Нас было двое в тесноте Материнской Вселенной: Я и Мое Отражение, которое, как я подозреваю, считало, что Я - это оно, а Отражение - это я. Каждый из нас был убежден в собственной самодостаточности и воспринимал второго как некий казус. Мы были связаны кровью, одной кровью, но осознание того, что эту кровь приходится делить еще с кем-то, не давало нам почти не минуты покоя. И каждый мечтал обзавестись поскорее зубами, дабы вонзить их в шею конкурента, пробить яремную вену, чтобы материнская река жизни принадлежала всецело только ему одному. За неимением, да и невозможностью, другого занятия, мы лениво решали проблему нашего нелепо раздвоенного бытия, пытаясь возвести ноль в квадрат. Мы желали знать, как увеличится доля обещанного нам наследия, если один из нас прекратит свое наглое и неоправданное ничем существование. При этом мы понятия не имели, что оперируем пустотой. Мы искали квадрат этой чертовой пустоты, в задумчивости обмениваясь братскими пинками и оплеухами. Больше обмениваться все равно было нечем - мы не ведали еще, что такое осел и как в своих целях можно воспользоваться его бренными останками. Особенно - челюстью.
И все же, нам было неплохо вдвоем. Существование казалось легким и забавным сном во Вселенной, обращенных к нам из таинственного извне, материнских слов. Мы вызревали в блаженстве безделья, посмеиваясь над мучившими мать ночными кошмарами, в которых один из нас пил кровь другого. Знала бы она тогда, насколько ее видения совпадали с нашими истинными намерениями, дело бы закончилось выкидышем. А так...
С беззаботным злорадством мы потешались над ее неосведомленностью. И лишь иногда тревога омрачала это веселье, когда, вдруг, мы понимали, что не дано нам предугадать, какое из двух возможных имен получит каждый из нас в час, когда лопнет пузырь нашего мирка, и беспокойные моря его низвергнут нас в ту самую пресловутую Пустоту....