Аннотация: Первые главы незавершённого НФ романа "За гранью Вселенной"
Пролог.
Пустыня: бесконечная, невыносимо жаркая, с ярко-жёлтым, жгучим песком. Однообразные барханы: гряда за грядой, долина за долиной.
Но даже и между барханами нет вожделенной тени. Слепящая солнечная сфера мечет прожигающие стрелы из зенита, и в течении ближайших часов (или веков?) не подумает спустится к горизонту. А уж о такой роскоши, как дарующее прохладу облачко нечего и мечтать.
А что касается самого неба... О, это небо! Оно выжжено, оно имеет цвет палёный; но всё же в некоторых своих частях таит призрачно-лазурное обещание прохлады, бодрящего ветра; быть может - даже дождя.
Но человек, который медленно бредёт среди барханов, и покачивается, и тихо, но мучительно стонет, знает, что это небесное обещание - гнусная ложь, и не будет ни прохлады, ни ветра, ни, тем более - дождя.
Он весь обожён этот человек, и каждое движенье доставляет ему невыносимую боль - от этого он и стонет. Он стонал бы громче, он бы даже кричал, но на это уже не осталось сил. А силы остались только на то, чтобы тупо переставлять ноги, и двигаться куда-то; уже неважно куда: главное - вырваться из пустыни.
Если спросить его имя, то он вряд ли смог ответить. Он забыл всё, кроме того, как надо переставлять ноги. Но если очистить его запылённую, потемневшую одёжку, то на плече можно заметить наполовину оторвавшуюся пластиковую табличку с надписью: "Константин Иванов. ООКН. СП.".
Что же. Вот уже кое-что про него известно. Имя его Константин. Фамилия - Иванов. А так как он центральный персонаж этого повествования, то стоит, пожалуй, это запомнить.
Что касается ООКН, то это расшифровывается следующим образом: Организация Объединённых Космических Наций. В том факте, что Константин работал в этой организации не было ничего сверхъестественного. От Земли там присутствовало более шестидесяти тысяч делегатов, но вот подпись СП, что значит Специальный Отдел - вещь куда как более примечательная.
Специальный Отдел - это, пожалуй, самый засекреченный Отдел во всём космосе. О том, чем занимаются "Спецотделисты", знали очень немногие, и были то люди военные, суровые, и неподкупные журналистами.
Да-да, - даже самые пронырливые журналисты не знали, чем же таким занимаются в Специальном Отделе.
Не помнил это, равно как и своего имени, и Константин Иванов...
* * *
И вдруг, словно волна раскалённая и тёмная пробежала по телу Константина, а вместе с тем и вся пустыня всколыхнулась. В перегретом, агонизирующем царствии мозга Константина затрепетала мучительным, зыбким миражом мысль:
"Ну, вот и всё. Не дошёл, не выдержал. Теперь - умираю".
И он увидел, как расширяются поры его тела. Он видел, как такие же воронки раздирают и пустыню, и брызжет из них чернота, куда как более густая и непроницаемая, чем может быть порождена в человеческом сознании.
Он хотел закричать, но ссохшиеся губы лопнули, и хлынул из них огромный, до самого неба изгибающийся смерч. Константин рухнул на колени, и колени переломились с сухим треском, и разлился из них, заполняя умирающую пустыню, чёрный океан.
"Какой невыносимый, какой кошмарный предсмертный бред" - думал Константин Иванов. Но, вместе с тем, и сознание его прояснилось, и он уже понимал, что - это вовсе не бред, но происходит на самом деле.
И звучали голоса столь мощные, столь непохожие на человеческие, такие невообразимо огромные, словно говорили ожившие галактики: "Мы уже здесь. Мы в тебе. Мы - в каждом из вас. Прежний мир умрёт. Навсегда. Навсегда. Навсегда..."
В последнем, отчаянном рывке Константин Иванов рванулся куда-то вверх, и... ему почти удалось вырваться. Он почти пронзил разъеденную чернотой калённую глубь неба, и только вырвавшиеся из пустыни вихри цепями ещё висели на нём, оттягивали назад.
Но первая удача придала ему сил, и он рванулся вновь, с ещё большим воодушевлением. Чёрные канаты разорвались, но Голос по-прежнему звучал в голове Константина: "Мы здесь. Мы в тебе. Мы в Вас. Очень скоро старый мир уйдёт. Навсегда".
* * *
Ещё не понимая, что к чему; ещё не понимая, что он - Константин Иванов, и что он из Специального Отдела Организации Объединённых Космический Наций, он очнулся в своей холостятской, неприбранной, неуютной, хоть и наполненной дорогими безделушками комнате.
И массивный, выполненный в форме двух переплетенных скелетов будильник, который стоял на столе (а Константин любил мрачноватое псевдо-готическое изящество), несмотря на пять неоправданных килограммов своего веса, вдруг накренился и рухнул на пол.
И прозвучал, постепенно замолкая, но всё же оставаясь поблизости могучий глас: "Мы здесь. Мы в тебе. Мы в Вас. Очень скоро старый мир уйдёт. Навсегда".
Глава 1
"Секретное Задание"
Константин приподнялся, поставил на место упавший будильник, и некоторое время, ещё пребывая во власти сна, размышлял:
"Неужели - правда? Неужели прежняя жизнь и прежний мир уйдут? Но что же будет дальше: неужели чернота и небытие?"
Но вот резко, уподобляясь раскалённой, жгучей игле зазвенел ПВС (Прибор Видео Связи), и тут же появилась голограмма изящной белокурой головки Алины Стар - руководительницы Специального Отдела.
И Константин Иванов тут же вскочил возле своей кровати, и вытянулся, уставился на Алину. Она взглянула прямо в его измученные, красноватые глаза и спросила:
- Что: опять ночной кошмар?
- Так точно! - отрапортовал Константин Иванов.
- Сожалею, - вздохнула Алина. - У меня тоже был кошмар...
Она вздохнула, чуть прикрыла глаза, а затем неожиданно проговорила:
- Зайди, Константин. Дело чрезвычайной важности...
Константин безмолвно кивнул, а про себя поделился неожиданной фамильярности обычно непробиваемо-суровой начальницы.
- Через двадцать минут я жду тебя, - добавила Алина.
И пока Константин поспешно умывается, пока бреется, можно сказать, что на лице его выделяется орлиный нос, что волосы у него густые и тёмные; и что он подтянут, но при этом скорее даже не худощав, а худ.
Он предпочитает одежду тёмных тонов, у него есть ручной ворон; и, наконец, в шкафу хранятся юношеские стихи, которые Константин никому не показывает, так как вполне справедливо считает, что они неумелые. Но стихи очень романтичные, также и сам Константин в глубине души романтик. Только он тщательно это скрывает, потому что романтизм в его веке не то что непопулярен, но даже и предосудителен.
Итак, он собрался, и уже облачённый в тёмный, тщательно выглаженный костюм, с отметиной "ООКН. СП.", выскочил в светло-пластиковый коридор; и, словно чёрный ворон, в окружении таких же воронов-служащих, устремился к лифтам.
Там, нырнув в одну из округлых кабинок, сказал "Здравствуйте". Его голос был проанализирован, и компьютер решил, что в кабинке действительно Константин Иванов, а так как компьютер знал, что Константина ожидает Алина Стар, то был выполнен скоростной перенос (300 метров в секунду), через тысячи этажей, на тот уровень, где действительно поджидала Константина Алина.
* * *
Белоснежные стены, стерильная чистота, и среди всего этого, почти сливающаяся с окружающим - светлая, белокурая Алина Стар. Руководительница С.П. восседала за высоким столом, и смотрела на Константина Иванова приветливо, но и с затаённой жалостью. Спросила, как только он появился:
- Кофе, чай; быть может - сок?
- Кофе, и покрепче, если можно, - ответил, всё ещё чувствующий близость сна, Константин.
Алина шепнула соответствующее указание, и тут же вплыла, плавно направляясь к Иванову, изящная мраморная кружечка, с неестественно чёрным в этом помещении чёрным кофейным провалом.
И когда чернота кофе перекочевала в тело Константина, и когда разлилась изгоняющей сон силой, Стар произнесла то, что Иванов в общем-то и ожидал:
- Дело, по которому я тебя позвала, и сложное, и ответственное, и важности необычайной...
Она чуть прикрыла глаза, затем вымолвила:
- И ещё вынуждена заметить: опасное задание. Мы даже не знаем, с чем столкнулись...
Константин удивлённо вскинулся, едва сдержался, чтобы не спросить:
"Почему же это предлагают мне? Ведь я, в общем-то, молодой, и не шибко опытный специалист. Нашли бы старого, закалённого волка. Такого, с глубоким шрамом на подбородке, побывавшего в сотне космических заварушек".
И хотя он ничего не спросил, Алина Стар прочитала этот вопрос в его взгляде, и тут же ответила:
- Нам как раз нужен такой молодой человек с незамутнённым сознанием, как ты, Константин. Дело то такое необычное... а, впрочем, сейчас ты сам всё узнаешь.
Здесь интонация Алины Стар изменилась, и следующую фразу она проговорила своим привычным, повелительным, и словно бы рубящим гласом:
- Материалы по делу 7283ИКС366...
В одно мгновенье помещение затемнилось, и Константин невольно вздрогнул - вспомнился ему ночной кошмар. Алина всё заметила, и произнесла так тихо, что Константину подумалось: "А уж не почудилось ли мне?"
Тем не менее Стар действительно произнесла:
- Возможно, ночью я видела тоже, что и ты...
Тем временем над столом всплыла красочная голограмма; представляющаяся, быть может, даже более реальной, чем окружающая реальность.
Голограмма высветила родную галактику - Млечный Путь. Затем надвинулись состоящие из миллиардов звёздных крапинок, завораживающие красотой ветви; и, наконец, приблизилась одна зеленоватая, и ничем, в общем-то не примечательная звёзда.
У звезды имелся спутник - коричневый, едва светящий карлик, и ещё - пять планет спутников: три гиганта, а две - планеты земного типа.
И вмонтированный в голограмму голос Алины Стар зазвенел так холодно, так официально, что впору было задуматься: "А уж не робот ли она?"
Тем не менее, голос вещал:
- Система внесена в галактический каталог под номером 7283ИКС366. Отсюда, собственно, исходит и название нашего дела. Вторая планета системы заселена разумной цивилизацией, представители которой называют себя Креонидами.
Появилось изображение Креонида.
В общем, это был гуманоид, но с зелёноватым, расплывчато-жабьим телом, с массивными костями на спине, и, наконец, с длинным, увенчанным шипами хвостом. У Креонида было три глаза: два синих, на щеках, и третий - алый, на лбу.
Омертвлённый голос Алины Стар пояснял:
- У Креонидов нет деления по половому признаку: они размножаются почкованием. Существа воинственные, но войны ведут исключительно в пределах своей звёздной системы. Уровень развития цивилизации А4 по шкале Гришколовского-Данко.
Константин Иванов отметил про себя, что уровень развития А4, означает умеренно-технократическую цивилизацию, украшенную первыми полётами к ближайшим звёздам, но ещё без освоения подпространства.
Стар продолжала:
- Пятнадцать лет назад Креониды были внесены в каталог ООКН, как цивилизация теоретически готовая к вступлению в нашу Организацию. И, действительно, при первых контактах они показали себя существами дружелюбными. Быть может, это дружелюбие было несколько наигранным; происходящим, быть может, от их желания приобщиться к благам высших цивилизаций... Тем не менее, вопрос об их окончательном вступлении решался наряду с превеликим множеством иных вопросов, которые приходилось решать нашему совету. Как и полагалось в таких делах представители нашей организации часто посещали Креон, и никаких проблем до недавних пор не возникало. Однако, три месяца назад начали происходить вещи, природу которых нам так и не удалось разгадать. Вот запись переданная нашим агентом КК-19, с Трехронита - одного из четырёх спутников Креона. Там, под искусственно созданной атмосферой идёт добыча алмазов, а также расположено несколько военных городков...
Появилось изображение малахитового, переливчатого неба, под которым залегла, дыша жаром, тёмно-багровая пустыня. Несколько чрезвычайно вытянутых и загибающихся во многих местах домишек составляли некое подобие поселения. На улочках суетились Креониды.
Вдруг взвыла, суля беду, сирена. На мгновенье Креониды замерли, а затем бросились к своим жилищам. Селение словно бы вымерло, но продолжала верещать, стремительно приближаясь, сирена.
И вот из-за ближайшей дюны выскочила чёрная, бронированная машина, с округлыми бортами, но с многочисленными острыми орудиями на крыше, что делало эту машину похожей на дикую, противоестественную помесь из прогулочной пустынной яхты, и смертоносного ежа.
В мгновенье ока машина подскочила к одному из подъездов, который имел треугольную форму и ничем, в общем-то, не отличался от множества подобных, таких же треугольных подъездов.
Из машины выскочили Креониды, облик типичного представителя которых был описан выше. На них была ярко-фиолетовая, с тёмно-красными кружками, обтягивающая одежда (обтягивался также и хвост, и шипы на нём).
- Это форма КарОрга (Карающего Органа), - пояснила Алина Стар. - КарОрг - организация чрезвычайно сильная, жестокая, как и Креонская правительство; и, что вполне закономерно - внушающая простым Креонским обывателям ужас...
Итак, представители КарОрга ворвались в подъезд, и тут стало видно, что из окна третьего этажа в этом подъезде вырывается нечто чёрное, напоминающее вихрь, но совершенно непроницаемое. Затем стена загудела, на ней появились трещины, и из неё маленькими, но непобедимыми змейками тоже начала вырываться чернота.
И вновь вздрогнул Константин Иванов, и вновь заметила это Алина Стар, и прошептала:
- Возможно, теперь это приходит и к нам, в ночных кошмаров...
А отснятые агентом КК-19 события развивались с устрашающей скоростью.
Из подъезда раздались громоподобные выстрелы, несколько алых вспышек прорезались сквозь черноту, но тут же были этой чернотой поглощены, потому что она стремительно разрасталась
И больше из дома не стреляли: по-видимому, вбежавшие туда КарОргановцы тоже попали в черноту.
Но кто-то ещё оставался в их машине, и вот машина пронзительно завизжала, отскочила на несколько сот метров в пустыню, и уже оттуда забила плазменными лучами, крупнокалиберными пулемётами, и ещё какой-то расщепляющей, уничтожающей, раздирающей на кусочки дрянью.
И в мгновенье ока значительная часть и без того уже покрытой трещинами стены дома была изничтожена, и стало видно, что внутри кипит чернота.
И вдруг чернота эта жадным, ненасытным хищником метнулась разом во все стороны, поглощая соседние дома, мостовую, даже безжизненную пустыню.
Зрелище было настолько жутким и, в тоже время, настолько реальным, что, если бы не долгие месяцы тренировок, то Константин Иванов закричал бы. Но он только вздохнул глубоко, что не ускользнуло от внимания Алины Стар.
Машина КарОрга откатилась за дюны, и вскоре тревожный её вой смолк в отдалении. Чернота же, образовав на несколько мгновений стометровую сферу, вдруг сжалась в одну точку. Раздался такой хлопок, который бывает, когда масса воздуха заполняет неожиданно образовавшуюся пустоту.
На том месте, где недавно были дома чернела теперь полусфера с совершенно гладкими склонами. Голос Алины Стар поведал:
- Сначала мы думали, что это - последствия каких-то секретных, военных изысканий, которые Креониды проводили на Трехроните, и косвенным подтверждением этого стало то, что агент КК-19 вскоре после этих съёмок бесследно исчез. Но к нам поступила ещё одна запись, выполненная агентом КК-24, и уже на поверхности самого Креона. Дело происходит в крупном промышленном городе Ашли, на берегу Восточного Песчаного Океана.
Теперь голограмма показала оживлённую площадь. На лицах Креонидов можно было прочитать сильное напряжение.
А на краю площади, под нагроможденьем ржавых труб можно было различить фигуру необычайно ободранного, грязного, и, судя по всему, вонючего Креонида, который принадлежал к многочисленному на истощённом Креоне сословию бездомных нищих.
Неожиданно этот Креонский бомж вскочил, и завизжал столь невыносимо громко, что, если бы не сработали приглушающие фильтры, то у Константина Иванова заложило бы в ушах. И все кто были на площади мгновенно остановились, повернулись к вопящему.
А тот продолжал орать, но уже лопнули его глаза, и била из них чернота, и из пор его тела тоже выплёскивалась, поглощая трубы, стену, и замешкавшихся Креонидов уже знакомая чернота.
А на площади началась паника. Креониды пытались поскорее убежать от источника черноты, они сбивали друг друга с ног, затаптывали. Агрессивно и беспорядочно метались шипастые хвосты, наносили тяжкие ранения.
И взвыла сирена КарОгра. Только теперь она нарастала с неба, и была куда как более мощной, чем на Трехроне. И вот зависла над площадью ощетинившаяся орудиями летающая тарелка.
Вниз плеснулись стремительно пульсирующие розоватые лучи, и последнее, что показала голограмма, были расщепляющиеся тела Креонидов.
- Так мы потеряли агента КК-24, - проговорила Алина Стар. - И ещё несколько наших агентов пропали при подобных обстоятельствах... Похоже, что эта чёрная зараза исходит из тел самих Креонидов...
Алина Стар замолчала, а помещение вновь стало белым.
Константин Иванов замер, смотрел на свою начальницу, и терпеливо ждал продолжения. В голове уже вертелись сотни вопросов, но он никак не решался их задать.
И Стар вымолвила:
- И это всё. Большими сведениями мы просто не располагаем. Тридцать дней назад планетарная система Креона была объявлена закрытой. Причём инициатива исходила не от нас, а от самих Креонидов. Доступ закрыт для любых гостей, для любых комиссий. Было объявлено, что нарушителей ждёт немедленная смерть. Нами был составлен ультиматум, главным пунктом которого было то, что если Креониды не изменят своего решения, то им грозит полное отлучение от ООКН, отныне и навсегда, на что был дан ответ, что они решения своего не изменят, и от дальнейших переговоров отказываются. Тем не менее, на орбите Креона до недавних пор оставался наш спутник-шпион, который передавал информацию о том, что аномальные явления, условно получившие название "Чёрная смерть" повторяются в самых разных уголках Креона и, более того, становятся всё более частыми. Однако, два дня назад спутник был выведен из строя, и мы потеряли всякую связь с Креоном.
Алина Стар выдержала паузу, и после этого продолжила соответствующим случаю торжественно-напыщенным, и, вместе с тем суровым голосом:
- Совет Специального Подразделения, рассмотрев данный случай вынес вердикт, что дело Креона является чрезвычайно важным. Явление, озаглавленное как "Чёрная смерть", грозит не только Креону, но, возможно, и всей галактике; возможно - всему космосу. Совет вынес решение: направить на Креон тайного агента; разум которого будет вживлён в тело пойманного нами Креонида. Цель агента: в наиболее краткий срок собрать максимально относящейся к делу информации; по возможности выявить природу "Чёрной смерти". Класс секретности АА (наивысший класс), класс риска БВ/1F (возможно чрезвычайно опасный, при невозможно оценить точную степень риска)...
После очередной паузы Алина Стар спросила у напряжённо застывшего, и смотрящего только в её глаза Константина Иванова:
- Ну, так ты принимаешь задание?
Константин Иванов вскочил, и отчеканил:
- Не моё дело принимать или не принимать, моё дело подчиняться.
Алина Стар улыбнулась, но очень печальной была её улыбка, и вымолвила она:
- Я просто хотела предупредить, что наш компьютер уже подсчитал, какой шанс, что дело закончится хорошо, и агент вернётся. И, прямо скажем - этот шанс совсем не велик. Так что здесь дело сугубо добровольное.
Ночной кошмар вновь предстал перед внутренний взором Константина, и неожиданно он понял, что его кошмар, кошмар Алины Стар, кошмары иных, незнакомых ему людей, и события на Креоне неразрывно меж собой связаны.
И он заявил:
- Да, я согласен. Причём, хотел бы приступить к этому заданию как можно скорее.
* * *
Через пару часов сознание Константина Иванова было пересажено в тело похищенного ещё в самом начале загадочных событий Креонида. Что же касается сознания самого Креонида, то оно было по большей части стёрто, но частично присоединено к сознанию Константина.
И таким образом Иванов, который теперь был записан в секретные списки, как агент ЧСАКК-113, как бы вспомнил многие особенности жизни на Креоне, а также и Креонский язык. Но в сознании пленника (не раз уже, впрочем, проверенном), не оказалось никаких сведений о "Чёрной смерти". Ну, разве же был смутный страх перед чем-то, самим Креонидом неведомом.
Затем Константина усадили в Креонскую прогулочную капсулу, а саму эту капсулу поместили в грузовой отсек одного из кораблей ООКН, который, посредством подпространства доставил свою ношу на окраину Креонской системы.
Выпрыгивать из подпространства ближе к цели было бы безрассудством, так как Креонская система патрулировалась сотнями кораблей местного флота, просвечивалась всякими лучами, и вообще - находилась под неусыпным оком КарОрга. Итак, корабль ООКН выбросил свою ношу, и поспешно метнулся обратно на Землю.
А заключённый внутри капсулы Константин подумал:
"Что же: вот и первое серьёзное, и, скорее всего, последнее задание. Так как родственников у меня нет, то и оплакивать меня будет некому. Вот и замечательно"
Глава 2
"Креонские законы"
Константин Иванов теперь выглядел как блекло-зелёный, покрытый крупными пупырышками гуманоид, с длинным хвостом, и одетый в непримечательный, изумрудный костюм скромного Креонского служащего.
Он запустил свои когтистые пальцы в отверстия, которые испещряли панель управления капсулой, и, посредством разной силы нажатий, управлял капсулой - направлял её в глубины Креонской системы.
Неожиданно вспыхнул, и зашипел серо-белёсыми помехами экран над его головой. Наконец изображение прояснилось, и Константин увидел нутро Креонского крейсера.
Военный Креонид проговорил ничего не выражающим, механическим голосом:
- Остановиться. Отключить все бортовые системы, кроме системы жизнеобеспечения. На выполнение - пять секунд. После - открываем огонь на поражение.
Константин подумал быстро: "Ну, вот - в самом начале задания, и уже казус. Но спорить бесполезно. Придётся выполнять".
И он уже выполнял: стремительно делал то, о чём ему говорили останки сознания Креонида, в теле которого он был заключён. И он даже умудрился не ошибиться: выполнить всю сложную систему нажатий, в результате чего его капсула зависла в опасной близости от Коричневого Карлика - выдыхающегося, но всё равно жаркого спутника местного зелёного светила.
А ещё через минуту к нему подлетел Креонский боевой крейсер, столь же уродливый, как и все, относящиеся к КарОргу аппараты. По сравнению с этим крейсером, капсула Константина, была, что мошка перед слоном.
Соотношение крейсером со слоном усилилось, когда из его борта выдвинулась здоровая и изгибистая труба-хобот. И эта труба поглотила капсулу.
* * *
Константин приготовился к тому, что у него потребуют открыть капсулу, но не потребовали. Как только капсула выскочила из трубы, и рухнула на чёрный, изъеденный пламенем пол огромной залы, появился слепяще-яркий луч, который разрезал капсулу надвое.
Тут же с потолка спустился, и ржаво чавкнув, подхватил верхнюю часть капсулы массивнейший хват. Затем спустился ещё один хват - гораздо меньших размеров. Он немилосердно сжал Константина, выхватил его из сиденья, и понёс туда, где виделось алое свеченье.
И вот Иванов завис, беспомощно мотая хвостом, перед длинным железным столом. Там восседали, грозно на него взирая, военные Креониды.
Самый главный в этой комиссии выделялся костюмом пепепельного цвета, с мелким бисером коричневых пятнышек. И по этому костюму Константин определил, что перед ним очень важный Креонид.
И ещё, кое-что отличало этого сурового Креонида от его сослуживцев, которые испуганно его сторонились: все его тело было покрыто трещинами, в которых хищно извивалась, грозясь выплеснуться, чернота.
Увидев эту страшную черноту, Константин слабо вскрикнул. Важный Креонид прорычал:
- Что? Не нравится, как я выгляжу? Ах ты дрянь! - он стукнул своим огромным кулачищем по столу, отчего на железной поверхности появилась выемка. - Ну, помаешься же ты! За всё ответишь, гадёныш!..
- Извините, но я ни в чём не виноват, - быстро проговорил на чистейшем Креонском Константин. - Насколько мне известно, я не нарушал каких-либо законов. Я просто прогуливался на своей капсуле...
- Ах, он ещё издевается! - взвизгнул Креонид.
Иные, не столь важные Креониды, заверещали наперебой:
- Подвергнуть медленному расщеплению!.. И без наркоза!.. Конечно, без наркоза!.. Да ещё с дополнительной болевой инфекцией!..
Но тут их предводитель скривился, зашипел, все три его глаза закатились, из уголков рта потекла густая слюна, в которой кипела чернота. Иные Креониды вскочили, попятились.
Дёргался, отчаянно пытаясь вырваться, и Константин, но безучастный металлический хват надёжно сжимал его тело.
С потолка спустился массивный, увеченный иглой аппарат. Эта игла вонзилась прямо в затылок страдальца, и запустила в него изрядную порцию некой ослепительно сияющей жидкости.
Ещё некоторое время он хрипел, брызгал слюной, царапал, порождая искры, поверхность стола, и наконец немного успокоился.
Залегла и чернота, однако ж, после этого приступа покрывавшие его тело трещины расширились.
И Креонид зашипел на Константина ещё более озлобленным, нежели прежде голосом:
- Вот из-за таких как ты туристов и попала к нам эта зараза.
- Что? - спросил Константин.
- Что-Что... - передразнил его Креонский командир. - То, что привезли к нам эту заразу из космоса! И за одно это всех вас туристиков, на расщепление отправить надо. Так ещё и нынешние законы нарушаете. Ведь запрещено же за пределы системы вылетать! И что тебе по закону нынешнего военного времени полагается, а? Ну-ка, скажи...
Ни Константин, ни кто-либо иной в ООКН, об этом законе ничего не знал. А закон был введён совсем недавно, в связи с чрезвычайным положением в Креонской системе. Нарушителей ждала казнь. Впрочем, какая именно казнь предусматривалась, не оговаривалось: так что всё попадало под прямую компетенцию садистских умов представителей КарОрга.
На том крейсере, куда попал Константин, практиковалось расщепление - казнь, что ни говори, чрезвычайно мучительная. И военный Креонид сообщил Константину, что его ждёт.
- Но я... вы не понимаете... Вы... - Константин растерялся, он не ожидал столь стремительного, столь негативного для себя развития событий.
- Приговорённый хочет что-то сказать? - спросил сидящей за краем стола старый, сморщенный Креониец в голубом докторском халате.
- Почему вы думаете, что зараза попала к вам из-за пределов? - выпалил Константин.
- А откуда же ещё? - искренне удивился доктор. - Ведь сколько наша цивилизация существует, и никогда такого не было, а как связались мы с этими проклятыми галактическими цивилизациями, так и пошла зараза.
- Так, значит это не вы... - начал было Константин, но растрескавшийся Креонид прервал его, ещё раз ударив своим кулачищем по столу.
Креонид прорычал:
- Ну, довольно! Ишь, разговорился! В одиночную камеру его!
Хват понёс Константина прочь от стола. Но землянин ещё смог вывернуться, и крикнуть:
- Как скоро меня казнят?
- Как только починят расщепляющий бак, - хмыкнул растрескавшийся. - Думаю, ждать осталось совсем немного. Но расщеплять тебя будут долго. В этом можешь не сомневаться...
* * *
Константин был брошен в узкую, тесную и душную камеру, с ржавыми стенами, по которым медленно стекала некая смрадная, вязкая жидкость. Он огляделся, он услышал быстро отдаляющиеся, насмешливые голоса:
- Ну, вот - будет ещё потеха - расщепление!
- А как они вопят, когда их расщепляют!
- У-у, да-а!
И тогда Константин, понимая, что делать этого не стоит, все жё бросился к двери, и начал колотить в неё своими когтистыми лапами и хвостом. Каждый из таких ударов мог бы уложить замертво даже самого крепкого землянина; однако дверь лишь слегка вздрагивала...
Всё-таки жутко было расставаться с жизнью. И Константин выкрикивал:
- Вы не понимаете! Я не сделал ничего дурного! Произошло ужасное недоразумение! Выпустите меня!
Но его, конечно же, никто не слушал...
Стремительно летело время, и каждое уходящее мгновенье приближало его мучительную казнь...
Вдруг невыносимо сильный приступ боли прорвался из его живота. Чувство было такое, будто внутрь напихали лезвий, и теперь все эти лезвия разом ожили и рвались наружу.
Константин повалился на пол, и громко застонал. Он надавливал лапами на живот, словно бы пытался загнать боль обратно, но, конечно же - это было совершенно напрасное и бессмысленное занятие.
И тут Константин почерпнул некоторые знания из осколков сознания Креонида, в теле которого он был заключён. Оказывается, причиной этой боли были роды. Напомню, что у Креонидов не было деления по половому признаку, а размножались они посредством почкования.
Организм мог созреть для родов, в какое угодно время, у любого Креонида в возрасте от двадцати, до сорока лет. Очень быстро в его брюшной полости созревал зародыш, или несколько зародышей.
Происходила активная откачка необходимого для жизни вещества из всего Креонидского организма. Зародыш или зародыши стремительно разрастались, распирали брюшную полость, в чём и была причина острой боли.
В течение очень короткого времени, практически из ничего формировался не только целый организм, но и мозг, оснащённый всеми воспоминаниями родителя. Так что новорождённые Креониды знали то же, что и их родители. И, если бы система Креонского образования была поставлена должным образом, то, каждое новое поколение, сразу же наследуя знания предков и в течение жизни развиваясь, становилось бы лучше, умнее предшественников. Но в Креонским сообществе совсем не любили умников, и развитие происходило чрезвычайно медленно. А в духовном плане, так и вовсе заметен был регресс.
Но всё это Константин Иванов едва-едва сознавал. Боль стала настолько сильной, что он не выдержал, и закричал. Все три его глаза вылезли из орбит, из глубин широко раскрытой глотки вырывалась не только слюна, но и частицы тёмно-синей Креонийской крови.
И вот затрещал, и начал раскрываться его живот. Из расширяющегося шрама обильно потекла кровь. На какое-то мгновенье Константин Иванов потерял сознание, но почти сразу же очнулся, и увидел, что из полностью раскрывшегося живота, ухватившись за края его ребёр, выглядывают две перепачканные в слизи мордашки двух маленьких Креонийцев.
Новорождённые внимательно вглядывались в его лицо, и, наконец, один из них произнёс тоненьким голоском:
- Здравствуйте.
И тогда Константин Иванов осознал, что на него смотрят два маленьких Константина Иванова, с его, Ивановыми воспоминаниями и чувствами: всё это они унаследовали от него. И он произнёс слабым, растерянным и испуганным голосом:
- Добрый день...
Константин Иванов не знал, что делать со своими копиями, тем более не знали этого и новорождённые.
Ведь только недавно каждый из них был обладателем большого Креонийского тела, а теперь вот перенёсся в слабое тельце новорождённого. К тому же, каждый из них видел крошечного, измазанного двойника, который знал, помнил и чувствовал то же самое...
И один из новорождённых спросил:
- Ну, и что же мы теперь будем делать?
Измученный родами Константин Иванов просто пожал плечами, и проговорил тихо:
- Честно говоря, не знаю...
Тут издали донёсся чавкающий звук, а затем загудел большой мотор; и ещё что-то затрещало, затем послышались насмешливые голоса.
Один из новорождённых проговорил:
- Скоро должна начаться казнь.
- Да, - кивнул большой Константин. - Но может быть... - он вздохнул, потому что понимал, что вероятность этого "может быть" очень-очень мала, и, скорее всего, его действительно казнят.
- У нас почти времени, - вымолвил новорождённый.
- Но что же делать? - слабо спросил большой Константин, и получил тот ответ, который ожидал:
- Здесь в полу я приметил решётку...
Так говорили разом оба новорождённых, и каждый из них произнёс "Я", ведь каждый из них сознавал себя Константином Ивановым. Они переглянулись, затем наперебой продолжили:
- Если бы удалось выломать эту решётку... а она очень сильно изъедена ржавчиной... то МНЕ удалось бы протиснуться... Да-да - именно МНЕ удалось бы пробраться туда...
- Но я то не протиснусь - нечего даже и мечтать, - вздохнул большой Константин.
А в ответ прозвучало:
- Ты должен остаться.
- Почему это я должен остаться?! - вспылил большой Константин.
- А у тебя есть предложения лучше?
- Нет, но я хочу сбежать!
- Ты сбежишь, но в Моём теле! Твоё сознание останется жить!
- В Моём теле, - возразил второй новорождённый.
- Но я не хочу умирать, - всхлипнул большой Константин Иванов.
Тут стал нарастать треск, и насмешливые голоса приблизились.
- У нас совсем не осталось времени! - воскликнули новорождённые, и полностью выбрались из живота Константина.
Они неуверенно прошлись на своих ещё слабеньких, корявых ножках. Один из них потребовал:
- Ну же - помоги мне открыть решётку!
Второй добавил:
- Иначе, поддавшись своим эмоциям, ты провалишь задание ООКН СП!
И это последнее замечание подействовало: чувство долга перед организацией, в которой он работал, взяло верх над личными чувствами большого Константина Иванова; он тяжко застонал, и, перевернувшись на уже закрывшийся, но всё ещё отдающий болью живот, пополз к решётке.
Каждое движение давалось ему с огромным трудом, и несколько раз он едва не терял сознание. И только приближающиеся голоса подстёгивали его:
- Ну, уж расщепим мы его!
- Угу! Хы-хы! Уж потешимся!
И, когда Константин всё-таки дополз до решётки, появился в нём даже своеобразный азарт - главное успеть, дать своим копиям уйти, пусть они продолжат его дело, пусть сохранят его воспоминания.
И вот он вцепился когтями в решётку, и, что было у него сил, рванул её вверх. Решётка не выдержала и с тягучим треском разорвалась надвое.
И открылось отверстие, в которое взрослые Креонид смог бы втиснуть разве что голову, но новорождённые Креониды вполне могли пробраться полностью. Стенки отверстия были покрыты слизью, к тому же из отверстия поднималась канализационная вонь.
Но, похоже, что у двух новорождённых, несущих в себе одного Константина действительно не было выбора, так что они бросились к отверстию, и начали пропихиваться вниз.