Шерман Елена Михайловна : другие произведения.

Тихий мирный городок

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Околодетективная повесть в духе "полуденного нуара", занявшая 3-е место на конкурсе "Современный детектив - 2019".
  Автор считает должным заявить, что все, изложенное ниже, включая черный дом и его обитателей, пришло к ней во сне в ночь с 17 на 18 декабря 2017 года, и это не набивший оскомину литературный прием, а истинная правда. После пробуждения прояснилось место действия - один из штатов на Среднем Западе США, и время - лето 2010 года. Имена, конечно, пришли позже, но главная героиня и во сне была Тринити. Таким образом, автор снимает с себя ответственность за облико морале и образ мыслей персонажей: не писать же, что все было иначе, коль скоро пусть во сне, но все было именно так.
  
  
   ***
  
   - Приехала Тринити. Я встретила ее вчера в супермаркете, - сказала Кэролайн, ставя на стол тарелку с сандвичами.
  
   Люк поднял голову, взглянул на жену - безупречно свежую в семь утра и идеально выглядящую даже в простом домашнем наряде. Многие женщины надевают на кухне передник, но подобрать его так, чтобы фотографу достаточно было нажать на кнопку и получилось бы идеальное рекламное фото, могла только Кэролайн. И сандвичи - с тройным слоем сыра и листьями салата - тоже просились на страницы глянцевого журнала для домохозяек. И кухня - такая милая, такая опрятная и красивая, с разноцветными баночками для приправ на полках и яркими цветами в горшках на окне.
  
   У Кэролайн все безупречно. И она ничего не говорит просто так.
  
   - Кто это - Тринити?
   - Элис Торнтон, моя бывшая одноклассница.
   - Почему же ты зовешь ее "Тринити"?
   - Ну, - Кэролайн улыбнулась своей ослепительной улыбкой королевы красоты, - мы все тогда фанатели по "Матрице". Я пригласила ее на обед в пятницу, полагаю, ты не будешь против.
   - Конечно, нет, - улыбка Люка была менее ослепительная, но более открытая и исполненная настоящего техасского дружелюбия. - Я даже постараюсь приехать пораньше.
  
   ***
  
   Хью Олдмен, шериф Литлвуда, не принадлежал к лицам с тонкой душевной организацией, и в излишней чувствительности упрекнуть его было невозможно. Но даже у Олдмена были воспоминания, от которых мгновенно портилось настроение. Например, убийство Мэделайн Уорвик.
  
   Мало того, что убийство - да еще молодой женщины, да еще с особой жестокостью - было для тихого, патриархального, спокойного Литлвуда чем-то из ряда вон выходящим; так это преступление еще и не удалось раскрыть. У главного подозреваемого - мужа убитой Колина Уорвика - оказалось безупречное алиби. Слишком безупречное, по мнению Олдмена, чтобы быть настоящим.
  
   Шериф и сегодня был убежден, что убийца Мэделайн - ее муж. Слишком многое (и многие) указывало на него . По свидетельству соседей, супруги в последние несколько месяцев перед убийством часто ссорились. Неоднократно видели, как Колин громко матерясь выбегал из дома, садился на свой мотоцикл и ехал куда глаза глядят, чтобы остыть и успокоиться. При этом бравый байкер нигде не работал. Смерть жены не только избавила его от ссор и скандалов, но и принесла около трехсот тысяч долларов: двести пятьдесят он получил от страховой компании, пятьдесят - за дом. С домом муж Мэделайн, конечно, пролетел - никто не хотел его покупать. Потом приехала эта пара программистов из Денвера, и риелтор уговорил Колина продать им дом за бесценок. А вот страховку Колин вытряс из компании в полном объеме, после чего сел на свой байк и укатил в закат.
  
   Мэделайн застраховала жизнь за три месяца до гибели. Муж был ее единственным наследником.
  
   Интересно, знала ли она, что шесть лет тому Колин привлекался к уголовной ответственности за нанесение тяжких телесных повреждений? По словам Мэгги Кроу, жившей на той же Лейн-стрит тремя домами далее, ее приятельница Мэделайн побаивалась своего мужа. За день до убийства она говорила Мэгги, что была бы рада, если бы Колин исчез и больше не появлялся. Свидетельница немало помогла следствию, и шериф был ей искренне благодарен, но все же ее показаний было недостаточно, чтобы довести дело до конца.
  
   Год назад Олдмен отдал бы все, чтобы дожать мерзавца и отправить его на электрический стул - но сорвалось. Осталось пухлое дело - вот оно, лежит на столе, освещенное утренними солнечными лучами; пересуды горожан и ощущение, которое Олдмен ненавидел. Ощущение, что тебя переиграли.
  
   Шериф встал, прошелся по кабинету, стены которого были увешаны всевозможными почетными грамотами и прочими призами, которые обычно вручают лучшими стрелку. Уже много лет на всех соревнованиях Олдмен занимал первое место. Здесь он лучший. И хотя все свои трофеи шериф знал наизусть, он не смог удержаться, чтобы не полюбоваться ими еще раз - благо, никто не видит. Потом подошел к двери и попросил Бэрил сварить кофе.
  
   На сегодня достаточно воспоминаний. У него много работы: в городе появились новый наркотик - ЛСД, и пока неясно, кто и как его распространяет.
  
   ***
  
   Из-под входной двери в холл медленно заползал большой белый конверт, отчетливо выделявшийся на темных досках пола. Он напоминал робкую зверушку, пробирающуюся на чужую территорию, и Тринити завороженно следила за ним. Через минуту или две конверт забрался в холл полностью и замер, словно присматриваясь: и куда я попал?
  
  
   Тринити улыбнулась и взяла конверт в руки. Он был новый, снежно-белый, чистенький, не мятый, без всяких надписей - словом, начисто лишенный индивидуальности. И не заклеенный.
  
   Внутри лежал согнутый поперек листок из тетради, разительно отличавшийся от конверта. Конверт был безмятежный и простодушный, листок - нервный, мятый, много переживший. Его вырвали из тетради резко и грубо, чуть надорвав поперек; на нем писали жирным черным маркером, так что очертания букв, спрятанных во внутренней стороне записки, просвечивали через тонкую бумагу. Если конверт был воплощением безликого и безвредного неофитства, то от листка несло тревогой и хаосом. Но надо было понять, чего он хочет.
  
   Тринити развернула листок и прочитала:
   УЕЗЖАЙ ИЗ ГОРОДА! ТЕБЕ ТУТ НЕ МЕСТО!
  
   Буквы печатные, неровные, но примерно одного размера. Подписи нет. Ничего не понятно.
  
   Она отперла дверь в надежде, что автор записки, просунувший конверт в щель под дверью, все еще стоит на крыльце, но там никого не было. Тринити не поленилась обойти дом с посланием в руке, однако и на задворках никто не обнаружился.
  
   С неба тек раскаленный солнечный свет: три часа, день в самом разгаре. На улице никого, в домах соседей опущены жалюзи. Мир предавался сиесте, мир был гармоничен и прекрасен, полон светлой энергии и радости жизни. На его фоне человек, пишущий непонятные записки без подписи и тут же убегающий, выглядел недостойным размышлений. Тринити вернулась в дом, положила листок рядом с конвертом на маленький круглый столик в холле - и тут же забыла о нем.
  
   ***
  
   Уже три месяца этот дом заставлял оглядываться всех, кто проходил - или проезжал - по Лейн-стрит. Двухэтажный дом с плоской крышей был покрашен в черный цвет - густой, насыщенный, нефтяной. Входная дверь и ставни на окнах тоже были черными. Дом напоминал черный куб, и, словно этого было мало, его окружили забором из черного оргстекла, похожего на тонированное ветровое стекло.
  
   К этому дому - дому, где была убита Мэделайн - никто и без того добровольно не подходил ближе чем на 5 метров, а после радикального обновления дизайна горожане и вовсе стали переходить на другую сторону улицы.
  
   Мэгги Кроу это ужасно забавляло. Все шарахаются, все страшатся сами не зная чего. И не только пугливые домохозяйки, но и такие сильные личности, как Кэролайн Джонсон. Вот она едет в своем спортивном кабриолете по Лейн-стрит, и что-то рассказывает сидящей рядом девушке с длинными волосами. Кэролайн едет медленно, как Кеннеди по Далласу, чтобы все видели: это Кэролайн Джонсон, бывшая вице-мисс школы, вышедшая замуж за богатого бизнесмена из Техаса, который купил ей спортивный кабриолет за сто тысяч. А ведь еще пять лет назад с Кэролайн можно было нормально разговаривать.
  
   Когда кабриолет поравнялся с черным-черным, страшным-страшным домом, Кэролайн и ее пассажирка разом повернули головы в его сторону. Увидев лицо девушки с длинными волосами, Мэгги только что не свистнула от удивления: да это Тринити! Ничего себе, здорово же она изменилась.
  
   Пока Мэгги удивлялась, Кэролайн проехала мимо дома - и на миг оглянулась. Все оглядываются, даже те, кто за рулем - и никто не заходит.
  
   Мэгги Кроу расхохоталась и показала Кэролайн язык, хотя та и не могла ее видеть.
  
   ***
   В пятницу Люк умышленно вернулся с работы пораньше: хотелось посмотреть на одноклассницу, которую Кэролайн удостоила приглашения на обед. Кэролайн никогда ничего не делает просто так. Он успел к десерту, который Кэролайн устроила в беседке.
  
   Беседка - нежно розовая с едва уловимым лиловым оттенком - была обсажена кустами плетистых роз. Благоухающие белые, кремовые и пунцовые цветки заглядывали вовнутрь беседки и обвивали ее опоры. На небольшом прямоугольном столе, покрытом накрахмаленной кремовой полотняной скатертью с ирландским кружевом, стоял кофейный набор и маленькая ваза с мелкими кремовыми розами.
  
   Этот натюрморт - немного слишком приторный, но нарядный и очень летний - Люк видел уже много раз, но сейчас натюрморт великолепно дополняла его создательница. Кэролайн в светлом льняном платье в стиле 1950-х - крошечные короткие рукавчики, осиная талия, широкая юбка, и со слегка подвитыми белокурыми кудрями настолько естественно и органично смотрелась в своей розовой беседке, так безупречно и изящно вписывалась в окружающий мир, что впору было писать картину "Идеальная леди".
  
   - Я не ожидала тебя так скоро, дорогой, - улыбнулась Кэролайн. Люк - свежий, румяный, бодрый, точно не было позади рабочего дня и утомительного пути, сначала наклонился и поцеловал жену, потом протянул руку девушке с длинными распущенными волосами, сидевшей напротив Кэролайн.
   - Будем знакомы. Я Люк.
   - Очень приятно. Элис.
   - Но можно и Тринити, - добавила Кэролайн с едва уловимой ноткой иронии в голосе.
   Рука у Тринити была теплая, а рукопожатие - крепкое. Завершив церемониальную часть, Люк сел возле жены.
   - Дорогая, я с удовольствием выпью чашку кофе.
   - Сейчас принесу чашку, милый.
  
   Кэролайн удалилась, оставив мужа наедине с гостьей. Люк поспешил воспользоваться мгновением, чтобы рассмотреть свою визави. Первое впечатление оказалось не слишком благоприятным. Тринити показалась ему блеклой и неухоженной. Или он просто избалован безупречной женой? Допустим, у этой Тринити здоровые и блестящие волосы, но почему бы ей не подровнять концы? А бледно-голубая туника с вышитыми вокруг горловины бабочками и стрекозами, бесспорно, чистая, но мятая. И вообще, зачем молодой и вроде не толстой женщине туника-балахон? Видимо, совсем нечего показать. Люк хотел задать Тринити какой-нибудь вопрос - неудобно сидеть молча, хотя ей, похоже, все равно - но не успел.
  
   - Я как раз рассказывала Тринити историю беседки, - чтобы принести чашку, Кэролайн потребовалось меньше минуты. - Беседка привела ее в восхищение.
   - О да, эти розы великолепно освещены вечерним солнцем.
   - Кстати, как твоя живопись, Тринити? - спросила Кэролайн, наливая мужу кофе. - Помнится, когда ты уезжала в Нью-Йорк, у тебя были большие планы.
   - Вы художница? - подхватил Люк.
   - Не сейчас.
   - Не понимаю тебя, дорогая, - ирония в голосе Кэролайн стала очевидной. - Ты отказалась от планов перевернуть мир?
   - Мир подождет, - спокойно ответила Тринити. - И живопись тоже.
   Люк хотел спросить, где работает гостья, но жена его опередила:
   - И чем же ты теперь занимаешься?
   - Я фрилансер. Делаю то, что мне интересно.
   - Понимаю, я тоже работаю на себя, и считаю это самой лучшей работой, - Люк искренне хотел поддержать девушку, показавшуюся ему слабой рядом с женой, но его слова против воли прозвучали продолжением подколок Кэролайн. Впрочем, по безмятежному лицу Тринити трудно было понять, чувствует ли она себя задетой.
  
   - Кэролайн немного рассказывала про ваш бизнес, - просто ответила Тринити.
   - Милая, - повернул лицо к жене Люк, - разве тебе не говорили, что хвастать нехорошо?
   - Я совсем чуть-чуть, дорогой. Полагаю, Тринити не обиделась и не сочла меня выскочкой?
   - Ты не изменилась со школьных лет, Кэролайн, - улыбнулась Тринити. Улыбка у нее была совсем другая, чем у Кэролайн - мягкая, ласковая, похожая на солнце, клонящееся к закату. Эта улыбка чрезвычайно красила Тринити, словно освещая изнутри ее лицо.
  
   "Нет, она все же симпатичная, - решил Люк. - Не Кэролайн, конечно, но ничего".
  
   - А ты сильно изменилась, - сказала Кэролайн уже серьезно, без иронии. - Как будто совсем новый человек. Десять лет назад ты была совершенно иной.
   - Тогда я жила в трагическом королевстве и была трагической героиней.
   - А сейчас?
   - Сейчас мне хорошо.
   - Меня всегда умиляли люди, готовые довольствоваться малым, - в звонком голосе Кэролайн снова зазвучала ироническая нотка. Но Тринити, казалось, не услышала ее.
  
   - Смотрите, какая необыкновенная бабочка, - вдруг сказала она, и Люк увидел и впрямь необычную бабочку - большую и ярко-голубую. Она медленно перелетала с роз в вазе на край чашки Тринити, с края чашки - на ее волосы, с волос - на руку Люка. В этом медленном и изящном полете было что-то волшебное, словно в обыденный мир вошла неведомая светлая магия.
   - Она прилетела пожелать нам доброго вечера, - лицо Тринити снова осветила улыбка.
   - Ух ты, никогда таких не видел, - Люк тоже заулыбался, глядя на сидящее на его мощной руке крылатое чудо. - Лети домой, детка.
  
   Словно услышав его призыв, бабочка вспорхнула с руки Люка, покружила над столом и села рядом с чашкой Кэролайн. Люк и Тринити завороженно следили за ее полетом, как дети.
  
   Хрясь!
  
   Кэролайн с силой ударила чашкой по столу. Когда она подняла чашку, ярко-голубая бабочка лежала неподвижно на кремовой скатерти.
   - Ненавижу насекомых, - пробормотала Кэролайн. - Извините, я покину вас на секунду: не могу прикасаться рукой к этим тварям.
   Люк вздохнул.
   - Она так хотела понравиться, - заметила Тринити, - но не получилось.
   - Вы о бабочке или о Кэролайн? - подмигнул ей Люк.
   - О бабочке, конечно. Кэролайн не хочет мне понравиться, Кэролайн хочет узнать, зачем я приехала.
   - И зачем? Колитесь, я никому не скажу.
   - Меня позвал мой дом. Я не была в нем семь лет.
  
   Люк хотел выяснить, что Тринити имеет в виду, но тут появилась Кэролайн со старыми щипцами для сахара в изящной белой руке. Она взяла щипцами мертвую бабочку и выбросила в один из розовых кустов.
   - Если ты не против, я пойду, Кэролайн, - Тринити поднялась с места и Люк заметил, что она неплохого роста - не ниже жены.
   - Так скоро? - Кэролайн вновь вернулась к роли гостеприимной хозяйки. - О нет, дорогая, посиди еще немного.
   - Спасибо за обед, Кэролайн. Теперь очередь за мной.
   - Созвонимся?
  
   - Договоримся, - улыбнулась Тринити. - У меня нет мобильного.
  
  
   ***
   Вернувшись, Тринити обнаружила на полу еще одно письмо: такой же белый конверт, листок из той же тетради, те же крупные неровные буквы.
  
   УЕЗЖАЙ НЕМЕДЛЕННО! УБИРАЙСЯ ИЗ ГОРОДА!
  
  
   - Как думаешь, стоит беспокоиться? - спросила Тринити у дома, кладя второе письмо на столик возле первого.
  
   Дом был совершенно спокоен, и Тринити поняла, что причин для тревоги нет. Ну и славно.
  
   Дом, милый дом. Как он обрадовался ее возвращению, какие милые сюрпризы он приготовил: банку с розовыми лепестками, не утратившими своего аромата; набор чудесных маленьких махровых полотенец; бабушкино зеркальце в серебряной оправе, которое давным-давно считалось потерянным. И постоянный обитатель дома - важный паук, живший в ванной - также поприветствовал ее. Хорошо, что дом не стоял мертвым, что в нем оставалось что-то живое, и хорошо, что это живое оказалось пауком, а не крысой. Все хорошо, когда возвращаешься туда, где с тобой ничего не может случиться.
  
   Когда стемнело, Тринити взяла плед и выбралась на плоскую крышу. Неведомый поклонник Корбюзье построил в их городке на излете 1950-х несколько домов в форме куба - в том числе и загадочный черный дом, который ей показала Кэролайн, и ее дом.
  
   Расстелив плед, Тринити легла в позе шавасаны, раскинув руки и ноги. Между ней и звездным небом над головой не было ничего, кроме ночного воздуха. Мириады далеких планет сияли высоко-высоко: июньская ночь стояла над притихшим миром во всей славе своей.
  
   Тринити неотрывно смотрела на звезды, не думая ни о чем, пока душа не ощутила вибрации Вселенной. На какое-то время дыхание Тринити слилось с ними, наполняя тело энергией космоса. Когда легкий транс прошел, она еще какое-то время любовалась торжественной звездной ночью. Потом пришли воспоминания - о матери, о деде - но они были светлые и легкие. Она отпустила своих усопших, и теперь их душам так же хорошо и спокойно, как и ее. А потом она уснула безмятежным, детским сном.
  
   ***
  
   В комнату Кэролайн никто не смел входить в отсутствие хозяйки, а в ее присутствии - без стука. Таковы были правила, которые Люк охотно принял. Взамен Кэролайн обязывалась не задавать ненужных вопросов и не спрашивать, где он был. И сейчас, подойдя к комнате жены, Люк добросовестно постучал, хотя дверь и была приоткрыта.
  
   - Входи, милый.
   - Мне показалось, что ты про меня забыла.
   Люк вошел в небольшую комнату, обставленную с тем же изяществом и старательностью, что и весь дом. Белый с золотом итальянский столик, обтянутый белым бархатом пуф, кисейный полог над кроватью - Люк называл эту комнату "принцессиной". Принцесса - Кэролайн - лежала на кровати в белом шелковом пеньюаре и рассматривала альбом с гербом школы. Люк лег рядом и почувствовал тонкий и свежий аромат, исходящий от жены. Он никак не мог запомнить названия этих духов, но они его неизменно заводили.
  
   - Чем ты занимаешься тут одна, детка? Вспоминаешь о школьной любви и ласкаешь себя, а?
   - Ты угадал, - Кэролайн передала ему альбом. - Вот он - Боб Хоуп, моя школьная любовь. Правда, симпатичный?
   Люк бросил взгляд на русоволосого плечистого парня. Фотограф, готовивший альбом, решил запечатлеть каждого выпускника в привычной обстановке, и Боб позировал на фоне мотоцикла. На следующей странице было фото Кэролайн в вечернем платье, в короне из стразов и с лентой "Вице-мисс школы - 2000".
  
   - Переверни страницу, и увидишь Тринити.
   Люк послушался и увидел бледную девушку с очень черными короткими волосами, вздыбленными ежиком, в майке и черных кожаных брюках.
   - Теперь понимаешь, откуда пошло прозвище?
   - Это она? Не может быть.
  
   У девушки на фото был прямой и яростный взгляд, руки сжаты в кулаки, лицо напряжено. Люк никогда не понимал неформалов и прочих нонконформистов, но он не мог не признать: в этой Тринити были сила и огонь.
   - Она была бунтарка, - сказал он удивленно, - а превратилась в выцветшую русалку.
   - Как ты сказал? - расхохоталась Кэролайн. - Выцветшая русалка? Это просто замечательно.
  
   Она прильнула к Люку и распахнула халат на его груди. Он ощутил горячее дыхание жены и через миг - касание ее язычка.
   - Да, детка, да.
   Альбом выскользнул из его рук и упал на пол.
   - Ты хочешь здесь или пойдем в гостиную? - на миг остановилась Кэролайн.
   - Здесь. Не останавливайся, детка. Да, да. Да.
  
  
   ***
  
   К приезду агента ФБР шериф Олдмен отнесся так, как подобает: по-деловому. Собрал ребят, объяснил, что к чему, а заодно и дал понять, как обращаться с гостем. Не грубо, Боже упаси, чтобы их не приняли за неотесанную деревенщину. Но и без угодливости: пусть не думает, что если он агент ФБР и занимается наркотиками, то кто-то станет лизать ему зад. Парни и Бэрил все поняли правильно.
  
   Агент по фамилии Силверстоун оказался здоровенным детиной - выше Олдмена - со шрамом на правом виске, будто пуля задела. И выправка у него была военная.
   - Если не секрет, где вы получили этот шрам? - Олдмен никогда не отказывал себе в удовольствии задать вопрос.
   - В Афганистане 10 лет назад, - просто ответил Сильверстоун. - Я тогда в армии служил.
   Губы шерифа сами растянулись в широкой и довольной улыбке: он и не заметил, как это произошло.
   - Хью Олдмен, майор в отставке, ветеран войны в Заливе, - протянул он руку Сильверстоуну, - бывший снайпер 12-го полка морской пехоты. Рад знакомству.
  
   После крепкого рукопожатия оба ветерана выпили немного виски, любезно предложенного шерифом. Олдмену понравилось, что Сильверстоун не стал ломаться: "я на работе, я при исполнении!", а спокойно выпил. Сто грамм для каждого из них - что слону дробина, зато атмосфера сразу поменялась к лучшему. И разговор пошел искренний, прямой. Свой брат, ветеран, не какой-нибудь франтик из штатских. От него скрывать нечего, да и Сильверстоун был откровенен.
  
   - К нам поступила информация, что в Литлвуде есть лаборатория по производству ЛСД. Но информатор не местный, у нас здесь источников информации нет. Рассчитываем на вашу помощь.
  
   Олдмен встал, подошел к сейфу, отпер его, взял маленький пластиковый пакетик и передал агенту.
   В пакетике была половинка марки.
  
   - Эту дрянь на прошлой неделе нашли в школе. Марки с ЛСД появились в городе где-то месяцев семь тому. Но производят их где-то в другом месте, а сюда присылают или привозят. Городок у нас маленький, 6 тысяч жителей, все на виду, скрыть лабораторию невозможно.
  
   Сильверстоун внимательно осмотрел вещественное доказательство.
   - Анализ делали?
   - Не успели.
   - Если не будете возражать, мы сделаем анализ у себя.
   - Пожалуйста.
   - Точно такие марки распространяют через Сеть. Дилеры хитры: выходят на связь через такую длинную цепочку прокси, что до них добраться невозможно. Но три недели тому один из продавцов допустил оплошность и вышел с незащищенного адреса. Проверили ай-пи - это оказалась пиццерия в Литлвуде. Потом поступило сообщение информатора, что лаборатория где-то в городе - и вот я здесь.
  
   Олдмен внимательно слушал агента, хотя та часть его монолога, где речь шла о прокси и ай-пи, дошла до него лишь частично: в Интернет-технологиях шериф был не силен. Зато он знал Литлвуд, как свои пять пальцев.
  
   - Пиццерия у нас только одна, - покачал головой шериф, - и ее уже тридцать лет держит старина Фрателли. Он только по отцу макаронник, мать у него местная, из Литлвуда, и я готов поспорить на двести долларов: он не имеет никакого отношения к наркотикам. Мы с Фрателли учились вместе в школе, я его знаю как облупленного.
  
   - Речь не о том, что марки продает владелец пиццерии, - пояснил Сильверстоун. - В пиццерии есть бесплатный вайфай. Дилер воспользовался им.
   - Может, и воспользовался, но это явно был чужак. Приехал, посидел в пиццерии и уехал. Сильверстоун, мы уже полгода роем землю, проверили всех и все. Как вы думаете, если б тут была лаборатория - мы б ее не нашли? Мы все тут идиоты?
  
   Сильверстоун пробыл в Литлвуде четыре дня. Он дважды был в пиццерии Фрателли и трижды - в школе, пообщался со всеми, с кем только мог, но так и не обнаружил никаких следов. Вечером четвертого дня Сильверстоун признал за бокалом виски, что Олдмен скорее всего прав и лаборатория не в Литлвуде, а в соседних Ньюхоме или Баррингстоне - с тамошних ай-пи продавцы тоже засветились. Шериф, в свою очередь, рассказал ему про убийство Мэделайн Уорвик, честно сознавшись, что это дело до сих пор ему не дает покоя.
  
   - ...Но вот что интересно, Майк: она лежала на кровати совершенно голая, с раздвинутыми ногами, на лбу у нее ее же кровью было написано "Шлюха", но судмедэксперт твердо заявил, что изнасилования не было. Никаких следов спермы ни в ней, ни на ней, ни в комнате, ни в доме. Но если убийство лишено сексуального подтекста, почему труп был голый и в такой позе?
  
   Сильверстоун задумался.
   - Тут три варианта. Или убийца кончил себе в трусы, или он импотент, или это маньяк, который убивает не ради секса.
   - Или муж, которому она надоела и не возбуждала, - ухмыльнулся Олдмен. - Это наша главная версия.
   Сильверстоун покачал головой.
   - Муж - всегда первый подозреваемый, но здесь бы я на него не ставил и отработал все версии. Кстати, ЛСД в крови не нашли?
   - Нет. Это было год назад. Тогда еще про ЛСД в Литлвуде не слыхивали. Так ты теперь в Ньюхом?
   - Ага. Буду рыть там.
   - Держи меня в курсе, окей?
   - Окей.
  
  
   ***
  
   Кэролайн последний раз была в доме Тринити ровно десять лет назад, и слегка удивилась тому, что в нем вообще ничего не изменилось.
   - Я помню это зеркало и столик, он и тогда стоял на этом месте, - осматривалась она в холле. - А это что? Любовные письма?
   - Письма с угрозами.
   - Серьезно? - Кэролайн взяла в руки один из белых конвертов. - Можно почитать? Ты обращалась в полицию? Люк дружит с шерифом Олдменом, если хочешь, мы можем тебе помочь.
   - Зачем? - пожала плечами Тринити.
  
   Кэролайн пробежала глазами по листку с угрозами, покачала головой.
   - Я бы написала заявление. Литлвуд уже не тот, каким был во времена нашего детства.
   - Не стоит создавать драму там, где ее нет. Лучше пойдем на кухню есть пиццу, - предложила Тринити. - Я взяла у Фрателли сразу две - вегетарианскую и с салями, не знаю, какую ты любишь.
  
   На обеденном столе лежали две коробки с пиццами, вызвавшие у Кэролайн саркастическую улыбку.
   - Дорогая моя, я не ем фастфуд.
   -А салат ешь? Отлично, сейчас я настругаю салат из овощей.
  
   Тринити никогда не умела готовить и не умела принимать гостей: хоть что-то в ней осталось неизменным. Пока хозяйка делала салат, гостья осматривала кухню, где все еще висел клетчатый фартук покойной матери Тринити, а на настенном календаре был 2003 год.
   - Готово, - Тринити поставила перед Кэролайн полную салатницу, положила на салфетку вилку. - На десерт у нас мороженое с клубникой и чай с печеньем.
   - Такое ощущение, что здесь еще витает дух твоей матери, - заметила Кэролайн. Ей хотелось стереть с лица Тринити расслабленно-пофигистское выражение.
   - Не-а, - помотала головой Тринити,ус аппетитом уплетая пиццу с салями, - мамы здесь уже нет. А там, где она есть, ей хорошо.
   - Наверно, это ужасно тяжело для тебя - не успеть проститься? - спросила Кэролайн, берясь за салат. Он неожиданно для нее оказался вкусным.
   - Тогда - да. Я помню, как сидела за этим столом на твоем месте и резала руки ножом, чтобы физическая боль отвлекла от боли душевной.
   Кэролайн взглянула на руки Тринити: между локтем и кистью на них и впрямь красовалось несколько старых шрамов.
   - Как же ты умудрилась опоздать на похороны? Ведь за эти десять лет ты только раз приезжала в Литлвуд - в 2003-м, и то на сутки позже, чем следовало? Извини, что я затронула такую тему.
   - Все нормально, я уже отпустила и боль, и скорбь. Теперь в воспоминаниях нет боли, только свет и радость. А как опоздала? Да так. В той реальности я не могла не опоздать.
  
   Кэролайн пожала плечами, словно говоря: что за вздор! - и перевела разговор на другую тему.
   - Ты не собираешься делать ремонт? Сейчас очень актуален эко-стиль, он подошел бы к твоему дому.
   - Пока нет.
   - Но если ты собираешься жить здесь... а ты собираешься? Ты надолго приехала в Литлвуд?
   - Как можно это знать заранее? - удивилась Тринити. - Может, на неделю, может, на месяц. Что, перейдем к десерту?
   - Да, спасибо. Салат был очень вкусным. Так у тебя нет определенного плана?
   - Какого плана, Бог с тобой, - заулыбалась Тринити, ставя в мойку салатницу и тарелку. - Я уже давно не строю никаких планов. Но если ты хочешь узнать, почему я здесь, я скажу тебе то же, что уже говорила Люку: меня позвал дом.
   - Ты говорила с Люком без меня? - внезапно напряглась Кэролайн. - Где это вы виделись?
   - За столом в беседке, пока ты ходила за щипцами для трупа бабочки.
   - А. И что он тебе рассказывал?
   - Ничего. Спросил, почему я приехала, - в голосе Тринити послышалось недоумение.
  
   Кэролайн опомнилась и взяла себя в руки, досадуя на мимолетное отклонение от избранного курса. Она ослепительно улыбнулась Тринити, похвалила мороженое, сказала, что прекрасно пообедала и что такой легкий обед в жару - самый лучший, и вплоть до окончания визита вела себя, как подобает истинной леди. Лишь в дверях, уже прощаясь, она сказала:
   - Насчет писем, Тринити. Тебе стоит отнестись к ним более серьезно. Может, ты еще не знаешь: в Литлвуде в прошлом году убили в собственном доме молодую женщину. Подозревали ее мужа, но вчера шериф сказал Люку, что у полиции появилась новая версия.
   - Какая же?
   - Что это сделал маньяк.
  
  
   ***
  
   Олдман жил в трехстах метрах от участка и предпочитал с работы и на работу ходить пешком. И разминка, и видишь, что вокруг происходит, и контакт с населением. На этот раз по дороге домой он встретил долговязую Крис Эбертон и Мэгги Кроу. Эбертон отделалась приветствием сквозь зубы - видно, не может простить, что он одно время подозревал ее в продаже ЛСД. Зато с Мэгги он поболтал вволю. Ему нравилась эта девчушка так, как могла бы нравится дочурка: рыжеватая, круглолицая, веснушчатая, с веселым вздернутым носиком, с прямым, открытым и деятельным характером, этакая птичка-невеличка, что всюду поспевает и все знает. Вот и сейчас принялась его расспрашивать: а правда, что у них в Литлвуде нашли банду наркодилеров и ФБР проводило операцию по их захвату?
  
   Оно бы и не годилось рассказывать, но Олдман хорошо разбирался в людях и знал, кому можно доверять, а кому нет. И таких людей, как Мэгги, тоже знал: они самые надежные.
   - Фэбээровец искал у нас в городе лабораторию по производству ЛСД - это такой синтетический наркотик, но не нашел. Я сразу сказал ему, что в Литлвуде такой лаборатории быть не может в принципе, но он оказался упрямый парень. Твердил, что наркодилеры выходили в Сеть из пиццерии Фрателли. Но в итоге признал, что я прав, и уехал в Ньюхом.
   - Вот как, - личико Мэгги стало серьезным, но ненадолго: через миг в ее глазах заплясали привычные веселые огоньки. - Куда мир катится: я училась в школе, так кроме травки никто ничего не пробовал.
   - А я учился - и травки не было. Умники в телевизоре называют это прогрессом, а как по мне, мы катимся в ад.
   - Пока вы, шериф, есть в Литлвуде, черти сюда не сунутся, - подмигнула ему Мэгги, и Олдман расхохотался. Мэгги последовала его примеру. Отсмеявшись, шериф предупредил Мэгги, что все им сказанное - только для ее ушей, попрощался и потопал домой. Пройдя метров десять, он не выдержал и оглянулся.
   Мэгги Кроу все еще стояла на месте и, улыбаясь, смотрела ему вслед.
  
  
   ***
  
   В супермаркет по воскресеньям Джонсоны ездили вместе, но на время закупок разделялись: Люк покупал продукты, Кэролайн - бытовую химию и товары для дома. Зарулив тележку в отдел круп и макаронов, Люк неожиданно увидел Тринити, изучавшую полки с рисом. Она была одета совершенно иначе, чем во время визита в их дом - в джинсовые шорты до середины бедер и бело-синюю майку, и он в первое мгновение не узнал ее, подумав "Кто это? Вроде ничего". Подойдя ближе, он убедился, что это Тринити, и окликнул ее.
  
   Пока они обменивались словами приветствия, Люк с интересом рассматривал Тринити. Особенно его заинтересовала маечка: она была двойная - поверх нижней белой шла верхняя синяя, образуя как бы верх сарафана, и плотно облегала тело. Присмотревшись, Люк убедился, что под маечкой лифчика нет, она надета на голое тело. Трикотаж достаточно плотный, чтобы не торчали соски, но все же очертания груди видны со всей откровенностью. Грудь, кстати, отличная, да и ножки - Люк перевел взгляд ниже - очень недурны.
  
   - Вы с Кэролайн? - спросила Тринити.
   - Да, она покупает салфетки, ароматизаторы для белья и прочие вещи, в которых я ничего не смыслю.
  
   Прелесть таких маечек в том, что их очень быстро снимают. Пять секунд - и перед тобой свежая, упругая грудь. И девчонки, которые не носят лифчики, всегда готовы ее показать. Если эта Тринити была неформалкой, она должна очень легко относиться к сексу.
  
   На Кэролайн всегда есть белье, причем самое шикарное и соблазнительное. Но это как высокая кухня и фастфуд: ты можешь месяц питаться бифштексами из отборной аргентинской говядины в лучшем ресторане города, а потом вдруг неудержимо захочется обычный чизбургер. Или вегетарианский чизбургер. Или экзотическую стряпню в дешевой китайской забегаловке.
  
   - Вот ты где, - Кэролайн возникла рядом незаметно, словно материализовалась из воздуха. - Привет, Тринити.
  
   - Привет, Кэролайн. Люк сказал, что ты покупаешь ароматизаторы для белья.
   - Уже все купила, - тележка Кэролайн и впрямь была полна. - А ты, милый? Уже справился?
   - Осталось купить спагетти.
   - Выбирай, а мы пока поболтаем с Тринити. Ты знаешь, - на лице Кэролайн снова сияла безупречная светская улыбка, - ты должна дать мне рецепт своего салата.
   - Он тебе в самом деле так понравился? Ничего особенного: помидоры, салат, греческий сыр..., - начала простодушно перечислять Тринити, но Кэролайн остановила ее монолог так же легко, как и инициировала:
   - Не сейчас, дорогая, расскажешь, когда у меня под рукой будет моя книга рецептов. Ну что, милый, твои любимые спагетти в тележке?
   - Да, можем идти к кассе.
   - А ты, Тринити? Хочешь, подбросим тебя домой?
   - Спасибо, не надо, - улыбнулась Тринити. - Вот если б кто меня подбросил во вторник до аэропорта...
   - О, - оживился Люк, - я как раз еду во вторник в аэропорт встречать партнеров.
   - Мы едем, - уточнила Кэролайн, сделав ударение на местоимении. - И едем поздно, к половине девятого вечера.
   - Отлично, мне как раз подходит!
   - Тогда не вопрос, мы за тобой заедем, когда будем выезжать. Перезвони Кэролайн часов в семь.
   - У Тринити нет мобильного, Люк. Придется тебе напрячь память и не забыть.
   - Окей. Тогда до вторника.
   Люк покатил тяжелую тележку к кассе, Кэролайн на миг задержалась.
   - Ты уже улетаешь, так скоро?
   - Нет, что ты. В аэропорту круглосуточная книжная лавка, хочу купить там книгу про общение с деревьями.
  
   Это было не совсем так: утром Тринити обнаружила на полу еще одно письмо без подписи, на этот раз без угроз.
  
   БУДЬ ВО ВТОРНИК КАФЕ В АЭРОПОРТУ В 21.00 НАДО ПОГОВОРИТЬ
  
   Но рассказывать об этом Люку и Кэролайн она не стала.
  
   -А. Но учти, обратно отвезти тебя мы не сможем.
   - Не страшно. Последний рейс автобуса в девять тридцать, по-моему. Доберусь.
  
   ***
  
   За руль села Кэролайн, ожидавшая, что он сядет рядом. Но Люк спокойно, точно они договорились об этом заранее, уселся на заднее сиденье кабриолета рядом с Тринити. Она снова надела длинную юбку, но верх был соблазнительно-облегающим, так что в течение сорока минут дороги до аэропорта Люку скучать не приходилось. Он рассматривал грудь Тринити, казалось, ничего не замечавшей, и представлял, как классно было бы, сбрось она эту маечку.
  
   Он пытался анализировать, почему его вдруг заинтересовала эта девушка, но все, что он надумал, вылилось в глупый вопрос: "Почему она так не похожа на Кэролайн?" Он повторял его мысленно, глядя на нежную белую шейку Тринити, и ему хотелось прижаться к этой шее губами.
  
   В том-то и фишка, что она совсем другая. Всегда интересно расширять горизонты.
  
   Заметила ли что-либо Кэролайн? Если и да, то на ее поведении это никак не отразилось, и машину она вела так же безупречно, как делала все остальное. И все же когда ее красный кабриолет въехал в подземный гараж аэропорта и встал на свободное место, все трое - Люк, Тринити и Кэролайн - вздохнули с облегчением.
  
   ***
  
   Сильверстоун позвонил шерифу после обеда. Голос у него был усталый и разочарованный. Агент ФБР спросил, нет ли новостей, и сказал, что сегодня в 22.00 улетает в Нью-Йорк. Олдмен предложил ему приехать к семи в Литлвуд, посулив торжественный прощальный ужин, но Сильверстоун невесело посмеялся: нечего праздновать. Олдмена это не устроило: ему очень хотелось узнать, что накопал - или не накопал - фэбээровец в Ньюхоме. По телефону он говорить об этом отказался. В конце концов договорились встретиться в половине девятого в аэропорту в зале ожидания возле мозаичного панно, изображавшего первых поселенцев.
  
   ***
   Расставшись с Люком и Кэролайн, Тринити отправилась в книжную лавку, но книгу о деревьях уже купил кто-то другой. Продавщица предложила ей на выбор несколько других книг из той же серии, потом несколько книг из другой серии, и Тринити недурно провела полчаса, общаясь с самыми верными и нетребовательными друзьями человека. Книги никогда не обижаются, если ты долго не подходишь к ним; они всегда готовы сообщить что-то интересное, отвлечь и порадовать; они даже способны поделиться собственной энергией. Правда, книги, которые попали в руки Тринити, были сплошь низкоэнергетическими, слабенькими; авторы почти ничего не вложили в них. Зато они были дружелюбны и благодарны ей: аэропорт - не то место, куда приходят за литературой, и книги истосковались по теплу человеческих рук.
  
   Потом продавщица сказала, что закрывает лавку на технический перерыв. Тринити прошлась по холлу и свернула в кафе, имевшее два выхода: внутренний, из холла, и внешний. До часа Х оставалось около сорока минут.
  
   Если книжная лавка была пуста, то кафе, наоборот, было переполнено народом. В его длинном, вытянутом помещении столики стояли вдоль стен в два ряда, напоминая школьный класс. И, словно подтверждая это впечатление, среди посетителей Тринити заметила знакомое лицо: Мэгги Кроу. Мэгги общалась с каким-то парнем в толстовке с капюшоном, потом встала, посмотрела влево - и увидела Тринити, ждавшую свой молочный коктейль.
  
   Круглое лицо Мэгги тотчас засияло улыбкой: она тут же подсела к Тринити, и бывшие одноклассницы заговорили так, точно расстались вчера, а не 10 лет назад.
   - Я видела тебя с Кэролайн, ты что, с ней дружишь теперь?
   Тринити пожала плечами.
   - Ей пока страсть как любопытно, зачем я снова в Литлвуде. Перестану быть ей интересна - перестанет общаться.
   - С ней уже давно не о чем разговаривать, - махнула рукой Мэгги. - А впрочем, ну ее нафиг. Ты-то как?
   - Я в порядке. Может, в самом лучшем порядке за последние годы, - улыбнулась Тринити.
   - Ну и классно, я тоже в порядке.
   - Ты всегда была в порядке, Мэгги. Я не знаю человека с более организованными мозгами, чем у тебя.
   - Да и ты никогда не была дурой.
   - Была. Но решения, которые я принимала, были неизбежны в том мире, и там они не казались глупыми.
   - Если ты нашла мир, в котором тебе комфортно, я за тебя рада. Могу предложить еще один мир. Хочешь?
   Мэгги ловко, как фокусница, извлекла из недр сумочки почтовую марку, держа ее так, что Тринити ее видела, а все остальные - нет.
  
   Марка заинтересовала Тринити. Желание попробовать ЛСД - чисто ради эксперимента - было у нее давно, но все не подворачивался случай. Это значило, что спешить не стоит: если ей суждено познать воздействие лизергиновой кислоты, марка найдет ее сама. И вот нашла.
  
   - Конечно, хочу. Сколько?
   - Обижаешь, - Мэгги сдвинула рыжеватые бровки, став похожей на обидевшуюся семиклассницу. - Это в честь встречи, подарок.
  
   - Спасибо! А как ее принимать?
  
   Тринити взяла марку, на которой были нарисованы ягодки.
  
   - Раздели на две части и положи половинку под язык.
  
   - А если я возьму целую?
  
   - Могут быть слишком сильные впечатления. Но трип по-любому будет приятным. Ладно, мне пора. Будешь на Лейн-стрит - заходи.
  
   Мэгги ушла, а Тринити положила марку под язык. Она сделала это вовремя - как раз подошла официантка с коктейлем.
   Марка слегка горчила, но не сильно. Над буфетной стойкой висели огромные круглые часы: без четверти девять. Что ж, подождем: минут через 20 должно подействовать.
  
   Однако единственное, что почувствовала Тринити к девяти - это сильно занемевший язык. Слегка разочарованная, она вынула марку из рта и положила на стол. Если сейчас придет автор записки, то вечер станет захватывающим и без галлюциногенов. Большая стрелка дошла до цифры 5, потом 7, потом 10, но никто не появлялся. Тринити внезапно охватила необычная легкость: она стала легкой, как птица, и явно могла летать.
  
   Желая проверить это новое ощущение, Тринити промчалась по кафе и выскочила в наружную дверь. За дверью оказалась длинная бетонная дорожка, с обеих сторон которой росли деревья. Тринити не помнила, была ли эта дорожка тут прежде: в подступающих сумерках мир всегда другой. Но она не боялась сумерек: она полетела вперед, переполненная дерзким весельем.
   - Улюлюлю! - закричала она. - Покажись, автор писем! Вылезай, трус, из своей норы! Жалкий трус, что ж ты не выходишь!!!
  
   Впереди были ступеньки, и Тринити чуть замедлила полет. Ступеньки оказались живыми: они плясали и растягивались, как аккордеон. Тринити поневоле остановилась - и тут кто-то, подкравшийся сзади, схватил ее за шею и сдавил так, что у Тринити перехватило дыхание.
  
  ***
  
   Фоуксы долетели благополучно, а вот багаж их куда-то испарился. Немолодые - на двоих им было не меньше 150 лет - и утомленные семичасовым перелетом гости Люка впали в растерянность. Миссис Фоукс разволновалась так, что ей едва не стало дурно - к счастью, все же не стало. Но Кэролайн пришлось успокаивать пожилую леди, полулежавшую в кресле, а Люку - бегать от одного окошечка к другому вместе с мистером Фоуксом. У третьего окошечка Люк с опозданием вспомнил, что у него есть знакомый сотрудник аэропорта, и набрал его номер. Сотрудник оказался занят и должен был освободиться лишь через час. Когда с этой новостью вернулись к миссис Фоукс и Кэролайн, старушка дала понять, что находится на грани сердечного приступа, а может, и безвременной кончины. Мистер Фоукс держался получше, но лицо его подозрительно побагровело - у старика явно поднялось давление. После краткого совещания решено было, что Кэролайн отвозит гостей в гостиницу, а Люк остается в аэропорту и разруливает вопрос с багажом.
  
   Собственно, багаж мог подождать до завтрашнего утра, но Фоуксы так переволновались, что Люк решил щегольнуть техасским джентльменством. Правда, он уже не в Техасе - но джентльменство-то при нем. Джентльмен всегда приходит на помощь леди в беде и людям преклонного возраста. А поскольку за любую трату сил и времени джентльмену положена моральная компенсация, то как только Кэролайн и Фоуксы уехали, Люк пошел в бар. В этом аэропорту был очень приличный бар.
  
   Войдя в помещение, обставленное в духе Дикого Запада, Люк смог убедиться, что не он один придерживается высокого мнения о баре: за столиком напротив стойки сидели шериф Олдмен и высокий незнакомый мужчина, оказавшийся агентом ФБР. Эта неожиданная встреча была из числа приятных: Люк никогда не любил выпивать в одиночку. Олдмен, судя по всему, тоже был рад, а фэбээровец оказался неплохим мужиком. Он целый час рассказывал разные интересные истории из своей практики, а потом сотрудник аэропорта перезвонил, и Люк ушел выяснять судьбу багажа, попросив шерифа его дождаться.
  
  
   ***
  
   В глазах Тринити заплясали тысячи маленьких искр. Но испугаться она не успела, потому что руки-крюки тут же разжались, и перед Тринити замаячило очень знакомое лицо. Когда искры рассеялись, она узнала Крис Эбертон. Крис что-то говорила нервным извиняющимся голосом, потом приобняла Тринити за плечи и повела обратно в кафе, но все это было как в тумане. Рассеялся туман только тогда, когда Тринити обнаружила себя сидящей за тем же столиком, за которым она сидела с Мэгги Кроу, только на месте Мэгги была Крис. Поразительно, даже бокал не убрали, и марка лежит, как лежала.
  
   Прислушавшись, Тринити поняла, что Крис за что-то извиняется. Прислушавшись еще, Тринити поняла, что извинения относятся не только к дурацкой шутке с хватанием за шею.
  
   - ...Понимаешь, я хотела, чтобы ты уехала. Мне показалось, что письма - хорошая идея...
   - Погоди, - перебила ее Тринити. - Так это ты писала анонимные письма с угрозами?
   - Ну да. Я бы отправляла эсэмэски, но у тебя же нет мобильного.
  
   Тринити охватило неудержимое веселье, и она расхохоталась. Смех - светлый, сияющий, чистый - заполнил ее с головой, и она никак не могла отсмеяться. Крис смотрела на нее с недоумением и зарождающейся тревогой.
  
   - О Боже, Крис, я давно не слышала ничего столь... - Тринити хотела сказать "идиотского", но пожалела Крис. - Столь забавного. Так ты приходила к моему дому, просовывала письма в щель под дверью и убегала? А потом назначила мне рандеву в этом кафе? А потом пыталась меня удушить? Чтобы я все-таки испугалась?
  
   Крис опустила глаза. Ее бледное лицо выглядело уставшим и опустошенным.
  
   - Согласна, все это было глупо. И я решила поговорить с тобой напрямую, потому и назначила встречу. Я приехала раньше, заглянула в кафе и вдруг увидела тебя. Ты разговаривала с Мэгги Кроу, и я не стала заходить. Меня вдруг охватили сомнения, нужен ли этот разговор вообще.
  
   Тринити наконец успокоилась.
  
   - Ты что, приревновала к Мэгги Кроу?
   - Мэгги не так проста, как кажется. В прошлом году в своем доме зверски убили женщину. Подозревали мужа, любовника, кого угодно. Так вот, Мэгги была подругой покойной... очень близкой подругой, и я уверена, что она причастна к этому делу. Литлвуд уже не тот, что был.
   - И поэтому ты хотела, чтобы я уехала?
   Крис подняла глаза. Глаза были грустные и растерянные.
   - Да. Я боялась, что с тобой что-нибудь случится.
   - И решила меня придушить? Превентивно?
  
   Тринити опять стал разбирать смех.
  
   - Прости, пожалуйста! Это вышло спонтанно. С момента твоего возвращения я сама не своя.
   - Я уже поняла.
   - Ты так сильно изменилась, Тринити. Если ты не захочешь больше общаться со мной, я не удивлюсь. Но если ты не простишь меня, то...
  
   Крис пошла по второму или третьему кругу извинений, и Тринити стало скучно. Тем более, что на столике стали разворачиваться интересные события. Откуда-то появился гномик, высотой в ладонь, в зеленых искрящихся одеждах, и начал измерять столешницу маленьким сантиметром. Он, казалось, не замечал никого и ничего вокруг, и Тринити чуть не затаила дух, боясь его спугнуть. Все же Крис отвлекла ее от наблюдений за гномиком, взяв за руку. Пришлось повернуть голову.
  
   - Скажи мне хоть что-то.
  
   - Да ладно, пережили.
  
   - Мне лучше уйти? Ты не хочешь сейчас со мной общаться?
   Если бы Крис могла сидеть молча, Тринити ничего бы не имела против ее присутствия, но сидеть молча - это было не про Крис. И Тринити честно сказала:
   - Да, пожалуй. Не обижайся, я на днях к тебе зайду, и мы поговорим.
  
   Крис незаметно исчезла, оставив Тринити в обществе гномика, успевшего выстроить на столике целую лавку в духе тех, что обычно строят на ярмарках. На вывеске загорелись маленькими лампочками три буквы "ЛСД". Не успела Тринити подивиться свободным нравам в царстве гномов, устроивших себе легалайз, как к лавке подскочила почтенного вида белка в зеленой шляпе с пером. Между гномом и белкой, желавшей купить марку, завязался очень смешной диалог, но тут раздался резкий, похожий на скрежет голос официантки: "Не желаете ли еще коктейль?"
  
   Белка улетела, гном схватил свою разноцветную лавку и провалился под стол. Какая досадная смена декораций: перед Тринити снова стоял пустой бокал.
  
   ***
  
   Петерсон, сотрудник аэропорта, полноватый лысоватый мужик в белой рубашке с гладким бледным лицом, набрал фамилию Фоуксов.
  
   - Какая-то чертовщина с пассажирскими багажами в последние три дня, - заметил он, не отрывая взгляда от монитора.
  
   Тут позвонила Кэролайн - и в этот момент завис компьютер.
  
   Петерсон негромко выругался.
  
   Кэролайн сообщила, что завезла Фоуксов в отель.
  
   - Нет, я не знаю, когда освобожусь, - честно ответил Люк. В тот момент он и впрямь не знал. - С багажом оказалось сложнее, чем я думал.
  
   - Тогда я не буду заезжать в аэропорт, еду домой.
  
   - Конечно. Езжай домой, ты заслужила отдых. Я возьму такси.
  
   Удивительное рядом с нами: стоило ему завершить разговор с женой, как перезагрузившийся компьютер мгновенно выдал нужную информацию. Багаж Фоуксов по ошибке полетел в Майами. Петерсон пообещал вернуть его как можно быстрее, и Люк вернулся в бар с приятным чувством выполненного долга.
  
   Агент ФБР уже ушел на свой рейс, и шериф мог говорить свободно.
  
   - Похоже, здесь в округе действует целая банда наркоторговцев. Жаль, время позднее, пора домой, а то я б тебе про нее рассказал.
  
   - Не может быть, - удивился Люк. - Еще по одной?
  
   - Может, - кивнул Олдмен, которому очень хотелось отвести душу. - Ты разве не за рулем?
  
   - Сегодня нет. Кэролайн отвезла гостей и осталась дома. Да и твой рабочий день давно закончен.
  
   Вокруг трепались, смеялись, грустили мимолетные гости бара - транзитные пассажиры, зашедшие скоротать время, люди, оказавшиеся в особой зоне между прошлым, которое осталось в точке отправления, и будущим, до которого еще нужно было долететь. Случайные люди в случайном месте, гонимые ветром странствий, жаждой наживы или волей случая. Сомнительные коммивояжеры, чужие жены с чужими мужьями, молодые люди, одержимые подозрительной веселостью. Шерифу мерещилось в этом броуновском движении что-то глубоко неправильное. Одна из женщин, сидевшая за стойкой в обществе какого-то латиноамериканца, внезапно напомнила Олдмену Мэделайн Уорвик - не столько лицом, сколько длинными черными волосами и фигурой, и шериф вздохнул.
  
   - Черт с ним, давай еще по одной.
  
   Выпив, Олдмен рассказал то немногое что удалось узнать ему, и прокомментировал результаты расследования Силверстоуна.
  
   - ...Короче, фэбээровец пришел к выводу, что эта банда изготовителей ЛСД постоянно переезжает, каждые несколько месяцев меняет дислокацию. Из Ньюхома они уже уехали, может, в другой город, может - в соседний штат. Я не спорю, он крепкий профессионал, но в этот раз ему не повезло.
  
   - Плохо дело, - Люк допил виски, и легкое приятное жжение пошло по пищеводу. - А как насчет маньяка, который убил Мэделайн?
  
   - Если это маньяк, то он пока затаился. В течение года в штате не было убийств с таким же почерком.
  
   - Или уехал.
  
   - Или уехал, - тяжелым эхом повторил шериф. - Я вот все думаю: на двери не было следов взлома, но окно спальни оказалось разбито, причем, по мнению экспертов, разбито изнутри. Или она знала убийцу и впустила его, или у него был ключ. Но кто и зачем разбил окно?
  
   - Ключ был у мужа.
  
   - У мужа точно был. Но мог быть и у любовника или друга.
  
   "А любовник взял его и потерял", - мелькнуло в голове Люка.
  
   - Мэделайн убил или маньяк, или кто-то, кто безумно ее ненавидел. Ну что, будем закругляться?
  
   Олдмен кивнул. Расплатившись с барменом, Люк хотел выйти через ту дверь, через которую вошел, но шериф указал ему на прозрачную дверь в глубине бара, которая вела в кафе.
  
   - Нам лучше выйти через кафе, а не обходить холл, - пояснил Олдмен. - Так быстрее и ближе к стоянке такси.
  
   В отличие от переполненного бара, в кафе половина столиков пустовала, и Люк сразу заметил девушку, со спины очень похожую на Тринити. Когда они подошли ближе, то убедились, что это и впрямь Тринити, но какая-то странная. Первым заподозрил недоброе шериф.
  
  
   ***
  
   - Конечно, миссис Джонсон. Я все понимаю.
  
   Фрэнк Купер ничего не понимал, но ему безумно льстило внимание Кэролайн. Они сидели в беседке, сейчас, в сумерках, сияющей разноцветными огоньками светодиодных гирлянд. В этом фантастическом освещении Кэролайн казалась необычайно обольстительной и в то же время недосягаемой, богиней домашнего очага, повелевающей удовольствиями и вещами.
  
   - Поиграй немного в детектива, - Кэролайн чуть склонилась к нему, и внезапно глаза ее блеснули как-то странно, по-волчьи. Или это померещилось Фрэнку?
  
   - Не вопрос, миссис Джонсон.
  
   - Но так, чтобы она ни о чем не догадалась.
  
   Кэролайн улыбнулась своей самой ослепительной улыбкой, и внутри Фрэнка все заиграло и запело. Какая женщина! О, как много будет он мечтать о ней сегодня ночью в постели и в уборной...
  
   - Вот-вот вернется мистер Джонсон, - легким движением поднялась со скамейки Кэролайн. Фрэнк подскочил следом за ней, мгновенно сообразив, чего от него хотят.
  
   - Ну, я пошел?
  
   - Удачи. И спокойной ночи.
  
   Кэролайн проводила соседского подростка до калитки, потом вернулась к беседке и выключила гирлянды. Вечер чудесен, но вряд ли Люк вернется скоро, хотя стрелка часов уже подходит к одиннадцати.
  
  
   ***
  
   Шериф Олдмен вырос перед Тринити так неожиданно, что ей на миг показалось, будто он - продолжение галлюцинаций. Тем не менее Тринити поднялась со своего места - не столько из уважения к полиции, сколько потому, что ей не хотелось, чтобы этот верзила нависал над ней, сидящей. Сначала она не поняла, что он от нее хочет, потом дошло, что Олдмен подозревает, будто она под кайфом, и это ужасно рассмешило Тринити.
  
   - Покажи руки, - потребовал Олдмен, и она, не прекращая смеяться, протянула ему обе руки, зная, что на них нет следов уколов.
  
   Но как это смешно, в самом деле! Впервые в жизни попробовать наркотик и тут же попасться.
  
   Тринити решила, что она должна что-то сказать. Пошутить, что ли?
  
   - Вы можете дополнительно измерить окружность моей головы - не распухла ли.
  
   Упс, похоже, шутка не удалась. Шериф выпучил глаза и стал похож на огромную сухопутную рыбу. Сухопутный сом с усами в ярком аквариуме без воды.
  
   А марка-то лежит на столе. Или не лежит? Если он ее заметит, будет что-то нехорошее.
  
   - Хью, это же Элис Торнтон, подруга Кэролайн.
  
   Очень знакомый голос, откуда она его знает? А, да это же Люк, муж Кэролайн.
  
   - Откуда ты здесь? - удивилась Тринити, начисто забыв, кто привез ее в аэропорт.
  
   - Ну и что, - заворчал шериф, - по-моему, она вмазала.
  
   Внезапно Тринити уловила запах спиртного, доносящийся от шерифа, и ей снова стало смешно.
  
   Тем временем Люк принялся уговаривать Олдмена, что-то ему втирать, объяснять, потихоньку оттесняя его от Тринити. Она не слишком вникала во все это: слишком яркий мир вокруг начал ее утомлять, захотелось закрыть глаза и подремать. Заказать кофе, что ли? Или сперва сесть, а потом заказать кофе? Как-то неловко заказывать кофе стоя.
  
   И еще что-то... Ах да, марка. Куда-то она подевалась, видимо, гномики унесли.
  
   Тринити все еще раздумывала над тем, нужна ли ей чашечка кофе и куда исчезла марка, но тут Люк снова возник рядом с ней - уже без шерифа. Он схватил ее за руку и прошипел:
  
   - Кто дал тебе наркотик?
  
   Ужасно глупый вопрос. Кто ж отвечает на такие вопросы? Она и не ответила.
  
   - Черт, Тринити, что ты делаешь? Если бы не я, Олдмен стопудово повязал бы тебя.
  
   - Спасибо, Люк. Отпусти мою руку, я пойду.
  
   - Ну нет, в таком состоянии ты никуда не можешь идти. Тебе нужно отдохнуть.
  
   Снова накатила сонливость. Пожалуй, Люк прав.
  
   - Тут есть отель, вполне приличный, - он потянул ее за собой, но достаточно деликатно, сдерживая свою силу. - Там ты сможешь отдохнуть, прийти в себя...
  
   Дальнейшее Тринити воспринимала как в полутумане. Как они оказались в отеле, она не помнила, но обратила внимание, что когда они вошли в роскошный двухкомнатный номер, там возилась горничная, спешно прибирая гостиную. Люк что-то говорил, но она не слушала: и так было ясно, чего он так хлопочет. Горничная ушла, и Тринити заглянула в просторную ванную при спальне. В ней имелась ванна в виде небольшого бассейна, а стены были доверху облицованы плиткой под мрамор. Отличная ванная.
  
   - Давай примем душ вместе, детка.
  
   Люк зашел в ванную следом за ней, и Тринити увидела его отражение в зеркале. Здоровый мужик, надо признать, и пахнет приятно. У нее давно не было секса, слишком давно. Он обнял ее сзади, прильнул губами к шее, потом легко, как бы играя, снял маечку. Хе-хе, похоже, у бравого ковбоя изрядный опыт.
  
   После душа они пошли в спальню, где все было неплохо, совсем неплохо. Потом она быстро задремала, смутно слыша сквозь сон голос Люка, сообщившего, что он снял номер на сутки и она может спать столько, сколько захочет.
  
   В одиннадцать утра ее разбудил стук в дверь. Все та же - или другая? - горничная с бесчисленными извинениями известила ее, что в полдень необходимо будет освободить номер. Воспользовавшись случаем, Тринити заказала кофе - есть не хотелось, затем вызвала такси, воспользовавшись стоявшим на журнальном столике телефоном. Через двадцать минут она уже ехала обратно в Литлвуд, глядя на проносящиеся мимо зеленые поля. Стоял ослепительно яркий и солнечный день, вполне гармонировавший с ее настроением.
  
   ***
  
   Звонок Сильверстоуна оказался как нельзя кстати: агент ФБР позвонил, когда Олдмен остановил машину у черного дома на Лейн-стрит. Шериф решил наведаться в него после долгих размышлений о том, не мог ли убийца проникнуть в дом не через дверь. По имеющемуся у него плану дома выходило, что никак не мог, но план - одно, а осмотр на местности совсем другое. Правда, новые владельцы какого-то черта не только перекрасили дом в этот ужасный черный цвет, но и навесили на окна ставни, но перестраивать-то его они не перестраивали. И тут звонит Сильверстоун.
  
   - Знаешь, что пришло мне в голову? Убийцей могла быть женщина. Потому не было ни следов насилия, ни спермы. Женщина, которую жертва хорошо знала и которую она сама впустила.
  
   - Не понял, - слова фэбээровца поразили Олдмена так, что он застыл рядом с машиной. - Женщина, которая сперва прирезала жертву, а потом раздела ее, раздвинула ноги и написала кровью "Шлюха" на лбу?
  
   - Именно. Вы в свое время правильно определили мотив - ревность или месть, но решили, что это муж, ну, на крайний случай любовник. Но это могла быть и любовница.
  
   - Черт, неожиданная версия. Да ну, не думаю...
  
   - А ты подумай. Все прежние версии оказались несостоятельны, следствие зашло в тупик. Самое время порыть в новом направлении.
  
   Олдмен помотал головой.
  
   - Ну, не знаю... Посмотрим. А как насчет второго дела?
  
   - Есть подвижки, но я не могу говорить об этом по обычному телефону.
  
   - Ок, поговорим потом. Спасибо за звонок.
  
   - Не за что, старина. Меня самого зацепило это дело.
  
   - Офигеть, - пробормотал Олдмен, нажав на отбой.
  
   - Доброе утро, шериф! Судя по вашему виду, есть новости?
  
   Олдмен повернул голову и увидел Мэгги Кроу в сиянии золотых солнечных лучей - как всегда, ясноглазую, улыбчивую, энергичную и бодрую.
  
   - Добрый. Не то, чтобы новости, но нам надо бы поговорить.
  
   Мэгги взяла под козырек.
  
   - Я в вашем распоряжении, шериф!
  
   Олдмен бросил взгляд на дом, особенно мрачный в яркое солнечное утро, и махнул рукой - дом никуда не убежит. Разговор с Мэгги Кроу важнее. Она была ближайшей подругой Мэделайн Уорвик, она могла что-то заметить.
  
   ***
  
   У дома стояла машина Люка, и таксисту пришлось припарковаться чуть поодаль. Вот те раз, с чего бы это он пожаловал?
  
   - Я волновался за тебя. Хотел позвонить, так у тебя даже мобильного нет.
  
   Для только что изменившего мужа Люк выглядел великолепно: ни смущения на лице, ни темных теней от недосыпания под глазами. Белоснежная футболка, хорошо сидящие джинсы, легкий сероватый льняной пиджак. А вот ей бы надо переодеться. И никаких гостей на завтрак она не приглашала.
  
   - Волновался?
  
   - Да. Тебя нужно опекать.
  
   Тринити пожала плечами: с чего бы это? Кажется, Люк вообразил себя спасителем, а ее - девой в беде. Очень удобный способ почувствовать себя сильным, благородным, настоящим мужчиной - предложить помощь и заботу человеку, который не нуждается ни в том, ни в другом. Делать ничего не потребуется, а моральные бонусы будут капать.
  
   - Мне больно смотреть, как ты блуждаешь по жизни, как потерянная. Тебе нужна помощь. Не спорь - я видел тебя вчера.
  
   Тринити захотелось есть и пить.
  
   - Люк, мне кажется, если мы оба спокойно отнесемся к вчерашнему, нам обоим будет лучше. Я ничего не прошу, мне не ничего не нужно, и я вполне способна сама разобраться со своими делами. Было и сплыло.
  
   - Ты уверена, что тебе не нужна помощь?
  
   За живой изгородью что-то зашуршало, будто какая-то зверушка закопошилась, но ни Люк, ни Тринити не обратили на эти звуки внимания.
  
   - Да.
  
   - А эти письма с угрозами? Я могу поговорить с Олдменом.
  
   - Письма - вздор. Извини, Люк, но домой я тебя не приглашу, и лучше будет, если мы больше не будем общаться наедине. Не обижайся и постарайся меня понять.
  
   Тринити взглянула Люку в глаза настолько спокойно и уверенно, что тот не решился настаивать на продолжении разговора, попрощался, сел в машину и уехал.
  
  
   ***
  
   Встреча с Тринити надолго выбила Крис Эбертон из колеи. Все получилось донельзя глупо и бестолково. Когда Крис вспоминала о своем поведении, то чувствовала себя так, будто наелась песка. Не надо было писать эти идиотские письма, не надо было пугать Тринити, а если уж сглупила с письмами, не стоило в этом сознаваться.
  
   Еще одно проигранное сражение в бесконечной череде проигранных сражений, еще одна неудача в жизни вечной неудачницы. Добропорядочные обыватели только что пальцем в нее не тычут, когда она выходит на улицу: нет хуже участи, чем быть не такой как все в захолустном городишке, набитом ханжеством и предрассудками, как перина перьями. Когда ее уволили из школьной библиотеки якобы за несоответствие занимаемой должности, а на самом деле за ее ориентацию, у кое-кого был настоящий праздник. В Литлвуде хорошо только таким идиотам, как шериф Олдмен, или двуличным хитрюгам наподобие Мэгги Кроу.
  
   - Крис, ты почему не закрываешь дверь?
  
   Крис вздрогнула. Вот и она, легка на помине, но кой черт ее принес?
  
   - Сейчас иду.
  
   Спускаясь на первый этаж, Крис пропустила ступеньку и чуть не упала, хорошо хоть, это было до поворота лестницы, и Кроу не увидела ее неловкость.
  
   Вот она стоит в холле, упершись руками в бока и сияя своими медными веснушками. Явиться без приглашения, войти без спросу в чужой дом, залезть в душу - для Мэгги Кроу самые обычные вещи.
  
   - Шла я мимо и думаю - дай зайду, - широко улыбнулась Мэгги. - Мы ведь сто лет не разговаривали. С того момента, как ты ни с того ни с сего приревновала меня к Мэделейн.
  
   - Я знаю, что связывало тебя и Мэделейн, - не удержалась Крис. - И это была не ревность.
  
   - Нет, не знаешь, - еще шире улыбнулась рыжая. - Но ты полна туманных фантазий, как обычно, Крис.
  
   - Зачем ты пришла?
  
   - Я же сказала: поговорить.
  
   Крис ощутила тревогу.
  
   - Час назад у меня был до-о-олгий разговор с шерифом.
  
   Кровь отхлынула от лица, руки задрожали, и Крис пришлось бросить все силы на то, чтобы скрыть начинающуюся дрожь.
  
   - Ты знаешь, он пришел к очень интересным выводам. Олдмен откуда-то узнал, что у Мэделейн была любовница, и решил, что она могла ее прикончить, например, из ревности. Или из мести. Прикинь, какой поворот?
  
   Кроу явно издевалась над ней. Подлая сучка.
  
   - Да, поворот захватывающий, - чужим голосом ответила Крис. - Интересно, почему это шериф советуется с тобой?
  
   - Он знает, что я была лучшей подругой покойной. А про тебя он ничего не знает. И не узнает, если я ничего не скажу.
  
   - Ты не рассказала ему?..
  
   - Нет. Но обещала "поспрашивать кое у кого". Все в моих руках, могу потом сообщить, что ничего узнать не удалось, могу назвать твое имя и кое-какие детали.
  
   - Это что - шантаж?
  
   - Нет. Это предложение честной сделки, - твердо сказала Мэгги. Улыбка испарилась с ее лица, глаза смотрели холодно и беспощадно. - Ты молчишь о моих делах, я молчу о твоих. Попробуешь потопить меня - сама потонешь.
  
   - Слушай, если бы я хотела, я бы давно стукнула шерифу...
  
   - Я не знаю, что ты там хочешь, у меня нет времени вникать в твой богатый внутренний мир. Я озвучила свои условия. Если я узнаю, что ты треплешь мое имя в разговорах с Тринити или с кем-то, кто с тобой еще общается - ты сильно пожалеешь об этом.
  
   - Да что ты можешь! - закричала Крис. Самообладание окончательно покинуло ее. - Ты завралась вконец! Ты прекрасно знаешь, что я не убивала Мэделейн! Ее убил тот, у кого был ключ от дома, а у меня его не было!
  
   - Вот шерифу все это и расскажешь, - захохотала Кроу. - Ты знаешь, как этот мужлан "любит" лесбиянок. Он всему поверит, даже если я скажу, что ты ведьма и летаешь на метле. Ладно, Крис, не сердись. Ты знаешь мой девиз: живи, но давай жить другим. Я вынуждена была себя обезопасить от твоей болтовни. И без тебя хлопот полон рот.
  
   Мэгги скорчила забавную рожицу, подмигнула Крис, помахала ей рукой и вышла, небрежно закрыв за собою входную дверь.
  
  ***
  
   Гитара буквально упала в руки Тринити, когда она открыла верхнюю дверцу шкафа в комнате матери. Она сразу узнала гитару Крис, но хоть убей, не могла вспомнить, когда и зачем положила ее в этот шкаф. Похоже, и Крис напрочь забыла про свой инструмент.
  
   Задетая струна издала протяжный жалобный звук. Тринити внимательно посмотрела на гитару: вещь явно взывала к милосердию. Как и подобает добросовестной вещи, гитара, крепкая и обшарпанная одновременно, походила на свою хозяйку. Но дело даже не в этом: музыкальные инструменты нельзя разлучать с музыкой, на них должны играть. Пришла пора вернуть гитару той, кто способна извлечь из нее иные звуки, кроме случайного стона.
  
   Не видя никаких причин откладывать возвращение гитары, Тринити на миг призадумалась, как это будет. Просто идти по улице и нести гитару - сыграть роль носильщика или курьера. Нет, такой эпизод надо обыграть по-иному. Она расчесала волосы на прямой пробор и повязала вокруг лба цветастую тесьму, надела длинную юбку, блузку в крестьянском стиле, поверх нее - старую, еще школьную жилетку, расшитую бабочками и стрекозами, и только потом взяла инструмент. Совсем другое дело: девушка-хиппи, вчера вернувшаяся из Вудстока, идет в коммуну таких же хиппи спеть что-нибудь из репертуара Дженис Джоплин.
  
   На улице даже в шесть вечера было жарко, и Тринити подумалось, что стоило обойтись без жилетки. Зато теплый ветер красиво и легко играл ее длинными волосами и слегка развевал юбку. Стоило бы для полноты образа сбросить обувь и идти босиком, но она поздновато сообразила: не нести же балетки в руках.
  
   Проходя по Лейн-стрит, Тринити заметила издалека Мэгги Кроу в бейсболке и джинсовых шортах. Оглянувшись, та прошла в дверь в заборе из черного оргстекла, окружавшего черный-пречерный дом. Затем за черным оргстеклом пару раз мелькнула ее темная фигура, и Мэгги скрылась в доме.
  
   Вот тебе и загадка черного дома. Неплохо придумано: не просто устроить лабораторию в доме, где произошло убийство, но и превратить его в своего рода мрачную достопримечательность, от которой шарахаются и свои и приезжие. Никому не придет в голову подумать о чем-либо ином при его виде, кроме как о тайне гибели Мэделайн. Но почему приятели Мэгги производят такой слабый продукт? Халтурят, что ли?
  
   Мимо Тринити промчался, как вихрь, подросток лет пятнадцати-шестнадцати на роликах, докатился до конца улицы, потом развернулся и покатился назад. Кроме него, на улице не было ни души. Такой чудесный вечер, и надо же - никому не интересен.
  
   Свернув с Лейн-стрит на улицу Вашингона, Тринити через пять минут оказалась перед небольшим коттеджем Крис. Входная дверь заперта изнутри, но хозяйка дома - на это указывают настежь распахнутые окна. Прежде Крис никогда не запиралась, но все течет, все меняется. Тринити постучала в дверь, потом прошлась пальцами по струнам. Умела бы играть - исполнила серенаду.
  
   Когда Крис отперла дверь и увидела Тринити, на ее лице отразилось удивление.
  
   - Ты?!
  
   - Принесла твою гитару. Ты оставила ее у меня семь лет назад.
  
   - Я совсем про нее забыла...
  
   - Я так и подумала.
  
  
   ***
  
   Кэролайн не стала провожать Фоуксов: заговорщицки переглянувшись с миссис Фоукс, она намекнула на чисто женское недомогание, и милая старушка тут же встала на ее сторону: "Вам надо полежать, дорогая". Люк, хорошо знавший жену, беззвучно хмыкнул: самочувствие Кэролайн в "эти дни" было точно таким же, как и в остальные дни месяца. Зачем-то ей нужно остаться дома, впрочем, он не против.
  
   Когда машина проезжала по Лейн-стрит, миссис Хоукс оживилась.
  
   - Этот черный дом - тот самый, где зверски убили женщину? Я читала об этом в журнале "Преступления, тайны, непознанное".
  
   Люку ничего не оставалось, как сказать "Да".
  
   - В журнале писали, что убийцей был или муж, или любовник, но я так не думаю! Я уверена, что ее убили сатанисты. Кто бы еще, кроме сатанистов, мог бы покрасить дом в черный цвет?
  
   Люк мог бы напомнить любознательной даме, что дом покрасили в черный цвет новые хозяева спустя много месяцев после убийства, но не стал. Ни он, ни мистер Фоукс не поддержали тему, и вскоре она заглохла сама собой.
  
   Распростившись в аэропорту с Фоуксами, Люк заглянул на всякий случай в бар, но на этот раз никого из знакомых там не было. По дороге домой ему пришла в голову мысль заглянуть к Тринити, и он даже проехал мимо ее дома, но окна были закрыты, жалюзи опушены. Похоже, ее нет дома. Останавливаться и выяснять, так ли это, Люк не стал: мужик из соседнего дома поливал газон перед домом, а свидетели встреч с Тринити ему были не нужны.
  
  
   ***
  
  
   В доме Крис пахло кошками, но самих животных не было видно. Крис что-то пробормотала про беспорядок, хотя в доме не было больше беспорядка, чем в былые дни. И, как когда-то, Крис повела ее не в гостиную, а в столовую, соединенную с кухней, усадила за старый деревянный стол и предложила выпить тоник. Похоже, как хозяйка Крис не изменилась ни в чем, кроме привычки запирать дверь.
  
   Пока Тринити пила тоник, Крис, взяв гитару в руки, осмотрела ее со всех сторон, погладила деку - и вдруг резко отставила инструмент в сторону.
  
   - Я не смогу тебе сыграть. Сегодня не смогу. Прости.
  
   Тринити пожала плечами, словно говоря: нет так нет, сыграешь в другой раз.
  
   - И за встречу в аэропорту прости. Все эти дни я думала о тебе... о себе... о глупости, которую я сделала. Но ведь ты пришла, значит, простила? Пожалуйста, скажи что-нибудь. Я и без того чувствую себя прокаженной, на которую указывают пальцами. Знаешь поговорку: если человеку все время говорить, что он свинья, он рано или поздно захрюкает.
  
   - Хорошо, что письма писала ты, а не маньяк-убийца, - улыбнулась Тринити.
  
   - Но ты не испугалась, хотя и не знала, кто их пишет? И пришла на встречу?
  
   - Я знала, что со мной ничего не случится.
  
   - Интуиция?
  
   - Не совсем. Долго объяснять.
  
   - Объясни, пожалуйста. Ты так изменилась, мне кажется, я тебя совсем не понимаю. Что с тобой случилось?
  
   - Долго рассказывать, но главное даже не то, что случилось, а то, что я поняла. Мы сами выбираем свои миры. Я выбрала мир, в котором со мной ничего дурного не произойдет.
  
   Крис смотрела на нее с недоумением, и Тринити сочла нужным продолжить.
  
   - Когда мы расстались, я жила в кошмаре и должна была закончить очень плохо. Это был мир безысходной трагедии, где каждое новое действие приближало героиню к гибели. Не то чтобы я сама этого хотела, нет, но когда ты оказываешься внутри сценария, он начинает работать сам, генерируя события. Та Тринити была обречена. Но мне повезло, мне удалось сменить жанр с безысходной трагедии на ситком. А в комедии никого не убивают, там могут самое большее прикинуться мертвыми.
  
   - Ты теперь воспринимаешь мир как ситуационную комедию? И как это страхует от проблем? Если на тебя, допустим, наедет пьяный водитель, это тоже будет смешно? - Крис слушала очень внимательно, может, слишком внимательно, чтобы остаться непредвзятой.
  
   - Он не наедет. События, возможные и обычные в одном мире, невозможны или крайне редки в другом. Как бы объяснить... Представь, что ты утром выходишь из дома в хорошем настроении, собираясь ехать на рок-фестиваль. Но на автовокзале выясняется, что произошла какая-то ошибка: твой автобус уже уехал, надо ждать следующий. Окей, ты ждешь. Внезапно рядом с тобой на скамейку садится бродяга с безумным взглядом и начинает рассказывать, как он ел человеческое мясо. Ты встаешь и выходишь из зала ожидания - и тут у тебя рвется сумка, приходится покупать новую. Когда ты перекладываешь вещи, то вдруг замечаешь, что мир как-то незаметно изменился, и ты оказалась в другой, скверной реальности. Ты наконец садишься в автобус, но оказывается, что маршрут изменили: автобус больше не останавливается там, где тебе нужно. Ты выходишь из автобуса в каком-то захолустном городе, в 100 км от места, где проходит рок-фестиваль, и хочешь нанять такси, но оказывается, что на автовокзале у тебя сперли наличные, а карточкой рассчитаться с таксистами в этом городе невозможно. Ты идешь к банкомату, вставляешь карточку - и банкомат сообщает, что карточка заблокирована.
  
   - И заканчивается история тем, что я принимаю предложение какого-то сомнительного мужика, который якобы тоже едет на фестиваль, подбросить меня бесплатно, а он завозит меня в глушь, насилует и убивает. Потому что с утра что-то пошло не так, и моя жизнь из легкой комедии превратилась в триллер. Допустим. Но где в твом примере выбор?
  
   - В том-то и дело, что в примере выбора нет, и сценарий втягивает человека, как воронка, в череду скверных событий вплоть до точки невозврата. Мое маленькое открытие заключается в том, что сценарий можно изменить: достаточно сделать что-то, что категорически в него не вписывается. Например, устроить уличный перфоманс, узнав, что автобус уехал. Или позвонить в полицию и сообщить, что здание вокзала заминировано. Или купить в газетном киоске синий маркер и разрисовать лицо, как Гибсон в "Храбром сердце". Действие, выламывающееся из ряда ожидаемых, запустит новую череду событий - как внутри тебя, так и снаружи.
  
   Вглянув на лицо Крис, Тринити негромко рассмеялась.
  
   - Я вижу, тебе хочется спросить, на чем я сижу. Не на чем. Я пробовала наркотик один раз в жизни и мне не понравилось.
  
   - Да нет, я не считаю твою систему бредом. Очередная эзотерика в духе Нью Эйдж. Все зависит от тебя, смотри на мир позитивно, и все будет зашибись... Я даже не стану спрашивать тебя, зачем, к примеру, матери детей, больных раком, выбирают такой ужасный сценарий. Им хочется, чтобы их дети умерли, что ли? Не спрашиваю, потому что знаю, что ответа нет.
  
   - Можно попасть в чужой сценарий. Или выбрать его неосознанно.
  
   - Ага, не приходя в сознание. Какой сценарий выбрали люди, погибшие 11 сентября? Или жертвы землетрясений? - в голосе Крис появилось раздражение. - А Мэделайн Уорвик? Меня теперь кое-кто шантажирует, зная, что мы были близки. Шерифу пришла в голову мысль, что убийцей могла быть женщина. Того и гляди, повесят это убийство на меня, и я, по твоему, сама выбрала - осознанно или нет - такое кино?
  
   - Ты выбрала свое кино десять лет назад: психологическая социальная драма в духе 1970-х. Главная героиня - утонченная интеллектуалка нетрадиционной ориентации. Она прозябает в маленьком консервативном городке, где подвергается гонениям и унижениям, но, разумеется, неизмеримо превосходит в моральном плане окружающее ее человеческое болото.
  
   Крис внезапно как-то обмякла, словно шарик, из которого выпустили воздух, ее плечи опустились, взгляд погас.
  
   - Ты такой меня видишь? Королевой драмы и вечной жертвой?
  
   - Такой себя видишь ты.
  
   В распахнутое окно залетел ветер, приподнял и разбросал несколько бумажных салфеток, лежавших на краю стола. Крис подняла их, подержала в руках с минуту, точно сомневаясь, пригодны ли еще на что-то бумажные салфетки, повалявшиеся на полу, смяла и выбросила в урну. Когда она снова села за стол напротив Тринити, лицо ее было по-прежнему грустным, но уже не таким убитым, точно пустячное действие помогло ей овладеть собой.
  
   - Я пыталась, но все не так просто. Здесь у меня есть свой дом: ты же помнишь, как сложно мне было выкупить у сестры ее долю, как я еле расплатилась с кредитами. Сейчас я зарабатываю уроками английского по скайпу, и кое-как бултыхаюсь только потому, что мне не нужно снимать жилье. А где-нибудь в Лос-Анджелесе или Сан-Франциско...
  
   - Можно найти работу, позволяющую снимать квартиру, - закончила за нее Тринити. - Но ты не должна ничего объяснять и оправдываться. Я не сужу и не имею права судить. Просто ты спросила - я ответила.
  
   - Возможно, ты права. Тогда, по твоей логике, Мэделайн захотела стать героиней триллера в духе неонуара.
  
   - Я ее совсем не знала, - охотно переключилась Тринити. - Когда она приехала, меня уже не было в Литлвуде.
  
   - Мэделайн любила острые ощущения. Я многое узнала с ней, - в голосе Крис почувствовалась меланхолическая задумчивость, как у человека, который медленно погружается в море памяти. - Даже секс под кокаином. А знаешь, кто ей поставлял кокаин? Мэгги.
  
   -Мэгги действует, как настоящий бизнесмен: использует все преимущества монополиста, не забывает расширять ассортимент и постоянно ищет новые рынки сбыта, - хмыкнула Тринити.
  
   - Мне иногда кажется, что она убила Мэделайн.
  
   - Дилер, убивающий клиента? Это что-то новое.
  
   - Она на все способна. Я не верю, что Мэделайн убил муж, хотя они и не ладили в последнее время. И в маньяка не верю. Или Мэгги, или любовник.
  
   - У нее был любовник?
  
   - Да. Тот, из-за которого она меня бросила.
  
   - Ты его знаешь?
  
   - Нет.
  
   - В маленьком городке так не бывает. Все всё знают. Или он был из другого города?
  
   - Как видишь, бывает. Не знаю, из Литлвуда он был или нет, но тип явно не бедный: незадолго до смерти он подарил ей кулон в виде рубинового сердца.
  
   - У любовника был ужасный вкус.
  
   - Да. Странный у нас получился разговор, не находишь?
  
   Тринити не нашла его странным: типичный разговор двух неформалов, с философскими завихрениями и самокопаниями. Такой разговор может затянуться на целую ночь, запомниться, как нечто важное, даже вдохновить на песню или стихотворение - и все равно ничего не изменить.
  
   На несколько минут воцарилось молчание, потом Крис спросила совсем другим тоном:
  
   - Хочешь чаю? Зеленого?
  
   - Можно и зеленого.
  
   Крис насыпала в стеклянный чайник зеленоватые листья, залила кипятком.
  
   - Не думай, у меня долго никого не было после твоего отъезда. А для Мэделайн я была скорее экспериментом. Или игрой.
  
   - Ее смерть стала для тебя сильным потрясением?
  
   - Ужасным. И когда ты приехала, я не смогла справиться с кошмаром. Мне стало казаться, что тебя тоже убьют. Не знаю, почему.
  
   - Надеюсь, теперь ты успокоилась? - улыбнулась Тринити.
  
   Крис протянула руку через стол и коснулась ее пальцев. Тринити в ответ пожала ее руку, и в этом сплетении пальцев и соприкосновении ладоней было нечто невинное и чувственное одновременно.
  
   - Я скучала по тебе, - шепнула Крис.
  
   - Я тоже тебя вспоминала.
  
   Тринити не кривила душой: она в самом деле вспоминала Крис, хотя и много реже, чем той бы хотелось. Ее прикосновение было приятно, но когда Крис взглядом задала вопрос, Тринити отрицательно помотала головой.
  
   - Нет настроения, честно.
  
   Крис вздохнула.
  
   За окном мелькнула чья-то тень, но девушки, поглощенные своими переживаниями, не обратили на нее внимания.
   - Давай потом, если это для тебя важно.
  
   ***
  
   Подъехав к дому, Люк увидел, как из калитки выходит соседский мальчишка, как его там... кажется, Фрэнк. Кэролайн явно приваживает этого подростка. Парень слишком юн, чтобы возбудить ревность, да и подобные приемы не в стиле его жены. Но зачем-то он ей нужен: Кэролайн ничего не делает просто так.
  
   За ужином Люк задал простой и прямой вопрос:
  
   - Чего это Фрэнк зачастил к нам?
  
   И получил прямой и простой ответ:
  
   - Он выполняет кое-какие мои поручения.
  
   Кэролайн - сияющая, свежая, в очень милом летнем платье в легкую бело-голубую полоску - безмятежно улыбалась, глядя Люку в глаза.
  
   - А я не могу выполнять эти поручения? - подмигнул Люк.
  
   - Нет, милый. Ты мне нужен для другого.
  
   Кэролайн подошла к нему и обняла за плечи. В другой раз это прикосновение заставило бы его взвиться, но не сейчас.
  
   - Сегодня я слишком устал, дорогая. Но обещаю - завтра я компенсирую все.
  
  
   ***
  
  
   Хорошо лежать на крыше вечером после знойного дня и наблюдать, как медленно-медленно тускнеют краски заката. Кажется, что разогретый воздух стоит неподвижно, как стена, но вдруг проносится первый, едва уловимый ветерок, и вся вселенная с облегчением вздыхает. Время и пространство, золотые, тянущиеся, густые, еще слиты в неделимую субстанцию, напоминающую мед, но скоро солнце уйдет за край земли, и спокойный вечер исчезнет, будто его и не было никогда.
  
   Тринити отпустила мысли на волю и они, немного поблуждав, пришли к черному дому на Лейн-стрит. Вот он, главный минус маленьких городов: рано или поздно ты начинаешь думать о том же, о чем думают все. И чем больше думают, тем сильнее обычное - увы! - событие обрастает коконом из легенд, слухов, домыслов и прочей чепухи, так что рассмотреть его сквозь этот кокон становится все сложнее. Но можно попробовать - в качестве чисто интеллектуального упражнения.
  
   Дано: коллекция подозреваемых в убийстве Мэделайн Уорвик.
  
   Номер первый: муж, Колин Уорвик. Доводы "за": у него был ключ, был якобы мотив - та же страховка. Доводы "против": "железное" алиби.
   Интересно было бы поглядеть на этого байкера, но он своевременно убрался из Литлвуда. Интересно было бы узнать, что связало столь разных людей. Знал ли Колин об изменах жены? А может, сам ей изменял? Ничего не известно, все в тумане. Одно очевидно: если бы Олдмен накопал на него хоть что-то, кроме болтовни Мэгги Кроу, Уорвик парился бы сейчас на нарах.
  
   Номер второй: Мэгги Кроу. Доводы "за": своя система координат по ту сторону добра и зла, а также то обстоятельство, что дом Уорвиков в итоге перешел в руки приятелей Мэгги и превратился в подпольную лабораторию. Доводы "против": у Мэгги плохо с моралью, но хорошо с мозгами. Если бы ей вдруг понадобилось убрать Мэделайн (допустим, та решила ее шантажнуть) и свалить убийство на мужа, у того вместо алиби обнаружился полный набор улик. К тому же для того, чтобы сделать из дома Уорвиков лабораторию, не требовалось убивать хозяйку: достаточно было предложить ей ежедневную дозу и процент от прибыли.
  
   Номер третий: Крис Эбертон. Доводы "за": психическая неуравновешенность и эмоции брошенной любовницы. Доводы "против": психическая неуравновешенность: Крис очень быстро выдала бы себя. А еще вернее - не она прирезала бы Мэделайн, а Мэделайн ее.
  
   Номер четвертый: маньяк. Доводы "за": надпись на лбу жертвы и ее поза. Доводы "против": все остальное. Если представить, что это какой-то случайный залетный маньяк, проезжавший мимо, то получается абсурд: он знал не только то, что в доме по Лейн-стрит живет красивая молодая женщина, но и то, что в эту ночь ее мужа не будет дома, и сумел или проникнуть в дом незаметно, или уговорить жертву его впустить. Какой-то телепат и гипнотизер в одном флаконе. А если маньяк наблюдал хотя бы пару дней за жертвой, то в таком крошечном городе, как Литлвуд, его самого кто-нибудь да заметил.
  
   Номер пятый: любовник. Доводы "за": у него мог быть ключ и мотив, например, Мэделайн решила его шантажировать. Доводы "против": вероятный риск не сопоставим с возможным мотивом. Чем могла его шантажировать Мэделайн? Тем, что все расскажет жене? И дальше что? Даже если развод грозил бы этому мужчине потерей половины состояния, это всяко лучше, чем сидеть в камере смертников. С другой стороны, а на кой Мэделайн было его шантажировать? Вообще-то она была замужем и разводиться не стремилась.
  
   Номер шестой: неизвестный или неизвестная. Некто, кто вошел в дом через дверь, но выбил окно, желая сбить следствие с толку. Некто, кто был в курсе передвижений Колина и знал, что его не будет дома. Некто, кто написал на лбу убитой "Шлюха", но не испытал возбуждения при виде ее обнаженного тела.
  
   Последний момент весьма любопытный. Заставил ли убийца Мэделайн раздеться под дулом пистолета? Или она спала обнаженной? И почему "Шлюха"? Судя по тому, как тщательно просчитали убийство, это был не случайный порыв. Убийца обдумал все, включая надпись.
  
   Если бы Мэделайн убили из-за шантажа, денег, ссоры, чего угодно, помимо секса, то логично было бы написать "Сука" или "Стерва". "Шлюха" - это или несуществующий маньяк-моралист, новый Джек-Потрошитель, или преступление из ревности, или преступление из ревности, имитирующее действия маньяка-моралиста.
  
   "Шлюха" могла бы написать отвергнутая любовница... или жена любовника. Хладнокровная, неглупая, сильная и в то же время тихо сходящая с ума от ревности, сходящая с ума с самого первого дня брака - и наконец поймавшая мужа на измене.
  
   Если убийца - женщина, которая сначала свела свою вселенную к маленькому домашнему миру, а потом поставила в центре этой вселенной обыкновенного бабника, то ей не позавидуешь. Даже если ей удастся в течение нескольких лет каким-то чудом убивать любовниц мужа одну за другой - это ж какая бездна бессмысленно потраченного времени! А закончится все равно разоблачением, судом и пожизненным заключением - если не смертной казнью, после чего бабник-муж, естественно, женится на другой. Поймет ли эта женщина, что работала киллером не в собственных интересах, а в интересах неведомой пока второй жены ее любимого муженька? Или так и отправится в камеру смертников с уверенностью в собственной правоте? Впрочем, как говорила Кэтрин Трамелл из "Основного инстинкта": убивать - не курить, всегда можно бросить.
  
  
   ***
  
   Этой ночью Люку приснилась Тринити. Не та расслабленная, лениво-любопытная и быстро уснувшая, какой она была в отеле, а очень горячая, активная, неутомимая. С Тринити во сне было чертовски хорошо, и когда он проснулся - внезапно, словно сон выключили, то еще несколько минут ощущал приятное послевкусие. Потом повернул голову и увидел, что Кэролайн рядом нет.
  
   Люк потянулся мощным телом, встал и отправился в совмещенную с туалетом ванную, уверенный, что застанет жену там. Но в ванной ее не оказалось. Это уже странно. Она могла пойти в туалет для гостей, но зачем? Слегка заинтригованный, Люк отправился на поиски.
  
   Кэролайн нашлась в холле. Она стояла у двери, распахнутой в тихую и теплую ночь, и курила. В лунном свете четко вырисовывался ее силуэт в шелковой ночной сорочке на бретельках, изящно облегающей бедра и талию и струящейся вниз, подобно платьям тридцатых годов. То ли этот силуэт, то ли безупречно прямая спина и точеный профиль, то ли жест, которым Кэролайн стряхнула пепел, напомнили Люку звезд золотой эры Голливуда - всех сразу, чего там мелочиться и выуживать из памяти имена. Это была какая-то новая, непривычная Кэролайн, которую он немедленно захотел.
  
   Неожиданно для себя они занялись сексом прямо в холле, и получилось очень славно - не хуже, чем во сне с Тринити, по-другому, но не хуже. Волосы Кэролайн успели чуть-чуть пропитаться горько-сладким сигаретным дымом, и он удивленно спросил, неужели она снова начала курить.
  
   - Нет. Просто внезапно захотелось.
  
   Он знал, что Кэролайн позволяет себе выкурить сигарету только тогда, когда очень сильно нервничает, но не стал спрашивать, что ее беспокоит на этот раз.
  
   Если Кэролайн захочет, она сама скажет. Если нет - допытываться бесполезно.
  
  
   ***
  
   Увидев утром на полу под дверью белый конверт, Тринити не удивилась: Крис не обещала не присылать больше писем, она лишь извинилась за угрозы. Впрочем, на листке - на этот раз аккуратном, не смятом - была написана печатными буквами черным маркером не угроза, а приглашение.
  
   МОТЕЛЬ "Forest Gate"
   СЕГОДНЯ
   22.00, НОМЕР 11, ПОЖАЛУЙСТА
   ДЛЯ МЕНЯ ЭТО ВАЖНО
  
   Ни обращения, ни подписи. Вполне в духе Крис.
   Что ж, она дала ей надежду, хотя и не назвала дату, и Крис решила, что пора приблизить туманное "потом". Ладно. Пусть будет сегодня.
  
   Тринити положила письмо на столик в холле и отправилась на кухню. С некоторого времени дом, прежде так искренне радовавшийся ее приезду, начал намекать, что пора заканчивать каникулы. Ничего особенного - то она чуть не подскользнулась в ванной, то рассыпала чай, то вдруг эффектно - с коротким фейерверком - перегорела лампочка в прикроватной лампе. А главное - что-то изменилось в самой атмосфере дома, иными стали ночные звуки, неуловимые вибрации, тени и мгновенно исчезающие запахи. Где-то в глубине Тринити знала, что ей стоило бы уехать из Литлвуда прямо сейчас, но любопытство оказалось сильнее. К тому же у всякой истории, даже у такой простой, как ее трехнедельное пребывание в тихом мирном городке, должны быть кульминация и развязка.
  
   Из задумчивости Тринити вывел резкий стук в дверь. Недоумевая, кто бы это мог быть, она отворила дверь и увидела Кэролайн в платье цвета хаки в стиле милитари и с совершенно не подходящей к нему большой плетеной соломенной сумкой на сгибе руки.
  
   - Доброе утро. Прости мне внезапное вторжение, но я отправилась в молл и забыла воду. Ужасно хочется пить.
  
   На лице Кэролайн нарисовалась непривычная улыбка - напряженная и растерянная одновременно, а в глазах за обычной ясностью стояло еще что-то, похожее на тревогу.
  
   "Неужели она сомневается, что я дам ей напиться?" - удивилась Тринити.
  
   - Не вопрос, заходи! Что ты будешь: сок, чай или обычную воду?
  
   - Стакан воды. Я подожду здесь, не хочу тебе мешать.
  
   - Как хочешь.
  
   Тринити метнулась на кухню и через две минуты принесла стакан воды. Кэролайн стояла на том же месте и также растерянно улыбалась.
  
   - Спасибо.
  
   Она выпила воду, отдала стакан Тринити и предложила навестить ее в ближайший уикенд.
  
   - Спасибо за приглашение.
  
   Тринити хотела добавить, что не уверена, будет ли она в выходные в Литлвуде, но Кэролайн уже выскользнула за дверь, села в свой кабриолет и умчалась. Она очень торопилась в молл - или сделала вид, что торопится.
  
  
   ***
  
   Хью Олдмен не думал, что будет жалеть о том, что Сильверстоуна нет рядом, однако ж такой момент настал. Не то чтобы он считал фэбээровца умнее себя, но тот обладал удобной способностью быстро выдавать те умозаключения, до которых шериф, разумеется, и сам додумался бы, но несколько позднее. Но Сильверстоун далеко, и звонить ему за подсказками Олдмен не станет, сам разберется. Тем более, что это не первое анонимное письмо в его практике.
  
   По его просьбе Бэрил принесла все анонимные письма, полученные отделением полиции за последние пять лет. Три из них он сразу отложил в сторону - знал, что их писала полоумная старуха Хиггинс, скончавшаяся в прошлом году. Осталось четыре письма, причем два из них были связаны с убийством Мэделайн Уорвик. В одном аноним прямо обвинял в содеянном ее мужа. Это короткое письмо было написано шариковой ручкой на листке в клеточку, вырванном из записной книжки. Второе письмо никого не обвиняло, но предлагало задуматься о гневе Господнем и близящемся Армагеддоне, первым признаком которого, по мнению автора, подписавшегося "Христианин", стало "убийство, сотворенное в ночи". Послание на двух страницах формата А4 явно писал кто-то немолодой, образованный и слегка свихнувшийся на религии: об этом говорили изысканный слог, чернильная ручка, четкий выработанный почерк и многочисленные цитаты из Библии.
  
   На полученную сегодня анонимку оба письма совершенно не походили. Во-первых, она была не написана, а отпечатана на компьютере, во-вторых, состряпана хитро и вместе с тем вполне понятно.
  
   Шериф! Если вы подозреваете, что в деле М.У. замешана женщина, то вы на верном пути. Обратите внимание на одну из жительниц Литлвуда, которая гордится тем, что она не такая, как все. М.У. не афишировала свои отношения с ней из-за их одиозного характера.
  
   Олдмен немного затормозил на "одиозном характере", но потом догадался, что речь идет о сексе. В Литлвуде, насколько ему было известно, жила лишь одна особа, не скрывавшая своей нетрадиционной ориентации - некая Крис Эбертон. Особа эта была крайне неприятна Олдмену, и мысль, что Мэделайн, совершенно нормальная и милая женщина, могла что-то с ней иметь, показалась ему дикой. Но все же с этой Эбертон не помешает поговорить - например, завтра, и вытрясти из нее еще пару имен - ведь все эти лесбиянки, как и геи, знают друг друга. Возможно, одна из этих тайных лесбиянок и написала анонимное письмо, желая отомстить сопернице.
  
   Записав фамилию Эбертон, шериф написал под ней еще одну: Элис Торнтон. С убийством Мэделайн он ее не связывал - год назад ее здесь не было, но эта девица тогда, в аэропорту, выглядела и вела себя крайне подозрительно. Непонятно, что она из себя представляет, зачем приехала, на что живет. А что, если она и есть тот самый неуловимый дилер, которого не сумел найти специальный агент Сильверстоун?
  
  
   ***
  
   К вечеру Тринити успела позабыть название мотеля, в котором ее ждала Крис. Само письмо куда-то подевалось со столика в холле, что не слишком удивило Тринити: она привыкла, что вещи живут своей жизнью, проваливаясь в какие-то параллельные миры и снова появляясь, когда ты уже с ними простишься. Мелькнула мысль пойти к Крис и уточнить название мотеля, но это было бы перебором: и без того в свидании ощущался какой-то комический привкус.
  
   Тринити попыталась, закрыв глаза, обратиться к возможностям зрительной памяти, но перед глазами отчетливо всплыло лишь первое слово названия - Forest. Второе, совсем короткое, из четырех букв, упорно ускользало, пока наконец Тринити не удалось ухватить его за коротенький заячий хвостик. Tale. Вроде мотель называется "Forest tale".
  
   Единственный таксист, скучавший на единственной в Литлвуде стоянке такси, подтвердил, что такой мотель существует.
  
   - Но это далеко, почти сто двадцать километров по хайвею. Я был там только раз.
  
   - Мы туда успеем к десяти вечера?
  
   - Думаю, да, но должен сразу предупредить: такая поездка оплачивается по загородному тарифу.
  
   - Ладно.
  
   Садясь в машину, Тринити подумала, что Крис стоило бы подыскать мотель поближе, если ей уж так нужен мотель. Впрочем, таксист рассказал, что "Forest tale" расположен в красивом месте у озера: для Крис это обстоятельство вполне могло стать решающим.
  
   ***
  
   То, что Кэролайн не в духе, Люк понял, едва переступив порог дома. В отличие от нервных слабаков, он не стал судорожно копаться в близком прошлом, прикидывая, что он сделал неправильно, а принял скверное настроение жены как принимают плохую погоду.
  
   - В последнее время ты не спешишь домой, - Кэролайн поставила перед ним тарелку с рагу с таким видом, словно подавала еду не человеку, а собаке, причем собаке нелюбимой.
  
   - Дорогая, ты несправедлива. Сегодня я приехал даже чуть раньше, чем обычно.
  
   - Зато вчера задержался на целый час.
  
   Люк отправил в рот первую порцию рагу и скривился: черт, Кэролайн его безбожно пересолила. Может, попробовать с другой стороны? То же самое, просто невозможно есть. Совершенно нетипично для Кэролайн, но не может же он остаться без ужина.
  
   - Кэролайн, детка, ты пробовала рагу?
  
   - Любая хозяйка пробует еду в процессе готовки.
  
   - Пожалуйста, попробуй его еще раз. Мне кажется, оно слишком соленое.
  
   - Ты хочешь сказать, я плохая хозяйка?
  
   - Нет, детка, что ты. Просто мне кажется, что в рагу больше соли, чем требуется.
  
   Вместо того, чтобы попробовать собственную стряпню и признать промах, Кэролайн перешла в контратаку.
  
   - Скажи правду, Люк, дело ведь не в соли! Наверно, ты уже поужинал в другом месте, и потому у тебя нет аппетита?
  
   Люк вздохнул.
  
   - Дорогая, я ужасно голоден, но это действительно невозможно есть.
  
   В глазах Кэролайн загорелась злоба, лицо побледнело.
  
   - Ты всегда можешь пойти туда, где готовят лучше.
  
   Кой черт в нее вселился сегодня? Впрочем, за всю их совместную жизнь он видел Кэролайн в подобном состоянии только два или три раза. По сравнению с тем, что рассказывали о своих женах другие парни, это совсем недурно.
  
   - Может, пойдем вместе? - предложил Люк. - Мы что-то давно не были у старины Фрателли. Как насчет пиццы с грибами?
  
   - Ты издеваешься? Я приготовила тебе ужин, я два часа возилась с этим рагу, а ты предлагаешь пойти в пиццерию? Что с тобой, Люк?
  
   - Да попробуй это рагу, в нем не меньше унции соли!
  
   Люк начал терять терпение и повысил голос. Это была ошибка, повлекшая за собой обострение дискуссии. Кэролайн бросила на него убийственный взгляд, схватила тарелку с рагу и выбросила его в измельчитель отходов. Жалеть об уничтожении пересоленного кушанья не приходилось, но, с другой стороны, Люк потерял единственный шанс доказать свою правоту.
  
   - Довольно, Люк. Ты меня достал.
  
   С этими словами Кэролайн вышла из кухни, оставив мужа голодным и раздраженным. Раздражение заставило его совершить вторую ошибку: он пошел за женой в гостиную, где они разругались окончательно. Разговор на повышенных тонах закончился тем, что Кэролайн заперлась в своей комнате, заявив, что она не желает до утра его видеть.
  
   ***
  
   "Forest tale", куда Тринити приехала как раз к десяти, оказался не мотелем, а платным кемпингом: на его хорошо освещенной территории, помимо палаток и автофургонов, стояли под сенью сосен несколько маленьких деревянных домиков типа охотничьих хижин. В тихих водах большого озера отражались красные и желтые огни, а воздух - особенно после жаркого дня - был свеж и чудесен.
  
   Администрация кемпинга размещалась в доме с большой верандой, на которой стояли столы и стулья. Освещение в виде светодиодных гирлянд придавало веранде нарядный вид, и Тринити удивилась, что она совершенно пуста: никто не сидел за столиками с пивом, не рассказывал дорожные истории, не любовался озером. Разгадка предстала в виде стенда у входа на веранду: справа на нем были изложены правила кемпинга, а слева некий господин в залихватски сдвинутой на затылок шляпе вытаскивал из голубых вод огромного сома с лихо закрученными усами. Похоже, сюда приезжают рыболовы, встающие на рассвете и ложащиеся спать на закате.
  
   - Да, у нас для рыбаков - рай, - подтвердил ее догадку, не отрывая взгляда от компьютера, администратор кемпинга - молоденький веснушчатый паренек. - Вы говорите, что ваша подруга забронировала домик? Сожалею, но у нас нет брони на имя Крис Эбертон.
  
   Вот те раз.
  
   - Может, вы неправильно ввели имя? Эбертон, одно "н" в конце.
  
   - Я набрал с одним "н".
  
   - Странно. А на имя Элис Торнтон?
  
   - Тоже нет. Но если вы хотите снять домик, нет проблем: у нас как раз свободен до послезавтра один охотничий домик класса "Люкс". Мы также можем предоставить напрокат спиннинг для начинающих.
  
   В предложении веснушчатого, как и во всей его манере держаться, было что-то прямое, хорошее и честное. Он не задавал дурацких вопросов, не смотрел с подозрением, не искал скрытых смыслов, а просто предлагал стать ненадолго частью этого места, раз уж она сюда попала. Тринити уже поняла, что Крис не имела никакого отношения к письму, позвавшему ее в "Forest tale": невозможно представить место менее подходящее для свидания двух подруг, чем этот кемпинг для рыбаков. Кто-то разыграл ее или захотел выманить из дома. Однако тревожиться не приходилось: кемпинг ощущался как совершенно безопасная территория, а в ее доме нет ровно ничего ценного. Оставался только один момент.
  
   - Скажите, а у вас можно поймать рыбу - и отпустить ее? Мне бы не хотелось ее убивать.
  
   - Конечно. У нас часто бывают любители спортивной рыбалки.
  
   Послышался шум - кто-то зашел на веранду. Через мгновение в помещение заглянул мужчина лет шестидесяти, поздоровался с Тринити и обратился к веснушчатому.
  
   - Я за "светлячком". Вот, собрался на ночную рыбалку, а "светлячок" забыл, - улыбнулся он Тринити.
  
   "Светлячком" оказалась пластиковая колбочка цвета йода. Когда мужчина ушел, Тринити полюбопытствовала, зачем она нужна,
  
   - "Светлячка" прикрепляют к поплавку, и он светится.
  
   Тринити представила крошечную точку света на необъятной глади темных вод, крик птицы в лесной чаще, падение звезд за горизонт, молчание ветра - всю мистерию теплой июльской ночи, и приняла решение.
  
   - Хорошо, я сниму домик на сутки, возьму в аренду спиннинг и даже "светлячок", но вы должны показать мне, как всем этим пользоваться.
  
   - Не вопрос.
  
  
   ***
  
   Люк не любил яичницу, но выбора не было: он чувствовал себя слишком голодным и слишком уставшим, чтобы возиться с чем-либо еще. Готовить он тоже не любил. Можно было заказать пиццу на дом у того же Фрателли, но все в Литлвуде знают, что Кэролайн - прекрасная хозяйка, никогда не покупающая готовую еду, и если вдруг он позвонит и закажет пиццу, пойдут разговоры, что Джонсоны поссорились.
  
   Самое обидное, что они и впрямь поссорились. Когда, поев и успокоившись, он подошел к комнате Кэролайн и постучал, она ответила злобно и резко:
  
   - Оставь меня в покое! Я сплю.
  
   На часах без четверти девять, ясно, что ни о каком сне и речи нет, просто жена не желает с ним общаться.
  
   Люк вернулся в гостиную, включил телевизор нарочито громко, желая показать Кэролайн, что не верит ее словам о сне. Как назло, по всем каналам показывали какую-то лабуду. Наконец Люк набрел на передачу о подводном мире и незаметно для себя задремал, наблюдая за акулами.
  
   Шум никогда не мешал ему спать, но на этот раз он проснулся через полчаса: ему показалось, что кто-то толкнул его в плечо. Люк вскинулся, моргая глазами. Рядом никого не было. По телевизору шло ток-шоу: передача об акулах закончилась.
  
   Люк выключил телевизор, потянулся, встал с кресла. Краткий сон освежил и успокоил его, недавняя ссора с женой показалась нелепостью. Он тоже не без греха, и греха куда более серьезного, чем пересоленный ужин. Хорошо бы, чтобы и Кэролайн остыла. Неохота ложиться в постель одному.
  
   Он подошел к ее комнате, прислушался. За дверью царила тишина. Полоски света под дверью тоже было. Неужели Кэролайн и впрямь уснула? Если так, не стоит ее будить - добрее она не станет.
  
   Внезапно из-за двери донесся резкий непонятный звук. Через секунду Люк сообразил, что это не вовремя подал голос электронный будильник Кэролайн - она жаловалась пару дней назад, что он начал барахлить. Будильник сигналил так громко, что и мертвый бы проснулся, но Кэролайн упорно не подавала признаков жизни. Прошла минута, другая. Будильник не стихал. Странно. Неужели она не слышит? Люк дернул ручку - заперто. Постучал, позвал - никакой реакции.
  
   Люк встревожился и пошел за универсальным ключом. Не хватало еще, чтобы с Кэролайн что-то случилось.
  
   Когда он вставил ключ в скважину, его охватило странное волнение: впервые он открывал дверь в комнату Кэролайн без ее согласия.
  
   Универсальный ключ повернулся легко, дверь сразу распахнулась. Он вошел и включил свет.
  
   В "принцессиной" комнате никого не было. На прикроватной тумбочке вопил будильник в виде маленькой белой клетки с золотой птичкой: странно, что эта крохотная милая вещичка издает столько шума. Люк подошел, нажал на кнопку, и будильник заткнулся. Затем он окинул взглядом комнату: постель не разобрана, все вещи на своих местах, кроме черного ноутбука, стоящего на белом с золотом столике: обычно Кэролайн его прячет. Окно приоткрыто.
  
  
   Люк подошел к окну, выглянул, позвал жену. Тишина.
  
   Может, она в беседке? Не похоже.
  
  
   Он достал мобильный и позвонил ей.
  
   Абонент недоступен.
  
   Люк отправился в гараж - проверить, на месте ли машина.
   Кабриолета Кэролайн в гараже не было.
   Сбитый с толку Люк вернулся в комнату жены, не зная, подождать ему еще или отправляться на поиски. Все это было очень странно.
  
   Наверно, стоило осмотреть шкафы - вдруг Кэролайн собрала чемодан и уехала? - но Люка словно гипнотизировал черный ноутбук на белом столе. Он никогда к нему не прикасался, и сейчас возможность заглянуть в недоступную ему часть жизни Кэролайн щекотала нервы. Другого такого шанса может и не представиться. Хотя если там стоит пароль...
  
   Люк пододвинул стул, сел за стол и решительным жестом открыл ноутбук. Тот сразу недовольно зажужжал: Кэролайн не успела или забыла выключить его. Отлично, пароль не потребуется.
  
   "Я только на минутку, - сказал он себе. - Гляну и пойду искать Кэролайн".
  
  
   ***
  
   С того момента, как Тринити прислала ей эсэмэску с Интернет-портала, Крис не могла найти себе места. Она сама не ожидала столь сильной реакции, собственные эмоции и радовали ее, и пугали. Это было в самом деле смешно: сперва она завила волосы и накрасилась, а через полчаса передумала, смыла косметику и сделала простой "хвост", тщательно пригладив шевелюру. Сменила несколько платьев, потом плюнула, надела обычные джинсы и голубую льняную рубашку - в конце концов, это загородный мотель, а не пятизвездочная гостиница, нечего наряжаться. Десять раз перечитала короткое SMS "Мотель "Forest gate", сегодня, ровно в 23.00, номер 11, Тринити" - и десять раз подумала, что подруга назначила свидание на позднее время.
  
   К вечеру Крис совсем извелась. По дороге в "Forest gate" она заехала в супермаркет, долго выбирала там вино и фрукты, и все равно подкатила к мотелю за сорок минут до условленного времени. Проклятое нетерпение. Надо было выехать из дома на полчаса позже. Обругав себя дурой и неврастеничкой, Крис нашла решение. Ее просили приехать ровно в одиннадцать - что ж, она не будет позориться, стоя под дверью 11-го номера. Она подождет. Крис кое-как припарковалась на обочине в метрах двадцати от ворот мотеля и принялась наблюдать за проезжавшими мимо машинами, надеясь угадать ту, в которой приедет Тринити. Скорее всего, это будет такси.
  
   Но такси все не показывалось. Вот из ворот мотеля выехал и с трудом развернулся форд, тащивший за собой домик на колесах. А вот откуда-то со стороны заправки промчалась открытая машина, очень похожая спортивный кабриолет Кэролайн Джонсон, но за рулем сидела женщина в бейсболке, а Кэролайн, насколько знала Крис, никогда не носила бейсболки. Да и что ей здесь делать?
  
   Проводив глазами загадочный кабриолет, Крис взглянула на часы: без четверти одиннадцать. Пора. Пока она поставит машину, пока найдет нужный номер - как раз настанет час свидания.
  
   ***
  
   Люк сам не знал, что он рассчитывал найти в ноутбуке жены, и открыл историю браузера почти автоматически: так он привык проверять, чем занимаются на рабочем месте его сотрудники. История оказалась недлинной, Кэролайн явно не принадлежала к тем людям, которые часами просиживают в Сети. Сегодня Кэролайн сначала заглянула в "Твиттер", затем вошла в свой почтовый ящик. Люк открыл его, пробежал глазами список корреспонденции. Кэролайн переписывалась со своей двоюродной сестрой и несколькими приятельницами из других городов - он знал это, и их письма во "Входящих" не вызвали удивления. "Джейн от имени миссис Фоукс" - благодарственное письмо от недавней гостьи, посланное ее дочерью по ее просьбе. Сегодня утром Кэролайн отправила обеим дамам ответ - разумеется, безупречно составленный и дышащий истинно светским духом. А потом зашла на сайт под названием "Forest gate".
  
   Люк перешел по ссылке. Открылась какая-то непонятная страница.
  
   БЛАГОДАРИМ ЗА БРОНИРОВАНИЕ
   Нашего гостя____МИСС КРИС ЭБЕРТОН
  
   #11
   МОТЕЛЬ "FOREST GATE"
   16.07.2010-17.07.2010
   ЗАСЕЛЕНИЕ С 12.00
  
   Похоже, страницу автоматически сгенерировал сайт мотеля после бронирования. Но если это так, то почему Кэролайн забронировала номер не на свое имя?
  
   Он когда-то что-то слышал про Крис Эбертон. Кажется, она не то феминистка, не лесбиянка, не то феминистка и лесбиянка одновременно, которую нормальные люди в Литлвуде не очень любят. Но она не входит в круг общения Кэролайн, между ними нет ничего общего, они даже не одноклассницы - эта Крис на пару лет старше, она ровесница Мэделайн...
  
   Мэделайн. Вот кто рассказал ему про Крис. Он уже не помнил, в связи с чем она упомянула имя Эбертон, но вроде бы это была ее знакомая - или бывшая знакомая.
  
   Мэделайн хорошо знала Крис, Крис хорошо знала Мэделайн. А теперь его жена забронировала номер в мотеле на имя Крис.
  
   Люк не отличался тревожностью, но от этой связки - мертвая Мэделайн-неведомая Крис-исчезнувшая Кэролайн - ему стало несколько не по себе.
  
   Крис может знать о его романе с Мэделайн. Кэролайн может заставить ее говорить.
  
   Так или иначе, жена что-то задумала.
  
   Надеясь найти разгадку, Люк просмотрел остальные сайты, которые посещала сегодня его жена. На платформе, где обучаются языкам онлайн, она нашла профиль Крис Эбертон. Затем она посетила несколько порталов типа "Ищу работу" - и там тоже открывала резюме Эбертон. И в профиле, и в резюме среди обычной в таких случаях информации был указан электронный адрес и номер мобильного. Что именно искала Кэролайн - e'mail или номер телефона?
  
   Ответ дала последняя веб-страница, на которую сегодня заходила его жена. Это был сайт, с которого отправляют анонимные эсэмэски.
  
   ***
  
   Парень, который показал Крис, где припарковать машину, был не слишком разговорчив: когда она принялась пояснять ему, что ей нужен 11-й номер, он просто махнул рукой в направлении двухэтажного здания под зеленой крышей и буркнул под нос: "Первый этаж". Крис и сама знала, что первый, ее интересовало, приехала ли Тринити, то есть Элис Торнтон. Крис надеялась получить ответ от администратора, но в небольшом холле не было ни души. Свет горит, за стойкой никого. Коридор, длинный ряд одинаковых дверей. Вот и номер 11. Под дверью видна полоска света, отлично.
  
   Крис постучала - сперва тихонько, потом погромче. Никто не отозвался. Она осторожно повернула ручку - дверь оказалась не заперта.
  
   - Тринити?
  
   Крис вошла в номер, не радовавший размером: все, что втиснулось в комнатку - это большая двуспальная кровать и приставленная к ней невысокая тумбочка. Туалет под стать: унитаз, миниатюрный рукомойник и душ со сливом в полу. Гнусноватое местечко, из тех, где все дешево, впопыхах и без чувства. И нигде ни души - ни в комнате, ни в туалете. Только ключ на тумбочке и включенный свет говорили о том, что здесь кто-то побывал.
  
  
   Странно, но Тринити - тот человек, от которого стоит ожидать странностей... как и от нее самой. Может, она захотела изучить территорию мотеля и решила не запирать номер, поскольку ничего в нем не оставила.
  
   Крис села на застеленную кровать с безупречно гладким, ни в одном месте не примятым покрывалом. В ожидании подруги, а еще больше для того, чтобы немного успокоиться, она решила разложить на тумбочке купленное в супермаркете угощение. Получилось не слишком красиво. Сегодня все у нее получалось как-то не так.
  
   Тщетно прождав четверть часа, Крис заперла номер и отправилась на поиски подруги. Администратор в холле по-прежнему отсутствовал, а разволновавшаяся Крис позабыла про возможность связаться с сотрудниками мотеля по мобильному. Не найдя Тринити в холле, Крис минут пять моталась по безлюдной и плохо освещенной территории, пока ей в голову не пришла одна простая мысль.
  
   Она так и не увидела такси, на котором должна была приехать Тринити. Более того, в ворота мотеля вообще не въезжала ни одна машина. Конечно, Тринити могла приехать заранее, в десять, даже в девять вечера, но тогда номер не имел бы столь девственно-нетронутый вид.
  
   Или в нем никого не было дольше трех минут, или этот кто-то постарался не оставить ни малейших следов своего пребывания. Но скорее всего ее просто разыграли, как дурочку.
  
   Никто и не собирался приезжать в этот захудалый мотель. Тринити просто оплатила номер и договорилась с администратором, что та оставит его незапертым.
  
   Крис почувствовала, как внутри все сжалось. Она снова ощутила себя жалкой, беспомощной, униженной. Не надо было выпрашивать свидание, не надо было напоминать о своих чувствах. Если Тринити решила отомстить за дурацкие письма - это не похоже на нее прежнюю, но теперь уже неизвестно, какая она - то у нее получилось.
  
   Крис вернулась в номер, повалилась на кровать и несколько минут лежала, стараясь сдержать подступающие слезы. Потом села, выругалась, не без труда откупорила бутылку с вином и налила темно-красную жидкость, похожую на кровь, в пластиковый стаканчик.
  
   - За тебя, Тринити. Ты победила. Отличный ход!
  
  
   ***
  
   Веснушчатый юноша показал Тринити, как насаживать наживку на крючок, как забрасывать его в воду, пояснил, чем удобен "светлячок": рыб, как бабочек, манит свет, а рыболов видит идеальный момент для подсечки. Чувствовалось, что он любит рыбалку и знает в ней толк. Из-за туч медленно выплыла бледная серебряная луна, и озерные воды заблестели в ее лучах.
  
   - Разрешите, я заброшу вам крючок?
  
   По тону чувствовалось, что ему очень хочется это сделать.
  
   - Да, конечно.
  
   Юноша размахнулся, отправил крючок в озеро, закрепил спиннинг на подставке и удалился. А Тринити осталась сидеть на берегу на маленьком раскладном стульчике и смотреть на воду.
  
   Поплавок в воде светился призрачным зеленоватым светом, напоминая ей крошечную нетонущую звезду. Где-то там, под гладью вод, к нему подплывают рыбы и кружатся в загадочном хороводе. Пусть кружатся, хотя она и не увидит их танец. Прислушавшись к себе, Тринити отменила спортивную рыбалку. Все равно она не поймет, сильно ли поранилась рыба крючком или ее можно отпустить, да и в любом случае это стресс для рыбы, не сделавшей Тринити ничего дурного. Этой ночью зеленая звездочка не станет орудием убийства или издевательства над живым существом: пусть рыбы перекусят и потанцуют.
  
   От воды чуть тянуло тиной, с неба тянуло свежестью. Луна, окончательно отбросив черную вуаль, засияла ярче и уверенней. В ее свете озеро и обступивший его лес казались необыкновенно прекрасными. Какая чудесная ночь выпала ей благодаря исчезнувшему письму! Где-то неподалеку горят такие же зеленые звездочки других рыбаков, но она не видит их, она осталась наедине с волшебным полуночным миром, и осталась не как нечто чужеродное, ломающее гармонию, а как благодарная свидетельница чуда.
  
   Вдоволь налюбовавшись ночью, Тринити подошла к воде, коснулась ее пальцами. Вода неожиданно оказалась теплой - нагрелась за день и еще до конца остыла. Тринити сбросила с себя одежду и вошла в нее, словно принимая крещение.
  
   Кто никого не ловит, того не поймают. Кто не расставляет сети, тому нечего бояться чужих ловушек. Это так же верно, как "не судите и не судимы будете".
  
   Через ее тело словно прошел мощный энергетический поток: когда она выбралась на берег, то ощутила необычайную легкость, будто каждая клетка обновилась. В лесу закричала птица, и Тринити поняла: пора, скоро начнет светать. Она натянула майку и юбку на мокрое тело, вытащила спиннинг, собрала раскладной стульчик и отправилась в свой охотничий домик класса "Люкс" - легкая и безмятежная, как в детстве.
  
  
   ***
  
   Не найдя более ничего любопытного в ноутбуке жены, Люк принялся рыться в ее столе. Если изучение файлов в ноутбуке не вызвало в нем особых эмоций, то осмотр ящиков стола казался делом постыдным, чем-то грязным, похожим на подглядывание в замочную скважину. С каждой минутой он чувствовал себя все гаже, тем более, что в недрах стола скрывались сплошь безобидные, невинные вещицы наподобие черепаховой пудреницы бабушки Кэролайн или альбомчика с ее детскими фотографиями. Когда Люк наткнулся на дневничок в розовой обложке - из тех, что девочки в 4-м классе покупают на сэкономленные от школьных завтраков деньги - то внезапно ощутил прилив умиления. В прозрачное пластиковое окошко на обложке была вставлена фотография десятилетней девочки с милыми хвостиками и ясными голубыми глазками - той, которой когда-то была Кэролайн.
  
   Улыбаясь, он открыл дневник.
  
   "Мои желания: хочу во всем и всегда быть номером первым!"
  
   "Мои лучшие подруги: Эмма, Линда, Эвелин, Люси, Сара, Джилл".
  
   "Что я больше всего не люблю: предательство".
  
   "Мое любимое блюдо: лимонное мороженое".
  
   В середину дневника было вложено что-то твердое: Кэролайн приклеила к странице какой-то сувенир, может быть, подарок Эммы, Линды или Джилл.
  
   Люк перевернул страницы и не сразу понял, что за сувенир приклеила Кэролайн прозрачным скотчем. А когда понял, то дневник выпал из его рук.
  
   ***
  
   Она и Тринити идут по красивому цветущему лугу, Тринити впереди, она сзади. Солнечный день, в окружающем мире разлита безмятежность. Тринити оборачивается, протягивает ей венок, и вдруг звонит мобильный.
  
   Черт, она и не заметила, как задремала. Моргая, Крис нащупала рукой лежащий рядом телефон.
  
   - Тринити? Тринити, это ты?
  
   - Я говорю с Крис Эбертон? - произнес слегка взволнованный мужской голос.
  
   - Да, - растерялась Крис, еще не до конца проснувшаяся.
  
   - Вы находитесь в мотеле "Forest gate"?
  
   - Да.
  
   - С вами все в порядке?
  
   -Угу.
  
   - С кем вы должны были там встретиться?
  
   - Э...А кто вы? Что-то случилось?
  
   - Я Люк Джонсон. С кем вы должны были встретиться - с моей женой?
  
   - Люк Джонсон? Кэролайн? Причем здесь ваша жена? Почему вы звоните в такое время?
  
   - Я приношу извинения, но это очень важно. Вы назвали имя Тринити. Вы с ней должны были встретиться? Бога ради, ответьте. Она пришла? Вы ее видели?
  
   Теперь и Крис почувствовала тревогу, а еще - злость. Вот оно, типично мужское поведение во всей красе - будить среди ночи и устраивать допрос. Хам.
  
   - Какого лешего вы копаетесь в моей жизни, Люк Джонсон? Почему вы позволяете себе...
  
   - Мисс Эбертон, это более серьезно, чем вы думаете. Видели вы сегодня Тринити?
  
   - Нет, козел, не видела! - рявкнула Крис и нажала на отбой.
  
   Но этот придурок никак не хотел угомониться: он звонил снова и снова, пока до Крис не дошло, что он может что-то знать о том, почему Тринити не приехала. И она перезвонила ему, чувствуя, как колотится сердце. Теперь она задаст ему вопросы.
  
   - Где Тринити?
  
   - Я очень хотел бы это знать. Скажите, кто бронировал номер?
  
   - Она забронировала и пригласила меня. А вы здесь при чем?
  
   - Как пригласила? Эсэмэской, присланной с Интернет-портала?
  
   - Да...
  
   - О Господи. Прощу прощения, вынужден прервать разговор. До свиданья.
  
   Крис уставилась на мобильный, ничего не понимая. Тринити рассказала Люку о мотеле? Зачем? Кто ей Люк? Откуда у него ее телефон? При чем здесь Кэролайн, с которой Крис никогда не разговаривала? Что вообще происходит в этом гребаном мире? Розыгрыш оказался масштабнее, чем она ожидала? Но откуда тогда подлинная тревога в голосе Люка?
  
   Слишком много вопросов для одной тяжелой и хмельной головы.
  
   Пошатываясь, Крис встала, дошла до ванной и долго, минут пять умывалась ледяной водой. Стало легче, остатки хмеля практически выветрились.
  
   Какая глупая, бездарная ночь в тесном убогом номере с несвежим воздухом. Такая бездарная, как она сама.
  
   Наверно, нужно переживать за Тринити, но что-то внутри подсказало ей: не стоит. С Тринити все хорошо.
  
   ***
  
   Он знал, что Кэролайн пойдет прямо в свою комнату, увидев горящее окно. С того момента, когда он услышал шум ее машины, прошло минут пять, не больше, но каждая минута тянулась, как тянется время в кресле зубного врача. За эти пять минут он успел пережить целую гамму эмоций, и когда Кэролайн наконец вошла, он испытал всего одно чувство - удивление.
  
   Она никогда не носила темные джинсы, черную ветровку и надвинутую на глаза бейсболку. В комнату как будто вошел совсем незнакомый, чужой человек, а не женщина, с которой он столько раз делил ложе и которую знал наизусть, и с этим человеком прежний разговор был невозможен.
  
   Он протянул руку и покачал свисающим с золотой цепочки кулоном в виде рубинового сердца. Так дразнят собаку или нелюбимого ребенка.
  
   Кэролайн вздрогнула - значит, узнала сразу.
  
   - Кого ты убила сегодня? - спросил он, и она тотчас замотала головой, словно не в силах произнести ни слова.
  
   - Расскажи мне, - потребовал он. - Зачем тебе понадобилась Крис Эбертон? Ты заманила ее в "Forest gate", забронировав номер и прислав sms от имени Тринити. Но Тринити не появилась. Что ты с ней сделала?
  
   Кэролайн наконец вдохнула воздух и обрела дар речи.
  
   - Ничего. Тринити не приехала в мотель.
  
   - Ничего?
  
   - Нет, клянусь.
  
   - Но ты хотела ее убить, как Мэделайн, правда? Ты задумала убийство!
  
   - Ты спал с Мэделайн, ты спал с Тринити. Проклятый кобель!
  
   Кэролайн сорвала с головы бейсболку, белокурые волосы рассыпались по плечам, и наваждение исчезло: перед Люком стояла жена.
  
   - Ты убила Мэделайн из ревности? Но как ты могла?
  
   - А как ты мог? Как ты мог обманывать меня? Изменять с какой-то шлюхой, потом с этой бишкой, которой все равно, что мужик, что баба, что огурец... Чего тебе не хватало, Люк?
  
   - Тринити - би?
  
   Вот сюрприз. Кто б мог подумать...
  
   - А ты не знал? Она спуталась с Эбертон давно, еще когда приезжала сюда после смерти матери.
  
   По лицу Кэролайн текли слезы, серые от туши.
  
   - И ты решила подставить Эбертон, как пыталась подставить мужа Мэделайн? Что ты задумала?
  
   - Оглушить Тринити бутылкой, удавить подушкой и уйти из номера. Эбертон должна была приехать через час...
  
   - И что? Она не вызвала бы полицию?
  
   - Я не знаю, что бы она сделала. Может, ждала, пока Тринити "проснется". Может, убежала бы. Но у шерифа первое подозрение пало бы на нее. Лесбиянка убила подружку из ревности. Крис писала ей письма с угрозами, они лежат в доме Тринити на столике у двери. Экспертиза доказала бы ее авторство. И Эбертон было бы очень трудно отмазаться. Еще бы убийство Мэделайн на нее повесили ... Я навела шерифа на такую мысль. Анонимно.
  
   - Ну ты и сука, Кэролайн.
  
   - Не смей меня так называть! - заорала она сквозь слезы. - Ты во всем виноват. Ты! Я люблю тебя, я хотела быть безупречной женой, я не думала ни о ком, кроме тебя! А ты изменял мне! Изменял! Ты спал со шлюхами! Скажи мне, Люк, в чем я ошиблась? Что я сделала не так? Чем я заслужила твои измены?
  
   Она смотрела на него своими голубыми глазами, которые сейчас, окруженные грязными кругами размазавшейся туши, казались странно светлыми, и он не находил слов. Как быстро можно из обвинителя превратиться в обвиняемого, если имеешь дело с такими, как Кэролайн.
  
   - Я был не прав, - признал он после молчания. - Я бабник и лжец. А ты - убийца.
  
   Кэролайн судорожно вздохнула.
  
   - Да, я убийца. Звони шерифу.
  
   Внезапно выплыла новая проблема: Люк представлял, как бросит в лицо жене обвинения, но не успел представить, что будет дальше. Позвонить Олдмену не вопрос, а дальше что? Обыск, арест Кэролайн? Соседи проснутся, будут смотреть в окна, как ее выводят, перешептываясь, переглядываясь, а утром грянет грандиозный, невиданный в Литлвуде скандал. При мысли, что история непременно попадет в газеты, у него пошел мороз по коже. Выпуск вечерних криминальных новостей по ТВ: "Жена известного в нашем штате бизнесмена Люка Джонсона созналась в убийстве его любовницы Мэделайн Уорвик! Бизнесмен уверяет, что не давал ключ от дома убитой жене - она его выкрала тайно. Полиция проверяет причастность Джонсона к этому убийству". И его бизнесу придет конец, все партнеры от него отвернутся.
  
   Кэролайн что-то сказала, и он очнулся. Нет полиции, нет новостей по ТВ: есть тихая, мирная комната, обставленная белой мебелью. Никто пока ничего не знает.
  
   - Но как же я, Кэролайн? - спросил он вдруг, неожиданно для себя самого. - Как ты собиралась убить меня?
  
   - Неужели ты не понял? Я не могу убить тебя, не могу! Ты... я слишком сильно...
  
   Ее рыдания перешли в настоящую истерику: Кэролайн затрясло, она безвольно опустилась на пол.
  
   Люк мысленно закончил ее слова: "Я слишком сильно тебя люблю".
  
   Эх, детка, что ж ты натворила? Этих женщин не поймешь: думаешь, она сильная, а она слабая; думаешь, она неудачница, а она проходит у смерти меж пальцев; думаешь, она любит мужчин, а она любит женщин, да тут сам черт ногу сломит.
  
   - Люк, ох, Люк, - захлебывалась Кэролайн. - Я все думала о тебе, о ней... я следила... Фрэнк мне все рассказывал... Зачем ты с ней связался?
  
   - Какая же ты глупая, детка. - Люк сел рядом, обнял жену. - Все эти Мэделайн и Тринити ничего не значат. Я люблю только тебя.
  
   - Да? - в голосе Кэролайн послышалась робкая надежда.
  
   - Как ты могла усомниться? Они сами приставали ко мне. Я переспал, чтобы они отцепились.
  
   - Правда, Люк? Это правда?
  
   - Мне надо было тебе во всем сознаться, ей-богу.
  
   - Да-а-а...
  
   - Я вот только одного не возьму в толк: зачем ты раздела Мэделайн и ноги раздвинула? Если ты думала свалить на ее мужа, то зачем косила под маньяка?
  
   - Маньяка? Она спала голая, Люк, и в такой позе... даже проснуться не успела. Я ни под кого не косила. С надписью глупо... Но я очень ее ненавидела, очень. И она шлюха!
  
   - Т-с, детка, успокойся. А кулончик зачем?
  
   - Он упал на пол, когда я резанула по горлу... Ты подарил ей рубиновый кулон, а мне... ты любил ее!
  
   - Нет, детка, нет. Это была... гм... плата за молчание.
  
   Хорошо выкрутился. Обнимая одной рукой Кэролайн, Люк поднес кулон к глазам, надеясь разглядеть на нем или цепочке следы крови - но ничего не увидел. Правду говорят: к золоту кровь не пристает.
  
   Но какая же она дура - хранить такое вещественное доказательство! Дура, как все бабы. И убаюкивая все еще плачущую Кэролайн, Люк снова почувствовал себя сильным, умным, энергичным - словом, настоящим мужчиной.
  
  
   ***
  
   Тринити собрала вещи за десять минут: с момента пробуждения в "Forest tale" она была буквально переполнена энергией. Все внутри у нее смеялось и пело, когда она смотрела на сияющие в утреннем солнечном свете воды озера, когда мчалась в такси мимо полей и автозаправок, когда не вошла, а вбежала в дом, как в десять лет. На радостной волне она совершила то, чего меньше всего от себя ожидала: перемыла и почистила все, до чего могла добраться, и дом изумленно крякнул: "Ух ты". Затем вынесла мусор, включая ненужные письма и старый календарь, перекрыла краны и заперла все окна. Она готова к отъезду, осталось лишь попрощаться с Крис.
  
   На миг Тринити задумалась: брать с собой сумку или нет, и решила брать. Прощаться - с человеком ли, с домом - надо вот в такое чудесное позднее утро, на самой грани полудня, и если уж попрощалась, то не возвращаться. Да и сумка не тяжелая.
  
   Тринити заперла входную дверь, на миг прижалась к ней лицом и прошептала: "До встречи!"
  
   Когда она повернула лицо, к ее лбу прикоснулся легкий ветерок, точно мать незримо погладила ее рукой. Спасибо, мама.
  
   По дороге к Крис Тринити встретила кучу знакомого и незнакомого народу: сегодня весь Литтлвуд высыпал на улицы, словно люди ждали и не дождались некой сенсации. Тринити опасалась, что и Крис куда-то ушла, но та была дома.
  
   - Привет! Представляешь, кто-то пригласил меня в мотель "Forest tale" от твоего имени, - сказала Тринити, едва перешагнув через порог.
  
   Крис уставилась на нее,
  
   - Как ты сказала? "Forest tale"? Или "Forest gate"?
  
   Тут застыла Тринити.
  
   - Стоп... Кажется, я перепутала названия! Ты пригласила меня вчера в десять вечера в "Forest gate"?
  
   - Я никуда тебя не приглашала, Тринити. Мне пришла эсэмэска от твоего имени, что ты приглашаешь меня в номер 11 мотеля "Forest gate" в 23 часа. Вот она.
  
   Тринити недоуменно взглянула на экран мобильного.
  
   - Я не отправляла ее.
  
   - Я знаю. Ее отправила Кэролайн Джонсон. А как пригласили тебя?
  
   - Письмо под дверью без подписи, но в твоем стиле. Оно исчезло. После визита Кэролайн.
  
   Перед глазами Тринити всплыли написанные печатными буквами строки, и она отчетливо увидела последнее слово: мотель "Forest Gate".
  
   - Ну ясно, письмо тоже написала Кэролайн... Но откуда она знала о моих письмах?
  
   - Она знала о письмах вообще и решила воспользоваться этим каналом связи. Решила, что если угрозы так шлют, то можно прислать и приглашение, - предположила Тринити. - А откуда ты знаешь, что sms написала она?
  
   - Люк звонил, - ответила Крис и поведала обо всем, что произошло вечером и ночью.
  
   - Если Люк звонил, то это серьезно, - хмыкнула Тринити. - Не знаю, что задумала Кэролайн, но знаешь, мне приходило в голову, что убийцей Мэделайн могла быть чья-то ревнивая жена. Кэролайн неплохо смотрелась бы в этой роли.
  
   Крис побледнела.
  
   - Ты думаешь, что она...
  
   - Ну ее к черту, - махнула рукой Тринити. - Это ее история - не моя и не твоя. А я уезжаю.
  
   Тринити обняла подругу - крепко и по-дружески, а когда отпустила, то на глазах Крис проступили слезы.
  
   - Ох, Тринити, мы так много не успели сказать друг другу. Все пошло не так. Все неправильно.
  
   Такой солнечный полдень, прекрасный мир вокруг, а за этим фасадом - ложь, тьма и смерть. Как же так, Господи? Слова душили Крис, слезы застилали ей глаза, и она почти не видела Тринити.
  
   - Крис, но ведь по большому счету ничего не случилось.
  
   - Да, - утерла слезы Крис, - ничего.
  
   ***
  
   Пока накормленная снотворным Кэролайн спала, Люк обо всем договорился с дядюшкой Нэдом. Его старый друг руководил частной психиатрической клиникой, лучшей в Техасе. Вот туда они и полетят. Кэролайн нужна квалифицированная помощь, помощь специалистов. Бедная девочка.
  
   Люк довольно быстро управился со случившимся. Конечно, будь Кэролайн здорова, он обязан был бы пойти в полицию, но ведь она больна, она свихнулась на почве ревности. Ее все равно отправили бы в психушку, ну, так ее и отправят, только в этом случае без скандала и сенсаций. И пока Кэролайн не придет в себя окончательно, он ее из клиники не заберет.
  
   Бросив сочувственный взгляд на бледное лицо жены, Люк позвонил ассистенту и попросил заказать два билета на самолет до Хьюстона на ближайшую дату. Он чувствовал грусть и в то же время ответственность: снова дама попала в беду, и он, как джентльмен и техасец, должен ее спасти.
  
   В полдень Кэролайн проснулась, села на кровать.
  
   - Люк...
  
   - Да, детка. Как ты себя чувствуешь?
  
   - Немного разбита, но это пройдет. Люк... Ты простил меня?
  
   - Ты знаешь, что я люблю тебя, детка. О, это мой ассистент звонит. Да. На завтра на 7 утра? Отлично, спасибо, Том. Хорошие новости, детка: завтра мы улетим в Техас.
  
   ***
  
   Кассир смотрела на Тринити с понятным подозрением: человек хочет купить билет на ближайший рейс все равно куда. Но лицо Тринити было столь безмятежным, а взгляд невинным, что она сдалась и принялась рыться в компьютерной базе данных.
  
   - Вам повезло. Есть один билет в бизнес-класс до Сан-Диего. Будете брать? Рейс сегодня в 17.15.
  
   - Разумеется.
  
   Сан-Диего - огромные круизные лайнеры в порту, старинные церкви, калифорнийская жара. Она никогда не была в "Золотом штате", и внезапно поняла, что если хотела увидеть один из его городов, то именно Сан-Диего.
  
   Спрятав билет, Тринити прикинула, как лучше провести оставшееся время. В кафе она уже была. Но тут вроде есть вегетарианский ресторан.
  
   У дверей ресторана она столкнулась с Мэгги: та как раз выходила.
  
   - Улетаешь?
  
   -Ага. А ты?
  
   - И я тоже, - вид у Мэгги был еще более бодрый и энергичный, чем всегда. - Лечу в Калифорнию.
  
   - В Сан-Диего?
  
   - Нет, в Лос-Анджелес. Там меня ждут друзья, - подмигнула ей Мэгги. - Кстати, забыла спросить: как тебе, зашло?
  
   - Если честно - не очень.
  
   - Так я знала. Блин, говорила же, что эта партия неудачная, все жалуются. Извини. Хочешь еще одну? Хорошую?
  
   - Нет, спасибо, - улыбнулась Тринити. - Больше не тянет.
  
   ***
  
   Шериф позвонил Сильверстоуну и остался собой не доволен: агент говорил и сухо, и туманно, намекнул на чей-то непрофессионализм и в конце заявил, что вылетает в срочную командировку в Лос-Анджелес. Олдмен так ничего и не понял, кроме того, что фэбээровец оказался не таким славным парнем, каким он его считал. Уж больно много все в ФБР о себе думают, и этот не стал исключением.
  
   Чтобы переключиться, шериф начал думать о соревнованиях, которые устраивала Федерация стрелков штата. Они начнутся в следующий вторник, и уж там он себя покажет.
  
  
   ***
  
   Какой глупой ни была эта мысль, но услышав звонок в дверь, Крис на миг поверила, что это вернулась Тринити.
  
   На пороге стоял Люк Джонсон.
  
   - Извините за вторжение, но вы не брали трубку...
  
   По лицу Люка - свежему, пышущему здоровьем - невозможно было догадаться, что он провел бурную ночь. Впрочем, часа четыре ему все же удалось поспать.
  
   - Как Кэролайн? - спросила Крис, глядя на него в упор. Их взгляды скрестились, как рапиры, и Люк вдруг обнаружил, что перед ним более сильный противник, чем можно было ожидать. Похоже, она все знает - или догадывается.
  
   - Кэролайн не слишком здорова. Завтра мы улетаем в Техас на обследование.
  
   Честность - лучшее оружие, если, конечно, им не злоупотреблять.
  
   - Это на нее не похоже.
  
   - Все однажды случается в первый раз. Я хотел спросить: вы не видели сегодня Элис Торнтон?
   - Видела. Тринити уехала, - ответила Крис и захлопнула дверь.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"