Любимов Андрей Григорьевич : другие произведения.

Сосновка - мизерная точка на карте России...

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Любимов Андрей Григорьевич - талантливый краевед и исследователь событий, произошедших в Челябинской области и Зауралье с 17 века. Его новая статья о Сосновке статья вышла в газете сайта Южно-Уральского Регионального Отделения Ассоциации генеалогов-любителей - "Союзная мысль". Печатаю эту статью и в своем любимом "Самиздате" для того, чтобы широкая публика могла с ней ознакомиться. С уважением, редактор газеты "Союзная мысль" - Ольга Щеткова.
Южно-Уральская Ассоциация генеалогов-любителей

  


Газета "Союзная мысль" N 24 (260) от 04 сентября 2010 года.

Сборник летописей сел и деревень Урала и Зауралья.

Печатный орган Южно-Уральского регионального отделения Ассоциации

генеалогов-любителей. Челябинск.

  

CОСНОВКА - МИЗЕРНАЯ ТОЧКА НА КАРТЕ.

(Документальный очерк, с авторскими отступлениями.)

   Андрей Любимов.
  
   Ничем не примечательный, маленький поселок Сосновка /теперь - городская окраина/ - известен разве что тем, что дал свое имя пригородному району, земли которого "опоясывают" Челябинск большим полукругом, да еще может тем, что иногда упоминают о нём в местных новостях - чаще про расположенную там водозаборную станцию, питающую город питьевой водой. Что можно про него сказать? - деревушка на окраине города, каких много. Мизерная точка даже на крупной карте. Но деревушке этой два с половиной века от основания (т.е. почти от начала заселения южно-уральского края русскоязычным населением). И когда-то оный поселок был в ряду самых известных в нашей округе. Было так (теперь уже давно) в начале ХХ века, когда пос. Сосновский был центром станичного юрта - Челябинской станицы. В то время он и по населению, и по территории был куда более большим, чем теперь. И все процессы произошедшие в нашей стране за прошедший неровный ХХ век, очень ярко коснулись и этой маленькой точки на карте.
  
   ******
   ...Начало истории поселка было таким же, как у всех в этой округе, при заселении русским населением в 18 веке. Сначала - как маленькая заимка-выселок, по-видимому - уже в 40-е годы. К окончанию 18 века - одна из многих и обычных деревень, каких вокруг гор. Челябы стало много.
   Есть три версии насчёт названия посёлка: 1 - название произошло от лесистой местности, соснового бора; 2 - заимствовано c прежнего места жительства людей-первопоселенцев; 3 - от имени переселенца Карпа А. Сосновских (с ним был еще "приемыш" - Ездин). Хотя эти люди в 1740 г. записаны были в крепость Чебаркульскую, но - или не доехали в оную, или съехали оттуда по какой-то причине. Подобные случаи известны, хотя бывали редко. Хорошие места у реки, хорошее качество земли, близость крепости - эти факторы видимо были привлекательны. Соседние поселки - Бутаки, Мысы, Шершни - возникли примерно в те же годы, но как и обычно, документально начинали упоминаться в разных бумагах гораздо позже. Среди старожилов Сосновки можно считать казаков Чипышевых, Ворониных, крестьян Смолиных. Эти (и некоторые другие) фамилии были в поселке уже в 18 веке. А вот от основателя посёлка (если принять третью версию) и его приемника ясного следа не осталось.
   Перепись 1763 г. зафиксировала в дер. Сосновке /12 верст от Челябинской крепости/ - 16 ревизских душ мужского пола. Три двора крестьянских и 5 дворов казачьих. С учетом женщин и детей можно предположить количество всех жителей - примерно полсотни человек. С начала 70-х г.г. священников обязали вести метрические книги (что стало важным этапом в смысле фиксирования информации). Но местожительство прихожан, живущих не в "метрополии" (слободе или "крепости") тогда не указывали - писали, например, "подгородный крестьянин". /А Челябу тогда окружали два десятка деревень./ Этот недостаток устранили в 80-е г.г., но ещё очень долго оставался другой - не писали отчества людей, что теперь вызывает порой трудность в определении конкретной личности.
   Как говорится - дальше больше. 1795 г. - 21 двор крестьян и 17 казачьих дворов (158 и 95 душ муж. пола соответственно). В то время переселенческий процесс с территории современной Свердловской области был весьма интенсивным. Известны многие фамилии, бытовавшие тогда в Сосновке: Панов, Гулынин, Воронин, Плотников, Васильев... К примеру, 1786 г. - "у казака дер. Сосновой Василия Васильева родилась дочь Татьяна" - восприемниками были челябинский священник Семен Кайдалов и жена казака Феклиста Чипышева - Анисия. Или (тот же год) - "у крестьянина Марка Горбунова родился сын Федор"; "у казака Андрея Воронина - сын Василий; восприемник казак Василий Созонов". И т.д. /Можно, при желании, просто просмотреть перепись конца века по Челябинску и его уезду - хранятся "рядом" - в Уфимском гос. архиве и представляют для нашей (а также Курганской) области огромный интерес./
   Записей же иных разных дел сохранилось единицы, например - исполнительного органа - Земского суда. 1794 г. - имеется рапорт "подгородной дер. Сосновской служащего казака Петра Панова, при котором представил явившихся само собою двух человек, показывающихся беглыми с Успенского завода". Или - рапорт "обывателей дер. Сосновской", которые при разборе дела объявили, "что по требованию порутчика Абазы подводы - 7 лошадей были даваны только на 25 верст без платежа прогонных денег, а далее выправки учинить невозможно, поелику селения состоят в Троицкой округе". Или - проишествие в соседней дер. Полетаевой, где живущий на квартире солдат Оренбургского батальона избил казака. 1798 г. - сообщают о препровождении арестованных до первого селения на пути - дер. Сосновской, где оные люди сданы десятнику, откуда он должен был организовать их движение дальше (дать сменных лошадей и подводы). Но десятник Терентий Гулынин ответил, что оных людей он не принимал. Такой ответ вызвал замешательство чиновников и Терентия вызвали для объяснения в Челябинский суд. Или - исчез куда-то, не заплатив гос. подати, крестьянин Петр Полетаев (из одноименной деревни), что вызвало озабоченность власти, был объявлен его розыск. Или - вызван для дачи присяги - сосновский крестьянин Петр Смолин, по его же жалобе на людей подпоручика Дедюхина. И т.п.
   Личностных же записей можно увидеть гораздо больше - чем далее, тем больше их сохранилось, например 1815 г. - у крестьянина Василия Н. Захарова родился сын Алексей, восприемник был - священник Иван Инфантьев. Или - крестьянин Алексей Гулынин - родилась двойня, воспр-к казачий сын Ларион Воронин. И т.д. Но данные записи кроме личностной информации говорят мало о чём. Хотя и здесь можно найти какие-то детали, к примеру, если озвучено воинское звание человека. Ведь послужных списков того времени, понятно, не сохранилось. Труднее узнать заботы и проблемы разного плана, хозяйственные дела, какие-либо проишествия и т.п. Однако, они /проишествия/, по видимому, были большой редкостью. Из ряда таких - Сосновской деревни солдатская жена Татьяна Гурьевских родила "незаконнорожденного" младенца (тоже 1815 г.). Случай нельзя назвать исключительным, но событие это, опять же, личностного плана. Вообще же, дело в том, что люди того времени мало имели соприкосновения с разными властями, по большей части обходились, так сказать, автономно - знали сами свои общественные обязанности и повинности - и исполняли их спокойно и без большой "напруги". Например, по содержанию дорог и мостов, очереди предоставления прогонных подвод и т.п. Поэтому в документах гос. структур того века запечатлелись (остались в истории), по большей части, люди, по какой-либо причине сфокусировавшие на себе внимание светской или духовной власти. Особенно щепетильно власть относилась к уплате налогов, нарушению уголовных законов, ну и к пресловутым раскольникам. А у законопослушных граждан "отметиться в скрижалях" шансов было гораздо меньше, разве что в общественных приговорах (ещё меньше возможностей было у женщин). Одним словом, "картинку" теперь приходиться складывать по скудным крупицам, понимая, что большинство 18 -19 века тематической информации утрачено.
  
   **
   ...На рубеже 30-х годов 19 века в Челябинский уезд прибыло большое число семей переселенцев из центра России - Курской, Воронежской, Тамбовской губерний, что можно считать новым этапом в местной жизни. (И на этих событиях надо остановиться подробнее.) За несколько лет население уезда тогда заметно увеличилось, "само собою" возникли новые поселки, основанные этими переселенцами. К примеру, на близлежащих к Челябинску землях - это пос. Томинский, Шумаковский, Тимофеевский, где переселенцы поселились обособленно. Но некоторые пришельцы подселились в уже существующие посёлки. Сосновка - как раз тот случай. В 1829 г. группа людей, курских посланцев - разведчиков, появилась в посёлке. Они пришли в поселковое Правление и, понемногу, начали долгий разговор. Детали оного можно теперь лишь представить. Делалось многое неформально, поначалу даже без ведома уездного начальства, но конечно при участии местного. После переговоров, завершившихся положительным результатом (хотя могло быть и по-иному), партия человек в 20 - 30 начала обустраиваться здесь, отправив гонцов к основной группе переселенцев...
   Вообще же, тема переселения 20-30-х г.г. заслуживает отдельного рассказа. Путь людей на Урал был труден. И прибыв сюда, проблем не стало меньше. Первоначальные места поселения не все оказались удачными и через какое-то время иные посёлки прекратили своё существование. Были и курьёзы. Так, поселившиеся на востоке Челябинского уезда вдоль реки Миасс куряне и воронежцы рассорились между собой (из-за земли естественно). Их тяжба продолжалась много лет. Или - в Долгодеревенской волости - доминирующее крестьянское большинство в основном принимало решение о подселении новых жителей, что вызвало позже возмущение и жалобы казаков. Далее, казаков поддержало высокое губернское начальство. Трения продолжались весьма долго. Были и жалобы переселенцев в высокие инстанции, и вялая помощь властей, и долгая, многолетняя бюрократическая переписка по данному поводу. Пользуясь нерасторопностью гос. системы, некоторые предприимчивые местные крестьяне поначалу даже продавали земельные участки переселенцам (а земля принадлежала государству), что являлось чистым мошенничеством. В общем, земельный вопрос далеко не сразу, но был всё-таки постепенно улажен...
   Интересно здесь представить неформальные детали знакомства и первоначального общения людей местных и пришлых. В принятии решения - пустить или не пустить приходцев - само-собой участвовало большинство жителей на сходе. И тут главным было - мнение основной массы жителей - т.е. крестьян. Не исключен здесь и возможный личный интерес кого-нибудь из местных авторитетов - всё-таки вопрос был скользким. И обсуждение его наверняка было очень непростым... И отказать, при желании, было вполне легко - не смотря на "важные бумаги", имевшиеся у пришельцев. Но, те неформальные нюансы - всего лишь предположения теперь... По статистике 1830 года, считавшей по старинке лишь души мужского пола - в Сосновке было тогда: старожилов 62 м./п., а также прибывших переселенцев 22 души м./п. (Эти люди первоначально пришли на восток Челябинского уезда в составе большой партии переселенцев, но место не приглянулось, зимовали они трудно, в землянках и на квартирах крестьян Кочердыкской волости. А после зимы, партия раздробилась на более мелкие группы и одна из них /те самые 22 души м.п. - т.е. примерно пол сотни человек/ перешла в Сосновку.) Далее - в 1832 г. прибыло в Сосновку ещё 14 душ м./п. Таким образом, за два-три года население посёлка увеличилось примерно на треть.
   В общем, если на востоке Челябинского уезда /теперь Курганская обл./ дела переселенцев потихоньку, но решились благополучно, то для семей, поселившихся на отводах крестьянских и казачьих, проблемы в несколько лет не закончились. В первые годы главный вопрос был - о наделении землей. Уездный землемер был личностью очень занятой, почти недоступной. А переселенцы прибывали разными группами и иным из них ждать приходилось очень долго (в Сосновке так пришлось - упомянутым 14 ревизским душам м/п). Бюрократическая переписка между Оренбургом и Челябой не спеша вела к результату. Не получившие сразу на новом месте земли, люди оказались в трудном положении. К тому же, 1832 год случился неурожайным, что добавило проблем. Да и само переселение, частично за свой счет, многим далось нелегко (о чём ещё долго будут вспоминать). А теперь приходилось порой идти в наём к местным жителям или арендовать у них землю, что не было выгодно. Ведь ехали в новый край со своей родины не для этого. Термин, применимый к ним - "однодворцы" - говорил сам за себя. (Тоже служивое сословие, в недалёком прошлом.) Хотя аренда пашни и сенокосов была дешевой, но недовольство людей было понятно и справедливо. Время шло. Полагавшаяся переселенцам 3-летняя льгота заканчивалась. И надо было уже начинать брать с них налоги - вот тут-то власти и зашевелились. Вот фрагмент рапорта Челябинского уездного землемера своему начальнику - в Оренбург, писанный в апреле 1833 года: "По Вашему предписанию от 2 января сего года прибыл я... в деревню Соснову, для нарезания 15 дес. пропорции земли Курским однодворцам - поверенному Василию Доренскому с товарищами в числе 14 душ, где и распологался произвести сказанным переселенцам нарезку земли; но уже нашёл оных водворившимися прочно домами в той деревне Сосновой нераздельно с жительствующими в оной с казаками и гос. крестьянами...". (Орфография сохранена). Понятно, чтобы "прочно водвориться домами", людям потребовалось немало трудов, времени - и при этом без помощи государства. Пока высокие власти "разрождались" для реального содействия людям, некоторые из новоприехавших людей успели даже породниться с коренными жителями. Вот запись лета 1833 г., являвшаяся пока исключением: "Сосновского пос. отставной казак Петр Андреев Панов, отставной унтер-офицер Василий Яковлев Чижинцов; деревни Сосновской же однодворец Сергей Матвеев Доренский и крестьянин Иван Васильев Захаров - бывшее поручителями при браке казачьего малолетка Федора Семенова Чижинцова первым законным браком оной же деревни однодворца Матвея Доренского с дочерью девкою Екатериною...". Или далее - запись ноября 1835 г.: "деревни Сосновской гос. крестьянин Стефан Петров Чечерин и однодворец Василий Андреев Доренский, Василий Григорьев Доренский и Еманжелинского прихода деревни Шумаковой однодворец Максим Степанов Малнев бывшие поручителями при браке... Афонасия Доментиева Доренскаго желающего по добровольному своему согласию сочетатся первым законным браком с ...Анастасией Петровой дочерью той же деревни умершего гос. крестьянина Петра Титова Чечерина...". Понятно, что в дальнейшем количество таких "смешанных" браков будет только возрастать... Переселенцы - куряне и воронежцы - представляли, по большей части, т.н. южно-русский этнический тип (намешано в нём разной "генетики" немало), проявлялось это часто во внешней чернявости, да в необычном говоре, похожем на украинскую речь. Местные же жители были большинством другого этно-типа, потомками выходцев с русского севера - светлые, "пшеничные" и рыжие. По результатам 7-й ревизии, на 1837 г. в Сосновке числилось мужчин: 69 душ гос. крестьян-старожилов и 36 мужских душ-переселенцев (22 были причислены по Указу Оренбургской Казенной Палаты в 1830 г. и 14 душ по Указу 1832 г.). Немногим меньше в Сосновке проживало казаков, кои учитывались отдельно по другому ведомству.
   Фамилии курских переселенцев, обосновавшихся в Сосновке: Даренские, Истомины, Дороховы, Мезенцевы. Понятно, что поселок за несколько лет очень расширился. Прошло еще их несколько - и новая напруга свалилась на здешних новопоселенцев. /Не повезло им, в отличие от тех бывших переселенцев, что жили спокойно и вполне благополучно - на востоке челябинского уезда. Там, после притирки с местными, люди ассимилировались и давления со стороны государства более не испытывали./ Здесь же, в округе Челябинска - Долгодеревенской волости - всем сельским жителям повелели переходить в казачье сословие. В конце 1841 года объявили Высочайший Указ. Не желавшим это делать, разрешили поменять место жительства. Однако, уезжать - переселяться (неизвестно куда) второй раз - ни сил, ни желания не было. Одного раза хватило. У переселенцев еще был свеж в памяти - трудный многомесячный путь на Урал, который смогли преодолеть не все из них... В общем, много не думали в данном случае и понемногу стали втягиваться. Это действительно происходило весьма постепенно. Ведь далеко не в каждой семье имелись сыновья призывного возраста, а отцов семейств это, в практическом плане, почти не касалось. Лишь по бумагам, пока формально, их стали именовать по-новому. Для постепенного перехода и привыкания к новому сословному состоянию, всем ново-приписанным "казакам" дана была льгота.
   С декабря 1841 г. - Сосновка, формально, полностью казачий поселок Челябинской станицы. С осени 1841 г. и в следующем 1842 г., в метрических книгах массово появились записи типа: "поступивший из крестьян в казаки", "казак из крестьян". Однако фамилии местных крестьян и бывших переселенцев хотя и пишутся теперь как казачьи, но только после 5-летнего отрезка изменения в жизни коснулись людей практически (т.е. с середины 40-х годов). Как быстро люди освоились с новым образом жизни? Видимо, за несколько переходных лет. Хотя достаточно долгое уже соседство с казаками, а в некоторых случаях и родство, сыграли, конечно, свою роль. Если соседи по улице или дому давно живут так, то и самому, в какой-то мере, проще. Сама же Сосновка продолжала увеличиваться по количеству домов и по населению /что отражают переписи - ревизии/. Церкви в поселке не было, хотя такая необходимость становилась всё более очевидной. Местные жители ещё с 18 века были прихожанами градо-Челябинского Христорождественского собора. "Раскольники" конечно его не посещали. Старообрядцы жили в Сосновке вероятно от времён основания, но в какой период их стало там много, теперь неизвестно. Запись середины века: "деревни Сосновской казак Федор Иванов Марков присоединён к православию, 21 год". Но подобная запись - очень большая редкость.
   Переехавшие жить в Сосновку бывшие однодворцы не теряли связь со своими бывшими земляками. Невест традиционно отдавали замуж за тех же бывших "курян", как и они сами. Кроме свадеб, в посёлках Тимофеевском, Томинском, Шумаковском постоянно бывали в гостях, по делам и на родственных посиделках. Традиции и прежние связи сохраняли. Часто венчались и с соседями из Полетаевского посёлка. Но - течение времени и событий понемногу окончательно уравняло бывших переселенцев и местных жителей. Постепенно их перестали считать пришлыми. Уже в 50-е годы 19 века появились среди новых казаков первые ветераны боевых действий. Рядом с Сосновкой появились новые посёлки. Их названия также возникали от фамилий первых заимщиков. Земли тогда еще всем хватало, поводов к спорам и конфликтам не было, не считая редких бытовых ссор. До осени 1857 г. служащие казаки числились в составе N 8 ОКП /штаб-квартира в Челябе/. После расширения штатов ОКВ полк получил N -10, куда входила вся челябинская округа, а после образования Полетаевской станицы - N 11.
   Некоторые фамилии бывших жителей Курской, Орловской, Воронежской губерний постепенно стали даже более многочисленнее старых-коренных. Захаровы, Дороховы, Истомины, Даренские и другие "курские" фамилии имелись теперь не только в Сосновке, но и в некоторых других посёлках - например в Синеглазово, Дударево и т.д.. Были и те, кто обосновался чуть позже в Челябинске. К примеру, запись начала 70-х г.г.: венчаны пос. Бутаковского Михаил Н. Бутаков 18 лет и отряда Сосновского казачья дочь девица Мария И. Доренская 16 лет. Поручители на свадьбе были: Еткульской станицы Иван Иосифов Захаров, пос. Бутакова - Савелий Бутаков; со стороны невесты пос. Сосновки - Карп Ив. Даренских и гор. Челябы казак Алексей Вас. Доренских.
   В 60-е - 70-е годы Россия активно продвигалась в Средней Азии, ведя там перманентную войну. С малыми для себя потерями. Прошли через многолетнюю службу там много местных, в т.ч. и сосновских, казаков. В поселке назрела необходимость в собственной церкви, ведь он весьма вырос, строился далее, и к тому же стал местом сбора новопризванных казаков и сменных команд 3-го военного отдела ОКВ (для полка N 11). Для этого были построены дома, склады, конюшни - другими словами, созданы условия. А позже из города сюда будет переведено Челябинское станичное Правление. После этих изменений Сосновка стала заметно выделяться среди других окрестных посёлков. С 70-х годов здесь бывают церковные депутации с Чудотворной иконой Табынской Божьей Матери, во время регулярных путешествий по губернии. Это вызывает предположение, что своя небольшая часовня здесь уже существовала. Если это предположение верно, то с постройкой часовни строительство капитальной церкви вышло отсроченным на много лет. Иногда посёлок навещало и высокое Духовное начальство из Оренбурга.
   Летом 1886 года было проведено межевание поселковых земель (предыдущее было очень давно). Зафиксировано: "Дачи посёлка Сосновского, владения казаков Челябинской станицы" имели общую площадь почти 9 тыс. га. Из этого количества 8500 га было "удобной земли", т.е. хорошей, годной к хозяйствованиию и земледелию. Внутри земельных угодий сосновцев находился один (пока) прииск - "Свято - Владимирский". Границы угодий посёлка проходили от Полетаева до завода господ Покровских и от Бутаков до земельных дач пос. Смолинского и Синеглазовского. Земли хватало всем, с излишком. При межевании присутствовали доверенные от посёлков: Сосновского - Порфирий Бурков и Александр Истомин, Бутаковского - Константин Бутаков, Полетаевского - Петр Кузнецов и Василий Чичимов, Синеглазова - Ананий Горбунов, Чернякова - Егор Струнин, Тимофеевского - Петр Захаров, г-д Покровских - Петр Зеленский, от пос. Смолинского доверенный не явился. Старшие доверенные - урядник Петр Гашков и губ. секретарь Кадошников.
   В конце 80-х г.г. близ пос. Сосновского стали разрабатывать золото, и в округе по р. Миассу появилось много приисков, число которых в начале 90-х г.г. достигло уже 57. Понятно, что при многочисленных приисках поселилось множество самого разного народа, в подавляющем большинстве попавшего на южный Урал из разных мест страны. Постепенно такое соседство стало вызывать определенное напряжение и раздражение. К тому же, сосновцы, внимая слухам "золотой лихорадки", стали считать, что получили мало денег за изъятие части их земель под золотодобычу. Далее, сосновцы, наряду с жителями других близлежащих посёлков, отметились в ряде случаев враждебными действиями по отношению к жителям нескольких приисков. Так, в мае 1894 года сосновцы угнали весь скот у жителей Веро-Надеждинского прииска, угрожая еще "нанести окончательный разгром всему приисковому населению и их имуществу". Работа прииска была парализована из-за этого ЧП - на двое суток. 400 жителей прииска находились всё это время в крайнем волнении. Скот, конечно, потом вернули. А казаков от обратного обвинения защитил сам Атаман 3-го округа ОКВ - Н.А. Холмский, сказав, что "казаки испытывают крайний недостаток в пахотных землях". "Модная" это отговорка была тогда, но довод был чисто формальный. На самом деле, никакого "крайнего недостатка", конечно не было. Просто соседство с пришлым людом, среди которых было немало личностей типа "оторви и брось", напрягало местное население, пугало их. Обывательские разговоры, слухи и выдумки - нагоняли иногда страху на женскую часть общества, а слухи ведь нередко преувеличивались... Рабочие приисков - бедолаги, сами говорили про себя: "Мы пришли с Камы, Волги и виселицы". Жизнь многих из них была беспросветная. Жили в землянках, обмазанных белой глиной. Днём работали, а вечером бывало перепивались и дрались отчаянно. Конечно, вольно-невольно пересекались и со станичниками иногда... Вот и приходилось (тем и другим) показывать свой норов и характер, в т.ч. чтобы и перед жёнами стыдно не было. Но таковое было всё же исключением. Нравы же местных жителей, о коих идёт речь, на рубеже нового века были традиционны и патриархальны. Вот один лишь пример. Сын челябинского купца - Ипполит Крашенинников, высказывая свои впечатления о жителях Сосновки, отметил в первую очередь то, что произвело на него наибольшее эмоциональное воздействие - это (!) хороводы и плясовые песни местных жителей. (Патриархальная тишь под самым боком уездного города, навсегда оставившего уже тишину и покой в прошлом.) Отмечал при этом, что хороводы проводятся три раза в год (летом) и отличаются своей массовостью. "Особенно оживленно проходит последний день, когда бывает престольный праздник посёлка (на Троицу), вследствие чего из других близлежащих селений сюда приезжает масса народа, часть которого также принимает участие в хороводах. К тому же в этот день все 3 хороводные круга - в каждом из них участвует 30-40 лиц - соединяются в один. Таким образом, в хороводе заключается до 200 человек". Из публикации Ипполита Крашенинникова следует, что местные жители обладали богатой песенной культурой, знали много своих песен и перенимали новые. "Наконец, некоторые песни когда-то пелись в Сосновке, а затем отошли в область преданий. Но как-нибудь кто-либо из старых людей научит молодежь этим песням. И опять их начинают петь. Так, например, наиболее сильную по своей выразительности, наиболее выдержанную и по всей вероятности местного сочинения, песню: "Отдадим сироту", несколько лет тому назад совсем не пели в Сосновке. Но вот одну из девушек посёлка научила петь эту песню её мать, слышавшая её от своей бабушки. И теперь вся Сосновка уже знает и поёт "Отдадим сироту". (Через много-много лет, так сказать, уже в другой жизни, эту песню отразит в своём творчестве челябинская группа "Ариэль" в начале 70-х г.г. ХХ века.) "Танцы вообще в Сосновке происходят каждый праздник, и только на святках поются особые песни, пляшутся иные танцы, так и называемые "рождественскими"...
   Понятно раздражение людей, когда в спокойную, тихую жизнь непреодолимо вмешивалась новая - беспокойная, неустроенная, порою почти нищая - в лице всё возрастающего потока новых и новых переселенцев. А земли пока всем хватало. Да и кроме основного занятия - выращивания разных хлебов - местные жители имели немало прочих возможностей к зарабатыванию денег. Так, например, сосновцы от продажи леса получали денежные выручки, являвшиеся одними из самых больших в ОКВ. Ремесла занимали не последнюю роль в добывании средств. Кроме разных мастерских, был в посёлке и маслодельный завод. Некоторые жители хорошо зарабатывали ямской гоньбой. Ну и личная торговля процветала, само-собой.
   Некоторые сосновцы участвовали в войне с японцами. На эту войну посылали полки 2-й очереди. Наиболее отличившимся был Петр Даренских /1883 года рождения/, ставший за заслуги там старшим урядником. На войне он командовал взводом, был дважды ранен. Позже был награждён Георгиевской медалью, службу закончил только в 1908 году. Среди награжденных есть также фамилии Чипышев, Дорохов, Истомин. Однако, если война не является всеобщей, то в практическом плане "война и мир" мало пересекаются друг с другом - разница в том, что на войне вспоминают и думают о доме гораздо чаще, чем дома о войне... Годы эти были урожайные, работы было много, как и разных событий - будничных, праздничных, мирных... Типичная запись тех дней - Чипышевского пос. казак Степан Алексеевич Чипышев 18 лет венчался Сосновского пос. с казачьей дочерью девицей Пелагеей Веденеевой Даренскиих 19 лет. Поручители на свадьбе: Чипышевского пос. казаки Федор Чипышев и Захар Воронин; со стороны невесты - Сосновского пос. Петр Истомин и пос. Троицкого Федор Терентьев. И т.п.
   Когда в начале нового века стали строить собственный храм, жившие здесь же старообрядцы пожелали и для себя иметь свой молельный дом. Разрешение на это тоже было дано. Строительство православной церкви длилось пару лет, велось на средства самих же местных жителей, да наверное, своими же руками. Далее, было определено содержание причта, позже назначен сам причт. Священник стал жить в посёлке еще во время строительства церкви. Для людей это строительство было важным и большим событием. Был выбран жителями церковный староста (в 1907 г.), им стал уважаемый и авторитетный человек, казак Александр Меркурьев Истомин /1857 г.р./. Далее его несколько раз переизбирали - десяток лет он оставался в этой должности. Выписка из архивного документа: "Петропавловская церковь...построена в 1908 - 09 г. тщанием доброхотных пожертвований прихожан и по сборным книгам. В июне 1909 г. освящена малым чином (и уже 4 - 5 июля в церкви гостила Табынская чудотворная икона Божьей матери), а 14 марта 1910 г. - великим. Здание деревянное на фундаменте из дикого камня ... деревянная колокольня. Вместительностью до 300 человек. Крыта железом, с коваными позолоченными крестами. С деревянной вокруг оградой. 400 руб. в год - на причт казенное жалование. В пользовании причта дано 99 дес. земли, отведена на основании Указа войскового Правления от 1 марта 1910 г."... Внутри церковной ограды отвели место под погост.
   Одновременно с возведением церкви строили тогда в посёлке ещё одно большое здание, но построили его на год раньше - в нём разместилось высшее начальное училище, срок обучения в котором был 4 года. Это тоже было большое событие, и скажем так, общеуездного значения. Учиться в этом Училище было престижно, оно давало дорогу к более быстрой карьере, более лучшему устройству в жизни. Образование в нём получали молодые люди из разных мест, поэтому им приходилось жить в посёлке на квартирах, платя за это немалые деньги. По тем временам это было современное учебное заведение - в т.ч. и тем, что в нём среди учащейся молодежи постепенно стирались сословные предрассудки. В общем, в начале века Сосновский посёлок был постоянно на слуху. Что иногда вызывало курьезы в иных бумагах, например, челябинский священник как-то написал - "пос. Фотеевский - Сосновской станицы", такая вот ассоциация у него была тогда.
   ...Поток переселенцев из центра и запада страны продолжался, и всё более нарастающими темпами. Все местные посёлки (не говоря уж о городе) оказались изрядно "разбавленными" массой новых людей, самых-самых разных. И Сосновка в том числе. 1906-09 поселковый атаман - Дорохов. 1910-11 - судья А. Даренских. Суд местный решал в основном разные хозяйственные споры, мелкие кражи, да ссоры и обиды своих жителей. Обычные примеры: "Казак А. Смолин за кражу дерева... подвергнуть аресту при Челябинском станичном Правлении". Или - "Суд определил взыскать ...в пользу казака Филиппа Дорохова 8 пудов" зерна, трое ответчиков по фамилии тоже были - Дороховы. И т.п. Что-то же более серьёзное случалось крайне редко. К примеру, в 1912 году всё ещё тянулась вялотекущая переписка между руководством 3-го отдела ОКВ и Епископом Оренбургским - Дионисием - о такой мелочи, как прерогатива выдачи метрических справок - спор об этом начал причт Полетаевской церкви еще два года назад, после того как житель Сосновки Захар Ив. Истомин не захотел платить причту за написание такой справки, а взял её бесплатно в Челябинском станичном Правлении. Подобные мелочи составляли весомую часть многих "бумажных" дел в то время. Или взять дело Сосновского суда осени 1913 года: истец Михаил А. Дорохов просил вернуть ему оставшийся денежный долг за проданную им солому. Суд не спешил с решением, давая возможность односельчанам остыть в ссоре и замириться. Через некоторое время истец подтвердил своё заявление и попросил присудить большой процент к долгу. Ответчик же - Петр Никифоров Даренских - признавая покупку 3 возов сена ценою по 1 руб., сказал, что деньги в сумме 2 руб.75 коп. уплатил, от требования платить по иску общую сумму в 6 руб. отказался. Суд опять не спешил с окончательным вердиктом... Но если бы знали фигуранты, насколько потеряет своё значение их суета, вызванная рутинной заботой о своём хозяйстве, да иногда мелкой неприязнью, без которой в жизни вряд ли когда обходится. Мелкая тяжба эта плавно перетекла в новый 1914 год, который оказался богат событиями, но совсем-совсем уже другими...
   Лето 1914 г. - на территории Оренбургского казачьего войска началась массовая мобилизация, формирование полков происходили в четырёх сборных пунктах, и один из них - в Сосновке.
   Вообще же, фамилия Даренских к началу нового века стала самой распространённой фамилией в посёлке. Написание её в метрических книгах раньше бывало по разному - "Дор" и "Дар", окончание - "их" и "ий". Но в итоге утвердилось лишь одно написание - Даренских. В принципе, по этой самой массовой тогда "сосновской" фамилии можно далее пересказать почти всю новую историю поселка (который тогда быстро рос и развивался) - от начала ХХ века - до крушения России в 20-е годы.
   ***
   ...Шёл третий год войны. Войны, цель которой мало кто понимал, и об этом иногда прямо писали и говорили. Однако никто даже не сомневался в конечной победе. Как абсурд и нонсенс прозвучала бы мысль, что Россия может вдруг проиграть. Она и не проиграла - в военном отношении. Небольшой штрих к тому году: в уральских деревнях было немало пленных, жили они часто на правах работников, сытно и вольготно, при хорошем отношении к ним местного населения. Те из них, кто оставил впоследствии свои воспоминания о пребывании в русском плену, чаще всего с теплотой вспоминали о людях, которых довелось им узнать, о душевных качествах оных. Но наступал новый этап в жизни всех этих живущих людей, хотя никто не мог представить, что произойдёт, даже в самых дурных мыслях. Опять, по причине никчемной высшей власти, как и в 1905 г., страна оказалась в идиотском положении (и это - во время войны!). Большинству населения сразу понять это было трудно, т.к. справедливое негодование на монаршее семейство и его близкое окружение спроецировалось на всю систему в целом и прикрылось алым цветом лозунгов, зовущих к безграничной, абстрактной свободе. Эта безмерная свобода (т.е. безответственность) стала постепенно реальностью - но вся человеческая муть при этом всплыла наверх, окончательно сбивая с толку людскую массу... Но опять же - уместно немного сказать о цифрах, весьма красноречивых. Производство (общий валовой продукт) в стране к 1917 г. снизился лишь на несколько процентов. При этом многократно вырос вал выпуска военной продукции. Страна, неимоверно нарастив свою армию и снаряжение, была сильна как никогда. И вдруг вышел такой "ляп" - отказ монарха от власти. На потерявшую опору страну сразу навалилось много бед, усиленных неконтролируемой теперь огромной вооружённой массой, ставшей в новых условиях фактически "пятой колонной" при отличной, на тот момент, работе Германской разведслужбы. При всём том - ситуацию легко еще можно было вернуть в нормальное русло, будь в верхах власти хотя бы несколько решительных и практичных людей без излишней рефлексии и без иллюзий. Даже в условиях наступившего бардака 1917 г. никто не ожидал того краха, до той степени, что случился вскоре...
   В 1916 г. Сосновка - центр Челябинской станицы - состоящей из 11 посёлков (юрт). Есть "Алексеевское высшее начальное училище", в нем учатся 63 мальчика, 17 девочек; Казачье соединенное училище - 75 мальчиков, девочек 43. Также - кредитное общество, стан. правление, часовня старообрядцев. Доминирует над поселком - Петропавловская церковь. Священник в ней - Петр Мих. Ильин, псаломщик Георгий Соболев. Всего в посёлке: 269 дворов, из них: 240 казачьи - в них 1204 жителей; и 29 дворов новопоселенцев - в них живёт 410 человек. Раскольников "староверов" - 38 домов. В посёлке находился сборный пункт для казаков (N 3 и 4 полков в мирное время и) для N 11 и 17 в военное время. Атаман пос. - урядник Даренских (вероятно Петр). Это последняя "старая" статистическая запись - далее станет не до того. Видимо, эти цифры с минимальными изменениями можно перенести и в 1917 г. Даже по данной статистике ясно видно, в каком тяжелом положении находились новые переселенцы, жившие в посёлке. Скученность, нехватка им земли здесь, отчасти неприязненное отношение к ним местных жителей, тяжелое первоначальное время обустройства на новом месте - всё это повлияло на выбор людей, когда государство рухнуло и надо было определиться, на чью сторону встать (хотя многие были просто щепками в течении бурно менявшихся событий и просто хотели переждать смутное время в стороне).
   После краха русской государственности, повсюду стихийно возникли т.н. "Советы" - слово исконно русское и потому притягательное, но своё значение терявшее уже тогда - в силу агрессивной политики одной партии, целью которой было - вытеснение других политических сил и полная узурпация власти. При иных же условиях у данной партии не было шансов долго просуществовать. В Сосновке подобного "совета" не было. Прежние военные и административные органы продолжали свою работу на основе выполнения указаний вышестоящей власти, т.е. Временного правительства. В посёлках вокруг Челябинска тоже было спокойно, люди жили главным образом своими бытовыми заботами, а у челябинских "советчиков" лезли глаза на лоб от страха - председатель Совета Е.Л. Васенко в конце октября сообщал в Екатеринбург: "...казачье нашествие, ожидаемое со дня на день, висит свинцовой тучей над городом... В Сосновке (12 верст от Челябинска) предположительно формируется казачий полк...". (Какое ... нашествие!!!) Такового и не замышлялось, а вот маршевая казачья команда, отправлявшаяся на фронт, действительно вдруг напугала "советчиков": "Воля народа и воля наша требует порядка и законности. Пусть все вопросы решает народное Учредительное собрание" - говорилось в заявлении подъесаула Н.Титова в ответ на захват власти в Челябинске большевистской группой. В станицах много возрастов уже давно были призваны и находились в армии. Формирования, что правда, до сих пор продолжались, но молодежь отправлялась туда же, на внешнюю войну, фактически уже прекращенную. Это был большой просчёт к тому времени, когда волна дезертирства накрывала страну. Казаков посылали бог весть куда, теряя на местах реальные рычаги власти, в то время когда уже появились здесь, говоря современным языком - незаконные вооруженные формирования, "красногвардейцы" - и агрессия их была у всех на виду. Но казачьи власти непозволительно долго действовали по Уставу, для других уже ставшим пустым звуком. Патриотизм, долг службы по привычке был на первом месте, а не борьба за власть в мутной воде. Хотя понятно было, что смута уже наступила - политический бардак достиг апогея, но высокие военные чины и позитивно настроенные силы проболтали ситуацию на громких собраниях и "гос. совещаниях" в Петрограде и Москве. И "Советы" т.н. большевиков (каких только людей не было там тогда - отдельная тема) заняли к зиме многие города и села. Впрочем, в большинстве мест всё прошло спокойно. Так и встретили вполне мирно, весьма весело и пьяно, новый 1918 год. Появились теперь и в Сосновке какие-то красногвардейцы, однако вскоре быстро "растворившиеся" при массовом возвращении казаков домой.
   Из воспоминаний красногвардейца, крестьянина Самарской губернии, находившегося в Челябинске, в составе (выражение его) Блюхеровской армии: "в начале 1918 года пришлось быть на разведке в станице Сосновка, Оренбургского казачьего войска у казаков, пришедших в станицу. Было заседание стариков казаков, последние кольцом сидели около стола, где и восседали казачьи офицеры: (разрядка его) ЛАВРОВ МИХАИЛ, ДАРЕНСКИЙ, СМИРНЫХ - ЕСАУЛ, ЧАПЫШЕВ и ряд других, а позаде стариков молодеж. Пришлось всячески остерегаться, дабы последние не могли выявить, что среди них находится разведчик Красной гвардии. Вопрос решался о производстве восстания среди казачества с приехавшими офицерами атамана Дутова. В станице был отряд казаков в 350 сабель, хорошо вооруженных, которые разместились по квартирам. Вопрос о восстании решался стариками-казаками, где и было решено взять Покровский завод, а от него пойти на Челябинск и Троицк. Выступление должно было произойти через 24 часа, а отряд вывести: одну часть в бор, другую на Покровский завод, что и было сделано. Из слов казаков, а найдутся ли патроны, последние сказали, что имеются в погребе под станицей спрятанных красногвардейцами. Собрав означенные сведения, я сей-час же ушел в Челябинск. Пробираться некоторыми местами пришлось ползком, так как на задах были восстановлены заставы и секреты, никого не пропускали без пароля. Пришлось полверсты проползти на животе через болото... обмерзший пришел в Челябинск. О чем доложено было в штаб гвардии, которая приняла решительные меры: был послан отряд в Сосновку, где в станице обнаружено было в подполе целый воз патрон к 3-х линейн. винтовкам. Узнав о наступлении Красной гвардии и взятии ею Сосновки, казаки ушли в Троицк. Приследование последних началось...".
   Первые (спонтанные и скоротечные) бои оказались для казаков очень неудачными и немало их было расстреляно в те дни на станции Еманжелинской и чуть позже в Троицке. Оказалось так, что у казаков почти не было оружия, а большинство служащих и фронтовиков находились всё ещё в армии, в основном где-то по дороге домой. Успей они в этот зыбкий неустойчивый момент прийти на место событий - было бы иное...
   Дальнейшие события хорошо известны из многочисленных тематических публикаций. Через несколько месяцев горстка чехов (~200 чел.), захватили челябинские красные казармы - отметили позже, что "там оказалось больше публичных женщин, чем "храбрых" воинов". После изгнания чехами большевиков из Челябинска, в течении нескольких дней это же было сделано и в местной округе, в основном силами местных казаков. Летняя мобилизация 1918 года, начавшаяся сразу после этих событий, проходила успешно, и что интересно - на старых принципах, когда учитывалось состояние здоровья призываемого, а также его материальное и семейное положение. Местный пример - Истомин Василий Павлович 1889 года рождения - старший унтер-офицер, кавалерист - уволен из армии в 1918 г. по причине плохого здоровья. Единственных кормильцев также освобождали от службы.
   В начале июля в Челябинске прошел уездный съезд, на котором много говорилось о перевороте и программе дальнейших действий. В казачьей среде были выбраны делегаты на собственный съезд. Там, среди прочего, обсуждался и конфликт, вызванный тем, что после переворота некоторые лица захотели выпячить себя и свои заслуги в изгнании "советов", при этом огульно очернив всех тех, кто так или иначе участвовал в работе с оными, сотрудничал с деятелями "советов". Тут "сосновцы" отличились не с лучшей стороны, озвучив обвинения на людей из своей же среды и, конечно, ни в чём не виновных. Сказалась ревность к показу своих заслуг в деле изгнания "советчиков". Сказалась в эмоциях лёгкость и скоротечность победы, что притупило у многих чувство опасности, создав впечатление, что дальше всё пойдёт само-собой, как по маслу. Впрочем, это была в те дни общая болезнь восприятия - для всей территории Сибири, ставшей вдруг свободной от большевиков.
   Несмотря на разные оттенки политического настроения людей - "красных" местных казаков здесь, как и во всей обширной округе 3-го военного отдела ОКВ - почти не было. В военном отношении, местное казачество стало практически однородной массой, составившей весомую часть "белого" движения на Южном Урале. В силу обстоятельств, местные казачьи части подчинялись Сибирскому Правительству, а не своему Войсковому Атаману - А.И. Дутову. (В дальнейшем - война внесёт свои коррективы и немало местных казаков повоюют ещё у гор. Оренбурга при его осаде "белыми" весной 1919 года, на Актюбинском фронте и в других местах.) В августе 1918 года в Сосновке квартировали - артиллерийская казачья батарея (всего 88 человек) и N 3 Оренбургский казачий полк (числом более 600 человек).
   В сентябре в Сосновке обсуждали происшествие - казаками были убиты при попытке бегства 4 человека. В советское время этот случай трактовался однозначно, как казнь озверевших казаков над невинными людьми. В те же далёкие дни об этом писали так: "19 сего сентября начальник гарнизона в пос. Сосновском полковник Наумов по представленному ему постановлению жителей Сосновского пос. и ввиду имеющихся - о том, что бывший начальник милиции Чижинцев, младший милиционер Панов, граждане Стрижак и Мансуров ведут усиленную агитацию за большевизм как среди местного населения, так и среди казаков расквартированного здесь полка, чем и наводят террор на последних, сделал распоряжение об аресте и препровождении их в Челябинск в распоряжение коменданта, что и было тут же исполнено. 20 (сентября) около 4-х часов утра все задержанные под конвоем сотника Замотохина, урядников Пиджакова, Колышкина и казака Бизгильдина, были направлены в Челябинск, причем в пути, отойдя верст 7 от пос. Сосновского, арестованный Чижинцев, а за ним и другие бросились бежать в лес, вследствии чего сотник Замотохин после установленных предупреждений, отдал распоряжение открыть огонь по убегающим, которые тут же были убиты. Трупы были убраны и тут же похоронены. Дело передано судебному следователю г. Челябинска 4-го участка". Бумаг "белых" учреждений (где можно было бы узнать обстоятельства дела) впоследствии практически не сохранилось. В такой ситуации возможно предположить всё что угодно. Любая версия может иметь место. Озлобленность для многих людей к тому времени стала уже нормой жизни. И в то же время...
   Для большинства местного населения мирная жизнь, не смотря на перемены власти, практически не прерывалась: "В настоящем году пчеловоды, имеющие пасеки около Челябинска (Хутора Михайловский, пос. Сосновский, Бутаковский, Черняковский, Полетаевский и др.) должны будут лишится своих пчёл... если соответствующие учреждения (земства и с/х общества) не примут мер..." (обеспечить сахаром в зиму). Такие вот дела и заботы. Или - начал работу съезд делегатов Челябинского Учительского союза. Или - проходит Рабочий съезд, настроение которого из-за развития спекуляции резко большевитское. Или - Попечительство о бедных детях...открывает запись детей во 2-ю смену. Преимущество дается детям беднейших родителей. Обучение бесплатное, пособия и ученические принадлежности бесплатно. Обсуждается также проблема открытия в Челябинске Политтехникума, строительство которого почти завершено. И т.д. Повседневные, обычные дела составляют основное время-провождение большинства людей. Однако, после "белого" переворота вновь вскоре проявились противоречия между жителями местными (в т.ч. в Сосновке) и т.н. "иногородними". Так, например, у некоторых из них были отобраны земельные участки или сенокосы. 8 ноября 1918 года Съезд Кредитных кооперативов, проходивший в Челябинске, призывал в своей резолюции - "Дабы сохранить добросовестные отношения соседних обществ...обратиться Собранию - через Сосновское Кредитное Товарищество, к своим членам кооператорам, на будущее время не допускать захвата угодий имения. За пользование же покосами в текущем году плату (взысканную с пос. Сосновского и Черняковского) предоставить в пользу местной войсковой казачьей Управы...", а не в пользу Союза, как предлагала ранее часть делегатов. Хоть и не весть какая большая, но всё же помощь для своей армии (и не только эта). И буквально в тот же день, как сообщала газета "Власть народа" - "рабочие ж.д. мастерских и рабочие завода Столль объявили однодневную забастовку в честь - страшно и стыдно вымолвить - годовщины совдеповской революции... Празднество - в честь той самой кровавой Совдепии, которая своим предательством народа вызвала гражданскую войну, залила кровью всю Россию... Одним словом - затянуть своими же руками петлю на собственной шее...". Таково было общественное восприятие и реалии местной жизни, весьма и весьма свободной, и тогда еще сытой.
   /Непосредственно гражданская война (военные действия) - тема широко известная, что ещё можно о ней сказать? Разве что пора выявить и опубликовать именные списки разных воинских формирований того времени. И не в том дело, кто где воевал, а в плане выявления информации о конкретных людях, ведь упоминания о многих исчезли именно в тот период, т.к. исчезли порой и сами люди. Те, кто интересуются историей в личностном плане, должны иметь доступ к разным источникам, которые могут оказаться необходимыми, а иногда единственными в этом плане. К примеру, фамилия офицеров Даренских встречается в этот период - от начала смуты, при освещении событий возвращения казачьих частей на рубеже 1917 - 18 г.г., так и после окончания гражданской войны - в частях А.И. Дутова в 1921 г. в западном Китае, а также среди казаков ОКВ на Дальнем Востоке. Но чаще всего упоминание идёт без инициалов, что вызывает понятные вопросы... / Итак, минуем гражданскую...
   ******
   Уже осенью 1919 года в Сосновскую станицу стали понемногу возвращаться перебезчики из "белой" армии. Чаще это были те, кто был мобилизован совсем недавно, несколько месяцев назад, когда "подметали" всех подряд. Иные из них и сбежали первыми. Еще в августе появился новый орган местной власти - Ревком: так в середине месяца из Челябинского Ревкома и из какого-то Политкома приехали "три товарища", собрали жителей, прочитали доклад - "с какой целью присланы военно-пленные перебезчики, а также что такое Советская власть и власть Колчака". По итогам доклада написали резолюцию, полную трафаретных лозунгов. Одним словом - да здравствует Советская власть! В Ревком вошли три местных жителя (казачьего сословия, весьма зажиточные, крепкие середняки). Но одновременно с этим жители создали поселковый комитет, председателем которого выбрали Ф. Чижинцева. Дела решали в основном бытовые, например куда удалить больных лошадей. Нюанс был в том, что местные лошади были здоровые, а больные были у пришлых, вновь поселившихся здесь людей. А т.к. болезнь "свороб" очень опасна для лошадей - "потому мы единолично постановили... лошадей ("принадлежаших Сов. Власти") следует из посёлка удалить и определить на дальний хутор бывший братьев Покровских. Уполномочиваем ходатайствовать по этому вопросу гражданина нашего посёлка Ефима Ларионова Давыдова". Впрочем, политическая подоплека всё чаще проявлялась в делах. В сентябре - опись имущества у лиц, бежавших с "белыми": зажиточные Мезенцев Петр, Истомин Роман, а у других имущества не густо. Также составили сведения о числе жителей: в Сосновке 587 мужчин и 646 женщин, в Бутаках 208/345, Мысовском 217/349, Ново-Троицком 130/147, Черняковском 78/141, всего 1220/1628 человек. Здесь, как везде в местной округе, в уборке урожая участвовали присланные из города отряды по уборке хлеба - на учёте в Сосновке был под N11. Урожай был отличный (некоторые хозяева не обмолачивали хлеб до следующего лета).
   Одними из первых перебежчиков, пришедших домой, были 4 казака-артиллериста по фамилии Бутаковы, из одноимённого же посёлка. Это событие решили использовать в агитационном плане - было написано воззвание к "товарищам казакам и солдатам белой армии", отправленное в редакцию газеты. "Мы нижеподписавшиеся казаки Бутаковского посёлка, Сосновской станицы, бывшие казаки тяжёлой - гаубичной отдельной батареи Восточной армии и 3-го Оренбургского казачьего запасного полка не можем смолчать чтобы не сказать правду, открыть Вам глаза на ту ложь и клевету, которой окутывали нас наше офицерство... Товарищи! При отступлении белой армии мы от вас отстали, мы были напуганы теми ужасами, которые нам рассказывали про Красную армию... 200 вёрст мы шли лесами и степями. 6 суток мы шли голодом, боясь попасть в руки красных, но в конце концов мы попали в плен... Дома наши целы, семьи наши здоровы и живы. Церкви наши не разрушены, как молились раньше, так и теперь молятся... не бойтесь красных и переходите к ним... Вас ждут Ваши семьи, Вас ждут засеянные поля...". Стоит ли говорить о том, что такие, и подобные им воззвания (которых тогда было много) имели немалый эффект, т.к. действовали на психику отступающих и терпящих бедствия солдат и казаков белой армии. Агитпроп красных был наголову выше, чем у противника.
   Так, 23 октября в станицу прибыли ещё 11 человек, "перебежчики с южно-актюбинского фронта" (сдавшиеся "красным" две недели назад). Но уже через день они были мобилизованы вновь (а то мало ли что)... Кстати, в пос. Бутаковском уже тогда разместили воинскую часть. А в Челябинске долго еще будут собирать всяких, зрелого возраста, мужчин, в т.ч. дезертиров, из которых более или менее здоровых будут зачислять на военную службу. К примеру, 26 ноября 1919 г. на сборный пункт там явилось 30 человек: после осмотра четверых уволили вовсе, 14-ти дали отпуск по болезни, 11 человек "забрили" в рекруты разной "категории", одного "отправили на испытание". На следующий день там оприходовали уже 114 человек: по болезням отпустили 35, пятерых уволили вовсе, остальных "забрили" - пушечное мясо для любой власти дюже необходимо. Среди сотен людей было там немало казаков, были и некоторые сосновцы... Также в бумагах ЧК (деятели которой были, как правило, выходцами из низов и просто упивались тогда неконтролируемой своей властью), через которую в те месяцы прошла не одна тысяча человек, встречаются знакомые фамилии. К примеру, у нескольких Даренских отобрали деньги. И т.д.
   Начало 1920 года: "Сосновская станица, 5 посёлков - населения 2848 чел. (сведения-то даны старые, ещё с осени), Советы и Исполкомы в организационно-партийную работу совершенно не вмешиваются, считают - не их дело. В пос. Сосновском ячейка работает сравнительно хорошо ...в остальных очень слабо. Население относится весьма благоприятно, особенно бедняки". Новая власть принялась за работу, быстро усвоив все худшие черты прежней системы (бюрократизм, составление отписок и разных отчетов) и наплодив много новых, ставших, со временем, родимыми пятнами системы "советской". В январе здесь решили провести первые советские выборы. Озаботились отстранением от них нежелательных элементов. Но из всех небольших посёлков Сосновской станицы - пришли ответы, что им лишать некого, таковых нет. На что станИК предписал - "немедленно сделать список граждан, лишенных прав участия в выборах". В самой же Сосновке в такой список записали 32 человека. Причины: контрреволюционеры и за наёмный труд. Шестеро из этого списка находились под судом, также были вписаны жена офицера и священник. Бумаги, бумаги - некоторые из них являются теперь единственным упоминанием или зацепкой о судьбе жившего когда-то человека. Многие из которых то время не пережили...
   "В гор. Красноярск... Сосновский стан. Военкомат просит сообщить, действительно ли числится во вверенном вам полку красноармеец 5 роты Даренских Иван Петрович с 14 января 1920 - на предмет зачисления его семьи на паёк. Военком Созыкин - июнь 1920 г.". Иван этот, вернувшись домой, первым делом стал просить дать паёк для его терпящей бедствие семьи. Но дело застопорилось из-за этого запроса (ответ придет только в сентябре) - из-за недоверия к возвращавшимся из Сибири бывшим "белогвардейцам", большинством ослабевших, оборванных, больных и морально разбитых... Кому "повезло" больше? Тем, кто умер при исходе? Или тем, кто вернулся - и умер не сразу, а помучившись ещё изрядно. Сколько судеб, столько и вариантов ответов. "Перебежчик, пос.Сосновского Михаил Ив. Чернышев болеет возвратным тифом с 21.12.19". "31.01.20. Явился перебежчик Чипышев Василий Терентьевич". "Истомин Иван Ильич, проживавший в пос. Сосновском, умер от сыпного тифа 6 сего марта в Красноярском военном госпитале". "Перебежчик Истомин Михаил Петрович болеет тифом". "В Челябинский УВК препровождается справка о смерти Василия Д. Даренских". "Даренских Федор Дм. - уволен вовсе от службы...Свидетельство о болезни - Красноярский хирургический госпиталь от 7 июля 1920 г.". "Даренских Яков Дм. - время поступления в Красную армию 13.01.20 - как перебежчик в прифронт. полосе. Назначен в 1 раб. бат. гор. Красноярск 18.01.20". "Прошу выслать в УВК... того кто знает, что Бегунов Спиридон Исаков скрывает своё звание (подхорунжий)". "Сим удостоверяется, что граждане Михаил Иванович и Иван Андреевич Даренские действительно были зачислены на рубку дров, как перебежчики явившиеся без документов ...22.04.20". И т.п. Приезжий инструктор после посещения Сосновки написал тогда: "Настроение населения с приходом белых из армии Колчака с каждым днём политически падает. К распоряжениям относятся по силе возможности. Разверстка хлеба выполнена 100 %. Ячейка...мало знакома с программой РКПб". (Эта "ячейка" была - 10 человек местных и приезжих, очарованных "светлым" будущим.) Другая запись: "Сосновская станица. Работа Совета и Исполкома слабая... Настроение населения к Советской власти удовлетворительное, а к партии коммунистов с призрением". Дома перспектива была одна - служить новой власти (если не инвалид) или отправляться на общие работы. ..."Доношу, что Чипышев Георгий Иванович из посёлка выбыл, неизвестно куда. Июль 1920 г.". Часть бывших "белых" казаков уехали тогда из Сосновки, но недалеко - поменяли место жительства на пос. Бабушкина, а некоторые - в другие близкие посёлки. Смена места жительства - типичная ситуация для многих людей тогда. Часто вроде временная - осмотреться, переждать, на время затеряться. Жили у родственников, сослуживцев или "на квартирах". Война ведь где-то продолжалась. Часть людей продолжали службу, теперь в армии "красной". Подлежали мобилизации и те кто возвращались, и из молодежи если кто подрос - отправляли тоже: Чипышев Ефим /1902 г. родж./ - годен, Томин Ермил /1902/ - годен, Бутаков Федор /1902/ - годен, Шулепов Александр /1900/ - годен. И т.д. Среди более взрослых такая покладистость была не всегда: Бутаковы - 3 человека /все 1887 г.рожд./ - в военкомат не явились, Смолин Михаил /1885/ - не явился; впрочем, понятно, что подавляющее большинство подчинялось власти, куда тут денешься... Вообще-то, 1920 год с большим трудом можно назвать мирным, столько всякого было... Во всех посёлках были расквартированы красноармейцы: в декабре в Сосновке было их 101 человек, в Мысах - 176 и т.д.
   Еще "бумажки": пока всего лишь январь 1921 г., а на заседании Челябинского горуездного Исполкома - Сосновский стан. ИК заявляет "об начавшихся болезнях среди населения на почве недоедания". ГУИК постановил: "ввиду наличия аналогичных заявлений от Медведевского, Полетаевского стан. Исполкомов организовать комиссию для всестороннего ознакомления с этим вопросом". Быстро научились словами прикрывать некомпетентность - имитация работы стала важнее результата. Некоторые люди всё еще прибывали домой, иные очень издалека: "Командиру Забайкальской отдельной кав. дивизии - Сосновский Военкомат препровождает удостоверение... Смолина Вениамина, просит такового уволить как неправильно призванного" (1903 г. рожд.). Или - "..просим навести справку по пленбежу юго-зап. фронта, переходил ли от Врангеля Истомин Николай Иванович - и сообщить в стан. Военкомат". Уставшие, повоевавшие "досыта" люди... Из анкеты Иосифа Панова: "время прихода на воен. службу 1915 год. Участвовал в кампаниях: Германскую, Деникинскую, Польскую, Врангелевскую. Уволен со службы 6 мая 1921".
   На протяжении всего 1921 года в горуездный Исполком и другие органы управления ещё много раз поступали из Сосновской и других станиц (как и из других мест - отовсюду) письменные (и словесные) заявления о недовольстве населения грабежом-развёрсткой. Сосновка: "Райпродком и подрайонный (отдел) никакие просьбы о сложении разверстки не принимали... а на вопросы населения, что более нет - не обращали внимания". В станичном отчёте говорилось о нехватке продовольствия и фуража, о сделанных облавах на дезертиров, про полит. положение, что неблагоприятное ввиду непосильных выполнений развёрсток и т.п. После отмены развёрстки пошли подобные же жалобы на грабительски-большие налоги. "Бумажек" личностного плана тоже хватало, одна из них: "...прошу Вас в расторжении брака моего, т.к. я ...вышла замуж за гражданина того же поселка Даренского Григория Ивановича в 1918 г. и он ушёл с белой армией добровольцем и до сих пор нет никакой вести, коли он пропавший без вести... прошу расторгнуть мой брак... живу без мужа 3 года и мне всего 22 года...". Разводов вообще стало много, можно было просто написать: "не сошлись характерами" - т. к. в семейном плане наступило время свободное - никто не держал. Проишествие - "Прошу Вас провести дознание по поводу утопленника мальчика в селе Соснов. гр-ки Дороховой...". И т.д. Как-то в с/совете написали и выдали еще одну "бумажку", тоже личностного плана, для уже не молодой, но ещё красивой девушки: "Удостоверение дано Даренских Ольге Даниловне 28 л. в том, что муж её Иван Петрович Даренских действительно помер в 1921 г., что Сосновскиий пос. Совет удостоверяет". Отец упомянутого Ивана - Петр - трудно пережил то событие, но раз пережил, то надо было теперь думать о себе, как и его снохе Ольге. Эта бумажка позволяла ей вступить в новый брак. Немного надо сказать об упомянутом Иване (который, как сказано - "помер"). Он в 1920 г. вернувшись из Красноярска и изрядно поначалу помучавшись, потом начал служить в территориальном полку в Челябинске. Всё бы ничего, но через несколько месяцев он влез в конфликт с новой властью, закончившийся для него смертью. В истории с закрытием женского монастыря в Челябинске (на месте, прилегающем сейчас к пл. Революции, стоял комплекс красивых церковных зданий этого монастыря) он проявил себя самоотверженно, словно не понимая всей опасности такого выступления. Заявил на огромном митинге, что приведёт на защиту монастыря пулемётную команду, а если понадобится - и весь полк. За что был, при первой возможности, арестован чекистами. В ту же ночь были арестованы и другие главные фигуранты прошедшего многотысячного митинга, в т.ч. священник Неаполитанов. Но это было лишь началом. Как только самые опасные личности были нейтрализованы, начались массовые аресты... Приказа о его расстреле не найдено, отмечено, что умер в тюрьме. Условия содержания тогда были, сами по себе, почти смертельными - вполне мог замёрзнуть; избит при допросе; не получать какой-либо пищи. Любая из этих причин, или совокупность их, могла стать смертельной... (Он и священник вписаны в протоколе, зафиксировавшим их смерть, вместе. "N 53 и 54 - в отнош. гр-н Неаполитанова и Даренского за смертью таковых дело прекратить".) К списку обвиняемых в контр-революции по этому делу (оставалось к тому времени 55 человек), была приписана новая резолюция, что оные признаны "виновными в подстрекательстве темных масс и восстанию", и даны разные сроки наказания, в т.ч. условные. Так смягчили наказание сидевшим в тюрьме людям, изменив постановление от 23.04.21. Таким образом, громкое дело, начавшееся в феврале, завершилось 22 сентября 1921 г. При ликвидированном монастыре ранее жили в т.ч. и несколько женщин из Сосновки (были и Даренские), возможно, что какие-то родственницы - кто теперь это знает...
   *****
   В июне 1921 года в Сосновке были опять перевыборы в поселковый Совет - "присутствовало 105 избирателей из общего числа 554 избирателей, при населении 1499 человек". Первое собрание "за недостатком числа лиц" признали недействительным. На следующий день всё же выбрали с/совет из 15 человек. ...Только в августе из Сосновской станицы выбыли наконец-то воинские части. Да и то видимо только потому, что кормить теперь их стало нечем. Многих солдат тогда демобилизовали...
   В ноябре 1921 г. состоялся Чрезвычайный съезд поселковых советов Сосновской станицы. Приезжий вещун прочитал доклад "о тяжелом положении губернии, многочисленного наплыва голодающих детей". В городе был голод. Постановили - принять для прокормления 40 человек детей. Поговорили о сокращении штатов управления, т.к. трудно обеспечить всех продовольствием. Решили также организовать кооператив, члены которого должны были собрать добровольные вклады для закупки продуктов питания. Написали ходатайство в губ. Исполком - "об отпуске документов для бесплатного проезда и обратно провоза купленного продукта в Сибири, а также об отпуске аванса в счет жалования служащих". Много говорили-рядили, да только мало что могли сделать, слишком уж запущенной была ситуация. Зимой ж.д. сообщение остановилось, а губ. ИК был завален подобными ходатайствами о помощи и строчил отписки о "трудном положении"... В многочисленных циркулярах о помощи голодающим тогда часто писали разную "пургу" типа "проводить собрания", "организовывать кооперативы", "разъяснять текущее положение", "принимать своевременные срочные меры" и т.п. А люди умирали...
   Т.к. реальной помощи от своей "народной" власти не получили, выживать надо было самим. В Сосновке в январе 1922 г. создали "комитет общественной взаимопомощи" - 4 человека: Меньшенин Николай, Григорьев Михаил, Истомин Николай и Степанов Иван. Что они могли сделать? Составили список голодающих - более полусотни человек. Потом некоторых вычеркнули, оставили 47. Постановили их "распределить среди граждан мощных...оказать содействие". В оцепенении мрачных мыслей пытались перетянуть это небывалое время. Впрочем, позже появилась надежда - в Челябинске начала работать Американская организация спасения. Надежда - великое дело, теперь целью многих людей стало - дотянуть до весны... Бумажки тех дней: "удостоверение дано Даренских Ивану Григорьевичу, в том что у него действительно померла жена его брата Анна Петровна Даренских 33 лет"; "дано Григорьеву Ивану Семеновичу, что у него действительно помер сын Яков 19 лет" и т.п. Тем кому повезло попасть в список голодающих, выдавались разные крохи еды и суррогатов. Остальные люди, т.е. подавляющее большинство населения, официально голодающими не считались. Значит, по логике бумаг, сытые были. София Ивановна Даренских (1915 г. рожд.), чья семья не считалась голодающей, вспоминала (позже) то время: садясь за стол, ей никогда не удавалось выдержать положенный ритуал традиции, и она тянула руки к хлебу, за что получала сильный удар от своего нового папаши-отчима. Да и после трапезы чувство голода оставалось. Да и вообще, дочь Ивана (который "помер") - София Даренских вспоминая своё детство, не находила в этих воспоминаниях ни одного счастливого или светлого момента, сплошные мучения и слёзы. Картины раннего детства, когда в семье было родительское тепло и нормальная жизнь, затёрли совсем другие. Как и во многих семьях, здесь лишились мужчины, главного кормильца. Её отец "помер" совсем еще молодым. Мать Софии - Ольга - довольно быстро вновь вышла замуж, что редко было из массы подобных ситуаций в то время. (Ведь теперь часто просто "сожительствовали".) Видная была девушка и жених вроде из торговой семьи. Но голод не обошёл их. Много ей пришлось плакать во времена своего детства (да и потом тоже)...
   В начале 1922 г. в Сосновке, как и везде, прошли очередные перевыборы Советов. Не смотря на усилия приезжих агитаторов, коммунистов здесь полностью провалили - ни одного не провели в Совет. А выбрали хорошо знакомых людей из "прежней" жизни. Победа эта была кратковременная, т.к. обычно в таких случаях снова заставляли "выбирать". (В итоге, правдами и неправдами, вышестоящая власть добивалась своего.) В данном же случае - решили просто ликвидировать Сосновскую станицу, подчинив её Полетаевской, где руководство во главе с тов. П. Толстых было надёжным и не давало поводов для опасений. Высказанное "свыше" мнение о слиянии Медведевского и Сосновского Исполкомов с Полетаевским стан. Иком вызвало сопротивление. "Кораблев И.И., член Исполкома, который имеет 20 лет службы писарем... способный за стаканом вина написать какую угодно бумагу и он же заслышав о слиянии станиц, всё время ездил по посёлкам и станицам, агитировал за оставление станицы Сосновской, указывая на неправильные действия горуездного Исполкома" - писал П.Толстых по итогам съезда местных Исполкомов, созванным для цели объединения. Съезд этот продлился целую неделю, но без результата. Из того же письма: "во главе всего безусловно стоит Исполком Сосновский, в лице... председателя Михалева, который по мнению жителей... может и борется с партией коммунистов и отдельными ея членами, для чего и избран в ИК и который на последнем съезде Исполкомов заявил открыто, что он может быть коммунистом, анархистом и монархистом, и только не сказал, что также может быть и контрреволюционером, а последнее ему вполне присуще". Далее: "они себе подобрали также одного из кулаков своей станицы Давыдова В.Т., который имеет не менее 2 батраков и кроме того каменотёсные карьеры с числом рабочих не менее 30-ти ...пока эти примазавшиеся шкурники не будут удалены из Исполкома станицы Сосновской, и последняя не будет приведена в состояние похожее на советский строй, я не только затрудняюсь, но и окончательно не могу принять руководство над последней". До окончательной победы советского строя оставалось недолго, ведь голод постоянно собирал новые жертвы, а живым было уже не до борьбы, просто уцелеть бы...
   Из протокола общего собрания граждан пос. Сосновского, 12 февраля 1922 г. (участвовало 60 человек): постановили "отчислить 50 пудов суррогату из общественного амбара для голодающих граждан Сосновского посёлка". Обычное проишествие - обнаружена самовольная порубка леса. Найденные дрова решили вывезти в пос. Совет. Однако первым пунктом решали вопрос о выдаче продовольствия стан. Исполкому и Совету. Были и разного рода конфликты. Из протокола заседания стан. Совета: "О неподчинении граждан хутора Малороссов Черняковского посёлка". Пришлое и местное население по-прежнему плохо контачило меж собой. Март - из протокола собрания пос. совета: "раздача суррогатов", "вменить в обязанность Сосновскому комитету взаимопомощи строго следить за голодающими ... решительные меры к оказанию помощи путем сбора продуктов, ведя строгий учет их...". Утверждали списки голодающих станичных посёлков: от пос. Черняковского - 25 человек, в графе "имущественное положение" написано - "ничего нет". Получено указание "принять на изждивение 18 семейств от 55 душ на средства собираемые от Сосновской станицы продуктами и деньгами". Из пос. Мысы получен Акт - "о снятии с учета лошадей вследствии истощения по неимению кормов". И т.п. Весной 1922 года люди начали получать (вполне приемлемая фраза) "новую жизнь" - зерноссуды от своего "народного" государства - результат иностранной помощи - ведь своих семян почти ни у кого не было. В списке граждан Сосновского посёлка, получивших семена для посева - 243 человека. Было получено ими 3888 пудов пшеницы, 2821 п. овса, 111,5 п. проса - всего на 465 работающих человек.
   Последствия голода стали изживаться в 1923 году, и начались "сверху" попытки реально улучшить на местах административное управление, заменить людей скомпрометировавших себя, припугнуть и наказать иных руководителей. В начале апреля 16 председателей вол. Исполкомов (в т.ч. Полетаевского) получили строгий выговор за "слабое поступление 2-го общегражданского налога, трудгужналога... и местных налогов", чуть позже, тоже в апреле, по Полетаевской станице (куда относилась теперь Сосновка) административные взыскания получили руководители с/советов: пос. Полетаво 2-го - арест на 15 суток, также пос. Полетаево 1-е, пос. Сосновского, Кайгородовского, Бутаков и хутора Черняковского - по 5 суток. И т.д. Подобные же наказания получили руководители многих других посёлков. Всё это очень напоминало кампанейщину, когда по окрику сверху начиналась "волна", псевдо-руководящий зуд, мало имевший значение для изменения условий реальной жизни. В ней же - хорошего, кроме лозунгов, было мало. Именно тогда были отобраны - национализированы здания поселковых церквей, в т.ч. в Сосновке. Жителям дали "инструкцию" о регистрации религиозной общины, великодушно разрешавшей им пользоваться церковным зданием. По этой инструкции составили приходской список - 452 человека, т.е. почти всё взрослое население посёлка (это количество будет почти неизменным до конца десятилетия), также единогласно выбрали священника (Н. Щербаков). На этот раз больших протестов не было - хотя, кто теперь знает? (Возможно просто забыто навсегда - если информация утрачена.) Во всяком случае, в летнем отчёте Полетаевского станИКа на вопрос: "не встречается ли препятствий к проведению в жизнь каких-либо распоряжений высших органов", написан был ответ: "Препятствия безусловно встречаются, объяснение каковых описанию не поддаётся". Жаль, что не написал, что же такое не поддается описанию? Однако понятно, что после двух-трёх лет попыток элементарного выживания - иссякла энергия сопротивления хамству и дури, много людей исчезло со своей родины, иных уж не было в живых, многие были слабы, больны, погружены только в свои заботы, хотели просто жить, уж более или менее как...
   ******
   В 1924 г. член Сосновского с/совета - В. Рубцов - "спалился" на краже гос. хлеба, за что был судом приговорён к 2 годам тюрьмы. Сосновский с/совет состоял в то время из 7 человек. Люди в с/совете были самые разные. В том же году там были, к примеру, Даренских Иван Николаевич (1884), человек обычной в то время судьбы - хлебороб, в войну 1914 - 17 г.г. был на фронте, в т.ч. участник тяжелейших боёв в Австрии. Позже, вернулся домой, где опять пришлось воевать, за "белых" естественно, до 1920 года. До войны он сеял 7 га, имел 4 лошадей, а теперь 3 га и 1 лошадь. Или - Дорохов Григорий (1899) - до войны земельный надел был 6 га, сейчас 4; раньше было 2 коровы, сейчас 1. Год воевал в "белой" армии, через день после сдачи в плен зачислен в "красную". В анкете так и написал - в воен. действиях участвовал "за" и "против". Или - Федор Даренских (1877), так сказать - "служил России" - и в старое время, и в "германскую", и в гражданскую (за белых естественно). Другое дело, что силы людей не бесконечны и состояние войны должно быть исключением, а не постоянством, ведь у того же Федора только детей было - 6 человек. Это самая стандартная история... Здесь хочется сделать небольшое отступление.
   Про 1924 год практически все публикации упоминают нейтрально - спокойно, что кризис остался в прошлом, жить становилось "лучше и веселей". Конечно, во многом так оно и было. Макроэкономические показатели выглядели отлично. Но качество жизни людей часто более точно можно оценить из бумаг, запечатлевших их быт и повседневность. В связи с этим надо сказать немного о Сосновском дет. доме, ведь лозунг "всё лучшее детям" констатировал повышенную гос. заботу о них. Назывался дет.дом - им. тов. Свердлова. В том году туда еще привезли детей из двух дет. домов (имени тов. Бела Куна и Кропоткина), стало 172 души. После такого уплотнения меж детьми усилились болезни, ссоры и прочие проблемы. Документ осени 1924 г.: "Положение д/дома в Сосновке требует немедленной разгрузки... за неимением соответствующей бани... и за недостатком белья мы разведем вош (которая уже появилась), чесотку (уже имеется, а изолировать чесоточных некуда)... мы рискуем простудить ребят (недостаток обуву, одежды, ватеров) или же никогда не выберемся из антисанитарного состояния". Далее: "Детдом размещен в 4 зданиях, из коих 3 заняты детьми и 4-е под квартиры служащих... Стёкла целы за исключением двух, разбиты неизвестно кем в проход 171 полка". "Питание детей не совсем удовлетворительно ...например, в наст. вр. нет крупы... нет масла. 12 человек - часотка - в изоляторе, надзор плохой, дети общаются. Размещены дети очень тесно... Верхней зимней одежды у многих детей нет. Баня мала, т.к. она строилась на одну семью". Главное здание нынешнего д/дома - "было выстроено бывшим войсковым обществом... было занято всё время высшим начальным училищем. В первые годы после революции занято школой и короткий период красноармейцами ...". Теперь же требовался капитальный ремонт крыши, переделка 12 печей, сгнили 4 крыльца и т.д. Еще - "В ночь на 9 октября воспитанник Ушенин Тихон 11 лет убежал из дет. дома неизвестно куда. Из опроса его товарищей видно, что он частенько ходил по селу и собирал милостыню. Надо полагать и теперь где-нибудь так же ходит". При детях было тогда 6 воспитателей и 1 временный работник "отбывающий наказание по суду". Фамилии воспитателей можно не упоминать - они часто менялись, а иногда "самовольно бросали службу". Комментарии тут излишни. Или еще к примеру, заявление 16-ти летнего подростка Александра Чипышева в Челябинский РИК, 1924 год (за неграмотного Сашу писал другой человек): "Прошу разобрать дело с моим родным дядей тоже гр. пос. Сосновки Чипушевым Георгием... я остался сиротой после умерших моих родителей с 11 лет, то над имуществом моих родителей поставили опекуном моего дедушку... который скончался 3 года тому назад и опекунство было передано другому лицу... который также скончался 2 года тому назад, то после смерти второго моего опекуна... имущество забрал мой дядя... который в наст. время проживает в гор. Челябинске... я неоднократно обращался к нему за содействием из-за моего бедственного положения, но он мне отвечает что у него маево ничего нет, а потому ты до меня не ходи. Но я хорошо знаю что у родителей была своя изба... телеги 2 шт. самовоз. и много других вещей которые в описи были... дядя живет пос. Колупаевка...". Лишь большая ложь позже создаст из времён гражданской войны и 20-х годов привлекательную легенду о пламенной борьбе и строительстве светлого будущего. Как говорится: "Ах если б знали - из какого сора..." вырастали новые времена...
   По статистике, детское население (на 1 сентября 1924 г.) от 1 года до 11 лет составляло: Бутаки - 129 детей, Черняки - 68, Кисели - 99, хутор Малороссов - 9 детей и т.д. В самой Сосновке и на выселке Сосновском (был и такой тогда) - 366 детей. Не ясно здесь, входят ли сюда дет. домовцы.
   В 1925 году пришло указание в т.ч. и на служителей культа, любых - бывших и настоящих. Но их тут, бывших церковных старост и других, недолго бывших при церкви, набралось всего 5 человек. Но с/совет быстро выполнил "ценные указания", загнав в лишенцы 11 человек (считай семей): другие 6 были "под судом": Дорохов П.С., Давыдов Е.И., Истомин В.П., Марков А.Д., Смолин А., Крепицын Е. Наряду с подобными политического оттенка бумагами, немало и личных - например: "По иску Шулеповой Надежды Антоновны о признании её мужа умершим ... Шулепов Петр Павлович будучи офицером в 1918 г. вступил в армию белых с которыми и выбыл из своего двора и с 1918 г. без вести отсутствует... признать умершим". Или - гражданин Даренских П.Н. "заявил, что Сосновский с/совет отказал ему в регистрации ребёнка, произошедшего вне брака". Районный ЗАГС предложил с/совету немедленно зарегистрировать, тем числом, когда было сделано первое заявление. Ну и т.д.
   В 1926 г. местная налоговая комиссия (Марков М., Дорохов П., Дорохов И., Истомин И., Смолин И., Даренских М.) выявляла скрытые объекты налогообложения у односельчан. Шесть человек добровольно заявили о своих "лишних" наделах. У других стали перемерять пашню - у многих оказалось больше на 0,5 га, чем по бумагам, редко у кого больше на 1 га. По итогам работы был составлен список недоимщиков, куда вписали 93 человека местных граждан. Дело шло к тому, что теперь все более или менее зажиточные и много работавшие семьи (хозяйства) загонялись в долги. Но пока многие люди не поняли, что данная политика "народной" власти будет постоянной, многие пытались расплатиться, отдавая налогов больше, чем прежде. Но долги росли как снежный ком. И всё это происходило на фоне одуряющей, сильной пропаганды - о непрестанной заботе власти о трудовом народе, о бедноте и имеющихся пока еще временных трудностях, да о врагах разных, в т.ч. о кулаках-мироедах. Стравить людей оказалось нетрудно. В тот год особенно много было конфликтов между сезонными рабочими - батраками и их нанимателями. Раньше подобные ссоры были редкостью, но сейчас всех нанимателей объявили эксплуататорами чужого труда - и началось... Судебные иски в Сосновке получили Давыдов Василий, Истомин Петр, Панов Дмитрий и некоторые другие. На Панова подал иск Даренских Н., живший у него же в доме, на его харчах. Панов расчитался по иску, но на этом, понятно, бывшее сотрудничество и завершилось. Ну и т.д. Народа бедного стало уже большинство, и это большинство искренне надеялось на заявленную заботу власти. Красноармеец Павел Даренских в комиссии соц.обеспечения просил пенсию (семья 4 человека, надел 13 дес., есть 2 лошади, корова, 6 овец). Постановили: право на пенсию имеет, но за неимением средств отказать. Подобные заявление - от инвалидов-сосновцев Семотина Ивана, Смолина А.Г. - им тоже отказали, как "имеющим с/хозяйство". Большинству обращавшихся, имевших право на пособия, так отказали, некоторым сказали подождать около года...
   В конце 1926 г. прошли очередные выборы. Как отмечалось в отчетах по ним, отличались они пассивностью населения, слабой посещаемостью собраний. Людей более интересовали вопросы хозяйственные и налоговые. Случаев агитации "против" не было замечено, при этом сказано, что зажиточная часть населения отнеслась к выборам враждебно. В Сосновке на этих выборах, ну наконец-то (!), сумели "продавиться" коммунисты. Здесь - "на собрания приходили и лишенные голоса, но после кратного предупреждения ушли". Жители наряду со списком ячейки и бедноты, выдвинули еще несколько своих списков. Избранными в итоге оказались 50% середняков и 50% бедняков (среди них два коммуниста). Отчёт из посёлка радостно сообщал: "Такой благоприятный исход выборов в Сосновке нужно отнести исключительно к заслугам коммунистов". Но без "ляпа" всё же не обошлось: "К концу выборов явилось в Сосновку от Редакции Горбатый и друг, якобы высланные Окружной комиссией для усмирения скандала на выборах, в результате перепились и даже растеряли друг друга. Окружной Комиссии нужно обратить внимание на таких помошников...". Такие вот дела...
   В 1927 году изрядно уже "гайки крутили", лишали прав, опять повышали налоги. Люди реагировали по разному, многие молчали, но были протесты и неподчинения. Из жалобы Захарова Екима Федоровича: "В январе месяце сего года Сосновской избирательной комиссией я с семейством был лишен права голоса и по своей неграмотности и кроме того как в достаточном возрасте я просто не стал подавать обжалование...на меня наложили налог, а это считаю неправильным...жена моя по болезни не может работать по хозяйству...еще добавлю, что родители мои в очень престарелых летах...я себя не считаю эксплуататором чужого труда, потому что я сам более работал наемных рук по хозяйству". Еким приложил к заявлению справки, что жена его очень долго болела малярией в прошлом году; что 90-летний отец его немощен и требует постоянного ухода. Но кому нужны были эти бумажки, пыль чьей-то ненужной жизни. Время пришло думать только о себе - а "гайки крутили" и далее... Весной пришли в посёлок платёжные извещения для лишенцев, пока для 20-ти семей. (В соседних Бутаках под первый замес попало 24 семьи. И т.д.). Как и везде, в виде исключения, одного-двух в правах позже восстанавливали. Чего это стоило людям, скольких переживаний, знают только они сами... Те, кто поумней или решительнее, стали сворачивать свои хозяйства, некоторые стали искать другие места жительства, другую работу - чего зазря в поле надрываться...
   *******
   Ничего нового и лучшего не придумали - и стоило ли ломать прежнюю государственность, дав столько жертв и разрушения - всеобщего, тотального ? Людям трудно было даже представить при прежнем "старом режиме" подобный руководяще-живодерский мандраж. Но поздно было теперь это осознавать... Сонм разных горе-начальников указывал теперь хлеборобам, когда им пахать и сеять - могло ли такое раньше быть? Пришел конец прежней жизни. Про коллективизацию же говорить, в очередной раз, вообще не хочется. Столько всего уже сказано...
   В январе 1929 г. под председательством приезжего инструктора выбрали новый состав с/совета (председателем стал Истомин В.П.). Далее пошли трафаретные, как везде, тексты протоколов: "Очередные задачи партии и советов; принять все меры выполнения плана хлебозаготовок; как никогда обратить внимание на предстоящую посевкампанию; о поступлении самообложения; т.к. срок уплаты самообложения истек у всех злостных нездатчиков хлеба провести опись имущества" и т.п. Летом 1929 г. Сосновский с/совет в протоколе о ходе хлебозаготовок писал: "Шире развернуть работу среди населения, путём вывешивания лозунгов, плакаты...групповых бесед, к каковой работе привлечь все культурные силы и деревенский актив... Обязать всех членов с/совета имеющиеся хлебные излишки немедленно таковые сдать государству, дабы послужить примером для остального населения"... Реальная же жизнь становилась нередко просто маразмом. Январь 1930 г. - на станции Полетаево арестовали двух человек: Шапиро Василий и Даренских Михаил (сосновец), они "праздношатались" и при проверке оказались без документов. Их обвинили в произошедшей здесь ранее краже, но краденых вещей при них не нашли. Ну нет, так нет. Стали их подозревать ещё в убийстве - в общем, помурыжили так пару недель и отправили в Свердловский уголовный розыск. Дальнейшее неизвестно, но вряд ли кончилось хорошо. В том же году челябинский суд, среди других дел, осудил нескольких граждан, за то, что они словесно подтвердили трудовой стаж знакомого им человека при назначении ему пенсии. А человек тот оказался бывшим подполковником. Среди обвиняемых оказались и сосновцы: Истомин Иван 36 лет (пять детей в семье) и Даренских Макар 38 лет (семья 4 человека) - ему сразу припомнили, что был прапорщиком в "белой" армии. ... В общем, главный обвиняемый умер во время следствия, а семерым по делу дали: одному ссылку, одному (инвалиду) - пол года, пятерым (сосновцы в их числе) - по году принуд. работ без оплаты за труд. Или, в том же году - судили братьев Сербиных (из Малоросского хутора, Бутаковского с/совета): приехали Семен и Павел (47 и 40 лет) в Челябинск на элеватор для сдачи хлеба в счёт плана хлебозаготовок, после расчёта выпили горькую - и вернулись обратно, учинили скандал, "с нецензурной всевозможной бранью начали упрёки и угрозы по адресу коммунистов и целом Сов. Власти". Обращаясь к стоящим в очереди крестьянам - хлебосдатчикам, которых было там два десятка человек, говорили: "Товарищи что вы делаете, куда и кому вы сдаете хлеб. Лучше этот хлеб свалите в озеро, но не сдавайте коммунистам и Сов. власти...". Ну и влепили им потом за это: контр-революционную вылазку и агитацию, ст.58, п.10. Хотя те и оправдывались потом, что пьяные были. По 5 лет в особо-трудовой лагерь каждому. Ну и т.д. Как резонно говорилось тогда в одном из отчётов Прокуратуры - "Резкое увеличение имеют цифры задержанных в состоянии опьянения" и "..больше всего уделено внимание в части обнаружения преступного элемента и в частности скрывающихся кулаков, что и характеризуется цифрами увеличения количества обысков и задержанных лиц"... Высылки, аресты, лишение прав - подобные факты стали перманентными. 1932 г. - председатель Чипышев, секретарь Истомин, подписали очередную бумагу - "Список лиц, не имеющих право быть сельскими жителями Сосновского с/совета", внеся туда 12 фамилий (считай семей). 1934 г. - в одном из руководящих отчетов критикуются 8 пригородных с/советов, в т.ч. Сосновский, Полетаевский, Чипышевский, где имеют место "нарушения революционной законности" и даётся "ценное указание" - "Усилить борьбу... в связи с новым урожаем". Абсурд. ...Рушились хозяйства, рушились семьи. К примеру, семейство Никифора Даренских (у него было 5 сыновей) насчитывавшее более двух десятков человек в конце 19 века, после событий 20-30-х г.г. исчезло, а те, кто продолжал существовать, практически утеряли родственные связи. Впрочем, жизнь есть жизнь, и на месте исчезнувших семей обильно росла новая поросль. Однако жизнь людей, всей страны в целом, была теперь разделена - на "до" и "после" т.н. революции. И то, что было "до" - почти полностью исчезло из памяти за короткий исторический период. Люди, как могли, пытались укрыться от невзгод, а кто не мог, становились фактически рабами с гордым именем гражданина Советского Союза. Впереди было еще много-много тяжелейших лет. В том числе - впереди была большая война, где огромное количество людей проявят вновь свои лучшие гражданские качества, а высокая власть в очередной раз свою некомпетентность и живодёрство - в результате чего, почти задаром, погибнут миллионы тех, кто погибнуть был не должен, а должен был жить. (В "книге памяти" Сосновского района есть много фамилий, имеющих отношение к этой статье. Кроме информации об участии сосновцев в войне 1941 - 45 г.г. там можно, зная прежние места жительства означенных людей, проследить иногда их перемещения в 30-е г.г., и где они осели в дальнейшем.)
   ...К сожалению, нельзя назвать легкой и весёлой жизнь сельчан и в 50 - 60-е годы. Но всё же, по сравнению с тем, что было, жизнь конечно налаживалась. Сосновка дала своё название образованному пригородному району. Живший в один из тех лет (в 50-е г.г.) в Сосновке на учебной практике В.В. Поздеев - будущий известный в нашей области историк-краевед, как-то через много лет вспоминал: "Большая была деревня... Один край её назывался староверческим... Через реку был натянут двойной канат, принадлежавший метеостанции (скорость течения измеряли), при желании его можно было использовать для пешей переправы. Лето было жаркое, мы иногда купались в реке". Почему-то купающихся местных жителей не запомнилось. Владимир Васильевич жил "на квартире", особенно потом запомнилась пожилая, но весьма колоритная женщина, которая постоянно-много курила папиросы, а при разговоре всегда смачно материлась... При этом она постоянно упоминала про себя, что она староверка - такие вот причуды измененного быта и сознания советского времени...
   ...Прошло много времени, выросший в войну количественно и территориально город, стал нуждаться и в огромном количестве воды. Началось строительство Шершнёвской плотины. В 60-е годы ложе водохранилища начало заполняться и половина Сосновки ушла под воду (затоплена также пара небольших поселков). Это событие можно образно представить, как окончательный уход прежних людей и их жизни, ну и имевшейся живой памяти. От прежнего посёлка сохранилась верхняя его часть, фактически пара улиц, одна из которых носит название мифических "красных казаков". А об основной их массе упоминания вот не осталось. Появился рядом небольшой посёлок - Малая Сосновка, а многие перебрались в Челябинск. Но это уже совсем другая история. Как можно понять из вышесказанного - совсем уже другая...
  
   ("Река времени в своем стремлении уносит все дела людей". - Г. Державин)
  
  
   Очерк написан на основе тематических документов из различных фондов Челябинского областного архива (ОГАЧО), и тематической литературы.
  
  
   Андрей Любимов /2008 - 2010/
   Город Челябинск, член Южно-Уральского
   Регионального Отделения Ассоциации
   генеалогов-любителей.
   **********************************************
   Печатается с разрешения автора.
   C уважением, редактор газеты "Союзная мысль" - Ольга Щеткова.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"