---

и дал же дарвин плевральные лица совам,
легкие, на постоянной основе.
треснувшие полоски дал им на память,
кажется, память тоже чужое слово.

и дал же дарвин совам эдиакарий,
каждой сове дал по океану рая,
где ни хребта ни диплома ни переклички,
впрочем, сова смогла бы ответить A Em.

скажешь, ты третий лишний читать такое.
это чужие птицы, карбон и тоний.
я вспоминаю март и стихи цветкова,
память - чужое слово, всегда готова.

---

ехали мы против солнца,
и где свет залило пылью.
два мешка у дороги
головы прятали в колени, под руки.
снилось им, что обнялись,
ввалились друг другу в ямки мусорного пакета.
и что мы были тыльной дымкой,
и так не умели каждой
морщиной.

---

возле дома несет из подвала водой,
чуешь тополь и суп, ослепляясь тоской,
говоришь себе: завтра я буду счастливой.
о олива, олива, о зелень олив.
узнаваемый в дайверс и греберс отлив.
логотипная тварь с недотесанной гривой.


---

1.

сны вспыхивали -
белые лисы, рвущие аэропланы, 
падали
и вот уже наяву (спуск)
цепью мазков сливочной краски на 

лестничных лампочках,

шестнадцать стеклянных 
памятников лепесткам
семейства розовые
(по количеству этажей),

сны как отдушины на кончиках пальцев
спуск в лабораторию с косыми стенами
над podval incognitus 

2.

Венеция.
пустые ключицы утра.