Горький шоколад, приятно тает на языке, ноги слегка озябли, где-то вдалеке потрескивает огонь. Старинные портьеры бросают замысловатые тени на бревенчатые стены. Если чуть-чуть прищуриться видно, как язычки пламени играют, на замершем отражении окон. На улице ночь, впервые за эту осень пошел снег, он ложиться тихо, и завтра утром поразит всех своей, еще не привычной, белизной, но щас его еще мало, так что за окном темный бархат. Я выросла в этом доме, все в нем мне знакомо, все хранит воспоминания. За этим столом я училась читать, на этом диване я засыпала когда мама читала стихи и сказки, ручку к той чашке я приклеивала после того, как швырнула ее в мышь, на этой качалке мы играли в пароход, а вот в этом шкафу жил барабашка, которому наливали молоко и приносили конфеты, в том сундуке, на котором так сладко спит моя кошка, лежит старый халат моего деда и платье моей прабабки, это наши карнавальные костюмы на новый год. Впервые я одна в этом доме, всегда полном людей, хотя нет, со мной моя кошка, она удивилась и не много возмутилась, тому, что вечером ее посадили в переноску и повезли в машине, но сейчас она с неподдельным удовольствием нежиться у камина. Не знаю понимает ли она зачем мы сюда приехали, но мне кажется она понимает. Часы на руке пискнули, уже час ночи. Я тихонько, словно боясь кого-то разбудить, встаю из кресла, подхожу к огню, его жар приятно ласкает озябшие руки. Дров должно хватить на всю ночь. Но я все же решаю дойти до сарая и принести еще. Накинув теплый вязаный платок и взяв старинную корзинку, я выхожу в ночь. Свежий загородный воздух обдает меня запахом первого снега. Глухая тишина ночи начинает вдруг звенеть звуками, он пролетела птица, а это упало одно из последних яблок, со старого штрифеля, где-то вдалеке лает собака. Я иду, подставляя снегу лицо, по знакомой тропинке, в сарае пахнет деревом, я не стала включать фонарь, я знаю все что там могу найти, полена ложатся одно к одному. Дверь со скрипом закрылась, передо мной опять черное небо с сотней звезд, подхватив корзинку я выхожу на поляну, ставлю ее на землю, и начинаю кружиться. Звезды начинают двигаться все быстрее. И мне кажется, что они все ближе, снег уже не обжигает лицо, наоборот он его приятно холодит. Любое безумство не должно длиться долго, дабы не потерять своего смысла, и вот я опять дома. Огонь фыркает, получив еще пару пален, кошка потягивается и изподтяжка говорит мурр, я ей подмигиваю. Включаю чайник, надо выпить чего-нибудь горячего, перед бессонной ночью. Впервые за весь вечер мой взгляд падает на компьютер. Этот плоский серенький ноутбук, совершенно не вписывается в уютную желто коричневую комнату. Я поднимаю крышку, привычным движением подключаю телефон, и вот уже через голубой экран, в мое уединение, льется свет международной паутины. Сегодня я не буду не с кем общаться, поэтому проверив почту, и не обнаружив не чего достойного интереса, я выключаю нет. И опять передо мной белая страница, бросив на нее веселый взгляд, я закрываю бук, я напишу об этом, но только не сейчас, сейчас вскипела вода. Чай пахнет бергамотом, сахар от медленного помешивания, расплывается по старинной чашке. Сосновое палено резко щелкнуло, кошка прыгнула на соседний стул, и очень деловито намекнула, что на столе есть колбаса. Пожалуй, она права, мне тоже стоит перекусить, сделав нам обеим бутерброды и съев их, я вспоминаю, хоть проигрыватель с пластинками и сломался, уже пару лет как, но в компьютере, то есть музыка, после не сложных операций, по комнате стала разноситься легкая мелодия. С недопитой чашкой чая, я возвращаюсь в свое любимое кресло, и беру с полки старинную книжку. Впервые я ее прочитала, когда училась в первом классе, и многие ее отрывки знаю наизусть, но все равно я вновь ее читаю. Стихотворный текст попадает в такт музыке и уютному мурчанию кошки, уже устроившейся у меня на коленках. Я уже живу в мире этой книги, у меня на поясе шпага, а на голове шляпа с пером, и я сочиняю стихи для прекрасной Роксаны. Большинство книг написанных в это время, были написаны мужчинами и от лица мужчин, книги хоть и были написаны для женщин, я не когда не могла позиционировать себя с героинями. Они ведь всегда так глупы и наивны, в них нет не гордости не благородства, зато в героях это всегда есть, герои всегда таинственны и серьезны. А еще герои обычно умираю в конце, вот тогда лишь героини понимают, что это были именно герои, а не просто персонажи. Я знаю, что и этот герой вновь погибнет, но читая я верю, что все еще может измениться.