Аннотация: Как всегда, недописал. Усовестите меня десятками.
Эсмеральда Пислюк лихорадочно пряла бигудями, вперив в окно свой нервный оскал. Золотое напыление ейных зубов бросало тревожные блики, отражая свет фар буксовавшей в сугробе "Газели".
Эсмеральда была женщиной роковой, с извилистой биографией. Судьба сложилась так, что ей не удалось устроить личную жизнь, хотя она часто пыталась. Пять - шесть раз в неделю. Но неудачи преследовали Эсмеральду. Словно злой рок.
Тем не менее, годы, проколупавшие в анфасе сетку морщин и покрывшие халат невнятными пятнами, не сломили Пислюк. Эсмеральда бодро смотрела на мир налитыми кровью глазами. И каждый вечер выходила она на поиски своего Принца среди окрестных бомжей и одиноких алкоголиков. Но каждое утро приносило с собой разочарование. "Опять НЕ ТО": размышляла Смердя (так звали ее близкие), разглядывая ровный слой грязи, скрывавший ее избранника. И главное, месяц назад уже с ним Было. И на позапрошлой неделе. Думала - не распробовала. Нет, не то. Почти определенно.
И она будила очередного возлюбленного и порывала с ним. "То, что сегодня случилось - ошибка": декламировала она, снабжая бездомного пустыми бутылками и "Между нами все кончено!" - выставляя за дверь. Бомжи буднично зевали, почесывая проступившие в тепле брутальные татуировки, и, не спеша, возвращались в природу.
А сейчас Смердь (так ее называли завистницы) тщетно пыталась лихорадочно бегать по маленькой кухне, принимая в углах трагичные позы и отстраненно макая в корытце младшего отпрыска. Семь глаз остальных малюток (старшенький только что вышел) елозили на исхудалых личиках, внимательно зыря на мать.
Детишки знали, что Эсмеральда потратила свои многочисленные и беспорядочные алименты на СМС в поддержку Романа Третьякова с телепроекта Дом-2. Усадив скальп бигудями и, обозначив центр лица губной помадой, снова и снова ходила она на кастинги. Мадам Пислюк была уверена, что устранит Бузову легким, но смертоносным движением бюста. Ее огромному сердцу стало тесно в рамках родной Котяховки - оно требовала выход на федеральный канал.
В углу, надев на голову пакет "Провиант-эконом" с отечественным клеем сидела любимая бабушка Лениниада. Ее ветхие выцветшие глаза лучились сквозь полипропилен неземной добротою. Старческий маразм и распад личности не помешали бабушке посвятить жизнь воспитанью потомков. Лениниада была хранительницей семейных трусов и традиций. Все ее совершеннолетние внуки честно отсидели Отчизне. В данный момент она старалась отдавить инвалидным креслом цепкие пальчики малышей, пытающиеся стащить ее любимый конопляный сиропчик.
Под бабушкиным креслом дремал старый сторожевой бомж Эдуард. Дети приманили его, ошпаренного ими же кипятком, соевой колбасой, смоченной в техническом спирте. Бомж, доверчиво виляя хвостом, зашел за ними в подъезд, а потом было поздно. Он сразу всем полюбился. Дети науськивали его на припозднившихся прохожих, и он впивался им в икры стальными, выкованными в Мордовии гномами общего режима, зубами. К тому же, в отличие от банальных собак, Эдуарда не надо было выгуливать - бомж ходил только в помещении, и исключительно под себя. Бабушка Ленин регулярно настигала его на коляске и била его костылем по опрелостям, вызывая невинный детский смех, пока Эдуард, нецензурно визжа, не забивался в температурный шов в потолке.