- Признайся, Том: ты просто ревнуешь! Но это же глупо.
Том хотел сказать "Нет", но передумал. К чему отрицать очевидное? Хотя их роман с Эвелин закончился три года назад, и с тех пор их отношения представляли собой не более чем дружбу, он все еще любил - и ревновал.
- Да, немного есть. Но я больше переживаю, чем ревную. Мне не нравится этот человек и особенно то, что его первую жену так и не нашли.
- Все, - подняла руку Эвелин, - довольно, иначе мы поссоримся.
Тому ничего не оставалось, как перевести разговор на другую тему. И все же это было жестоко со стороны Эвелин - прислать ему приглашение на свадьбу. Пусть даже сделано это было из лучших побуждений.
***
"Дэйли Мейл", 12 ноября 2016 года, рубрика "Светская хроника".
"Уильям Джордж Уилкотт, 13-й герцог Девонширский (50), второй заместитель министра иностранных дел, вчера сочетался браком с дизайнером Эвелин Поттер (29). После венчания в фамильной церкви Уилкоттов в Девоншире радостное событие отмечали в имении герцога в узком кругу. Среди гостей присутствовали его королевское высочество принц Чальз с супругой, 17 пэров Англии и сэр Пол Маккартни, спевший на бис "Yesterday" в 5001 раз.
Напоминаем читателям, что это тот самый герцог Девонширский, чья первая жена, Диана, бесследно исчезла в новогоднюю ночь ровно 20 лет тому. В прошлом году ее официально признали умершей".
***
Так странно было проснуться и увидеть над головой вместо белого потолка резные деревянные панели. Хотя Эвелин уже неделю была леди Уилкотт, герцогиня Девонширская, она еще не привыкла ни к огромному дому со множеством слуг, ни к музейной обстановке. И неизвестно, привыкнет ли.
В дверь постучали.
- Дорогая, это я. Можно?
- Конечно!
Вошел Уильям, подтянутый, тщательно причесанный и гладко выбритый - как всегда. И хотя на нем был стеганый халат поверх пижамы, перехваченный в талии поясом, и тапки, он все равно выглядел как джентльмен. Возможно, он был чуть старомоден, но старомодность была частью того стиля, который так нравился Эвелин.
- Я взял на себя смелость прервать твой сон, потому что получил неожиданное известие: мне нужно срочно вылететь в Брюссель. К вечеру я вернусь.
- Долг зовет?
- Увы. Надеюсь, ты будешь не слишком скучать эти 12 часов.
***
Если бы Тома спросили, что он собирается искать в этой куче старых газет, он не смог бы ответить. Возможно, он слегка тронулся и у него невроз навязчивых идей. Глупо идти после работы в библиотеку и читать газеты двадцатилетней давности только потому, что твоя девушка - бывшая девушка - вышла за того, кто тебе глубоко антипатичен. Все это эмоции: нет никаких доказательств, что лорд Уильям убил свою первую жену. Нет и доказательств того, что она вообще была убита.
Судя по сообщениям в прессе, в ночь с 31 декабря 1996 г. на 1 января 1997 г. в шотландском имении герцога Девонширского произошла в высшей степени странная история. Само имение расположено в 5 км от деревушки Лох-Ломонд у подножия поросших лесом гор. Лес подступает к имению очень близко, защищая его западное крыло от ветра. К имению ведет одна дорога, которая к вечеру 31 декабря была засыпана снегом. К полуночи снег прекратился, и гости - а в имении на встречу Нового года собралось около тридцати человек - вышли в парк подышать свежим воздухом. Естественно, все были уже навеселе, и когда секретарь герцога, некто Филипп Рипли, предложил поиграть в прятки, все с восторгом подхватили эту идею.
В прятки, бегая по заснеженному парку, избранное общество играло минут 15. Потом надоело, стало холодно, и все вернулись в дом. Все, кроме Дианы - супруги хозяина.
С фото в старых газетах на Тома смотрела очень красивая женщина с густыми светлыми волосами. И хотя Эвелин была шатенкой, между двумя женами его светлости - живой и мертвой - просматривалось очевидное сходство. Сходство, от которого у Тома сжималось сердце.
Поначалу на отсутствие хозяйки не обратили внимания, тем более, что в эту ночь герцог отпустил всех слуг, кроме старого лакея Питера Браунинга - мало ли что ей нужно проверить на кухне или посмотреть в гостиной. Но когда прошло полчаса, а Диана все не появлялась, хозяин и гости встревожились и начали ее искать в парке. Через три часа бесплодных поисков хозяин дома вызвал полицию.
Полицейские из ближайшего городка прибыли лишь к утру, но сразу интенсивно взялись за дело, обыскав весь дом сверху донизу. Последующих три дня следственная группа работала и жила в особняке, допрашивая гостей и гоняя по округе поисковых собак. Весь парк и прилежащее к нему пространство буквально перерыли.
Однако все, что удалось найти - это следы Дианы на чистом снегу, уходившие через парк в сторону леса и обрывавшиеся на опушке, словно Диана взлетела в небо. При этом вокруг цепочки следов Дианы не было никаких других следов или отметин. Ничего.
Эти оборвавшиеся следы немало заинтриговали сперва шотландскую полицию, потом лучших следователей Скотланд-Ярда, потом самых дорогих американских частных детективов - всех, кто пытался за эти двадцать лет найти леди Диану. Но тайна так и осталась неразгаданной, и с той новогодней ночи первую жену лорда Уильяма никто никогда не видел.
***
Слуги куда-то растворились, затаились в недрах огромного дома. Уильям говорит, что так и положено: они должны появляться только когда их позовут, но все же в больших залах и длинных коридорах без единой живой души есть что-то зловещее. Или это осенние ранние сумерки влияют на впечатление?
Не желая поддаваться упадническому настроению, Эвелин пустилась в путешествие по дому. Пройдя через Китайский зал и библиотеку, она оказалась в незнакомой части здания. В конце плохо освещенного коридора выделялась светлая дверь. Эвелин подошла к ней, повернула позолоченную ручку, зажгла свет.
Это была большая, нарядная комната, уставленная белой с золотом мебелью. Над камином висел портрет очень красивой светловолосой дамы в ярко-синем вечернем платье, и Эвелин, видевшая фотографии первой жены Уильяма, поняла, кто раньше жил здесь. Конечно, стоило закрыть дверь и уйти, но все это слишком напоминало не то "Ребекку" Дафны Дюморье, не то сказку про Синюю Бороду, и Эвелин подошла к шкафу, открыла дверцу. Она только посмотрит.
В шкафу висели платья, причем одно из них показалось Эвелин странно знакомым.
Внезапно скрипнула дверь.
Эвелин вздрогнула и оглянулась.
На пороге стоял седой дворецкий.
- Прошу прощения, ваша светлость, но его светлость очень не любит, когда кто-нибудь входит в эту комнату.
***
Помимо информации о событиях двадцатилетней давности, Том вынес из читального зала три имени: Билл Уайт, Седрик Квинсборо и Дункан Макмиллан. Эти журналисты в свое время всерьез занимались "Исчезновением леди", как окрестила это дело бульварная пресса. Том решил найти их через Сеть и попробовать пообщаться. Вдруг они знают какие-то подробности, которые не попали в прессу?
Ввести в строку поисковика поочередно имена было несложно - а дальше начались мрачные сюрпризы. Вместо профилей в фейсбуке или другой соцсети Том наткнулся на некрологи Уайта и Квинсборо. Уайт погиб в 1998-м - разбился на мотоцикле. Двумя годами позже Квинсборо не справился с управлением на мокрой дороге и врезался в трехсотлетний дуб. Дуб устоял, журналиста похоронили в закрытом гробу. Оставался один Макмиллан, которого, однако, в 2001 также угораздило попасть в автокатастрофу, после которой он остался калекой. В соцсетях его профиль Том не нашел.
Как говорила Алиса в Стране чудес: "Все страньше и страньше".
***
Уильям вернулся поздно, с печатью усталости на лице. Стоило бы перенести разговор на завтра, но Эвелин не удержалась и рассказала про свое посещение комнаты Дианы и слова дворецкого.
- Прости, если я сделала что-то не так.
- Дорогая, - устало улыбнулся Уильям, - ты можешь входить в любую комнату в этом доме. Мне следовало раньше показать тебе комнату Дианы. В ней ничего не изменилось с 28 декабря 1996 года, когда мы уехали в шотландское имение.
- Ты ждал ее все эти годы, правда?
- Мне и сейчас иногда кажется, что она где-то рядом, - признался Уильям, и это признание болезненно задело Эвелин. Она хотела спросить, неужели он все еще любит первую жену - но не спросила.
***
Том назначил свидание - или встречу, как угодно - в пабе "Старый лис". В свое время они неплохо позажигали в нем, а сейчас Эвелин вошла в паб с таким видом, словно родилась во дворце. Или ему так показалось?
Надо признать: Эвелин выглядит очень неплохо, даже моложе и свежее, чем прежде. Но и леди Диана выглядела неплохо.
После обмена дежурными фразами Эвелин прямо спросила, зачем он ее позвал.
- Я кое-что накопал. Во-первых, все три журналиста, которые занимались расследованием исчезновения леди Дианы, попали в автокатастрофы, причем двое погибли, а третий стал калекой и прячется от всех. Как тебе это?
- А как все остальные, кто занимался расследованием - полицейские, детективы? - прищурилась Эвелин. - Они тоже попали в аварию? Нет? Но если журналистов убрали, значит, они нашли что-то такое, до чего не докопались профессионалы. Ты сам в это веришь? Что любители обскакали профи?
В словах Эвелин была логика, но он не сдавался.
- Однако согласись: три аварии подряд - многовато для случайного совпадения. И это не все. Я вчера выяснил очень интересную вещь. У лорда Уильяма был секретарь - Филипп Рипли. Он увлекался экстремальными видами спорта, и - надо же, какое совпадение! - погиб летом 1999-го, сорвавшись со скалы в Альпах.
- К чему ты клонишь, Том? Что я вышла замуж за Синюю Бороду? Но это же бред: зачем ему было убивать первую жену, если существует развод? И разводятся даже Виндзоры?
- Не знаю, зачем, - сознался Том. - Мотив мне пока неясен. Но мне тревожно за тебя.
- Это уже паранойя, Том. Тебе нужен психолог.
***
Эвелин было стыдно признаться в этом самой себе, но глупый разговор с Томом встревожил ее. О нет, она ни на секунду не сомневалась в мотивах Тома: он дальше ревнует и мечтает поссорить ее с мужем. Не было сомнений и в том, что Уильям не причастен к исчезновению первой жены. И все же ее снова потянуло в комнату леди Дианы. Что-то там было не так, и даже не в комнате, а в шкафу с платьями.
Однако Эвелин ждал неприятный сюрприз: дверь оказалась заперта. Подергав ручку, она вернулась к себе и вызвала дворецкого. Тот пришел лишь через десять минут, правда, рассыпавшись в извинениях.
- Кто приказал запереть комнату леди Дианы? - налетела на него Эвелин. - Я хозяйка дома и имею право входить в любое помещение.
- Это какое-то недоразумение, ваша светлость, - склонился дворецкий в учтивом поклоне. - Комнату никто не запирал.
- Идемте, и вы убедитесь в этом лично.
Но когда они подошли к злополучной комнате, дверь была не только не заперта, но даже приоткрыта.
Щеки Эвелин вспыхнули: кто-то хочет сделать из нее дурочку. Она слыхала, что прислуга иногда так развлекается, издеваясь над новыми или неопытными хозяевами.
Эвелин и дворецкий вошли в комнату. Там никого не было, лишь леди Диана горделиво взирала с картины, сияя красотой и бриллиантовой диадемой в волосах.
- Ступайте, - велела Эвелин дворецкому. - Если вы мне потребуетесь, я вас позову.
Дворецкий вышел, а она открыла шкаф с платьями. И тут ее осенило: платье, летнее платье из ткани в лимоны! Эвелин вытащила его из шкафа, осмотрела ярлычок. Вне сомнений: это Дольче и Габбана, модель этого года! Эти платья были во всех модных бутиках. Но Уильям сказал, что в комнате ничего не менялось с момента исчезновения хозяйки. Что это значит?
Удобный момент, чтобы задать этот вопрос мужу, представился вечером, после ужина, когда супруги сидели в уютных креслах у огромного камина, в котором пылало пламя.
- Дорогой, можно у тебя спросить кое-что?
- Все, что угодно, кроме государственных тайн, любимая.
- Пойми меня правильно... Я не любопытна, но...Я случайно зашла в комнату леди Дианы и обнаружила в шкафу современное платье, последнюю модель Дольче и Габбана, модель этого года. Как оно туда попало, если в комнате двадцать лет ничего не менялось?
- Эвелин, любимая, если б ты посмотрела еще тщательнее, то обнаружила бы и платье от Джона Гальяно 1998 года в стиле двадцатых, и платье от Гуччи 1999-го, и много других. Каждый год в день рождения Дианы я покупал ей новое платье, - вздохнул лорд Уильям. - Это трудно понять, но...
Эвелин стало неловко, как бывает неловко человеку, разбередившему старую рану у ближнего, и потому она была рада, когда муж после небольшой паузы перешел к новой теме.
- Близится Рождество, а с ним и старинный обычай нашей семьи - ему уже триста лет. Накануне Рождества мы устраиваем небольшой прием для тех, кого в Древнем Риме называли клиентами, а сегодня можно назвать протеже или что-то в этом роде - для лиц, которым мы когда-то помогли, поддержали в сложную минуту. Для них это возможность еще раз выразить благодарность, для нас - узнать, как у них идут дела. Надеюсь, ты окажешь мне честь и побудешь хозяйкой на этом приеме?
- Разумеется, дорогой. Ты мог даже не спрашивать.
***
Если Эвелин рассчитывала, что ее скептическое отношение заставит Тома отказаться от расследования, то она ошиблась. Более того: Том решил обратиться к профессионалу, некоему частному детективу Спригсфильду. Тот сразу предупредил, что преступления не расследует - это прерогатива полиции, но может найти адрес любого человека по имени и фамилии. Том поручил ему найти родственников Филиппа Рипли и журналиста Макмиллана - того, что стал инвалидом после аварии.
Спрингсфильд оказался профессионалом: уже через три дня у Тома были на руках оба адреса. Миссис Оливия Ньютон, старшая сестра Филиппа, обитала в Лондоне, а вот к Макмиллану придется ехать в маленький городок на границе Англии и Шотландии. Сначала Том решил навестить миссис Ньютон. Хотя детектив дал ему номера телефонов, он решил не звонить: так и не придумал, что сказать, и решил положиться на волю случая. Если миссис Ньютон захочет с ним разговаривать, то расскажет про брата и без предварительного звонка.
Домик, в котором обитала сестра покойного секретаря, резко отличался от других домов на этой улице. Он был выкрашен в ярко-зеленый цвет. На его фасаде были нарисованы розовые слоны, гуляющие на задних лапах, а в передних держащие воздушные шарики. В серый и сырой декабрьский день эта живопись смотрелась очень странно, но все разъяснилось, едва Том нажал на кнопку звонка - тоже необычную, в виде алого сердечка. Ему отворила дверь худенькая женщина в черном трико.
- Вы из газеты, чтобы написать про наш цирк? Входите, пожалуйста!
- Да, - автоматически ответил Том и тотчас пожалел о глупой лжи - но было поздно.
Миссис Ньютон провела его в яркую и веселую гостиную, где огромный ярко-желтый попугай приветствовал их криком "Здравия желаем!" - и разбудил дремлющего у камина пушистого рыжего мейнкуна.
Миссис Ньютон оказалась чудесной собеседницей: не прошло и двадцати минут, а Том уже знал все о ней и ее семье, включая покойного брата.
Брат и сестра, Оливия и Филипп, были дочерью акробатки Вирджинии Уайт, представительницы старой цирковой семьи. Цирковым был и первый муж Вирджинии - отец собеседницы Тома. А вот вторым браком она вышла замуж за человека со стороны. Джозеф Рипли, отец Филиппа, был сыном лондонского нотариуса, решившим поиграть в богему. Игра закончилась быстро, а с ней и брак. До 15 лет Филипп, как и Оливия, рос в цирке и жил в цирке, а потом на горизонте объявился отец и уговорил Филиппа переехать к нему. Рипли-старший тогда тяжело заболел, и, видимо, хотел перед смертью искупить вину перед сыном, которым до того не интересовался. Он поместил Филиппа в хорошую школу, а потом оплатил обучение в Оксфорде. Однако, по мнению миссис Ньютон, столь резкая смена социального статуса счастья Филиппу не принесла.
- Цирковым он быть перестал, а джентльменом так и не стал. И учеба ему не пошла впрок: все, чему он научился в этом Оксфорде - это играть в карты на деньги с богатыми бездельниками. Когда мы виделись в последний раз, - в глазах миссис Ньютон показались слезы, - он так и сказал: "Лучше б я никогда не видел этих лордов". Если б я знала, что через неделю его не станет!
- А от чего он умер?
- Говорят, сорвался со скалы, но я не верю! Филипп с детства умел виртуозно владеть своим телом, он не мог ни оступиться, ни сорваться. Из него получился бы великий акробат. Вот, смотрите, - миссис Ньютон протянула Тому фотографию, на которой клоун бежал по ряду бутылок.
- Этот номер Филипп придумал в четырнадцать лет! Он назывался "Пьяный и бутылочки". Сперва он пробегал по ним, наступая на крышечки, и валил вперед, а потом, не оглядываясь, пятился и поднимал их снова. Представляете, как это сложно: не просто точно попасть ногой на крышечку, не видя ее, но и поднять бутылку?
Том еще раз посмотрел на фото - и все понял. Шок был столь силен, что его даже бросило в пот.
Никому за эти двадцать лет не пришла в голову разгадка тайны " обрывающегося следа", а ведь это элементарно: сперва дойти до опушки, а потом попятиться. Но для обычного человека нереально так попасть в свои же следы на снегу, чтобы ни на миллиметр не нарушить внешнего их контура! Для обычного - да, но не для циркового с его виртуозной пластикой.
- Скажите, а какого роста был Филипп?
- Невысокий, как я. Мы все невысокие - в маму.
- И нога у него, верно, была небольшая?
- Да, сороковой размер.
Исчезнувшая леди Диана, если верить прессе, была дама рослая - 180 см, и явно носила не 35-й размер туфель. Филиппу ее обувь должна была быть как раз - или лишь чуть маловата.
- Простите мое любопытство, а вы не помните, что рассказывал ваш брат про исчезнувшую герцогиню Девонширскую? Он ведь тогда работал секретарем у ее мужа.
- Да так, ничего особенного, - развела руками миссис Ньютон, - он ее и не знал практически. Может, за год, что он работал у этого лорда, он ее видел раза три, не больше. Он в основном с лордом Уильямом общался, вот про него он рассказывал.
- Что?!
- Что с этим человеком лучше никогда не иметь никакого дела.
***
Завтрак, как всегда, подавался в Голубой столовой: лорд Уильям находил, что этот зал с его камерной атмосферой и сочными натюрмортами старой фламандской школы на стенах как нельзя лучше подходит именно для утреннего приема пищи.
- Ты великолепно справилась с вчерашним фуршетом, дорогая, - заметил он, поддевая кусочек курятины под трюфельным соусом серебряной вилкой с рукояткой из слоновой кости. - Все "клиенты" были просто очарованы.
- Мне они тоже понравились, - просто ответила Эвелин. - Особенно дамы из благотворительной организации и эта чудная старушка, миссис Степлтон. А кто был этот неприятный старик рядом с ней?
- Он имел несчастье не понравиться тебе, дорогая?
- Он и еще этот бывший боксер с переломанным носом, рассказывавший, как хорошо идут дела в его авторемонтной мастерской. Эти люди показались мне неприятными - но только они.
- Тони, бывший боксер, немного вульгарен, соглашусь, но он очень исполнителен и добросовестен. И автомеханик отличный. А старый Джефферсон - представитель уникальной, вымирающей профессии. Он чучельник, потомственный, и чуть ли не единственный в Лондоне. Представители "зеленых" регулярно бьют окна в его мастерской, хотя это ужасно глупо: Джефферсон никого не убивает, он работает уже с мертвыми зверушками. И они у него получаются как живые.
- Б-р-р, - поежилась Эвелин, - я против насилия, но, кажется, понимаю в данном случае "зеленых". Однако это какая-то мрачная тема для разговора за завтраком, не находишь? Давай поговорим о другом.
- Охотно. Как ты посмотришь, дорогая, если мы проведем Новый год только втроем... то есть вдвоем в моем шотландском имении?
***
Макмиллан в телефонном разговоре с Томом был весьма сдержан, но согласился пообщаться. После Рождества он на несколько дней ложился в больницу, так что ближайшей датой, когда Том мог к нему заехать, оказалось 31 декабря. Том прикинул, что если выехать накануне встретиться с Макмилланом утром, то он успеет вернуться домой до полуночи. На том и порешили: 31-е, десять утра.
И по дороге, и ночью в дешевом неуютном мотеле Том продолжал думать об одном и том же. Он был уверен в том, что леди Диана мертва, и что к ее смерти причастен Филипп Рипли. Он предложил сыграть в прятки; он имитировал загадочно обрывающиеся следы на снегу, обувшись в туфли покойницы. Но был ли он единственным участником убийства? Нет. Во-первых, у него не было видимого мотива - он едва знал жену своего хозяина. Можно, конечно, придумать что угодно, но никаких фактов в пользу версии об убийстве на фоне личной неприязни нет. Зато есть немало оснований полагать, что Рипли действовал по указанию другого лица. Был ли им кто-то из гостей? Крайне маловероятно, зато можно дать 99 из 100, что этим лицом был лорд Уильям. Когда Филипп говорил сестре, что с ним лучше не иметь дела, он явно имел в виду не скупость или тому подобные безобидные пороки.
Итак, Рипли заставили участвовать в реализации дерзкого плана. На все про все у убийц было ровно 15 минут, пока избранное общество забавлялось игрой в прятки. И они вполне управились за этот срок. Технически это было несложно: гости из дома вышли, прислуга отсутствовала. Лорд Уильям позвал жену и секретаря в пустой дом, где они убили или оглушили несчастную женщину и сняли с нее туфли. Потом переобувшийся Рипли побежал в парк, и, пока он имитировал следы леди Дианы, муж спрятал ее тело.
И тут встают два, нет, даже три вопроса.
Первый. Почему Филипп Рипли пошел на соучастие в убийстве?
Второй. Зачем лорд Уильям убил свою жену? Мотив?
Третий. Где спрятали тело?
Ответ на первый вопрос Том нашел сам на исходе бессонной ночи. Миссис Ньютон обмолвилась, что Филипп играл в карты на деньги. Вероятно, в тот раз он проиграл слишком много, и людям, которые не хотели ждать. Вряд ли его хозяин опускался до игры в карты с мальчишкой-секретарем. Скорее всего его партнерами были сомнительные типы из притонов в Сохо, а там за долг могут и убить. И Филипп, спасая свою шкуру, решился помочь лорду-убийце.
А вот мотив организатора преступления непонятен. Как справедливо заметила Эвелин, в наше время есть развод. Финансовую заинтересованность следует отбросить: личное состояние герцога Девонширского составляет около ста миллионов фунтов. Это не безработный электрик, убивающий жену и имитирующий ее исчезновение ради выплаты по страховому полису.
Но самый интересный вопрос - третий. Тело не могли спрятать в парке, по которому бегали расшалившиеся гости. Его не могли спрятать в каком-то сарае или флигеле - как видно на Гугл-картах, никаких флигелей с сараями вокруг усадьбы нет. Его могли спрятать только в доме, и прятали там три дня, пока следственная группа допрашивала гостей и рыскала по окрестностям.
На первый взгляд спрятать в большом доме труп не проблема - но только на первый. Во-первых, в доме было полно народу - тридцать гостей, да как минимум пять-шесть полицейских, да прислуга вернулась - а это еще пять-шесть душ, да сам его светлость с секретарем-соучастником - итого под сорок пять человек. Положим, в доме много комнат, да и подвалы с чердаками есть. Но, во-вторых, уже через двое суток труп, находящийся в помещении с "плюсовой" температурой, начнет издавать весьма сильный, стойкий и характерный запах, а полицейские и гости провели в доме целых три дня! Таким образом, комнаты отпадают, остается подвал или чердак, скорее всего подвал. Но в подвале температура даже зимой на градус или два выше нуля, то есть к третьим суткам тело и там начнет разлагаться, а это огромный риск: вдруг кто из полиции или прислуги решит заглянуть - и учует. Разве что положить тело в герметичный ящик или в лед...
Том задремал лишь под утро, утомленный мрачными мыслями, а уже в восемь его разбудил будильник на смартфоне. В маленьком кафе при мотеле, где он позавтракал, почти не было посетителей, только какой-то мужик с перебитым носом сидел в углу и читал газету. Настроение у Тома было скверное, он устал и не выспался, но выпив кофе приободрился. Посмотрим, что скажет Макмиллан.
***
Несмотря на великолепные старинные интерьеры, шотландская усадьба произвела на Эвелин мрачное впечатление. Возможно, отчасти тому виной была усталость, возможно, пасмурная, мрачная погода навевала тоску. Если честно, Эвелин уже жалела, что согласилась отмечать здесь Новый год. Зато Уильям был весел и оживлен - Эвелин еще не видела его таким помолодевшим и радостным.
- Не правда ли, здесь чудно, дорогая? В этой сельской тишине буквально отдыхаешь душой и телом! У нас сегодня будет чудесная ночь, я уверен! У меня хорошие предчувствия: возможно, мы зачнем нашего маленького шустренького наследничка!
Врожденная смешливость Эвелин взяла верх над плохим настроением.
- Ты говоришь о ребенке как о хомячке.
- Но ведь малыши с их толстыми щечками так на них похожи! У нас будет чудесная ночь, а потом чудесный день, а потом...
- Новый год. Ты предсказуем.
- А потом, дорогая, будет не только Новый год, но и сюрприз. Сюрприз, который ты никогда не забудешь.
***
Макмиллан оказался грузным, краснолицым и совершенно седым. Своей инвалидной коляской он управлял с той легкостью, которая дается годами вынужденных тренировок. При виде этого человека Тому стало легко: он понял, что может быть откровенным сам и рассчитывать на откровенность другого.
Узнав, что гость уже позавтракал, Макмиллан предложил выпить немного виски, но Том отказался: он за рулем. Тогда Макмиллан, не смущаясь, заявил, что выпьет один. Впрочем, выпил он немного.
- Так, говоришь, твоя бывшая девушка вышла замуж за этого психопата? - покачал головой Макмиллан, выслушав рассказ Тома. - Почему психопата? Потому что он такой и есть. Когда я вел журналистское расследование, то заметил, как панически боятся его слуги - даже бывшие, даже не работающие у него уже несколько лет! С ним я разговаривал дважды, видел вот так близко, как тебя, и когда я заглянул ему в глаза, то скажу честно: я не робкого десятка, но у меня мороз пошел по коже.
- Так вы уверены, что лорд Уильям убил жену?
- И не просто убил, а получил двойное удовольствие. Подумай сам: он мог убить ее в любое время, но выбрал новогоднюю ночь, когда в доме куча гостей! Зачем?
- Типа алиби? Множество свидетелей, готовых подтвердить его невиновность, ведь он был все время на виду?
- Думаю, это не главное. Он должен был испытывать дьявольскую радость от сознания того, как он всех провел! Убить жену на глазах у всех так, чтобы никто ничего не понял - для психопата это высшее наслаждение.
- А мотив?
- Мотив я выяснил, потому и сижу сейчас в инвалидной коляске. Как оказалось, у герцогини был любовник, да еще и не белый - темнокожий индус-стоматолог. Об этом никто не знал, кроме лорда, леди и индуса. Его, кстати, еще до убийства под каким-то предлогом выслали из страны.
- Убийство из ревности? Гм, я сам довольно ревнив, хоть и понимаю, что это глупо, но убивать? Развелся бы, и дело с концами.
- Ты нормальный человек. А для психопата измена - убедительная причина, чтобы вынести смертный приговор. Ведь изменить посмели Ему - великому и необыкновенному.
- А как, по-твоему, он заставил секретаря стать соучастником? - спросил Том, рассказав историю Филиппа Рипли. - Я думаю, что Филипп продулся и не имел чем заплатить долг.
- Может, и так, - почесал затылок Макмиллан, - а может, нашел, чем его запугать. Этот Рипли должен был ужасно комплексовать из-за своего происхождения, из-за циркачки-матери, а если его светлость использовал цирковые таланты секретаря, он должен был об этом происхождении знать. А, не знаю. Да это и неважно. Важно, что леди Дианы нет, секретаря нет, а я выжил чудом и перенес шесть операций. Внезапно ни с того ни с сего в машине отказал мотор - представляешь? Вот так ни с того ни с сего. И опять никто ничего не нашел. А пока я валялся в больницах, рукопись моей книги об этом деле исчезла бесследно вместе со всеми материалами. Так что прими совет, Томми, как принял бы его от отца: забей. Это страшный человек, и твоя девушка сделала большую ошибку. Будем надеяться, что хоть Новый год она не встречает в этом проклятом имении.
***
Уже покинув дом Макмиллана, Том вспомнил, что забыл обсудить с Макмилланом, куда убийцы спрятали тело. Но не возвращаться же ради этого! Том, остановившись на миг, снова пошел по пустынной улочке небольшого шотландского городка. Было бесснежно, но дул ледяной, пронизывающий ветер, напоминая, что это север.
Здравый смысл подсказывал - надо возвращаться в Лондон, встретиться после Нового года с Эвелин и все ей рассказать. В этом году они встретиться уже не успеют. Том вытащил из кармана смартфон, намереваясь позвонить Эвелин, но сильный порыв ледяного ветра перехватил дыхание, и он счел за лучшее зайти в ближайший магазин. Им оказалась лавка букиниста, где для удобства покупателей, желавших полистать книги, стоял небольшой журнальный столик и старое кресло. Кроме продавца и владельца, седоусого джентльмена в костюме-тройке, в лавке не было ни души.
Ради приличия Том пробежал глазами по полкам. Его внимание привлекла толстая книга "Старинные усадьбы Шотландии". Он взял ее, сел в кресло и стал звонить Эвелин. Занято. Что ж, подождем, а пока полистаем книгу. Вдруг в ней есть что-то про усадьбу герцога Девонширского?
В конце книги имелся именной показатель, но усадьба там упоминалась только раз, на 67-й странице. Том быстро открыл ее и остался разочарован: усадьба упоминалась как "единственный образец архитектуры позднего рококо на крайнем севере Шотландии". Очень познавательно. Может, глава "Быт и хозяйство в традиционной усадьбе" будет поинтереснее? Особенно про подвалы и кладовки.
Эвелин все еще разговаривала с кем-то, и Том погрузился в чтение. Про подвалы ничего, зато целая подглавка посвящена ледникам. "В старину погреб-ледник был неотъемлемой принадлежностью любого шотландского дома, но ежели в домах попроще его устраивали отдельно, выкапывая погреб возле дома, то в усадьбах на крайнем севере Шотландии такой погреб часто устраивали под подвалом, создавая самый нижний ярус дома. Поскольку земля на севере прогревается лишь на поверхности, столь глубокий ледник встречал хозяев ледяной свежестью даже в разгар лета. С появлением холодильников ледники стали выходить из обихода. Последний всплеск интереса к ним имел место в годы последней войны с целью экономии электричества".
Том чуть не выронил книгу. Ну конечно же, ледник! Ледник, где всегда морозная свежесть, и о котором - если последний раз им пользовались в годы Второй мировой - никто не знал, кроме хозяина. Могли и слуги не знать, если работали относительно недавно.
Туда, в "самый нижний ярус дома" затащил тело своей жены лорд Уильям. И не исключено - по телу Тома пробежал озноб - оно все еще находится там.
Запел смартфон, и Том вздрогнул.
***
Увидев, что Том звонил дважды, Эвелин решила перезвонить сама. Они не очень хорошо расстались, но она уже остыла, и пусть Том не думает, что она на него сердита.
- Привет, Том! С наступающим! Спасибо! Нет, я не в Лондоне. Мы вернемся в Лондон только 5-го числа. Мы в шотландском имении... Ты тоже в Шотландии? Немедленно встретиться? Зачем? Что ты хочешь мне рассказать? Боже мой, Том, ты все еще не успокоился? Хватит, пожалуйста. Какой ледник, какая тайна следов на снегу? Не надо никуда ехать. До свидания, Том, и постарайся не звонить мне хотя бы до возвращения в Лондон.
Эвелин нажала на отбой, ощущая одновременно злость и растерянность. Ну как можно довести себя до паранойи? А ведь изначально был неглупый и талантливый человек.
Подавленное настроение Эвелин не укрылось от лорда Уильяма, который несколько раз поглядывал на нее за обедом, а потом предложил тост:
- За самую прекрасную и рассудительную жену в мире!
Эвелин вяло улыбнулась и отпила немного вина. Говорят, паранойя заразна: вот и ей померещился некий подтекст в тосте, словно муж стоял под дверью и слушал ее разговор с Томом. Но ведь этого не могло быть, не правда ли?
***
После разговора с Эвелин Тома охватило лихорадочное возбуждение, и он не пошел, а побежал на стоянку, где оставил свою машину. Как только он узнал, что муж привез Эвелин в эту проклятую усадьбу, воображение рисовало ему жуткие картины. Он чувствовал, знал: нынче в полночь - если он не вмешается - произойдет что-то страшное. И он должен спасти Эвелин, он должен успеть до полуночи, он должен защитить ее от психопата с герцогским титулом.
Стоянка была пустынна: если утром на ней стояли несколько машин, то сейчас оставалась его одна. Одинокая красная машина под серым, низким, нависающим небом. Мимо прошел крепкий мужчина с перебитым носом, и Тому показалось, что он его уже где-то видел. Более того, ему померещилось, что все уже было когда-то: и этот город, и его нетерпение, и хмурый декабрьский день. Дежавю, что ли? Или немного сдают нервы? Ладно, потом разберемся, сейчас главное - спасти Эвелин.
Когда Том выехал из города и помчался по шоссе, настроение его улучшилось. Через семь часов он будет на месте. И плевать, что это частное владение: он войдет в дом и не позволит этому убийце обидеть Эвелин. Он бросит ему правду в глаза, как перчатку.
Дорожный знак предупредил о крутом повороте, и Том приготовился повернуть руль. Вдруг он почувствовал, что машина его больше не слушается. Что это? Поворот не работает. Черт, надо жать на тормоз... Не может быть, чтобы и тормоза отказали... Я же в прошлом месяце проходил техосмотр...
Машина Тома, пробив ограждение, покатилась вниз по крутому склону, дважды перевернулась - и взорвалась.
***
- Без десяти двенадцать, дорогая, нам пора, - лорд Уильям ж набросил на плечи жены горностаевый палантин.
- Мы куда-то идем?
- Да, мы идем вниз.
Заинтригованная Эвелин спустилась вслед за мужем по широкой парадной лестнице в холл, где он отпер некую неприметную дверцу. Дверца вела в подвал, большой, мрачный и прохладный.
- Сюрприз здесь? - удивилась Эвелин.
- Нет, моя милая, нужно спуститься еще вниз.
Уильям наклонился, отодвинул какую-то старую бочку и надавил рукой на одну из плит. В своем смокинге с орденскими ленточками и лакированных туфлях он представлял, по мнению Эвелин, довольно комичное зрелище. Впрочем, она в вечернем платье и с диадемой в волосах выглядела, должно быть, не менее забавно.
Плита сдвинулась, и взору Эвелин открылся большой прямоугольный лаз.
- Спускайся осторожно, дорогая - там крутая винтовая лестница.
Эвелин медленно спустилась, ощущая холод. Что за подземное царство? Она оказалась в прямоугольной камере лицом к лицу с металлической дверью. Это тайная сокровищница, что ли?
Уильям спустился по винтовой лестнице легко и быстро: чуствовалось, что для него это дело привычное, и так же легко отпер металлическую дверь. Та открылась с ужасным звуком, царапнувшим нервы Эвелин.
- Прошу прощения, дорогая, но я войду первым и включу свет.
Уильям шагнул в темноту, но уже через минуту позвал Эвелин:
- Теперь входите, моя дорогая.
Эвелин вошла в сводчатый погреб, где стояла лютая стужа, так, что стены покрылись инеем. Посреди погреба стоял круглый стеклянный столик с тремя красными бархатными креслами. В одном из них неподвижно сидела светловолосая женщина в синем вечернем платье. Ее губы были алыми, на ее щеках теплился румянец, и только неподвижные глаза, застывшие мутные глаза выдавали, что это... Боже мой, что это?