Этот старенький автобус давненько собирались списать, отправить на лом, но пока, по какому-то недоразумению не списывали, и он продолжал ездить по одному и тому же маршруту. Маршрут был дальним, автобусы ходили раз в полчаса, и, так как многие люди ездили на постоянную работу, то в какое-то определённое время, например, в 9:00, ждали на остановке вполне определённые личности.
Хотя автобус не умел разговаривать и не мог предпринимать каких-либо самостоятельных действий, он обладал собственным сознанием. И он чувствовал людей, которые ежедневно набивались в его железное брюхо. Особенно ему нравились дети - от них исходили ауры добра; взрослые же часто были раздраженны, или угнетены каким-либо своим пороком или манией.
Эти люди разговаривали или молчали, или спали. Они забывали свои слова, свои мысли, свои сны - забывал их и автобус. Он чувствовал, что недолго ему осталось ездить, и каждую поездку воспринимал как последнюю. Можно сказать, что автобус был переполнен романтическими чувствами...
Но однажды в автобусе появился юноша-калека. Его ввезли на инвалидной коляске, он приткнулся в уголочке, и до конца поездки оставался там, терзающийся своим одиночеством, несчастный, но жаждущий людской любви. На следующий день всё повторилось, и дальше уж происходило изо дня в день: какие-то случайные люди втаскивали коляску с юношей, и он, одинокий, сидел в уголке и терзался своим одиночеством.
Так прошёл месяц и другой. Юноша всё ездил, всё излучал горючую ауру одиночества и жажды человеческой любви. В людском восприятии к этому юноше ничего не изменялось, зато автобус проникся к нему жалостью. О, как же он хотел что-нибудь изменить, как-нибудь помочь этому человеку! Но что он мог? Не было у него ни рта, чтобы говорить, ни рук - ничего, только железный, старенький корпус, да неведомая никому автобусная душа.
А потом появилась девушка. Девушка также ездила в этом автобусе. И тоже была несчастна, одинокая. Внешне очень красивая, и ещё более красивая душой. Кто-то говорил, что любит её, даже и в автобусе лез целоваться, но всё это было так неискренне! Животная страсть, жажда обладания двигала теми, кто к ней лез - это чувствовал автобус, это чувствовала и девушка. Среди направленных на неё взглядов, среди слов и предложений она чувствовала себя такой же одинокой, как и юноша-инвалид. Она излучала ауру печальной поэзии, жажду любви. Обычно она садилась возле окошка, прикрывала глаза, и видела античные пейзажи, величественные руины увитые мхом; или же русские поля, над которыми витал дух Пушкинской "Руслана и Людмилы".
Эта аура передавалась и другим людям, которые сидели поблизости и, быть может, даже и не видели её. Но неожиданно в будничное, серое течение их мыслей нисходило что-то светлое, и они, сами не зная отчего, улыбались.
А автобус мечтал о том, чтобы одинокий юноша и одинокая девушка встретились. Каждый день они ездили в нём, каждый день два раза - утром и вечером, и каждый день с разницей в три часа...
Незримой нитью впитывал в себя автобус часть светлых чувств девушки, а потом, когда появлялся юноша, ниспускал эту нить в его страдающую душу. И с тех пор, на протяжении всей поездки, юноша прикрывал глаза, видел мечты девушки, улыбался, чувствовал себя счастливым, забывал о своём одиночестве. Но надо было выходить, и он нырял в привычный мир одиночества, мир "не любви".
И юноша безмолвно звал свою единственную.
Автобус сохранял этот зов в себе, а затем, когда появлялась девушка, дышал этим зовом в её сердце. И сердце девушки трепетало, она оглядывалась: кто же это так любит её, но не видела никого, кроме привычных лиц...
А потом автобус списали, и отправили на лом.
В положенное время юноша был на остановке, в нетерпении ждал. Вместо старенького автобуса, пришёл автобус, сверкающий новизной, с могучим мотором. Сердце юноши сжалось тревогой, но всё же он, с помощью людей, оказался внутри. Конечно, ничем этот новый автобус его не одарил. Юноша закрыл глаза, но видел лишь серое небо и серые дни. Лишённый лучшего, он выбрался на следующей остановке. Та остановка была посреди заснеженного поля. Мело, выл ветер. Никого не было. В отдалении темнела деревенька.
Он ничего не замечал, сидел, уткнувшись лицом в дрожащие, сильные от упорных тренировок руки.
Он не заметил, как прошло три часа. Вновь подъехал этот новый автобус, и из него вышла та самая девушка. Она была бледна и несчастна, но, увидев юношу, нежно улыбнулась, подошла, положила свою тёплую руку ему на лоб, и прошептала: