Оказывается, к боли можно привыкнуть. К постоянной, не отпускающей даже во сне боли за грудиной и к ощущению, что кто-то сдавил тебе горло руками в железных рукавицах. Не вдохнуть полной грудью, не отдышаться. И не закричать.
Конечно, есть врачи с их сложными приборами, есть аптеки с лекарствами, но названия этой боли не отыщешь в медицинских книгах, и таблеток от нее еще не нашли. Эта боль появляется в то мгновение, когда муж - самый родной человек, с которым прожито вместе больше, чем без него - в ответ на вырвавшийся в минутном порыве вопрос 'У тебя что, кто-то есть?' отвечает 'Да. Но я не хочу об этом'.
Несколько раз она пыталась продолжить разговор, а потом сломалась. Впрочем, много из мужа вытрясти не удалось: он сказал лишь, что не намерен разводиться ('меня все устраивает') и нехотя подтвердил ее догадку ('Да, это Таня').
Следующий шаг за ней, и она неотступно думала об этом все время бодрствования. Внешне в ней ничего не изменилось: она все также вставала в семь, готовила завтрак мужу и сыну, красила ресницы, ехала на работу, включала компьютер, отвечала на звонки, обедала с коллегами, кивала головой в ответ на замечания начальника, заходила после работы в супермаркет, готовила ужин, загружала в стиральную машинку белье - но внутри больше не осталось ничего, кроме боли.
Может, если бы она рассказала кому-нибудь, ей стало бы легче - но она не могла. С самого раннего детства все свои беды она переживала молча - стойкая оловянная солдатка, идущая по жизни с высоко поднятой головой. Да и кому рассказать? Сыну? Зачем ему эта травма в его неустойчивые 15? Сестре? Что ей может посоветовать сестра? Развестись? Оригинальный совет, ничего не скажешь. Рассказать подругам - обрадовать их, поднять тонус. 'Надо же, а мы считали вашу семью идеальной:.' К черту, к черту всех советчиков. Со всеми своими проблемами она справлялась сама, справится и с этой. Когда боль хоть немножко отпустит.
Но когда ей внезапно стало нехорошо в пустом офисном туалете -накатила мгновенная дурнота с туманом в глазах и так же внезапно прошла - она поняла: надо что-то делать, иначе эта боль сожрет ее с потрохами. Сложившаяся ситуация убивает ее в прямом смысле слова, значит, больше бездействовать нельзя. Надо что-то предпринять прямо сейчас, сию же минуту; надо прорвать эту блокаду, эту осаду черных мыслей и черных эмоций, в которую она загнала себя сама.
Например, поговорить с разлучницей.
По капризу судьбы, она знала, где живет Таня, во всяком случае, жила 2 года назад, когда еще работала вместе с ее мужем. Улица Короленко, дом 36, на 4-м этаже.
Вечер пятницы - прекрасное время для визита, правда, непредвиденного, но что ж: захотела кататься, то есть быть любовницей - придется и саночки повозить. Правда, она не знает квартиры, но ничего, она не остановится перед тем, чтобы позвонить во все квартиры на 4 этаже. И если есть на свете справедливость, она застанет любовницу мужа на месте.
Справедливость, видимо, есть: дверь первой же квартиры у лифта ей открыла Таня. Странно: съедавшая ее боль как будто немного уменьшилась при виде невыразительного, бледного лица в очках, обрамленного тускло-серыми, мышиными волосами. На лице было написано недоумение: кто это и зачем пожаловал?
- Я Мария, жена Андрея, - представилась она и сделала шаг вперед. - Вы меня, верно, забыли, а я вас помню.
- Добрый вечер, - сказала Таня негромко, но без тени смущения. - Что-то случилось?
- Позволите, я пройду. Тут небольшой разговор есть.
- Да, конечно.
Обе женщины прошли на кухню, сели за небольшой стол. Хозяйка не предложила чаю, гостья вопреки женской привычке не обратила внимания на убранство и чистоту кухни. Впрочем, тяжкое молчание не затянулось.
- Андрей сказал мне, что вы его любовница, - выдохнула она, впившись глазами в бледное лицо. - Это правда?
- Ну, если он сказал, - пробормотала Таня, отводя глаза.
- Хорошо, что не отрицаете. И давно это у вас?
- А какая разница?
- Мне есть разница. Давно?
- Ну, два года:
- Два года, - прошептала она. - А я заметила только два месяца тому. Хорошо же вы шифровались. Как разведчики. И что теперь?
- А что теперь? - Таня говорила так, словно речь шла не о ее жизни, а о яблонях на Марсе. - Вы напрасно себя изводите: Андрей из семьи не уйдет.
- Как мило, вы на него не претендуете, - попыталась улыбнуться она и вдруг увидела нож. Маленький кухонный нож лежал на тарелке с красными яблоками в 10 сантиметрах от ее руки. Лезвие совсем короткое, но если ткнуть им в сонную артерию, то жизнь выйдет, вырвется наружу кровавым фонтаном.
Она никому не говорила, что идет сюда. В подъезде она никого не встретила. Никто и не узнает:
'Господи, я схожу с ума', - подумала она и провела рукой по лбу, холодному, как у мертвеца.
- Слушай, ты, мокрица, я не спрашиваю, есть ли у тебя совесть и все такое, - она поднялась и встала над тщедушной Таней как скала всеми своими ста восьмидесятью сантиметрами. - Ясно, что нет. Но я предупреждаю: если ты еще раз подойдешь к моему мужу, я тебя на куски порву:
Вопреки ожиданию, в глазах Тани мелькнул не страх, а смех - и тут она сорвалась и вцепилась мерзавке в волосы.
- Убью, убью, - бормотала она, стаскивая Таню со стула. Ей удалось повалить соперницу на пол и навалиться на нее всем своим весом.
- Удушу как курицу: - и Таня и впрямь угрожающе захрипела.
- Пусти, сумасшедшая, между нами ничего нет!
- Врешь!
- Не вру! - здесь Таня, изловчившись, ударила ее снизу в челюсть, и резкая физическая боль затмила душевную. Она ослабела, и Таня сбросила ее с себя.
- Сейчас милицию вызову! - угрожающе заявила хозяйка дома.
- Вызывай кого хочешь, - прошептала она и, сидя на полу, заплакала. Все силы разом покинули ее.
Вопреки угрозе и здравому смыслу Таня никуда звонить не стала. Она остановилась у стола и с минуту смотрела на поверженную соперницу, а потом тихо сказала:
- Простите меня.
- Поздно, - махнула она рукой.
- Нет, вы не понимаете, - склонилась над ней Таня, - я не за измену прошу прощения. Я в самом деле никогда не спала с Андреем.
- А кто спал?
- Мой брат.
Сказанное не сразу дошло до нее, а когда дошло, она не поверила.
- Ты это придумала, чтобы я от тебя отвязалась:
- Ничего я не придумала. Мне самой надоела эта идиотская роль - ширмы, прикрытия, не знаю чего! Я запретила им встречаться у меня дома, но Андрей упросил меня - если что - говорить всем, что у него роман со мной, а не с Виктором.
- Зачем?!
- Ты сама знаешь, что связь с мужчиной в его структуре вызовет скандал. И Андрей сам не готов признать открыто:
Она тяжело поднялась, опираясь рукой о стену.
- А если я потребую встречи с твоим братом?
- Бога ради, встречайся. Он свою ориентацию не скрывает.
- Где же они познакомились?
- Да у меня и познакомились, на дне рождения.
- И как это произошло?
- Витя вообще обаятельный: Но, если честно, подробностей я не знаю. В общем, мне кажется, тебе надо откровенно поговорить с Андреем.