Аннотация: Что может дать чувство творца... вечную жизнь или мучительную смерть... что это было? Решайте сами...
Творец.
Белые льды.. это все мое? Холодный снег... он тоже мой? Так смешно вращается земля... так смешно падают люди... Так смешно...
Что это? Куда все исчезает? Откуда этот свет? Такой нестерпимо горячий и колкий.
Я не думала, что в раю будет так... все так быстро. Все слишком быстро. Я не успеваю...
Длинная асфальтовая дорога в безмолвные, слепые небеса. По бокам лишь отвесные скалы облаков, а впереди... впереди обрываются бесконечные ступени вниз. Почему вниз? Я думала, что это будет рай...
Вы же обещали, обещали мне, что это будет рай!!! Вы клялись!!!
Тысячи ступеней вниз. В никуда. В пустоту. В забвение... Выбора нет. Я должна спуститься. Я должна...
Здесь так больно! Все кружится и вертится, будто внутри смерча. Бесчисленные мелькающие огни сыплют искрами вокруг, и... голоса. Они говорят со мной. Вкрадчиво, осторожно, настойчиво - что здесь моя вечность, здесь моя Голгофа.
Здесь везде решетки. Тяжелые черные решетки с блестящими глазами, с длинными тонкими руками. Чужие души смотрят на меня со своих крестов, завистливо, с тлеющей ненавистью к моей еще полу-свободе. Они смотрят на меня... смотрят и смеются... смеются...
Замолчите!!! Прекратите! Оставьте меня!
Оставьте!..
Реальность накрыла ее мокрым одеялом дождя со снегом... Пошатываясь, она попыталась встать, но тут же пожалела об этом - волна тошноты захлестнула нутро. Вся промокла... Почему она на улице?..
Смутные воспоминания вечера стучались в туманный мозг. Подвал, тишина, шприц... Неужели она все-таки решилась?
На левой руке, в локтевом сгибе красовалась маленькая красная точка. Решилась...
Безразличие было едва ли самой сильной реакцией на этот факт. Ей было все равно...
Темно и сыро... здесь ее никто не потревожит. Здесь она сможет решить... Готовый шприц уже был зажат в кулаке. Рука немного дрожала, но сомнения спали беспробудным сном где-то на самом дне души. Тонкая иголка легко проткнула нежную белую кожу, и огненным жалом проникла в вену. Горячая волна разлилась по всему телу, заставляя все вокруг смешиваться и вращаться. Они сказали, что это будет рай... рай...
Рай? Она усмехнулась. Это был рай? Больше похоже на тюрьму. Ее снова обманули...
Внезапно слезы подкатили к горлу, ей стало жаль саму себя. Она лежала где-то около того самого подвала. Значит ей удалось выбраться из него, хотя они предупредили, чтобы она как следует заперлась...
Там все представлялось в каком-то искаженном свете. Все события носили характер значимых и важных. Даже самой себе она казалась важной, и, казалось, была такой же для остальных. Там...
Она прислонилась к ледяной стене сарая и закрыла глаза. Падающий мокрый снег мгновенно таял на горячих губах и застревал в ресницах. Было нестерпимо холодно и одновременно ее лихорадило. Она пыталась унять дрожь во всем теле, впрочем, совершенно бесполезно.
Нужно было идти домой... Снова в этот ад. Снова видеть и ощущать эту грязь. Она внезапно хрипло рассмеялась. Грязь... теперь она ее часть, часть того, что она так сильно ненавидела. Часть этого тупого животного мира. Что-то было в этом, - ощущать себя частью столь ненавистного мира и ненавидеть саму себя, желать себе скорейшей смерти, презирать себя и унижать, находиться в толпе и знать, что ты ничем не отличаешься от этих уродов, что за дозу готовы убить собственную мать. Смех душил ее в дьявольских руках, пока наконец не застрял в горле.
Осторожно опираясь о дощатую стену, она поднялась на ноги. Делая шаг за шагом, она побрела сквозь душную серую мглу навстречу неизбежному...
Я ненавижу вас!!! Слышишь?! Ненавижу!! Ненавижу ваши тупые желания, ваши грязные мысли, всех вас! Будьте вы прокляты, отправляйтесь в преисподнюю!
Она кричала до тех пор, пока не захлебнулась рыданиями. Судорожно всхлипывая, она раскачивалась, сидя на диване и обняв колени тонкими руками. Боль мучила ее, разрывая тело изнутри. Что-то мерзким червем извивалось в руках и ногах, выворачивая наизнанку. Хотелось резануть по венам, только бы чудовище покинуло ее. Затравленным взгляд на осунувшемся лице она с мукой взирала на прозрачный маленький предмет на столе. Рука метнулась к нему... Привычным движением игла вонзилась в руку, оставив еще одну маленькую дырочку. Еще одну, откуда постепенно вытекает жизнь. Еще один шаг к вечности...
Пульсирующая боль постепенно уходила, уступая место вялости и заторможенности. Все будто бы во сне... Сердце полнилось внезапно нахлынувшим спокойствием и безразличием. Разноцветные полосы перед глазами мелькали в бешеном танце.
Неожиданно она вскочила. Пол закачался под ногами, сохранить равновесие было чертовски трудно, будто бы она шла по карнизу крыши. Уронив стул, она добралась до стола и схватила листок и быстрыми резкими движениями принялась что-то записывать...
Боль мешала думать, она заливала все сознание своими ядовитыми потоками и не желала уходить. Она видела перед собой огромную зияющую пасть с клыками-зубами по бокам. Змеиная пасть норовила проглотить ее, но что-то мешало ей двигаться вперед, поэтому она только темной тучей нависала над головой.
Что-то звучало в этой полу-тишине. Тихая приглушенная мелодия или стих... Змея с недовольным шипением начала таять, пока не растаяла в серой дымке. А чьи-то слова уже громче слышались в голове. От восторга хотелось плакать и смеяться одновременно. Неземные слова оставляли горячие обжигающие следы, но она не обращала на это ни малейшего внимания. Ради мелодично-рваной красоты можно было и потерпеть. Не было рифмы, строгих правил и канонов поэзии, но был чарующий ритм, заставляющий сердце биться вместе с ним в унисон.
Это они... они пришли. Пришли! Теперь я смогу летать. Я тоже смогу летать! Заберите меня! Прошу вас, не уходите... не оставляйте меня здесь!!! Одну...
Все стихло, опять погрузившись в полное беззвучие, в отсутствие всего, что могло бы существовать.
Ее опять бросили, оставили совершенно одну. Как и раньше. Как всегда. Одиночество было ее роком, ее благословением и проклятьем. Душа разлетелась на тысячи сверкающих осколков, что медленно гасли в сгущающейся темноте. Умирали... Медленно... один за другим... Как умирают звезды. Просто - маленькая вспышка перед тем, как навсегда исчезнуть в бесконечности, утонуть во мраке невежественности и черствости.
Выжженные фразы черными рубцами стянули память. Ничего не было, кроме них. Кроме этих безумных слов.
Она падала. Падала долго, куда-то вниз. Падала до тех пор, пока не остановилось само Время...
Голова раскалывалась, и не было сил даже оторвать голову от подушки. В комнате гулял сквозняк, у открытой форточки трепыхалась штора. Дымно-серый свет поздней осени заполнял свободное пространство. Глаза упорно не желали открываться. Свернувшись калачиком под тоненьким одеялом, она пыталась хоть немного согреться.
Дремавшая ненависть вновь укусила ее за истерзанную душу. Ненавижу... В кого ты превратилась? Посмотри на себя...ты скоро умрешь.
Больше не было ничего. Только жалость и ненависть к самой себе. Когда-то она была сильной. Была... Что сломало ее? Сколько ни старалась, она не могла придумать себе достойного оправдания. Все складывалось из досадных мелочей... Любовь, надежда, вера... Когда-то давно, в другой жизни, они были для нее всем. Теперь же это лишь мертвые, ничего не значащие фразы. Их не было, как не будет скоро и ее...
Безнадежность паутиной оплела все вокруг. Она видела и осязала ее, повиснувшую на выцветших обоях, на стареньком торшере и дверной ручке. Все уже умерло... осталось дело только за ней. И лишь это пластиковое чудовище еще продлевало ей мгновения. Железное смертоносное жало отравило ее плоть и разум. Теперь оставалось лишь ждать.
В этот раз она сумела все записать. Но больше такого не будет. То была последняя ступень... и подняться вверх, вернуться обратно уже было невозможно. Теперь только вниз. В пропасть. В вечность...
Это было слишком... Сегодня - двойная доза. Сегодня день особый... Сегодня я умерла...
Вернувшаяся боль снова уходила. Сегодня все слишком быстро. Слишком глубоко... В открытые настежь окна врывался ветер. Бесцеремонно вороша белые листки бумаги, подхватывая их и кружа над землей.
Раскинувшись на своем диване, она с широко распахнутыми глазами смотрела вверх. Волосы разметались по мятой подушке. Руки обнимали собственное изможденное тело.
Прощайте, ненавистные! Убивайте свой мир дальше, только вот меня с вами больше нет... Будьте вы прокляты...Меня не слушали, но придет время и вы вспомните...
Усмешка тронула холодеющие губы и застыла на них.
Я лечу... вы дали мне крылья... Это бесценный дар! Теперь я - одна из вас. Я одна...
Начавшийся дождик остервенело хлестал по подоконнику, заливая тетрадные листы... Один из них оказался на самом краю стола. Он был последним...