Аннотация: Памяти погибших в Великой Отечественной Войне посвящается...
Преддверие! Пространство, наполненное невесомым туманом! Здесь нет верха и низа, нет стен - только серая плотная дымка и ВХОД. Или, вернее, ВЫХОД. Яркий круг, который было видно отовсюду. Выход из Преддверия и Вход в неведомое. Ибо никому из сущностей, находившихся в Преддверии, не было известно, что находится ТАМ - за Выходом. И спросить не у кого...
Все сущности, находившиеся здесь, некогда являлись людьми. Как давно это было, никто из них определённо сказать не смог бы - время в Преддверии жило по своим собственным законам. Единственный определённый срок, которой четко могла обозначить новоявленная сущность - сорок суток, по истечении которого большинство постояльцев отправлялось к Выходу и исчезало в нём. Если сущность не покидала Преддверия по окончании сороковых суток, её память о земной жизни пропадала. И тогда сущность бесцельно скиталась в тумане забытья, пока не попадала к сверкающему кругу и не исчезала в нём. В любом случае, дорога из Преддверия была только одна: к Выходу.
Но были и такие, кто оставался здесь на долгий срок, находясь в полной памяти. Случалось это тогда, когда на Земле ещё были живы родные прямой крови, те, кто помнил об умерших, таковыми их не считая.
Сущность, когда-то бывшая Иваном Зайцевым, парила неподалёку от Входа. Сколько раз он хотел двинуться в сверкающий круг и узнать, что же там находится! Но тонкая нить, связывавшая его с живущими, не обрывалась, и Иван продолжал оставаться в серой мгле. Потому что из Преддверия он ещё мог, хотя бы изредка, хотя бы мимолётом достучаться до близких, а ОТТУДА этого сделать уже не получится.
Как это происходило, он не понимал, но иногда словно оказывался на Земле. Большей частью около мамы, а потом, когда её не стало, возле сестрёнки Лиды. Он приходил к ним в их снах, смутно видёл родные лица, но не мог ничего им передать. Как ему хотелось сказать что-нибудь ласковое, обнять, утешить... Но их разделяла пропасть более глубокая, чем все известные людям каньоны. Вера родных в то, что он до сих пор жив, не отпускала его. Он не мог уйти - пока в него верят, пока он может хоть как-то уменьшить их боль...
В этот раз всё произошло совершенно по-другому. Призрачная нить, связывавшая его с миром живых, вдруг стала яркой и широкой. Иван двинулся по ней, словно по дороге. Миг, и он оказался в поле. Вокруг не ночь, как обычно - яркий день. Солнце! Настоящее, желтое солнце! Когда он в последний раз его видел? На зеленых сопках ветер лениво волнует море трав, несколько невысоких деревьев шелестят листьями. Какие-то люди стоят широким полукругом, солдаты с автоматами выстроились ровной шеренгой...
Но Иван уже не обращал ни на что внимания. Его взгляд был прикован к пожилой женщине, стоявшей на коленях у небольшой земляной насыпи. Она плакала, положив одну руку на свежевырытую землю, а второй крепко прижимая к сердцу какую-то небольшую вещь.
Лида! Как она изменилась! Иван помнил её пятилетней девчушкой. Белобрысенькая, босоногая и вечно чумазая. Хохотушка и растеряшка! Однажды она потеряла в поле ягнёнка, и Ивану пришлось до ночи искать черно-белого бяшку. А Лидка плакала и смеялась одновременно... Иногда появляясь в её снах, Иван по-прежнему представлял её пятилетней девочкой. Но даже сейчас, глядя на её седые волосы, аккуратно зачёсанные назад, на морщинистые щеки, на сгорбленную годами спину, он всё равно видел её той же младшенькой сестрёнкой, которая вышла вместе с мамой провожать его.
Иван подошёл к женщине, помог ей встать на ноги и ласково обнял её. Так они, молча и стояли, глядя друг другу в глаза. А потом он поцеловал её в сухую морщинистую щеку.
- Лидия Ивановна, как вы? - мужчина, председатель местного колхоза, участливо положил ей руку на плечо.
- Спасибо, уже лучше! - пожилая женщина растерянно вздохнула. - Столько лет мы верили, что Ваня жив. Даже когда в сорок втором извещение получили "пропал без вести под Сталинградом". Спасибо вам, что отыскали... его.
- Ребятам из школы спасибо скажите - они и обнаружили, и по архивам восстановили всё. И перезахоронение героя организовали.
Женщина поглядела на небольшую могилу и тихо, так, что председатель её еле услышал, сказала:
- Ване здесь бы понравилось... Знаете, я вдруг почувствовала себя пятилетней девчонкой. Как тогда, когда мы Ваню на фронт провожали. Он подошёл ко мне, большой, сильный, обнял... Мне до сих пор кажется, что он стоит здесь рядом... Всё такой же, двадцатилетний... Скажите, я могу оставить себе медальон?
Мужчина поглядел на позеленевший медальон, который поисковики недавно обнаружили. Сколько ещё таких медальонов скрыто в волгоградских полях?
- Я думаю, вам разрешат его забрать.
Торжественная часть была недолгой. Командир взвода почетного караула дал команду, солдаты вскинули автоматы вверх, и тишину разорвал залп.
- Вечная память павшим героям!
Залп. Залп.
Вскоре все разошлись, только пожилая женщина смотрела на временный деревянный памятник с красной звездой, под который она положила старую довоенную фотографию брата.
Рядовой сто тридцатого пехотного полка Зайцев Иван Иванович погладил седые волосы постаревшей младшей сестры, повернулся и ушёл. К сияющему Выходу.