Шерус Серст. Пир. Часть 1. Вопрос # 1

Пир

Часть 1. Вопрос N 1.

Барка ввёл нас в огромный, залитый светом пиршественный зал. Белёные стены были изукрашены всё тем же диковинным орнаментом, потолки казались бездонными, а воздухе так же висели пряные запахи курений и звуки тихой приятной музыки. Источники что первого, что второго мне найти так и не удалось. Барка, явно заметив мой ищущий взгляд, лишь самодовольно улыбнулся, поглаживая бороду.

Подбежали несколько молоденьких служительниц в одинаковых длинных светло-голубых платьях, оставлявших открытыми руки и плечи; волосы девушек были убраны в вычурные причёски с локонами, а ноги обуты в изящные кобальтово-синие туфельки. Девчонки подавали нам пиалы с ароматизированной водой для омовения рук и куски грубой светло-серой ткани, игравшие роль полотенец; явно оттаявшие от первоначального недоверия ревенанты перебрасывались с ними шутками и комплиментами, а то и переходили к более ощутимым знакам внимания; девицы в ответ хихикали и брызгали в лица воинов водой из пиалок. В этой игре не принимали участия лишь я да Женя, который угрюмо проворчал мне на ухо:

- Не поверю им, пока не увижу Светика. И если что, я развалю эту сараюху по кирпичику, пусть не сомневаются

Тут же позади нас раздалось цоканье каблуков - точно услышав эти угрозы, в зал под руку вошли Анниат и Светлана. Сменившей изодранную хламиду на аметистовый с иголочки атлас ведьмочке явно пошло на пользу общение с новой знакомой: Света, улыбаясь, бойко, чисто по-дамски щебетала с придворной, а с тела её исчезли синяки, царапины и ссадины, которыми щедро наградили несчастную служители Хоронзона, гарпии и всевозможная растительность Нижнего мира. Светлые непокорные волосы ведьмы красиво рассыпались по обнажённым плечам; Анниат подвела потупившую глаза, но продолжавшую улыбаться Светлану к Евгению.

- Вверяю дражайшую гостью Вашим заботам, спафарий. Берегите её, бедняжке и так досталось.

Сразу успокоившийся и посерьёзневший ревенант аккуратно взял Свету за руку, приготовившись вести любимую к столу; меня же в который раз кольнула в сердце игла - один, как перст в этих чужих пространствах, я до безумия скучал по Леночке и лишь растерянно тискал в руке хрусталь, вперяясь невидящим глазом в пустоту.

- Эта тоска делает тебе честь, Иван. Поверь мне, я понимаю, о чём говорю, - раздался голос Демогоргона. - Всякая верность прекрасна, и поверь, она будет щедра вознаграждена. Мы уважаем твою любовь и твою печаль, но всё же не хотим, чтобы ты скучал в одиночестве. Анниат позаботится об этом, надеюсь, моё предложение не покажется тебе дерзостью.

Повелитель Ветхих летами вышел прямо из стены, на которой за доли секунды сама собою нарисовалась дверь.

- Она умна, обходительна, легка и наделена чувством меры, вот увидишь. Настоящая аристократка.

- Я благодарю Вас за предусмотрительность, владыка Демогорогон.

Анниат тут же ловко обхватила мою чуть согнутую руку. Я приметил, что встречавшие нас девицы, из рук которых бесследно исчезли посуда и полотенца, рассыпались среди "харонов", Барка же точно растворился в воздухе.

- Прошу к столу, - сказал Демогоргон. - Льщу себя надеждой, что моё гостеприимство придётся вам по нраву.

***

Стол, за которым нам предстояло вкушать угощение, был круглой формы, его покрывала кипенно-белая скатерть. Демогоргон явно стремился к качеству блюд, а не к количеству - из яств нас ждали только жаркое из птицы, рис с пряностями, хлеб, фрукты и вино, напоминавшее цветом гранатовый сок, - но, поверьте, всё это оказалось выше любых похвал.

Почуяв аромат блюд, я вдруг понял, что последний раз ел ещё в какой-то прежней инкарнации; остальные участники отряда "Хель" явно были солидарны со своим архистратегом. Волчий голод, впрочем, не заставил меня забыть о галантности, так что первым долгом я предложил угощение сидевшей рядом новой знакомой. Глядя на неё, я отстранённо думал о том, что Анниат действительно очень хороша собою. Движения женщины были исполнены грации, а глаза, не чёрные, как живые маслины Дракайны, а тёплого янтарного цвета, казалось, отбрасывали мягкий свет на её сине-зелёное платье, выгодно сидевшее на превосходной фигуре, и на всю обстановку вокруг. Словно кто-то зажёг уютную лампу-торшер. Я хотел предложить ей вина, но Анниат опередила меня, наполнив бордовым напитком два хрустальных бокала.

- Я пью за бриллиант Области безмолвия, - произнёс я дежурно вежливый тост.

- Я пью за Локи, - коротко отозвалась Ветхая годами и поднесла бокал к тонким карминовым губам.

Анниат бойко пила вино, даже и не думая добавлять в него воду, и быстро расслабилась, закинув одну на другую стройные, затянутые в дымчато-тёмные чулки ноги.

- Спрашивай меня, о чём пожелаешь. Можешь считать, что ты говоришь с самим владыкой Демогоргоном, - вдруг мелодично сказала она.

Я бросил короткий взгляд в сторону правителя Ветхих годами и тут же упёрся в его птичьи глаза Демогоргона - тот одобрительно слегка кивнул покрытой капюшоном головою. Вновь появившийся откуда-то Барка занял место по правую руку от своего властелина. Я поднялся. Политес политесом, а дело превыше всего, я всё же здесь как дипломат, а не дамский угодник.

- Сперва я хочу понять бокал за того, чьё гостеприимство согрело наши сердца и напомнило их благодарностью. Отряд "Хель"?

Нда, у "харонов", конечно, нет сердец, но за метафору сойдёт.

Ревенанты вскочили, и мы хором рявкнули:

- Здоровье великого Демогоргона!

Тот приложил правую руку к сердцу, выпил вино и с лёгкой улыбкой промолвил:

- А я пью за Локи, за его храбрых воинов, за великих дуумвиров универсума Гайи и за всех детей Феникса!

Анниат протянула мне опустевший бокал и, пока я снова наполнял его вином, посмотрела мне в глаза. Скуластое лицо её с тонкими, правильными чертами было бледно, точно напудренное, впрочем, ни грамма косметики на нём я не углядел

- Любой вопрос, Иван, любой. Ты ведь любопытен, иначе никогда не оказался бы здесь.

- Хорошо, Анниат. Вопрос первый: кто вы?

- Мы - люди, Иван, такие же, как ты, твоя возлюбленная и твои спутники. Вот уже несколько циклов Феникса мироздание принадлежит людям. Заметь, что человек может призвать любую сущность, какого угодно духа или демона, но никто из них не в силах призвать человека.

- Хорошо сказано. У вас тут у всех, гляжу, языки подвешены, что надо.

- Память о нас хранят туманные легенды седой старины и книги писателей нового времени. Вспомни, Иван: "Древние были, Древние есть, и Древние будут. Не в тех пространствах, о которых нам известно, но между ними. Они идут невозмутимые и изначальные, безразмерные и невидимые для нас". Правда, он изобразил нас такими чудовищами, смешной дурачок...

Анниат, скорчив гримаску, картинно закатила глаза.

- Неудивительно. В те дни в Новой Англии вертелись приспешники Пандемониума. Бедняга Говард укрывался от них в панцире бескомпромиссного материализма.

- Или, скажем, Майринк: "...Нам, принцам черного камня, коронованным абсолютным бесстрастием!" - продолжала моя собеседница.

- Считается, что эта фраза родилась у него под влиянием общения с одним из Посторонних...

- ... тайну которых ты узнал сегодня, - завершила Анниат. - Для нас, добрых пращуров, ставили ларарии квириты и праздновали русалии склавины. И до сих пор профаны, подчиняясь безотчётному зову, вновь и вновь приходят на немые погосты. Мы спустились в Нижний мир за тысячи и тысячи лет до того, как ушли баалы, как воцарились Короли-Фениксы, как началась Смута. Те времена либо навеки утонули в песках времени, либо оставили после себя от силы две-три фразы в учебниках истории. Названия наших стран и городов, имена наших мудрецов и князей, поэтов и полководцев не скажут ничего даже учёнейшим из учёных. Наречия наши обратились в шум ветра и шелест волн, потому-то край этот и прозвали Областью безмолвия.

Анниат промочила горло вином и продолжила.

- На наших глазах и при нашем участии расцвёл тот сияющий мир магии, слабые отблески которого сохранили древние сказания и легенды. Искусные в этой премудрости, мы научились избегать беспощадной косы забытья, подстерегающей всякого, кто, завершив земной путь, нисходит в Нижний мир. Каждый из нас прибывал сюда, сохранив своё "я" от немой чёрной пустоты. Свободные от леденящего страха смерти и вечной разлуки, за Великим лимесом мы вновь обретали друг друга и продолжали оттачивать свои навыки, бережно храня накопленное знание, дабы ни на секунду не прервалась тысячелетняя нить.

Один цикл сменялся другим, снова и снова, эон за эоном, великая птица всходила на костёр и опять, обновлённая, разбивала мировое яйцо могучим клювом, росли и разрушались города, хрупкие империи детей Уробороса строились и опять обращались в пыль и прах, прекрасные поэмы и гениальные теории забывались, уходя в небытие, сонмы душ прибывали в Нижний мир, выброшенные в него, точно водоросли и морские создания - стремительной волною, а мы, вечные зрители, продолжали наблюдать из Области безмолвия - мудрые, холодные, беспристрастные.

Анниат вдруг улыбнулась и лукаво спросила:

- Ответила ли я на твой вопрос, Иван?

- Хмм... Пожалуй, да.

В красноречии эта дамочка может поспорить с самой мудрейшей Флёрой. Но какой ледяной холод исходит от её слов!

- Уверена, он у тебя не единственный. Я вся внимание, но, прошу, дай мне сперва воот этот персик! Он так соблазнителен, что я не в силах противостоять.

Обхватив покрытый нежным пушком плод, Анниат вдруг негромко запела:

Жизнь - лишь вид существованья,

Органический процесс.

Так лишайник метит камни,

Так растут трава и лес.

Мир стабилен и бездушен.

В этой брошенной ладье

Сотни тысяч лет мы кружим

В безграничной пустоте.

- Один из поэтов Области безмолвия сочинил этот стих после смерти Великого Пана, когда удалились баалы.

Окончив фразу, она вонзила белые зубы в мякоть персика.

Комментарии

Квириты - официальное название римских граждан.

Склавины - название славянских племён, характерное для византийский источников.

В произведении использовались цитаты из книг Г.Ф. Лавкрафта и Г. Майринка.

Стихи автора.

Сентябрь 2019 г.

Оставить комментарий © Copyright Шерус Серст (jan-stanislav@yandex.ru) Размещен: 07/09/2019, изменен: 08/09/2019. 12k. Статистика. Глава: Фэнтези Городская ведьма (часть 2 Пикирующие драконы) Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Один цикл сменялся другим, снова и снова, эон за эоном, великая птица всходила на костёр и вновь, обновлённая, разбивала мировое яйцо могучим клювом, росли и разрушались города, хрупкие империи детей Уробороса строились и опять обращались в пыль и прах, прекрасные поэмы и гениальные теории забывались, уходя в небытие, сонмы душ прибывали в Нижний мир, выброшенные в него, точно водоросли и морские создания - стремительной волною, а мы, вечные зрители, продолжали наблюдать из Области безмолвия - мудрые, холодные, беспристрастные.

Шерус Серст : другие произведения.

Пир. Часть 1. Вопрос # 1