальных городков такого типа, только что был поменьше размером, чем тот же Нарск.
Они медленно втащились во двор заезжей, где стояли уже несколько фургонов купцов, под охраной угрюмых сторожей, оставленных хозяевами во дворе и лишённых удовольствия пропустить в глотку пару-тройку кружек пива.
Под неприязненными взглядами этих адептов охранного бизнеса, Фёдор втянулся под навес, и выбравшись из фургона покричал конюха, медленно и печально ковырявшегося в стойлах лошадей:
- Эй, малый, иди, прими лошадей! Да покорми их хорошенько овсом!
- Три медяка за четыре лепёшки овса. Будете брать?
- Буду, давай быстрее! Мы хотим пообедать, а если провозимся тут ещё полчаса - околеем с голоду! На вот тебе, для ускорения! - Фёдор передал конюху серебряник, и добавил - сходи, скажи что нам нужно две комнаты, а ещё вызовешь лекаря, надо моего товарища осмотреть - упал с лошади. Сдачу оставь себе.
- Алён, идите посидите в трактире, я скоро приду - отправил он женщину из фургона.
Конюх распрягал лошадей и отводил их в стойла, а Фёдор размышлял - что делать? Как доставить Андрея в комнату так, чтобы никто не обратил внимания? А может не стоило лекаря вызывать?
Солдат залез в фургон и пощупал пульс товарища - как ни странно, пульс был чётким, насыщенным, ровным, не то что несколько часов назад. Фёдор облегчённо вздохнул - что бы ни было дальше, но пока что Андрею уже ничего не грозит, жить будет. Впрочем - на его раны смотреть без содрогания было нельзя - багровые полосы иссекали всю спину вдоль тела, левая сторона лица слегка раздулась, покраснела и тоже не выглядела шибко здоровой и весёлой.
Фёдор сел рядом и задумался: "Ну что делать? Ехать дальше? Кстати - Алёну нельзя тут оставлять, особенно после того, как они убили старосту с наёмниками - если пойдут по цепочке, узнают, куда они поехали, сопоставят...а этот город находится всего в двадцати верстах от Харабова. Приедет кто-нибудь в город, встретит Алёну...и понеслось. Могут стукануть в Стражу, те рады стараться уцепиться за что-нибудь, что может дать прибыль, её арестуют и..." - дальше он не хотел додумывать. Судьба Алёны с Настёной уже не была ему безразлична.
Фёдор уже стал вылезать из фургона, когда сзади вдруг послышался стон и хриплый шёпот:
- Федь, ты где?
Фёдор не поверил своим ушам:
- Андрюха, очнулся?!
- Не дождётесь... - странно сказал Андрей клекочущим хриплым голосом и спросил - женщина жива? Ребёнок?
- Алёна с Настёной? Живы, живы..я в трактир их отправил посидеть, сейчас дождусь, когда конюх придёт и надо уже тебя переводить в комнату, не в фургоне же ночевать!
- Ох, Федь, в горле пересохло...видать крови много потерял...я там...это...не превратился в монстра какого-нибудь? Не оброс шерстью?
- Пока - нет... - Фёдор поднял глаза на монаха - пока рано, хотя обычно проявляется уже в течение первых суток. Что делать-то будем, Андрюх? Если ты станешь кикиморой? Или кикимором..тьфу! В общем таким чудовищем, как та баба?
- Я всю жизнь - вернее большую её часть - был чудовищем, мне не привыкать. Не бойся, если я буду терять контроль - уйду, вас не трону. Я же не эта баба с голыми сиськами..а согласись, она была хороша, эта кикимора! - из сумрака фургона послышался смешок и хриплый кашель.
- Эй, Андрюха, ты ли это говоришь? - удивлённо воскликнул Фёдор - стоило тебя покусать голой бабе, так ты сразу и пустился во все тяжкие?
- Да уж...в моём состоянии только и пускаться. Дай мне попить, что ли, изверг!
- Да, извини, сейчас! Но только вино с водой, больше ничего нет.
- Что есть, то и давай...печёт в груди, просто терпения нет.
Фёдор налил в кувшин из бутылей и бочонка, и больной жадно стал заглатывать жидкость, несмотря на то, что она текла у него по груди и капала на днище повозки.
Уффф! - уже легче! - Андрей вытер с подбородка и груди лужицы розовой пахучей жидкости и протянул руку Фёдору - помоги мне сесть, что-то я обессилел...
Монах поднялся, тяжело дыша и прислонился к борту фургона:
- Знаешь, мне странные сны снились, пока я лежал в забытьи - то снилось, что я бегу на войне, спасаюсь от врагов, то снилось, что я волк и несусь, несусь по лесу, загоняя свою добычу...да так всё ясно, чётко, как будто вижу перед собой!
- Вот оно, началось! - угрюмо заметил солдат - ты уж того...постарайся нас не сожрать, ладно?
- Постараюсь - хмыкнул монах и замолчал, а через пару минут добавил - надень на меня рубаху, да пошли в трактир, что ли! Я есть хочу страшно, и всё тело зудит, как будто у меня под кожей стадо муравьёв бегает!
- Ну-ка, посмотрим, что там у тебя на спине...ничего себе! Андрюх, да на тебе заживает, как на...хммм...мда. Вот она, причина-то - у кикимор всё заживает молниеносно, видимо её кровь тебя залечила, да и то, что из крови перешло в твоё тело, начало работать. Теперь тебя убить очень, очень трудно!
- Слушай, Фёдор, я одного не пойму - если кикимора боится серебра и её убивают серебряным оружием, почему я могу касаться серебряного крестика, и мне ничего за это нет?
- Да чего тут объяснять - брехня видать, про серебро-то. Вот башку отрезать - это дело верное, а чем отрезать - да хоть пилой или мотыгой, серебро тут ни при чём. Ты мне вот что скажи - почему на кикимору не действовали твои проклятия? Я же слыхал, как ты матерился, и кричал "Да умри же ты, наконец, сука!".
- Хммм...я не помню этого. Да, странно, по идее она должна была полечь, как озимые. Ладно, хватит об этой пакости, пошли в трактир, поднимай меня!
Фёдор осторожно поднял Андрея и помог ему вылезть из повозки, тот замер, переводя дух и опёршись плечом на борт фургона осмотрелся вокруг - странно, он всё видел как-то по другому - вроде и так же, но по другому!
Вокруг людей, предметов, деревьев и травы виделось какое-то свечение, как будто ореол, это было похоже на то, как если бы смотреть в прицел-тепловизор. Интересно, что можно было усиливать эффект, каким-то образом "напрягшись", или уменьшать - согнав его практически в ноль.
Это напоминало то, как будто настраиваешь бинокль - ближе, дальше... Монах ошеломлённо подумал: " Что бы это значило? Почему вот у этого пацанёнка оранжевое сияние вокруг тела, а у этого старика - красно-чёрное? Что это значит? Хммм....а вокруг меня какое-то зеленоватое... Фёдор светится жёлтым, с красно-чёрными вспышками - красное и чёрное в основном возле ноги...интересно."
- Федь, ты ранен в ногу?
- Откуда ты узнал? - Фёдор остро глянул на монаха и коснулся больной ноги - да, ранен, только как ты это увидел под штанами?
- Вот так...как-то увидел... - неопределённо буркнул Андрей и покачиваясь сделал несколько шагов по направлению к трактиру - помогай, давай! А что скажешь трактирщику, что со мной?
- Что и лекарю, то и ему скажу - бросил Фёдор подхватывая руку Андрея и поддерживая его сбоку - что с лошади упал и ветками побило, да камнями...или медведь подрал.
- Ну ну...так они и поверили.
- Поверят или нет - какое их собачье дело?! Всё, пошли, лошадей уже поставили, сейчас лекарь придёт тебя осматривать - кстати, у нас пару лошадей прибавилось, верховых.
- Откуда взялись?
- Потом расскажу, не до того. В общем - староста приходил, желал поблагодарить нас за смерть его дочери-кикиморы.
- И обратно, как я понимаю, не ушёл. Много их было?
- Пятеро, вместе со старостой.
- Силён, старик! Ты ещё тот конь! Нашинковал их?
- Алёна старосту завалила из лука, и ещё одного подстрелила, помогла.
- Молодец баба - удивился Андрей и сморщился - как чешутся раны, ты бы знал, просто не могу сдержаться - хочется драть их ногтями!
- Не вздумай! Это хорошо, что чешутся, значит заживают. Хммм...это на второй-то день после ранения...дааа...в твой кикиморности есть и свои хорошие стороны. Ну всё, хватит болтать - пришли!
Через высокое крыльцо мужчины, хромая и поддерживая друг друга, попали в большой зал заезжей.
Там было почти пусто, только несколько возчиков в углу обедали, не обращая внимания на окружающее и что-то бурно обсуждая так, что один стукнул кулаком по столу и крикнул
- Два пусть он идёт к демону с его платой! Я за эти деньги ещё должен мешки таскать? Не бывать этому!
Андрей улыбнулся - везде одно и то же - недовольные работники и жадные работодатели.
От улыбки у него зачесалось слева - проведя рукой по щеке он обнаружил аккуратные стежки шва и с неудовольствием подумал: "Особая примета, чёрт её возьми! Теперь мою рожу запомнит каждый, первый попавшийся постовой и бабка из подъезда напротив! Тьфу, чего я говорю? Какая особая примета - я отошёл от своей грязной работы, хватит! Впрочем - тут бы тоже не хотелось быть таким запоминающимся...да что сделаешь? Что есть, то есть. Интересно, моё героическое деяние, не было ли попыткой самоубийства? Ну, типа, искупление? Трижды тьфу! И что мне в башку лезет? Спятил, что ли? Новое моё состояние такие мысли навевает, что ли? А интересно смотреть, как они светятся! Кстати - даже в темноте - вот, служанка в тёмном углу, сияет, как неоновая! А притушить свечение? Ага...притухла, а то аж глаза режет...а что это у неё живот светится жёлтым, этакий сгусток? Хе хе - беременна? Хозяин, что ли, постарался...впрочем - какое моё дело?"
Монах расслабился на стуле у окна, по привычке держа в поле зрения входную дверь, а Фёдор и Алёна обсуждали что-то с трактирщиком, потом поднялись с ним наверх, держа за руку Настёну.
"Прелестная девчушка!" - подумал Андрей - "Вся в маму! А Фёдор-то как на них смотрит...это что-то уж очень подозрительно...ой, чёрт! Да он, похоже влюбился в мамашу! И куда же я его тогда потащу за собой? Это же преступление будет, против человечности...ясно, что дорога гладкой не будет"
Его мысли прервал чей-то грубый голос:
- Ты чего тут расселся? Пошёл вон отсюда, нищеброд! Много вас тут ходить, скоты, затоптали весь пол!
Андрей с удивлением обернулся через плечо - перед ним стоял здоровенный парень, как полтора Андрея по ширине, слегка полноватый, одетый, как обычно это бывает у вышибал, в кожаную безрукавку, обнажавшую толстые руки, шириной с бедро обычного человека.
- Ну что уставился? Свали отсюда, или я тебя выкину!
Андрей оглянулся - как на грех, никого из персонала рядом не было, трактирщик ушёл с Фёдором, а подавальщицы переговаривались где-то в глубине кухни и не обращали внимания на то, что происходит в зале, увлечённые рассказом одной из них о том, как та ходила на свидание и как он сказал...а она...а он... а они...
- Слушай, парень, я клиент, и не хочу неприятностей - уйди по добру, по здорову, а? - ответил Андрей как можно миролюбивее, хотя внутри у него уже всё закипало от тупого упрямого хамства этого человека - ну нет бы поговорить, выяснить, ну нельзя же сразу бить посетителя, если его вид тебе не нравится? Ну что за хрень такая! Таких вышибал надо гнать поганой метлой!
Всё это промелькнуло в голове Андрея, прежде чем вышибала ухватил его за волосы пятернёй и рванул вверх, поднимая со стула.
Совершенно автоматически, Андрей прижал его руку обеими своими к голове и рванул вниз, выламывая её и сажая парня на колени, затем перехватил и вывернул руку, несмотря на яростное сопротивление этого мастодонта - рычаг, правильно приложенный к некому объекту, плюс достаточное усилие - и этот объект легко летит кубарем в сторону выхода, где затихает сто пятидесяти килограммовой грудой разъярённого мяса.
Но он не успокаивается - над ним полощется ярко-красная аура ярости и боли, Андрей понимает - сейчас будет новое нападение, и уже гораздо более серьёзное - и точно - из недр огромной пазухи вышибалы появляется полуметровая дубинка, отполированная руками бойца, и парень с рёвом летит на монаха.
Андрей успевает подумать, что дубинка идёт на него медленно-медленно, как будто время остановилось, стало тягучим и густым, как засахаренный мёд - полированная тёмная палка приближается к голове, он перехватывает её, поддёргивает по ходу движения, закручивает тело нападавшего по спирали, и вот тот, взлетев в воздух, торпедой летит к столу обедающих возчиков и сносит его вместе с чашками, плошками, кружками и ложками с таким грохотом, что его, вероятно, слышно за версту от заведения.
Грузчики матерятся, один из них разбивает глиняную кружку о голову вышибалы, а молодой парень из их числа летит на Андрея с криком:
- Скотина ты демонская! Весь обед нам испохабил, урод!
И тут же падает у ног монаха, потеряв сознание от короткого, резкого удара в солнечное сплетение.
Андрей переводит дух - перед глазами вращаются красные круги и он того и гляди потеряет сознание - похоже ко всему прочему открылись раны на спине, потому что он почувствовал, как намокла рубаха сзади. Усилия по нейтрализации тупого вышибалы и бедового возчика дались ему довольно тяжко...
- Это что здесь такое происходит?! - трактирщик, стоящий на лестнице, с ужасом и негодованием воззрился на поле битвы, усыпанное осколками посуды, раздавленной едой, залитое пивом и вином, а также кровью, сочащейся из разбитой головы вышибалы -кто это всё тут сотворил?!
- Это он! - показал на Андрей пальцем один из возчиков - вот этот вот - он слегка пнул ногой вышибалу - полез на него драться, а он его швырнул, как котёнка, и сбил наш обед! Пусть оплатит нам обед! Мы что, зря деньги платили?! Или вышибала пусть оплачивает - парень сидел его не трогал, а этот придурок на него полез! Считаю, что это твоё заведение виновато, раз вышибала на тебя работал!
- Да! Да! - зашумели возчики - заведение виновато! Если так будут встречать всех гостей, у тебя тут не останется посетителей! Мы всем расскажем, какое тут гостеприимство!
- Вот демонство! Ну сколько раз говорил ему - прежде думай башкой, а потом пускай кулаки в ход! Силы много, а ума нет! Ну что вот с ним делать?! Выгнать? Надо тогда вышибалу нового искать, а это не так просто - тут надо здорового мордоворота - возчики ребята крутые, с ними надо ухо востро... А твой парень, конечно, крут - так лихо расправится с Семёном - он гружёную телегу с зерном подымает за колесо!
Трактирщик отсчитал сдачу и отдал Фёдору:
- Вот ваши деньги, ты уверен, что больше двух дней не задержитесь? Ну смотри - если решишь ещё остаться - доплачивать будешь в это время. Сейчас вам воды натаскают, корыта уже там. Вот твой друг ест, как месяц голодал! Ему плохо не станет? Мне только блевотины ещё на полу не хватало - трактирщик с удивлением и восхищением смотрел на то, как Андрей сметает со стола всё, что выставили с кухни расторопные подавальщицы, с опаской косящиеся на страшного мужика - с Семёна вычту из жалованья за учинённый погром. Спасибо твоему другу, что не покалечил его - похоже, запросто мог!
- Он такой...может... - протянул Фёдор и сгрёб монеты в ладонь - так ждём воду, и добавьте нам на стол пирогов, и пива ещё холодного.
- Да да, конечно - я вижу, как ваш друг всё сметает...
Через час они сидели в своём номере наверху - Алёна с Настёной поселились в другой комнате - и обсуждали, как жить дальше.
- Как себя чувствуешь, Андрей? Ты так жрал, что я думал - лопнешь! Тебе не плохо сейчас? - Фёдор с подозрением посмотрел на сидящего в корыте товарища, смывающего с головы мыльную пену.
- Нормально. Только вот слабость, головокружение и раны сильно чешутся - Андрей вылил на себя ковш горячей воды и с удовольствием фыркнул - уфф! Хорошо! Прямо-таки жить хочется!
- Ага...ты там не чувствуешь желания кого-нибудь загрызть? Или попить крови?
- Чувствую. Хочу твоей крови попить! И если ты не отстанешь с глупыми вопросами - я точно её напьюсь! Ну что ты пристал - если что-то почувствую - я первый тебе скажу - Андрей грустно посмотрел на Фёдора и добавил:
- Ты знаешь, мне кажется, процесс перестройки организма ещё не закончен - меня корёжит всего, ломает, тело горит, как будто во мне бегает толпа гномиков и всё ломает и перестраивает...
- А кто такие гномики? - не понял Фёдор
- Да ну неважно...маленькие человечки такие...сказочные. Забудь. В общем - я как в печке - горит всё, ломает, суставы болят - чем это кончится - я не представляю. Знаешь, что тебе скажу, Федя, шёл бы ты сегодня спать к Алёне в комнату...вдруг я ночью решу, что ты вкуснее, чем тот пирог, который я съел полчаса назад, ты же не хочешь, чтобы я тобой поужинал?
- Фу, демоны! Правда, что ли? - Фёдор встал на ноги и пошёл к двери - пойду схожу к ней, попрошусь на постой! Эдак, рядом с тобой и задремать-то нельзя будет, как жить-то дальше станем?
Фёдор вышел, захлопнув за собой дверь, а Андрей откинулся на стенку корыта и замер, наслаждаясь горячей водой и покоем.
Улыбнувшись своим мыслям, он решил, что отправить Фёдора к Алёне было правильным решением - пусть сблизятся, может на старости лет солдат найдёт свою любовь? Ясно же, что между ними проскочила искра...
Затем улыбка сошла с его лица - он и на самом деле чувствовал, что в его организме происходит какая-то перестройка - в какую сторону - никто не смог бы сказать, а уж он тем более. Видимо, в организм попал какой-то вирус, преображавший его и изменявший - какое ещё может быть объяснение? Конечно, после того, как все его раны были залиты кровью "кикиморы", да ещё после того, как он хлебнул её кровушки - немудрено было подхватить заразу.
Как исследователь-учёный, Андрей последовательно припомнил, что уже получил он в результате изменений: он может видеть ауры людей, даже в темноте - полезное свойство. Может угадать, где у человека болит, видит состояние его тела - например - даже беременность - не очень полезно, но забавно. Скорость его движений увеличилась в разы - он заметил это, когда дрался с вышибалой - полезное свойство, особенно в этом мире и при его профессии.
"Тьфу! - какой его профессии?" - Андрей сплюнул и выругался - "С наёмным убийцей покончено, всё, навсегда. Но в этом злом мире человеку с ускоренной реакцией легче прожить...вот только больше надо еды!"
Андрей заметил за собой, что он никогда так много не ел - но это и объяснимо - чтобы восполнить энергию, потраченную для такого ускоренного организма, надо много топлива - иначе он, организм, будет есть сам себя, поглощая внутренние ресурсы - "А вот это уже плохо, если он попадёт в условия, когда еды мало, могут быть неприятности. То-то кикиморы жрут всё и всех подряд, это и объяснение тому, почему они воруют людей - человеческое мясо усваивается гораздо легче и оно питательнее! Надеюсь, у меня крыша не поедет и я останусь в разуме..."
Он с ожесточением почесал щеку, содрал струп, зацепился за нитку, вставленную в шов и ещё больше обозлившись на зудящую рану, осторожно потянул за нить, вытаскивая её из шва. Нить потянулась, потом оборвалась, он зацепил ещё кусочек, и матерясь, как сапожник выдернул её из щеки.
На подбородке скопились капли сукровицы, монах плеснул мыльной водой, защипало, ещё раз выругался про себя и стал соображать - как выдернуть нитки из спины, а пока соображал, дверь в номер распахнулась и в неё прошёл Фёдор, со словами:
- Сюда, господин лекарь, вот тут больной! Вот - в корыте сидит! Андрей, вылезай оттуда, лекарь тебя осмотрит.
Андрей неохотно поднялся в корыте, протянул руку за полотенцем и стал вытираться, убирая потёки воды и мыльную пену, облепившую тело.
- Вот, господин лекарь - посмотрите раны на спине, и на груди - это его медведь подрал в лесу, пошёл за грибами, а медведь и напал!
Лекарь, небольшой пожилой мужчина с седыми волосами до плеч, легонько ощупал спину монаха, осмотрел грудь и важно изрёк:
- Ну что же, раны заживают хорошо, полагаю, это случилось дней десять назад? Надо было ещё пару дней назад снять швы - чего ходит с нитками, давайте, я вам сейчас их удалю, и дам заживляющей мази, чтобы и зараза туда не попала, и скорее ссадины зажили...
Фёдор незаметно от лекаря прижал к губам палец - тссс! Молчи! - Андрей согласно кивнул головой и приготовился терпеть муки от вытаскивания ниток.
Как ни странно, прошло это довольно безболезненно - нет, боль он, конечно, ощущал, но не такую, чтобы слёзы из глах сыпались. Вывод - порог болевой чувствительности повышен. Это с одной стороны хорошо, для бойца, а с другой стороны - эдак схватишься за горящее полено, и пока не прожжёт руку до кости - не поймёшь, что тебе больно.
- Ну вот и всё! Теперь намажем мазью... Ну вот, закончил! У вас удивительно крепкий организм, молодой человек, только вот вам стоит побольше есть - очень уж худоваты - жилы, да кости, надо жирка хоть немного подкопить, это организму полезно, запасец, да, запасец надо иметь.
И ещё - лекарь приложил руку к спине пациента - что-то вы очень горячи, как будто у вас лихорадка. Впрочем - может это от ванны? Горячая вода нагрела, а я с улицы? Вот вам толчёная ивовая кора, заварите её и попейте - отлично снимает лихорадку. Всё, господа, я вас покидаю, как там насчёт гонорара? Лекарю надо хорошо питаться - тогда и больному в радость! - лекарь усмехнулся и с благодарностью кивнув головой, принял в руку золотой, щедро выданный ему Фёдором - их доходы позволяли не жаться, экономя каждую копейку, на одном только старосте прилично заработали...
Лекарь вышел, а Фёдор и Андрей остались наедине.
- Ну что, договорился с Алёной - безразлично спросил монах, натягивая одежду - там сегодня ночуешь?
Фёдор покосился глазом на Андрея - не ехидничает ли? Уж больно невинное выражение лица и двусмысленный вопрос.
- Договорился. И рожи-то не строй, знаю, ехидная твоя морда, о чём думаешь! А если бы и так? Она баба свободная, красивая, я мужик в силе, почему бы и нет? Я же не насильник какой-то!
- А чего ты взвился-то? Я ничего такого и не подумал - сохраняя каменную физиономию сказал Андрей - ну договорился и договорился! Ваше дело. Хе-хе... - не выдержал монах и рассмеялся - что, растаяло сердце старого холостяка? Ну ничего, я только рад за тебя, может хоть пить перестанешь. Тебе надо хорошую бабу, чтобы в руки тебя взяла и на путь истинный направила!
- А тебе, не надо на путь истинный? - подколол его Фёдор.
- Может и надо - посерьёзнел Андрей - вот только кто его покажет, путь-то истинный... Думаешь, что выбрал правильный путь - а гибнут люди, которых хотел защитить...думаешь, что совершил правильный шаг - и опять кто-то рядом гибнет. Где, он, правильный путь? Только Господь знает...
- Ты мне вот что скажи, Андрюха, мне одна мысль не даёт покоя - почему кикимора не сразу упала мёртвой, когда ты пытался её убить? Ведь я слышал, как ты матерился и вопил - "Умри же наконец, скотина! Умри!" - а она всё скакала с тобой на шее, и не падала!
- Честно говоря - те события я помню плохо - сознался Андрей - всё как в тумане, мельтешение, удары, кровь, мелькание земли и боль - ничего не помню. Да, орал что-то, но ничего в голове не удержалось - может после удара? Не знаю. Кстати - ты свою ногу-то показывал лекарю? Или забыл?
- Забыл...демоны его задери. Замотался и забыл...да ладно, не так уж там и сильно поранено, первый раз, что ли...просто порез, заживёт. Я мазью своей вонючей намазал. Ты-то, вон как уже восстановился - а всё кикиморова кровь - она заживляет, да ты ещё получил хорошую порцию внутрь, нахлебался.
- Федь, предупреди Алёну, чтобы не болтала лишнего, хорошо? Не дай Боже где-то проговорится.
- Скорее ты проговоришься - брось свои словечки - "не дай Боже!" - если кто-то услышит? Не миновать тогда беды! Забыл, где мы находимся? Мы в Славии, где таких как ты выпускают на арену, на потеху толпе! Думай башкой, когда что-то говоришь! А Алёна - да что Алёна, у неё можно и поучиться некоторым мужикам держать язык за зубами!
- Хммм...здорово ты втюрился...рад за тебя. - усмехнулся монах - в общем - шагай к своей Алёне, я спать лягу, что-то меня знобит опять.
- Давай я заварю тебе коры? Температуру собьём, а?
- Не надо. Не поможет. Есть у меня подозрения, что это неспроста температура - это мне за то, что скорость у меня увеличилась многократно, смотри - Андрей сделал неуловимое движение рукой так, что его не было видно, будто призрак пролетел мимо носа Фёдора.
- Вот, выкинешь за дверь! - двумя пальцами монах сжимал муху, которую выхватил из воздуха над плечом товарища - у меня повышен обмен веществ в организме, отсюда и повышенная температура тела, отсюда и мой безумный аппетит и отсутствие жировых прослоек - всё сжигается. Да ещё, видимо, идёт перестройка организма под новые реалии, так что повышенная температура - это нормально. Но, честно скажу - неприятно. Так что вали отсюда, а одеяло твоё я отберу - вам и одного хватит - Андрей подмигнул товарищу, завалился на постель прямо в одежде и добавил - накрой-ка меня хорошенько..и это...запри дверь снаружи, на всякий случай. На ключ. Двери крепкие? Ага...иди, я посплю, не заходите ко мне, пока не постучу, мало ли что.
Фёдор понимающе кивнул головой, укрыл трясущегося в ознобе Андрея своим одеялом, подумал, стащил ещё и простыни со своей кровати и тоже набросил на него сверху.
Осмотрелся, подумал, что надо сказать убрать корыто, но махнул рукой и выкинул это из головы.
Потом улыбнулся под нос - "Проницательный, собака! Быстро меня расколол. Впрочем - я и не скрывал своего отношения к этой женщине...в кои века мне встретилась приличная баба, грех было бы упустить!" - и тут же спросил себя - "Неужели и правда так всё серьёзно для меня? Ну были же у меня женщины и до этого, и не одна...нет, эта чем-то зацепила. Да будь что будет, один раз живём!"
С этой мыслью солдат вышел из номера, огромным ключом запер входную дверь, положил ключ в карман и решил: "Пойду проверю, как лошадей пристроили, да что там с фургоном, тайник мой вряд ли найдут, но всё-таки лучше проверить. Двор охраняется, но возчики ещё те скоты, обязательно норовят чего-нибудь попереть, глаз да глаз за ними!"