Это была одна из тех мучительных ночей, когда я, терзаемый сомнениями и раскаяниями, напряжённо звал сон и с тоской смотрел на полную луну, равнодушно наблюдающую за моими мучениями.
Луна богата силою внушенья,
Вокруг неё всегда витает тайна.
Прав был поэт, назвав её "верховной владычицей печали". Нет более желанного и манящего зрелища в минуты отчаяния. Она всё продолжала и продолжала смотреть на меня и лить неоновый свет на мой ковёр. Было что-то призывное и необьяснимое в её настойчивом свете. Вдруг лунная дорожка ожила и стала похожа на дымку, превратившуюся в киселеобразную массу, исполняющую какой-то странный танец на моём полу. Я вскочил с кровати и застыл на месте. Я наблюдал, как эта танцующая масса начала обретать форму и всё больше становилась похожей на женщину. И не просто на женщину, а на прекрасную жрицу какого-то неведомого культа. Как щедро одарила луна своё порождение. Её се-ребрисые волосы тяжёлыми струями падали на плечи, её огромные глаза светились зелёным блеском, её губы были такими манящими и желанными, каких я не встречал ни у одной земной женщины. А её формы были так безукоризненны, что я подумал, существует ли в природе подобное совершенство?
Она прекратила танцевать и с нежностью посмотрела на меня. "Хочешь, чтобы тебе стало легко?" - услышал я приятный бархатный голос. Не успел я подумать о своём согласии, как она подошла ко мне, взъерошила рукой волосы и пальцами провела по позвоночнику. После этого я ничего не видел, но чувствовал, что куда-то плыву. Я открыл глаза и увидел огромный зал, наполненный людьми в прозрачных одеждах. Здесь царил разврат. Но это был чистый разврат, возвышенный разврат, священный разврат. Я видел женщин и мужчин, предающихся любви, целующихся женщин, ласкающих друг друга мужчин, и чувствовал, что ни один из находящихся здесь не испытывает ни раскаяния, ни угрызений совести.
Не успел я опомниться, как на моих коленях сидела прекрасная незнакомка и губами искала мои губы. Я заглянул ей в глаза, увидел её грешную, трепетную душу и понял, что ближе и роднее души не встречал. Она тоже видела меня. Видела все мои гадости и низости, и, несмотря на это, любила и желала меня. И наше соитие было не попыткой удовлетворить свои потребности и даже не возможностью доставить друг другу удовольствие, а желанием ещё глубже проникнуть друг в друга.