Шерус Серст. Прощание с Оркусом

Прощание с Оркусом

- А вот его голова! - звонко воскликнула Анниат.

По площади пополз тихий гул. Демогоргон и вправду демонстрировал горожанам отсечённую башку Хоронзона.

Вычерпанный почти до дна, я почти не помню своей речи. Я изрекал какие-то нейтрально-положительные банальности, готовые прийти на помощь всякий раз, когда нам, в общем-то, нечего сказать. Что-то о том, как я рад устранению общей угрозы Нижнему миру и универсуму Гайи, о том, что я верю во взаимопонимание между неофитами и Ветхими годами, о том, что я, к сожалению (лицемер!), вынужден покинуть их, ибо меня ждут дела, любимая и друзья. Не думаю, чтобы меня особо слушали, ибо внизу началось дикое буйство, толпа разражалась рёвом и гулом, в которых угадывались слова "Локи", "свобода" и "Рагнарёк". Демогоргон хмурился, губы его были плотно сжаты, глаза блестели, костяшки стиснутых пальцев начали белеть. Он походил на ревнивца, чью любимую целует другой.

Заметив это, я начал словами и жестами успокаивать толпу и, когда мои усилия дали плоды (или возбуждённые горожане просто немного выдохлись), добавил, что уверен в мудрости и милости Демогоргона, владыки Нижнего мира. Менее всего хотел я взваливать на себя ещё и эту ношу. Слова эти вызвали уже куда более сдержанное одобрение, губы владыки Области безмолвия растянула улыбка (он оказался намного проще, чем мне виделось вначале), я же пришпорил налима и устремился, куда глаза глядят.

Нижний мир опостылел мне, вечно стоявшее в зените чёрное солнце давило на затылок, точно свинцовая гирька. Тысячу раз правы те, что призывают смертных не спешить под его лучи! Меня переполняли раздражение и усталость, это напоминало месяцы, некогда проведённые в экспедиции в условиях полярного дня, вот только ощущение было усилено в десятки раз. Я заблудился во времени и с недоумением осознавал, что не вполне осознаю, что было раньше - "Домовина" Глока или бой во дворце. Время здесь и вправду устраивало трюки. Домой, домой, к живым, к Леночке!

- Иван! - раздался за спиной голос Анниат. Я остановил рыбину.

- Брат скоро догонит нас. Осталось недолго, потерпи немного ещё, - улыбнувшись, сказала Ветхая годами и коснулась моей руки.

***

Мы действительно облетели Оркус, вернее, ту его часть, что надёжно контролировали Ветхие годами.

- Я отдал голову капитану Бараксису, - сказал Демогоргон, - пусть облетит кварталы, занятые приверженцами узурпатора, может быть, это подвигнет их капитулировать. Война отнимает у нас слишком много сил, отвлекает от дел! Я хочу ещё осмотреть Регистратуру, потом мы вернёмся во дворец, и ты, сестра, проводишь Ивана и остальных в мой зиккурат. Оттуда вы отправитесь домой.

Оркус оставил во мне такое же чувство общей неустроенности, что и Застигийская пустошь. Полные неопределённых надежд, но совершенно дезориентированные горожане напоминали человеческую пыль, подхваченную порывом ветра, вроде того вихря душ, что кружил во втором круге, описанном в поэме флорентинца, к которой я вынужден возвращаться снова и снова. Я поделился этим соображением со спутниками.

- Это всё апейрон, - довольно неопределённо отозвался Демогоргон, а Анниат добавила:

- Пойми, Иван, их очень долго учили поклоняться пустоте, их заполняли ею, как бутылки - вином. У горожан нет своих домов, их побуждали постоянно хаотически перемещаться по городу, из одного общественного жилища в другое. У них почти нет собственности - культисты учили, что это лишнее бремя - каждый житель Оркуса подобен ошалелой мыши, которая без толку мечется туда-сюда, оставляя за собой след из выброшенной одежды и утвари. Женщины здесь почти не умеют готовить, еду привозят из общественных столовых.

У большинства здесь нет ни семей, ни каких-либо устойчивых привязанностей, их целенаправленно отучали от этого. Периодически власти устраивали даже что-то вроде микрогражданских войн, стравливая различные кварталы друг с другом. Пылью на ветру ведь легче управлять.

Горожане стали очень легковерны, ими легко манипулировать они ничему не верят - и в то же время верят всему. Мракобесие тут рядится в одежды критического мышления. Оркус всегда полон слухов, а наряду с официальным культом апейрона практикуются самые дикие суеверия. С ними никогда не боролись и даже исподволь поощряли. Кстати, это сейчас сыграло нам на руку - как только ослабла власть узурпатора, умами горожан сходу овладело подполье. Но раньше молва была мощнейшим оружием властей, у Комитета спасения и безопасности имелся целый штат разносчиков слухов, многие из которых маскировались под сопротивление. Боюсь, немало этих шпиков строит сейчас из себя борцов с тиранией.

Анниат вздохнула.

- Самое грустное то, что они не представляют иной жизни.

Демогоргон добавил:

- Мало добить хоронзонистов, обеспечить жителей Оркуса едой и работой, надо элементарно заново научить горожан общаться друг с другом.

Дальнейшие события показали ещё и то, как легко человеческая пыль, в которую превратились жители Оркуса, становится порохом. Воистину, хуже тирании может быть только революция.

***

Регистратура представляла собой монументальное здание, украшенное (вернее, изуродованное) в стиле культа апейрона. Статую Хоронзона у входа, впрочем, уже успели свалить и размолотить буквально в щебёнку. Мы спустились, сошли с налимов, и Демогоргон с сестрой приняли рапорты от капитана занимавшего Регистратуру подразделения Ветхих годами и командира помогавшего им отряда красноповязочников, почти полностью состоявшего из работников Регистратуры. Как я узнал позднее, они оказались очень толковыми организаторами - подожжённое взбунтовавшимися неофитами здание быстро потушили, а во время второй волны мятежа никто из бунтовщиков так и не смог прорваться внутрь.

- Охраняйте Регистратуру, капитан. Нельзя допустить полного расхищения документов или нового пожара, - строго проговорил повелитель Ветхих годами. - Скоро прибудет помощь из Области безмолвия, они будут разбирать и анализировать документы.

Увиденное внутри напомнило мне гибрид романа Кафки с фильмом-катастрофой. Под ногами хлюпала жижа, состоящая из воды, пепла и раскисшей бумаги, или шуршали бесчисленные бумажные листы, большинство стеллажей были опрокинуты и переломаны, стены покрывали копоть и ругательные граффити, кое-где ещё лежали тела погибших. Повсюду сновали уцелевшие работники Регистратуры, в основном женщины, они под присмотром своих коллег-мужчин с пурпурными повязками стражников, спасали, снося в сухие места, уцелевшие или несильно задетые пожаром бесчисленные тома Книги мёртвых, которую начали вести вскоре после захвата власти Хоронзоном, папки с делами, кипы и вороха документов.

Перемазанная с ног до головы сажей, но всё равно достаточно миловидная женщина, руководившая работой в этом секторе, низко склонилась перед нами, назвала себя - "главный регистратор Пиа" - и начала торопливо докладывать:

- В моём отделе уцелело процентов сорок документации, владыка Демогоргон. Тут такое творилось, такое... Проклятые приспешники узурпатора бежали, как трусы, бросили нас на произвол судьбы. Мы были совершенно беззащитны! Слава апей..., ой, священному древу, Ваши воины быстро заняли регистратуру, потушили пожар и загнали бунтовщиков обратно в Терминал. Мы так благодарны, так благодарны! Освобождение! Дышим полной грудью!

Сцена эта выглядела как иллюстрации к тезису о бессмертии любой бюрократии.

- Надо же, даже священное древо вспомнили! Сколько народу за одни эти два слова замучили в Комитете... Работайте пока, - довольно холодно отозвался Демогоргон, - потом разберёмся, кто есть кто. Такие, как Вы, главный регистратор Пиа, были второй опорой узурпатора, помимо культистов. Именно в Регистратуре выявляли психе детей Феникса, чтобы делать из них банши и личей, я ведь прав? Сводить бы Вас ко дворцу базилевса, там сейчас тела чуть ли не штабелями складывают... Да встаньте уже с колен и слушайте!! За сохранность уцелевших документов во вверенном отделе отвечаете Вы одна. Подвоз еды вам организуют. Выплату жалованья скоро тоже наладим, но в половинном размере. Пострадавших от мятежников отправьте по домам по возможности, стражники их сопроводят. И пусть уже уберут тела, это омерзительно!

Издали доносился глухой мрачный гул. Повелитель области безмолвия повёл рукой в сторону, с которой шёл звук.

- Терминал там, я так понимаю?

- Ддда, владыка Демогоргон, - отозвалась перепуганная этой тирадой Пиа.

- Пусть меня проводят туда. Поговорю с неофитами. Анниат, вы с Иваном возвращайтесь без меня во дворец, передохните и отправляйтесь в зиккурат.

Повелитель Края безмолвия, похоже, не только оберегал сестрицу, но и продолжал опасаться каких-либо властолюбивых порывов с моей стороны и поэтому не желал показывать мою скромную персону взбудораженным неофитам. Локи явно был нужен ему только до уничтожения Хоронзона - политики всюду остаются политиками. Не могу сказать, чтобы меня это сильно огорчало, особого желания смотреть на очередной страхолюдный шедевр "хоронзонии" я не испытывал.

Как бы то ни было, Демогоргон подошёл ко мне и проговорил:

- Вот и пришло время расставания, Иван. Не думаю, что смогу скоро вырваться к себе, в Край безмолвия. И всё же я не говорю "прощай". Скажу: до свидания.

Мы не сразу смогли понять друг друга, но знай, что пожать твою руку - честь для меня. Ваша храбрость и независимость достойны уважения. Скажи отважным воинам твоего отряда, что я признателен вам за всё и скорблю о павших в этой нелёгкой борьбе. Так же передай мой поклон и благодарность великим дуумвирам. И знайте: всё только начинается. За мной долг, и я не забуду этого.

А сейчас доверься Анниат. В моей резиденции вас ждут щедрые награды и дорога домой. И ещё, Иван. Храни пока тайну Посторонних. Всему своё время!

Мы пожали друг другу руки.

- А для меня было честью служить Вам, владыка Демогоргон. Желаю успеха в предстоящем Вам нелёгком труде. И да, я последую Вашему совету, - коротко отозвался я.

Пиа меж тем шёпотом раздавала указания подчинённым, периодически уморительно грозя кому-то кулачком и даже топоча ногами.

- Я лично провожу Вас, владыка Демогоргон, - затараторила она, увидев, что мы закончили разговор. - Какая честь, какая честь!..

Ветхая годами внимательно посмотрела на меня, затем устало провела рукой по лицу.

- Пойдём, Иван. Я хоть немного помолчу с тобой наедине.

Они вдвоём зашагали вглубь здания, мы же с Анниат вышли наружу, залезли на рыб и полетели к дворцу.

Там я обнаружил, что лёд между Евгением и капитаном Фальтером давно уже растаял. В вестибюле уже красовался внушительный стол, уставленный обильной, хоть и немудрящей снедью. Военное положение, впрочем, вносило своих корректировки в пирушку - на столе не стояло ни бутылочки, а из женщин была только Света. Обхватив талию обожаемой ведьмочки, Женя оживлённо беседовал с новоиспечённым комендантом дворца, ревенанты же в обнимку с Ветхими годами раскачивались, барабанили по столу и горланили хвастливую солдатскую песню:

Демоны ночи Баель и Паймон

Снова готовят нам адский трон.

Но от Лемурий до Гиперборей

Армия Феникса всех сильней!

Мы раздуваем пожар мировой -

Тьмы зиккураты сравняем с землей.

Ведь от Лемурий до Гиперборей

Армия Феникса всех сильней!

Цербер душераздирающе подвывал им на три разных голоса. Всем тогда казалось, что уж эта-то война точно скоро закончится.

- Ааа, какая я голодная! - радостно воскликнула Анниат.

- Держи нож, спафарий, - сказал я, - и возвращай хрусталь.

Комментарии

Вроде того вихря душ, что кружил во втором круге, описанном в поэме флорентинца - во втором круге ада Данте сильный ветер кружил души сладострастников и прелюбодеев:

И вот я начал различать неясный
И дальний стон; вот я пришел туда,
Где плач в меня ударил многогласный.

Я там, где свет немотствует всегда
И словно воет глубина морская,
Когда двух вихрей злобствует вражда.

То адский ветер, отдыха не зная,
Мчит сонмы душ среди окрестной мглы
И мучит их, крутя и истязая.

Март 2020 г.

Оставить комментарий © Copyright Шерус Серст (jan-stanislav@yandex.ru) Размещен: 30/03/2020, изменен: 29/09/2020. 14k. Статистика. Глава: Фэнтези Городская ведьма (часть 2 Пикирующие драконы) Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Оркус оставил во мне такое же чувство общей неустроенности, что и Застигийская пустошь. Полные неопределённых надежд, но совершенно дезориентированные горожане напоминали человеческую пыль, подхваченную порывом ветра, вроде того вихря душ, что кружил во втором круге, описанном в поэме флорентинца, к которой я вынужден возвращаться снова и снова.

Шерус Серст : другие произведения.

Прощание с Оркусом