Аннотация: Околоновогодняя сказка для взрослых (вариант - "святочный рассказ")
- Большой, - горестно сказала Оля, осматривая себя в мутном узком зеркале. - Как с чужого плеча.
- Ну и что? Сейчас похудела, потом поправишься! - отмахнулась Светлана. - Ты посмотри, какое качество: только вчера из Германии привезли. А у тебя ничего зимнего нет, вот-вот настоящие холода начнутся - в чем стоять-то будешь? В своем пальтишке? Бери, за двести гривен отдам! Смешная ж цена за такую вещь!
- Ладно, уговорила, - махнула рукой Оля. - Беру.
Этот полушубок из искусственного меха, изрядно поношенный даже для полушубка из секонд-хенда, был первой вещью, купленной Олей для себя за последние 12 месяцев. 'Новогодний подарок для простой украинской лоточницы, - с горькой улыбкой подумала она, отсчитывая деньги. - Но в нем и впрямь тепло. А то, что он какой-то несчастный, и мех торчит - так вещи и должны быть похожи на хозяев'.
Ровно год назад лоточница Оля была счастливой женой и матерью, жившей за мужем как за каменной стеной долгие годы, начиная с 4 курса. И когда муж предложил ей продать унаследованную от родителей квартиру, чтобы, добавив все их сбережения, купить пентхауз в новом жилищном комплексе, Оля с легкостью согласилась: раз Вадим решил, что так будет лучше - значит, так будет лучше! А потом муж пришел бледный как смерть и сказал, что его 'кинули' с деньгами, и восьмидесяти тысяч долларов больше нет. А еще через месяц муж подал на развод.
Развели их быстро, так как делить оказалось нечего, решительно нечего. Квартира пропала, мебель они продали и положили деньги на один из счетов Вадимовой фирмы, удивительно кстати обанкротившейся, так что на счетах не оказалось ни копеечки. Суд присудил по справедливости: матери, то есть Оле - растить двоих детей без крыши над головой, а любящему папе платить символические алименты с символической зарплаты в той организации, где Вадим пристроил свою трудовую после банкротства фирмы.
Немногочисленные драгоценности и дорогие вещи, в том числе норковая шубка, ушли очень быстро. Три долгих месяца Оля с упорством обреченной искала работу, но кому нужна в разгар кризиса женщина без специальности, но с двумя детьми и незаконченным высшим образованием? Пришлось идти торговать с уличного лотка. Друзья в массе своей, как водится, куда-то испарились. Осталась лишь одна подруга, еще школьных лет. В подвальной мастерской, принадлежащей ее мужу, теперь и обитали Оля с детьми - съем даже самой дешевой квартиры был ей не по карману.
Обновка, хотя бы и не очень модная, всегда веселит женщину, но бедный полушубок не принес Оле никакой радости: просто она перестала мерзнуть. В последнее время душа ее словно застыла, замерла, как скованное льдом озеро, и Оля была довольна анабиозу: почти не больно. Но случайная встреча тридцатого декабря, накануне Нового года, разрушила это оцепенение: метко брошенный камень пробил лед.
Аллу, бывшую приятельницу, исчезнувшую с горизонта после развода, она увидела в толпе издалека, шагов за тридцать, но как на беду, свернуть было некуда. Показываться в обличье Золушки Оле очень не хотелось, но пришлось идти навстречу в надежде, что Алла не узнает или не захочет узнать. Однако Алла узнала и даже остановилась поболтать.
- Мы с Андреем были у Вадима на новоселье... Он собирается снова жениться. Ой, тебе, наверно, неприятно об этом слышать?
- На каком новоселье? - похолодела Оля.
- Он купил пентхауз где-то через месяц после вашего развода. А ты разве не знала?
Оля помотала головой и, не в силах совладать с собой, бросилась прочь, расталкивая прохожих. Боль, казалось, похороненная на дне души, снова взмыла до небес, как пламя.
Вадима никто не кинул: это он - муж, с которым она прожила двенадцать лет; отец ее сына и дочери, обманул, отобрал, выманил у нее единственное достояние - квартиру. Отобрал и выбросил на помойку вместе с детьми. Он начинает новую жизнь в новом пентхаузе с новой женой.
Как же можно? Как же так можно, граждане? И никакие законы, божеские и человеческие, ему не писаны? И никакие силы ее не защитят? Ладно она, но дети, его же дети, так на него похожие - как можно было так поступить с ними?
Оля добралась до 'дома', т.е. до мастерской, в совершенно невменяемом состоянии, а на пороге ее встретила десятилетняя дочка Аня с печальной новостью: младший, Антон, заболел, у него температура.
- Температура? - пробормотала Оля, глядя безумными глазами на дочь, - температура... а мы сейчас согреем помещение.
Не раздеваясь, не снимая ботинок, она метнулась к стоявшей в углу газовой плите и принялась зажигать конфорки - сначала те, что ближе, потом, вопреки логике, дальние, и не заметила, как пламя лизнуло рукав ее полушубка.
- Мама, ты горишь! - заверещала Аня, и ее крик заставил Олю наконец-то очнуться. Она сбросила полушубок и ногами загасила мгновенно вспыхнувший искусственный мех. Манжет полушубка пострадал довольно сильно, но сейчас Оле было не до того. Она измерила температуру сыну (оказалось, не так уж и много - 37, 3), дала ему парацетамол и чай с малиной, перезвонила своей хозяйке, что завтра на работу не выйдет, т.к. ребенок заболел ('Ну и вычитайте с меня сколько хотите, я его одного не оставлю!'), уложила спать детей, и хотела было хоть немного прибрать - но свалилась и уснула как убитая на краю тахты.
Проснулась Оля около девяти и несколько минут недоуменно осматривалась после крепчайшего сна: где она, что с ней? Потом вспомнила и заплакала - тихонько, чтобы не разбудить спящих детей.
Сегодня Новый год, а у нее нет ни елки, ни желания жить. С детства в этот праздник она ждала чуда, долго ждала, лет до двенадцати. Чудеса не приходили, но родители радовали ее чем могли. А теперь ее черед выступить в роли волшебной феи. Хочешь, не хочешь - ты должна дать детям праздник. Скромные подарки припасены заранее, а еловую ветку она купит, вот прямо сейчас сбегает на небольшой рынок неподалеку, пока дети спят. Оля совсем забыла, что правый рукав полушубка у нее прожжен, и спохватилась только после слов продавца веток, пропитого мужика неопределенного возраста:
- Кто это вас, дама, пытался поджечь?
Обратную дорогу Оля прикрывала рукав веткой, снова расстроившись - в который раз. 'Ладно, посмотрим, что можно будет сделать с прожженным местом'.
Температура у Антона, к счастью, спала, и он уже пытался слезть с тахты, чтобы принять участие в украшении елочной ветки. Оля с Аней украсили елку, прибрали мастерскую, накрыли новогодний стол. Предновогодние хлопоты немного отвлекли Олю. Посидели втроем за столом, посмотрели немного старый маленький телевизор, встретили, как полагается, Новый год - а потом у детей глаза стали слипаться, и Оля уложила их. Они спали, как убитые, несмотря на включенный свет, а Оля сидела за убогим столом и смотрела мертвыми глазами в пространство. Новогодняя ночь, блин.
Где-то теперь веселится ее бывший муж с новой... ? В каком ресторане? Как, должно быть, весело смеется он над дурой, так слепо доверившейся ему! А может, и не вспоминает даже - что вспоминать об отработанном материале?
И ей не нужно думать о нем. О чем угодно, но не о чудовищной подлости. Иначе она просто свихнется. Не можешь спать в новогоднюю ночь - займись чем угодно, хоть испорченным полушубком, только не сходи с ума.
Оля взяла в руки прожженную вещь и внимательно рассмотрела прореху на рукаве. В принципе, все можно исправить, если срезать полоску меха с подола и аккуратно вшить, благо, ворс длинный. Когда-то в школе Оля любила шить, у нее были золотые руки. Руки, впрочем, никуда не делись, в отличие от прочих благ, и сейчас полушубок будет не хуже прежнего.
Намереваясь посмотреть, велик ли запас меха на подоле, Оля аккуратно распорола подкладку и встряхнула полушубок, сбрасывая приставшие нитки. Внезапно тишину мастерской нарушил тихий звук: что-то выпало из полушубка на пол. Оля взглянула вниз и увидела под ногами какой-то блестящий предмет.
Это было не очень толстое кольцо, зато украшенное крупным розовым камнем, необычайно красивым, рассеивавшим вокруг себя волшебный свет. Оля заворожено смотрела на него, как на чудо, да это и было чудо. Нет, не то, что кольцо провалилось в подкладку шубы: Оля уже обнаружила, что карманы в шубе были дырявые. И не то, что прежняя владелица кольца его не потрудилась вытащить его оттуда - обстоятельства бывают самые разные, теперь Оля знала это по себе. Чудом было то, что ей пришлось вспороть крепко пришитую подкладку - ведь, если б не роковое стечение обстоятельств, ей до скончания века не пришло б в голову ничего подобного.
Детская вера не обманула ее: чудеса бывают, и случаются они, как положено, в тот миг, когда мы перестаем надеяться.
Только после новогодних праздников Оля узнала стоимость чуда: оказалось, что редкий розовый бриллиант тянет не меньше чем на пять тысяч долларов. Оля продала кольцо без колебаний, и через два дня она и дети уже жили на нормальной съемной квартире, а через неделю Оля устроилась офис-менеджером, правда, заплатив за это место полторы тысячи. Через полгода она пошла на повышение и восстановилась в родном вузе на заочном. Через два года Оля стала начальником отдела.
'У меня два девиза теперь: первый - чудеса случаются, а второй - то, что нас не убивает, делает сильнее', - любит повторять она знакомым.
Вадим разводится со второй женой и мучительно, с бесконечными судебными заседаниями, делит пентхауз.