Странно двое каких-то по виду служащих, то ли юристы то ли экономисты, сидят в метре от меня и преспокойно покуривают и у них на столе есть пепельница, а у меня почему-то ее не оказалось, неужели я допустил промашку и приземлился не за тот столик. Конечно, поднимайся, мое неразговорчивое пальто, нам нужно вернуться к своим. Я встаю. Вытягиваюсь во весь свой рост и смотрю на стол! От его поверхности все так же отражается свет ламп, все те же зубочистки и салфетки, но произошла странная вещь. Кружечка с кофе. Сейчас я могу гораздо точнее определить ее расположение на столе, я смотрю на нее сверху и вижу, что она стоит у края стола, а когда я смотрел на нее сидя мне, так совершенно не казалось. Чем дальше я нахожусь от объекта моих наблюдений, тем лучше вижу его положение в пространстве и соответственно во времени, но есть один громадный минус я не смогу увидеть, а что именно расположилось в этом самом пространстве и соответственно времени. Я все время отвлекаюсь на детали, потому что рассматриваю их в упор, но стоит мне сделать пару шагов назад как мозаика из непонятных и навсегда логичных деталей выстраивается в законченный рисунок. Эта чашка, она пуста на половину, придется ее оставить, нам нужно рассредоточить свои позиции и сделать решительный и внезапный марш-бросок в зал для курящих. Я сгребаю рукой пальто, оно как-то вяло и не приветливо повисает на моей руке, наверное, на что-то обиделось. Кофе оставлю, закажу ещё чашку. И так в путь. Шаг. Второй. Я обернулся и посмотрел на оставленную, одинокую, брошенную, чашечку с кофе. И снова я отдалился от нее и теперь вижу ее положение в общем зале кафе более точно, чем видел его, когда сидел или же когда стоял и смотрел на нее.
Вот он мой новый столик, такой весь чистенький, и на нем есть пепельница, ее-то я и искал, ради нее и расстался с той, как мне показалось приветливой чашкой, которая показала мне, что она может располагаться, в разных измерениях не покидая своего первоначального местоположения. Теперь я буду долго думать о ней, наверное, попробую дома нарисовать ее. Точно я нарисую то, что видел сегодня.
Опять эта мятая рубашка. Всё тот же официант, и все-то же уточнение. За новым столиком я чувствую себя комфортнее, здесь я свой, я могу курить, и мне плевать нравится ли это, тем двоим, что никак не могут определиться, что же такого поесть им на обед. Ага, вон и мою чашечку унесли. Сейчас она растрезвонит вилкам и ложкам, какой я негодяй, встал, ушел, не допил ее и вообще бросил одну между этими бездушными зубочистками и салфетками. Нет, я не буду здесь обедать, а то ножи могут отомстить за чашку, кто знает, может она их любимица.
Эти двое уже долго всматриваются в меню, я это понял, судя по тому, как официант, откашлявшись в кулак, направился к ним и любезно поинтересовался, не сделали ли они выбор в пользу того или иного блюда. Один из них ткнув пальцем в какое-то название, быстро взглянул на своего соседа, а тот всё продолжал внимательно изучать богатый ассортимент закусок или десертов и, не отрываясь от этого занятия, что-то заказал. Как я и предполагал он попросил чашку кофе, которую официант спешно вынес из недр кухни, где творилось настоящее таинство, и с наигранной любезностью поставил её на стол, напротив безмятежного изучающего меню посетителя.
Мое пальто продолжало беззвучно лежать на стуле. Я закурил, отпил немного кофе, и тут случилась катастрофа. Тот, что неоднократно перечитывал названия блюд или сверялся с желаниями своего языка и желудка, видимо закончил это занятие, хотя может ещё что-то повлияло на его поступок, но он небрежно откинул меню на стоявшую напротив него чашку, видимо не подразумевая, о ее местонахождении. Сейчас чашка упадет, скорее всего, она разобьется на мелкие кусочки, а сам напиток расползется по полу темной лужицей. Но это не случилось. Все мы, включая мое пальто и зубочистки на пустых столиках и сами эти столики, следили за происходящим. Хотя может столики и зубочистки, оставались равнодушными, они-то видели и не такое, но меня смутило то, что произошло немного позднее.
Вся эта сложная конструкция для комфортного пития, состоящая из блюдца, чашки и самого кофе, плавно съехала с поверхности стола и повисла в воздухе. Это заняло несколько секунд. Затем пол, на котором я расположил свои ноги, и который сам расположился на земле, поэтому могу сказать, что сама земля взметнулась ввысь и подхватила блюдце с чашкой, раскрошив их на куски, да и сам кофе после этого всё-таки расползся темной лужицей по безупречно чистому кафелю.
Тут же появился официант, оценивающе посмотрел на разбитую посуду затем на посетителя, потом что-то сказал и скрылся. Когда он вернулся с новой порцией кофе, то осколки уже были убраны, и ничто не свидетельствовало о произошедшем казусе. Посетители продолжали ожидать заказанные блюда.
А я всё прокручивал в памяти падение чашки, которое оказалось не падением вовсе. Я взял ложечку, посмотрел на то, как от ее блестящей поверхности отражается свет, и отпустил ее. Вновь вместо того, что бы упасть на землю, сама земля подпрыгнула и, брякнув, закатила ложечку под стол. Я нагнулся за ней и ещё несколько раз попытался уронить ее, но все тщетно. Она упорно не хотела падать, а земля упорно подпрыгивала за ней. Наверное, я бы ещё долго продолжал ронять ложечку. Может быть, мое пальто не выдержало этого и рассказало бы, почему эта металлическая загогулина не хочет падать и почему земля так старательно и молниеносно подхватывает её. Ведь она такая большая и важная эта земля ей не должно быть дела до какой-то там чашки или ложки или человечишки решившего расстаться с жизнью, сбросившись со второго этажа своего домика. Но она реагирует на каждое колебание, и никто не ускользнет от ее проворных подпрыгиваний. После очередной попытки мои опыты прервал официант.