Над тем миром, в котором жил главный герой этого рассказа Виззи, вздымалась высоченная бетонная стена. Точнее, вздымалась она только с одной стороны, ну а с остальных сторон подступали к этому миру зловонные болота, которые казались бескрайними, и переплыть через которые представлялось делом совершенно немыслимым.
Кончено, и через стену перелезть было невозможно, да и не было в этом никакой необходимости. Дело в том, что в стене имелась трещина, достаточно широкая для того, чтобы любой мог протиснуться через неё, и увидеть то, что происходило за стеной.
А там находилась широченная дорога, по которой стремительно проносились исполинские машины. Одно только колесо любой такой машины превосходило среднего обитателя их мира в сотни раз, а проносились эти машины с такой скоростью, и так часто, что перебежать на противоположную сторону дороги представлялось делом совершенно немыслимым.
Да и зачем туда было перебегать, если вздымалась там точно такая же стена, как и с их стороны, и в этой стене не было заметно никаких трещин?
Как выглядел народец, к которому принадлежал Виззи?
У них имелись вполне человеческие лица. А их усы и бороды были такими острыми, что исключали любую возможность поцелуев. И состричь эти усы и бороды они не могли - это вызвало бы сильнейшие муки и даже смерть. К тому же, эти усы и бороды росли и у мужчин и у женщин.
Помимо человеческих лиц в их облике ничего человеческого не было. Их тела являлись телами рыжих тараканов. Тридцать сантиметров - таковы их средние размеры.
Ходили эти люди-тараканы в основном на задних лапах, но если требовалось куда-либо бежать, то пользовались всеми четырьмя лапами, и передвигались с чрезвычайной скоростью.
Породили они и религию, которая объясняла, что их несносное, нищенское существование, и воздух отравленный болотными испарениями - всё это наказание богов за грехи их предков.
Но это было официальным церковным учением, помимо которого имелась ещё и альтернативная, запрещённая история, которую однако ж знали все, в том числе и церковники.
И в этой еретической истории разъяснялось, что все они люди-тараканы были когда-то просто людьми, но потом отравили свою землю и мутировали в этих тараканов. Что же касается исполинских машин, которые проносились за стеной, то они являлись порождением тех древних людей. И эти машины жили теперь какой-то своей непостижимой жизнью.
А весь их тараканий мир, в общем то и не миром был, а жалким мирком - крохотным островком на границе болот, забытым и машинами, и Богом.
В общем, что официальное учение, что еретическое - не давало ответа на главный вопрос: как сделать свою жизнь счастливой?
* * *
Из-под стены вырывалась река Смердовка. Вода в этой реке всегда казалась маслянистой. Что касается неприятных запахов, от которых она, должно быть, получила своё название, то их невозможно было почувствовать потому, что обитатели этого мирка слишком уже привыкли к болотному смраду, и название Смердовка казалось непонятным атавизмом. Но от названия не могли отказаться, потому что люди-тараканы предпочитали чтить традиции.
Итак, на берегу Смердовки, в нескольких шагах от бетонной стены стоял Виззи. Внешне он ничем не отличался от своих сородичей, но он был молод, и он жаждал изменить свою жизнь.
Виззи вспоминал историю, рассказанную его вечно пьяным папашей.
Отец рассказывал, что в юности, как раз в возрасте Виззи он нырнул в Смердовку, и поплыл против течения, под стеной. Он плыл так долго, пока в его лёгких не закончился воздух. Тогда он дёрнулся наверх. Он должен был бы удариться об нижнюю бетонную кромку дороги, но этого не произошло. Отец Виззи очутился в пещере, размеров которой он не мог определить, потому что там было слишком темно. Но тогда он испытал такой ужас, что поспешил нырнуть обратно, и вскоре стремительное течение вынесло его обратно, к тому месту, где теперь стоял Виззи.
И ещё отец говорил, что заметил в дальней стороне пещеры некую световую крапинку. Виззи спрашивал у отца:
- И что же это была за крапинка такая?
И отец отвечал:
- Быть может, мир который расположен с противоположной стороны дороги.
- Так почему же ты с тех пор не плавал туда? - возмущался Виззи.
Отец испуганно озирался, и лепетал:
- Ты потише... Ведь это запрещено нашей религией...
- А плевать я хотел на нашу глупую религию! - ещё больше возмущался Виззи.
Тогда отец бил его передними лапами, фыркал, и источал из пор своего тела смрадную слизь. Он шипел:
- Да за такие словечки тебя в болотах утопят...
В общем, ни в отце ни в своих товарищах не находил Виззи сочувствия. Он был одиночкой. Потом он даже стал гордиться своей замкнутостью, и смотрел на других свысока.
И вот, наконец, этот день наступил. Виззи готов был нырнуть в маслянистые воды Смердовки, и плыть против течения. Он даже готов был погибнуть, но больше всего ему хотелось увидеть мир на противоположной стороне стены.
И вот он вошёл в воду, которая оказалась, несмотря на осеннее похолодание, очень тёплой, и даже почти жаркой. Виззи не мог знать, что её температура поддерживалась вкраплениями химии.
Итак, он вошёл в эту воду, доплыл до стены, там набрал в лёгкие побольше воздуха и нырнул.
* * *
Он плыл так долго, сколько мог, потом всплыл. Огляделся. Действительно, он оказался в тёмной пещере, но, в отличии от своего отца, Виззи не испытывал чувства страха. Возможно потому, что он готовился к этому.
И впереди он увидел слабое, алого цвета свечение. Поплыл туда... Всё-таки очень быстром было течение. Приходилось напрягать все силы, а сил, честно говоря, оставалось не так уж и много.
Тогда Виззи поплыл чуть в сторону, и вскоре выбрался на слизкий, мокрый берег, по которому и побежал.
Через некоторое время увидел в стене трещину, из которой выбивалось ядовито-зелёное сияние. Любопытство - сильное чувство, и Виззи, поддавшись ему, заглянул в эту трещину.
Увидел он огромную завешенную паутиной пещеру, от которой отходили многочисленные переходы. Даже и ему, привыкшему к болотному гнилостному воздуху, запах в этой пещере показался невыносимо смрадным.
Он запальчиво крикнул:
- Я никогда сюда не вернусь! - и побежал дальше.
Он был уверен, что по другую сторону стены его ждёт счастье.
И вот Виззи добежал до пролома, из которого выбивалось багровое свечение, перелез через него, и...
* * *
Он увидел раскалённое, залёгшее под тёмно-серым безжалостным и безжизненным небом плато. Плато было покрыто трещинами, а вдали вздымались над ним трубы некоего завода. Причём каждая труба запросто могла раздавить весь тот мирок тараканов, в котором обитал Виззи.
Из труб выбивались густые клубы ядовитого жёлтого дыма. В дыму летали зловещие, острокрылые ржавые птицы.
И понял Виззи, что этот мир ещё более ужасен, чем тот мир, из которого он сбежал.
Так горько стало Виззи, что решил он броситься в Смердовку да и утопиться в ней. Он уже и собирался это сделать, как увидел маленькую, сделанную из консервных банок деревеньку.
Эта деревенька расположилась на берегу Смердовки. Вот выползла из одного дома Прекрасная Дева с телом слизистым, мягким, розовым, бесформенным. Лицо у неё было человеческое. И самое главное, на этом лице не было ни усов, ни бороды.
И понял Виззи, что она - счастье его. Она - и муза, и вдохновенье его.
Понял, что если просто подойдёт к ней и заговорит, то она испугается и закричит. Тогда сбегутся остальные жители деревеньки и схватят его. Нет - Виззи не хотел проводить остаток своих дней в этой баночкой деревеньке. Но он готов был бороться за своё счастье!
Так что он подбежал к своей музе, и схватил её. Она уже собиралась закричать, но он зажал её мягкий ротик своей жёсткой лапищей, и побежал обратно в пещеру.
И только возле пролома, которое источало ядовито-зелёное свечение он остановился. Похищенная посмотрела на него испуганными глазами, и спросила:
- Что же мы будем дальше делать?
Виззи кивнул на смрадную пещеру, которой суждено было стать их домом, и ответил: