Шик : другие произведения.

Малая Мошка

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 4.07*10  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Текст 1-ой части переработан. Выкладываю исправленный файл. Пропуски заполнены, пробелы ликвидированы. И так, небольшая деревушка, затерявшаяся среди обширных торфяников средней полосы России, оправляется по воле "сумасшедшего" миллиардера в... на... куда-то. ПРОЕКТ ВРЕМЕННО ЗАМОРОЖЕН!!!!
  МАЛАЯ МОШКА
  
  Эх! Российская глубинка!
  Как много в этом слове....
  Край лесов, болот и рек.
  И ничего там больше нету
  Как ни старался русский человек!
  Пролог
  
  Испокон веков российская глубинка показывала чудеса стойкости, терпения и выживания не благодаря, а вопреки стараниям высокопоставленных лиц и больших чинов. Под громкие крики носителей "прогрессивных идей" о социальной справедливости и социальном равенстве её обдирали до исподнего белья, и втаптывали в болота ещё глубже, чтобы не маячила перед глазами своими рваными дырами нищеты, и не привлекала внимания своей протянутой рукой в немой просьбе подать Христа ради. Никто из высоких дядь обличённых большой властью в здравом уме не решит тянуть дороги к полуразвалившимся умирающим деревенькам с покрытыми вековым мхом стенами, и с дранкой на крышах. Туда не протягивают провода, что бы, не дай бог, не подсветить то убожество, в которое превращается русская деревня.
  В то время когда всё человечество семимильными шагами мчалось в светлое будущее по широким асфальтовым дорогам, маленькая деревенька, с таким же маленьким названием, тихо умирала на обочине, всё больше превращаясь в кладбище отслужившей свой срок торфодобывающей техники, и ещё более изношенных и более ржавых паровозов и тепловозов, стоящих на почти не действующей и полу заброшенной узкоколейке.
  Малая Мошка была... Маленькой. Великие стройки обошли её стороной, там не строили великих заводов и не копали глубоких карьеров и шахт. Мимо неё не прокладывали великие пути, впрочем, и не великие тоже старались обходить её стороной. Даже самолёты, изменив всем правилам, огибая её по широкой дуге вместо того чтобы лететь по прямой, приравнивали этот маленький населённый пункт к Бермудскому треугольнику.
  Не повезло Малой Мошке. Не там родилась. Ей бы, где - ни будь на Урале, возле медной горы появиться на свет, или в якутской тайге рядом с кимберлитовой трубкой полной алмазов. На худой конец и Карелия бы подошла с её большими запасами апатитов. Глядишь, и выросла бы маленькая до большой, а там и в городок превратилась бы. Может быть районным центром стала.
  Совсем не повезло Малой Мошке. Ни золота, ни алмазов, ни руд особо ценных металлов, ни нефти с газом. Только болота кругом, торфяники, да комары с мошкой, и прочим гнусом в избытке.
  Всё в этой деревне было маленьким. И дома, почерневшие от времени, и люди, проживавшие в этих домах. Магазин с не очень модным названием "Сельпо" тоже был маленьким, и объём торговли тоже маленький. У маленьких людей были маленькие зарплаты, а потребности и того меньше. Была у Малой Мошки и своя маленькая автодорога. Грунтовая. Дорога была маленькой, а лужи и ухабы, не в пример, большими. На маленькой дороге не помещался грейдер, и другая строительная техника тоже. Для того что бы её отремонтировать, её нужно было сделать большой. А зачем Большая дорога в Маленькой деревушке?
  Но был у Малой Мошки, предмет особой гордости. У неё была своя железная дорога. Тоже маленькая. Когда-то, по ней бегали маленькие работящие паровозики с тепловозиками, которые тащили за собой вереницы, маленьких, но многочисленных вагончиков с торфом, и с рабочими дежурных смен, и просто с маленькими людьми, едущих на болота за клюквой и другими дарами природы.
  Когда Малая Мошка была ещё Совсем Маленькой, новорождённой, у неё были свои школа и детский садик. Даже медпункт. Был. Правда, всё это было очень маленьким, и поэтому на карте не отмечались. На карте не отмечалась и сама Малая Мошка. На общегражданских картах масштабы настолько маленькие, что рассмотреть малое в малом было не возможно. Малую Мошку не рассматривали, и не наносили. Поговаривали, что где-то в райцентре, в здании райсовета, висела большая карта области, и на ней, вроде бы, Малая Мошка была видна. Маленькая синяя точка, нанесённая химическим карандашом, каким-то сердобольным дяденькой из районного руководства, а может быть и уборщицей, которой стало обидно за свою малую родину, мирно красовалась на самом краю карты. А свой глобус Малая Мошка так и не создала. Некогда было. Другими делами занята была.
  Стране нужен был торф.
  Лампочка "Ильича", запатентованная электротехнической и радиоэлектронной компанией Томаса Эдисона "Дженерал Электрик" у русского инженера-электрика Лодыгина, с широким размахом и от всей души дала пинка лучинам, свечам, и керосиновым лампам. Домохозяйки ходили на курсы под названием "Как пользоваться электрическим утюгом" и вышвыривали дедовские, чугунные на свалку, а кто поумнее, на чердак. Стране нужна была электроэнергия. Страна требовала электроэнергию. Индустриализация набирала обороты, и в своих шестерёнках перемалывала всё, что туда попадало. Под раздачу попала и Малая Мошка с её торфяными болотами, и богатыми россыпями клюквы.
  Согнанные со всей округи бородатые крестьяне вгрызаясь в сочащуюся водой землю деревянными лопатами, рыли дренажные канавы, валили лес, строили гати и мосты, трамбуя насыпи будущей узкоколейки ногами, обутыми в лапти. Первые годы торф разрабатывался вручную. Большое количество торфа, из-за убогого инструмента, требовало большого количества людей. Вот тогда, из небольшого, поста номер "1", выросла Малая Мошка. Обзаведясь тремя бараками, крытым соломой навесом с двумя длинными столами, деревенской достопримечательностью типа "сортир", и ещё немного по мелочи, Малая Мошка стала деревней.
  Шло время.
  Лопаты заменялись экскаваторами, тележки сменились на вереницы вагонеток, которых тащили небольшие, шипящие паром, паровозики. Добыча торфа выросла, а людей стало меньше, один экскаватор заменял двадцать человек. Малая Мошка так и осталась Малой и до Большой не доросла. Два барака разобрали, а вместо них появилось с десяток новеньких рубленых изб с небольшими распаханными квадратиками огородов. Как-то сами собой образовались детский сад и школа. Жизнь налаживалась, а торф всё шёл и шёл нескончаемым потоком по однопутной узкоколейке на районную электростанцию.
  Война.
  Мошка замерла. Сжалась, стараясь, стать незаметнее, чем была раньше. Не получилось. Кто-то о ней вспомнил, и железную дорогу разобрали, фронту нужны были рельсы. Паровозики, ещё вчера возившие торф и людей, теперь ходили по прифронтовым рокадам и перевозили боеприпасы и технику. Людей перевозили тоже, но уже в военной форме.
  Мужчины ушли. Школа и детский садик закрылись. Медпункт тоже. Единственного деревенского фельдшера отправили на фронт.
  Всё замерло. Только далёкая канонада и гул двигателей тяжёлых бомбардировщиков нарушали тишину, впавшей в летаргический сон Малой Мошки. Через несколько месяцев в деревню пришли мужчины. Чужие. В чужой военной форме.
  Мошка плакала. Плакала слезами оставшихся стариков, успевших спрятаться женщин, и детей. Остальных, чужие мужчины куда-то забрали.
  Оплакав потерю, Малая Мошка опять впала в голодное оцепенение.
  Два с половиной года ужаса закончились, как-то обыденно. Из района пришли подводы...
  Стране нужен был торф!
  А в Маленькой Мошке появился маленький памятник с красной звездой.
  И до войны народа было не много, а после и того стало меньше. Многие не вернулись, а из тех, кто вернулся, многие были калеками не способными работать в полную силу. Мирное время не принесло облегчения, и бабий труд оставался, столь же тяжел, как и прежде.
  Послевоенная промышленность росла, как на дрожжах страна восстанавливалась после потерь.
  Человек полетел в космос, отправил спутники к Марсу и Венере, стал осваивать атомную энергию, и взрывать атомные бомбы, а теплоэлектростанции, так и требовали торф, во всё возрастающих количествах.
  Прошло тридцать лет.
  Началась всеобщая газификация. Малую Мошку это не затронуло. В первую очередь газифицировали южные регионы Советского Союза, страны Европы, Восточной и Западной, как особо нуждающиеся.
  Пусть. Пусть не было газа, пусть электричество с перебоями, и не каждый день можно было включить телевизор. Но Мошка жила. Жила как могла. Худо-бедно, но жила.
  К концу 90-х доживала. Перевели всё-таки районную электростанцию на газ. Кому-то в верхах, успешно присосавшимся к закромам Газпрома, потребовалось увеличить кормушку, а проще говоря, увеличить число данников, а чтобы данники не сильно дёргались, создали модную науку - экология. Когда торф жгут в топках электростанции, это не экологично, а когда тот же самый торф выгорает прямо там, где лежит, то это природное явление.
  Добыча торфа упала почти до нуля. Торфобрикетный завод "Торфо-Брикет" закрылся почти полностью. Работал только один цех, где изготавливали торфяные горшки и торфосмеси для рассады. Какое-то время положение спасали дачники, но и это не сильно помогало, зарплату не платили по полгода и больше, и той уже не хватало на питание. Начались сокращения и людей и техники....
  
  ЧастьI. Знакомство
  
  4 июня 2010 года. Пятница
  
  - Михалыч!
  По металлическим ступеням торфоуправления прогромыхали тяжёлые шаги. На пороге обшарпанного, со следами разрухи, кабинета генерального директора ОТП "ММ", или - обособленного торфопредприятия "Малая Мошка", появилась фигура. Фигура принадлежала молодому человеку лет двадцати пяти, с растрепанными, вьющимися тёмно-русыми волосами, и шальными глазами, "скрывающимися" за понтовыми очками с простыми стёклами вместо линз. Худая и высокая фигура, была одета в мешковатый, засаленный комбинезон цвета хаки, и в растоптанные, сильно поношенные кирзовые сапоги со сложенными в гармошку голенищами.
  - Михалыч, уснул что ль?
  Фигура ворвалась в кабинет и, не спрашивая разрешения, плюхнулась на потёртый задницами многочисленных посетителей стул, больше похожий не на предмет мебели, а на инвалида прошедшего все мыслимые и не мыслимые войны. В кабинете стало тесно. Вытянутые ноги фигуры дотянулись до противоположной стены и оставили отпечатки рифлёной подошвы кирзачей на остатках обоев и на покоробившемся от старости плинтусе.
  Пётр Михайлович Стахов, генеральный директор ОТП "ММ", в тёмно-синем спортивном костюме, сидел перед стареньким монитором с корейской кличкой Samsung и неспешно прокручивал колёсико мышки. Фигура вошедшего его не интересовала, и он её проигнорировал.
  - Михалыыыыч! Ауууу!
  И занесла его не лёгкая. Что он от меня хочет? - выругался про себя Стахов ткнув пальцем в клавишу "Enter". Он осторожно отодвинулся к подоконнику уперевшись в него спинкой кресла, чтобы не отваливалась, и посмотрел на вошедшего.
  - А-а-а, Степанов, - посмотрел он на фигуру по фамилии Степанов. - Опять за деньгами пришёл, или просто так? Если просто так, то дверь слева от тебя, мне с тобой трепаться не досуг. Впрочем, если за деньгами, маршрут тот же.
  Фигура с распространённой в этих местах фамилией Степанов насторожилась, услышав давно забытое слово "деньги".
  - Какими деньгами?
  Самое не лёгкое в жизни, когда разговор заходит о деньгах. Легче всего, когда речь идёт, например, о погоде, или о лошадях и видах на урожай овса. Но Степанова интересовало, увы, не количество осадков и не суммарная солнечная радиация на квадратный метр поверхности, и не длительность вегетативного периода злаковых культур.
  - А какие тебе нужны? - взгляд Стахова был серьёзен, а в голосе не чувствовалось иронии, но если бы у Степанова был под рукой микроскоп, или ещё какой прибор, то "вооружённым" взглядом он заметил бы в глазах шефа пляшущих чёртиков. - Заявляю, тебе со всей ответственностью, Степанов, что денег нет ни каких. Ни бумажных ни железных, ни в рублях ни в какой другой валюте. - Стахов поискал у себя в кармане, и вытащил целую жмень подсолнечных семечек. - Ты, семечками не интересуешься?
  Степанов растерянно кивнул головой, протягивая руку.
  -А....
  Стахов высыпал горсть семечек в подставленную руку, отряхнул ладони, и махнул рукой в сторону двери.
  - Всё, Степанов, дуй отсюда. Не мешай работать.
  Посмотрев на "подарок" от большого начальства, и машинально запихнув семечко в рот, Степанов поднялся со стула и направился на выход, но у самого порогазамер. Или вспомнил что, или не решался сплюнуть шелуху на пол. Шелуха оказалась не причём, её он сплюнул не задумываясь.
  - Ты чё Михалыч, я к тебе не за деньгами пришёл.
  Стахов посмотрел поверх монитора на Степанова, удивлённо изогнув бровь, и снова полез в карман.
  - И не за этим, - поторопился Степанов, догадавшись о намерениях генерального директора.
  Ходить по деревне с высыпающимися из оттопыренных карманов семечками, было не "понтово".
  - Так зачем же ты пришёл? ... - скабрезный детский стишок Стахов продолжать не стал, лишь вопросительно посмотрев на молодого человека. - Ну, ну, продолжай, что там у тебя? - Стахов указал глазами на стул, подвинув ногой ближе к посетителю мусорную корзину. За короткое время Степанов заплевал весь пол, и на столе Стахова тоже белела шелуха.
  Степанов уселся на стул инвалид, оставив ещё пару свежих рифлёных следа на стене и плинтусе, сплюнул мимо ведра и невинным взглядом уставился на Стахова.
  - Михалыч, нас покупают.
  Стахов задумчиво посмотрел на длинноногого и грязноногого Степанова, подумал о чём-то приятном, улыбнувшись своим мыслям.
  - Да? И кого же?
  - Всех, - Степанов широко развёл руки, показывая объёмы покупки и, щёлкнув семечко, сплюнул шелуху.... На пол, зараза!
  Стахов покивал головой. Однако! Вспомнилось, что-то смутно знакомое, совсем ещё не забытое, но ушедшее на задний план, и "весёлые картинки" калейдоскопа прошедших событий, замелькали перед глазами...
  Вот, Трёшкин договаривается с кем-то из района по телефону, прикрывая трубку рукой. На следующей картинке товарищ Чуйков сидит за столом, и с открытым от усердия ртом, подписывает какие-то бумаги подкладываемые ему стоящим рядом Дугиным. А вот, дядя Дима обречённо пожимает плечами, и пишет заявление. А вот почти пять километров свежеразобранных рельсов покидают Малую Мошку в неизвестном направлении, а вместе с ними и перевалочная машина. И опять Дугин, но на этот раз с Уткиным, молчаливо взирают как загружают на платформу единственный работающий экскаватор. Следующей в калейдоскопе была касса с большой очередью и разочарованными лицами рабочих. Бабий бунт тоже не прошёл мимо, а после него серьёзные люди в погонах защёлкивают наручники на запястьях Трёшкина, а их, всех скопом таскают в прокуратуру. Отдельной строкой прошёл суд, на котором он был свидетелем.
  В след за картинками, в воспоминания вплыли два слова: чиновники и коррупция.
  Вот! - поймал мысль Стахов. - Чиновники. А кто у нас чиновник?
  Стахов стал задумчиво загибать пальцы и что-то считать про себя. До чего-то досчитавшись, он удивлённо развёл руки. Выходило не много, но самым главным чиновником был он, Стахов.
  У генерального директора засосало под ложечкой.
  Только этого не хватало. Но почему я ничего не знаю?
  Стахов посмотрел на безмятежную рожу Степанова, заплёвывающую пол. А может...
  - Слушай, Степанов, откуда дровишки?
  Степанов замялся.
  - Ну... - протянул Степанов и, смутившись, отвёл глаза в сторону. - Степанида по всей деревне уже разнесла...
  -О-о-о! Это очень "надёжный источник". - Стахов расслабился. Раз Степанидин след присутствует, то всё может быть не так плохо. Не иначе, очередная интрига Чуйкова, который на протяжении последних двух месяцев спит и видит себя на этом разваливающемся кресле в качестве начальника всего этого болота. А Степанида, его жена, и по совместительству директор мошкинского сарафанного радио, хитрая, склочная, умная и тем опасная женщина, ему активно в этом помогает.
  Узрев на лице начальника скептическую улыбку, Степанов начал "метать" слова, как осётр икру во время нереста.
  - Михалыч, вот ей богу, своими глазами видел, - неумело перекрестился Степанов слева направо. - Я к Машке шёл, смотрю, какой-то мужик в чёрном костюме мне навстречу прыгает, с блестящими башмаками. Он подпрыгивает, и меня солнечными зайчиками слепит. Ну, я зажмурился, и в лужу то и влетел, не уворачиваться же. А мужик всё подпрыгивает, и зайчики мне в глаза всё пускает. Я ещё из далека понял, что не наш тот мужик, одет богато, не по нашенски. Ну, я хотел уже, - Степанов ударил кулаком в ладонь, - сказать ему, что он не прав, а он шасть...
  Стахов поморщился. Степанов любил болтать не по делу, вот и сейчас, текста много, а смысла... чуть.
  - А как он сюда попал, пешком пришёл? - Стахов перебил развеселившегося Степанова, сделав скучную рожу.
  - Почему, пешком? - Удивился Степанов и посмотрел на Стахова как на умалишённого. - На чёрном внедорожнике...
  - И куда он делся?
  - А я откуда знаю? Как приехал, так сразу к вам в управление пошёл, да тебя здесь не было...
  - А эти? - Стахов кивнул головой в сторону, Степанов сообразив оком идёт речь, пожал плечами.
  - А потом?
  Степанов задумался.
  - Ты, Михалыч, лучше к Щепкину зайди, он к нему тоже забегал, и целый час чего-то с ним обсуждал. О чём разговаривали, не знаю...
  Стахов смотрел сквозь Степанова. Стахов не видел Степанова. Стахов думал.
  Уж не проверяющий ли от самого Ишаева что-то вынюхивает. Да нет, я бы знал. Юлька, сообщила бы. А она молчит...
  Стахов снял телефонную трубку, и начал набирать номер, но на полпути остановился и, положив трубку обратно, сфокусировал свой взгляд на Степанове, который начал нервно ёрзать на стуле, и ещё быстрее грызть семечки...
  - Так, значит, Степанида считает, что меня и ещё кого-то из управления покупают?
  - Да кому вы нужны, чтоб вас покупать, - перебил начальника Степанов. - Всё торфопредприятие покупают, вместе с торфобрикетным заводом и торфяниками.
  У Стахова отлегло от сердца. Значит, его никто, в воровстве не подозревает. Это хорошо. А могли быть и происки Чуйкова, с него станется.
  Распустить слухи через свою жену по всей деревне, в том числе и в районе, что генеральный директор Стахов не чист на руку, и использует служебное положение в личных целях, состряпать какую-нибудь каверзу, опытному интригану, а он в управлении такой не один, труда не составит. Сам не сможет, другие помогут. Жена, Уткин, да тот же Дугин который ещё до Трёшкина оттачивал мастерство подличать, на самом Чуйкове.
  Стахов молчал, внимательно разглядывая ползущую по монитору муху и, думал. А стоит ли вообще доверять этому помойному ведру в ненастоящих очках, собирающего общедеревенские слухи. Нет. Степанову, как лицу лишённого воображения, доверять можно, такое придумать ему не хватит мозгов.
  - Наши развалины, на "ценное" имущество не тянут, - Стахов в задумчивости почесал висок, - поэтому, вряд ли кого могли заинтересовать. Что тогда? Металлолом? По нынешним ценам, и количеству того лома, что гниёт на запасных путях и вокруг деревни, сумма выйдет не малая. Но зачем тогда покупать? Проще взять в аренду, и за пару лет всё вывезти. А что ещё кроме лома может приглянуться покупателю?
  Взгляд Стахова упал на ботинки Степанова. Грязь на них подсохла, и отваливалась самостоятельно.
  - Грязь, - пробормотал генеральный директор. Ассоциативный ряд из двух слов выстроился в логическую цепочку. - Земля. Да, ну. Кому она здесь нужна? Болота одни. Дорог, опричь нашей узкоколейки, нет. Свет есть не всегда, чаще нет. Газ..., только болотный, и то на дальних постах, местами. Коттеджи здесь строить, желающих отродясь не было, даже на нашем острове. Воистину бесценна родная земля, потому как не стоит ничего. Сколько себя помню, чем дороже товар, тем больше желающих его приобрести, законно или не законно, не важно, а если товар дёшев, или вообще ничего не стоит? Дааа, желающих быть не должно.
  Степанов пожал плечами. Сколько чего стоит, кто почём покупает или продаёт, это, как он считал, не его ума дело. Он человек маленький, а такими глобальными вопросами в которых замешаны денежные знаки, суммой больше тысячи рублей, пускай начальство занимается. Они люди большие, им видней.
  - Ладно, Степанов, ступай, далее сам разберусь
  Степанов, встал с качающегося стула, сплюнул шелуху.... Опять на пол! И пошёл на выход.
  - Стой!
  Степанов от неожиданности вздрогнул.
  - Видишь, в углу веник?
  Молодой человек в "очках", удивлённо посмотрел на Стахова.
  - Бери, не стесняйся. И совок не забудь. А вот тебе, - Стахов обвёл рукой кабинет, - фронт работы, у нас, понимаешь, уборщиц сократили.
  Степанов вздохнул и, взявшись за поясницу, пошёл к венику, не забыв по пути сплюнуть очередную шелуху.
  Стахов покачал головой и, махнув рукой, повернулся к компьютеру.
  
  ***
  
  Наблюдая за трудящимся Степановым, генеральный директор ОТП "ММ" Пётр Михайлович Стахов погрузился в воспоминания.
  Пять лет назад он вернулся в родную деревню, отслужив срочную.
  Водительские права, полученные до армии, отправили его служить прямиком в автобат, где он провёл с пользой для здоровья два года, развозя в разные уголки страны армейское, и не совсем армейское, имущество.
  Перед глазами стали проплывать крупные города с широкими хорошо освещёнными улицами и красивыми многоэтажными домами с уютными сквериками и со стрижеными газонами. Все дороги вместе с тротуарами заасфальтированы или вымощены плиткой, надёжно скрывающей грязь от пешеходов. В таких городах жило много людей. За всю свою предыдущую жизнь он не видел такого количества праздно шатающегося люда. А, девушки... Пальчик оближешь. Все нарядные, подкрашенные, в коротких юбочках, и в туфельках на шпильках. Улыбки жителей этих городов, были добрее и открытие, чем озабоченные улыбки его односельчан, снующих вокруг огромных зловонных луж родной деревни. Тогда Пётр впервые увидел витрины огромных магазинов, размером больше чем вагонное депо у него в деревне. Многоэтажные супермаркеты выше водонапорной башни поражали своим великолепием и роскошью, а маленькое и единственное сельпо, что находилось в центре Малой Мошки не шло ни в какое сравнение с этими гигантами. А об ассортименте и говорить нечего. Не было его как такового. Крупа пшённая, крупа перловая, макароны прошлогодние не продутые, аккуратная пирамида консервов из килек в томате, несколько бутылок минеральной воды и... трусы. Женские, детские, мужские семейные, шнурки без ботинок. А остальное свободное пространство растворялось под завалами сапог из разного материала и разного фасона - резиновых, кирзовых, болотных и не совсем болотных, любого размера, а ближе к зиме, сапоги сменялись валенками. Ну и всякого по мелочи: ножи перочинные, крючки рыболовные, вёдра цинковые, лопаты штыковые, лопаты для уборки снега, и веники с совками. Ну и хлеб, конечно же, как самый ходовой товар, пользующийся повышенным спросом. Да-а! После такого "разнообразия" городские магазины казались тем самым заветным "рогом изобилия" о котором грезили разного рода демократы и обыкновенные домохозяйки.
   Да, красиво люди живут в городах, сытно.
  Доводилось видеть коттеджные посёлки генеральских дач, и дачи "новых" русских, больше напоминающими средневековые замки и дворцы Петергофа. Золоченые шпили высоких башен, были спрятаны за высокими заборами, с натянутой поверх них колючей проволокой.
  Были и другие городки и деревни с совсем другим коленкором. Почти вымершие и полуразвалившиеся, на фоне своих старших братьев смотрелись бедными родственниками, и все они были похожи на его малую родину. Такие же покосившиеся и погружённые в землю по самые наличники дома, и такая же непролазная грязь на тёмных, неосвещённых улицах.
  Уходя в армию, не задумывался об окружающих его вещах. Всё, с детства было привычно, не бросалась в глаза убогость родной деревни, в которой он провёл свои детство и юность. Такая же облезлая и покосившаяся в фундаменте школа, в которой он учился до пятого класса, покосившиеся домики, старые бараки, гудки проходящих тепловозов волокущих тележки торфа. Люди в резиновых сапогах, прыгающие через лужи, не высыхающие в летнюю жару. И море грязи.
  Это было нормально. Так было всегда. Стабильно и без изменений. Так жили его родители, так жили и деды с бабками. Так предстояло жить и ему.
  Поначалу Пётр растерялся, ощущая невнятный дискомфорт и ностальгию по оставленной воинской части. Но всё это быстро растворилось в чувстве радости возвращения и, от тёплой встречи затянувшейся где-то на неделю. Тогда у Петра, было стойкое ощущение, что он попал на свои же проводы к самому разгару.
  Пьяный угар, с утра и до утра, для Мошки было делом обычным. Родное торфопредприятие, плюнув на воспитание своих сотрудников, погрузило в пучину пьянства всех "язвенников и трезвенников". Старики содержали молодых, ежемесячные выплаты пенсий заменили ежемесячные выплаты зарплат. Экономили на еде, на одежде, на лекарствах и на детских игрушках, на всём. Но на чём не экономили, так это на сахаре и дрожжах, а в конце месяца экономили и на них. В ягодную пору сахар заменяли малиной, брусникой, клюквой, рябиной, самые счастливые, у кого в огороде кроме крапивы и репейника росли садовые ягоды, использовали вместо сахара их. Самогонные аппараты легко перегоняли в самогон не только брагу, настоянную на сахаре и ягодах, но и верховой торф со мхом, и всё, что лежало под ногами, даже испражнения крупного рогатого скота.
  Гулял Стахов недолго. Ветер в карманах, не смотря на отсутствие дырок, ощутимо холодил пальцы и "надувал" чувство стыда перед родителями. Мать, бывший диспетчер путей, попавшая под сокращение ещё до того как "маленький" Петька ушёл на службу, на работу так и не устроилась, решив остаться при муже и домашнем хозяйстве, а не менять насиженное место, на городские удобства. Не лучше дело обстояло и с отцом. Когда-то самый лучший техник путеец во всём торфопредприятии, потихоньку сдавал позиции. Подводило здоровье. Всё чаще и чаще случались приступы ревматизма, укладывая ударника соц. труда в постель на неделю и больше. Одна надежда оставалась на молодом и здоровом организме с именем - Петька. Но с устройством были проблемы. Постоянные сокращения штатов на родном предприятии не давали возможности найти свободную вакансию. Не лучше обстояло дело с профессией. Водитель многостаночник, каковым Стахов стал в рядах вооружённых сил, не была востребована в прошлом, и тем более не нужна была в настоящем.
  Стахов стал присматривать работу в городе и собирать вещи.
  - Погодь, - держась рукой за поясницу, в комнату вошёл отец. Взяв из рук сына рюкзак, он отложил его в сторону, и тяжело сев на стул показал рукой на диван. - Сядь ка.
  Петька посмотрел на ставший недоступным рюкзак, и сел напротив отца.
  - Ты, Петька, зря торопишься. Работа тебе, и здесь найдётся...
  Петька посмотрел на наручные часы. Последняя "кукушка" исправно доставлявшая людей в город и обратно, должна была отойти от второго депо через пятнадцать минут.
  Не успею, - подумал Стахов-младший, и ещё раз с сожалением посмотрел на несобранный рюкзак.
  - Ты сам-то в это веришь, бать? Кому я здесь нужен со своими водительскими правами? Я даже трактор водить не могу. Так, и тракторов нет ... Свободных. Всё занято, и на годы вперёд очередь стоит.
  - А зачем тебе трактор? Не нужен трактор. У нас работы тоже хватает...
  - Где это у нас, бать? Путейцем быть, или может, работу машиниста предложишь? Так не умею я, не того не другого....
  Отец оборвал Стахова-младшего взмахом руки.
  - Мы с Димкой на счёт тебя уже кумекали, и вот что... Ты, завтра к нему зайди.... Нет, лучше, послезавтра. Завтра у нас выходной. Он тебе подберет, что ни будь. Да, ты не ерепенься, послушай старших. Если не понравиться, всегда сможешь отказаться.
  - Бать, шутишь что ли? Сколько у вас людей за ворота выставили в этом месяце? Не помнишь, или мне тебе напомнить?
  - Да ты сходи, авось ноги, не отвалятся. Димка может, что придумает. Всё ж начальник.
  - Ну, хорошо, бать. Я схожу, но если придётся ждать, то сам понимаешь...
  - Если у Димки не получится, то тогда препятствовать не буду.
  Вот так Стахов младший оказался в торфоуправлении, в кабинете начальника отдела путей.
  Дядя Дима, тем временем, невзирая на постороннее лицо, в лице Стахова-младшего, продолжал беседу с еле стоящим на ногах мужиком с пропитым лицом, и с густым запахом перегара.
  - Ну, что Жихарев, доигрался. - Дядя Дима сидел за т-образном столом, и снизу вверх смотрел на проштрафившегося Жихарева. - Всегда говорил, что толку не будет. Надо было тебя ещё тогда гнать, когда первый раз в запой ушёл. Мать твою больную пожалели. А теперь, что прикажешь делать? Матери твоей нет, и на поруки брать тебя нет никакого резона.
  - Так, поминки же, - не сводя глаз с полупустого графина стоящего на столе, мужик сглотнул тугую слюну и, покачнувшись, ухватился за стул. Ему было плохо, на лбу выступила испарина, и он с трудом удерживал себя в вертикальном положении.
  - Опомнись, какие поминки? Десять дней назад поминки были, а тебя до сих пор на работе не видно. - Дядя Дима стукнул кулаком по столу. - Всё, Жихарев, мое терпение лопнуло, и у Гудко тоже. Вчера было принято решение уволить тебя к едрёна-фене. И поверь, я это сделаю с большой радостью, потому как твои выкрутасы у меня во где, - начальник путей показал ладонью около горла.
  Дядя Дима подтянул к себе стопку бумаг и, вытащив из неё одну единственную бумажку, надел на нос очки и пристально посмотрел на побледневшего Жихарева.
  - Ты читать всё равно не в состоянии, я тебе сам зачитаю. Так вот, Жихарев, сообщаю тебе, что в соответствии с пунктом 6 статьи 81 Трудового кодекса Российской Федерации, за систематическое пьянство, постоянные прогулы, за действия благодаря которым может произойти несчастный случай и многое, многое другое, с сегодняшнего дня ты уволен.
  Дядя Дима ещё раз осмотрел документ и, положив на стол, пододвинул его к потеющему Жихареву. - На, распишись.
  Он протянул качающемуся мужику шариковую ручку и ткнул пальцем в место, где должна появиться подпись незадачливого Жихарева.
  Жихарев, мысленно был где-то далеко, и не совсем понимал, что происходит и, что от него хотят. Его мутный взор упал на пододвинутую к нему бумагу, скользнул по ней безразлично, так же безразлично прошёл мимо протянутой ручки, и опять сосредоточился на графине.
  Дядя Дима не выдержал, и всунул письменную принадлежность в трясущуюся руку Жихарева принудительно.
  Крестик, а на большее у Жихарева не хватило сил, получился отлично
  - Всё, Жихарев. Иди в отдел кадров, а потом в бухгалтерию... Может, расчёт получишь.... Всё, иди, иди. Нечего тебе здесь больше делать. - Начальника отдела путей помахал рукой, словно прогонял муху. - Кыш, кыш... Ибическая сила.
  На подкашивающих ногах, бывший машинист тепловоза, вышел из кабинета, напоследок жалобно посмотрев на Стахова-младшего.
  Дядя Дима, положил в большую стопку бумаг, только что зачитанный и подписанный приказ, посмотрел на гостя, скромно примостившегося на стуле около двери.
  - Подсаживайся.
  Стахов-младший подсел.
  - Кого-то ты мне напоминаешь... - задумчиво потёр лоб дядя Дима. - Ты кто?
  - Стахов...
  - А! Точно, Петька. Мы ж с Мишкой на счёт тебя уже всё перетёрли, вот только с вакансиями у нас.... Подожди ка. Ты же кажется, водителем в армии был?
  Стахов-младший кивнул.
  - Какие машины водил?
  - Да, так. - Пожал плечами Стахов-младший. - Уралы, Зилы, Камазы доводилось иногда перегонять. Но всё больше на Уралах. Открыта категория E, могу с прицепом водить.
  - Уралы дизельные?
  - Дизельные...
  - Тепловоз не Урал, но тоже дизель имеется.... Вот, что. Ты погуляй пока, домой сходи, пообедай, и часика в три подходи.
  "Оставь надежду всяк сюда входящий" - именно эту вывеску Стахову-младшему хотелось приколотить большими гвоздями над дверью торфоуправления, чтоб никто не оторвал.
  Без пяти три пополудни, Стахов-младший постучал в кабинет дяди Димы.
  - Заходи!
  Стахов, по-военному открыл дверь и, мысленно сказав себе "Плевать!" строевым шагом вошёл в кабинет. Дядя Дима поднял бровь.
  - Орёл. Хорошо вошёл. А теперь присаживайся.
  Стахов присел, и выжидательно посмотрел на хозяина кабинета.
  - Прав был Мишка, когда говорил, что ты в рубашке родился. Вакансия тебе нашлась. Только что. На, - дядя Дима протянул Стахову-младшему стопку бумаг. - Документы с собой? Вот и хорошо. Иди, заполняй и беги в отдел кадров. А вот, тебе направление на склад, спецовку себе подберёшь.
  Стахов растерялся.
  - А на кого оформлять будете, а то я что-то не разобрался...
  - Как не разобрался? Помощником машиниста будешь, сегодня как раз место освободилось...
  Стахов вспомнил Жихарева... Спасибо тебе зелёный змей, я буду держаться от тебя подальше.
  - Но он же...
  - Он БЫЛ машинистом, - перебил Стахова-младшего дядя Дима, нахмурив брови, - а сейчас на его место переведён его бывший помощник, а ты на место помощника идёшь.
  - Но я, не умею водить тепловозы...
  - Ничё, оботрешься, как-нибудь. - Прогудел дядя Дима.- Ты парень молодой не пьющий... пока. Армию отслужил, а значит, шустрым должен быть. Ничё, справишься. Смотри за напарником, и запоминай. Чего непонятно, спрашивай. Коль справишься, да горькую за воротник заливать не будешь, я тебя через год машинистом сделаю.
  - Я, конечно, постараюсь, но... Сколько платить будете?
  Дядя Дима ухмыльнулся.
  - Ну, ты русский фольклор знаешь... Тут ведь как? Есть две новости...
  Стахов улыбнулся.
   - Одна хорошая, а другая плохая?
  - Не хочу тебя расстраивать, парень, - "обнадёжил" его дядя Дима. - Но не в твоём случае. Для тебя у нас есть две новости, одна плохая, другая ещё хуже.
  - ?...
  - Зарплата у нас... То есть, у тебя, будет небольшая, и платить её будут редко. Но ты
  Петька не расстраивайся. Всё будет пучком, и ты до начальников дорастёшь. Ну, а мы, я и твой отец тебе поможем.
   Дядя Дима пожал на прощание руку и выпроводил молодого человека вон.
  Так Пётр стал помощником машиниста на стареньком тепловозике узкоколейном ТУ7 1984 года выпуска.
  Через год с небольшим, как и обещал дядя Дима, его перевели на должность машиниста. Зарплату прибавили процентов на двадцать, а головную боль в качестве дополнительного бонуса, на сто. Под этим бонусом скрывался помощник машиниста, то есть его помощник, по имени Васька. Ваську, как и самого Стахова, тоже взяли с улицы и без всякого опыта. Это не самое страшное, он сам был таким год назад. Но потом, выяснилось, что этот пенёк сорока лет отроду, страдает от того же недуга, что и вся деревня. Пьёт всё, что горит, кроме дров и угля.
  Уговоры не помогали.
  - Сопляк ещё, что бы меня учить. Поживёшь с моё, по-другому петь будешь, - отмахивался Васька, присасываясь к бутыли с мутной жидкостью.
  Угрозы на него не действовали. Он щерил беззубый рот, и выставлял напоказ покрытые наколками руки. Может кто-то и бледнел при виде зековской атрибутики, но на Стахова синие художества действовали как красная тряпка на быка.
  - Ещё раз пьяный придёшь, я тебе на заднице гвоздём такое наколю, в сортире от стыда краснеть будешь.
  Что бы Стахов не делал, но дело не шло. Васька ходил пьяным, и железнодорожному делу обучаться не торопился.
  Помог опыт армейского прошлого, которого хлебнул полной мерой, и испытал на собственной шкуре.
  __________
  
  Комвзвода старший прапорщик Павлов, был мужиком крутым, и к нарушению дисциплины, относился соответствующим образом.
  - Вы, что мля, себя умными считаете? - вопрошал Павлов, проходя вдоль строя стоящих по стойке смирно солдат. - Это ваша ошибка, мля, есть люди не умнее вас... И эти люди, мля, тоже были такими как вы. Но армия, мля, из людей делает настоящих... Кого, солдат? - Старший прапорщик остановился около рядового Салабая и, взявшись за пряжку начал скручивать ремень, накручивая пухлому рядовому наряды вне очереди.
  Покраснев от натуги Салабай раздул живот, не давая комвзводу скрутить ремень до состояния тонкого жгута, и не дышал.
  - Не слышу, солдат. Кого из людей делает армия, мля. - Повторил старший прапорщик вопрос, прокручивая пряжку в пятый раз.
  - Всех, - не выдержал Салабай и выпустил воздух.
  - Ответ, мля, не верный, солдат. - Закрутив пряжку, седьмой раз по кругу старший прапорщик критически посмотрел на "похудевшего" рядового. - За нарушение формы одежды и пререкания со старшим по званию... четыре наряда в не очереди. Как закончатся, напомни мне про вторую часть. Что надо сказать, рядовой Салабай?
  - Так точно...
  Комвзвода покачал головой.
  - Ничего, Салабай, армия сделает из тебя вундеркинда, мля. А я, мля, буду делать из вас спортсменов. - Старший прапорщик Павлов, оглядел строй и, заложив руки за спину, продолжил.
   - В нашем батальоне участились случаи, мля, геморроя... Отставить смех. Повторяю. Из-за таких му... мудрецов, мля, как вы, у нашего комбата участились приступы геморроя, и не там где у вас, мля, а на всю голову... Если у вас от хронического алкоголизма, мля, то у него от непрерывного "массажа" мозга через прямую кишку, мля, в Военной Автоинспекции. Но, как говорится, мля, если груз разделить на всех поровну, легче, мля, нести будет. Готовьте вазелин, мля. Завтра лечиться, начнём...
  На следующий день НАЧАЛОСЬ!!! Профессиональный спорт, ничто, по сравнению с армейским. Так, блёклое подобие, как любил говорить комвзвода старший прапорщик Павлов, тантрического секса, мля! Тогда Стахов узнал, что такое тантрический секс, геморрой, и марафонский бег "конём" по пересечённой местности. Особенно доставалось тем, кто не мог расстаться с привычкой "остаканиваться" или "ографиниваться" перед сном, или в увольнении. А уж тех, кто потреблял за рулём, привязывал к автомобилю за шварцкопф жёсткой сцепкой и наматывал круги между частью и городом. До города было восемь километров...
  __________
  
  Не раз опробованный "метод старшего прапорщика Павлова" не подвёл и в этот раз. Привязанный к тепловозу, жёсткой сцепкой, чтоб не упал, Васька сдавал нормы ГТО по бегу по шпалам, если появлялся в депо пьяным, или с похмелья.
  Тётя Даша, жена Васьки, ощутила первые признаки беспокойства, когда самогонный аппарат, стоящий в сарае, стал покрываться густой паутиной и пылью. Второй звонок смутных сомнений вызвал убывающий вес муженька, а когда тот принёс зарплату, впала в тихую панику. Не иначе за старое взялся, кобель.
  Надев старый поношенный халат, застиранный до дыр, подпоясав себя старым шерстяным платком, тётя Даша направилась к депо, где и забралась в кусты, росшие напротив ворот.
  Пять дней пребывания в засаде ничего не дали. Ну, почти ничего, если не считать того, что тётя Даша по своей информированности в части депошных дел, не уступала Степаниде. Выходные прошли спокойно, Васька сидел дома, за ворота не выходил, и от скуки занимался домашними делами, зашивал прорехи на чёрных носках белыми нитками. Закончив заниматься, портняжим искусством, Васька натянул носок на руку и, осмотрев его со всех сторон, сделал ещё пару стежков. Аккуратно откусив нитку, он отложил рукоделье в сторону.
  - Бражку что ли поставить, - потянулся Васька, жмурясь в лучах осеннего солнца, и нежно косясь на ковыряющуюся в грядках жену.
  - А чего ж не поставить, - снисходительно улыбнулась тётя Даша, отряхивая морковку от земли, - поставь. И то правда, что-то давно у нас самогоночкой не пахнет, гостей привечать нечем.
  Васька вздрогнул, и с подозрением посмотрел на жену.
  - Ты чего о самогоне вздыхаешь? Сбрендила? - Васька встал с лавки и пошёл в дом, но у самого порога обернулся, и погрозил кулаком. - Смотри, учую, хлебалку оторву.
  А вечер выдался горячим. Ставить брагу Васька не стал, а надев свою неизменную кепку на лысый череп, свинтил к Володьке, соседу по забору, обсуждать "хозяйственные" дела и за жизнь поговорить.... Домой он пришёл "на весле"...
  Понедельник, принёс тёте Даше неожиданный и долгожданный результат, а вместе с ним пришло успокоение и моральное удовлетворение.
  Из медленно открывшихся железных ворот, также медленно выехал ярко-оранжевый тепловоз с красными розами на бортах и... О, ужас... с привязанным сзади Васькой. Первый порыв, броситься наперерез тепловозу, прошёл сразу. Воспоминание о прошлом вечере, поставили жирный крест на помощи ближнему, и Васька, лишился всякой надежды на спасение.
  - Вот и побегай таперяча, Ирод, - тётя Даша удовлетворённо вытерла руки о серый шерстяной платок, опоясавший отсутствующую ныне талию и, выбравшись из кустов со спокойной душой отправилась домой топить баню, поджидая упревшего муженька.
  Прошёл месяц, и к дому Стахову пролегла тропинка, натоптанная ногами женщин хотевших трезвых мужей. А Пётр Михайлович Стахов, стал Михалычем, лицом уважаемым, а благодаря своему старенькому ТУ-7 раскрашенному в ярко-оранжевый цвет с красными розами, узнаваемым.
  Уважение мужиков пришло через страх быть следующими в списке спортивных достижений Малой Мошки.
  Метод кодирования мужей прошёл на ура, и в деревне, кроме Стахова и Васьки, было уже трое трезвенников. Вышестоящее начальство, влепившее строгий выговор своему машинисту за нарушение техники безопасности, задним числом оформило премию за повышение качества и производительности труда.
  Но стезя знахаря-нарколога Стахову не улыбалась и, махнув рукой на достижения в этой области народной медицины, он подал документы на заочное отделение Ельского техникума транспортного строительства, или как сейчас модно говорить - колледж, на факультет "Строительство железных дорог, путь и путевое хозяйство".
  Прошло три года после успешной сдачи экзаменов, и учёба подходила к концу, и на горизонте маячил диплом с красными корочками и теснённым двуглавым гербом, когда о Стахове заговорили во всех закутках обширного торфяного хозяйства.
  В тот год, с особо тёплой зимой, торфяные разработки были прекращены из-за падения спроса на топливо, и торфопредприятие неустойчиво стоящее на ногах начало заваливаться на бок с всё увеличивающимся ускорением.
  Районное начальство, имевшее с этого обломка пирога не плохой кусок, не откладывая дело в долгий ящик, пока ещё что-то можно было отщипнуть от скукожившегося предприятия, преступила к активным действиям в духе российского ОАО "Роспил", направив во все закоулки торфяного хозяйства вновь назначенных "эффективных топ менеджеров".
  Появился такой "засланец" и в Малой Мошке.
  Первыми были отщипаны, списаны и проданы по цене металлолома, новенькая перевалочная машина ФПУ-1, и единственный, на этом участке старенький, но ещё работающий экскаватор МТК-14А.
  Грязные руки с горячей головой и заляпанной совестью приближались к оставшейся узкоколейке и всему железнодорожному хозяйству.
  Малая Мошка жила за счёт своей железной дороги. Половина мужского и треть женского населения деревни работала именно на ней. По ней везли торф. На торфяниках работала вторая половина мужиков и ещё одна треть женщин.
  Началась холодная война. Михалыч к тому времени был уже заместителем начальника транспортного цеха. Такое быстрое продвижение по службе, происходило не благодаря каким-то особенным талантам новоиспечённого начальника, а благодаря трудовой миграции. Первыми мигрировали специалисты с высшим и техническим образованием. Вслед за ними потянулись, профессиональные рабочие с большим опытом и не особо пьющие, которым нашлось место на необъятной территории бывшего советского союза.
  Организация "беспорядков", прошла тихо и незаметно, не возбуждая ненужные подозрения Трёшкина. Хоть и пройдоха, а власть. Новообразованному "подпольному комитету" совсем не хотелось, чтобы эта самая власть начала обделывать свои уголовные делишки под прикрытием ОМОНА или банды рейдеров. Поэтому делали всё по-тихому, начиная с банального саботажа и заканчивая пущенной деревенской "дурочкой". А тем временем собирали и документировали факты хищений, и других махинаций.
  Разваливал торфяное хозяйство, господин Трёшкин очень грамотно, но очень спешно. Торопился в тюрьму. Куда и попал через полгода после назначения, запутавшись в паутине местных интриг и управляемого бардака.
  Как ни старался Трёшкин Владимир Всеславович ободрать до конца Малую Мошку, так ничего у него не получилось. То рельсы, которые должны были разобрать приехавшие из района бригады, исчезали бесследно, вместе со шпалами, то тепловоз оказывался в другом месте от демонтажных работ, то машинист уходил в запой вместе со своим помощником. Чётко спланированный, и хорошо управляемый бардак, набирал обороты.
  Полгода шло противостояние. И закончилось оно, организованным Стаховым, бабьем бунтом.
  Много начальства посетило Малую Мошку. Особенно из области. Вместе с начальством и многочисленными журналистами, прибыли и представители областной прокуратуры. Вот им две пухленьких папки с компроматом и спихнули.
  Несколько дней областная комиссия разбиралась с делами, проводя аудиторскую проверку. Не стояли на месте и следователи прокуратуры. К двум папкам добавилось ещё десяток, не менее пухлых.
  Скандал был на всю Россию. Малую Мошку показали по центральному телевидению, выступал, глава области, обещался всех примерно наказать и покарать. Много он тогда наобещал. Решил воспользоваться случаем и показать своё служебное рвение перед президентом и его канцелярией обитающей в государственной думе, чтоб назначил на очередной срок, а не дал. Да, наобещал много, а вот выполнять... Впрочем, как всегда.
  Трёшкина под конвоем и в наручниках отправили в областное СИЗО для дальнейшего разбирательства. Где его не долго, но успешно "нагибали", "раскручивали" и "загибали", заметая следы, ведущие в администрацию главы области.
  А Пётр Михайлович Стахов поднялся на ещё одну должностную ступеньку, вместо бывшего коммуниста, дяди Димы. Не выдержав надругательства над делом всей своей жизни, он плюнул на всё и, написав заявление "По собственному желанию", уехал вместе с женой в Москву, к своей дочери с зятем, нянчить внуков.
  
  ***
  
  Несмотря на громкий скандал, и уголовное дело, закончившееся большими сроками заключения, сдавать позиции, районные чиновники не собирались.
  - Нельзя воровать, - возмущались они. - Не будем. Но никто нас не обвинит в жёсткой экономии...
  Через два месяца зачистив "концы" после выше обозначенных событий, особо не раздумывая, "Роспил" отправил всё торфяное хозяйство в свободное плавание, не забыв напоследок натянуть финансовый поводок.
  - Сами выбирайте себе руководство, - заявил глава администрации Ельского района, Ишаев Виктор Иванович объединённой делегации торфоразработок и торфозавода. - Сами о себе заботьтесь, у района нет денег на ваше содержание. И помните, вы остаётесь в нашей собственности, так, что будьте добры, не забывайте отчислять от своих доходов проценты в наш, - Ишаев выделил последнее слово, - районный, бюджет. И налоги не забывайте платить, эта обязанность теперь тоже на вас. Теперь все трудности, это Ваши трудности.
  Всё торфяное хозяйство, застыло в недоумении, после таких новостей. Одни растерялись, другие с облегчением вздохнули. Большинство верило в свои силы, и чихали, и на район, и на всё районное начальство, и оптом и в розницу.
  На следующий день был объявлен выходной, и на площади, не смотря на утренний морозец, перед торфоуправлением собралась вся деревня, включая детей, и с широким размахом ударилась в загул, отмечая свою победу, и чествуя главного героя, Михалыча.
  - Ну, всё, Михалыч, - Хлопнул по плечу Стахова Васька, - быть теперь тебе большиииим начальником, вот запомни моё слово. - И повернувшись лицом к собравшемуся возле управления народу, заорал во всю глотку:
  - Даёшь Михалыча в начальники...
  - Даёшь, даёшь, - ответили диким рёвом хорошо набравшиеся люди.
  Только немногочисленное начальство стояло особняком и помалкивало.
  При Трёшкине, эти любители лизать и брить своими острыми языками задницы начальства, очень старательно делали вид, что ничего не происходит. И при их молчаливом согласии Трёшкин делал, что хотел, не обращая внимания на простых людей. И, что странно, доказать причастность этих товарищей к хищениям не удалось, хотя и рыли следователи очень старательно.
  В деревне своих следователей нет, нет милиции и судов. В деревне и без этого всё и про всех знают, выносят вердикт и исполняют приговор.
  - Долой прихвостней управления, - раздалось с края площади.
  - Долой, долой, - разгорячённая выпивкой толпа пошевелилась и вытолкнула из себя слегка потрёпанную Степаниду со сбитой на глаза косынкой.
  - А ну не тронь, гниды, - визжала последняя размахивая руками с оттопыренными пальцами с большими, сильно налакированными ногтями. - Вы на кого руку подняли, твари. Всех с деревни сживу...
  Из передних рядов, высунулась нога, и оборвала визг разъярённой женщины, отправив её в полёт к ногам растерявшегося мужа. Послышался редкий смех, и толпа качнулась в сторону струхнувших руководителей.
  У Стахова волосы встали дыбом. Сейчас затопчут черти, всех после этого пересажают. Нет, мне это не надо.
  - Куда прёшь? Стой, - заорал Стахов, вставая рядом с главным инженером поднимающего свою жену на ноги, и затолкал обратно, высунувшегося вперёд пьяного балбеса. Тот ойкнул, споткнувшись о соседа, и не удержавшись на ногах, растворился за спинами своих товарищей.
  - Вы, что, охренели совсем? В тюрьму захотели?
  - Да ни, Михалыч, ты не боись, - из толпы вышел коренастый Черешенко. Мужичок был настоящим качком, поперёк себя шире, неопределённого возраста, из-за густой бороды закрывающей половину лица. - Мы их не сильно. Уму разуму поучим маленько, да отпустим, на-кой ляд нам из-за них проблемы... - Он закатал рукава засаленного рабочего комбеза и одним движением убрал Стахова с дороги.
  Хорошо, что бухгалтерши нет, - подумал Стахов и, закрыв глаза, ринулся в толпу, активно работая кулаками....
  Выбитый зуб, двадцать три синяка, два из которых накрыли оба глаза, и клоком выдранных волос закончилось, для Стахова, утихомиривание деревенского бунта. Припомнили ему мужики, нетрадиционные методы кодирования. Если бы не бабы... Стахов вздохнул и, приложил к побитой, но счастливой морде свинцовую примочку.
  
  ***
  
  - Хорошо вчера погуляли, - просвистел свежей дыркой в зубах, вчерашний качёк, с такими же синяками вокруг глаз и ощипанной бородой. - Во как нас бабы отметелили то, не видел бы сам, не поверил бы...
  - Да-а, за Михалыча, эти кобылы кому хош морды порвут, - тяжело вздохнул сидящий рядом мужичок щуплой наружности, с перебинтованной головой.
  - А моя-то... Ох! - Вздрогнул качёк, почесывая отбитый бок. - И дома ещё добавила.
  - И моя тоже, - вздохнул собрат по несчастью.
  
  
  ***
  
  Месяца не прошло как жиденький денежный ручеек, поступающий из района, иссяк. Маленькое "Сельпо", бесперебойно снабжающее деревню хлебом выкинула немыслимый доселе фортель, вывесив на дверях объявление, со смачным плевком посередине. На вырванном из тетради листе в клеточку, чёрной ручкой было выведено - ХЛЕБА НЕТ! Работа на лесопилке остановилась. Вячеслав Львович Закатаев со здоровенной оглоблей, на всякий случай, переместился к своей жене поближе.
  - Это чего ты там понаписала, а? Подслеповата я что-то стала, - с небольшой "старорежимной" авоськой в руках, раздвигая плечом собравшихся и галдящих баб, к прилавку бочком протиснулась Степанида.
  - Ой, не рано ли, - раскрасневшаяся от непрекращающейся ругани, осипшим голосом прошипела Закатаева, готовясь к очередному раунду противостояния.
  - Ой, и не говори Ларисонька... - Приставая на цыпочках и заглядывая за прилавок, примирительно проворковала Степанида, до предела вытягивая шею. - Ой, и не говори...
  - Чего это ты Степанида у меня на прилавке разлеглась, а? - Прошипела Закатаева, уперев руки в бока. - Чего ты там высматриваешь?
  - Хлебушек, моя миленькая. Хлебушек.
  - Хлеба нет. И ни какая я не твоя и, не миленькая.
  - Ой, не шути так Ларочка. Никогда не поверю, что бы ты себе чего-нибудь не оставила.
  - Ты в своём уме, Степанида?
  - Да ты не ругайся, милая. Ты посмотри получше, может, завалялась чего...
  - Ага, завалялось. Бери макароны, они как раз завалялись, тебя всё ждут, а тебя всё нет и нет.
  Степанида не обратила внимания на слова продавщицы и, сощурив глаза, посмотрела на Закатаеву.
  - Что, прям таки ничегошеньки? Ой, что-то не вериться мне, Ларка. Дайка я сама посмотрю, может, найду чего, - и, не обращая ни на кого внимания, открыла щеколду на двери, ведущей на другую сторону прилавка.
  - Ты куда это собралась, старая? - хрупкую дверцу из ДСП, подпёрла изнутри тяжёлая рука Закатаева. - Нечего тебе тут делать. Шла бы ты отсюда.
  - Да, как же так Славик... - Степанида сморщила обиженно лицо и, заголосила на весь магазин. - Люди добрые, вы посмотрите, что делается, да он меня своим дрыном ударил... - Толпа оживилась. Те, что стояли первыми и всё видели своими глазами, заулыбались, предвкушая занимательное зрелище, а те, кто стоял дальше и ничего не видел с гулом возмущённых голосов, надавили на первых...
  Степаниде, всё же удалось побывать за прилавком. Перевёрнутый, с разбитым стеклом, он уже не являлся преградой. А, Славик, так и не решился пустить в ход свою оглоблю против женщин. Всё, что он успел сделать, так это подхватить свою супругу и вытолкнуть её в подсобку, когда старенький прилавок, на котором кроме трусов и шнурков стояли резиновые сапоги, стал заваливаться набок под напором толпы.
  Вслед за хлебом закончилась и солярка.
  Товарищ Панарин, начальник отдела сбыта и снабжения, повозившись с незнакомым ему доселе делом, и столкнувшись с проблемами обеспечения подвижного состава, комплектующими и горюче-смазочными материалами, написал соответствующую докладную на имя и.о. начальника управления Чуйкова. Тот в свою очередь, будучи тоже очень далёким от таких проблем, сделал гениальный вывод: пока техника стоит она ни в чём не нуждается, ни в запчастях, ни в топливе.
  И найдя в транспортном отделе "избыточный" подвижной состав, не раздумывая, отправил его на консервацию, не забыв подкрепить это приказом.
  И оранжевый тепловоз с сохранившимися розами на бортах, и с пустыми топливными баками, отогнали на запасной путь и, там бросили. Даже на консервацию не хватило денег. Поэтому поводу возмутились только сам Стахов и Васька, являющийся к тому времени машинистом злополучного ТУ-7. Пока Ваську не перевели машинистом на оставшийся ЭСУ, он порывался дать в морду Чуйкову, ну, или хотя бы туда же плюнуть.
  Собрав всех, кто ещё оставался в управлении и не успели уволиться, Чуйков провёл, за закрытыми дверями, генеральное совещание, затянувшееся на несколько дней. Сколько было выпито, об этом история умалчивает, но выпитое помогло разношёрстной компании с разными интересами, прийти к общему мнению.
  Посиневшая и опухшая от выпитого, с не бритыми рожами, вся гоп-компания забралась на еле передвигающуюся ЭСУшку и двинулась в район, просить... Нет. Требовать от районного начальства отмены своего решения в отношении торфопредприятия.
  В районе, рассмотрев делегацию "синяков", покачали головами и... Показав крупную дулю с обратной нарезкой, всю, страдающую от похмелья, делегацию отправили обратно, едва не спустив с лестницы.
  Перед жителями Малой Мошки встал со всей остротой вопрос, как жить дальше, и что делать.
  На главную площадь перед торфоуправлением, с сохранившейся местами, и не успевшей утонуть в жиже, плиткой, стекался народ.
  Люди собирались на площади медленно, как-то неохотно, и кучковались в кучки по интересам. Одни присоединялись, другие отсоединялись и переходили в другие кучки, в одной выпивали, в другой закусывали, в третей слушали, а в четвертой высказывались сами. Площадь бурлила как забродившая брага и, пахла, впрочем, тем же. В разноцветных резиновых сапогах от разных пар, в старом болоньевом плаще без капюшона, перепрыгивая с плитку на плитку, между собравшимся народом шныряла, иначе и не скажешь, Степанида и что-то усердно пыталась им втолковать. Одни прислушивались, а другие, набравшись храбрости и крепких спиртных напитков, посылали главную сплетницу в эротическую пешую прогулку. Там и тут слышались смех, сиплое исполнение очередного лагерного шансона, и лёгкий ветерок-матерок шелестящий молодую листву.
  Стахов вышел на площадь последним, когда там собралась вся деревня.
  Слякоть, грязь, и капающий за шиворот дождик никого не остановил, люди были настроены решительно, и решительно хмурили лица.
  Если бы в Малой Мошке был бы художник, то у него была бы не плохая натура для написания картины на тему "Враг не пройдёт, враг будет разбит". Не хватало только винтовок с примкнутыми штыками и, зажатых в мозолистых руках гранат.
  Хмурое собрание пошумело, погалдело и, решило...
  Выбрать себе постоянного начальника, и свалить на него все проблемы.
  Как Васька и предполагал, в начальники управления Михалыча выбрали всей деревней, почти единогласно. Сопротивлялись только "бывшие". Терять насиженные места и уходить на заслуженную пенсию им не хотелось. Но и долго сопротивляться сил не было. Ни какие воззвания к политической совести успеха среди населения не имели, а довод, что мол, начальник слишком молод, дал обратный результат.
  - Вы шо, до сих пор думаете, шо, чем старше, тем умнее? - Вопросительно изогнул брови Черешенко.
  - А вы, товарищ, думаете иначе? - удивился, или сделал вид, что удивился Уткин, начальник отдела торфоразработок.
  - А то, - поддержал товарища Витька Толстых, гордо выпятив грудь, словно ему сейчас будут туда присобачивать медальку или даже орден.
  - Но это не правильно, - поддержал Уткина Чуйков. - А как же опыт? Без опыта-то никак нельзя, а уж с нашим хозяйством...
  __________
  
  Чуйков, работавший до последнего времени в должности главного инженера, был большим специалистом по добычи торфа фрезерным способом. Он знал все четыре технологии добычи, и бил себя в грудь, что изобрёл пятый. Хороший специалист,и даже медалькой был когда-то награждён, вот только дела при нём шли ещё хуже, чем при достопочтенном Владимире Всеславовиче.
  Оказалось, мало знать, как добывать торф. Надо ещё уметь разбираться в финансах, уметь рассчитывать рентабельность того или иного мероприятия, знать и уметь распределять обязанности среди подчинённых. Уметь отбиваться от "заумных" и разорительных требований, вышестоящего начальства, а так же находить и договариваться с клиентами, и отбиваться от конкурентов. Надо было уметь крутиться, как ротор электродвигателя, а не быть, его же, статором. Не тормозить, вообщем.
  Впрочем, это проблема большинства российских предприятий. Вот так дослуживается хороший и молчаливый исполнитель, послушный воле начальства до самых верхов, и оказывается, что там надо принимать решения самостоятельно, да ещё по таким вопросам с какими раньше не сталкивался. И всё, нет предприятия, разорилось к чертям собачьим. И кто, скажите, виноват? "Плохо работаете, товарищи", скажут одни, указывая пальцем на рядовой состав, урежут и задержат зарплату, замордуют авральной сверхурочной работой, потом сократят основных исполнителей одновременно с увеличением штата топ менеджеров. И так далее до закрытия предприятия, увольнения оставшихся сотрудников, распродажей оставшегося имущества, включая стены.
  Вторые, найдут виновных на "загнивающем" западе. Де, мерзкие людишки, устроили кризис. Сами тонут, и нас тащат. А дальше будут действовать по проверенной схеме: набирать одних, сокращать других, и продавать, продавать, продавать.
  И третьи, это, как правило, рядовые исполнители, которые не привыкли когда их считают лентяями, и которым глубоко наплевать на все происки империализма, уверенно укажут пальцем на конкретных виновников. Но кто их послушает?
  Чуйков имел, по этому поводу, своё, особенное мнение, четвёртое.
  После безобидного вопроса - когда зарплата? Его, чуть не хватил удар. Усевшись в кресле, в позу задумавшегося античного спортсмена, а по слухам роденовского "Мыслителя", чью статую любят показывать телевизионщики, он сделал вид, что думает.
  Подумал. Выпил. Послал всех, куда Макар телят не гонял. Опять выпил... Несколько раз. И заявил:
  - Вы чего, мать вашу, мне всё, ик, о деньгах и о деньгах, ик, говорите? Вы, что ради них, ик, работаете? А надо, ик, работать за идею, или для удовольствия. Ик. Как я... Ха-Ха
  К сожалению, не уточнил для чьего удовольствия.
  Вот так! Толкнул и.о. начальника речь и, ткнулся лбом о крышку стола, оглашая храпом свой кабинет и глуша, находившихся там, посетителей, повышенными децибелами и густым перегаром сивухи.
  Всем управлением тогда чесали репу, как выкрутиться из этой, попахивающей перегаром и.о. начальника, ситуёвины, но потом последовали его примеру и, изрядно приняв на грудь, стали ждать протрезвления самого большого начальника в деревне.
  __________
  
  - А у тебя этот опыт есть? - В первый ряд вышел Щепкин Андрей Алексеевич, муж главного бухгалтера.
  Чуйков затравленно посмотрел на главного бухгалтера.
  - Света, уйми своего мужа...
  Щепкин нахмурил брови, и вытянув заскорузлый палец ткнул Чуйкова в грудь.
  - Ты моей жене не указывай что делать, а то я на твои седины не посмотрю...
  - Андрей... - вяло пробормотала Светлана Ивановна, но под гневным взглядом мужа замолчала.
  - Но как же без опыта-то... - продолжал блеять Чуйков, отстраняясь от мозолистого "рога".
  - Что-то твой опыт не очень помогает. Как были в дерьме по самые уши так в нём и болтаемся. Что ты сделал, чтобы деревня не загибалась?
  - Но как же, - не сдавался Чуйков. - Я же договорился с начальством...
  - Врёшь, ни с кем ты не договаривался, тебе пинка под заддали...
  - Я провёл после этого совещание и....
  - Вот это правильно. Ты действительно это сделал, и заметь, не один раз. Вот и весь твой опыт. А совещание проводить, и опыт не нужен. Так, что Игорёк, пошёл вон, и не путайся под ногами, пока не затоптали.
  
  ***
  
  Первый рабочий день в новой должности. Сказать, что Стахов не волновался, это не сказать ни чего. От волнения дрожали коленки. Да чего уж там, дрожало и то, к чему крепятся ноги.
  "Надо взять себя в руки", - подумал новый начальник управления и, сделав три глубоких вдоха, открыл дверь. В кабинете его уже ждали. Все немногочисленные члены правления в количестве пятерых человек, за исключением главного инженера, разместились вдоль обшарпанных стен с выцветшими жёлтыми обоями, на старых стульях с потёртой тёмно-зелёной обивкой и старательно разглядывали протёртый до дыр линолеум.
  - Здравствуйте, товарищи.
  Сдержанно поздоровался Стахов и, не дожидаясь ответных кивков, перешагнул через вытянутые ноги зам. начальника отдела торфоразработок, направился к своему... да, теперь уже к своему креслу. Под весом Стахова, кресло сказало "Пуф" и, стравив воздух, опустилось до самого конца. Беда не приходит одна, вслед за опущением начальственного тела, отвалилась спинка.
  "Все и всё здесь против меня", - подумал Стахов и, прижав кресло ногой к полу, вернул его на должную высоту, со спинкой возиться не стал, пускай валяется, только запихнул его под стол и, сделал вид, что так и было. Разобравшись с мебелью, Стахов облокотился на стол и осмотрел присутствующих.
  - Я слушаю, - тихо проговорил он, ни к кому конкретно не обращаясь, и в тоже время, обращаясь ко всем. Все затаили дыхание, но взгляд от пола не отрывали.
  "Как дети малые, - подумал Стахов. - Словно на уроке, когда учительница водит пальцем по списку в классном журнале и выбирает очередную жертву на увлекательную прогулку к доске. Двоечники. А, нет. Один смелый, всё ж нашёлся".
  Заместитель начальника отдела торфоразработок, Дугин Валерий Тимофеевич, что так непочтительно выставил ноги в проходе, выказывая своё презрительное отношение к новому начальству, надменно смотрел в глаза Стахову.
  Ну, ну, -усмехнулся про себя Стахов. - У этого смелого, как всегда спеси больше чем здравого смысла, недаром рабочие прозвали его Калдугин, или попростуКалом. Уж очень вонючим становился зам. начальника отдела торфоразработок, когда ему возражали.
  Стахов вопросительно посмотрел на Дугина.
  - Вы что-то хотите мне сказать, Валерий Тимофеевич?
  - Нет, Пётр Михайлович, я хочу вас послушать.
  В таком деле, главное выдержать паузу, показывая зарвавшемуся подчинённому "кто есть ху".
  Стахов выдерживал её ровно десять секунд, внимательно разглядывая переносицу Дугина.
  - Что ж, похвально, но сегодня мы поступим иначе, слушать буду я, а вы, во всех подробностях расскажите о том, как мы докатились до такой жизни, почему, и главное - кто виноват. Попутно напомните мне, что мы имеем на сегодняшний день, и какие у нас перспективы. Делаю особое ударение - У НАС! Кто не может, или не хочет говорить всю правду и, ничего кроме правды, могут нас покинуть.
  - Не много ли ты на себя берёшь, молокосос, - прошипел сквозь зубы Калдугин.
  - Я беру, ровно столько, сколько могу поднять, Валерий Тимофеевич и, если вы считаете, себя лишним грузом на моих плечах, то можете меня от него избавить. Я, уж поверьте, не расстроюсь.
  Дугин вскочил со стула, и сделал шаг к столу Стахова.
  - Я вас не задерживаю, Валерий Тимофеевич. - Спокойно посмотрел Стахов на нависающего над ним, заместителя начальника отдела торфоразработок.
  Дугин сделал шаг назад и, в растерянности обвёл взглядом присутствующих коллег. Не дождавшись моральной поддержки от сослуживцев, он остановился напротив своего, начальника, который в этот момент очень хотел находиться где-нибудь подальше отсюда, чтобы его никто не трогал, а ещё лучше, не видел.
  - Аркадий Игоревич, вы-то скажите, что-нибудь. Неужели вы хотите, что бы вами командовал какой-то сопляк, у которого молоко на губах не обсохло?
  Интеллигентного вида человек, в сером костюме, Аркадий Игоревич Уткин, начальник отдела торфоразработок, оттянул галстук и, расстегнув верхнюю пуговицу, поднял взгляд на своего подчинённого.
  - Валер, успокойся. Кто тебе сказал, что его утвердят в районе? Ещё ничего не решено...
  - Вы ошибаетесь, Аркадий Игоревич. Уже решено, - сделал ударение на первом слове Стахов. - Если не верите, можете ознакомиться вот с этим, - он выдвинул ящик стола и выложил на стол прозрачную розовую папку. Достав из папки документ, он протянул его Уткину.
  Уткин осторожно взял белый лист бумаги с двумя синими печатями с пятью подписями и, стал внимательно его изучать...
  - Хм...
  - Как видите, перед вами приказ, об утверждении решения общего собрания торфопредприятия "Торфо-Брикет", и утверждения меня в должности начальника управления того же самого предприятия. Видите, чья подпись там стоит?
  - Хм... Действительно, подпись Виктора Ивановича. - Уткин поднял документ и, изучив на просвет печати, вернул его Стахову.
  - Аркадий Викторович... - Дугин стоял перед столом начальника управления, и переводил взгляд с одного на другого. - Вы ему верите? Это подделка. Он не мог подписать... Ишаев ему не подписал бы...
  - Спешу вас разочаровать, Валерий Тимофеевич, документ настоящий. Я вчера утром съездил в район с протоколом и с двумя представителями собрания. Так, что Ишаеву ничего не оставалось, кроме как утвердить и подписать. Заодно рассказал мне много интересного и нового для меня...
  Все вопросительно посмотрели на нового начальника.
  - Ничего утешительного я вам сказать не могу, это на тот случай, что бы вы не думали, что всё вернётся, будет всё как прежде. И не надейтесь. Виктор Иванович очень старательно загибал перед моим носом большой кукиш, прежде чем указать на дверь.
  - Почему, если не секрет? - Спросил начальник отдела сбыта и снабжения Панарин Александр Сергеевич. Александр Сергеевич был самым заинтересованным человеком во всём торфоуправлении, в том, что бы всё вернулось обратно. Раньше, всю его работу делали чиновники из района. Они занимались поставками ГСМ и комплектующих, они же занимались поиском заказчиков и заключали договоры на поставку торфа. Панарину же оставалось только своевременно оформлять заявки и составлять отчёты. Теперь вся это непривычная работа свалилась на его плечи.
  - И не спрашивайте, Александр Сергеевич. Ишаев вспоминая нас, разговаривал, исключительно, не цензурными словами, а проще говоря, матом, которым и я, к вашему сведению, не очень хорошо владею.
  Заметив кислые выражения лиц, Стахов кивнул головой. -Ну, не будем о грустном. Кстати, нам дали карт-бланш на решение всех своих проблем. Ишаев пообещал, что район не будет вмешиваться в наши внутренние дела, и очень настоятельно просил, что бы не впутывали их в свои проблемы. Вот такие у нас пироги, - Стахов саркастически ухмыльнулся, - господа начальники.
  - Валерий Тимофеевич, я вас не задерживаю. Хватит бегать по МОЕМУ кабинету и отвлекать нас от дел. И пожалуйста, не забудьте занести после обеда заявление в отдел...А кто у нас собственно теперь занимается оформлением?
  - Сейчас пока я замещаю начальника отдела кадров,- отозвалась из дальнего угла главный бухгалтер.- После увольнения Стебликова желающих на эту должность не нашлось.
  - Тогда, Светлана Ивановна, оформите Валерия Тимофеевича завтрашним днём и подготовьте к выдаче его трудовую книжку, приказ я занесу вам позже.
  Щепкина покосилась на Дугина. Потом перевела взгляд на Уткина. Если Дугин продолжал протирать пол, мельтеша справа налево и обратно, то Уткин старательно смотрел в пол, выискивая в нём новые дыры
  - Хорошо.
  - Так, а теперь, кто мне скажет, куда пропал наш главный инженер, или у него свободный график?
  Ответила опять главный бухгалтер.
  - Занедужил, он...
  - Заболел, значит. Ну, ну. Светлана Ивановна, вы ему сегодня передайте, что если он не выздоровеет к завтрашнему утру, то пусть пишет заявление... Ну, или несёт больничный. Если найдёт того, кто ему его выпишет.
  - Я ему передам.
  Дугин покраснел, и не найдя слов выбежал из кабинета грохнув дверью, не забыв при этом наступить на ногу самому незаметному участнику совещания, заместителю начальника отдела сбыта и снабжения, Чупрову Дмитрию Ивановичу. С потолка посыпалась штукатурка, и небольшой кусок, упав на стол Стахова, разлетелся в пыль.
  Стахов покачал головой и, отряхнув спортивные штаны, посмотрел на оставшихся.
  - Так, а теперь перейдём к делам насущным....
  Плохо, очень плохо, хреново, просто очень х... Вообщем, совсем никуда не годится.
  Впрочем, что бы это понять, не нужно было и совещаться и, переводить зря время. Не услышав для себя ничего нового и интересного, Стахов поставил жирный крест на совещаниях, и после этого зарёкся в них участвовать.
  И вот из этого г... ему приходилось выкручиваться, до сегодняшнего дня.
  
  ***
  
  За месяц было сделано, не мало, хотя и не так много как хотелось.
  Вняв совету Ишаева, Стахов, переименовал торфопредприятие "Торфо-Брикет" в ОТП "ММ", что в переводе на русский язык означало - Обособленное Торфопредприятие "Малая Мошка"
  Разобравшись, что стоящие перед ним проблемы, могут сломать ему шею, отделил от торфопредприятия управление деревней. И на следующей деревенской сходке выбрали на должность главы деревенской администрации Щепкина Андрея Алексеевича. Бывшего военного, ушедшего на пенсию в звании старшего прапорщика, и вернувшегося в свою родную деревню вместе с женой и дочкой.
  И ещё одно маленькое, но такое приятное дельце...
  Не нравился Стахову, доставшийся ему по наследству от бывших начальников, кабинет. Аура плохая, и походил он больше на актовый зал, пригодный, для проведения массовых мероприятий, а не для вдумчивой и кропотливой работы. Вот и махнул, не глядя этот проходной двор, на свой маленький, как кабина тепловоза, кабинет, к которому так и не успел привыкнуть. И отныне чувствовал себя вольной птицей находящейся при большой должности. А на дверях старого кабинета повесили табличку "Зал совещаний", где главный инженер вместе с начальником торфоразработок и начальником отдела сбыта и снабжения вместе с незаметным заместителем Чупровым, совещались безвылазно. Иногда к ним присоединялась и главный бухгалтер, но с каждым разом всё реже и реже.
  Стахов не влезал в дела пенсионеров, а они не влезали в его дела. Два параллельных мира не пересекались. Разные люди, решали разные задачи. Один, занимался торфопредприятием стараясь вытянуть его из трясины. Другие заседали и, на этих заседаниях переводили, почём зря, слёзы и воду, вспоминая как было хорошо при прошлых руководителях.
  Помогать друг другу никто не собирался, а вот конфликты...
  Общественного транспорта в Малой Мошке не было со дня её основания, а число желающих им воспользоваться росло в геометрической прогрессии. Детей в районную школу возить, баб, с лукошками полных клюквы и другими дарами леса, на районный рынок отвезти, дачников, которых в последнее время развелось до безобразия много, на выработанные торфяные поля подвезти. Желающих ездить много, а желающих возить мало.
  А на запасных путях, тем временем ржавели от долгого простоя, тепловоз да два пассажирских вагона на которых раньше развозили дежурную смену на торфяники.
  Войдя в должность генерального директора ОТП "ММ", Стахов раздумывал недолго и, послав товарища Чуйкова по известному адресу, отменил все его "гениальные" приказы.
  - Это не целевое использование, - возражал бывший и.о. - И вы не имеете права...
  - Товарищ Чуйков, не вам мне указывать, что я имею право, а что нет, займитесь ка лучше своими прямыми обязанностями.
  - Но...
  - Никаких но. На втором участке, давно назрели проблемы, и скоро мы туда не сможем доставить технику и возить торф. Езжайте туда и разберитесь, что там к чему. Через два дня, я жду от вас докладную, с подробным описанием решения проблем. Идите, Игорь Анатольевич, я вас больше не задерживаю. - Стахов не случайно забыл уточнить о какой технике идёт речь и, зачем вообще кидать усы на заброшенный, и ни кому не нужный участок. И вообще, причём здесь Чуйков, в круг обязанностей которого подобные задачи не входят.
  С тех пор старенький ТУ-7 обретя новую жизнь, бегает с двумя пассажирскими вагонами от Малой Мошки до Торфобрикетного завода три раза в день: утром, днём и вечером, и возит всех желающих за небольшую плату. С дачников и туристов, брали больше чем со своих, погашая основные расходы за их счёт.
  Деревенские бабы сбились в артель и, набив бочки грибами и ягодами прошлогоднего урожая, вырядившись во всё лучшее, что могли найти в сундуках и, повязав расписные холмогорские косынки, уехали торговать в город тем, что не успели пустить за зиму на самогон.
  Пошли в район и другие грузы, в основном дрова и пиломатериалы собственного производства. Дачникам нужен был лес, и на строительство и на дрова, а вокруг Мошки этого добра было много. Лесничий, который имел в этом свой интерес, закрывал глаза на не совсем законные вырубки строевого леса. А что делать? Лесник тоже кушать хочет. Пытались развозить торф, но вышел полный облом. Конкуренция очень большая, желающих продать торф было больше, чем желающих его купить, в итоге, добыча и перевозка обходилась дороже.
  Но особенным успехом завершилась авантюра, затеянная Стаховым, с одним из двух ангаров, который приспособили под склад строительных материалов пришлых бизнесменов.
  То, что в точках общепита есть польза, даже таких, как обыкновенные "Пельменные", Стахов никогда не сомневался. Там и кормят не плохо и, наливают в разлив не только чай. В таких местах можно встретить много интересных и нужных людей, которые заходят сюда, чтобы за не очень дорого насладиться пельменным супом, пельменями варёными, пельменями жаренными, салатом из пельменей, а вместо компота, бульоном из пельменей.
  Два прилично одетых человека, при костюмах и галстуках, и почему-то в кроссовках, размахивая руками и надувая небритые щёки, доказывали друг другу, что все местные чиновники, суть, одно стадо козлов. Причём, жадных козлов. И если они, накатят, кому ни будь из этого стада "капусты", то станут такими же козлами, как и они.
  - Нам потом руки оторвут, и вставят туда, где им не место, за то, что цены накручиваем и, прикармливаем всяких уродов, - горячился тот, что носил кроссовки Reebok,стуча кулаком по залитому пивом и пельменным бульоном, столу.
  Из дальнейшего разговора Стахов выяснил, что эти двое поставляют сэндвич-панели и другие строительные материалы местным дачникам и владельцам коттеджей. Местные козлы-чиновники, как везде в России, без взятки не могут и не хотят решить ни одного вопроса. Ни с выделением помещения под склад, ни с выделением участка земли в аренду...
  Прислушиваясь к бурным дебатам за соседним столом, у Стахова созрел план. Затащить "пострадавших", от местных чиновников, бизнесменов в Малую Машку оказалось делом не лёгким. Долгие и нудные переговоры и уговоры, сопровождавшиеся обильным застольем за счёт Стахова, чуть не закончились полным фиаско и большой дырой в семейном бюджете. Наконец, Стахову это надоело, и он, недолго, думая, напоил до бессознательного состояния обоих нуворишей, и погрузив их в вагон, доставил в Мошку, где ещё четыре дня их опохмелял и, водил по деревне, показывая своё хозяйство. Сопротивлялись коммерсанты до последнего "патрона", а потом торговались, сбивая цену, до икоты. Понять их можно было. Хоть и дёшево, да неудобно.
  - Ты посудим сам, Пётр Михайлович, - говорил, обдавая Михалыча перегаром, бизнесмен, который был главным. - Дорог сюда, кроме твоей узкоколейки, нет? Нет. То, что вы здесь называете, дорогой к ней отношения никакого не имеет. - Он вытащил из тарелки с салатом галстук, и сфокусировал взгляд на стоящей на столе бутылке.
  - А это, значит...
  - Что? - сделал невинною рожу Стахов.
  - А вот, то и значит, - поднял указательный палец к верху, набравшийся самогонки гость, и попытался состряпать на пьяном лице серьёзную мину. - Дорого. Сколько, ты говоришь, отсюда до райцентра вёрст?
  - Да километров тридцать будет. А что дорого? - Недоумевал Стахов, хотя и догадывался куда клонит, подвыпивший гость.
  - А тебе не понятно? Хорошо, - качнул он плохо слушающейся головой. - Ща, погодь минуту, объясню. Выпью тока, - он налил себе полный стакан ядрёной самогонки, настоянный на местном сорте мха, опрокинул его в себя одним махом, и занюхал редкими и короткими волосами, мирно посапывающего, напарника. Стахова передёрнуло от такого зрелища. Не от занюхивания, от самогона.
  - Так вот. Доставлять сюда и отсюда товар можно только по рельсам. Так? Так. - Мы товар возим вагонами по большой чугунке. Значит надо перегружать. Туда и обратно. А это время и деньги. А у нас ни того ни другого лишнего нет.
  Михалыч задумался.
  Узкоколейка торфопредприятия, имеет в Ельске перегрузочный узел и кое-какое путевое развитие в паре - тройке километрах от городского вокзала. Всё заброшено и разобрано, но при желании восстановить можно.
  - Разгрузку - погрузку мы можем взять на себя, и денег за это не возьмём
  Бизнесмен отрицательно покачал пальцем.
  - Не пройдёт. Ты сэндвич панели видел? Их краном цеплять надо. А металл? Вот то-то и оно. У тебя мужики может быть и здоровяки, хотя я что-то не заметил, но и у них пупки развяжутся. А у тебя кран есть?
  Стахов отрицательно покачал голой.
  - Вот то-то...
  - Найду, это мои проблемы. Кран будет.
  - Найдёшь кран, заходи, а пока что... - главный махнул очередную стопку самогона, и снова занюхал соседом.
  Судили они, рядили, кое-как договорились. К бесплатным погрузо-разгрузочным работам, Стахов втюхал торгашам, для расширения ассортимента, брус и доску, оптом и по бросовым ценам, с оплатой после реализации. Последний довод оказался более убедительным, чем размещения склада вдалеке от потребителей. Хлопнули по рукам, и Стахов отправился искать кран. Это мероприятие успехом не увенчалось, не используют подъёмные краны при разработке и транспортировке торфа. Зато нашли списанный и полуразобранный экскаватор ТЭ-3м, забытый в болоте, на одном из участков торфяного хозяйства. Потом долго искал мастера, который смог бы привести эту рухлядь в рабочее состояние, и поставить его на железнодорожную платформу. Нашёл, сговорился за ведро самогона. И дело решилось. Почти.
  Все "закодированные" трезвенники были заняты на лесозаготовках, и становиться грузчикам, желания не изъявили.
  Пришлось кодировать остальных. В этот раз по нормальному, с выездом в город, и посещением врача-нарколога. И опять за свой счёт. Разорился он тогда подчистую. Финансовые прорехи пришлось закрывать за счёт лесопилки, беря с Закатаева, а потом и с Федякина, процент от сделки.
  - Грабишь, Михалыч, - ворчал Закатаев, пересчитывая в тёмной комнатушке при лесопилке, фиолетовые бумажки с двумя нулями. - Почти двадцать процентов захапал, чем теперь с лесниками и мужиками расплачиваться?
  - Ой, Славка, не прибедняйся. Я тебе таких покупателей нашёл, что ты на них более половины от прошлого выигрываешь.
  - Это по сниженным-то ценам? - сделал невинные глаза Закатаев, перетягивая пачку пятисот рублёвых купюр чёрной резинкой от бигудей, и закидывая её в старый сейф.
  - Зато, какие объёмы. Без моего договора, вам такое количества древесины, и за год не сбыть, а сейчас...
  - Да, объёмы знатные, - согласился Закатаев. - Хороших клиентов ты нашёл. Но, всё же...
  - Да, что я, всё себе беру? Большая часть на деревню идёт... Считай, что ты зааренду платишь. Лесопилка-то за предприятием числится.
  Закатаев махнул рукой, и больше не возражал.
  Через месяц ангар первого депо превратился в склад, и на банковский счёт ОТП "ММ" - стали поступать денежки, не большие, но на хлеб с водой хватало.
  Члены правления, под руководством главного инженера, сопротивлялись происходящим событиям, больше всего. Им, понимаете ли, претило использовать производственное помещение, не по назначению. Партийная совесть взыграла, итить их за ногу. А то, что рабочие торфопредприятия, забыли, как выглядят цветные бумажки под названием рубли, это их интересовало мало.
  И кулаком по столу стучал, и матом крыл, невзирая на возраст начальствующих задниц. Ничто не прошибало это коммунистическо-сонное царство. Хорошо, что не додумались стукнуть "по-свойски", в районную администрацию, тогда бы всё пиши-пропало. Процент "выхода" наверх, увеличился бы вдвое, а то и втрое.
  Пришлось устроить выволочку "проклятым коммунякам", и приказом оформить нужное решение. И тут... всплыла основная причина упорства Чуйкова.
  Поломавшись, главный инженер тонко, до прозрачности, намекнул, что, он не будет сообщать в район, если с ним поделятся....
  Деньги, а не совесть, оказались тем камнем преткновения, о который расшибались все справедливые доводы Стахова. Хиленький финансовый ручеёк стал протекать мимо карманов бывших начальников, унося вместе с собой, и без того пошатнувшийся авторитет.
  Не обломилось.
  Случайно обронённое, в деревне, слово помогло Чуйкову приобрести амнезию по этому поводу, а вместе с ней и шикарный бланш под левым глазом. Кто приложился, совершая богоугодный поступок, к начальственному глазу, одному богу известно, да Чуйкову ещё. Если первый молчит по вполне понятным причинам, то второй на эту тему не распространяется. Ну да будет ему первый судьёй.
  Много ещё чего было, и плохого и хорошего, но то, что деревня ещё плавала в этом болоте, а не тонула, благодаря стараниям молодого генерального директора, знали все.
  
  ***
  Понедельник. Разгар рабочего дня, особенно летом, тяжёлое время. Тепло, светло и мухи не кусают... Хлоп! Только комары достают. А в Малой Мошке окружённой болотами, и того и другого хватает, особенно оводов. В такое время, хорошо где-нибудь, в тенёчке да с кружечкой пива и вяленой воблой, посидеть, или на пляже, на лазурном берегу тёплого моря в шезлонге и под зонтиком полежать...Но, не судьба.
  После многословного Степанова, закрутившего начальнику ОТП "ММ" набекрень мозги, в кабинете Стахова побывала разъярённая фурия в джинсах. Беликова была не многословна, зато шумна, и требовательна. Должность директора школы, наложила особенный отпечаток на характер маленькой женщины, сделав её нервной и стервозной.
  - Михалыч, я предупреждаю, что если вы с Щепкиным, не займётесь школой и детской площадкой при садике, то Женский Комитет, в субботу, устроит забастовку на путях.
  Стахов растеряно посмотрел на взъерошенную Беликову.
  - Екатерина Сергеевна, вы случаем не ошиблись? Школа находится в ведомстве деревенской администрации, а не торфопредприятия.
  - Мне всё равно кому принадлежит школа, - Беликова села на ещё тёплый после Степанова стул и, положив ногу на ногу, подняла с независимым видом голову к потолку, и застыла, не обращая внимания на хозяина кабинета. - Вы с Щепкиным большие начальники вот и думайте, что делать. И хватит мне голову морочить. Щепкин, на тебя головой кивает, ты на него, а детям по осени учиться негде.
  - И что вы предлагаете?
  - Я ничего не предлагаю, я предупреждаю. Ну, если хочешь, могу предложить тебе сходить к Щепкину...
  - А сами, почему не хотите к нему зайти?
  - Я? - возмутилась Беликова. - К этому мужлану?
  - А, что такое? Чем вам Председатель не угодил?
  - Как, чем? Да он мне самой предложил молоток взять в руки.
  - Да, что вы говорите? Какой наглец, со мной не посоветовался.... Так в чём проблема? Молотка нет? Зайдите как-нибудь вечерком ко мне, я вам дам.
  - Что?
  Беликова подпрыгнула вместе со стулом.
  - Я этого так не оставлю. Пять дней вам на размышление, после этого мы перекроем пути. А там посмотрим, кому придётся молоток в руки брать.
  Отшвырнув стул в сторону, Беликова хлопнула за собой дверью с такой силой, что пол покрылся белой крошкой отвалившейся с потолка побелкой, а в углу около самой двери, с тихим шелестом отошёл в сторону кусок обоев, оголив плохо оштукатуренные кирпичные стены торфоуправления. И в комнате наступила долгожданная тишина.
  Пётр Михайлович Стахов, выключил компьютер, поправил на столе тонкую стопку бумаг, придавив её тяжёлой пепельницей, которая "почти из хрусталя", и стряхнул со стола крошки побелки. Окинув хозяйским взглядом сумрачный, из-за росшей под окном старой черёмухи, кабинет, он покинул рабочее место, не забыв повесить на дверь навесной замок.
  ***
  Сельсовет расположился в обычном одноэтажном бараке, сложенном из больших сосновых брёвен, ещё во времена освоения болотных просторов. После Великой Отечественной Войны, жителей из барака выселили и, отремонтировав протекающую крышу, отдали под общественные нужды. Одну половину отдали под почту, а другую под детский садик. Но месяц назад, садик, в порядке уплотнения, перевели в здание школы, а освободившееся помещение заняла деревенская администрация или сельсовет.
  Щепкин Андрей Алексеевич глава деревенской администрации, он же Председатель, скучал. После большой делегации из района, по страшному недоразумению, заглянувшей к нему на "огонёк", с каким-то странным типом во главе, других посетителей-просителей сегодня не наблюдалось. Зато наблюдались на новенькой, ещё не обветренной лысине солнечные блики. Развалившись на прогибающейся, под его немалым весом, лавке, и облокотившись спиной о почерневшую от времени стену барака, Председатель наслаждался жизнью и покоем. Сейчас, он был похож на большого толстого кота, которого сморило на солнце после сытного обеда. Он так же щурился и так же как кот обмахивает себя хвостом, лениво обмахивался сложенной в трубку газетой зажатой в мозолистой левой руке. Под лавкой у самой ножки со стороны стены, пряталась в тенёчке початая бутылка водки, заботливо накрытая пластиковым стаканчиком. Труженик административного труда расслаблялся.
  - Какие люди! - Заулыбался Председатель, увидев подходящего к нему человека. Немного подвинувшись в сторону, он лениво указал газетой на освободившееся место, и протянул руку для рукопожатия.
  - Ну, здорово Михалыч, что-то ты в последнее время совсем забыл о старом Председателе, в гости не заходишь, не навещаешь.
  Стахов, пожав руку Председателя, и стряхнув, по привычке, с отполированной поверхности лавки невидимую пыль, сел рядом.
  - Да всё никак не сподоблюсь, Андрей Алексеевич. Всё дела, дела... Туда сходи, сюда сходи. С этим договорись, этому дай, третьему наобещай. Достань то, достань сё... А помощников нет...
  - Ну да, ну да, - кивал головой Председатель, оглаживая лысину. - Нелегко тебе с этими пенсионерами, смотрю. До сих пор с ними воюешь?
  Стахов пожал плечами.
  - Бывает... Куда ж без этого. Окопались в управлении, и не делают ни хрена. Совещаются каждый день да палки в колёса ставят. Приходится отбиваться.
  - Да-а, нелегко тебе. А послать их не пробовал? Зачем они тебе. Ты мужик деловой, и хватка у тебя есть. Ехал бы в район, там у тебя перспектив больше. Зачем тебе наша деревня?
  - Не могу, Андрей Алексеевич. Вот, не поверите, но не могу. Хотел, но не получилось. Не могу бросить отца с матерью, жалко их. Да и своих оболтусов, тоже жаль. Они же, как дети малые, за ними присмотр нужен. Мужики вроде бы взрослые, а как будто только что из детского сада. Пропадёте вы здесь без меня, - Стахов смахнул севшего на нос комара, - да и я без вас тоже.
  - Вы? - Удивился Председатель, и как то странно посмотрел на Стахова. - Ну, Михалыч, ты даёшь, не ожидал. Значит, ты считаешь себя деревенским нянем, а нас своим подопечными?
  - Что-то в этом роде, Андрей Алексеевич. Что-то в этом роде...
  - Хе... - хмыкнул Председатель, и полез под лавку.
  - Будешь? - он протянул Стахову пластиковый стаканчик.
  Стахов отрицательно покачал головой.
  - Ну, как хочешь, а я здоровье подправлю маленько. - Председатель поставил стаканчик на свою широкую коленку, скрутил с бутылки колпачок, налил до самого края, почти с горкой и, опрокинув в рот огненную воду, занюхал у себя подмышкой.
  - У-уф! Хорошо пошла. - Сделав глубокий вдох, он закрутил колпачок, надел стаканчик на бутылку, и снова спрятал её в теньке. Достал из кармана широких штанин, смятую пачку сигарет "Прима" и, одну спичку без коробка. Туго натянутая на широких ляжках Председателя штанина, вполне подошла вместо красно фосфорной тёрки.
  Сизый сигаретный дым окутал двух сидящих людей.
  - Ну, тогда говори, раз не пьёшь. Ты же не просто так сюда пришел, чтобы на меня посмотреть. Раз пришёл, значит, дело, какое есть. Угадал?
  - Угадали Андрей Алексеевич, угадали. Сегодня Беликова ко мне заходила...
  - Катька, что ли?
  - Она.
  - Чего хотела?
  - Вы слышали, что у нас в деревне появился Женский Комитет?
  - Да уж. Наслышан. Вот бабы! Мужиков им не хватает, так они комитеты создавать начали. Эх, распустился народ в юбках... - Председатель с остервенением отбросил недокуренную сигарету и, снова нагнулся за бутылкой.
  Открыл бутылку.
  Налил в стакан.
  Выпил.
  Занюхал.
  Закрыл бутылку.
  Поставил бутылку обратно.
  - Катька, тоже с этими неугомонными?
  - Она у них председатель.
  - Коллега значит. Ха-ха... Был Председатель в штанах, одна штука. Теперь, стало быть, два Председателя, и один в юбке. Ха-ха... Две штуки. В одной деревне. Ха-ха...
  Отсмеявшись, Председатель опять потянулся к бутылке.
  - Ох, уморил ты меня, Михалыч.
  Открыл бутылку.
  Налил в стакан.
  Выпил.
  Занюхал.
  Закрыл бутылку.
  Поставил бутылку обратно.
  Стахов осуждающе посмотрел на Председателя.
  - Вы много пьёте Андрей Алексеевич.
  - Пустое это, Пётр Михайлович, - Председатель вяло махнул рукой. - Меня уже не изменишь.
  Посидели. Помолчали.
  - Что Катька хотела то?
  - Хотела, что бы я с вами поговорил.
  - Это на счёт школы, что ль?
  Стахов кивнул головой.
  - Понятно, почему она к тебе пошла. Я её в прошлый раз выставил вместе с её требованием. Поругались мы с ней. Нет, я на неё не в обиде, ты не подумай. Я всё понимаю. Баба не для себя просит, но мне от этого не легче. Моя Ольга училась в этой школе, ты вон тоже, с неё начинал. Да чего уж там... Почти вся деревня в ней отметилась...
  - Ну, так помогите им.
  - Хотел бы Михалыч помочь, да не могу. Денег нет, тысяч двадцать осталось, а платежей только за этот месяц почти на сто вытягивает, и это я ещё экономлю. Банкроты мы, Михалыч, полные банкроты. - Председатель встал, пошатываясь с лавки, и запихнув руки в карманы широких штанов начал ходить взад-вперёд. - Ты знаешь, что мне Ишаев, месяца назад сказал?
  - Нет!
  - Я тебе скажу. Хорошо, что сидишь, вот и слушай. Нашу школу закрывают. Они хотят, что бы младшие вместе со старшими в районной школе учились. У района, говорит, денег нет на содержание маломошкинской школы. И финансирование с июня этого года сворачивают, как ликвидированному учреждению...
  Председатель споткнулся о кочку, но на ногах устоял. Прищурив один глаз, он посмотрел на досадную помеху, плюнул ей на макушку и, зашагал дальше.
  - Если мы хотим сохранить свою школу, то придётся оплачивать все расходы за наш счёт. Зарплата учителей, если сохраним школу, с осени будет на нас висеть. И детский садик, кстати, тоже. Вообще все расходы теперь только из нашего кармана. Район ни копейки не даст. Вот так, вот. А ты говоришь - ремонт. Хотели свободы, мать её за ногу, вот и получили.
  - А завод...
  - Это, Михалыч, ты со своими подчинёнными разбирайся. Это они, там свои люди, дверь ногой открывают. А мы, люди мирной профессии, нас там слушать не будут. Да и не будут они нам помогать, какой им в этом резон. Нет у них резона, там своих проблем хватает.
  Стахов покачал головой, о чём-то задумавшись.
  -Да, чуть не забыл, я чего хотел спросить - кто тут к тебе приезжал сегодня? Говорят, покупатель объявился, а я чего-то об этом последним узнаю.
  Председатель ухмыльнулся, и сев на скамейку полез за бутылкой.
  - Ну, да. Было такое.
  Достал бутылку. Поморщился. В бутылке осталось грамм сто, не больше.
  Открыл бутылку.
  Вылил остатки в стакан.
  Выпил.
  Занюхал.
  Закрыл бутылку.
  Поставил бутылку обратно.
  Глаза председатели начали слипаться, и он посмотрел на Стахова с осуждением.
  - А почему к тебе? Ему же ко мне в управление надо.
  - Ик. Иди к Чуйкову. У него спрашивай....
  Председатель уронил голову на грудь, и мощный храп спугнул копошащуюся в пыли курицу. Стахов растерянно посмотрел на скоропостижно уснувшего председателя, аккуратно уложил его на лавку, положив газетную трубочку под голову, и направился обратно в управление, не забыв заглянуть в школу к Белкиной.
  - Ах, как хочется всё сделать по уму, нигде не ошибиться и не прогадать, - размышлял Стахов, перепрыгивая очередную промоину заполненную водой. В такие моменты Стахов очень сожалел, что рядом с ним нет опытного человека, наставника, который подсказал бы, что делать, как поступать, и поделился бы с ним своим огромным опытом, которого так не хватает генеральному директору ОТП "ММ".
  Послеобеденное время, время сна и необдуманных решений. Кровь приливает к желудкам, и мозги впадают в спячку, отказываясь правильно работать.
  Стахов торопился чтобы "вечно заседающая контора" именно сейчас не рассосалась условно-досрочно, как это обычно бывает после горячих дебатов сдобренных добротной порцией горячительных напитков, и большим количеством закуски.
  В комнате стоял устойчивый запах перегара и едкий дым самосада.
  - А, явился начальничек, - Чуйков сидел на месте генерального директора, и вертел в руке стакан с мутной жидкостью. - Я всегда говорил, что тебе здесь не место. Это место должно быть моим. Так, что готовьте чемоданы, молодой человек, вам здесь недолго осталось...
  Стахов подошёл к своему креслу, и нагнулся к восседающему на нём главному инженеру.
  - Тебе удобно? - с ехидцей спросил он и, резко добавил, - Брысь отсюда.
  Чуйков от неожиданности дёрнулся и, расплескал содержимое стакана на штаны. Но испуг быстро сменился пьяной улыбкой и новой порцией перегара.
  - А что ты здесь раскомандовался? - стараясь вывести из себя Стахова, Чуйков влил остатки содержимого стакана себе в рот. - Я тебе сказал, что ты можешь уходить, мы в твоих услугах больше не нуждаемся... Ай! Да, как... Ой!
  Стахов взял за шиворот пьяного главного инженера и, рывком подняв на ноги, развернул его лицом к двери, и с наслаждением дал пинка.
  - Уф... - Улыбнулся Стахов, усаживаясь в кресло и вытягивая ноги, после того как тело главного инженера, с ускорением покинуло кабинет. - Давно мечтал это сделать. Зря жалел.
  Сидевший напротив него начальник отдела торфоразработок нервно промокал лоб белым платком и, старался не смотреть на Стахова. Только Светлана Ивановна, сидевшая в уголке, глазами показывала своё одобрение.
  "Интересно, у нас много найдётся желающих, приложиться пониже спины главному инженеру чем-то твёрдым?"- подумал Стахов и, прищурившись, посмотрел на Уткина, коротко кивнул ему головой:
  - Ну, что Аркаша, или может тебя лучше называть Аркадием Игоревичем? Расскажи ка нам кто тут без меня шастал и, почему я об этом узнаю последним. Ты головку подними, глазки-то не прячь.
  Уткин попытался убрать платок в нагрудный карман, но промахнувшись, переложил его в другую руку, немного помедлил и, вытер вновь выступившую испарину рукавом.
  - Игорь Анатольевич, просил вас не беспокоить. Он сказал, что это вы просили его об этом. Ну, вас и не беспокоили.
  - С этим всё понятно. Опять интриги Мадридского двора. Дальше.
  - Ты, Михалыч, его знаешь, - осмелела, главный бухгалтер и, поправив на голове причёску, положила ногу на ногу. - Его по телевизору часто показывают.
  Стахов приподнял бровь.
  - Это который?
  - Лобов, его фамилия, Семён Викторович.
  - Это тот олигарх, о котором я думаю? Владелец заводов, газет пароходов...
  - Вор он, - прошептал начальник отдела торфоразработок. - Весь народ обворовали, вот теперь до нас дотянулись...
  - Ты хотел сказать до вас, с нас-то вы уже всё ободрали, - усмехнулся Стахов и вопросительно посмотрел на Светлану Ивановну.
  - Он это, он, - она улыбнулась. - Только газет и пароходов у него нет. Говорят, он является главным акционером "Тюменьнефтьпрома" которая приносит ему ежегодно прибыль более пятидесяти миллионов долларов, и это у него не самая богатая компания...
  - Ого! А мы-то ему зачем?
  Главный бухгалтер пожала плечами.
  - Вор, вор. Он нас грабить приехал, - не останавливаясь, шептал Уткин.
  "А у Аркаши, похоже, крыша поехала, вон и, мантры читать начал" - подумал Стахов.
  - А кто его знает? Может девушки наши приглянулись?
  - Ага, и поэтому он покупает торфобрикетный завод...
  - А там их ещё больше, - снова улыбнулась Светлана Ивановна
  - Ладно, завтра поеду к Ишаеву, узнаю, что к чему, а сейчас по домам, рабочий день закончился.
  
  7 июня 2010 года. Понедельник
  
  
  (где-то - 8.30)
  В приёмной главы районной администрации пахло кофе. Молоденькая секретарша в сером костюме и, с модными формами, повернувшись к Стахову пятой точкой, держала изящным пальцем с наманикюринным ногтем, кнопку квохчущей кофеварки.
  - Юлька, привет, - поздоровался Стахов, не отрывая взгляда от длинных, красивых ног и, слегка прикрытых короткой юбкой широких бёдер секретарши. Юлька от неожиданности вздрогнула и, отпустив кнопку, встряхнула гривой белокурых (крашеных) волос, повернулась к посетителю испуганным смазливым личиком, с большими зелёные глазами.
  - Ой! Тьфу, на тебя, Петька. Напугал.
  - Прости, красавица, не хотел. Ей богу, не хотел. Так получилось.
  Не обратив внимания на комплемент (а чего обращать-то, чай сотню, раз на дню одно и то же слышит), Юлька повернулась к Стахову спиной и, сексуально прогнув спину, снова нажала на кнопку кофеварки. Успокоившаяся, было, кофеварка, не много подумав, снова начала шипеть и булькать.
  - Ты к Виктору Ивановичу? - Спросила, не поворачиваясь, Юлька.
  - Угу, - подтвердил Стахов, продолжая разглядывать стройные ноги секретарши.
  - Придётся подождать, у него сейчас планёрка. Виктор Иванович минут через пятнадцать - двадцать освободится. Тебе чай, кофе?
  Стахов задумался.
  - Давай кофейку.
  - Сахара сколько?
  - Пару ложечек, если не затруднит...
  - Не затруднит.
  Юлька отпустила кнопку, и разлив в две чашки, хорошо пахнущий кофе, расставила их на пластмассовом (словно из столовой стащили, - подумал Стахов) подносе. Добавила к ним две чайные ложечки, сахарницу, заполненную кусками рафинада, и нарезанный дольками лимон на блюдечке. поставила его на кофейный столик.
  - Ты присаживайся, чего стоишь. Сахар сам себе сыпь.
  Чёрная топь какая-то, - подумал Стахов, провалившись в чёрное кожаное кресло и, почувствовав, как колени приближаются к ушам. - Из такой занимательной позы, не то что кофею не попить, но и встать сразу без возни не получиться. -Поёрзав немного задом, Стахов сдвинулся на край кресла, придвинул к себе поближе кофейный столик и, отсчитав четыре куска сахара, застучал чайной ложкой по дну фарфоровой чашки. Кофе был хорош. С мягким приятным вкусом, он прокатился по языку, оставляя незабываемые ощущения, и тёплой волной пролетел дальше. От удовольствия, Стахов закрыл глаза.
  Удовольствие доставлял не только хороший кофе, но и усевшаяся в кресло напротив Юлька. Расстёгнутая верхняя пуговица на белой рубашке, и случайно (случайно ли?) расстёгнутая вторая, образовали глубокое декольте, которое вызывало приятные и тёплые чувства своей недосказанностью. Юлька, Стахову нравилась.
  - И часто у них такие планёрки? - Решил заполнить наступившую тишину Стахов.
  Юлька кивнула головой, морщась от кислого лимона.
  - Каждый день.
  - И помогает?
  В серо-зелёных глазах девушки проскочило удивление.
  - От чего?
  - Ну, не знаю... - Стахов замялся.
  Опять наступила неловкая пауза, заполняемая тихим шелестом вентилятора стоящего на подоконнике и, позвякиванием раскачивающегося на искусственном сквозняке жалюзи.
  - От чего, не знаю, но раз планёрка значит план. Если план, значит планирование. Интересно стало, помогают ли планёрки планировать. - Нашёлся молодой человек.
  Юлька посмотрела поверх чашки на Стахова и, пожала плечами.
  Вот так, с короткими репликами и ничего не значащими фразами, пролетело полчаса.
  Пускающая солнечные зайчики, дверная ручка, кабинета главы района, провернулась и, из открывшейся двери, спиной вперёд вышел... один человек.
  (где-то 9.00)
  - Хорошо Виктор Иванович. До свидания Виктор Иванович. - Резво развернувшись, в дверном проёме он, подслеповато сощурившись, закрыл за собой дверь, и разогнул согнутую в раболепном поклоне спину.
  - Юленька, Виктор Иванович просил ему чайку сделать покрепче.
  Секретарша отставила чашку и, кивнув головой, встала с кресла. Набрав из кулера кипятка в чайник, и включив его, снова села в кресло. И всё в полной тишине.
  Хороших сотрудниц находит себе Ишаев, - одобрительно подумал Стахов. - Не болтливая, умеет держать язык за зубами.
  - А вы, молодой человек к Виктору Ивановичу?
  Стахов кивнул.
  - Тогда проходите.
  Стахов с сожалением посмотрел на Юльку, хорошего понемногу, и не спеша направился в кабинет.
  Сложив руки за спиной, Ишаев стоял у открытого окна, и о чём-то думал.
  - Здравствуйте, Виктор Иванович.
  Ишаев вздрогнул и, посмотрел на Стахова.
  - А-а, Пётр Михайлович. Ну, здравствуй, здравствуй, - глава района обошёл, большой лакированный стол, заваленный бумагами и, подойдя к Стахову, пожал ему руку.
  - Слышал, слышал. Мне уже доложили, что дела у вас пошли в гору. Очень рад за вас.
  - Спасибо, - смутился не ожидавший такого приёма Стахов. - Стараемся.
  Ишаев отодвинулся от Стахова и, сменив доброжелательное выражение лица на скучающе-деловое, показал рукой на стул, и отправился на своё место.
  - С чем пожаловали? - поинтересовался он, устроившись в роскошном кресле. И не обращая внимания на Стахова, стал листать перекидной календарь, рассматривая сделанные на полях записи.
  - Да, вот... Виктор Иванович. Узнать хотелось бы, что происходит. - Начал Стахов присаживаясь на предложенный стул.
  - А, что происходит? - Ишаев на мгновение приподнял голову, и снова стал листать календарь.
  - Говорят, наше предприятие продают....
  Ишаев снова отвлекся, изобразив на лице непонимание, а потом как будто что-то вспомнив, он растянул губы в улыбке.
  - А-а, вы об этом. Не хочу вас расстраивать, но уже... Через неделю документы будут готовы.
  - А, как же... А мы... С нами теперь, что будет?
  - А, ничего. Как жили, так и будет жить. Может даже лучше.
  Стахов подавленно молчал. Он думал, что это кто-то так пошутил, а вот выходило, что нет. К растерянности добавился страх. Не верил он в добрых богатеньких дядь, которые швыряют деньги на ветер из альтруистических соображений. Чаще всего, происходило совсем наоборот и, недавние события в Малой Мошке, лишнее тому подтверждение.
  В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, в кабинет вошла Юлька с неизменным подносом, украденным из столовой.
  - Чай, Виктор Иванович.
  - Да Юленька, спасибо, неси его сюда. - Ишаев сдвинул рукой в сторону стопку бумаг на угол стола. - Пётр Михайлович, чайку не желаете?
  Стахов вышел из задумчивости и, непонимающе посмотрел на главу района.
  - Что, простите...
  - Я спрашиваю, чайку не хотите?
  - Нет, нет, Виктор Иванович, спасибо. Юля уже напоила меня кофе.
  Ишаев кивнул головой.
  - Всё, Юля, ты можешь идти. Я тебя позову, если понадобишься.
  Юлька одним движением зажал подмышкой пустой поднос, и качая бёдрами, вышла из кабинета.
  Проводив девушку глазами, Ишаев снова посмотрел на Стахова.
  - Да, не бойтесь вы так.- Увидев расстроенное лицо посетителя, начал успокаивать Ишаев. - Всё, у вас, будет хорошо. Не знаю почему, но он в вас заинтересован. И, похоже, что очень заинтересован.
  Стахов хмыкнул.
  - Ещё бы не быть ему в нас заинтересованным. Небось стоимость всего предприятия, дешевле, чем стоимость того металлолома, который у нас навален...
  - О, вот тут вы можете быть спокойны, ваш новый хозяин, как раз очень заинтересован в сохранности того, что у вас есть... т.е. осталось.
  - Зачем?
  - Я уже говорил, не знаю.
  Ишаев немного помолчал.
  - У вас была в детстве железная дорога?
  Стахов удивлённо посмотрел на главу района и, отрицательно покачал головой.
  - Вот и у меня не было...
  Стахов ничего не понимал
  - А это здесь причём?
  - Вот и я не знаю. Только вот покупатель утверждает, что с детства мечтал иметь настоящую железную дорогу, а не игрушечную...
  - И, похоже, он её поимеет, - пробормотал Стахов, - и нас вместе с нею.
  - Что вы сказали? - не расслышал Ишаев.
  - Сумасшедший олигарх какой-то, говорю. Неправильный. А может и, глупый вовсе.
  - Зря вы так, молодой человек. Был бы он глупым, то не был бы богатым.
  - Пока богатый, - поправил главу района, Стахов, сделав ударение на первом слове - Район не смог нас потянуть и, он разориться.
  - От этого никто не застрахован, - пожал плечами Ишаев. - А насчёт богатства... В областном бюджете, средств поменьше будет, чем на счетах у вашего покупателя. А про районный и, говорить не приходится. И это после вашей покупки.
  - И кто выиграл от этой сделки? - Спросил Стахов, исподлобья посмотрев на главу района.
  - Я вас не понимаю...
  - О-о, это очень просто. В этой сделке несколько заинтересованных сторон: покупатель, продавец, сотрудники торфопредприятия и, район конечно, как же без него.
  - Вы на что намекаете? - вскинул брови Ишаев.
  - Я не намекаю. Я интересуюсь, кто выиграл от этой сделки.
  Ишаев замер, поиграв желваками. И ели сдерживая гнев, выдавил:
  - Вы теперь не мой подчинённый, Пётр Михайлович, и уволить вас я не могу, но выставить вас вон... Уходите отсюда. Я вызываю охрану. - И Ишаев потянулся к кнопке.
  - Спасибо Виктор Иванович, не стоит, - Стахов поднялся со стула. - Выход я сам найду. Да, и спасибо вам за разъяснения, вы меня... Ну, очень успокоили. Будьте здоровы, Виктор Иванович.
  - И вам не хворать, Пётр Михайлович... - Что ещё говорил Ишаев, Стахов уже не расслышал, закрыв дверь.
  Юлька, сидящая за своим столом, перестала стучать по клавишам и, вопросительно посмотрела на Стахова, большими серо-зелёными глазами.
  У генерального директора ОТП "ММ", созрел коварный план, который он сразу, привёл в исполнение.
  - Юленька, ты мне не поможешь?
  Юлька, которая снова начала, что-то выстукивать, посмотрела на Стахова. Стахов тем временем подошёл к кулеру, и начал что-то искать. - У тебя стаканчика не найдётся, а то в горле что-то пересохло.
  Юлька, не говоря ни слова, поднялась и, пошла к тумбочке, на которой стояла кофеварка. Не сгибая ног, она нагнулась к ней, отодвигая бедром молодого человека, достала стаканчик и, разогнувшись, протянула его Стахову.
  - Спасибо!
  Стахов схватил Юльку за талию и, прижав её к груди, впился в её сочные губы. От растерянности, Юлька даже сопротивляться начала не сразу. Только стаканчик выронила из рук.
  - Выходи за меня замуж, красавица. - Сделал предложение Стахов, уворачиваясь от пощёчины.
  - Дурак, - обиделась Юлька и, оттолкнув молодого человека, снова села за компьютер.
  - Зря ты так. Мы с тобой, может быть, последний раз видимся. А ты...
  Не переставая стучать по клавишам, секретарша тихо фыркнула, мол, больно надо, всяких дураков видеть.
  - Ладно, Юлька. Прощай. Спасибо тебе за всё, а мне здесь делать больше нечего. - И уже закрывая за собой дверь приемной, услышал тихий голос - Прощай! (где-то 9.30)
  
  ***
  
  (где-то 9.50)
  Торфобрикетный завод встретил нас открытыми воротами и, пустыми глазницами выбитых окон первого цеха. Чертополох и репейник вымахали до высоких окон, местами закрывая их полностью. Если бы не слабый шум, доносящийся из-за угла, со стороны третьего цеха, то можно было подумать, что завод брошен совсем. Несмотря на название, завод брикетами уже не занимался, не было спроса. Когда-то, когда ещё местная электростанция не перешла на газ, торфяные брикеты составляли более девяноста процентов, всей выпускаемой, продукции завода. Сейчас же, изредка и только по заказу, штамповали в небольших количествах торфяные горшочки для рассады, и фасовали в пакеты торфяную смесь. Копеечные изделия прибыли не приносили, и кое-как окупали накладные расходы. Зато позволяли людям оставаться при деле и получать, хоть и небольшую, зарплату.
  На деревянной, поскрипывающей от старости платформе, расположившейся перед закрытыми цеховыми воротами в которые раньше заходили составы с торфом, в ожидании поезда собралось человек пятнадцать пассажиров. Будний день. В выходные дни народа бывает больше, и оба вагона заполняются до отказа, а всё не кончающиеся дачники с сумками-тележками, лопатами и саженцами, лезут и лезут, пытаясь уговорить машиниста взять их к себе в кабину тепловоза.
  Держась подальше от шумной компании молодых людей похожих на туристов, четыре бабки и один дед, с замотанными в тряпьё лопатами и мотыгами, испуганно жались к краю платформы.
  Молодые люди, юноши и девушки, в возрасте немногим больше двадцати лет, сидели на больших рюкзаках и, пели песни под гитару. Время от времени, с их стороны доносился смех, и стоящие рядом пенсионеры отодвигались ещё дальше.
  - Димка, - позвал я помощника машиниста, и сына моего бывшего помощника, Васьки. - Обилечивай пассажиров, и быстрее. Времени мало.
  Карасёв вздохнул, достал из кармана засаленного рабочего комбинезона маленький блокнот с шариковой ручкой и, выпрыгнув из кабины, занялся "обилечиванием"
  
  
  ***
  (где-то 11.10)
  Длинный протяжный гудок разнёсся над Малой Мошкой, и к покосившейся от времени деревянной платформе, лязгая изношенными тормозными колодками, подъехал небольшой поезд, состоящий из одного тепловоза и двух вагонов.
  Выбравшись из кабины, Стахов разместился в теньке старой водонапорной башни и, отмахиваясь от наседавших на него мух, наблюдал за выбирающимися из вагона, студентами. Студентов оказалось, всего одиннадцать человек и, половина из них, девки.
  Первыми, из вагонов полетели большие и, по всей видимости, тяжёлые рюкзаки, вслед за которыми выскочило шесть молодых парней в одинаковой, камуфляжной расцветке, форме. Оттащив рюкзаки в сторону, они помогли слезть пяти девчонкам вниз, и полезли обратно.
  Немилосердно дымя самокруткой, с едким запахом самосада, к Стахову подошёл Димка Карасёв распугав всех мух, и копируя ухмылку отца, приподнял кепку.
  - Всё чин чинарём, начальник, - просипел он, выдохнув струю сизого дыма в лицо начальнику. - Одиннадцать штук студентов, с кучей барахла, доставлены. Чё дальше-то делать?
  Отогнав дым от своего носа, Стахов посмотрел на стоящего перед ним Карасёва.
  - Карасёв, за твоей коптильней ничего не видно, даже вагонов. Брось эту гадость.
  Димка вытащил изо рта сгоревшую, больше чем наполовину, козью ножку и, затушив её о подмётку тапочка, заложил бычок за ухо, и выжидательно замер.
  - И чё?
  - Да ни чё, иди к Степанову, пускай он тебе объясняет, чё.
  - И чё, опять молотками махать?
  - Ты не "чёкай", - не выдержал Стахов. - Ты иди, давай, работай, а вечером, когда закончите, передашь отцу, что бы ко мне завтра с утра зашёл. Скажешь, дельце у меня к нему есть. Понял?
  Задумавшись, Карасёв-младший потянулся к заначеному за ухом бычку, но вовремя опомнился, и лишь чуть приподнял кепку.
  - Понял, начальник. Будь сделано.
   - Всё, иди. Не мозоль глаза.
  Димка Карасёв, рассеяно посмотрел на Стахова, ещё раз приподнял кепку в прощальном жесте, достал бычок из-за уха, и направился обратно. Сизый дым опять окутал сутулую фигуру, и скрыл её от начальственного взора.
  Дождавшись когда самосадовский кумар рассеется, Стахов пошёл знакомиться с вновь прибывшими.
  - Куда пополз, придурок, - ругался, на вываливающийся из вагона ящик, упирающийся в доски деревянного настила коренастый студент, - ща обратно закину.
  Но угроза не подействовала, и ящик, противно поскрипывая, сполз на ноги студента. После чего Стахов услышал непереводимую игру слов, перемешанную, с воем крепыша. На крики пострадавшего подбежали два молодых человека одинаковой наружности, и сняли тяжёлый ящик с ног пострадавшего. Вой прекратился сразу, как только деревянный короб, судя по грохоту набитый чем-то железным, оттащили в сторону.
  - Ивашкин, ты чего орёшь-то? - поинтересовался один из подошедших, разглядывая ботинки Ивашкина. - У тебя же металлические вкладки в ботинках.
  Ивашкин, отряхнул брюки от осевшей на них пыли, подошёл к ящику и, пнул его ногой.
  - Козёл! - и с чувством выполненного долга сел на него.
  Не дождавшись ответа, близнецы, молча, подвинули Ивашкина, и сели рядом.
  - Бойцы, - окликнул Стахов отдыхающих студентов. - Кто у вас старший?
  "Бойцы" посмотрели на Стахова.
  "Бойцы" отвернулись от Стахова.
  - Лёха, к тебе пришли, - крикнул один из одинаковых с лица, повернувшись в сторону высившейся кучи вещей, на которой, удобно разместившись, словно в кресле, долговязый студент, настраивал семиструнную гитару.
  Выбравшись из кучи вещей, Лёха зажал гитару подмышкой и, натянув на нос очки, болтающиеся на шее, на резинке от трусов, нехотя направился в сторону ожидающего его Стахова.
  Студент был выше Стахова на полголовы, но намного уже в плечах. Над недоразвитыми плечами, торчала, на длинной и тонкой шее, как у красной девицы, маленькая, с курчавыми волосами, голова. Голова была украшена, оттопыренными ушами, на которых висела, чёрного цвета, оправа очков. В оправе блестели телескопические линзы, прикрывая своей кривизной, цвет и размер глаз, носителя оптического прибора.
  - Ну, у вас и дорога. Вы когда её ремонтировали в последний раз? - ощерился белозубой улыбкой подошедший долговязый Лёха.
  Стахов посмотрел на того, кто только что, плюнул в его огород, как на врага народа.
   "Оболтус - подумал Стахов разглядывая трёхдневную щетину анарексичного молодого человека, - или пижон".
  - А вы собственно кто?
  Молодой человек зажал гитару между ног и протянул руку.
  - Фастов. Алексей Павлович. Студент. Аспирант. Можно просто Лёша.
  Стахов пожал протянутую руку.
  - Стахов.
  Хм, не смотря на хлипкую фигуру, рукопожатие Фастова, было крепким.
  - Э-э... Пётр Михайлович? - замер молодой человек, и немного подумав, поднял выпавшую гитару.
  - Он самый.
  - А, это, случаем, не вы хозяин этого колхоза?
  - Не хозяин, я, в некотором роде, директор, - он, на всякий случай, расправил плечи. Для представительности и наглядности. Смотрите, мол, настоящий директор перед вами стоит. Гните спины, ломайте шапки, и аз вам воздам.
  - Тогда, мы к вам. Вот. - Студент снял рюкзак и стал что-то искать в его карманах. - Сейчас. Минутку. Да где же? А, вот... Нашёл!
  - Это вам просили передать, - он протянул мне пластиковый файл, свёрнутый в трубочку, с какими-то документами.
  - Кто просил?
  - Семён Викторович...
  Стахов взял документы.
  - Какой Семён Викторович? - по телу Стахов прокатилась дрожь. - "Вот оно. Начинается" - подумал он про себя.
  - Как, какой? - удивился студент. - Лобов, конечно же. Ваш хозяин...
  - Так, молодой человек, как вас там? Всем оставаться здесь, а вы за мной. Степанов. - Позвал Стахов. - Степанов, мать твою за ногу.
  - Да, Михалыч...
  - Степанов, ты пока никуда не уезжай, и не уходи. Ты ещё можешь понадобиться.
  - Хорошо, Михалыч
  Стахов повернулся к студенту
  - Пойдёмте, молодой человек.
  - Лёша. Зовите меня Лёша.
  - Хорошо Лёша, ты тоже можешь идти.
  Развернувшись по военному, и срезая путь, напрямки через огороды, Стахов потащил студента к управлению.
  - Мишка, ты за старшего, - крикнул Фастов, и бросился вдогонку, за быстро удаляющемся начальником маломошкинского торфопредприятия.
  
  (где-то 11.50)
  Войдя в свой кабинет, Стахов, не обращая внимания на догнавшего его студента сел за стол, как всегда опустился до самого пола, поднялся и, уже не обращая внимания на отвалившуюся спинку, занялся бумагами. В файле были ксерокопии каких-то документов, Стахов отложил их в сторону, и взял в руки письмо. Вот с него он и начал.
  По мере чтения письма Стахов успокаивался.
  (где-то 12.00)
  - Так, так, так. Алексей Павлович, - Стахов оторвался от письма, посмотрел на стоящего студента и, показал ему на стул. - Чем могу помочь?
  Студент задумался.
  - Нам бы хотелось решить вопрос с жильём. Гостиница, какая-нибудь, или общага...
  Стахов молча, слушал и поражался наивности молодого человека. Общага, гостиница... Хорошо, что не запросил отель звёзд на пять, с видом на море...
  "Хозяин колхоза" откровенно развеселился.
  - Лёша, когда мы сюда шли, что ты видел? Ну, кроме огородов, конечно.
  - Грязь! - не задумываясь ответил студент, обивая с кроссовок налипшую грязь.
  Стахов поморщился.
  - Ну, не без этого, конечно. А ещё, что?
  - Ну, не знаю, не присматривался как-то. Сараи, вроде, какие-то
  - Воо-от! - Стахов поднял палец вверх. - Тебе выпала великая честь увидеть нашу Мошку, так сказать, со спины. Ты думаешь, здесь могла бы появиться гостиница?
  Студент отрицательно покачал головой.
  - Вот. И, скажу по очень большому секрету, последняя общага закрылась лет так пятьдесят назад, а может и более.
  - И, что же делать? - растерялся Фастов, хлопая глазами за толстыми стёклами очков. - У нас есть палатки, туристические, но это на большой срок не годится. Для полевого лагеря нужны нормальные, военные например, а у нас их нет.
  Стахов побарабанил пальцами по столу.
  "А не послать бы этих посланцев, куда подальше? Лобов здесь ещё не хозяин, так что я буду в своём праве. С другой стороны, он всё равно им будет, не сегодня так завтра. - Стахов махнул мысленно рукой. - Ладно, пускай "детки" резвятся, а там видно будет"
  - Ладно, пошли.
  В школе никого не было. Ну, или почти никого. На то, что здесь кто-то есть, указывал густой запах кофе, встречающий непрошеных гостей ещё на крыльце.
  - Вот, это наша школа. То, что от неё осталось. - Стахов принюхался. - Ага, Белка здесь.
  Студент посмотрел на него непонимающе.
  - Какая "Белка"?
  - Тьфу ты, Екатерина Сергеевна Беликова, это директор школы.
  - А зачем нам директор школы?
  Стахов, начавший подниматься по лестнице на второй этаж резко остановился и, сверху вниз посмотрел на студента.
  - В палатках жить хотите?
  - Нет, но...
  - В школе попробую вас разместить. Сейчас каникулы, детей нет. Пошли. - Стахов развернулся и, прыгая через ступеньку в одно мгновение, преодолев лестницу, скрылся на втором этаже.
  
  
  (где-то 12.20)
  Екатерина Сергеевна сопротивлялась.
  - Да, ты сума сошёл, Михалыч. Лошадей на постой. У меня школа, а не хлев...
  - Да, но...
  - Десять человек... - возмущалась она. - Да они мне всю школу разнесут...
  - Но там четыре девочки, - попытался вставить Стахов.
  - Тем более...
  Стахов закипал.
  - Екатерина Сергеевна, мне показалось, или я не ослышался, но, вы, что-то говорили о ремонте школы?
  - Это шантаж...
  - Нет, это деловое предложение. Сейчас вы берёте на постой, на месяц, студентов, а торфоуправление изыщет средства на ремонт. Или вы уже передумали?
  - Нет, но....
  - Ну, значит договорились, - Стахов поставил точку в разговоре, пока директор не опомнилась и не нашла другой "убийственный" аргумент против заселения студентов.
  - Фастов, иди сюда.
  Фастов, всё время спора ждал за дверью, нервно прижимаясь к подоконнику, и старался не дышать. Даже моргать страшно было. Пол, под весом очень худого молодого человека, прогибался со страшным скрипом. И каждое лишние движение, казалось Фастову последним, сделанным на втором этаже.
  - Ты что там прилип, иди пока, не передумали... А-а. Да не бойся не провалишься, здесь так, уже лет десять прогибается и ничего.
  Для убедительности своих слов, Стахов топнул ногой. Пол скрипнул, выпуская из щелей между досок облачка древесной пыли, прогнулся... и вернулся обратно.
  - Во, видал... Ой.
  Фастов с бледным лицом, сидел на почти отсутствующем подоконнике, и очень старательно прижимался к стеклу, стараясь слиться с ним воедино.
  - Екатерина Сергеевна, вы мне не поможете? - позвал Стахов. - У нас тут ваш жилец к стеклу прилип, отодрать не могу.
  Отклеив Фастова от стекла, и доломав Беликову, Стахов занялся прочим обустройством и налаживанием быта постояльцев.
  
  (где-то 14.20)
  Если с расселением студентом возникли небольшие сложности, то со столованием было всё наоборот. Желающих, принять участие в доходном деле, было - пруд пруди. Отказываться от заработка дураков не оказалось. Чуть до драки не дошло. Решили поступить иначе. Назначили главной поварихой Федякину, бывшую учётчицу с торфоразработок, а всю оставшуюся деревню записали в главные поставщики. За плату, естественно. Теперь Людмила, повариха, обязана была, сначала закупать продукты у соседей, а уж потом, если чего-то не хватало, в сельпо или в районе. Договорились и насчёт бани, тоже у Федякиной, но уже бесплатно...
  Самыми довольными оказались студенты. Их, кроме Белки, готова была облизывать вся деревня, а когда, через пять дней удалось связаться с нанимателем, и тот дав клятвенное обещание помочь с ремонтом, оттаяла и Белка. Во-первых, студенты были при деньгах, и платили наличными и сразу. Об этом позаботился их наниматель, а по совместительству и, новый хозяин Малой Мошки. Во-вторых. Девушек на выданье в Мошке, было больше чем мужчин...Вот уж мамаши старались...
  Стахов, тоже был доволен и, тоже по нескольким причинам. Студенты расшевелили сонное царство своей беготнёй (ритм жизни в городе и в деревне, это две большие разницы), показывая пример местным, как надо работать. От принятия решения к выполнению переходили сразу, а не раскачивались днями и неделями, как поступали коренные маломошкинцы. О деньгах уже говорилось. Молодые люди ещё не битые жизнью, относились к денежным знакам легко и, последние быстро оседали в карманах местных жителей. И самое главное то, что они делали нужное дело, до которого, у самого Стахова, руки так и не дошли, а если совсем честно - то не было средств. Студенты занимались оценкой износа путей узкоколейки и, состояние инженерных сооружений - мостов, водопропускных труб, насыпей и т.д. Ещё, студенты бегали по деревне и по прилегающим окрестностям с теодолитами и прочими приборами, и картографировали местность. А два студента, ковыряли землю и, что-то искали...
   И последнее. Благодаря студентам, удалось связаться с новым хозяином торфопредприятия. В письме он свои реквизиты, и главное, телефон не указал. И Ишаев тоже не счёл нужным поделиться по секрету, как говориться, "во избежание".
  
  
  10 июня 2010 г. Четверг
  (где-то 17.00)
  - Пётр Михайлович, разрешите? - Нарисовался в кабинете Стахова Лёха, он же студент, он же старший и, по возрасту и, по должности.
  - А-а, Лёша, заходи. - Стахов посмотрел на часы и, поморщился. Сегодня он хотел уйти пораньше. Отец, по сырой погоде, надёжно и без исключений укладывался в постель по случаю хронического артрита, радикулита и ревматизма. В такие дни, Стахов замещал родителя по хозяйству. А погодка за окном просто швах, сыро и холодно.
  - С чем пожаловал?
  - Вашим телефоном воспользоваться надо. Семён Викторович просил связываться с ним хотя бы раз в неделю, а у вас тут сотовые телефоны не ловят...
  - Нет проблем, - Стахов подвинул ему телефон, - пользуйся.
  Студент сел на стул, положив перед собой открытую тетрадь, аккуратно и, с каким-то благоговением, ощупал телефонный аппарат. - Антиквариат... Он ещё и работает?
  Стахов утвердительно качнул головой.
  Студент, как в замедленном кино, снял трубку и, развернув скрученный провод,стал вращать диск.
  - Алло, Семён Викторович? Это вас Алексей... Фастов Алексей. Да. Да. Всё хорошо. Проблем нет. Общий язык? А... Да, да.... Конечно, нашли. Хорошо, докладываю... Съёмку деревни, уже почти завершили, остались небольшие куски. Две бригады, по вашей просьбе, провели общий (поверхностный) мониторинг железки. Что? А... Да. Так вот, судя по отчёту, состояние удручающее... Особенно мосты... Да? Да, наша бригада сейчас ведёт обследование. Похоже, что вся деревня расположена на острове. Достаточно большом. Да, места много...
  Стахов старался делать вид, что разговор его не интересует, но на самом деле превратился в одно большое ухо.
  Хм. Интересный расклад вырисовывается, - думал Стахов подслушивая разговор.
  Раньше всё было просто. Вот имущество, преимущественно, чужое. Вот и те, кто хочет это имущество отчудить... отчуждить, тьфу, присвоить, причём, по понятиям, а не по закону. Подкатывают вторые к первым и где обещаниями лучшей жизни, где блеском самоварного золота, а где и прямыми угрозами, убеждают их, что имуществом надо делиться. От глупости или жадности, а может и от трусости, но чаще всего от безразличия... первые становились беднее и, не всегда это замечали. Когда всё общее, сиречь ничьё, то с этим и расстаются легко. Например, у нас, в Мошке. Две единицы техники исчезли в неизвестном направлении средь бела дня, под безразличными взглядами, тех, кто был обязан и, по долгу службы и, по совести, стеречь и опекать несчастную технику.
  Странный этот... как его там..., а, Семён Викторович... Или хитрый очень. Может привычка у него такая, сначала тумана напустить и, пока мы тут шариться будем как слепые котята, а он... Хап! И в дамках... Или он совсем сумасшедший. Крыша поехала на старости лет...
  - Пётр Михайлович, - отвлёк Стахова от мыслей Лёха, протягивая ему трубку, - возьмите, пожалуйста, с вами Семён Викторович поговорить хочет.
  Стахов с некоторой ленцой протянул руку и, взяв трубку, так же не торопясь, приложил её к уху.
  - Да? Стахов у аппарата.
  - Здравствуйте, Пётр Михайлович, - раздался из трубки басовитый голос.
  - Здравствуйте, э-э... Семён Викторович.
  - Как хорошо, Пётр Михайлович, что вы здесь. Давно хотел с вами познакомиться...
  - Так вы бы приезжали.
  - И рад бы, да дела не пускают, которых с каждым днём становиться, почему-то, всё больше и больше. - На последней фразе, Лобов горестно вздохнул и, прокашлявшись другим тоном продолжил. - Пётр Михайлович, хочу вам выразить свою признательность, за вашу помощь моим людям. Я думал, у них будут большие проблемы, но благодаря вам...
  - Не стоит меня благодарить, Семён Викторович, ничего особенного я не сделал. Но у меня к вам есть небольшой вопрос.
  - Да?
  - Хотелось бы узнать. Что ждёт нашу деревню и, какие у вас планы в отношении её?
  На том конце провода ухмыльнулись.
  - Боитесь?
  - Хм, - Стахов потёр свой подбородок. - Боюсь.
  - Не стоит, Пётр Михайлович, не стоит. Всё будет хорошо. Ваша деревня будет целой и невредимой. Кстати, о деревне... Скоро к вам приедет человек, он будет моим представителем у вас и, будет вести все дела от моего имени. О, не бойтесь, в ваши дела он лезть не будет, но он поможет вам решить многие вопросы. Так, что не стесняйтесь. Да, у меня к вам есть маленькая просьба: помогите устроить моего человека, а то гостиниц у вас, к сожалению нет.
  - Нет проблем, Семён Викторович. Это я устрою, а на какой срок если не секрет?
  - Не секрет, скоро к вам прибудут строители и, начнут возводить дом. Вот по окончании строительства, мой человек туда и переберётся. Так что самое большое до конца сентября. И ещё, в управлении свободные кабинеты есть?
  - Много
  - Очень хорошо, выделите и его тоже.
  - Сделаем.
  - Очень хорошо, Пётр Михайлович. Через недельку ждите... Если получиться, сам заскочу, очень хочется по своей железной дороге прокатится. - На слове "своей" Лобов сделал ударение.
  - От чего же не прокатится? Приезжайте, прокатим... Только дорога наша немного того... - Стахов замялся.
  - Да, да. Я знаю. Ничего, для первого раза я переживу. - Лобов помолчал и, заспешил откланяться, сославшись на неотложные дела.
  Положив трубку, Стахов, вздохнул с облегчением и, внимательно посмотрел на уставившегося, на него, сквозь толстые стёкла очков, Леху.
  - Я жду, - Стахов поёрзал в кресле, тщательнее притирая пятую точку к седалищу и, выжидательно посмотрел на растерявшегося студента.
  Лёха сделал недоумённо лицо, и вопросительно приподнял бровь.
  - Э-э... чего?
  -Очень обстоятельного рассказа, на тему "Чего я задумал и, как это сделать", о запланированной подставе и, кто главный режиссёр в этом театре.
  - Пётр Михайлович, не хочу вас огорчать, но мы действительно ничего не знаем. Наш лектор, попросил помочь его бывшему школьному другу, в съёмке его новых владений, определить износ ж/д путей и подыскать место для строительства дома. Нам за это пообещали хорошо заплатить...
  - То есть, вы о Лобове и его планах ничего не знаете?
  Студент пожал плечами и, тяжело вздохнув, отрицательно покачал головой.
  - Увы...
  Стахов в раздражении постучал, медленным перебором, пальцами по столу. Его раздражала эта неопределённость, но добиться чего-нибудь путного от студента не получилось. Простой студент, которому очень хочется кушать, не очень интересовался конечным результатом своей деятельности, платят и, ладно.
  (где-то 17.40)
  Отпустив Фастова, и немного посидев в задумчивости, Стахов вышел из кабинета, с силой захлопнув скрипучую, отсыревшую от влажности, дверь. Навесив на замочные ушки висячий замок, он пошёл месить свежеобразованную грязь. На улице было сыро, и очень мерзко. Передёрнув плечами от попадающей за шиворот водяной взвеси, Стахов натянул на голову капюшон и, сгибаясь под напором ветра, бьющего прямо в лицо, отправился домой, на другой конец деревни.
  Всё затихло. Только одинокое мычание единственной коровы, доносящееся из сарая Федякиных, придавало деревне жилой вид. Лёгкий запах навоза перемешивался с запахом берёзового дыма вырывающегося из печных труб. Холодно. Деревенские топили печи и готовили ужин дома, а не на летних кухнях, стараясь обогреть, покосившиеся от старости, пятистенки.
  Стахов-старший, вмиру Михаил Алексеевич Стахов колол дрова. Из дровника слышалось кряхтенье вперемешку с отборным матом и, редкий стук топора.
  Тяжёлый колун выскальзывал из непослушных опухших, от артрита, рук и, попадал куда угодно, только не туда куда надо. Не расколовшиеся, с едва ободранной корой берёзовые чурбаки, отлетали в сторону, и колун, с глухим звуком врезался в почти расколотую плаху.
  - Батя, кой чёрт тебя сюда принёс?
  Стахов-старший вздрогнул, от неожиданности выронив топор и, держась за согнутую спину, повернулся к стоявшему в проходе сыну.
  - Петька, тьфу на тебя. Испугал... Ох, проклятая лихоманка...Чего стоишь? Помоги.
  Петька пожал плечами и, подхватив коренастую фигуру отца под руку и, осторожно повёл согнутого пополам родителя в дом.
  - Ой... Куда бежишь? Ой... не так быстро.
  - Да, стараюсь я, батя. Стараюсь!
  В доме было темно и прохладно. Недавно затопленная печь прогреться ещё не успела и тепла не давала. Только от плиты, расположенной над топкой, начинали подниматься струйки тёплого воздуха, огибая стоящие эмалированную кастрюлю и оцинкованное ведро. У небольшого кухонного стола стоящего перед таким же маленьким окном, спиной к нагревающейся печи стояла мама и, смахивая набегающие слёзы краем фартука с краснеющими на нём цветочками, нарезала тонкими ломтиками репчатый лук.
  - Мишка, почему так долго? - не поворачиваясь к вошедшим мужчинам, она сгребла нарезанную горочку ядрёного корнеплода в стоящую рядом сковородку и, приподняв край потёртой клеёнки, вытащила из-под стола очередную головку лука. - Где дрова? Мусор уже прогорел.
  Мама открыла печную дверцу, закинула в топку только что счищенную лучную шелуху, и посмотрела мутными, от слёз, глазами на кряхтящего мужа, и сына, аккуратно пропихивающего в дверь отца.
  - Ох, ты ж... - всплеснула руками Екатерина Геннадьевна, увидев Стахова-старшего в скрюченной позе. - Прихватило никак?
  Мама перехватила из рук сына держащегося за поясницу мужа, и неспешно повела его в комнату, расположенной за широкой, во всю стену, печкой.
  - Ой, осторожнее....
  - Сейчас, я тебе кирпич на спину положу, к утру как огурчик будешь, - пообещала мама, укладывая отца, на широкий диван, с подложенными под матрас досками. - Петька, ты не стой, дрова неси. И кирпич не забудь.
  - Хорошо ма, я сейчас.
  Через полчаса, Стахов-младший, деревянными бельевыми щипцами прикладывал нагретое "лекарство" на разложенное на спине отца полотенце.
  - Осторожнее, черти, спину не сожгите.
  - Лежи, старый, - мама придавила маленькой ручкой зашевелившегося мужа к постели, - не ворочайся. Петька клади быстрее.
  Стахов-младший и "поклал".
  - Ох, - закряхтел старший Стахов, почувствовав на спине тёплую тяжесть кирпича.
  Разомлел человек, и минуты не прошло, пригрелся. Боль в спине отпустила, хоть сейчас вставай и прыгай, а ещё лучше гопак танцуй... Глаза слипались, и под неспешный говор домашних, жены и сына, пришёл сон.
  Стахов-младший, поправил кирпич, отложил щипцы в сторону и, подхватив маму под локоток, чтобы не мешать, посапывающему отцу лечиться, отвёл её на кухню.
  - Минут десять полежит, ещё раз нагреем, - он посмотрел на стенные часы, засёк время и, сев за стол стал смотреть, на мамины руки. Мама готовила ужин. С детства, эта картина приносила умиротворение, вызывая щемящее чувства восторга, и щенячье повизгивание.
  - Ма, - Стахов прищурился, как кот, забравшийся на печь, наевшись сметаны. - Я постояльца хочу к нам взять. Надькина комната, всё равно пустует.
  - Студента, или студентку?
  - Не. Ни того, и не другую. Лобов своего управляющего к нам присылает, просил угол для него найти.
  - Жаль... А то студентку бы себе приглядел, коль наши девчонки не приглянулись.
  - Рано, я ещё погулять хочу. Ну, так как, Надькину комнату сдадим?
  - Надька, конечно, будет не в восторге от твоей самодеятельности, но если надо значит надо.
  - Очень, мам, надо. Управляющий самого Лобова, большая величина в нашем болоте. Хотелось бы его поближе к себе держать. Мало ли, что.
  Мама улыбнулась и, вытерев руки об цветочный фартук, потрепала сына по голове.
  - Вырос совсем, большим человеком стал. Вселяй своего управляющего, чай, мы не стеснены, а Надьку я возьму на себя.
  - Спасибо, мам. Ты ещё с отцом поговори, а то мало ли...
  - Поговорю, поговорю. Иди, кирпич пора греть, десять минут уже прошло. Только не перегрей.
  
  
  ***
  
  Неделя пролетела как-то не заметно, и ознаменовала своё окончание увесистым пинком под зад, в виде телефонного звонка.
  - Алло, здрасте, - ворвался в ухо через телефонную трубку бодрый голос молодого человека. - Позовите к трубке Стахова.
  - А волшебное слово где? - рассердился Стахов, и хотел уже послать неизвестного шутника с тинэйджерскими замашками и положить трубку. На том конце замялись. Даже здесь было слышно, как заскрипели извилины в голове невидимого собеседника в режиме поиска...
  - Пожалуйста... - как то неуверенно выдавил из себя молодой человек редко используемое, или вообще устаревшее для него слово.
  - А кто им интересуется?
  - Я... э-э... это... - пробубнил неизвестный собеседник, - вроде, как бы секретарь Семёна Викторовича...
  - А-а, теперь понятно, - удовлетворённо вздохнул Стахов. - И что нужно "как бы секретарю" столь уважаемого человека?
  - Так вы и есть Стахов? - решил уточнить "как бы секретарь".
  - Ну, - не стал препираться Стахов. - Я и он, одно лицо. Так, что выкладывайте.
  - Завтра в десять утра вам надлежит быть в Ельске около здания мэрии к десяти часам утра и ждать.
  Стахов хмыкнул. Этот парень не исправим.
  "Болван!" - подумал он про себя. "Приравнивает себя к своему хозяину. Ну, ну. Не всё что позволено Юпитеру, позволено быку".
  - Одну минуту молодой человек, - приостановил хама Стахов. - Передайте своему хозяину, что я буду выполнять его приказы, полученные непосредственно от него и, озвученные им самим. И чтобы болванов и хамов ко мне больше не посылал. Усёк? Всё, чеши грудь... консервной банкой...
  Стахов положил трубку.
  "Однако" - подумал он.
  Одиноко стоящий на совершенно пустом подоконнике, алюминиевый, ещё "советский" чайник, привлёк внимание Стахова.
  "Э, брат, - подумал он, - да мы с тобой сейчас очень похожи, тебе тоже иногда надо пар спускать". Достав из-под стола изрядно помятую пятилитровую бутыль с колодезной водой, Стахов наполнил чайник и сунул вилку в розетку.
  - П-с-с-сссс - сказал чайник через минуту. Ещё через минуту чайник начал издавать звук "Ш-ш-ш-шшш", а ещё через минуту его перебил звонок телефона. Нагло и настойчиво телефон давал понять, что его дело важнее, чем закипающий чайник.
  - Тьфу ты. Попить чаю не дадут. - Вожделение от предвкушения потребления кипятка с запахом чая, настоянного на пакетике Lipton, схлынуло как вешняя вода.
  - Да, Стахов слушает, - раздражение, накопившееся за последние десять минут, выплеснулось на раритетную трубку и забрызгало неопознанного абонента.
  - Стахов? - вопросил "забрызганный". - Очень хорошо. Вас-то мне и надо.
  "Попал" - подумал Стахов, узнавая голос Лобова.
  - Что ж вы так? Обидели моего секретаря, меня, вот, от дел отвлекаете...
  - Сам напросился, - буркнул Стахов и обиженно засопел в трубку. - Вы извините меня, Семён Викторович, но хамство с детства терпеть не приучен. И если потребуется, то я, в следующий раз поступлю точно так же. И делайте со мной, после этого, что хотите.
  - Ну, ну. Успокойтесь Пётр Михайлович, не надо так горячиться. Ну, подумайте, в самом деле, что он такого сделал, что вызвал ваш гнев. Так, сущая ерунда....
  - Для вас, это может быть и ерунда. А мы здесь люди простые. Если видим, что нам хамят, бьём в морду. Без предупреждения. Вашему человеку крупно повезло, что он находился далеко. Но если увижу, то ему обязательно прилетит...
  - Хм. Хорошо, я понял. Даю слово, что вы его больше не увидите. Но и у меня не будет времени всё время общаться с вами. Так что, как я уже говорил, в следующий раз вам всё равно придётся общаться через моего представителя. Кстати, вот её и надо завтра встретить. И убедительная просьба, я не приказываю, но очень прошу, найдите с ней общий язык, она девушка нежная и, немного, правда, избалованная...
  Стахов чуть не поперхнулся. Хорошо, что чай не пил. Не успел.
  "Итить твою.... Баба!"
  -.... но хватка у неё есть, - продолжил тем временем Лобов, не замечая, или делая вид, что не замечает замешательства собеседника.
  - А... Ну... Я постараюсь, Семён Викторович! - чем дальше Стахов задумывался, тем больше ему не нравилось происходящее.
  "Да где ж её размещать-то. Я же с родителями договаривался на одного мужика. И это ещё пережить можно. Но теперь, по всей видимости, у нас начальником будет... Баба! Да как на это ещё деревенские посмотрят... Ой! Что будеееет!"
  - Вот и хорошо. Тогда сделаем так. Завтра подъезжайте к муниципалитету... - Нет, лучше сделаем по-другому. Завтра утром, ждите у завода. К вам подойдёт девушка, и вы её подберёте. Это собственно и есть ваша основная задача. Ну а дальше она вам всё сама расскажет.
  Ну, слов не было. Мозг переклинило, что вызвало непроизвольный паралич голосовых связок.
  - Угу. - Вот и всё, что смог выдавить из себя Стахов.
  - Ну, что ж, - начался прощаться и сворачивать беседу вечно занятый Лобов. - В таком случае до свидания. И, я очень надеюсь на вашу благоразумность.
  - Угу, - еле выдавил из себя, Стахов. И в какой-то "опущенной" растерянности положил трубку.
  Чайник подпрыгивал на подоконнике от нетерпения. Он кипел, и в разные стороны из его носика и из-под крышки летели брызги вместе со струями пара.
  - Ох, ты ж... - выругался Стахов, когда приличная струя кипятка и пара вылетела в его сторону. От неожиданности он подскочил вместе с креслом (кресло подскочило от того же самого!), и уже в полёте выдернул из розетки электрический шнур.
  - Бульк, пс-с-с-с - сказал чайник и замер, а вместе с ним замер и Стахов.
  - Дела, - он пригладил обеими руками волосы вдоль висков.
  Жители Малой Мошки, вели патриархальный образ жизни, где мужик всему голова. Мужик - хозяин. Мужик - охотник и добытчик. А бабы - за спиной мужа, или, если проще за мужем, ещё проще - замужем. И фамилия наследуется по мужской линии.
  Так воспитывали своих детей ещё далёкие пращуры, а те в свою очередь своих детей, а дети внуков, такое воспитание дошло и до наших дней, но сохранилось только в небольших деревушках и в глухих углах всей необъятной Родины. Это в больших и малых городах феминизм набирал силу, где грань между мужиком и бабой постепенно стирается, если бы не первичные половые признаки, то и не различить их вовсе. Вон, Зверев, один чего стоит. Но, увы, как всякая жидкая субстанция, феминизм растекается по окрестностям с "весёлым" журчанием и мутными брызгами и, не всегда эта жидкость пахнет французскими духами, а чаще всего наоборот. И брызги эти, иногда, залетают и в такую глухомань как Малая Мошка. И один такой "брызг" спокойно проживал в Малой Мошке - и был одним лицом с Белкой. Нет, нельзя сказать, что мужики смотрели на неё как на врага народ, отнюдь. Но опасались. Где-то глубоко, на уровне подсознания, они смутно осознавали, что они, вроде как, на вторых ролях. И чем явственнее они это понимали, тем больше сопротивлялись всему тому, что им об этом напоминало. Короче... не признавали они над собой верховенство противоположного пола. Помните фильм "Москва слезам не верит", вот, типичное проявление патриархата...А тут, такой "подарок".
  - А, - махнул рукой Стахов, - переживут. Кого надо уговорим. Кого надо нагнем, коль сопротивляться будет. Кому-то что-то пообещаем, обещать, не выполнять, это легко. Ничего, переживут. - На этой оптимистической ноте он залил кипяток в кружку с заранее пристроенным туда пакетиком чая, достал из стола коробку рафинада и, приготовив шесть кусков сахара, стал мять чайной ложкой несчастное "нечто" на ниточке.
  
  ***
  
  Где-то 17 июня 2010 года. Четверг
  
  (где-то 6.30)
  Раннее утро. Туман, что на рассвете клубился над болотом, к восходу солнца почти развеялся, и на его место спешила выползти всякая кровососущая мелкотравчатая тварь.
  Маленький тепловоз с остатками оранжевой краски мирно постукивал "квадратами" колёс по стыкам маленьких, сильно изношенных рельс и на небольшой скорости двигался в сторону районного центра. Два маленьких вагона подпрыгивающие на рельсах вместе с тепловозом, являли миру своей первозданной пустотой, образчик бесхозяйственности и разгильдяйства. Возить воздух, дело не мудрёное, но ужасно разорительное.
  "Вынужденное разгильдяйство", - поправил себя Стахов. - "Вынужденное".
  - Степанов, помедленнее давай, - прошипел Стахов, словив правым глазом, очередное насекомое, влетевшее через лобовое окно тепловоза, с отсутствующим стеклом. - Не видишь? Я уворачиваться не успеваю.
  Степанову хорошо, он человек маленький. Ничего тяжёлого в голову не берёт. Приказали, выполнил. Не приказали - забил. Вон сидит, счастливый, за единственным оставшимся стеклом и, о девках думает. А о чём ему ещё думать? Не о начальнике же с его проблемами. Стахов посмотрел на ухмыляющегося машиниста и завистливо вздохнул. - Надо было в вагоне ехать. Спал бы сейчас, а не пыль бы с насекомыми отплёвывал. - Стахов украдкой, опять посмотрел на машиниста.
  - Степанов, будешь ухмыляться, я стекло переставлю. Заодно и гнать не будешь. - Улыбка с лица Степанова испарилась в одно мгновение, уступив место недоумению. Изобразив на морде лица лихорадочную умственную деятельность, молодой человек скорчил гримасу похожую на гримасу Ивана Васильевича Бунша который изображал из себя Ивана Васильевича Грозного в фильме "Иван Васильевич меняет профессию".
  Посмеявшись про себя, Стахов отвернулся от машиниста и, стал рассматривать в окно пробегающие мимо, знакомые пейзажи, не забывая при этом помахивать рукам и, ругаться про себя матом. Но, если не считать этих мелких..., а иногда даже и не очень мелких, летающих неприятностей, поездка была даже очень приятственной. Солнышко в глаза не светит, а болтается где-то вверху и за спиной, если не выворачивать шею почти на сто восемьдесят градусов что бы рассмотреть какую-нибудь особенную природную фентифлю, которая иногда встречается в нашем, совсем, несовершенном мире. В лицо дует набегающий со скоростью пятнадцать километров в час ветерок, вполне заменяя собой кондиционер, и приносит с собой запахи молодой ещё, в это время года, листвы и запахи луговых цветов, хвои (дорога иногда ныряет, в тенистые сосновые борочки). Правда, иногда ветерок приносил запахи не совсем приятные, прямо скажем, гнилостные, болотные, затхлые, но чем ближе был город, тем меньше таких запахов было. С каждым километром всё больше и больше встречались новообразованные дачные (садовые) товарищества, которые расплодились на бывших торфяных выработках в большом количестве, а плодоовощные деревья заменили собой густую лесную растительность. Старая насыпь, отсыпанная из глины, сменилась на песчаную, напоминающую речную косу с заросшими осиной откосами. Разрезав на две неравные половинки очередное "товарисчество", железнодорожный путь сделал крутую петлю вокруг озера (бывшего глиняного карьера), и с пронзительным гудком в фа-диез вошёл в пригород Ельска. Разноцветные, словно ёлочные игрушки, домики с разноцветными крышами, прикрытыми раскидистыми ветвями отцветших яблонь, при ближайшем рассмотрении оказывали удручающее зрелище запущенности и убогости. "Всё как в армии" - подумал Стахов, улыбаясь своим мыслям. - "Дыры разрухи заливаются большим количеством краски. Проще прорехи закрасить, чем отремонтировать". На некоторых домах красовались грязные окна обрамлённые произведениями искусства в виде оконных наличников и, узорочьем ставень. Где-то здесь живёт мастер, понимающий толк в старинном искусстве. На редком, в этих местах, новострое подобной красоты не встречается, люди всё больше отдают предпочтения строгому и дешёвому практицизму и не тратят свои кровно заработанные на отвлечённые терзания всяких там творческих личностей.
  Плотность застройки увеличилась, и покосившиеся заборы вплотную придвинулись к железнодорожному полотну, и были серьёзные опасения задеть их бортом. Пернатая кудахчущая живность, ворошащая песчаную насыпь, всё чаще и чаще встречалась на заросшей травой узкоколейке, уворачиваясь из-под колёс, медленно идущего поезда.
  Почему люди, и взрослые, и дети, любят садиться у окна в общественном транспорте?
  Любопытство! Жажда новых ощущений всегда более ярких, чем однообразная серость будней. У многих в душе, иногда очень глубоко, а иногда и на самой поверхности, запрятаны или выпячены наружу, неисчезающий в поколениях дух авантюризма, стремление к далёким путешествиям, к небывалым приключениям и острым ощущениям.
  Чаще всего, любопытство приобретает форму банального подсматривания: в замочную скважину, в чуть приоткрытое окно в женскую часть бани, в рассохшуюся щёлочку деревянного забора, и так далее, и тому подобное. А можно подсматривать и в открытую, например, из окна проезжающего поезда. Особенно когда поезд идёт по высокой насыпи или не менее высокому мосту, или путепроводу, когда под окнами открывается широкая панорама проносящихся мимо окрестностей. Тогда можно подсматривать за жизнью людей через забор, на большой скорости, и невозбранно. То есть не наказуемо. В конце концов, те, кто выпихивает свои внутренние и семейные секреты перед самыми окнами проносящихся поездов - сами виноваты.
  Вот и сейчас. Молодой и неженатый машинист тепловоза по фамилии Степанов, занимался подсматриванием за одной пышной девицей, с не менее пышной косой, толщиной в руку самого Степанова. Девица та, в домашнем халате с немалыми прорехами в разных местах, как производственными (декольте), так и самопальными (где пуговица не застёгнута, а где и просто разошлось по швам не выдержав внутреннего давления большого бюста, широких бёдер, и особенно там где должна была быть, но отсутствовала, талия), полоскала бельё в большой деревянной лохани, поставленной на два, не очень высоких чурбачка. И надо же было такому случиться, что делала она это, стоя лицом к путям. На пути смотрело не только лицо, но и то, что иногда является гордостью, а иногда и расстройством многих женщин. Эта деваха, явно гордилась своим достоинством и не скрывала, не достоинство, не гордость.
  - Ту-у! - рявкнул неожиданно, в незапланированном месте громкий и короткий гудок.
  Деваха от неожиданности подпрыгнула и, усмотрев в окне проходящего мимо тепловоза сворачивающего шею в её сторону, молодого машиниста, покрутила пальцем у виска.
  Чего уж там. Даже у Стахова, рука с вытянутым пальцем потянулась туда же, но он вовремя остановился. Не солидно как-то.
  - Степанов, не крути головой. Давай внимательнее здесь. За каждую раздавленную курицу вычту лично с тебя.
  - Михалыч... - с придыханием просипел Степанов. - Ты смотри какая...
  - ... корова, - не раздумывая, вставил свои "пять копеек" Стахов. - Ты именно это хотел сказать?
  Степанов махнул рукой и, обиженно уставился на набегающие шпалы.
  Платформа была пуста, только клочки вездесущего пуха, толи тополиного, толи одуванчикового, перекатывались по прогнившим и потёртым доскам настила.
  Плавно переведя тормозной кран в положение "Остановка", Степанов покинул кабину, оставив Стахова одного, и полез проверять экипажную часть, как положено по инструкции.
  - Сколько будем стоять?
  - Да кто ж его знает? Лобов сказал завтра... то есть уже сегодня быть, но не сказал во сколько... А ты делай, что собирался. Сколько успеешь, столько успеешь.
  Степанову проще, - думал Стахов смотря на часы, у него есть дело, и время для него пройдёт незаметно, а что делать мне?
  Откуда-то из глубины послышалась знакомая музыка. Прислушавшись, он с удивлением узнал мелодию своего пустого желудка, который выводил рулады о своей незавидной голодной участи и недополученном завтраке.
  (где-то 8.00)
  Потянувшись в кресле помощника машиниста, насколько позволяла маленькая кабина, стукнулся коленом о приборную панель, матюгнулся для порядка и, вытащив свою сумку с бутербродами и термосом из-под сиденья начал выползать из кабины.
  На улице было жарко и даже немного парило, хотя на небе не было ни облачка.
  "Надо навес на платформе сколотить" - подумал Стахов, пристраиваясь в тени тепловоза на торчащих шпалах. Облокотившись спиной к холодной стали колеса, он развернул пакет, достал из него завёрнутые в газету бутерброды с домашней ветчиной, свинтил на термосе крышку и, набулькав в неё горячего травяного отвара, обжигаясь, сделал мелкий глоток.
  По-быстрому запихнув в себя не хитрую, и не очень обильную снедь, и поразмышляв на тему: нет справедливости в этом мире, Стахов, посмотрев на пустынную платформу полез в первый вагон спать
  Говорят, что если во время просыпания в глаза попадает свет, то сны забываются сразу. Со Стаховым произошло, что-то подобное. Солнечные лучи врывались в окна вагона под острым углом, и попадали Стахову в глаза, значит, спал он не долго, и солнце ещё не поднялось в зенит. Но разбудило его не оно, а она.
  (где-то 8.45)
  Девочка лет шестнадцати с распущенными, пышными, чёрными волосами и большими карими глазами, трясла Стахова за плечо.
  - Проснитесь, пожалуйста!
  - Не надо меня трясти, я уже проснулся.
  Стахов сел, протёр глаза, и сладко зевнув, посмотрел на девочку.
  - Девочка, чего тебе надо?
  Девочка улыбнулась, и грубо подвинув вытянутые ноги Стахова села напротив него.
  - Для начала, я хочу, чтобы меня отвезли в Малую Мошку.
  - Без взрослых не возим, - на всякий случай Стахов отодвинулся подальше от ребёнка.
  - А по рекомендации родителей? - хитро прищурилась малолетняя брюнетка и пододвинулась ближе.
  - Что за чушь, какие ещё рекомендации? Без сопровождения взрослых, несовершеннолетних не возим, не в булочную едем.
  Девочка вздохнула.
  - Вот всегда так, каждый раз приходится показывать паспорт. Даже пиво без него не продают...
  - Пиво? Хм.... А не рано ли ты алкоголем начала увлекаться? Впрочем, ты дала мне хорошую идею. - Стахов потянулся до хруста в суставах. - Доставай паспорт. Если скажешь, что у тебя его нет, можешь сразу выходить, для тебя следующий остановки не будет.
  Девочка посмотрела на молодого человека, и со смешинками в глазах возопила.
  - Это что же делается на белом свете? Куда пропали благородные рыцари? Благородной даме, без проверки паспорта руки не подадут. А как же маленькие женские секреты? Возраст у женщин не принято спрашивать...
  - Увы, - развёл Стахов руками. - Мы не рыцари, а всё больше прагматики, и шутить с уголовным кодексом играя в благородство, это не наш стиль.
  Похлопав длинными ресницами, изображая обиду, девочка достала из дамской сумочки "краснокожую паспортину".
  Стахов открыл паспорт.... Ой!
  Лобова Светлана Семёновна... такого то года рождения. Паспорт выдан ОВД таким-то, таким-то, тогда-то, тогда-то... Прописана там-то, там-то.
  - Прописка имеет значения при перевозке пассажиров? - Невинно поинтересовалась Лобова, заметив, что Стахов заглянул на пятую... на шестую... и наконец на седьмую страницу документа.
  Стахов протянул паспорт обратно.
  - Извините. Вы так молодо выглядите, что поверить, что вам уже...
  - Не стоит произносить это вслух, - перебила Стахова Лобова. - Нас могут услышать, а я девушка стеснительная.
  - Понял мадам, - Стахов встал по стойке смирно, - какие будут приказания?
  "Мадам" осмотрела Стахова с ног до головы.
  - Вольно солдат, - сказала она серьёзным тоном.... И рассмеялась, заметив, как Стахов хлопает глазами от удивления.
  - Не удивляйтесь, Пётр Михайлович. Вы меня ещё мало знаете...
  - А буду?
  - Не знаю, не знаю. Посмотрим... - Лобова демонстративно посмотрела на часы. - Мы ещё кого-то ждём?
  - Нет, только вас.
  - Я уже здесь, и меня можно не ждать.
  - Ну, раз можно... - Стахов выглянул в окно вагона и крикнул во всё горло, - Степанов!
  Звон ключей, бывший постоянным фоном во время разговора стих, и на перрон, откуда-то снизу, выполз, вытирая грязной ветошью перепачканные мазутом руки, Степанов.
  - Владимир Олегович, заводи своего стального коня, домой пора ехать.
  - Пришёл что ли?
  - Да, всё в порядке, заводи.
  - Светлана Семёновна, где ваши вещи?
  - В тамбуре.
  - Хорошо, пускай там остаются, - Стахов пошёл к выходу из вагона. - Сейчас я заменяю помощника машиниста, и поэтому до Малой Мошки вас покину.
  - А можно с вами?
  Как глазки-то строит! Ну, как отказать? Но помяться и посопротивляться, для проформы надо...
  - У нас по инструкции, посторонние в кабину не допускаются...
  - Я не посторонняя. Я хозяйка. Этот тепловоз мой!
  - Ну, если документы оформлены...
  - Оформлены. Приедем, я вам предоставлю копии всех документов, и купчую, и на право собственности, и на мои особые обязанности...
  Голос ледяной, а глазами... У, ведьма! Пришлось согласиться.
  - Ну что ж, пойдёмте. Только под ногами не крутитесь, и не мешайте машинисту... И вообще, он у нас, юноша восприимчивый... в смысле, не отвлекайте, а то не доедем...
  - Хорошо, - весело стрельнула глазками Лобова. - Постараюсь.
  
  (где-то 9.00)
  Мягкий ход тепловоза и частое постукивание колёс убаюкивали, навевая сон. Проносящиеся за окнами пейзажи не представляли для Стахова интереса и он, уютно устроившись в кресле помощника машиниста, задремал.
  Гражданка Лобова, она же дочь олигарха Лобова, она же особая управляющая, она же... просто красивая девушка, высунулась в окно, придерживаясь рукой за спинку кресла.
  - Красиво! - прокричала она не поворачиваясь.
  - Угу. На болотах, ещё красивее будет, - промычал Степанов, поворачивая ручку контроллера уменьшая скорость.
  - Ой! - Взвизгнула особая управляющая, и мигом очутилась в кабине. - Там рельсов нет...
  - Как нет? - вскочил Стахов, выглядывая в окно. Рельсы в этом месте действительно исчезали, но не совсем. А тихо и мирно уходили под воду в затянувшейся ряской луже. Стахов улыбнулся и сел на место.
  - Готовьтесь, ща тряханёт, лучше присядьте, а я вас подержу... - Наверное, не стоит упоминать о том, что в кабине тепловоза всего два сидячих места. Одно занимает машинист, он же Степанов, другое занимал сам Стахов.
  - Вот ещё. Так удержусь.
  Тепловоз плавно скользнул в затопленную выемку, и мягко пошёл по подводным рельсам, разбрызгивая зелёную жижу.
  Лобова, подозрительно оглянулась, когда тепловоз выбрался на сушу и прибавил скорость.
  - И где встряхивание? - Спокойным голосом произнесла Лобова.
  - Будет!
  - Ну, ладно. Я подожду..., - пригрозила особая управляющая, и снова высунулась в окно.
  Миновав заброшенные поля, поросшие молодой берёзой, осиной, квадратиками "браконьерских" огородов, и стукнув колёсами на очередной "заплатке", поезд въехал в лес. Жаркое солнечное марево сменилось на лесной сумрак и прохладой хвойного леса. Лапы елей шуршали по обшивке тепловоза, сдирая с него местами сохранившуюся краску, накопившуюся ржавчину... и любопытную особую управляющую.
  - Ой! - прошипела она.
  - Что, уже встряхнуло?
  - Нет, - и Лобова снова вылезла в окно.
  Через несколько километров лес стал реже, потянуло родным запахом, запахом торфа и болота.
  Издав последний гудок, поезд из двух вагонов и с одним пассажиром, остановился у маленькой платформы деревни Малая Мошка, о чём и сообщала надпись, выжженная на большом бревне распиленным вдоль.
  - Степанов, бери ноги в руки и беги в управление. Предупреди всех, чтоб ждали. И к председателю заскочи, пускай тоже подваливает. Понял?
  - А-то! - Степанов опустил свои "фирменные" очки на нос, и выпрыгнув из кабины, с нарастающей скоростью понёсся по Торфяной улице.
  
  ***
  где-то 10.30
  Длинный сарафан и белые туфельки на каблуках, больше приспособленные к асфальту, не очень подходили к раскисшим и жидким направлениям Малой Мошки.
  - Ой, как у вас тут грязно, - Светлана Семёновна удивлённо посмотрела вдоль улицы, выискивая проходы между лужами.
  Стахов промолчал, а что он мог сказать? Грязно? Ха! Разве это грязь.... Вот осенью или весной....
  Лобова, немного поколебавшись, приподняла подол сарафана и, сделала первый шаг.
  Стахов вздохнул, и рывком забросив тяжёлый чемодан на плечо, пошёл вслед за ней.
  Со страдальческим лицом Лобова перепрыгивала лужи, и чертыхалась, погружаясь в топкую жижу по самые щиколотки.
  - Здесь невозможно ходить, - чуть не плача произнесла девушка, чуть не потеряв, в очередной раз, туфельку в грязи.
  - О-о-о! Тут вы правы, по нашим дорогам надо уметь ходить. А кто не умеет, ходит в сапогах.
  - Почему вы не сделали нормальных дорог?
  Стахов хотел пожать плечами, но получилось как-то кособоко. Помешал тяжёлый чемодан.
  - Мы как то привыкли, - Стахов стряхнул каплю пота застрявшую на кончике носа. Зачем говорить об очевидном, когда и так всё понятно. Дороги дело дорогое, на них никогда и ни у кого не хватает денег. Что уж говорить о Малой Мошке.
  - Я к такому привыкать не собираюсь.
  - Это дело ваше. В магазине есть хорошие резиновые сапоги, и вашего размера тоже найдутся.
  Пройдя Торфяную улицу и перейдя на другую сторону улицы Мира, Стахов открыл калитку своего дома, где в огороде копалась мама.
  - Светлана Семёновна, вы не будете против, если я сначала покажу, где вы будете жить первое время, а в управление пойдём потом?
  Девушка посмотрела на туфельки, утратившие белый цвет, из-за корки налипшей грязи.
  - Так даже будет лучше, - с облегчением вздохнула она, растерянно оглядываясь по сторонам.
  Пропустив гостью вперёд, Стахов закрыл калитку проволочной петлёй и направился к дому.
  - Проходите, не стесняйтесь. Я сейчас вас с хозяйкой познакомлю.
  - Мам, - позвал Стахов, опуская чемодан и вытирая пот.
  
  (где-то 10.45)
  Маленькая женщина, копошащаяся меж картофельных грядок, придерживая рукой поясницу, разогнула спину, сменив гримасу озабоченности и сосредоточенности на дежурную улыбку.
  - А, Петька. Встретил, кого хотел?
  - Да, мам, принимай гостью.
  Положив тяпку, между рядов окучиваемой картошки, мама вытерла руки об опоясавший поясницу тёплый платок и, перешагнув через невысокую ботву картофеля, вышла на мощёную сосновым горбылём дорожку, ведущую к дому.
  - Екатерина Геннадьевна, - представилась она, подходя ближе разглядывая девушку. - Можно просто - тётя Катя.
  - Светлана Семёновна, - ответила девушка, и застенчиво добавила, - можно просто Света.
  Екатерина Геннадьевна улыбнулась ещё шире.
  - Ты, дочка, меня извини, я тебя по-простому звать буду. А по отчеству пусть тебя Петька называет. Ладно, пойдёмте в дом, я уже тебе Надину комнату приготовила, моей младшей дочери и сестры вот этого оболтуса.
  - Мама... - возмутился Стахов.
  - Ладно, пошли уж, - махнула рукой мама и, постукивая маленькими ботиками, сделанными из обрезанных резиновых сапог по горбатым доскам, бодренько скрылась в доме.
  - Ты Свет, заходи, не стесняйся.
  Девушка остановилась на пороге в нерешительности и, приподняв подол сарафана, с сомнением посмотрела на испачканные туфельки, на которых ещё не обсохла и не отвалилась грязь.
  - Да-а-а, здесь больше сантиметра, - сочувственно покачал головой Стахов.
  - Сама вижу, - огрызнулась девушка. - И что теперь делать?
  - Да вы, Светлана Семёновна, снимите туфельки, я вам тапочки дам.
  Светлана Семёновна сняла обувь и... О, ужас! Жидкая грязь, беспрепятственно затёкшая внутрь маленьких женских туфелек, прочно обосновалась на маленьких ножках.
  Стахов задумчиво почесал подбородок.
  - Тапочки не дадут вам испачкать пол...
  Девушка зло посмотрела на него, и поинтересовалась:
  - Ты шутишь?
  Стахов приподнял бровь. Он не мог никак вспомнить, когда это они успели перейти на "ты".
  - Шучу, - не стал сопротивляться он. - Стараюсь поднять вам моральный дух.
  - Вы, что там застряли? - выглянула из дома мама, обозревая вместе с сыном ножки гостьи. - Бедненькая. Это где ж тебя угораздило? Ой, что-то я не то спросила. Петька, чего встал. Тазик и кувшин с тёплой водой неси. А ты, Свет, присаживайся на скамеечку, поговорим, пока вода нагреется.
  Взяв чемодан, Стахов вошёл в дом, но наверх его не потащил, а оставил в сенях. Пока наполнял чайник, находящийся там же, и ждал, когда закипит вода, он невольно подслушал разговор двух женщин.
  - Ты к нам надолго?
  - Не знаю, собиралась надолго, а сейчас не знаю...
  - Что так?
  Лобова посмотрела на свои ножки, перевела взгляд на соседние дома, на которых стояла печать "ветхое жильё", и снова посмотрела на свои ноги.
  - Дыра какая-то. Если бы не отец...
  - Отец заставил?
  - Нет. Он никогда меня не заставлял. Он предложил...
  - Зачем? - удивилась мама Стахова. - Что здесь делать такой молодой и красивой девушке?
  - Он предложил пройти практику. Папа считает, что управлять бизнесом, можно научиться только на практике, а не в теории.
  - Так ты к нам на практику?
  - Почти. Если я сумею сделать из этих выселок, процветающее хозяйство, папа назначит меня своим заместителем, а потом передаст свой бизнес... Если брат за ум не возьмётся.
  Мама покачала головой.
  - Тяжело тебе будет, тут взрослые и опытные мужики не справляются, а ты такая молоденькая...
  - Я окончила Высшую Школу Управления в Москве. Между прочим, с красным дипломом, - добавила Лобова, и с вызовом посмотрела на Екатерину Геннадьевну.
  - Да, ты не горячись. Выглядишь ты очень молодо. Я, старая, думала, что только что школу окончила.
  - Все так думают.
  - Так радоваться надо...
  - Вы не представляете, как мне это надоело. Девочка не лезь сюда, девочка не лезь туда, девочка отойди от окна, а то простудишься. А, у папы на работе... "Ты ещё молода, что бы нам указывать", или "молоко на губах не обсохло, что бы меня поправлять". А, я уже взрослая. Я уже всё могу, и всё сама умею...
  - И поэтому ты согласилась?
  Девушка качнула головой.
  - Мне самой интересно на пустом месте создать что-то новое и современное.
  Две женщины замолчали, и каждая задумалась, о чём том своём. О чём они думали, не знали они сами, просто было приятно сидеть, вот так, на солнышке и дышать свежим воздухом.
  - Ты, знаешь что, ты Петьку поближе к себе держи... - не поворачивай головы, сказала старшая.
  - Вы мне его в женихи набиваете? - улыбнулась младшая.
  - Его набьёшь, - вздохнула мама. - Нет. Парень он хороший, не чета местным пьянчужкам. Это я тебе не как мать говорю, а как женщина. На его плечо можешь опереться, не сбросит. Поможет если надо...
  - Хорошо, я подумаю, - зажмурилась Светлана Семёновна, подставляя лицо дневному солнышку. - Помощники мне нужны.
  - Вот и ладно. Подумай.
  Мама повернулась к открытой двери, с развевающейся на ветру марлей, вместо занавески.
  - Петька, ну где ты там?
  - Сейчас, ма, чайник закипит...
  - Как закипит, ты не затягивай, нечего гостью держать на пороге.
  - А у тебя молодой человек есть? - снова повернулась мама к загорающей девушке.
  Девушка отрицательно покачала головой.
  До прихода Стахова-младшего они сидели молча.
  С оцинкованной шайкой банного типа и исходящего паром пластиковым кувшином, литров на пять, Стахов осторожно вышел на крыльцо, стараясь не расплескать тёплую воду. Посмотрев на идиллическую картину посиделок двух женщин, одной пожилой и одной молодой, он поставил перед второй тазик и протянул кувшин.
  - Вот, Светлана Семёновна. Пользуйтесь.
  - Ты, Петька помог бы девушке, а то, как же ей одной мыть. Чего смотришь? Полей ей.
  - Спасибо, теть Кать, я сама справлюсь.
  - Да ты Свет не стесняйся, Петька хоть и оболтус, но парень хороший...
  - Мама... - прошипел Стахов, - ты опять за своё?
  - Хорошо, хорошо. Больше не буду, а девочке ты всё-таки помоги.
  (где-то 12.10)
  Стахов нервничал. Время уже перевалило за полдень, а они никак не могли выйти из дома. Время поджимало, их уже должны ждать в управлении, а Лобова до сих пор не собралась.
  "Если эти суки разбегутся, где я их потом искать буду?"
  И....О, счастье. Лёгкие шаги затопали по лестнице со второго этажа, где была Надькина комната, а теперь комната "особой управляющей".
  С забранными в "конский хвост" волосами, и очень виноватыми глазами спустилась девушка в стильном деловом костюме серого цвета и в чёрных туфельках на высоких каблуках, и распространяющемся запахом дорого парфюма.
  "Опять, двадцать пять" - Подумал Стахов, разглядывая Лобову.
  - Вы, хотите идти в этом?
  - Но, у меня больше ничего нет, - растерянно пробормотала девушка.
  - Вот те на... - всплеснула мама руками. - Костюм такой хороший испортишь, дочка. - Пожилая женщина внимательно осмотрела молодую. - У тебя какой размер будет? Сорок второй, наверное? Твоя фигурка на Надькину похожа. А ну ка, пойдём, что-нибудь подыщем. А размер ноги, какой?
  - Тридцать пятый....
  - Надькина нога-то больше... но ничего, потом в магазине себе что-нибудь подберёшь.
  
  где-то 12.35
  - Вот так лучше будет, - сказала Екатерина Геннадьевна полчаса спустя, когда маленькая ножка в тёплом, шерстяном носочке влезла в сапог, и штанина джинсов была заправлена за голенище.
  "Красотка, - думал Стахов, рассматривая особую управляющую, рассматривающую резиновые сапоги. - Если бы не дамская сумочка, стоимостью в тепловоз, то можно подумать, что кто-то над нами подшутил и, прислал нам подростка".
  Лобова из деловой женщины превратилась в симпатичную, молоденькую, лет четырнадцати-пятнадцати тинэйджерку, в обтягивающих джинсах и маленьких резиновых сапожках, которые были ей слегка великоваты. Сверху была одета, джинсовая же рубашка с вышитыми, разноцветным бисером, цветами и, стоячим воротником.
  - Немного не по погоде, - созналась мама. - Но потом, сама прикупишь себе, что надо.
  - Спасибо, - сказала девушка и вопросительно посмотрела на Стахова.
  - Спасибо, мам. Мы побежали, а то опаздываем. Светлана Семёновна, идёмте.
  Выйдя из калитки, Стахов помог перебраться через лужу своей спутнице и перепрыгнул сам.
  - Светлана Семёновна, прошу вас. Идите за мной и, желательно след в след, а то и в этих сапожках не везде можно пройти...
  - Я постараюсь, - вздохнула Лобова.
  От дома Стахова до торфоуправления, не далеко, и по хорошей дороге можно было добраться минут за десять, но добирались они минут двадцать.
  - И всегда у вас так... - девушка замялась, подбирая более мягкое слово, - ...грязно?
  - Почти. В сухую погоду, посуше конечно, лужи чуть поменьше. Но вчера у нас дождь шёл, вот и раскисла дорога маленько.
  - Маленько? - Удивилась девушка. - Это вы называете маленько?
  - О, вы ещё не видели, что здесь в межсезонье творится.... - Стахов отпрыгнул в сторону, уступая Лобовой место на кочке. - Хочу вам напомнить, Светлана Семёновна, что мы находимся не в городе, здесь немного другое место. Как говорил один известный политик "здесь вам не тут". Так, что хотите вы этого или нет, а привыкать придётся.
  - Ну, это мы ещё посмотрим, - прошептала девушка, оббивая с сапог грязь.
  
  ***
  (где-то 12.55)
  В зале совещаний, Стахов облегчённо вздохнул. Все были в сборе. И даже больше чем требовалось. Рядом с Щепкиным, о чём то с ним перешёптываясь, сидела Белка.
  "А она, чего здесь забыла?" - подумал Стахов.
  - Прошу простить нас, господа, за небольшую задержку, - при слове "господа", больше половины присутствующих поморщились. - Надеюсь, вы не разочаруетесь от дальнейшего общения с нашим "особым управляющим", любезно представленным нам нашим новым хозяином. Светлана Семёновна, заходите.
  - Проходите, Светлана Семёновна. - Стахов проводил девушку до места в торце стола у окна и подвинул ей стул.
  - Спасибо, Пётр Михайлович, можете занять своё место.
  Лобова села в кресло, и достав из кейса электронный планшет, посмотрела на присутствующих. Стахов смотрел на неё, и не мог понять, что в ней изменилось. Девочка Светка, исчезла на глазах, уступив место волевой, властной женщине, к которой кроме как по имени и отчеству, обращаться, не хотелось.
  В зале наступила тишина. Часть товарищей не могли прийти в себя от шока, в который их вверг вид особой управляющей, другие от переполняющего их любопытства.
  Удовлетворённо кивнув головой, Лобова ухмыльнулась всматриваясь в растерянные лица пенсионеров.
  - Удивлены? - она посмотрела на главного инженера, Чуйкова Игоря Анатольевича. Чуйков сидел с бледным лицом, и с гримасой отвращения смотрел на Лобову. - Вижу, что удивлены, но.... - девушка развела руками. - Так захотел ваш новый хозяин и мой наниматель. Он решил прислать сюда меня, чтобы встряхнуть ваше болото....
  - А вы не слишком молоды для этого? - поинтересовался Уткин, начальник отдела торфоразработок, сидевший ближе всего к Лобовой.
  Особая управляющая улыбнулась, но улыбкой вымученной, не естественной. Уткин невольно, сам не зная того, сделал ей, набивший оскомину, комплимент.
  - Это только так кажется. Поверьте.
  Уткин пожал плечами, и толкнул в бок Чуйкова. Чуйков вздрогнул, и отвернулся от особой управляющей перестав испепелять её ненавидящим взглядом.
  - Что ж, - продолжила Лобова, как ни в чём небывало. - Тогда давайте знакомится. Меня вы уже знаете, теперь моя очередь. Начнём с вас, - она кивнула головой, главному инженеру. - Фамилия, Имя, Отчество. - Как следователь начала она задавать вопросы. - Должность, возраст.
  Перепись всех сотрудников торфопредприятия, включая фотографирование, заняло не более десяти минут. Окончив процедуру знакомства, Светлана Семёновна, встала, расправив затёкшие плечи, и подошла к окну.
  - Господа, - Светлана Семёновна повернулась, разглядывая на лицах присутствующих кислые мины от такого обращения. - Я хочу сразу поставить все точки над "и". С сегодняшнего дня все старые порядки отменяются. Я ещё пересмотрю все приказы генерального директора за последнее время, и внесу в них коррективы, если сочту нужным. Если кто-то из присутствующих не согласен, то я насильно никого не держу, и он может писать заявление по собственному желанию. Нянчиться с теми, кто не хочет меняться, и не понимает, что от него требуется, я не буду. У меня нет на это время и желания. Я буду требовать дисциплины, невзирая на возраст и прошлые заслуги. Это касается и тех, кто придёт на работу в нетрезвом виде, или с перегаром... Такие будут уволены сразу без всяких разбирательств, в соответствии с действующим законодательством. Всем понятно? Вопросы?
  Щепкин крякнул.
  - А кто не является сотрудником торфопредприятия?
  "Особая управляющая" посмотрела на Председателя.
  - Вы кто?
  - Я, в своём роде, Председатель. Наш директор посчитал, что административная работа в деревне, не в его компетенции, и отделил нас...
  - А я директор школы, - вставила Белка, прячась за Председателем.
  Светлана Семёновна улыбнулась.
  - Пётр Михайлович, сделал всё правильно. Хоть вся деревня и принадлежит предприятию, но задачи стоящие перед вами разные. В таком случае каждый должен заниматься своим делом.
  Сев на своё место, Светлана Семёновна сделала какие-то пометки в планшете. - Простите, как вас зовут? И полностью, пожалуйста.
  Щепкин, развалившийся в кресле, приподнял бровь, но спорить не стал. Уволить его Лобова не могла, он не был у неё в подчинении. Но в отличие от Уткина с Чуйковым, и всей остальной камарильи чуйковского клана, был человеком умным, и предусмотрительным. От сотрудничества с новым и очень богатым хозяином, он ожидал большую выгоду и деревне и, в первую очередь, себе, и ему было глубоко наплевать, кто его представляет. Хоть папа Римский.
  Председатель улыбнулся.
  - Пишите: Щепкин Андрей Алексеевич, одна тысяча девятьсот шестьдесят третьего года рождения, женат, имею одну дочь. Являюсь Председателем деревни Малая Мошка.
  Записав краткую биографию Председателя на электронную игрушку, Светлана Семёновна, подёргала мочку уха и задумчиво посмотрела на Щепкина.
  - Так, хорошо. А теперь, - девушка снова посмотрела в планшетку, Андрей Алексеевич, скажите, из чего складывается Ваш бюджет?
  - Из того, что даёт предприятие, - не задумавшись, ответил председатель.
  - А если, оно ничего не даёт?
  Председатель развёл руками.
  - Понятно. А дороги в чьём ведении?
  Председатель вопросительно посмотрел на Стахова.
  Они как то упустили этот вопрос, когда делили сферы деятельности при разделе полномочий между предприятием и деревней. Следовательно, дороги остались под протекторатом ОТП "ММ".
  - В нашем, Светлана Семёновна. Дороги я оставил за торфопредприятием
  - Хорошо, - девушка опять что-то пометила в планшете.
  - Вы не хотите поделиться своими планами в отношении нас, - проснулся задремавший было, Уткин. - К чему нам следует быть готовым?
  Светлана Семёновна, посмотрела на заспанное лицо начальника отдела торфоразработок, и задумчивый взгляд сменился на задорный и решительный блеск глаз.
  - Хорошо, не буду вас мучить, и поделюсь своими планами и планами моего отца, а они очень схожи, в отношении Малой Мошки.
  - Своими? - подозрительно посмотрел Чуйков на Лобову.
  Светлана Семёновна утвердительно кивнула головой.
  - У меня тоже есть планы в отношении вас, но они не расходятся с пожеланиями моего отца.
  - Товарищ Лобова, я всё понимаю, деньги вскружили голову вашему папику, и он возомнил себя богом. Но вы отдаёте себе отчёт, что наше торфопредприятие и деревня не игрушки, и люди, живущие здесь не оловянные солдатики, и не плюшевые мишки?
  Лицо особой управляющей посмурнело.
  - Господин... э-э... - она посмотрела в планшетку, - Чуйков, я не для того оканчивала московскую Высшую Школу Управления, что бы выслушивать ваши оскорбления. Потрудитесь извиниться, и не доводите до того, что бы я начала свою работу с увольнения своих сотрудников.
  - Высшую школу... Чего? - Чуйков был растерян. До него только сейчас стало доходить, насколько обманчивой оказалась внешность особой управляющей, и он чуть было свое неосмотрительностью и горячностью, не попал в крупные неприятности. А это, в его планы не входило. Помогло ему это понять не только своё разумение, ну и тычок в бок пришедший со стороны начальника отдела торфоразработок
  - Я... э-э... прошу меня извинить... э-э... Светлана Семёновна... Я не знал, что...
  - Извинения приняты, - торопливо оборвала его особая управляющая. - Надеюсь, больше никто не будет ссылаться на мой возраст, что бы оспаривать каждое моё слово.
  Все промолчали. Стахов думал точно так же как Чуйков, только мысли держал при себе. Как же, папина дочка, дожившая до двадцати пяти лет, и не нашедшая себе место в жизни, ухватилась, как и её отец за новую игрушку. Но, Малой Мошке очень нужны деньги... Пускай играются, думал Стахов.
  - Я могу продолжить? - молчание было знаком согласия, и Светлана Семёновна продолжила.
  - Я скажу, что вас ожидает в ближайшем будущем. Может, кого-то это и расстроит, но иначе у нас ничего не получится. А ожидает нас, господа, работа, работа и ещё раз работа. Каждодневная и кропотливая работа. Через два года, здесь должен стоять современный посёлок тысяч на пять населения... Это главное условие моего отца, ради которого он готов выделить деньги. Для этого он открыл кредитную линию на решение некоторых ваших проблем, а я со своей стороны обещаю, что всё до копейки, будет потрачено исключительно на пользу деревни и её жителей.
  Стахов отчётливо слышал, как за открытым окном пролетела муха, а вслед за ней ещё десяток её товарок. Вот такая тишина настала в зале, после услышанного... Пять тысяч населения! Да такого никогда не было, даже в золотые годы Малой Мошки. И тысячи тоже не было. Наша деревня не приспособлена под такое количество людей...
  Похоже, Стахов, думал так не один.
  - Извините, Светлана Семёновна, а какие проблемы вы намерены решать, и на какую сумму можно рассчитывать? - осторожно поинтересовался начальник отдела сбыта Панарин. Девушка посмотрела на вопрошающего и усмехнулась.
  - Лично вы, ни на какую сумму можете не рассчитывать, кроме своей зарплаты... если будете работать хорошо и с полной отдачей. Возможны премии по итогам работы. Что касается проблем, то я хочу начать с дорог...
  - Разрешите... - Подняла руку как в школе директор школы Беликова.
  Особая управляющая посмотрела в планшет.
  - Я слушаю вас Екатерина Сергеевна.
  - Я хочу рассказать о проблемах школы. - Щепкин поморщился. - Нам требуется срочный ремонт. Крыши текут, отопление ещё весной почти перестало работать и в классах холодно, зимой дети будут болеть, и в детском садике тоже...
  - А у вас...
  - А у нас садик и школа в одном бараке, на разных этажах, - вставил Щепкин.
  - Да, на разных этажах, - продолжила Беликова, - и скоро эти этажи соединятся, межэтажные перекрытия прогнили, и в любое время могут рухнуть. Я уже не говорю о старой электропроводке. У нас постоянные замыкания, а здание деревянное и в следующий раз может вспыхнуть. Мы проводим занятия, по сути, сидя на пороховой бочке. А про столовую я уже не говорю...
  - Да, оседлала своего конька, - прошептал Щепкин.
  - А и оседлала. Не тебя же седлать. А, мы... Женский комитет Малой Мошки постановили...
  - Стоп! - Особая управляющая сидела с растерянным видом. - Какой ещё женский комитет?
  - Да не слушайте вы её, игрушки всё это... - снова вмешался Щепкин
  - А вот и не игрушки. Если завтра торфоуправление вместе с Председателем, - Беликова зло посмотрела на Щепкина и погрозила ему пальцем как нашкодившему ребёнку, - не примут решения в отношении нашей школы, где между прочим, ты Михалыч, - она повернулся к Стахову, - заканчивал десятилетку, - то послезавтра мы устроим забастовку и выйдем с плакатами на митинг.
  - Я поняла вас Екатерина Сергеевна. Сядьте, пожалуйста, и успокойтесь. И... не надо митингов, давайте лучше будем работать.
  - Но...
  - Никаких "но". В отношении школы я получила от отца определённые инструкции. Но в планах она стояла на будущий финансовый год.... Ладно, я подумаю. У вас, всё?
  - У меня всё, - сдулась Белка.
  - Хорошо, можете идти, я вас больше не задерживаю. Завтра я вам сообщу своё решение.
  - Спасибо Светлана Семёновна, - с гордо поднятой головой, она с превосходством оглядела всех присутствующих мужчин, и вышла из зала совещаний.
  - Так, а теперь о дорогах...
  - А может, сделаем небольшой перерыв... - робко предложил маленький и старенький Уткин.
  Особая управляющая поморщилась.
  - Только из уважения к вашему возрасту. Перерыв на пятнадцать минут. Надеюсь, этого хватит.
  Собрание продолжилось лишь полчаса спустя, виной этому была сама особая управляющая.
  - Пётр Михайлович, давайте не будем тратить время зря.
  - И, что вы предлагаете?
  - Я предлагаю сходить к школе, здесь же не далеко?
  - Да рукой подать...
  - Вот и идёмте. - Безапелляционно заявила Светлана Семёновна.
  (где-то 14.30)
  Стахов никогда не был гидом, даже у себя дома, и с чего начинать, презентацию Малой Мошки, он не знал. Самой близкой и, пожалуй, единственной достопримечательностью, был памятник погибшим воинам Великой Отечественной Войны.
  Лобова остановилась перед маленькой пирамидкой с красной звездой и табличкой с фамилиями погибших воинов, и несколько минут стояла, не проронив ни слова.
  Это единственное место, за которым ухаживала все деревня, не смотря на все кризисы. Свежие цветы, полевые, отсутствуют только зимой. Сейчас у подножья лежал свежий букет луговых цветов.
  Постояв несколько минут, мы вышли на улицу Мира.
  - Сейчас мы идём по центральной деревенской улице, улице Мира, - прокомментировал Стахов маршрут.
  - Знаю, - буркнула Лобова, аккуратно вытаскивая ногу из грязи, что бы ни потерять присосавшийся сапожок.
  - А знаете ли вы, что та самая лужа, из которой вы только что вылезли, не высыхает летом? - с гордостью сообщил Стахов. - А первые упоминания о ней восходят к концу двадцатых годов прошлого века, во времена освоения и осушения местных болот...
  - Болота осушили, а до улицы руки не дошли? - прокряхтела Лобова, с трудом вытаскивая вторую ногу из той же грязи.
  - Так здесь торфа нет, кто ж её осушать будет?
  - Понятно, - Лобова выбралась на небольшой островок и огляделась по сторонам. - Это что? - она показала на заросший крапивой покосившийся дощатый забор, за которым просматривался старый дом с, заколоченными крест-накрест досками, окнами. - Местный бомжатник?
  - Почему бомжатник? Это бывший дом, дяди Димы...
  Лобова посмотрела на меня вопросительно.
  Стахов чертыхнулся, вспомнив, что особая управляющая, совсем не местная.
  - Дом бывшего начальника отдела путей и путевого хозяйства.
  Пожав плечами, Лобова запрыгала дальше, перемахивая с кочки на кочку, мимо дома дяди Димы, в сторону школы.
  Следующей, в списке "достопримечательностей", оказалась груда сгнивших и обгоревших досок с ржавыми блинами железнодорожных колёс, которая когда-то была вагоном медпункта.
  - А это что? - с глазами побитой собаки посмотрела Лобова, на развалины.
  - Медпункт. Бывший.
  - А где настоящий?
  - В районе.
  - Как же вы лечитесь?
  - Кто как. Тут, почитай каждая баба в травках разбирается, а в каждой избе целая аптека имеется. У нас ещё с Великой Отечественной, приличные запасы сохранились...
  - Откуда? - глаза Лобовой полезли на лоб.
  - Да, - Стахов махнул рукой в сторону Ельска, - верстах в пятнадцати отсюда в сорок четвёртом госпиталь стоял, пока немецкая авиация не разбомбила...
  - И много здесь таких "разбомбленных" мест?
  - Здесь, одни болота, поэтому таких мест мало, а ближе к Ельску, или на западе, на границе с Белоруссией, хватает.
  - И не боитесь по лесу ходить?
  - Боимся, но молимся и ходим. Пока бог миловал, тьфу, тьфу, тьфу... - сплюнул Стахов три раза через плечо.
  Пока генеральный директор плевался, они дошли до "Сельпо".
  - Зайдём? - спросила Лобова и, не дожидаясь ответа, дёрнула за дверную ручку. Ага, так её и ждали. Но, не смотря на запертую дверь, тётя Лара, продавщица, была на месте. Амбарный замок, на который она закрывает свой магазин по вечерам, отсутствовал.
  Посмотрев на обиженную мордочку Лобовой, Стахову стало её жалко,
  - Подождите, я сейчас.
   И он пошёл в обход. Обход дело сложное, как пели герои из одного фильма "...не очень-то приятно, и очень далеко". Идти было не очень далеко, но заросли малины вперемешку с крапивой, надёжно останавливали любого желающего подобраться к окнам с обратной стороны магазина. Но Стахов добрался....
  Закатаева спала на трёх деревянных ящиках, расстелив поверх них, старый матрас, доставшийся ей по наследству от предыдущей продавщицы. Да, как сладко спала, что слюни текли. Позавидовал спящей женщине белой завистью, Стахов постучал в окно. Тишина. Он постучал ещё раз, добавив к стуку голос.
  - Лариса Николаевна... Тук, тук, тук... Лариса, - и заговорщицким тоном добавил, - Николаевнаааа....
  А в ответ, тишина.
  Удар кулаком в стену вышел, что надо. Закатаева подпрыгнула, скинув на пол матрас, а стёкла отозвались нежным звоном. Показав руками, что от неё хочет, Стахов пошёл в обратный путь, через крапиву, через малину и прочий бурьян. Поцарапал щёку, обстрекал руки, нахватал репейника и вышел к счастливой Лобовой, прислушивающейся к звону ключей...
  - Чё надо, - приоткрыв дверь, поинтересовалась заспанная продавщица, с помятым лицом.
  Лобова, не раздумывая, просунула плечо в приоткрытую щёлку и, надавив на дверь, открыла её до конца. Не обращая внимания на упирающуюся продавщицу, вцепившуюся в дверную ручку, она прошла внутрь магазина.
  - Хулиганы. - Сказала, больше для проформы, чем от злости, Закатаева и, шаркая тапочками, пошла вслед за посетительницей. Лобова, тем временем, роняя куски грязи на пол, открыла рот от удивления, рассматривая содержимое маленького "Сельпо". Внутри, магазин был похож на склад резиновых сапог всех расцветок и размеров. Ими было заставлено, почти всё свободное пространство, пол, полки, прилавок прогибался под их весом. Даже к потолку, на верёвочках были подвешены целые гирлянды резиновой обуви.
  - А под прилавком у вас что? - Спросила на полном серьёзе Лобова, и... Стахов был сильно удивлён, когда Закатаева, словно онемев от наглости гостьи, ни слова не говоря, поднял крышку прилавка и, открыв дверцу, приглашающим жестом предложила ей посмотреть самой. Восприняв это как само собой разумеющееся, Лобова зашла за прилавок. Окинув взглядом внутреннее содержимое, она разочарованно присвистнула, и вышла обратно.
  - Сапоги...
  Интересно, а что она хотел там увидеть?
  Закатаева тем временем пришла в себя, а может просто проснулась, посмотрела на Лобову и, нахмурив брови, поинтересовалась.
  - Чё брать будете?
  Лобова обратила, наконец, внимания на продавщицу.
  - А у вас ещё, что-то есть?
  - Всё, что есть, перед вами.
  Ассортимент маломошкинского "Сельпо", никогда не отличался разнообразием. На первом месте были, как обычно, сапоги. Где-то, местами, между ними и под ними, можно было найти вёдра, веники, совки, швабры и половые тряпки, но если бы Закатаеву спросили, где это находится.... Вообще-то в сельпо, бывает мыло, стиральные порошки, и прочая химия, включая губную помаду, но это появляется всё реже и реже. С тех пор как Стахов запустил по узкоколейке рейсовую "кукушку", деревенские всё чаще и чаще стали закупаться в городе. Но... Закатаева, не очень расстроилась падением продаж, и нашла свою нишу на не паханом поле деревенской торговли.
  Стахов принюхался. Из подсобки пахло свежим хлебом. Ну конечно, по ночам "тёть Лара" пекла хлеб, а днём отсыпалась.
  Лобова посмотрел на часы.
  - Уже три часа. Нам надо успеть посмотреть школу.
  Стахову ничего не оставалось, как поблагодарить тётю Лару, прикупив несколько карамелек, и взяв особую управляющую под ручку, потащил её к покосившемуся бараку школы.
   - Сейчас мы подходим к бараку, на первом этаже которого находится детский садик, который раньше находился в бараке напротив.
  - Но барак тот пустым не остался?
  - Не остался. С одной стороны находится почта, с другой, вместо детского сада, деревенская администрация.
  - И хватает места?
  - Кому? Администрации?
  - Детям.
  - Хватает, с чего бы ни хватать. Малышни мало, а с четвёртого класса дети в районе учатся.
  - Сколько у вас детей?
  - У меня ни одного, а в школе..., - Стахов пожал плечами. - Если хотите, можем зайти.
  - Хочу!
  У обветшавшего барака, с потемневшими от времени окнами, в большой песочнице, три малыша лет трёх-четырёх с открытыми ртами очень внимательно слушали, молодую девушку в белом халате. Воспитательница присев на краешек песочницы и, закатав рукава, что-то рассказывала, ковыряя детским совочком в песке.
  ... - влажный песок в ведёрке держится лучше, и получаются очень хорошенькие куличики. Вот. - Она подняла красное детское ведёрко и перевернула его вверх ногами. - Видите? - Дети посмотрели на "чудо" и серьёзно кивнули головами. - А потом мы ставим ведёрко вот так, - воспитательница аккуратно поставила вверх ногами ведёрко на ограду песочницы. - И постукиваем его совочком. Вот так, - детский совочек начал нежно постукивать, то по донышку ведёрка, то по его стенками, сверху вниз и по кругу. - А теперь, - продолжила воспитательница, - поднимаем ведёрко. Вот так.
  Дети изумлённо зашевелились, лишь перед их глазами появился ровный и аккуратный куличик, который не рассыпался.
  - А где все остальные дети, - поинтересовалась Светлана Семёновна.
  - Так все здесь, - удивился Степанов.
  - Так мало?
  Стахов пожал плечами. А, что он мог сказать? Эти детишки последние и, что года через два, детский садик придётся закрыть, потому, что рожать не кому. А те, кто есть, или не хотят, или скоро уедут.
  Они подошли ближе к песочнице. Маленькая девочка с голубой лентой, заплетённой в смешную торчащую вверх косичку, первая заметила гостей.
  - Михаычь! Михаычь... - радостно залепетала она, пропуская букву "л", - Михаычь присёл...
  - Привет, Тань, - поздоровался Стахов с воспитательницей и, пошарив рукой в кармане, достал три карамельки. Воспитательница, по имени Таня, осуждающе покачала головой, смотря как её подопечные, зашелестели фантиками и грязными руками запихивали конфеты в рот.
  - Михалыч, тебе кто-нибудь говорил, что ты и дизентерия - родственники? - прищурилась молоденькая воспитательница. - И не надо кормить их конфетами. Некоторые родители уже жаловались, что дети плохо едят. И, что странно, аппетит у них пропадает после твоих посещений...
  - Ну, не так уж я часто... - начал оправдываться Стахов.
  - Ладно, ладно. "Не так уж часто", - передразнила его Таня. - Знаем мы, ваше "не часто".
  - Ладно, Тань, не кипятись. Вот, познакомься. - Стахов отошёл чуть в сторону, выдвигая на передний план свою спутницу. - Это Светлана Семёновна Лобова, с сегодняшнего дня особая управляющая нашим предприятием, ну и всей деревней заодно. А это, - он кивнул головой на отряхивающую от песка попу, воспитательницу, - наша воспитательница детского сада, единственная, Степанова Татьяна Олеговна.
  - Здравствуйте! - протянула руку Светлана Семёновна
  - Здравствуйте! - ответила на рукопожатие Таня.
  - Вот, Тань. Светлана Семёновна, хочет осмотреть ваш детский садик и школу.
  - Что ж, проходите, осматривайте. Я, к сожалению, не могу, - она качнула головой в сторону детей, которые, уже дожевав конфеты, лепили куличики, о чём-то между собой попискивая. - У нас прогулка.
  - Спасибо, Тань. Я сам всё покажу. Кстати, Белка здесь?
  - Да здесь, здесь. Пришла только, что. - Махнула рукой Таня, и ещё раз извинившись, повернулась к детям. - Серёжа, не обижай Олю, отдай ей совок. Зачем тебе два?
  Осмотрев небольшую комнату детского сада, и проковыряв пальцем дыру в трухлявой стене, особая управляющая направилась на второй этаж.
  Лестница, под маленькими ножками, сильно скрипела, и прогибалась, что доставило несколько неприятных секунд "большому" начальству. На скрип, из "директорской" выглянула и сама директор школы. Небольшого росточка женщина со спортивной фигуркой, светло-русыми волосами, забранными в пучок, и серыми грустными глазами.
  - Вот, Кать, пришли осмотреть твоё хозяйство, - Стахов посмотрел на часы, - только не надолго...
  Выйдя из кабинета и закрыв за собой дверь, Беликова посмотрела на Лобову равнодушно, словно видела в первый раз.
  - Было бы на что смотреть. Скоро совсем развалимся...
  - Да ладно тебе, Кать. Придумаем, что-нибудь.
  - Екатерина Сергеевна, - Лобова отодвинула Стахова в сторону, и улыбнулась во все тридцать два зуба. - Я здесь человек пока посторонний...
  - Что значит пока?
  - Мой отец, в ближайшее время, хочет перебраться в вашу деревню, на так называемое ПМЖ.
  - И, что? - безразличным тоном произнесла Белка.
  - Он хочет перебраться сюда со всей семьёй, - не обращая внимания на Белкино безразличие, продолжила Лобова. - А у меня есть два двенадцатилетних брата, и им ещё шесть лет сидеть за партой...
  - У нас только начальные классы, - перебила её Беликова. - Старшие учатся в районе.
  - Знаю, но отец хотел бы, чтобы мои братья учились рядом с домом, нам так, спокойнее будет.
  - Понимаю, но ничем помочь не могу...
  - Вы не можете, за то я могу оказать помощь школе.
  Глаза Белки оживились, и безразличие как рукой сняло.
  - Вы дадите денег на ремонт?
  - Могу, если это поможет...
  - Поможет, - перебила его Белка. - Вы просто не представляете, в каких условиях мы учим детей. Крыши текут, отопление ещё весной перестало работать и в классах холодно, зимой дети будут болеть, и в детском садике тоже. Пойдёмте, всё сами посмотрите.
  Беликова подхватила особую управляющую под руку и потащила её по единственному коридору.
  - Видите, - говорила она, осторожно ступая по полу, и придерживая торопящуюся Лобову. - Межэтажные перекрытия обветшали, и в любое время могут провалиться.
  Лобова прислушался к поскрипыванию досок под ногами, и отошла поближе к стене.
  - Давайте пройдём в класс, - Беликова открыла дверь и сделала рукой приглашающий жест. Лобова сделал шаг в сторону открытой двери, но остановилась на пороге.
  - Михалыч, ты за нами не ходи, подожди здесь.
  Стахов отошёл к окну, и достал последнюю карамельку.
  - Что это? - послышался из классной комнаты приглушённый голос особой управляющей.
  - Проводка гнилая, - ответила директор школы. - На прошлой неделе замкнуло, чуть не сгорели... У нас постоянно где-то замыкает, особенно когда идёт дождь.
  - Знаете, - сказала Лобова, когда они с Белкой вернулись с небольшой экскурсии по школе. - Я не дам деньги на ремонт.
  - Как... - Вспыхнула Белка. - Но вы же...
  - Да, я сказала, что помогу, но не обещала дать денег на ремонт...
  Директор школы поникла и, не говоря не слова, открыла дверь директорской.
  - До свидания, - сказала она, и закрыла за собой дверь.
  Лобова ухватилась за ручку, и вошла в кабинет вслед за Беликовой.
  - Я не дам денег на ремонт. Не вижу в этом никакого смысла. Я дам денег на новую школу.
  От услышанного, Стахов, чуть не поперхнулся конфетой.
  "Ну, дела... Интересно, она это серьёзно?"
  - Вы это серьёзно? - спросила Беликова.
  - Вполне, - ответила Лобова. - Мой отец, может себе позволить построить заново всю вашу деревню, и ещё сотню таких же....
  Беликова была изумлена. Да что там Беликова, у Стахова от услышанного началась икота. Зачем Лобову это? Он может пристроить своих детей в лучшие школы мира, зачем ему наша деревня? Что ему до наших детей?
  Глядя на изумлённые лица, Лобова объяснила.
  - Отец считает, что у него за всю жизнь накопилось много грехов... Считайте, что это спонсорская помощь.
  - Спонсорская? - Переспросил Стахов. - Какую отдачу вы ждёте от нашей школы в будущем?
  Лобова потёрла висок.
  - Меценатская, - уточнила она после некоторого раздумья. - Достаточно будет устроить моего брата...
  - Построить новую школу, мало, - пробормотала ошеломлённая Беликова. - Нужны учителя....
  - Будут.
  - Новая школа, это хорошо, но где будут учиться дети, до того как вы закончите...
  - С этим можете не беспокоиться. Есть у меня одно место на примете, - задумчиво пробормотала особая управляющая, и громче добавила. - Так, что можете готовиться к переезду, в ближайшее время мы вас переселим... Правильно, Пётр Михайлович.
  - А... - словно проглотил язык генеральный директор маломошкинского торфопредприятия. - Н-наверное.
  Лобова подхватила Стахова за руку и поволокла к выходу.
  - Извините Екатерина Сергеевна, но мы спешим.
  - До свидания... - прошептала ошеломлённая Белка, застыв у своего стола.
  Они вышли на улицу, и Лобова быстрым шагом направилась к торфоуправлению.
  - И это вы называете школой? - Возмущалась особая управляющая, десятью минутами позже, подходя к зданию торфоуправления. - Разве так можно? Как вы могли допустить такое? - Она резко остановилась, выбив из очередной лужи каблуками сапог фонтан брызг. - Я сегодня же позвоню отцу, - резко произнесла она, и побежала дальше.
  
  ***
  (где-то 16.00)
  Развалившись в кресле и вытянув ноги, рассматривая на полу грязь, отвалившуюся от сапог, особая управляющая пребывала в глубокой задумчивости. Её лицо выражала внутреннюю борьбу, которую она вела сама с собой. Наконец, она на что-то решилась и, подобрав ноги, придвинулась к столу.
  - Ну, что ж, господа, я смотрю, вы хорошо отдохнули, - она посмотрела на Чупрова, украдкой стряхивающего крошки с лица. - А теперь перейдём к делу. Господин Стахов, здесь в управлении, насколько я понимаю много пустующих комнат?
  - Достаточно, - подтвердил Стахов.
  - С отоплением у вас всё в порядке? Зимой не мёрзнете?
  - Бог миловал. Котельная рядом....
  Сидящие за столом сотрудники управления и деревенской администрации слушали диалог двух больших начальников с недоумением, не понимая куда клонит особая управляющая и генеральный директор ОТП "ММ".
  - Хорошо устроились. Сами в кирпичном здании сидите, а детей в ветхом, разваливающимся сарае держите.
  Лобова скривила губы, в презрительной усмешке.
  - Хороши... Нечего сказать... Мужчины...
  Стахову стало стыдно. Щепкин крякнул и, подмигнув растерянной жене, отвернулся к окну. Только Чуйков, гневно раздувал ноздри, и так же гневно... молчал. Остальные члены правления сделали вид, что ничего не слышали, и последняя сентенция особой управляющей, к ним не относится.
  - Значит так, господа начальники, приступаем к уплотнению. Нечего рассиживаться неполным десятком на трёх этажах... Завтра, все кто сидит на первых двух, перебираются на третий. А первый и второй мы отдадим школе и детскому саду. Не хмурьтесь, господин Чупров, это временно, пока не построим новую школу.
  - Мы всё конечно понимаем, детям всё самое лучшее, - не отрывая взгляда от особой управляющей, возразил Чупров, - но как вы сами видите, среди нас есть люди преклонного возраста, которым тяжело подниматься на второй этаж, а о третьем и разговора нет. Вон, посмотрите на Аркадия Игоревича, он занимает кабинет на первом этаже, потому что выше ему путь заказан.
  Особая управляющая удивлённо подняла бровь.
  - Извините, а сейчас мы где находимся?
  Чупров запнулся. Этого он не предусмотрел. Зал заседаний как раз находился на третьем этаже, и Уткин, сидевший рядом со всеми, разбитым долгим путешествием наверх не выглядел.
  - Значит так, возражения не принимаются. Через неделю сюда прибудут строители, и займутся новой школой. Пётр Михайлович, вы должны обеспечить доставку сюда людей, техники и строительные материалы.
  Стахов слегка наклонил голову.
  - Хорошо, Светлана Семёновна, а где их размещать будем?
  - У вас есть пустующие дома? Вот и отдайте их строителям. И место под балки выделите, они их тоже с собой захватят. Ещё вопросы? Хорошо, вопросов нет. Тогда поговорим о главном. Основная наша задача на этот год, если не считать строительства школы, которое мы начнём в ближайшие дни, это обустройство дорог. Я здесь нахожусь неполный день, но они у меня уже вот где, - Лобова провела ребром ладони по горлу. - Я девушка городская, можно сказать столичная, и жить в резиновых сапогах оставшуюся жизнь, не намерена. Так, что господа мужчины, кто готов взять на себя ответственность за организацию и выполнение работ, и порадеть за свою деревню?
  Вот он момент истины, четыре пары глаз, дружно уставились в пол, и их хозяева, вызываться не спешили. Только одна пара, расположенная на упитанном лице Председателя, заинтересованно смотрела на особую управляющую.
  С начальственными пенсионерами, всё было ясно. Сделавшие карьеру в прошлом, ещё в канувшем в лету Советском Союзе, они отличались одной характерной особенностью. На фоне повышенной работоспособности и исполнительности, они никогда и ни при каких обстоятельствах, не брали на себя ответственность, и при первой возможности сваливали её на чужие плечи. Чаще всего на плечи подчинённых или коллег по работе.
   Щепкин огладил подгоревшую на летнем солнышке лысину, и решился.
  - Светлана Семёновна, разрешите вопрос.
  - Спрашивайте, - Лобова посмотрела в планшетку, - Андрей Алексеевич, я вас слушаю.
  - Кого вы хотите привлечь к строительству? Будете нанимать ещё одну бригаду строителей, или...
  - Или, - перебила Председателя Лобова. - Нанимать строителей для такого дела, я буду, в крайнем случае, если сами не будем справляться. Но нам нужно учиться рассчитывать на собственные силы. Надо дать местным жителям заработать, и одновременно напомнить им, что такое труд, о котором здесь, похоже, забыли.
  - Тогда разрешите, этим займусь я.
  - Но вы не являетесь членом правления...
  - Я являюсь жителем нашей деревни, - парировал Щепкин. - И порадеть за неё готов уже сейчас.
  Особая управляющая задумалась.
  - Хорошо, не вижу препятствий, можете этим заняться. Но сначала, пообщайтесь со студентами. Они уже закончили соответствующие изыскания и расчёты, и могут подсказать вам, что делать. Обратитесь к их старшему, и вместе с ним, составьте список необходимого, и количество людей которое вы можете привлечь. Завтра утром, занесите его мне. Я рассмотрю, и приму решение.
  - Завтра утром не получится, - возразил Щепкин. - Уже вечер. Сегодня, договориться со всеми, будет затруднительно, да что там, - он махнул рукой, - не возможно.
  - Договорились, - Лобова поднялась с кресла и протянула руку Председателю. - Завтра после обеда жду вас с документами.
  Щепкин удивлённо посмотрел на маленькую девичью ладошку, протянутую ему в мужском жесте, и осторожно пожал её.
  - Договорились, Светлана Семёновна. Я могу идти?
  - Да, Андрей Алексеевич я вас больше не задерживаю. Идите. Договаривайтесь со студентами, ищите людей, и готовьтесь к завтрашнему дню. Всего доброго.
  - До свидания, Светлана Семёновна.
  Щепкин задвинул за собой стул, и с изумлённым видом покинул зал совещаний.
  Почувствовав, куда дует ветер, на своём месте зашевелился Панарин. До которого стало доходить, что стройке века потребуются строительные материалы и горючее для тракторов, и его как начальника отдела снабжения могут заставить заняться своими непосредственными обязанностями. А как это делать, он, хоть убей не знал, и даже не представлял.
  - А чё тут строить-то, можно трактором подровнять немного и хватит. Обходились как-то раньше и дальше как-нибудь переживём.
  Особая управляющая, после этих слов, резко повернулась в кресле, в сторону начальника отдела сбыта и снабжения.
  - Вы первый кандидат на увольнение. Ещё раз услышу нечто подобное, сама, лично, отобью ногу о вашу задницу. Советую вам запомнить это, товарищ Панарин, - она обвела взглядом притихших членов правления. - Это касается всех.
  - Вы хоть что-нибудь способны делать, без понуканий и физического воздействия? Я уже видела, во что вы превратили школу и медпункт, о дорогах я уже не говорю. Расслабились, без хозяйской руки? Ничего я её вам организую. Запомните, я не буду бегать за каждым, и уговаривать его работать, и надзирателей ставить, тоже не буду. Но, буду увольнять без жалости, зарубите это себе на носу.
  Особая управляющая посмотрела на настенные часы, которые остановили бег стрелок ещё при Трёшкине и, вздохнув, посмотрела на наручные.
  - Господа, можете быть на сегодня свободны, время уже позднее. И советую, на досуге обдумать мои слова, и отнестись к ним очень серьёзно.
  Лобова встала из-за стола, давая понять всем, что совещание закончилось...
  Члены правления, следуя её примеру, тоже встали и потянулись к выходу.
  - А завтра что делать будем? - поинтересовался замешкавшийся у двери Чуйков.
  - Как, что? Переезжать, конечно, уплотняться. Освобождать место для детей.
  Чуйков пристально посмотрел на особую управляющую, и вышел за дверь.
  - Светлана Ивановна, задержитесь пожалуйста, - главный бухгалтер остановилась, пропуская вперёд Чуйкова.
  - Да, я слушаю вас Светлана Семёновна.
  - Вы тоже состоите в... женском комитете?
  Главный бухгалтер замялась, искоса поглядывая, то на дверь, то на меня.
  - Ну... в некотором роде состою. Сочувствующая.
  - Тогда у меня будет к вам просьба. Не могли бы вы поговорить со своими... Хм. Коллегами. Надо помочь привести в порядок пустующие помещения...
  - Хорошо, я поговорю. Думаю, что женский комитет не откажет, тем более что все, а особенно председатель комитета заинтересованы в этом.
  - Вот и хорошо. Спасибо Светлана Ивановна, я вас больше не задерживаю... До свидания.
  Главный бухгалтер, попрощавшись, вышла из кабинета, оставив особую управляющую с генеральным директором, одних. Стахов сидел по другую сторону стола, и очень внимательно смотрел на особую управляющую.
  - Как вам это удалось?
  - Что? - не поняла Лобова.
  - Они вас послушались. Даже Чуйков, не особо высовывался. Это гипноз?
  Лобова улыбнулась, превратившись из особой управляющей и Светланы Семёновны в обыкновенную Светку, девочку тинэйджера ещё не закончившую школу.
  - Нет, я не владею гипнозом, это как-то само получается. К сожалению не всегда. Тут надо уметь чувствовать людей, понимать, что они хотят, и что от них ждать дальше. Настроится на их внутреннюю волну.
  - Похоже вы настроились...
  Особая управляющая ещё раз улыбнулась и, убрав планшет в кейс, осмотрела пустой стол.
  - Пойдёмте домой, Пётр Михайлович....
  - Можно просто Михалыч, - поправил Стахов. - Ну, или просто Пётр. И если можно, на "ты".
  - Хорошо, Пётр... Михалыч. Но учти, на "ты" только наедине, даже дома. При родителях, не надо.
  - Учту.
  - Тогда, пошли, время позднее.
  Мать с отцом сидели за накрытым столом и смотрели телевизор. К еде, в ожидании блудного сына и квартирантки, они не притронулись.
  - Что-то вы долго, мы с отцом ужинать не садимся, вас ждём.
  - Извини мам, так получилось. Пап, знакомься, это наша особая управляющая Лобова Светлана Семёновна.
  Осмотрев Лобову с ног до головы, Стахов-старший расплылся в довольной улыбке.
  - Светка, значит... Ну, что ж, Светка, хватай этого оболтуса, и идите мыть руки, ужин стынет. И присмотри за ним, а то он вечно норовит за стол с немытыми руками сесть.
  Светка отложила кейс в сторону и, схватив Стахова за ремень, как когда-то это делал наш комвзвода Павлов, и поволокла его на кухню, мыть руки.
  - У тебя отец всегда такой приветливый? - чтоб никто не услышал, прошептала Светка, вытирая руки полотенцем.
  - Нет, это он сейчас злится, пока голодный. Сейчас поест, отойдёт.
  - Все мужики одинаковые, - Светка вернула Стахову полотенце. - У меня отец такой же, и братья такие же, они от него ничем не отличаются. Ты закончил? Пошли, а то меня твой отец сейчас съест.
  Оставшаяся часть вечера прошла в тёплой и дружественной обстановке. Папа оттаял, и даже нашёл в себе силы шутить, а мама, под шумок, пока Стахов с отцом развлекали гостью, подкладывала ей лучшие куски, сетуя на худобу молодой девушки. Юлька, секретарша Ишаева, к которой Стахов питал не только дружеские и деловые чувства, ушла на второй план, а после него растворилась как сказочное видение. Светка же, очень быстро освоилась в маленьком семейном кругу, перестав стесняться отца, и очень гармонично вписалась на место Надьки. Мама и папа стали называть её дочкой.
  И Стахов первый раз промолчал, когда мама, а потом и отец, стали ненавязчиво сватать его за эту маленькую, ну очень серьёзную, пигалицу.
  В ту ночь Стахов-младший спал плохо.
  
  где-то 18 июня 2010 года. Пятница
  
  С утра день был напряжённым и пыльным, как в переносном, так и в прямом смысле. На работу вышли только четыре человека, Стахов с особой управляющей, да Щепкина с Чупровым, остальные, сказавшись больными и немощными, из дома так и не вышли. Впрочем, подобное было ожидаемо, и Стахов ничуть не удивился, зато Лобова оценила акт саботажа по достоинству.
  - Нет, ну, Уткин, ладно, - горячилась особая управляющая, обходя вместе со Стаховым деревню в поисках свободных и не мучающихся с похмелья мужиков. - Он человек немощный, больной, ему нельзя таскать тяжести. Но остальные... - Светка погрозила кулаком куда-то в сторону.
  В управлении, назревала серьёзная разборка, и чистка управленческого состава предприятия.
  Боги были милостивы к грешным душам большого начальства, и послали им пятерых, почти трезвых мужиков. Благодаря помощи случайных трезвенников, подгоняемых членами женского комитета, к обеду, правление уплотнило само себя, до кондиции, консервированной кильки в томате.
  - Чуйков с ума сойдёт без своего зала совещаний, - вынес вердикт Стахов, оглядывая маленькую комнату со свежепомытыми окнами, в которую запихивал, слишком большой для неё стул.
  - Дома устроит, здесь он ему не понадобится, - сказала, как отрезала Светка. - Да, и вот, что. Когда эти товарищи появятся, дай им в приказе расписаться.
  - В каком? - не понял Стахов.
  Светка посмотрела на директора ОТП "ММ" прищуренным глазом.
  - Стахов, ты дурак или, правда, прикидываешься? Через полчаса, после того как помоешь руки, три приказа на увольнение мне на стол. Если лень, оформляй одним приказом, но чтобы все трое были в нём...
  Минут через пятнадцать, с больной головой, и чистыми руками Стахов зашёл в бывший зал совещаний, отданный особой управляющей под кабинет.
  - Светлана Семёновна, с какой формулировкой увольнять....
  Оторвавшись от планшета, Лобова удивлённо посмотрела на генерального директора.
  - Это я должна думать, с какой формулировкой увольнять? Стахов, если не знаешь, вписывай себя четвёртым, формулировку я сама придумаю. Зачем мне такой генеральный директор, который не знает, за что увольнять прогульщиков.
  Лобова хлопнула ладонью по столу, от чего у Стахова по спине побежали мурашки.
  - Ладно, Уткина, можешь отдельным приказом оформить, в связи с уходом на пенсию и по состоянию здоровья, но остальных...
  После обеда, с щемящим чувством потери чего-то тяжёлого и не нужного, Стахов вошёл в кабинет особой управляющей, и бросил ей на стол три приказа. Лобова, не глядя, отодвинула их в сторону и, указав на стул, снова повернулась к Щепкину. Щепкин, тем временем, разложив перед собой школьную тетрадь, что-то в ней исправлял простым карандашом, время от времени загибая пальцы.
  - Вот, Светлана Семёновна, если задействовать четыре имеющихся у нас трактора, то послезавтра, мы сможем выровнять все имеющиеся дороги, разогнав лужи....
  - Куда? - подпрыгнул Стахов. Одна такая лужа, примыкала непосредственно к его забору. - Куда вы лужи собрались разгонять? По огородам что ль?
  Светка заулыбалась, разглядывая смущённое лицо Председателя.
  - Ай, яй, яй, Андрей Алексеевич, что же это вы...
  - Да я как-то... - Щепкин поднял голову, и улыбнулся. - Каюсь, не подумал, торопился, вы времени слишком мало дали... И студенты, тоже ничего не имели против. - Председатель размашистым движением руки перечеркнул в тетради записи. - Тогда, мы будем работать по первоначальному плану. Завтра, я со своими людьми, преступлю к расчистке и углублению дренажных канав вдоль дорог.
  - А сколько у вас людей? - этот вопрос у Стахова вызвал не поддельный интерес. Лобову это заинтересовало не меньше. Выражение лица особой управляющей с безмятежного, стало озабоченным. Действительно, какие могут быть у Щепкина СВОИ люди, если в администрации посёлка числится всего один человек, сам Председатель.
  Председатель потёр лоб, подсчитывая что-то в уме.
  - Человек десять, может пятнадцать, соберу....
  - Сколько? - в один голос с Лобовой переспросил Стахов.
  Однако!- подумал Стахов. Несколько часов назад, он с Лобовой не смог собрать десять человек на вверенном ему предприятии... - Ай, да Председатель! И когда он успел набрать такую команду?
  Щепкин закрыл тетрадь и пристально посмотрел на Лобову.
  - Осталось решить вопрос с оплатой, и мы можем приступать.
  - Никто в обиде не будет, я готова выделить по сотне на каждого за полный рабочий день, плюс премиальные по итогам работы.
  Председатель поморщился.
  - За сотню, наши мужики и чесаться не будут. Если рублей по триста...
  До Лобовой дошло не сразу, что сказал Щепкин. А когда дошло... Смеялась она долго.
  - Простите меня, Андрей Алексеевич, - выдавила она из себя сквозь слёзы, - я сразу не сообразила... Триста рублей... Ха, ха, ха.....
  Стахов долго не мог понять, что происходит. Что вызвало у особой управляющей, столь бурный смех? Триста рублей деньги конечно немалые, но Лобовым, как ему казалось, это по карману...
  Отсмеявшись, особая управляющая вытерла платком слёзы, и посмотрела на Щепкина со Стаховым сострадательным взглядом.
  - Светлана Семёновна, - Стахов решил подправить ситуацию, - триста рублей, конечно большие деньги, но если хотите мы попробуем договориться и за двести, - он толкнул Щепкина в бок. - Ведь, правда, Андрей Алексеевич?
  Растерявшийся Щепкин, кивнул головой.
  - Попробуем и за двести, - вздохнул он.
  В этот раз особая управляющая смеялась ещё дольше.
  - Ещё раз прошу простить меня господа, но я с таким сталкиваюсь впервые... Я ещё не привыкла к местным реалиям. - Она опять вытерла платком слёзы, в этот раз вместе с косметикой, и изобразила на лице некое подобие серьёзности, сквозь которую проглядывалось вселенское сострадание. - Мы с отцом, давно усвоили один урок, за хороший труд надо платить хорошо. И мы платим, поэтому и считаемся одними из самых богатых людей России. И сейчас я не отступлюсь от этого. Андрей Алексеевич, простите меня, ещё раз. Сто - это не сто рублей, а сто долларов... Сто долларов в день на человека, плюс премиальные за сверхурочные и перевыполнение... Но... - добавила особая управляющая, "уксусу" к "сладкой патоке". - За затягивание работ, и за низкое качество, буду штрафовать.
  Первым взял себя в руки Председатель.
  - Завтра приступаем к работе, Светлана Семёновна, - просипел он севшим голосом. - А сейчас я пойду, людей предупрежу... - Щепкин с трудом встал со стула. Ноги плохо держали.
  - Стойте, - остановила его Светка, - вы без договора хотите работать...
  - Да за такие деньги...
  - Вот и я говорю, что за такие деньги, надо стараться не только во время работы, но и до неё. Вдруг платить передумаю...
  Председатель сел на место.
  - Что вы хотите?
  Светка усмехнулась, и посмотрела на генерального директора.
  - Вы всегда работаете, без договора?
  Стахов пожал плечами. Юристов в штате торфопредприятия на его памяти, никогда не было, и подобной бумажной волокитой никто не занимался, всё это было на откупе у района, но в последнее время, и этого не стало...
  - Постоянно.
  - И как часто вам не платили деньги за отгрузку торфа...
  Стахов задумался, вспоминая, когда им платили. Случаев набралось не много, чаще всего забывали.
  - Часто. Почти всегда у заказчиков что-то случалось...
  - А вы в суд подавали?
  - Прежнее начальство да... Один раз при Трёшкине было, перед тем как его посадили... Но, суд дело закрыл... Оснований не нашёл.
  Светка откинулась на спинку кресла.
  - Тогда понятно, почему вы разорились. Ещё удивительно, что вы должны не остались... Андрей Алексеевич, ваши люди, являются сотрудниками нашего торфопредприятия?
  - Да. Кроме меня.
  Светка покивала головой.
  - Тогда, вы нам составьте список тех, кто будет работать, мы утвердим это приказом по предприятию, и начислим им зарплату. Пётр Михайлович, займитесь этим.
  - Хорошо Светлана Семёновна, - кивнул Стахов.
  - А как же я?
  Сказать, что Щепкин был обескуражен таким поворотом дела, значит не сказать ничего.
  - А что вы, Андрей Алексеевич? - приподняла бровь Лобова. - Вы не являетесь нашим сотрудником, и я просто не знаю, как вас оформлять.
  - Но как же, я организовал всё... я договорился... - начал заикаться Председатель, покрываясь багровыми пятнами.
  - Ах, это...
  Особая управляющая поднялась с кресла и протянула руку Щепкину.
  - Спасибо за помощь, Андрей Алексеевич. Я очень признательна, что вы не оставили нас в трудную минуту. Я этого не забуду, и когда вам понадобится помощь, можете смело приходить ко мне.
  Светка села в кресло и внимательно посмотрела на онемевшего Щепкина, застывшего с протянутой рукой.
  - Вы в грязи утонете... - прошипел Председатель вытирая руку о штаны, - не один человек не выйдет ни завтра, ни послезавтра...
  - Чего это? - удивилась Светка. - Вы думаете, что работать за такие деньги желающих не найдётся?
  Стахов сидел, молча, не понимая, что происходит. Зачем Лобовой понадобилось сориться с Щепкиным? У них и так врагов хватает, зачем им ещё один? Тем более, уважаемый в деревне человек.
  Щепкин, тем временем, смотрел испепеляющим взглядом на Светку, и о чём-то думал.
  - Что вы хотите? - наконец спросил он.
  - Ничего. Я, правда, не знаю, как вас провести через бухгалтерию. Как вас оформлять? Вы не являетесь сотрудником предприятия. Вы не являетесь владельцем или директором подрядной организации, что бы заключить с вами договор. Вот вы мне подскажите как, и я с радостью это сделаю.
  - А как с Председателем Малой Мошки?
  - Можно было бы, - согласилась Светка, - если бы не одно, но.
  - И какое же?
  - Все Ваши люди являются сотрудниками нашего предприятия, которые состоят у нас в штате, и получают зарплату. Были бы они сотрудниками администрации Малой Мошки, то тогда можно было бы заключить договор между нами.
  - Вы можете их уволить, а я оформлю у себя - сквозь гнев выдавил из себя Щепкин.
  - Я не враг себе, - усмехнулась Лобова. - У нас дефицит кадров, и мы не можем разбрасываться людьми. Но, я могу сделать вам встречное предложение...
  - Оставьте его себе...
  - Ну как знаете, - не стала настаивать особая управляющая. - Я хотела взять вас на работу. Но раз нет, значит нет.
  Стахов, вместе с Щепкиным, вздрогнул. Она чего, сума сошла? Он столько сил приложил, чтобы снять с предприятия управление деревней, а она хочет всё вернуть обратно.
  - Э-э-э... Светлана Семёновна, вы же сказали, что я сделал правильно, когда отделил управление деревней от предприятия.
  - Я ошиблась. Если бы Малая Мошка, была самостоятельной, и не находилась бы у нас на балансе, и в нашей собственности, то вы были бы совершенно правы. Но у нас всё иначе. Здесь, - она махнула рукой в сторону окна. - Всё, до последнего гвоздя, принадлежит моему отцу, а все жители, за редким исключением, являются нашими сотрудниками. Содержание Малой Мошки, на все сто процентов, осталось на плечах торфопредприятия. И формально, прошу особо отметить это, ФОРМАЛЬНО, Андрей Алексеевич выполняет посреднические функции. А зачем нужен посредник между нами и нашим имуществом, который ещё управляет им по собственному усмотрению? А теперь хочет стать посредником между нами и нашими людьми.
  - Меня выбрали все жители деревни! - вскинулся Щепкин. - Вы не можете меня снять с должности Председателя.
  - Могу, но не буду, а предлагаю вам самому это сделать. Вы уходите с поста председателя, а я вас беру на должность заместителя генерального директора по административно-хозяйственной части. Будете у нас начальником АХО, с соответствующим окладом.
  - А если я не соглашусь?
  - Тогда я найду человека на эту должность, и вы останетесь ни с чем. Вас устраивает такой вариант?
  Председателя такой вариант не устраивал. Если бы на месте этой девчонки был Стахов, или Чуйков. Он, не задумываясь, послал бы их подальше. Но особой управляющей, он почему-то побаивался. И не потому, что её отец хозяин этих мест, а потому, что чувствовал в ней сильного человека равному себе
  - Мне надо подумать... - начал спускать "пар" Председатель.
  - Думайте, только не очень долго, у нас нет времени.
  - Хорошо, я сообщу вам завтра своё решение.
  - Сегодня, Андрей Алексеевич. Сегодня. Завтра люди должны приступить к работе. И если вы хотите, чтобы руководство осталось за вами, то завтра вы должны быть оформлены у нас.
  - Ну, я так не могу. Я должен кому-то передать дела.
  - Кому и зачем? - удивилась Лобова. - Все дела останутся в вашем ведении. У вас изменится, только должность.
  Щепкин задумался.
  - А какой, простите, оклад у начальника административно-хозяйственного отдела?
  - Я пока не решила, но для начала положу тысячу долларов, плюс премиальные. Но это сумма не конечная, она может измениться как в одну, так и в другую сторону.
  - Я согласен, - выпалил Щепкин, как только до него дошёл смысл сказанного.
  Светка улыбнулась, и обратилась к Стахову.
  - Михалыч, оформляй с завтрашнего дня начальником административно-хозяйственного отдела, Щепкина Андрея Алексеевича.
  - Сделаем, Светлана Семёновна, но...
  - Ни каких "но", Михалыч. Ни каких "но".
  - Хорошо, - согласился Стахов, хотя внутри был крайне недоволен подобным решением.
  - Андрей Алексеевич, у нас на этаже осталась свободная комната, и если вы не передумаете, то с завтрашнего дня вы должны находиться там. Всё, я вас больше не задерживаю. Да, не забудьте предупредить Наших людей, что завтра утром, часов в восемь, все кто хочет заработать должен быть около торфоуправления. Со своим, пока, инструментом.
  - Хорошо, я предупрежу, и завтра я переберусь сюда.
  Председатель слегка поклонился, и покинул кабинет особой управляющей.
  - Вот так-то, - выдохнула Светка, едва за председателем закрылась дверь.
  - Ты зачем это сделала? - не выдержал Стахов.
  - Я только, что удалила раковую опухоль, - улыбнулась Светка. - Неужели сам не понял?
  - Какую ещё опухоль? Щепкин уважаемый в деревне человек, он всё делал для неё, в отличие от того же Чуйкова. Зачем с ним ссориться.
  - Да брось ты. Делал он, как же. Ничего он не делал, только видимость создавал. Да и не мог ничего делать. Все проблемы так и остались на вас. И авторитет он зарабатывал за ваш счёт. Или скажешь я не права? Вот и подумай, куда он направит свой "авторитет", когда тот станет ещё больше. А он станет, если Председатель и дальше будет распределять наши средства, и распоряжаться нашим имуществом. Или ты думаешь, местные жители задумаются над тем, кто на самом деле что-то делает?
  Стахов покачал головой. Деревенские, не склонны к размышлениям, и всё что видят и слышат, принимают как должное.
  - Ты смотри, он уже сейчас говорит "мои люди", а завтра он и нас будет считать "своими людьми", и мы будем у него на побегушках. А наши люди, будут работать, не потому, что это нужно нам, а потому, что это нужно ему. А если ему не нужно? Вот этот авторитет, который мы ему взрастим, и будет работать против нас. Этакий, не коронованный король, Щепкин ваш. И какие мы с тобой после этого начальники?
  Лобова перевела дух, и добавила.
  - Нет, я, конечно, могу ошибаться, и Щепкин, на самом деле, белый и пушистый, и такой же бесхитростный, как и ты. И он, возможно, никогда не пойдёт против нас, но... Не могу забыть его угрозу, если мы с ним не договоримся. Он уже сейчас, распоряжается нашими людьми так, как ему это выгодно, а для нас отвёл роль китайских болванчиков. Он думал, что всё финансирование мы пустим через его карман, и хотел на этом нажиться. А мы его подвинули. Но ссориться с ним я не хочу, здесь ты ошибся, нам такие деловые сотрудники нужны.
  Стахов сидел как в воду опущенный. Как генеральный директор, он должен был это предусмотреть, но он об этом не думал. Для него всё было просто. Выбрали человека, свалили на него все проблемы, и отошли в сторону. Стахов не думал о том, почему Щепкин согласился на это, ведь должность Председателя не сулила, ничего хорошего кроме головной боли. Но Стахова это устраивало. Только Чуйков со товарищи был против, но не говорил почему... Понимал, что происходит, догадывался, чем это грозит, и молчал. Ругался только, что занозу ему в задницу загнали.
  "Боже, как всё сложно..."
  - И что теперь делать?
  - А ничего. Я всё уже сделала. Теперь его авторитет, каким бы он ни был, будет работать на нас. А господин Щепкин, будет у нас под контролем. И прежде чем брыкаться, десять раз подумает - а стоит ли. Воровать будет, конечно, но... это нормально. Лишь бы меру знал.
  - И ты так спокойно об этом говоришь?
  - А что? Отец всегда говорит, что наибольшая отдача, идёт от людей крайне заинтересованных в благополучии работодателя, ведь от этого зависит и их благополучие. А кто больше всего заинтересован в этом? Думаешь, те, кто работает только за зарплату? Нет. Эти думают только о своём кармане, и в глобальном масштабе думать не приучены, и не хотят. Потому, что им плевать, лишь бы в кармане звенело. Самый заинтересованный человек, помимо хозяина, это вор. Умеренный вор. Этот думает о будущем. Он прекрасно понимает, что его благосостояние на прямую зависит от предприятия на котором он работает и ворует, и старается, что бы оно, богатело и процветало.
  - Но, я не... - хотел возразить Стахов.
  - Таких как ты мало. Бессребреники в наше время вымирающий вид, - перебила генерального директора Лобова. - Так, что не примеряй свою рубашку к другим, не подойдёт.
  В дверь тихо постучали.
  - Входите, - крикнула Светка.
  В комнату вошла главный бухгалтер.
  - Светлана Семёновна, девочки закончили, можете принимать работу.
  Светка посмотрела на Щепкину, как будто впервые её видела.
  - Светлана Ивановна, вы там были?
  - А как же! - удивилась Щепкина, - я вместе со всеми убиралась, полы мыла...
  - И как? - перебила её Светка. - Вы считаете, что вы сделали всё хорошо?
  - Конечно же, мы с девочками очень старались...
  - Тогда зачем я вам нужна? - сделала не понимающий вид Светка. - Если вы считаете, что всё сделали хорошо, то зачем я должна вас проверять? Ну, если вы себе не доверяете, тогда зовите Екатерину Сергеевну, это теперь её заведование...
  - Но как же иначе? Вы же здесь хозяйка...
  -Светлана Ивановна, я привыкла, знаете ли, доверять людям. Если я им не доверяю, я их увольняю. А если я буду ходить и проверять каждый ваш шаг, то у меня ни на что не останется времени. Это первое. А второе, как я уже сказала, первые два этажа поступают в распоряжение школы и детского сада, а это заведование Беликовой, так что все вопросы теперь к ней. Вы меня поняли, Светлана Ивановна?
  Щепкина постояла в задумчивости.
  - Я могу идти?
  - Да, можете. Только не забудьте составить список тех с кто работал сегодня с вами. И начислите им по тысяче рублей каждой... Деньги, в начале следующего месяца поступят на счёт предприятия, и мы им заплатим за сегодняшний день. Можете об этом всех предупредить. И ещё. Узнайте, не хочет ли кто-нибудь устроиться к нам на работу уборщицей.
  - Сколько? - заинтересовалась Щепкина.
  - Восемь - десять тысяч в месяц....
  Глаза главного бухгалтера полезли на лоб...
  - Сколько... Ой! Простите Светлана Семёновна... Такие деньги. У нас вся деревня в очередь выстроится, вместе с мужиками...
  - Ну, всю деревню не надо, для них у меня другая работа найдётся, а вот трёх уборщиц возьмём.
  Щепкина расплылась в улыбке, и ничего не говоря, скрылась за дверью.
  - Бабы, - раздался её крик из коридора, - что я вам скажу...
  - Это ты неосмотрительно сказала, - высказал своё мнение Стахов, - завтра... нет, уже сегодня здесь вынесут дверь... Без жертв бы обошлось.
  Светка опешила от слов Стахова.
  - Почему?
  - "Восемь - десять тысяч", да по нашим меркам, это целое состояние. У нас люди, годами на натуральном хозяйстве живут, если нет пенсионеров в семье...
  - А если есть?
  - Вы поделите их пенсию на всех членов семьи. По тысячи, а то и меньше выйдет, если семья большая.
  - Что теперь делать?
  - А ничего. Что сделано, то сделано. Назад сдавать нельзя, ещё хуже будет. Жертвы среди нас появятся, - Стахов сочувственно посмотрел на особую управляющую. - Так, что надо занимать оборону, а ещё лучше соорудить баррикаду, и все переговоры вести через неё.
  - Прости, Михалыч, я не хотела. Я ещё не привыкла к вашей специфике... Да, я такой нищеты отродясь не видела...
  - Не Москва, - согласился с ней Стахов. - Мы живём бедно. Свет, а какой оклад положен генеральному директору? - поинтересовался он, на всякий случай, хватаясь руками за кресло, чтобы не упасть.
  - Папа хотел, чтобы не меньше сорока тысяч... Я решила, для начала, положить пятьдесят...
  Правильно сделал, что вцепился. Стахова повело как от стакана водки...
  - Тебе воды налить? - поинтересовалась Светка наблюдая за его реакцией.
  - Нет, спасибо, сам справлюсь.
  По местным меркам, Стахова только что сделали миллионером...
  - Спасибо.
  - А, - махнула рукой Светка, - не за что. Но, я теперь с тебя шкуру спущу, если увижу что ты ерундой занимаешься, или вообще ничем не занимаешься.
  - А... - не понял Стахов. - За что?
  - Да за то. Что ты у меня целый день в кабинете делаешь? Тебе заняться нечем?
  - Как это. Я здесь всего минут сорок сижу. И пришёл, сюда вот с этим, - Стахов подвинул к Лобовой, лежащую на столе стопку приказов.
  - Я вижу, и что дальше? Что я должна с этими приказами делать? Мне их на стену повесить и смотреть на них?
  - Но...
  - Михалыч, я от тебя уже какой раз слышу это "но", а теперь ты меня послушай. Я, только особая управляющая, директор здесь ты. Ты должен управлять предприятием, а со мной согласовывать финансовые, ну ещё и кадровые вопросы в составе управления. Всё остальное ты должен делать сам. Вот, к примеру, эти приказы. Где они должны быть? Куда ты должен был их отдать?
  - В отдел кадров...
  - Так туда и неси.
  - Так ты же сама сказала, чтоб тебе на стол....
  - Ты уверен? - сбавила обороты Светка. - Ладно, хорошо, - она взяла приказы и протянула их Стахову. - Всё, иди, работай.
  - А приказы куда?
  - Стахов, - Светка раздражённо посмотрела на генерального директора. - Ты знаешь, что, напиши ещё один приказ - на себя, и дай его мне.
  - Зачем?
  - А чтобы в следующий раз, когда ты ко мне с глупыми вопросами подойдёшь, я его сразу подписала.
  - Так у нас нет отдела кадров...
  - Тогда чего ты здесь делаешь? Ищи человека... оформляй сам. И освободи меня от решения ТВОИХ проблем.
  - Светлана Семёновна, у нас в деревне нет ни одного человека, которого можно назначить на эту должность. Все, у кого было образование, уже разъехались...
  Светка сделала глаза щёлочками.
  - Почему молчал раньше?
  - Так ты не спрашивала...
  - И сколько людей у нас не хватает?
  - Много. С учётом последних уволенных, - Стахов потряс приказами, - нас осталось только трое, а с Щепкиным - четверо. И высшее образование, есть только у главного бухгалтера.
   - Я не думала, что у вас всё так плохо... Ладно, заявление можешь не писать, пока.
  На это раз особая управляющая задумалась надолго.
  - Михалыч, часть студентов закончили институт, а остальные ещё учатся. Одни приехали на практику, материалы для диплома собирать, а вторая подрабатывает, в качестве преподавателей. Вот вторых и надо к нам переманить на постоянную работу...
  - Чем?
  - А чем можно привлечь в эту заболоченную дыру, а? Если хочешь, привлекай роскошными двух этажными апартаментами, комнат на десять, с большим гаражом и бассейном во дворе...
  - Светка, хватит шутить, я серьёзно.
  - А если серьёзно, сначала определись с должностями, потом предложи хороший оклад и карьерный рост, намекни на возможность обзавестись собственным жильём в ближайшей перспективе...
  Чем дальше Светка перечисляла, тем больше Стахову становилось не по себе... Он начал осознавать, что не очень хорошо представляет свои обязанности. Поначалу всё казалось просто, сиди и раздавай указания. Что посчитал нужным, то и сделал. А что нужно? Кто бы знал. А Светка знает. У них это семейное, от отца набралась, в академии в Москве научилась, круг общения, в котором она вертелась раньше, тоже внёс свои поправки. А у него, что? Армия, техникум и.... Малая Мошка. Хм.... Два класса и три коридора. Учебники, которые ему накачивала из интернета Юлька, это голая теория без практики. А теория без опыта, даже без опыта преподавателя, ничто.
  - Свет, мне проще написать заявление, чем успевать за твоей мыслью...
  Светка запнулась.
  - Чего это ты надумал?
  - Потому, что совсем не вписываюсь в твоё представление о генеральном директоре. Ты хочешь от меня подвигов свойственных опытным людям. А я всего лишь водитель, и машинист тепловоза с неполным техническим образованием, и опытом руководства в три месяца.
  Облокотив руки на стол, Лобова зажмурила глаза, и потёрла лоб.
  - Дура! Меня отец предупреждал, что здесь всё совсем не так как у нас. Я должна была помнить об этом....
  Особая управляющая подняла голову.
  - Это не у тебя опыта нет, а у меня. Не злись. Я научу тебя всему чему смогу.... Только будь внимательнее, и старайся думать своей головой. Всё, иди.
  - Ещё один вопрос.
  Светка устало откинулась в кресле, и выжидательно замерла.
  - Твой отец говорил, что предприятие будет перепрофилировано. Хотелось бы сначала знать, чем будем заниматься, а уж потом определяться с должностями.
  - Вот, начинаешь думать. Сегодня вечером свяжусь с отцом, завтра скажу. А начальник отдела кадров нужен в любом случае.
  - Какой оклад ты назначишь для этой должности.
  - Двадцать пять тысяч....
  Стахов опять чуть не поперхнулся. За такие деньги он мог найти кучу народа в районе. В деревне хватает брошенных домов, и вполне можно обеспечить одну семью жильём. Надо ехать на завод, и поспрашивать там. Может ещё не весь инженерный состав съехал в хлебные места.
  - Хорошо. Завтра кого-нибудь, найду в городе.
  - Надеюсь. У начальника отдела кадров, скоро будет много работы. Всё иди, работай.
  До конца дня Стахову пришлось крутиться как белке в колесе. Вместе с Щепкиной оформили увольнение половины правления, и после разгона дерущихся "уборщиц" и "уборщиков", приём на работу. Последним Щепкина осталась очень довольна, среди принимаемых, был её муж. После бумажной волокиты, Стахов вместе с Председателем, кличка за ним так и осталась, бегали по деревне, приглашая всех желающих заработать на осушении дорог. Пригласили нескольких женщин, подготовить три дома. Один для переселяющихся студентов, второй, дом дяди Димы, к приезду будущего начальника отдела кадров, и третий для бригады строителей, которых ожидали на следующей неделе. По окончании беготни, Стахов заключил со Светкой, заранее проигрышное для неё, пари, что отдел снабжения не сможет достать солярку. Ставка мелкая, но принципиальная, целых сто рублей. Стахов точно знал, что на прошлой неделе, Карасёву, машинисту ЭСУ, бог послал три бочки, о которых, ни Панарин, ни Чупров, ничего не знали.
  
  
  ***
  
  Сыто щурясь после плотного ужина, Светка сонно посмотрела на Стахова.
  - В понедельник, в десять ноль-ноль, пригласи ко мне старшего среди студентов...
  - Фастова, что ли? - так же сонно и вяло, отозвался Стахов.
  - Да, Фастова. Он, между прочим, незаурядная личность. Вундеркинд. Будь с ним поласковее...
   - Да, что он девка, что ли?
  - Не девка, но очень нужный нам человек. Наша основная задача, сманить его, и оставить при нас.
  - Кем?
  - Главным инженером конечно....
  - Вот так сразу, и главным инженером?
  - Не сразу. Возгордится. Но с перспективой.
  - Хорошо, - согласился Стахов, мечтающий добраться до постели, и совсем не настроенный спорить.
  Светка встала, потягиваясь из-за стола.
  - Спасибо тёть Кать за ужин, всё было очень вкусно. Пойду я, а то, что-то устала.
  Мама Стахова посмотрела на Светку, умоляющим взглядом.
  - Что ж ты так мало поела, я ещё пирожков напекла, посиди ещё чуть-чуть, чайку попьём...
  Светка отрицательно покачала головой.
  - Спасибо я уже наелась.
  - Ну как знаешь.
  - Мать, отстань от девчонки, - заступился за Светку Стахов-старший. - Пускай идет, отдыхает. Чего ей с нами, старпёрами, лясы точить. Вишь, Петька не шевелится, а только о работе говорит. Устанешь после такого...
  Светка покраснела и, выйдя из-за стола, убежала к себе в комнату...
  - Дурень, - сказал отец не глядя в сторону сына.
  - И, правда, - согласилась с отцом мать, ставя на стол большую вазу наполненную исходящими паром пирожками. - Дурень, и есть. Ты зачем ей о солярке говорить начал?
  - А о чём ещё? Это сейчас основная проблема...
  - Вот, я и говорю, дурень. Разве ж с девушками, да ещё с такими красивыми, о солярке говорят. Им стихи читают...
  - Мама! Ты опять за своё? Сколько раз тебе говорил, не лезь. Сам разберусь...
  - Разберёшься ты, как же, - мама поставила на стол, ещё кипящий чайник и, придвинув к себе чашку, села рядом с отцом. - Ты когда разберёшься, поздно будет. Все девки разбегутся и замуж выскочат.
  - Мам, ну ты сама подумай, зачем я ей. Она дочь миллиардера, одного из самых богатых людей страны, а я кто? Так, голь перекатная. Что я ей предложу? За ней, в Москве, очередь из женихов стоит, не чета нам...
  - Да какие, там, к чёрту женихи, - мама подула на горячий чай и осторожно хлебнула кипяток. - Что же это за женихи, что такую девку в нашу глухомань отпустили?
  - Такую удержишь...
  - Дурак, ты Петька. Совсем ума нет. Светку, богатством не удивишь. Поэтому и не смогли удержать, потому что, не всё меряется деньгами...
  - Это у богатых не всё меряется деньгами, а у нас... Что люди подумают? Что я начал ухаживать за особой управляющей из-за её денег. А если Светка, так же думать будет?
  - А ты сделай так, что бы не подумала...
  - Легко сказать "сделай"...
  - А ты не говори, ты делай.
  - Хорошо мам, я подумаю.
  Спорить с родителями дальше, Стахов не стал. Смысла нет никакого, они если упрутся их и тепловозом с места не сдвинешь. И Светка Стахову-младшему, действительно нравилась.
  
  где-то 21 июня 2010 года. Понедельник
  где-то 7.30
  
  С утра, по заданию особой управляющей, Стахов ловил студентов.
  Ловились студенты плохо, "клёва" не было. Наживка в виде "пожрать" не годилась, пришлось прибегать к "опохмелиться". Это помогло, но ненадолго, после хорошо глотка "сверх креплёного напитка", очередное тело срывалось с "крючка" и отваливалось обратно. Не даром говорят - понедельник, день тяжёлый.
  Стахов стоял посреди класса с валяющимися вповалку тушками, и не знал, что с этим добром делать. Ему нужен был их главный. И где его тут искать? Стахов точно помнил, что Фастов длинный и худой... Может это его ноги? Может эти висящие, голые ноги с грязными пятками и принадлежат Фастову? Стахов пошевелил чьи то "бульёнки", и прислушался. Кто-то, что-то неразборчиво забубнил. Куча шевельнулась (пискнула какая-то девка придавленная чем-то, или кем-то, тяжёлым), и снова затихла.
  Разрешить эту дилемму могло только ведро. Не простое, но полное. Подошли бы и помои, но лучше холодной воды никто ничего не придумал.
  Ведро нашлось в кладовке, где уборщица хранила свои уборочные принадлежности, как-то: швабры, веники, тряпки для мытья полов, протирки пыли и классных досок, и всякое остальное, по мелочи.
  Колонка шипела, выплёвывая тугими струями воздух. Вода где-то запаздывала. Наверное, поменяли расписание. Она пришла как-то неожиданно, обдав Стахова холодной струёй, забрызгав ему "вечные" берцы, штаны, наплескалась куда-то за расстёгнутый ворот рубахи, отрикошетив от держащей ведро руки, плеснула в лицо. В голове сразу всплыло что-то из далёкого детства "... упражнение закончено. Приступаем к водным процедурам", а вода, тем временем продолжала лить мимо ведра. Повоевав со струёй и наполнив ведро, Стахов пошёл "мочить" студентов.
  Студенты отмокали долго. После первого ведра холодной воды, куча тел рассыпалась на отельные не вяжущие лыко, "фрагменты". Пришлось выводить эти "фрагменты" на улицу по отдельности, и макать головой под колонку. Макал всех, мужиков, девок, Фастова... Стоп! Фастова поставил в сторону, прислонив к электрическому столбу. Чем бы подпереть? Фастов стоял, покачиваясь, пыжась открыть глаза шире, что бы рассмотреть, кто это его так немилосердно кантует? Ладно, и так сойдёт, - махнул рукой Стахов, и продолжил макать студентов.
  Фастова макал раз шесть. Текло с обоих. Бр-р-р! Холодна водичка. Ну, Фастов. Ну, погоди!
  - Хватит столб подпирать, - Стахов был зол, принимать водные процедуры в одежде он ни разу не собирался. - Переодевайся и бегом в управление, там твой наниматель нервничает. И бивни почистить не забудь. Несёт от тебя... - задумался чего-то, подсчитывая в уме, - ... из тебя... Вообщем, почистить.
  (где-то около 10.00)
  Сидя в раскачивающимся кресле, особая управляющая решала tobeornottobe - то ли закрыть правый глаз, то ли вынуть чайную ложку из кружки.
  Усадив, переодетого, но всё ещё где-то подтекающего из ушей, Фастова на стул, Стахов подошёл к Лобовой. - Разрешите? - Он протянул руку к её кружке.
  Не понимая, что происходит, девушка обхватила кружку обеими руками и прижала её к груди. - Это мой чай!
  Стахов утвердительно кивнул головой. - Я вам покажу как надо и отдам.
  - Вот смотрите. Берёте кружку вот так - мизинец под ручкой, безымянный, средний и указательный палец вместе и внутри ручки, а большим прижимаете ложечку. - Стахов вернул кружку особой управляющей.
  - Спасибо...
  Стахов слегка поклонился, но щёлкнуть каблуками не стал.
  - Всегда к вашим услугам... Мадам.
  Да-а! Аристократизм не пропьёшь...
  - Между прочим, - поправила Стахова, особая управляющая, - мадмуазель. А это кто? - она кивнула в сторону раскачивающегося на стуле Фастова.
  "Во, баран, - думал раскачивающийся на стуле Фастов. - Валька, стерва, опять развела... Две недели "вечерами" кормит. Ох, как же голова болит. И этот... Как его там? А, Михалыч, вроде. Да, точно, это Михалыч... И чего он хочет? Ну, Валька, - мысли аспиранта путались и, цепляясь одна за другую, неизменно возвращались к какой-то Вальке. - Спецом, ведь, подливала, стерва. Дать бы ей по шее, что бы ни выкаблучивалась...".
  - ... сможете? - донеслось до затуманенного сознания Фастова.
  Фастов кивнул головой, то ли соглашаясь, то ли своим мыслям. Оказалось, своим мыслям...
  - Э-э-э, чего? - вяло протянул он, с трудом поднимая голову.
  - Что-то, я не уверена, что он понял, - хмуро посмотрела на Стахова особая управляющая, наблюдая, как аспирант пытается удержаться на стуле. А, аспиранта тем временем колбасило. Его колбасило влево, потом вправо, потом колбасило вообще. - Щас вырвет, - прокомментировала особая управляющая, заметив, как аспирант, издав знакомый звук, наклонился к полу. -Стахов, выведи его на улицу... Не успеешь... В сторону отверни... Что ты делаешь? Ты му голову сейчас открутишь.... Вместе со стулом поворачивай...
  Ну и что? Ну и ничего!
  Фастова отправили обратно. Трезветь, и давать по шее какой-то Вальке... Его, кстати, так и не вырвало. Повезло, конечно... Уборщице!
  Строительство дороги, не успев начаться, уже застопорилось. "Главный инженер", надёжно выбыл из строя...
  (где-то около 11.30)
  Поднимать тушку аспиранта на второй этаж не стали. Уронили рядом с порогом в надежде, что кто-то из своих..., т.е. из его, подберёт.
  - Я же предупреждал. Раньше обеда никого не соберёте. А этот, - Стахов пошевелил храпящую тушку носком ботинка, - дай бог, к утру протрезвеет, если опять не нальют.
  - Почему вы пьёте?
  Стахов огляделся по сторонам. Посторонних не было. Тогда почему во множественном числе?
  Стахов не стал спорить с начальством, и решил обозначить себя, то же во множественном числе.- Я... То есть, мы, не пьём...
  - Я уже видела.
  Стахов промолчал. Это хорошо, что видела, что он не пьёт. Это плюс. Вот только Фастов, гад, вертикальную палочку у плюса заплевал. Ну, да ладно. Чужой, он и в Африке чужой. А Фастов чужой.
  Мычали коровы тучные, визжали пилы и упитанные поросята, где-то со стороны леса, раздавался стук топоров. "Поберегись!", - кричали лесорубы и роняли очередной "хлыст" в безопасную сторону. Лепота.
  Но всё это происходило где-то в другой реальности. В Малой Мошке, единственная корова мычала от недоедания, а поросят не было вообще. Пилы... Хм. Может у кого-то они, и были, но пользоваться ими умели не все, а не пользовались ими ВСЕ, два лесоруба-браконьера не в счёт. Зато самогонных аппаратов, в деревне, разных конфигураций, столько же сколько и жителей, включая стариков и детей...
  Почему так происходит, Стахов не знал. Не знал, но мысли на этот счёт у него были. Надо делиться, - решил он. - Светка человек грамотный, в самой Москве училась, пускай рассудит. Подумал, и вывалил. Всё, вывалил.
  - Счастья людям не хватает. У нас большинство, глубоко несчастные люди. Вы же заметили, что нашу деревню всё обходит стороной. Вот и бог, видать тоже, решил держаться от нас подальше...
  - Ты, верующий? - заинтересовалась особая управляющая.
  - Упаси боже, - перекрестился Стахов, и весело подмигнул идущей рядышком девушке. - Я это, на дух не переношу. - Стахов сбавил шаг. - Не даёт религия счастья. У нас в деревне церкви нет, и никогда не было, но когда я был в армии, мне довелось побывать во многих храмах. И мне не очень понравилось.
  - Почему?
  - Грустные лица. Люди приходят туда плакать...
  - А как же венчание, крестины?
  - А ты сама посмотри. Венчание и крестины происходят строго в отведённое для этого время и не каждый день, а прийти поплакать можно всегда. Много фанатиков толкутся около "дома бога". Что они там делают? Молятся? Нет, они смотрят. Они смотрят, что бы кто-нибудь, не дай бог, не оскорбил ИХ чувства. На лицах злость, направленная на оступившихся по незнанию людей. Я видел, как из храма выгоняли девушку, за то, что у неё юбка не той длины, а потом эти же самые "верующие" шикали на стоящего рядом с ними мужика. Мужик тот совсем не умел креститься. В первый раз, наверное, был. Вот и крестился невпопад... Так, что религия для меня, это особо изощрённая форма бюрократизма, со своими изощрёнными и извращёнными инструкциями. Я предпочитаю свободу.
  - А в чём тогда, по-твоему, счастье?
  - Да кто ж его знает? - Пожал плечами Стахов. - Я так думаю у каждого оно своё, только не каждый может понять, что ему нужно.
  - И что же нужно, что бы это понять?
  - А вот, сейчас придём, и я расскажу. Если захочешь.
  (где-то около 11.40)
  
  Стахов, как "истинный джентльмен" открыл перед особой управляющей дверь, пропуская её вперёд, и напоследок получил этой дверью, по тому месту откуда ноги растут. Тугая пружина. "Советская" ещё. На совесть сделана.
  - Так что же нужно, что бы понять, в чём счастье? - поинтересовалась особая управляющая, едва они зашли в зал совещаний.
  Стахов думал долго. Боясь ударить в грязь лицом, он взвешивал все "за" и "против", прежде чем открыть рот.
  - Найти надо, - рубанул Стахов рукой воздух. - Себя найти, и прийти к себе, а не какому-то абстрактному и мифическому богу.
  На лице Лобовой проступила разочарованная гримаса.
  - Это общие слова, а конкретнее можно...
  Вот, сложно говорить что-то конкретно, если сам толком ничего не понимаешь, и тычешься впотьмах, полагаясь только на свои ощущения. А ощущения, всё время меняются, в зависимости от выпитого, или прожитого.
  - Наверное, каждый должен заниматься своим делом. Вот только, что бы понять какое твоё дело, а какое не твоё, надо пробовать себя везде до чего дотягиваются руки или доносят ноги. Некоторые ищут себя всю жизнь. Но даже в крупных городах с их большими возможностями не всегда это удаётся. А уж у нас... Вот, к примеру, взять Бычка...
  - Кого?
  - Есть у нас такой "мечтатель", сейчас он на лесопилке работает, а до этого он на перевалочно-уборочной машине работал. Пил, по чёрному. Сейчас, почти завязал, только иногда срывается. А знаете, почему он пил?
  Особая управляющая отрицательно покачала головой.
  - Он мечтал. С детства мечтал путешествовать. На корабле, или на воздушном шаре, пешком, или на велосипеде... Причём сам хотел быть капитаном, что бы самому управлять своим кораблём, а не плыть по указке сверху. Да вот как-то не срослось... Жизнь и "государственная необходимость" пристроила его к другому делу. Государству-то виднее, где человеку лучше, и чем ему заниматься. Вот и запил человек... Не правильно видать решили. И на лесопилке ему не лучше, но... Ты, как-нибудь зайди к нему в амбар. И увидишь, почему он почти завязал с пьянством.
  - А что у него в амбаре?
  - Ты не поверишь.
  - А всё таки?
  - Яхта. Настоящая яхта. Почти законченная, осталось ещё чуть-чуть, такелаж и паруса навесить и хоть завтра отправляйся в путь. Но ведь не отправится, опять пить начнёт.
  - Почему?
  - А куда он её спускать будет? В болото? Даже если я помогу доставить её к Волге, дальше-то, что? Ну, спустит он его на воду, но как спустит, так, и поднимет... Всё его путешествие закончится при появлении патруля, или при заходе в порт. Документов на неё нет, разрешение на хождение по реке нет, прав на вождение малых судов нет. Ничего нет. Даже документа, что он, простите, не верблюд, и того нет.
  - Грустно...
  - Да что ты говоришь? Наоборот, весело. Человек нашёл себя ещё в детстве, многие и этого не имеют...
  - Михалыч... А у тебя есть мечта?
  Стахов замялся. Есть ли у него мечта? А как же? И не одна. С какой начать только непонятно. И стоит ли?
  - Наверное, есть, я не думал...
  - Но ты же не пьёшь. Значит, ты нашёл себя?
  - Ну, я, наверное, ещё в поиске. Меня не мечта держит, а надежда...
  Особая управляющая улыбнулась.
  - Она у тебя ещё жива?
  Стахов, непринуждённо так, словно всю жизнь играл в теннис, вернул улыбку обратно.
  - Ну, эта дамочка, если и умрёт, то только со мной, и то не сразу. Я и в гробу, ещё вертеться буду...
  - Оптимист ты, Михалыч. Настоящий оптимист.
  - Это вам кажется, Светлана Семёновна, я пессимист. Потому что, считаю, что у нас всё плохо, и просвета не видно... - Стахов посмотрел на свою собеседницу. - Простите.
  (где-то около 12.10)
  Так, за приятной и дружественной беседой, время подошло к обеду. С улицы всё чаще и чаще раздавались звуки просыпающейся и отходившей от похмелья деревни. За это время было выпито два литра чая и съедено три бутерброда.
  В приоткрытую дверь заглянула чья-то голова, с маленькой плешью на макушке, а вслед за плешью, в дверь протиснулось и остальное тело в помятом и сильно испачканном костюме. Только по этой плеши и удалось опознать бывшего главного инженера, бывшего заместителя генерального директора, госпо... Товарища Чуйкова. Опухшее лицо опознаванию не поддавалось, и огромный синяк, заливавший всё лицо, этому делу не способствовал. Подобные опознания могли провести только опытные судмедэксперты, и то, только в анатомическом театре. Потрепало видать бывшего... Или "потрепала"? Степанида была скора не только на язык, но и на руку. На руку она была не только скора, но и тяжела.
  - Вы здесь что-то забыли? - Зачем узнавать того кого не хочется видеть, а товарища Чуйкова, видеть совсем не хотелось, поэтому Стахов сделал вид, что не узнал своего бывшего зама.
  - Петька, не хами старшим, - Чуйков, как ни в чём не бывало, пошёл по залу совещаний, в котором, временно расположилась особая управляющая, зачем-то поправляя стулья за длинным "директорским" столом. Подойдя вплотную к девушке, он отодвинул стул и сел рядом с ней. - У нас тут, совещание, обычно проходят, и вы нам можете помешать. Идите ворковать в другое место. В детском саду ещё мест много...
  - Светлана Семёновна, мы уволили этого человека с сегодняшнего дня или мне это приснилось? - Стахов вопросительно посмотрел на особую управляющую, и подмигнул ей.
  - Уволили, Пётр Михайлович. Уволили.
  - То есть, этот человек посторонний?
  - Да, без сомнения.
  - Тогда разрешите, я покажу ему, где выход.
  - Я не возражаю...
  Стахов не занимался спортом с самой армии, и слышал о нём, разве что по телевизору, или читал в книжках, поэтому он мог бы очень удивиться, если бы ему кто-то сказал, что он провёл удар прямой правой, как профессиональный боксёр.
  Чуйков слетел со стула и замер.
  - Ты его часом не убил? - подняла бровь особая управляющего.
  - Нет, это человек из той породы, которые от подобного не умирают. - Стахов подошёл к распростёртому телу и пощупал пульс. - Да он ещё и претворяется. А ну ка подъём. Давай, давай, поднимайся. Нечего тут полы пачкать.
  - Я подам на вас в суд... - мямлил Чуйков. - Я так этого дела не оставлю
  Особая управляющая прищурилась.
  - Товарищ Чуйков, ваш дом приватизирован?
  Стахов с зажатым за шиворот Чуйковым, застыл на месте.
  - Нам не разрешили, - ответил он вместо своего бывшего зама. - Дома собственность предприятия.
  - То есть, все дома принадлежат моему отцу. Вы слышите, гражданин Чуйков. Это Вас особенно касается. Стоит мне пошевельнуть пальцем, вы и ваша семья, станете бомжами. Несовершеннолетних детей у вас нет, так что, вылетите как пробка, и не один суд вас не защитит. А теперь идите. Зайдите в бухгалтерию, заберите трудовую книжку и вон отсюда. Ещё раз вас увижу, и вы вылетите не только с нашего предприятия, но и вообще из деревни.
  Чуйкова выпроводили, вытерли трудовой пот и задумались.
  - С почином вас Светлана Семёновна.
  - С каким ещё почином?
  - Степанида, теперь с вас не слезет. Вы не смотрите, что она его... Хм... Воспитывает. Это дела семейные. А вот наезд на семью... Я думаю, мало нам не покажется. Ни вам, ни мне.
  - Ну, это мы ещё посмотрим.
  ***
  
  В доме номер четыре, по улице Мира, тихо и незаметно, извергался вулкан. Степанида, молча, кричала на мужа, а муж, молча, отбивался от жены с помощью компресса приложенного к двойному синяку.
  Молчаливый крик, это высший пилотаж, в психическом воздействии на пострадавшего, т.е. провинившегося, и здесь Степанида была асом. Косой взгляд с перекошенной от злости мордой, громыхание посудой там, где нет необходимости, открывание и шумное закрывание шкафов просто так, перекладывание с места на место нужного и ненужного хлама, и как пик издевательства - поднятие тяжестей по хозяйственной ненадобности. А в конце - симуляция полного склероза, и забывание про обед, ужин, и прочий перекус. И так, на протяжении часов и дней. Какой мужик выдержит подобное издевательство? Но Чуйков терпел. Окружив себя щитом молчания, он занимался своим делом, чем заводил Степаниду ещё больше.
  - Ты что натворил, старый пердун? Это ж не тебя уволили, это меня... Меня вышвырнули. Как я людям в глаза смотреть буду...
  Действительно, имея в больших деревенских начальниках, мужа, Степанида всегда была в курсе всех событий, прошедших, настоящих и будущих. Обладая талантом рассказчика и живым воображением, она умела преподносить всю имеющуюся информацию в доступной для понимания форме и в нужном ей виде. Степаниду слушали, к ней прислушивались и уважали. Некоторые побаивались. Степанида держала в руках все ниточки теневого управления деревней, и умело ими пользовалась. И тут такой провал. Влияние её пошатнулось. Но если совсем честно, то влияние пошатнулось ещё, когда Стахов стал генеральным директором, а до этого заложил мину под фундамент её благополучия, вор Трёшкин. В те дни Степанида была целиком и полностью на стороне Стахова, и они были в одной упряжке. И если бы мямля муж, в ту горячую пору, не встал в "позу страуса" и, в своём "здоровом карьеризме" не нагнулся к широкой заднице Трёшкина, плюнув на своих односельчан, был бы он сейчас директором всего хозяйства, и правой рукой нынешнего владельца, а уж она бы... Степанида мечтательно подняла глаза к чёрному от копоти потолку... Но, увы, поезд ушёл, и надо успеть ухватиться за подножку и удержаться на ней. И тут, на тебе... Старого понесло в политику... Да на кой она нужна, эта политика? Ох, дурак...
  
  ***
  Всякое начальственное лицо, которое не горит желанием заниматься своими обязанностями, находит кучу поводов для всякого рода проверок, планёрок и заседаний, поездок в командировку, и на ковёр к вышестоящему начальству даже если его не вызывают. Некоторые, просто переходят из кабинета в кабинет, нигде не задерживаясь надолго. Таких "ускользающих" личностей можно найти на любом разваливающемся предприятии, и чем больше таких "червяков", тем хуже идут дела.
  Чупров прятался. Телефонный разговор с районным отделом обеспечения закончился ничем. Бывшие коллеги, тихо похохатывая, предложили переходить на паровую тягу и больше к ним не обращаться с разной ерундой. Панарин и не настаивал, и сам, в подхалимном восторге посмеялся вместе со всеми над проблемами собственной деревни, не понимая, что тем самым нанёс ей ещё больший ущерб.
  Находясь в возбуждённом состоянии от предстоящего нагоняя "товарищ главный снабженец", прицеливался к заплинтусному пространству. Более укромных мест, во всём торфоуправлении не нашлось.
  - А, вот вы где, - ненавистный голос Стахова, проник под стол, под которым он так удобно расположился. - А, что вы тут, делаете?
  - Да, вот... - Панарин тяжело выполз из-под стола, потряхивая, зажатыми в руке, помятыми бумагами. - Бланк заявки уронил...
  - Достали? Это хорошо. А что у нас на счёт солярки?
  - Нету, солярки. - Неуверенно промямлил Панарин и, набравшись храбрости, посмотрел в глаза Стахову.
  В серо-зелёных глазах Стахова отражалась вселенская скорбь.
  Он повернулся назад и грустным голосом произнёс.
  - С вас, Светлана Семёновна, сто рублей. К сожалению, вы проиграли.
  Стахов снова посмотрел на главного снабженца.
  - Заправить рейсовый тепловоз хватит?
  Панарин пожал плечами.
  - Кажись, хватит.
  Подхватив особую управляющую под руку, Стахов вместе с девушкой покинули кабинет заместителя "главного снабженца".
  - Вот об этом я и говорил.
  - Я позвоню отцу, он решит этот вопрос...
  Через два дня четыре топливные цистерны, полные соляркой, притулились около заправки. За эти два дня привели в порядок Фастова, и озаботились его профессиональной геодезической съёмкой и составленными геодезическими планами дорог. А ещё через день завели два трактора, стоявшие до этого на пустыре, более полугода.
  
  
  Где-то 4 сентября 2012 года. Вторник
  (Далее рассказывает Стахов)
  
  Вчера провели линейку у новой школы, построенной в этом году. Хорошая школа получилась, пятиэтажная из красного кирпича с пластиковыми окнами и блестящей оцинкованной крышей и, со спутниковыми тарелками на ней. Теперь в Малой Мошке есть интернет и кабельное телевидение с семьюдесятью каналами, и одним кабельным каналом, местным. Школа, между прочим, десятилетняя. С этого года все дети из Малой Мошки и других постов торфяного хозяйства продолжат учёбу здесь, а не в районе. За такую самодеятельность Лобовой чуть не влетело от отца. Задержка строительства собственного дома из-за начатого, досрочно, строительства школы, его серьёзно огорчило, но Стахову, как мужчине, тогда всё равно досталось. Его тогда это даже позабавило. Мужчина ведь, а не муж. Пришлось Семёну Викторовичу, нанимать ещё рабочих для строительства уже своего дома. Вот так они и "росли" вместе, школа и коттедж Лобовых напротив друг друга. Старую школу и сельсовет с почтой снесли. Теперь весь первый этаж бывшего торфоуправления, под почту с телеграфом и административно-хозяйственное управление приспособили. А торфоуправление после капитального ремонта переименовали в управление музея-заповедника узкоколейных железных дорог. Теперь это официальный статус, и никто не может сослаться на какую-то государственную и другую необходимость и начать демонтировать хозяйство, принадлежащее Малой Мошке, в лице генерального директора Стахова, и настоящего хозяина и спонсора всего проекта, Лобова Семёна Викторовича.
  Деревня изменилась. Но полностью изменили вид деревни не школа с новым коттеджем, а дороги. Хорошие дороги, мощённые брусчаткой, с тротуарами и дренажными канавами, пришли на смену невысыхающей грязи. Брусчатку клали под чутким руководством приглашённого со стороны мастера, сами мошкинцы. Для себя старались, себе зарабатывали. Особая управляющая не скупилась и платила хорошо тому, кто хорошо работает на благо деревни. Удвоенная заинтересованность у людей была, однако.
  Но самое главное, появились рабочие места. Много рабочих мест.
  Торфобрикетный завод, теперь расположен рядом с деревней, сейчас для его рабочих заложен жилой дом (пока они ездят рейсовой "кукушкой"), а старый после переноса оборудования снесли, и на его месте Лобов открыл рыночную площадь и здание маленького вокзала с кассами музея и буфетом.
  Построили в Малой Мошке и небольшой кирпичный заводик с новой лесопилкой, но объём продукции маленький, и его едва хватает на текущие нужды, но новую водонапорную башню строили уже из своего кирпича. После окончания строительства дома для рабочих торфяного завода, планировалось строительство домов и для остальных мошкинцев. А пока весь пустырь, что около станции, заставлен балками и армейскими палатками, его так поначалу и называли "цыганский табор", сейчас слово "цыганский" потерялось, и осталось одно - "табор".
  А узкоколейку перед ремонтом, реконструкцией и переносом путей, ускоренно разбирают.
  На той неделе утвердили план экскурсионных маршрутов. Пути должны пройти около лесных озёр, по красивым сосновым борам, корабельным рощам, и завернуть к отдалённым монастырям, построенным ещё при Иване Грозном.Планируются маршруты и по местам боевой славы, к местам, где шли тяжёлые бои.Надеемся, что во время строительства, останемся живы. Только, к большому сожалению, придётся строить всё заново. Ни один из существующих путей там не проходит, а значит надо сыпать новые насыпи и строить новые мосты. Вот и разбираем старые пути. Рельсы пригодятся на новых маршрутах. Вот ещё одна странность, разбираем всё. У нас на балансе двести километров путей, включая временные и второй путь до Ельска. Протяжённость же всех экскурсионных маршрутов меньше сорока километров. Спрашивается, зачем? В отговорку, что будем менять старые рельсы на новые, а новые, да ещё марки Р-65 действительно начали поступать на той неделе, не верится. Во-первых, добычу торфа, мы свернуть не можем, потому что торфобрикетный завод нуждается в сырье. А в его продукции нуждается наша деревенская ТЭЦ построенная в прошлом году, кирпичный завод, и два действующих музейных экспоната, два узкоколейных паровоза, времён второй мировой войны, тоже на нём работают.
  Во-вторых, треть путевого хозяйства во вполне хорошем состоянии. Перед развалом, ещё в начале восьмидесятых годов прошлого века, когда областную ТЭЦ ещё не планировали подключать к газу, государство расщедрилось на реконструкцию и строительство пути до пятого поста. И совсем непонятно, зачем надо разбирать вторую колею до города, если весь путь до Ельска мы обновили и отремонтировали во время строительства школы.
  Ну, да ладно, Лобов платит, мы делаем. Правда из-за такого потребительского отношения к отцу, Светка бесится, и в отместку переходит на официальный тон. Я терплю, потому что очень её уважаю, и очень люблю. Жена всё-таки.
  
  ***
  
  Где-то 5 сентября 2012 года. Среда
  
  Формально, руковожу всеми монтажными и демонтажными работами я. Но это формально. На самом деле, я всё спихнул на своих заместителей и на назначенного мной и.о. начальника транспортного отдела Черешенко Серёгу. Сам, если сухим языком протокола, осуществляю "авторский надзор" и слежу за выполнением техники безопасности, а если по простому, то разъезжаю по всему хозяйству и любуюсь как работают люди, течёт вода, и горит огонь. А что бы никто не заподозрил, что генеральный директор валяет дурака, ношу строительную каску. А, что? Солидно. Я в ней даже домой на обед бегаю.
  Когда становится скучно, гоняю Степанова, он у меня теперь личный машинист, водит узкоколейную самодельную "автомотрису" похожею на самодельную увеличенную "пионерку" и, возит мою персону. Сейчас он везёт меня на четвёртый пост, на станцию Похмелье (шутники, блин), воевать с похмельчанами.
  Не хотят, супостаты этакие, переезжать. Упёрлись, разве что динамитом выковыривать, да и то бабка надвое сказала. Вон, пятый пост, тамошние жители и раздумывать не стали, сразу снялись, да ещё спасибо говорят. А эти...
  Дважды приезжали наши представители договариваться, и... Первому подбили глаз и вытолкнули взашей, а второй в деревню не попал. Эти партизаны баррикаду построили.
  - И человёк с ружжомшлындрает, туды-сюды, а вдруг как стрельнет, - объяснял нам свою неудачу бывший староста пятого поста, тщедушного вида старичок, находящийся в приятельских отношениях со старостой Похмелья.
  Вот и пойми их. Единственная связь с миром это наша узкоколейка, которую мы собираемся разобрать. И, что? Будут ходить пешком? Это конечно не запрещено, но пятнадцать километров в одну сторону... А дети, как в школу ходить будут?
  Правильное решение принял мой тесть. Надо их к нам переселять, иначе совсем замшеют...
  Но покидать родной дом и переселяться в балок желающих не было.
  Автомотриса, рассыпая веер искр, резко затормозила. Приехали. Аккуратная баррикада из старых шпал сложенных штабелем, перегородила узкоколейку. Из-за штабеля, нам на встречу, вышел мужик лет шестидесяти, с охотничьим ружьём на плече.
  - Стой! - придерживая ружьё рукой, он подошёл ближе к нам. - Кто такие?
  Сурьёзный-то какой. Ну, что ты будешь делать. В домашних трениках, в дранной майке с титьками "на выпуск", и со шлёпками на ногах, этот "защитник родины" выглядел настолько "грозно", что я еле сдержал смех.
  - Почему одет не по уставу, боец? - Сделав серьёзное лицо, громко спросил я. Уж, очень видок, у мужика был, уморительный. Мужик растерялся, но постарался встать по стойке смирно (некоторые армейские привычки настолько впитываются в кровь, что не выветриваются и до конца жизни), но во время опомнился.
  - Что вы мне голову морочите? Говори, давай. - Он нахмурил брови стараясь выглядеть ещё "грознее", но от этого стал только смешнее. Лицо мужика не было приспособлено под серьёзные выражения. Ни я, ни Степанов не выдержали. Хохотали до слёз, и наш хохот, словно наждачка, стёр всю хмурость с лица мужика, и он тоже начал подхихикивать.
  - Мишка... - из-за баррикады высунулась голова. - Ну, чё встал-то? Узнал?
  Мишка перестал хихикать и снова насупил лицо.
  - Из Мошки, что ль?
  Я пожал плечами.
  - Не положено. Вам сюда нельзя...
  - Ну, и кто тебе такую глупость сказал, что нам сюда не положено?
  - Так на сходке решили...
  - На сходке, значит. Ну, ну... А, кто у вас старший?
  - Дык, Ильича вчерась выбрали.
  Ильич, Ильич... Не помню такого. И председателем у них не Ильич, был. Николаич, вроде, отчество у него... Хитрецы. Переизбрали по-быстрому, и революцию решили устроить. Ильич, блин. Нам ещё здесь доморощенного Ленина не хватает.
  - Ильича, случаем не Владимиром зовут-то? Ладно, беги, давай, зови Ильича вашего, мне с ним поговорить надо.
  Мужик как-то неуверенно, топтался на месте и никуда не шёл.
  - Да беги, беги, мы тут постоим, подождём, никуда не денемся
  Мужик повернулся к нам спиной (вояка, блин), и махнул рукой.
  - Ильич, тута тебя спрашивают, что им сказать?
  - А чего, они хотят-то, - прокричала из-за штабеля шпал голова.
  - Дык, говорят, говорить хотят...
  Голова скрылась, что бы снова появиться, но теперь уже вместе с прилагающимся к ней телу.
  Нет, не Ленин. Стар уж больно, лет под восемьдесят, а то и больше, и с палочкой тот не ходил. Я растерялся. Вдруг, как старческий маразм у этого "революционера", и что тогда делать?
  - И, что тут происходит? - Поинтересовался я у подходящего дедушки, заранее зная ответ.
  Дед остановился и, опёршись двумя руками на палочку, посмотрел на нас выцветшими белёсыми глазами.
  - А вы кто будете?
  - Стахов я, дед. Почему дорогу перегородили?
  Дед стоял, словно статуя и не шевелился.
  - Деревенская сходка так решила.
  - Дед, я не спрашиваю, кто решил, я спрашиваю - зачем.
  - А зачем вы нашу кормилицу хотите разобрать? - вопросом на вопрос ответил дед.
  Я вздохнул. И так везде... Кормилица... Раньше в деревнях так коров называли, может и сейчас, где называют, а у нас так дорогу величают. Специфика местности такая, блин.
  - Так не нужна она, дед. Что здесь возить? Торф...
  - А, как же люди, сынок?
  - Людей, дед не оставим, всех на большую землю вывезем. Вам в Мошке участки уже выделили хорошие...
  - А, как же дом? Его-то вы перевезти не сможете.
  Я отрицательно покачал головой.
  - Вам построят новые, хорошие дома. Хочешь из кирпича, а хочешь из дерева. А можем и ссуду дать, чтоб сами строились.
  Дед покачал головой.
  - Не поймёшь ты сынок. Молодой ещё. Разве ж в стенах дело.
  Дед повернулся, и захромал в сторону "неприступной" деревни.
  - Идёмте со мной. С народом говорить будете. Как народ решит, так и будет...
  Вышедший к нам, мужик с ружьём, облегчённо вздохнул.
  Горячий выдался денёк. Горло сорвал, пока убедил половину деревни, что переезжать надо.
  - Всё равно пути разберём до вашей деревни, вот прямо до баррикады. И что вы будете делать? Так, что переезжать надо...
  - ... да что вы говорите? Какая, на фиг, собственность? Ваш дом у нас на балансе стоит. И никакой прадед его не строил, ему всего тридцать лет, вот выписка из реестра. Видите? Вот, подпись, а вот печать. Даже две печати, видите? Вам, мало? Подставляй лоб, третью ставить буду...
  - ... всё, завтра с прокурором, будете разбираться. Где стул... Тьфу на вас. Где дом? У нас на балансе восемь штук стоит. А здесь только шесть. Где остальные? Разобрали, черти. Всё, всё... Все вопросы к прокурору... Не хотите новых домов, обойдётесь старыми камерами...
  Всё в таком духе, в таком разрезе...
  Нет, это не бывшие торфодобытчики, это настоящие куркули. Махровые, прижимистые, у таких снега зимой не выпросишь. Выторговали себе привилегий, аж волосы дыбом встали. Ну, хорошо, развести балки по участкам мы сможем. Свет как нибудь, проведём, но как с паровым отоплением-то быть? Отспорил отопление, проиграл в свете. Вместо отопления согласился на халявный свет, но до весны, до мая. Вот и верь после этого в "широту русской души". Вся эта "широта" не выходит за пределы собственных габаритов.
  Но дело сделано, ставлю галочку в списке и спокойно вздыхаю. Пора ехать домой солнце уже начало свой спуск по небу, и дело идёт к вечеру. Надо торопиться не то Светка меня убьёт. Она в последнее время очень раздражительная...
  - Ну, что, Володька по фамилии Степанов, ты как на счёт раком ехать?
  Степанов посмотрел на баррикаду. Все стрелочные переходы были по другую сторону.
  - Раком, так раком... Не в первой.
  Заматерел Степанов. Как Машка его в оборот взяла, после свадьбы, так изменился человек. Степенным стал. Вальяжно ходит, вальяжно сидит, вальяжно едет... Очки свои...
  - Слышь, Степанов, куда ты очки свои дел?
  - Машка отобрала. Не солидно, говорит. Да я не против, самому надоели.
  Вот! О чём я и говорю. Изменился он. Молодняк его уже по имени отчеству звать начал. Олегович, понимаешь. Нет, не приживётся ему это "Олегович", не звучит...
  Перед самым закатом подъехали к наглухо закрытым воротам. А, основательно выглядят, чугунные, чёрные, высотой метра четыре. Только стен не хватает...
  - Посигналь ка.
  Степанов посигналил. Ворота так и остались закрытыми, и никто не спешил их открывать.
  Вот кто мне объяснит, зачем Лобову, понадобилось огораживать весь остров? Он мне все уши прожужжал как будут хорошо смотреться башенки с "потешными бойницами", и развевающимися над ними флагами.
  Я не против башенок, и с флажками они, наверное будут выглядеть не плохо, а если на них повесить антенны сотовой связи, ещё и практично. Но зачем нужна стена?
  
  ***
  В деревянной будке, с большим плакатом на крыше - "Частная территория охраняется ООО ЧОП "МиГ", стоящей около самых ворот, загорелся свет. Ещё утром, здесь ни будки ни ворот, не было. Что-то загудело в воротных "быках" и створки ворот бесшумно стали расходиться в стороны.
  Что же это такое? Там баррикада, здесь ворота. Простому человеку скоро совсем прохода не будет...
  - Степанов, заезжай, и подожди меня немного. - Степанов кивнул головой в знак согласия, и надавил на педальку.
  А я пошёл к будке. Любопытно же.
  Дверь в будке открылась, и оттуда вышел молодой парень лет двадцати в чёрной кепке с длинным козырьком, и в чёрной форме с надписями на русском и для тех, кто его не освоил, на английском языках. Одна надпись маленькими жёлтыми буквами, расположенными с левой стороны груди гласила "Охрана", вторая на всю спину и большими "Security", я эту надпись рассмотрел, когда этот "охранничек" закрывал дверь.
  - И чья это идея, поставить здесь охрану?
  - Я не знаю. Меня привезли сюда и, дали команду охранять. Я человек маленький, к большим, с вопросами не лезу. Сказали охранять, охраняю. Скажут не охранять, охранять не буду. - Молодой человек прищурился как чекист на смотре, и поинтересовался. - А вы кто?
  Что-то меня узнавать перестали, за один день, второй раз спрашивают. Всё, завтра иду к фотографу, пускай мою "фотокарточку" сфоткает, потом развешу на каждом углу, с подписью и автографом. Так и представляю себе: "Их разыскивает полиция...". Э нет, что-то не туда меня понесло.
  - Без документов, поверишь?
  - Это смотря кем назовётесь. Если американским президентом, то готовьте документы, потому как не поверю, ну, а если Наполеоном...
  - А если генеральным директором музея? Экспонат предъявлять? - Я кивнул в сторону увеличенной "пионерки" выдающей себя за автомотрису. - Этот подойдёт?
  Охранник замер в глубокой задумчивости.
  - Нет, экспонаты предъявлять не надо, - он со "знанием" дела посмотрел на чудо современной техники. - А, фамилия ваша как?
  На лбу себе наколоть, что ли... Нет, Светка не одобрит.
  - Стахов. Знакомо такое?
  Охранник расплылся белозубой улыбкой.
  - Пётр Михайлович, значит, а с вами, значит, Степанов Владимир Олегович?
  - Точно так?
  - Тогда можете проезжать, меня на ваш счёт предупредили...
   - Спасибо, мы уже проехали.
  Поняв, что совершил промашку, охранник смутился и, сняв кепку, вытер ею совсем сухой лоб.
  Ну, точно, новичок, бывалый охранник нервничать не будет, а будет принимать меры. В зубы даст и успокоится, а у этого руки трясутся.
  - Давно в охране?
  - Второй день. Пётр Михайлович, очень прошу, не говорите никому. Если кто узнает, то я лишусь этого места...
  - А у тебя семья, дети малые? - Я настроился слушать старую песню о главном, но был сильно удивлён.
  - Нет, ни жены, ни детей, - парень не обратил внимания на мою иронию. - Я с мамой живу. Старая она совсем, болеет всё время, а лекарства, сами знаете, какие дорогие, пенсии не хватает.... У нас вся надежда на эту работу.
  Мне стало не до смеха. Жизнь иногда приносит такие завороты, что ни в каких книжках не напишут.
  - Живёте вы где?
  - Из Бора мы, с третьего поста.
  Бор мы выселили ещё на той неделе и пути туда разобрали... Переселенец выходит.
  - А сейчас в "таборе" значит. В балке, в палатке?
  - Свезло нам. В балке разместились с нашими соседями.
  - Зовут-то тебя как?
  - Алексашкой, мама зовёт.... То есть, Сашкой.
  - Ладно, Сашка, работай спокойно, сдавать тебя у меня резона нет. И спиной не поворачивайся к посторонним людям, если не хочешь оставить маму одну.
  - Так, вы же далеко были...
  - А это, дорогой мой, без разницы, у меня мог быть пистолет, а опытный человек и нож может метнуть. Так, что думай.
  Охранник по имени Алексашка, нахмурился.
  - Спасибо Пётр Михайлович, учту.
  Я кивнул ему головой.
  - Служи, боец. А мы поедем.
  Подсвечивая себе фонариком, Степанов копался в двигателе.
  - Вольдемар, ты зачем, опять двигатель разобрал? - Ох, грехи наши тяжкие, когда же мы домой доберёмся. Часы показывали десятый час вечера...
  - Да, вот, компрессия упала. Топливный насос чего-то барахлит.
  Вечная проблема дизельных двигателей, похоже, затягивает наше "приятное" путешествие.
  - Пять минут тебе Степанов. Если Светка поставит мне "примочку", то я с тобой поделюсь, ты уж тогда не обижайся. - Степанов кивнул головой, и продолжил налаживать свою "компрессию".
  Толи "компрессия" вместе с насосом действительно "крякнулись", или Степанов ни куда не торопился, но "пионерка" ехала медленно. Махнув на это безобразие рукой, я спрыгнул с еле ползущего агрегата и пошёл пешком. Напрямки, через поле выходило быстрее...
  Ещё два года назад никакого поля, здесь не было. Поросшая ивовыми кустами да зарослями Иван-чая пересечённая местность с заросшими и заиленными картовыми канавами с тучами гнуса, вот и весь пейзаж южной окраины острова. Особая управляющая, осматривая владения своего отца, сморщила носик. Российская действительность сильно отличалась от пасторальных сцен Швейцарии, на которые ей довелось насмотреться, где парковые леса сменялись зелёными лужайками, на которых паслись много, много овечек, коровок и играл на дудочке пастушок. Налюбовавшись на красоты "забугорной" жизни, ей захотелось сделать из нашей деревни, маленькую Швейцарию.
  - Убрать! - сказала она, вернувшись в управление.
  Ох, хо-хо. А в деревне ни одного мелиоратора не осталось, и лишь одна единица исправной техники, наш экскаватор Акерман. Машина то, хорошая, но для чистки канав непригодная.
  Мелиоратора, как всегда, сделали из Фастова. Специалист, блин, "многостаночник". Ну, проблема у нас с грамотными людьми его уровня. Две недели, наш "Ломоносов", постигал новую для себя науку, изучая азы мелиорации, и зубря, чем отличаются валовые канавы от магистрального канала, и магистральный канал от картовых канав. Пока он "постигал", мы искали технику. Мы, это я и Щепкин. Я нашёл почти новенький болотный экскаватор МТП-71А, 92 года выпуска, и совсем старенький (как только сохранился?), болотный корчеватель кустов семидесятых, а может и шестидесятых годов выпуска. Щепкину повезло не очень. Военные, к которым он обратился по старой памяти, разродились видавшей виды траншейной машиной БТМ-3, на базе тяжелого артиллерийского тягача АТ-Т, и одного солдата срочной службы.
  Готовились долго, а работы выполнили дня за четыре. Хорошо, что Светка из окна вагона немного видела, заросли помешали, а если бы увидела? Одним островом дело бы не кончилось, дно бывших болот тоже пришлось бы распахивать. А, так... Остров то не большой, и места не так много. Зато техника после этого вся у нас осталась, даже военные "расщедрились" и списали за небольшую плату свою "траншееройку", солдата, правда, забрали.
  Следующей весной, когда земля после весеннего половодья подсохла, и вся вода стекла с острова по магистральному каналу в реку Ель, всё очищенное пространство, вспахали. Не буду заморачивать голову, подробностями этого события, но для нас это оказалось сложнее, чем осушение. Мы не пахари, и ничего в этом не понимали... В тот год засеяли всё поле травой, желающих стать фермерами и сажать картошку и прочие овощи-фрукты в промышленных масштабах, не нашлось. Одна Федякина Людка, осознав все плюсы современного ландшафтного дизайна, выгнала на выпас свою единственную корову. А в этом году.... Лобов, осматривая свои владения и увидев пустующую землю сморщил кислую мину.
  - Запахать. Пусть польза будет. - И назначил премию в размере нового дома и ста тысяч рублей тому, кто больше возьмёт земли, и займётся сельским хозяйством.
  В нашей деревне, желающих так и не нашлось. Зато с постов народа приехало много. Но земли хватило только двоим. Для коровы Федякиной, лужок тоже оставили.
  
  ***
  
  От рогатой, бывает не только молоко.... Короче, я вляпался. Обидно, да! Прошёл всю дорогу без приключений и на самом краю поля, словил "мину". Стряхивая коровье дерьмо, в деревню я входил прыгающей и скользящей походкой. Подойдя к дому, я обнюхал свои берцы, поочерёдно поднимая и опуская ноги. Вроде и "отмазка" хорошая, что не с девками по кустам шушукался, а всё равно боязно. А как учует запашок? А как скажет своё коронное - УБРАТЬ? Да я свои берцы, не то, что выбрасывать, даже руками трогать не дам.
  Зря волновался, не смотря на поздний час, темно уже было, во дворе творился бедлам и, Светке было не до меня и не до моих ботинок.
  Племяннички в гости пожаловали! Два четырнадцатилетних близнеца, избалованных донельзя (поздние дети!), устроили забег по нашему огороду. Кто-то кого-то ловил. Уже более года с этой парочкой, а различать их, как это делает моя благоверная, так и не научился. Во! Поймал, наконец. Молодец, какого звонкого "леща" брату пристроил. Ну, всё беготне конец...
  - Артур, отпусти Альберта! - из зарослей высокорослых помидор выскочила Светка и цапнула, кажется Артура, за ухо. Но боль в ухе, и близкое присутствие старшей сестры, не помешали ему закончить начатое, и второй "лещ", не заставил себя долго ждать.
  - Ты что же это делаешь? - заверещала Светка, когда Артур, сжал её руку, и освободил свое покрасневшее ухо. - Ты за что брата бьёшь? - потирая руку, нахмурила брови старшая сестра.
  - Он первый начал, - набычился Артур и собрался догонять брата, показывающего ему с приличного расстояния, длинный язык. Но взятый высокий старт оборвался в самом начале. Моя мама пахала на десяти сотках всё лето, не разгибая спины, и сейчас держалась за сердце, смотря, как гибнут плоды её трудов, под ногами избалованных подростков. Я положил Артуру руку на плечо и сжал посильнее, чтобы не вырвался.
  - Стой. Куда побежал?
  Такой же фокус с рукой, какой получился с моей женой, у него не вышел. Не дорос ещё.
  - Я его всё равно поймаю, - сжал зубы подросток, стараясь вырваться.
  - Да, стой, тебе говорят. Хватит мне огород топтать.
  - А чего он....
  Я повернул Артура к себе и посмотрел в его глаза.
  - И чего "он"?
  Артур смущённо отвёл глаза в сторону. Внутренняя борьба давалась ему с трудом. Он несколько раз открывал рот, что бы, что-то сказать, и каждый раз не решаясь, закрывал его снова. "Сдавать" брата, ему не хотелось. Мутузить, наставляя синяки и шишки друг другу, это сколько угодно, вмешивать в свои внутренние дела посторонних, даже если это родители, это другое.
  Артур повернулся к брату и показал кулак.
  - Понятно. Говорить не хочешь, и не надо.
  Я повернулся к жене.
  - И, что натворил этот партизан? - показал я глазами на Альберта.
  Светка ничего не ответила. Она поднялась на крыльцо и стала отвязывать от перил, болтающуюся в самом низу, верёвку, на которую я не обратил внимания. Так, понятно. В моём утомлённом мозгу, нарисовалась картина.
  Дело было так...
  ... Смеркалось. Перестали щебетать птички, и серебряная роса, покрыла сединой зелёную траву. Непредсказуемая в своём коварстве, тёмная личность, запахнув полы чёрного плаща, натянув до чёрных очков чёрную шляпу оттопырив в разные стороны уши, вышла из-за чёрного угла, и отправилась творить чёрное дело. Альберт скалил зубы, и потирал, от предвкушения предстоящего развлечения, руки. Чёрная верёвка выскользнула из чёрного кармана бесшумно, и также бесшумно натянулась между чёрных перил.
  Тем временем, ничего не подозревающие будущие жертвы пили чай с ватрушками и вели светские беседы. Большой, ведёрный самовар стоящий посреди стола опустел, и сидящие за столом, почувствовав естественный дискомфорт, направились во двор "подышать свежим воздухом". Артур, как самый молодой и самый нетерпеливый выбежал первым....
  Почти угадал. Чёрных шляп с чёрными очками и чёрными плащами, не было, но тёмная личность по имени Альберт, с тёмными замыслами, стояла сейчас на грядке с помидорами и посматривала в сторону калитки.
  Я посмотрел на часы. А детишкам пора баиньки.
  - Светка, звони отцу, пускай забирает
  - Сами дойдём, - задёргался, стараясь вырваться Артур. - Не маленькие.
  - Маленькие или не маленькие, это пусть ваши родители разбираются, а пока я здесь хозяин, решать буду я. - Я посмотрел на Светку. - Звони, звони. Мне вошкаться с твоими родственниками не досуг.
  Светка кивнула, и пошла в дом.
  - Пошли, - я взял Артура за шкирку, и повёл его к скамейке.
  - Куда, ты меня тащишь... Ты не имеешь пра....
  Ой, промахнулся маленький. Какая жалость. Мимо скамейки сел. Бывает. Смотреть же надо. А, что-то братик ему на помощь не идёт? Боится что ли?
  А, вот и братик нарисовался. Интересно, что затеял этот урод?
  Я нагнулся к упавшему бедолаге что бы "помочь". Мелькнула тень.
  Нет, у меня глаза на заднице не растут, но что задумал мелкий отморозок, догадаться не сложно. Я отодвинулся чуть в сторону, и пинок который должен был достаться мне, достался Артуру. Точно в лоб. Так, хорошо, один выпал в "осадок", второй трепыхается у меня в руках.
  Я притянул Альберта, держа его за затылок, поближе к себе. Светка, всё ещё была дома, а мама как очень умная женщина, сделала вид, что занимается помидорами.
  - Ну, что, гадёныш, поговорим?
  Лицо Альберта исказилось... Нет, ни от страха, а от злобы... Нет, от лютой ненависти.
  - Попробуй... - с натугой проговорил он, пытаясь отодвинуться от меня.
  Что-то я не ловкий сегодня, усталость сказывается, вот результат, "бедненькому" подростку на ногу наступил. А что это он скривился? Больно? Примите мои глубокие сожаления. А дыхалка у него сбилась, устал? Ой, это я его рукой задел. Неуклюжий я по вечерам какой-то.
  - Ну, что, прочухался? А, теперь слушай, и запоминай. Ты сегодня не брата обидел. Ты меня обидел. Мои женщины, могли выйти на улицу первыми. И если с ними что нибудь случилось бы... Так что, скажи брату спасибо, за то, что ты сегодня домой спокойно уйдёшь.
  - Мой отец....
  - С твоим отцом разговор отдельный будет. Пускай узнает, как два его малолетних балбеса себя хозяевами жизни почувствовали, и чем это для них может кончиться.
  - Да ничего ты не сделаешь, придурок... Ай!
  Увы, случайности закончились, и третью "рыбу", Альберт поймал не случайно.
  - Отпусти его.
  О, братик очухался. Однако, шишак у него на лбу знатный выступил... Взгляд мутный какой-то....
  - Отпусти. Я сам с ним поговорю...
  А что, дело хорошее, я не против, да и устал чего-то.
  О чём горячо "говорили" два брата, история умалчивает, но Светку, пытавшуюся подслушать хоть одним глазком, я не пустил. Нечего бабе в мужские дела нос совать, на то эти дела и "мужские", а не "бабьи".
  Поужинать в этот вечер я не успел. Надышавшись за день свежим воздухом, побегав и попрыгав, и как всякий уставший и счастливый человек, я отключился сразу после душа...
  
  ***
  Где-то 6 сентября 2012 года. Четверг
  
  На следующий день, в лёгком отупении от недосыпа, я пришёл на работу и, развалившись в своём кресле заказал Маринке кофе. Хорошо быть начальником. Свой кабинет, своя секретарша. Предвижу ехидные улыбки, и спешу вас разочаровать. Светка сама отбирала кандидатуру, и поверьте мне, отобрала очень умную, но очень не интересную внешне девушку. И по случайному стечению обстоятельств, она СЛУЧАЙНО оказалась дочкой главного бухгалтера. Так, что всё под контролем, с двух сторон, а мне и контролировать нечего....
  - Марин, - допив кофе я по селектору обратился к секретарше. - Начальники отделов на месте?
  - Да, Пётр Михайлович.
  - И отец тоже?
  Маринка замялась.
  - Отец с утра на стройку ушёл. Но скоро должен быть.
  - Хорошо. Как придёт, направь его сразу ко мне. А остальных, пригласи минут через десять.
  Да, теперь у меня четыре заместителя. Всех предыдущих "товарищей" уволили, и, за исключением брата Щепкиной, выселили из посёлка, дав каждому отступного, аж, челюсть сводит называть такие цифры, по триста тысяч рублей, не забыв взять расписки с каждого.
  Такие деньжищи... Я бы ни почём не отдал. Но шеф выразился очень определённо - чтоб говно не воняло.
  - Ты пойми, Михалыч, - вещал он, сидя лицом к спинке стула и смотря на меня снизу вверх. - Репутация дороже тех полутора миллионов, что мы отдадим этим балбесам. А если эти бучу какую поднимут, то больше потеряем.
  Два года назад, после многочисленных "положительных" отзывов дочери, шеф не выдержал и приехал, чтобы лично засвидетельствовать своё почтение каждому "отличившемуся"
  - Нет, - заявил он через час после беседы со всеми желающими вернуться на свои места, или сохранить их. - Мне с ними не по пути. Знаю я эту породу, сталкивался уж. Вот такие и просрали страну. Теперь за нас взялись.
  - А ну их. Не буду их жалеть. Светка, дома, говоришь, за нами числятся? Оформляй выселение. Не нужны они здесь, пускай катятся куда подальше. Завтра предупреди, и в месячный срок, что бы духу их здесь не было. Я ребяток в помощь пришлю, чтоб этим товарищам в голову чего не взбрело....
  Только Чупрова оставили.
  - Брат бухгалтера говоришь? - Лобов почесал бритую голову. - Хорошая женщина. - Он махнул рукой. - Ладно, обижать хороших сотрудников не будем, пускай остаётся. Только дело ему найдите. Не надо чтобы он по посёлку без дела ходил, а то от безделья займётся чем-нибудь не тем. Нам проблемы не нужны.
  Мы со Светкой дружно кивнули. Уж, что-что, а работу мы ему найдём, за нами не заржавеет. Выгребать эти Авгиевы конюшни под названием Малая Мошка, кому-то надо.
  Избавиться от неугодных легко, но где найти на их место угодных людей? Малая Мошка не Москва и не Питер, что бы народ валом валил. В наши пенаты только в командировку могут приехать, и ненадолго. Только четыре человека осело по своей воле - Фастов, иЛетин Валентин Николаевич, новый начальник отдела кадров вместе с женой и младшим сыном польстился на хорошую зарплату, и дом дяди Димы, который оказался в лучшем состоянии, чем его собственный. Пришлось озаботить этой проблемой Лобова. Он хозяин, или не хозяин? Пускай сам голову ломает.
  Всё это я высказал своему шефу в более мягкой форме, когда он намылился сматываться из деревни.
  Он меня очень внимательно выслушал, залез в салон своего "Хаммера", на заднее сидение, и коротко брякнув - Будут! - захлопнул дверцу.
  Почти месяц мы с особой управляющей и начальником АХО крутились как лошади в одной упряжке. Тяжело было, но оказалось гораздо легче чем в том составе, который был раньше. Впрочем, Щепкин оказался талантливым "менеджером". Он умел не уговаривать людей, а убеждать и заставлять работать. Прирождённый надзиратель. Но благодаря такому специфическому таланту, количество пьяных на улицах деревни, в рабочее время, сильно сократилось, то есть пьяные совсем исчезли. Побаивались, а может и из уважения. Но, думаю, больше боялись. Став моим заместителем, но оставшись прежним Председателем, Щепкин сколотил вокруг себя разношёрстную команду "помощников" и заместителей. Его "клан", состоящий из пяти человек, вместе с ним самим, успешно противостоял "клану" Чуйкова и Ко, постепенно забирая всё больше влияния в Малой Мошке.
  К приезду моих новых сослуживцев, в деревне успели замостить всю улицу Мира и Торфяную до самой платформы. Платформу, выкупив у доморощенных лесопильщиков всё, что они напилили, тоже отремонтировали. Светка, по тихому, чтобы не узнал отец, сняв вторую строительную бригаду со строительства своего нового дома, начала капитальный ремонт обветшавшего здания управления, так что новоприбывшие застали самый разгар "демонтажных" работ.
  Приехало три человека. Если бы и один приехал, счастья было бы, полные штаны, а тут сразу трое. Чуть не расплескалось, однако....
  
  ***
  
  Мои воспоминания были прерваны, достаточно противным зуммером селектора.
  - Пётр Михайлович, - голос Маринки был строг и официален. - Ваши заместители собрались. Пропускать?
  - Отец пришёл?
  - Минут через двадцать обещал подойти.
  - Хорошо. Запускай.
  А, вот и они, как их называют в деревне, Три "И". Почему Три "И"? У всех троих, имена на "И" начинаются,: Иван, Илья и Игнат. Умницы и мои спасители, они заслужили уважение не только моё, но и уважение деревенских жителей, особенно у местных маргиналов. Если моё уважение они снискали своим умом и трудолюбием, то на деревенских они произвели впечатление своими кулаками. Показать кто в доме хозяин и кто кому должен, нашей гопоте не удалось. А несколько представителей этой древнейшей и совсем не уважаемой "профессии", съездили в увлекательное и очень познавательное путешествие в областную больницу, из которой плавно переместились в тамошнее КПЗ. Но самоё большое достоинство Трёх И, это находить общий язык с людьми. Со всеми. Не прибегая к методам Щепкина.
  Я посмотрел на вошедших. "А могли бы".
  Вот, к примеру Иван, мой первый заместитель. Добродушный увалень, тридцати четырёх лет ростом под два метра, и бычьей шее на груде мышц, которым бы позавидовал Шварценеггер. "Настоящий эстонский парень", был спокойным как танк с соответствующей фамилией - Утешин. Фамилия, действительно оправдывала себя, стоило посмотреть на его физию, что бы понять, носящий такую рожу "утешит" кого угодно. Нависающие над глазами надбровные дуги как у "настоящей гориллы", широкие скулы и массивная челюсть с тонкими ниточками губ, навевали на любого мысль о чём-то диком и первобытном. Бр-р-р. Когда я его увидел в первый раз, то чуть не обделался...
  Несмотря на свою устрашающую внешность, он оказался почти безобидным интеллигентом, если его не трогают.
  Вот и сейчас, сдержанно поздоровавшись первый "И" сел справа от меня, разложил перед собой кожаную коричневую папку с документами, достал из очёчника очки, протёр их аккуратно тряпочкой, и водрузив на нос, с робкой улыбкой посмотрел на меня.
  Илья Лунёв, это мой второй заместитель, мужчина "под сорок", полная противоположность Ивана, как внешне так внутренне. Второй "И" очень похож на актёра Вячеслава Тихонова, с такой же аристократической внешностью и тяжёлыми руками человека чьи предки не один век пахали землю. Наши женщины, да что там женщины, и девушки тоже, при виде Ильи впадали в ступор. А Илья, оказался мужчиной без комплексов. Гладко выбритый, с элегантной стрижкой и пахнущий дорогим парфюмом он привлекал женщин, как горящая лампочка привлекает в ночи мотыльков. Зная о своих природных талантах, он пользовался этим с широким размахом, а у нас в деревне, где девок традиционно больше чем парней, особенно.
  Даже его жена, которая гостила у нас в деревне вместе с дочкой, последний месяц лета, не повлияла на мужа. Она давно смирилась с особенностями характера своей половины, и только посмеивалась над мужиками, которые приходили к ней жаловаться на безобразия второго "И".
  Сев рядом с Утешиным, он положил перед собой неизменный электронный планшет, достал из нагрудного кармана пиджака маленькую расчёску, прячущуюся за торчащим белым платком, и поправив и так идеальную причёску, выжидательно посмотрел на меня.
  Третий "И", или, если по паспорту - Игнат Логинов, и по штатному расписанию мой третий заместитель. Этот мог бы быть любимчиком спецслужб и всех разведок мира, за свою "маскирующую" внешность. Он был незаметен, всегда. Одевался он.... Как все. Если все вокруг ходили в телогрейках и валенках, он одевался так же, если все ходили в стильных и очень дорогих костюмах он приходил точно в таком же. Вместе с одеждой менялось и поведение, при этом он не прикладывал к этому особенных усилий, это получалось само собой, поэтому какой он на самом деле и что он за человек, разобраться очень сложно.
  Но, я знаю точно, в этом трио он играет первую скрипку. Если угодно, серый кардинал. Это заметно даже потому как посмотрели на него первые два "И", когда он садился последним. А садился он последним всегда, не только во времени, но и в пространстве. И сейчас, не изменив своей привычке, он сел за Лунёвым и чуть отодвинулся назад, спрятавшись от меня за широкими плечами второго заместителя.
  Вот таких помощников и прислал мне шеф.
  - Не хочется начинать с утра с проблем, но лучше с начало плохие новости, - начал совещание я. - Иван Владимирович, начнём, как обычно, с вас.
  Первый "И" поправил очки, что-то посмотрел в бумагах и начал первым.
  - У нас скоро начнутся проблемы с доставкой торфа к мини-ТЭЦ, и к кирпичному и торфозаводу, по причине разобранности путей...
  - Как, разобранности путей? - Я посмотрел на своего третьего заместителя. - Игнат Фёдорович, я вас слушаю.
  - Пути все на месте, Пётр Михайлович...
  - Но они идут не туда, - перебил Логинова Утешин. - У нас сохранился в целости только один путь на второе поле, но оно выработано. Последние партии груза приходят с низкой зольностью, ещё недели две поскребём, одна глина останется. А пути к картам пятого торфополя, где после осушения ещё не начинали добычу, уже закрыты под разборку.
  - С какого поля возили до этого?
  - С третьего, ну и с четвёртого тоже. Но в основном с третьего.
  Я почесал затылок. Это моя не доработка. Дал команду начинать разборку путей с наибольшей протяжённостью. А все пятидесятые карты самые дальние, до них более тридцати километров, половина из которых находятся в соседней области. Если их оставить ещё на месяц, то до зимы разобрать не успеем.
  - Пятое торфополе, до следующего года, будет на консервации. Наш общий шеф, хочет, чтобы все пути, за исключением Главного, к первым "белым мухам" были разобраны... Игнат Фёдорович, что у нас с путями на четвёртый пост?
  Третий "И", задумался, но, похоже ответ был готов заранее, поэтому ответил он почти сразу.
  - А, что с ними будет? Пока людей не вывезем....
  - Четвёртое поле, мы конечно можем разрабатывать, но по данным изысканий на половине карт повышенная пнистость, что доставит нам определённые проблемы.
  - Илья Алексеевич, а вы что молчите? - поинтересовался я у полудремлющего второго "И". Второй зам, откровенно дремал. Ну, да, жена уехала в город, и вот она, свобода.
  Лунёв открыл глаза, как будто не спал, а только моргнул.
  - Как отнесётся, мой заместитель по производству, к повышенной пнистости торфа? - Помог я Лунёву выбраться из мелкой неприятности.
  - На торфобрикеты он вряд ли пойдёт, или ставить, дополнительно людей на просеивание. Это, сами понимаете, выйдет дороже. Как к этому отнесётся Семён Викторович?
  Да, дела.
  - А как топливо на кирпичный завод? Без брикетирования?
  - Если без брикетирования, то на кирпичный он пошёл бы, но только зачем?
  - Как, зачем? - не понял я.
  - А, так. Того торфа что на складе, нам пока хватит, а через неделю завод всё равно встанет.
  - Как встанет? Нам же кирпич как воздух нужен, дома строить, скотный двор доделывать надо. А стена, будь она не ладна? Нас Лобов со свету сживёт, если эти стройки встанут. Я не говорю о людях, которые по зиме будут ютиться в балках. Будет холодная зима, они нас в порошок сотрут.
  - А, что я могу сделать? Лимит на разработку карьера закончился на той неделе, его продлевать надо....
  - Но так в чём же дело, Илья Алексеевич?
  - А зачем деньги тратить, если мы не можем вывозить глину. Пути разобрали...
  - Как разобрали? Зачем?
  Второй "И" пожал плечами.
  - Пришёл этот как его? Ну, такой, поперёк себя шире....
  - Черешенко?
  - Он самый. Он, со своей бригадой, оттёр всех с путей сославшись на вас....
  Ничего не понимаю. Никаких команд на счёт путей к карьеру я не давал, и с Черешенко на эту тему не разговаривал.
  - Игнат Фёдорович, может вы, что ни будь, понимаете?
  Третий "И" утвердительно кивнул головой.
  - Формально, Черешенко, является исполняющим обязанности начальника транспортного отдела, ещё со времён ОТП, и никаких изменений с тех пор не произошло. Ревность, зависть, попытка показать свою значимость, удельное мышление мелкого князька, которого обделили вниманием. Выбирайте на вкус, что вам нравится. Формально, я подчёркиваю, Формально, он начальник....
  - Я понял. И что вы предлагаете?
  - Одно из двух. Или мы введём его в правление на равных правах, и делаем его полноправным начальником транспортного отдела. Или мы освобождаем его от "и.о.", и возвращаем на ту должность, которую он занимал раньше.
  Я задумался. Здесь третьего не дано. Или единоначалие, или бардак.
  - Михалыч, я не помешаю?
  А, вот и наш начальник АХО... Явился, не запылился. Андрей Алексеевич собственной персоной. Что ж, хорошо, он-то мне и нужен.
  - Проходи, Андрей Алексеевич, проходи. Чай, кофе...
  - Спасибо, от кофе не откажусь.
  Председатель прошёл в кабинет и сев от меня слева, напротив Логинова, подпёр голову руками.
  Я нажал кнопку селектора.
  - Мариночка, кофейку нам сделай, пожалуйста.
  - Хорошо, Пётр Михайлович. - Хорошая из Маринки получилась секретарша, исполнительная.
  Что-то Щепкин, напряжённый сегодня, вон как на третьего "И" смотрит, словно тот ему миллион задолжал. Подожду. Сейчас кофейку попьёт, расслабится, а тогда и разговор можно разговаривать.
  Налюбовавшись на серого Кардинала, председатель посмотрел на меня.
  - Ты со мной хотел о чём-то поговорить.
  Расслабившись в кресле, я утвердительно кивнул головой.
  - Ну, и...?
  - Сейчас, Андрей Алексеевич, Маринка кофейку принесёт, а там и побеседовать можно. Или ты куда-то торопишься?
  Председатель неопределённо махнул рукой. И снова перевёл взгляд на Логинова.
  Целых семь минут тишины. Это ровно столько, за сколько закипает чайник в секретарской и Маринка готовит растворимый кофе. Всё работает как часы, по заведённой традиции. Целых семь минут я слушал тишину. Гости, брали пример с меня и тоже слушали. Слушали, как за дверью, Маринка грохочет посудой, как жужжит и бьётся о стекло большая навозная муха, слушали сопение спящего Лунёва и, шуршание жалюзи на сквозняке. Семь минут блаженства и релаксации.
  Ровно через семь минут (точность как в аптеке, можно часы проверять), в открывшейся двери показалась филейная часть Маринки. Она всегда так закатывает столик на колёсиках в мой кабинет. А я не возражаю. У неё это одна из немногих частей тела, на которые можно смотреть, получая эстетическое удовольствие.
  Посмотрев влюблёнными глазами на спящего Лунёва, Маринка заученными движениями поставила перед каждым чашку кофе, на середину стола водрузила сахарницу и вазу с печеньем и пряниками, и тяжело вздохнув, украдкой посмотрев на объект воздыхания, тихо удалилась.
  - Ну, так о чём ты хотел со мной поговорить? - Отставил пустую чашку Председатель.
  - Планы немного изменились, Андрей Алексеевич. Ты мне скажи, Черешенко ведь твой человек? - Больше утвердительно чем вопросительно, поинтересовался я.
  Председатель хмыкнул.
  - Сейчас нет крепостного права, так что у меня есть, только МОИ жена и дочь, ну и родственники тоже ещё где-то есть.
  Я покачал головой. Ну, ну, дядя Андрей. "Дурочку валять собрался". Ну, ну....
  - Да брось ты дурака валять, Андрей Алексеевич, ты понял, что я имел ввиду. Что за самодеятельность твои люди устроили на глиняном карьере? Зачем пути к нему разобрали?
  - А это ты у своих помощников спроси, - Председатель кивнул головой на Логинова.
  Я посмотрел на своего заместителя.
  - Я таких команд не давал....
  - А зачем вы помяли моих людей? - нахмурился председатель.
  - Это которых? - ничуть не удивившись поинтересовался третий "И". - Это, тех, что новые рельсы со склада воровали? Так пусть радуются, что в милицию не сдал. В следующий раз там окажутся.
  Я что-то перестал улавливать происходящее. Какое воровство? Почему мне никто не докладывал?
  - Андрей Алексеевич, это правда.
  - Да какая правда, вашу мать, - вскочил Председатель уронив стул. - Производственная необходимость эта была.
  - Это что же за производственная необходимость такая, что я, генеральный директор, об этом не знаю?
  Но вместо Председателя ответил мой зам.
  - Лес воровать, вот и вся необходимость.
  - Зачем?
  День незнаний нагрянул, на мою голову. Прямо с утра, как начал удивляться и не понимать, так остановиться не могу. Вот, что значит, заниматься не своими обязанностями. Нельзя генеральному директору предприятия, выполнять работу за подчинённых, иначе потом проблем не оберёшься. Что и произошло. Пока я катался по узкоколейке из одного конца хозяйства в другой, уговаривая людей покинуть отчие дома, пока я водил тепловозы, наслаждаясь пейзажами и спокойствием, здесь происходило чёрте что. Зачем, например, Щепкину понадобилось воровать лес, если у нас официально оформлена делянка для нашей лесопилки. И вообще, причём здесь Щепкин, он то с какого боку к этому делу припихнулся?
  - Андрей Алексеевич, объясните-ка мне, что вы забыли на нашей лесопилке? Насколько я знаю, заниматься ею не входит в круг ваших обязанностей.
  Председатель на мгновение замялся, но вовремя взял себя в руки.
  - Зима на носу, - буркнул он и сел на место. - Кондиционного леса для производства не хватает. Неликвид один идёт.
  Второй "И", ухмыльнулся.
  - Нормальные лес идёт, брака.... - он посмотрел в планшет, - в этом месяце всего семь с половиной процентов....
  Председатель смутился.
  - Вот я и говорю, семь процентов. А что такое семь процентов, это не вовремя сданный дом....
  - Но не в этом случае, - перебил его Лунёв. - Лесопилка не успевает перерабатывать и то, что остаётся. Так что нет ни какой необходимости увеличивать рубку леса....
  - Ещё как есть, - возразил Логинов. - Если часть готовых пиломатериалов "толкать" на сторону, то необходимость быстро появляется. Надо же как-то покрыть разницу между отгруженным лесом и произведёнными пиломатериалами, и отходы надо сбалансировать.
  Я понял. Это называется воровство. Использование чужого оборудования и чужого сырья в личных целях, иначе не назовёшь.
  - Андрей Алексеевич, это так?
  - А я откуда знаю? - Прикинулся невинной овечкой Щепкин. - Может и так. Мне никто не докладывал. Я там человек посторонний.
  - А откуда, у постороннего человека, в Ельске магазин стройматериалов взялся?
  - Какой магазин? - Удивился Щепкин. - Ни о каком магазине ничего не знаю.
  - Странно, все рабочие на лесопилке знают, машинисты с помощниками и грузчиками тоже все знают, а сам Председатель даже не подозревает, что является владельцем магазина. Очень странно.
  - Я ничего не знаю, - упёрся Щепкин. - Я над людьми с лесопилки не стою....
  - Не стоите, это верно. Но что вы пообещали Федякину? - прищурился Логинов.
  - А, что я ему пообещал? Ничего я ему не обещал.
  - Ещё одна странность. Вся семья готовиться к новоселью, а Председатель, от которого зависит распределение жилья, не в курсе.
  После горячих разбирательств, и упорных препирательств вырисовалась вот такая простая схема.
  Большая семья Федякиных, из четырёх человек, и двоих престарелых родителей, проживающая в старом, и чего уж греха таить, малогабаритном доме, остро нуждалась в дополнительных квадратных метрах. Где взять бедной семье лишние метры, если денег едва хватает на приусадебный сортир?
  А тут, как на беду такое искушение. Массовое строительство новых и вполне комфортабельных домиков развернулось прямо на глазах. И для кого? Для чужаков. За просто так, и за здорово живёшь. "И накатила на окаянного волна чёрной зависти и лютой ненависти к бедным и обездоленным....".
  Подумал, глава семьи, подумал. "Обкатал" проблему со всех сторон, обсудил на семейном пленуме, где присутствовали все, включая несовершеннолетних детей, и решил. Надо идти. Не просто так и не туда, куда обычно посылают надоедливых просителей, а к тому, кто стоит у руля распределительной системы, и разруливает всё по "совести и справедливости". И путь его пролёг к Председателю.
  Председатель, дураком не был, и решил извлечь для себя выгоду от сотрудничества с заведующим лесопилкой и, не мучаясь угрызениями совести, вступил в преступный сговор. Согласно "джентльменскому" договору Федякин обязался отгружать по первому требованию "излишки" и отправлять их по указанному адресу. Председатель же, брал на себя обязательства оформить семью Федякиных, как переселенцев, и выделить им дом в первую очередь, оформив последний на престарелую мать Федякиной, которую должны были вывезти с четвёртого поста.
  Через неделю такого сотрудничества, в документах лесопилки начались серьёзные расхождения между кубатурой доставляемого леса, и кубатурой пиломатериалов, а отходов оставалось столько же сколько и раньше. Любая проверка показала бы факт хищения, и товарищи "соратники", имели все шансы заняться заготовкой леса, где-нибудь на Калыме. Для покрытия недостачи потребовался неучтённый лес. Провести излишки незаметно с легальной делянки не получилось. У Председателя не было там "завязок", да и не могло быть, лесную делянку контролировали люди самого Лобова, в чёрной форме чоповцев. Идея тряхнуть стариной и заняться банальным браконьерством, родилась не сразу. Для этого господину Федякину потребовалось две бессонные ночи и одна истерика в кабинете у Председателя.
  Удобное место, подальше от глаз и с хорошей деловой древесиной, нашли быстро, помогли старые связи с местным лесничеством. Осталось дело за малым, за организацией вывоза и доставкой браконьерских "хлыстов" на лесопилку. Нужны были пути.
  А далее уже более менее понятно. Черешенко, являющийся членом клана Щепкина, решил, что для него не составит труда, как и.о. начальника транспортного отдела, достать рельсы в нужном количестве и уложить их в нужном направлении. Но Сергей Николаевич не учёл одного, что выдачу со склада профильного стального железа, в народе именуемые - рельсы, можно только по распоряжению генерального директора, т.е. меня, или Лобова. Даже у особой управляющей такого права не было. И.о. начальника транспортного отдела, обидевшийся на то, что он, по сути, оказался формальной фигурой в этом "колхозе", устроил потасовку с охраной. Пять человек путейцев, закатав рукава, навалились на малочисленную охрану. Чоповцев было трое, и быть бы им битым, если бы на беду исполняющего обязанности, на пороге склада не появились двое из трёх "И".
  Логинов тащил запыхавшегося Лунёва, в обход деревни, спасая того от разъярённой толпы джентльменов, с ветвистыми украшениями.
  Увидев драку, во вверенном ему хозяйстве, Логинов пройти мимо не смог, да и не имел права. Досталось тогда людям Щепкина на орехи, а не рельсы.
  Отвели душу на жуликах, и пожалели. Не стали звонить мальчикам, которые работают круглосуточно, и всегда приезжают по вызову, а вместо них вызвали молодого доктора из новой больницы. Одному Черешенко помощь не понадобилась, тот ушёл домой на своих ногах. А на следующее утро, одна из бригад занимающаяся демонтажем последних усов с последних карт третьего торфополя, была переведена на узкоколейку ведущую на карьер.
  Щепкин, действительно, не имел к этому никакого отношения, и узнал о случившемся только вчера вечером.
  - Михалыч, сегодня к обеду всё будет на месте. Люди, - Председатель посмотрел на часы, - уже начали работать.
  - Поэтому ты задержался?
  Председатель утвердительно кивнул головой. В его магазине торговали, не только пиломатериалами, но и крпичом. Одного понять не могу, кому Черешенко свинью решил подложить? Непонятно. Дааа! Плодит земля русская не только Ломоносовых. Увы!
  - Андрей Алексеевич, то, что о случившемся будет доложено Лобову, это вы понимаете?
  Председатель кивнул головой. Теперь уже не скроешь. Если бы не драка....
  - "Хорошо" получилось, - прокомментировал я итоги заседания, и проведённого следствия. - Все вопросы, которые должны были решить в рамках сегодняшнего совещания, остались нерешёнными. Придётся отложить это до завтра, а сейчас работать. Иван Владимирович, займитесь увеличением квот на разработку глины, вас Игнат Фёдорович, я попрошу проконтролировать восстановление узкоколейки. Илья Алексеевич, а вы подготовьте и проведите аудиторскую проверку на всех производствах находящихся в вашем ведении. Отчёты о результатах проверок мне на стол. Всё, господа, я вас больше не задерживаю.
  - Ну, что ж Андрей Алексеевич, теперь с вами, - обратился я к Щепкину, когда три "И", покинули мой кабинет. - Скажите мне по секрету, зачем вам это нужно? Неужели вам вашей зарплаты не хватает? Насколько я знаю, Лобов её подтянул до моего уровня, а у меня она не маленькая. У вас в семье работают три человека, и ваш совокупный доход, около половины миллиона рублей. На такие деньги, вы себе можете позволить очень много, и дом, и машину, и в отпуск в любой конец света....
  Слушая мою "горячую" речь, Председатель только ухмылялся.
  - Что же вы всё время ухмыляетесь, Андрей Алексеевич?
  Вы слышали когда-нибудь, как ржут лошади? Я не слышал, но думаю, что это выглядит как-то скромнее и тише, чем ржание Щепкина. Он ржал от всей души, даже прослезился.
  - Как ты прав, Михалыч, - вытирая слёзы, сквозь рвущийся наружу хохот, проговорил Председатель. - Ты совершенно прав. Но.... Только со своей стороны. Со стороны идеалиста и бессеребреника. Ты думаешь, что если тебе хватает, то и остальным должно хватать? Такого никогда не было и не будет. Человек существо завистливое, он мерит своё благосостояние не по тому, что у него есть, а по тому, что есть у соседа. И если у соседа что-то есть, а у него нет, человек считает, что он живёт бедно. И любой человек всегда сравнивает и завидует, или презирает, если сосед живёт беднее. Это диалектика жизни, Михалыч. Если бы не такие как вы, со своими бреднями о всеобщем счастье или братской "взаимопомощи", жизнь была бы легче. Суровее, эгоистичнее, но легче.... Богатые, были богатыми, а бедные...
  - Ещё беднее? - Перебил я Председателя. - Ты это хотел сказать, Андрей Алексеевич?
  Председатель поморщился.
  - Бедных не было бы. Тот, кто хорошо работает, тот бедным не может быть, а тот, кто не хочет работать тот должен сдохнуть. Почему трудяги должны кормить лентяев? Это только по вашим законам такое может быть....
  - А как же те, кто хочет работать, а не может? Он тоже должен с голоду подыхать? Матери одиночки с грудным ребёнком, что делать? Она, что хуже того, кто ничего не делает, но умеет хорошо устраиваться, воровать, например?
  - Сидеть с ребёнком, это тоже работа, Стахов. Её можно и нужно поддержать пока ребёнок в детский сад не пошёл, а дальше пускай сама зарабатывает и не привыкает сидеть на шее у других людей. Если есть муж, то это его проблемы, а если нет... Я не хочу вечно содержать неизвестно кого, у меня есть о ком заботиться.
  Ужас. Вот так, порой, всплывают теневые стороны давно знакомого вам человека, и вы не знаете, что с этим делать.
  - Ну, а ты кому позавидовал, Андрей Алексеевич?
  - А, что разве некому? Вот тебе, например. Зять одного из самых богатых людей страны. Разве это не повод, завидовать? А можно и самому Лобову. Чем я хуже его? Я тоже всю жизнь горбатился, как папа Карло, и я не глупее его. У нас с ним равные права, но тогда почему у нас разные возможности? Почему он богатый, а я бедный?
  - И ты решил восстановить справедливость, и отщипнуть кусок от чужого пирога?
  Щепкин нахмурился и с подозрением посмотрел на меня.
  - От твоего тестя не убудет, он и без этого достаточно богат. Ты, что, стал защищать семейные интересы? То есть, ты теперь готов, растоптать своих в интересах этих толстосумов?
  Хотел бы я знать, кого теперь считать своим. Выводы, к которым я пришёл, очень не понравились бы Председателю, но я промолчал. Я неопределённо пожал плечами и, свернув этот разговор, выпроводил Щепкина из кабинета.
  - Марин, твой отец ушёл? - Но по селектору мне никто не ответил. Странно, такого за Маринкой раньше не замечалось. Я выглянул из кабинета и увидел свою секретаршу с красными, заплаканными глазами. Похоже, она слышала каждое наше слово. На селекторе, напротив номера моего кабинета, горел зелёным светом индикатор соединения....
  - А, вот подслушивать не хорошо....
  Девушка подняла голову и, размазывая тушь начала вытирать слёзы.
  - Я не хотела, это случайно получилось, - всхлипнула Маринка.
  Я поверил? Ни на каплю, ни на вот столечко.
  - И что теперь будет?
  - А, что должно быть? - ответил я вопросом на вопрос.
  - Папу посадят? - Маринка чуть не разрыдалась.
  - С чего это? Твой отец совершенно чист перед законом...
  - Но как же...
  - А вот так. Сам лично он не воровал, всё делали другие, которые, формально и являются преступниками. Всё, Марин, заканчивай здесь сырость разводить, ремонт только сделали. Учти, если обои от твоих слёз начнут плесенью покрываться, я из твоей зарплаты вычту их стоимость, и стоимость бригады маляров. Поняла? Всё, давай работать.
  Маринка всхлипнула и, достав блокнот, приготовилась записывать.
  - Свяжи меня с моим тестем, узнай, может ли он принять меня минут через тридцать-сорок. И мне сообщить не забудь.
  Маринка вздохнула и, убрав не пригодившийся блокнот, сняла трубку телефона, а я пошёл допивать остывший кофе, и думать. Думать о системе мер и весов. Вот такая метрономная палата получилась.
  Всё началось с разрушения равновесия. Как я радовался, когда Чуйкова с сотоварищами гнали в шею из нашей деревни. Не было их жалко. Балласт и только.
  Но балласт, тоже иногда нужен. Даже корабли без балласта не могут ходить по морю, перевернуться могут и просушить киль на солнышке.
  Пока Чуйков со товарищи жили в деревне, усиление влияния "клана" Председателя было мне на руку. Здоровая конкуренция, дело хорошее. Потом равновесие нарушилось. И к чему это привело?
  И ведь о том, что надо создавать новый центр влияния, я говорил ещё два года назад, со своей Светкой.
  Тогда уже стоял вопрос о том, надо ли брать создание этого центра на себя, или искать для этой роли более подходящую кандидатуру.
  
  ***
  - Зачем тебе это надо? - не поняла она. - Ты хочешь влезть в эти свары?
  - А что делать? Щепкин человек, конечно, хороший, но сама знаешь как оно бывает. Сегодня хороший, а завтра? Можно допустить, что он до конца останется нормальным и вменяемым человеком, а потом? Те кто придёт после него, не попытаются ли прибрать власть к рукам?
  - Я, удивляюсь тебе, - ухмыльнулась Светка. - Ты не берёшь в расчёт моего отца, а он, между прочим, и есть здесь власть. Здесь всё его собственность, и все местечковые кланы, это детский сад штаны на лямках.
  - Твой отец, конечно величина, и не только по меркам нашей деревни. Но... Он какой-то.... Виртуальный, что ли. Он настолько высоко "летает", что его никто не замечает, даже я. А я с ним общаюсь чаще всех. Помнишь, чем закончил последний российский самодержец? Он был так далеко от народа..., - я посмотрел на Светку невинными глазами.
  - Ну, это ты загнул....
  - Может быть. Ипатьевского дома у нас нет, и законы на стороне твоего отца, и его, это может не затронуть, но я живу здесь. И моё влияние, держится,... пока держится, на былых заслугах, но память людская короткая. И что тогда мне делать? Отправляться на выселки вмести с Чуйковым?
  Светка нахмурила соболиные бровки.
  - Ты про меня забыл. Я тоже здесь живу....
  - Но ты же уедешь когда здесь всё закончится....
  - С чего ты взял?
  - Ты же сама говорила "дыра", "грязь", "болото", "и дня не останусь на этой помойке жизни"....
  - Ну, это когда было. Я столько трудов сюда вложила и.... Мне здесь нравится.
  - Эта "дыра"? - удивился я.
  - И дыра тоже, - несколько смущаясь особая управляющая отвернулась в сторону. - Здесь интересно. Интересные места, интересные люди....
  - Люди? Я не перестаю тебе удивляться. С каких это пор, тебе стали нравится "неотёсанные мужланы", или как ты там нас называла?
  - С "тех самых", придурок. - Разозлилась Светка, и последнюю фразу, просто плюнула мне в лицо.
  Мы посидели, помолчали.
  - Ну, так, что мне делать с Щепкиным?
  - Сам не лезь. - Сказала Светка после недолгих раздумий. - Ищи других, а сам будь над ними. Будь их арбитром, судьёй. Тогда любые их действия будут укреплять Твой авторитет.... Лучше, если этих, как ты их называешь, "кланов" будет не два, а несколько....
  
  ***
  Прошло два года. Чашка весов, всё больше и больше откланялась в пользу Щепкина, и тот откровенно начал этим пользоваться для своего собственного удовлетворения. Если раньше он больше думал о деревне, за что его и выбрали председателем, а потом Светка сделала моим заместителем, то сейчас он всё больше думал о своих личных интересах. Равновесие, великая вещь. А, Лобов... Лобов, даже перебравшись сюда на ПМЖ, так и остался виртуальным персонажем.
  - Пётр Михайлович, - я вздрогнул от неожиданности. - Семён Викторович просил передать, что он сегодня весь день будет дома, и что вы можете к нему заходить в любое удобное для вас время.
  Я посмотрел на часы. Да уж. А обедать когда? Время уже послеобеденное, а у меня "ни в одном глазу". Ну, будем надеяться, тесть покормит.
  Тесть покормил. Хлебосольный мужик.... Для своих.
  
  ***
  
  - И, что теперь с этим делать, - задал я вопрос тестю, после того как рассказал все сегодняшние, и не только сегодняшние, события.
  - Ничего. - Тесть был лаконичен, и не понятен.
  - Как это "ничего"?
  - А вот так. - Лобов достал из бара бутылку коньяка двадцати пяти летней выдержки и, увидев моё отрицательное мотание головой, налил в один стакан. - Ничего не делай. Сиди спокойно и занимайся своими делами. Сделай вид, что ничего не произошло.
  - Как это, ничего не произошло?
  - А что собственно произошло? - разместившись в кресле напротив меня и заложив ногу на ногу, Лобов понюхал содержимое стакана блаженно улыбнулся и сделал маленький глоток. - Один расторопный мужик, нашёл лазейку в нашем хозяйстве и решил воспользоваться ею в своих интересах. Молодец. Мне такие нравятся. Значит, есть деловая хватка, сметливость, хитрость. Да, за такое поощрять нужно, а не наказывать.
  От последней фразы у меня глаза полезли на лоб.
  - Да ты не удивляйся. Это я удивляться должен, что ты при своих полномочиях, которых, заметь, на много больше чем у Щепкина, не воспользовался своим служебным положением. Если это из-за Светки, то зря. Если бы ты ей предложил пригодный план, то она бы не отказалась погреть руки на имуществе собственного отца. Ты спрашиваешь "почему?" Потому, что она такая же авантюристка как и я, и как твой Щепкин. А я к таким питаю чувство глубокой симпатии. Воспоминание молодости, понимаешь. - Лобов улыбнулся. - А Щепкина я накажу. Не за то, что воровал, а за то, что попался.... Ну, это уже мои дела. Ты только вот, что назначь ка в комиссию занимающуюся распределением жилья ещё трёх человек, и Щепкина в ней оставь, но.... Пусть будет под контролем.
  Вот так вот. Чего добивается тесть, я ума не приложу. Надо со Светкой поговорить, она своего отца лучше знает.
  - Да, бог с ними с этими жуликами, - прервал мои размышления Лобов. - Тут такие дела закручиваются.... Короче, появились желающие вложиться в мой проект. И как понимаешь, не за просто так. А я не могу им отказать....
  Я поёрзал в кресле. Что это? День откровений, или тесть чего-то боится? Или кого?
  - Почему?
  Лобов помолчал, рассматривая на просвет коричневую жидкость в стакане.
  - Слишком много у меня желаний было, и сейчас не меньше, а средств.... Боюсь не потяну в одиночку этот проект, сюда нужно вложить совсем другие деньги, чтобы получить новую жемчужину, а не те скромные суммы которые я вбухиваю.
  Ничего себе. Лобов мне признаётся в своей несостоятельности, или намекает на что-то другое?
  - Потом это не те люди....
  - ...которым вы можете отказать, - продолжил я за него. Подозрительно на меня посмотрев, тесть тяжело вздохнул, и утвердительно кивнул головой.
  - Что им нужно?
  - Они хотят пятьдесят процентов плюс одну акцию....
  - Но у нас нет акций, мы же не акционерное общество...
  - Пока. - Поправил меня тесть. - Пока не акционерное....
  - И когда мы им станем?
  Лобов сделал маленький глоток.
  - Я ещё не решил, но постараюсь затянуть это на как можно больший срок. А к тому времени, когда это произойдёт здесь должно быть как можно больше оценённых активов.
  Хорошо быть умным и образованным, а когда этим образованием и не пахнет? Не в смысле вообще, а в конкретном случае. Каждое слово по отдельности, я понял, но что они означают все вместе, не понял. Лучше лишний раз спросить, решил я, чем потом выглядеть бледным перед лицом новоприобретённого родственника.
  - Простите, что должно быть?
  Лобов посмотрел на меня как на двоечника.
  - Недвижимого имущества. - И на всякий случай добавил. - Всё, что нельзя унести.
  Последняя фраза была лишней, что такое недвижимость, я представление имел. У нас в деревне такой "недвижимости", особенно по вечерам, до сих пор хватает.
  Тесть, наблюдал за моим мыслительным процессом и потягивал виски с содовой.... Т.е. коньяк.
  - Но, я очень хочу тебя попросить, увеличить темп строительства стены....
  Вот уж я спрошу сейчас, зачем она нужна? И пускай мотивированно отвечает, а я послушаю.
  - Семён Викторович, а на кой нам это стена сдалась, жили как-то без неё...
  - Есть такое слово... Два слова: имидж и реклама. Знакомы такие?
  Я утвердительно кивнул головой.
  - Клиентов привлекать проще, когда предлагаешь им какую нибудь экзотику, а не то, что они видят всегда. Поверь, есть много желающих поглядеть на средневековые замки и крепости, и готовых платить за это деньги. А если ещё и пожить в таком... Отбою не будет. Вон, во Франции, вдоль берегов Луары, куча замков стоит. Их владельцы, на одних туристах все расходы по содержанию своей недвижимости покрывают... - Лобов вздохнул, - и вином приторговывают. Жаль, у нас климат не тот, мы бы ещё виноградники развели...
  Виноградники... Не плохо. Я не пью, но бутылка хорошего марочного вина стоит не дёшево, можно было бы такие деньги заколотить. Жаль климат не тот. Теперь-то стало ясно, для чего нужна эта невидаль в виде кирпичной кладки вокруг всего острова.
  Наверное, это будет выглядеть красиво, когда закончиться стройка.
  - Пётр? - Тесть вопросительно посмотрел на меня.
  - Ускорить, наверное можно, но, у нас есть три узких места, из-за которых ускорить строительство, на сегодняшний день, не получается. Одно из них, производственные мощности кирпичного завода. Он выдаёт в день около тысячи штук кирпича, а потребности, только по строительству жилья, более полутора тысяч. Это на две работающие бригады. С началом строительства стены, обе бригады полдня простаивают, и сроки строительства жилья срываются....
  - А, может, одну бригаду перебросить на стену, а вторая будет загружена полностью?
  - Можно, но смысла нет. Вторая бригада и на стене простаивать будет. И с жильём затягивать нельзя, зима на носу, а мы расселили менее трети... Остальные волноваться начали, как бы до беды не дошло.
  - Почему жильё строим из кирпича? Дерево чем плохо?
  - Дерево ни чем не плохо, но проблема та же, не хватает мощностей. Но, я тут кое, что вспомнил. У нас во втором депо оборудован склад. И как вы думаете, что на том складе?
  Лобов выжидательно посмотрел на меня.
  - Не тяни Петька, говори, что там.
  Я победно откинулся на спинку кресла.
  - Сэндвич-панели. Утеплённые сборно-щитовые дома. Если с хозяевами договориться...
  - Я договорюсь, давай координаты.
  - С собой у меня нет, но в конторе можно посмотреть.
  - Ты уж посмотри. А бригаду можешь перебрасывать уже завтра.
  Я кивком изобразил, что принял к сведению, распоряжение шефа.
  - Но это ещё не всё. Это только первое "горлышко". Есть ещё второе.
  - Какое?
  - По проекту, под фундамент стены закладываются гранитные глыбы, приблизительно метр на метр. Доставка до Мошки без проблем, а потом? Подвезти можем только к четырём точкам, там где узкоколейка пересекает стройку, в остальные места подвоз затруднён.
  - И что же ты предлагаешь?
  - Нужно строить кольцевую дорогу вокруг острова...
  - Ну, так стройте, чего же вы ждёте? Полномочий у тебя более чем достаточно.
  - Полномочия-то есть, но...
  - Что ещё?
  - Третье горлышко.
  - Какое ещё "горлышко"?
  - Узкое место. У нас не хватает людей. Специалистов.
  - Но у вас работает несколько бригад на разборке...
  - Ломать не строить, тут квалификация особая не нужна. У нас там, в основном рабочие с торфяников работают, да и с торфобрикетного тоже.
  Нужны специалисты в строительстве железных дорог. У нас, путеукладчик на запасных путях ржавеет, и не одного человека которые могли бы на нём работать. Мы усы узкоколейки последние три года по старинке укладываем, и только там где не требуются специальных инженерных познаний. Коснись чего серьёзного то попадём как кур во щи. О строительстве я уже не говорю, мы не с каждым ремонтом справимся.
  Но это цветочки. Нужен инженер. Прокладку путей и строительство насыпей, тоже надо контролировать. У нас нет инженера. Фастов, скоро в психиатрическую клинику загремит...
  Долив коньяк в стакан, Лобов задумался на долго.
  - А с постов?
  - А что с постов? Там одни бабки и дети остались. Вся молодежь на заработки по разным городам разъехалась. И возвращать их некуда. Жилья нет. Это касается и других, если приглашать со стороны. Их селить тоже не куда. Гостиницы у нас нет, и общежития тоже.
  - Значит так. Завтра объяви в "таборе", что чьи дети первыми вернуться домой, те первыми получат дом. А если они ещё и нужными нами специальностями владеют, сразу поставим на должность с хорошим окладом. Понял?
  Я кивнул головой. Что ж, разумный подход. Что же я раньше до этого не додумался?
  - У тебя, кажется, тоже строительное образование? Тоже что-то с железными дорогами связано?
  Я утвердительно кивнул головой.
  - Но я не занимался этим несколько лет, и до этого практики не особо густо было.
  Тесть отмахнулся от меня как от назойливой мухи
  - Вспомнишь. Фастова возьмёшь в помощь, и... - Лобов задумался, - Логинова ещё бери...
  - А как же...
  - Вместо тебя пока Светка будет, у неё деловая хватка крепче, чем у тебя. Справится. А твоя дорога, как у вас говорится, в поля.
  Плохо когда твой начальник ещё и твой тесть, не лучше и когда тесть, твой начальник. Не хочется портить отношения ни с тем, ни с другим. Пришлось соглашаться.
  - Хорошо. Дорогу мы построим. Не знаю как, но как-нибудь, осилим, а что по ней возить будем? Кирпича всё равно не прибавится.
  - Это не твоя, теперь, проблема, ты дорогу строй, а кирпич... Кирпич пока закупать будем.
  - Ну, если так... - возразить было нечего, последняя отмазка не сработала.
  
  ***
  
  
  
  В поле мы выбрались только через неделю. Не понятно было, где прокладывать пути, так как планы строительства стены не было до сих пор. Точнее он был, но только в голове у Грибкова, нашего единственного проектировщика, главного инженера, прораба, бригадира и прочая, прочая, прочая. Этот многостаночный и сильной занятой деятель, успел сделать наброски только по некоторым, как он говорил "ключевым местам", надеясь, что между ними всё как-нибудь само образуется.
  - Эти ключевые места, - выговаривал нам Грибков, - есть не что иное как места заложения будущих башен. Я принял решение, сначала строить башни, как обычные так и воротные, а между ними, по прямой, строить стены.
  - То есть вы хотите сказать, что башни и стены не будут одним целым, монолитом, а будут сами по себе? - Поинтересовался Фастов.
  - Для декоративной стены и так сойдёт, - махнул рукой Грибков. - Если строить строго по технологии, то на это уйдёт в полтора раза больше времени, а у нас сроки поджимают. Ваш шеф хочет, чтобы к началу весны большая часть была готова, и высота стен была не менее трёх метров.
  - А какая высота должна быть в целом? - поинтересовался я, чувствуя как волосы встают дыбом. Это чего же здесь мой тестюшка затеял? Для декоративной стены трёх метров более чем достаточно, а тут...
  - В целом, заказчик хочет, что бы не менее шести метров, но высота по некоторым причинам, ну такие как: неровность рельефа, не очень хорошая несущая способность грунтов, или наоборот очень хорошая, и ряд других причин. Так вот, высота стены предполагается от пяти до семи метров до верхней части зубцов.
  - А у башен?
  Грибков достал из портфеля блокнот.
  - Высота башен тоже разная. Есть башни высотой двадцать метров и более, опять же до зубцов, а есть и десяти метровые.
  - А толщина стен какова планируется?
  - Это смотря как считать. Дело в том, что крепостные стены, как правило внутри полые, по ним идут переходы, арсеналы, складские залы и многое другое. Если считать всё вместе, то получается...- Грибков посмотрел в блокнот, - ... четырнадцать метров...
  Свистеть не пересвистеть. Мы с кем-то воевать собираемся? Так в наше время стены не спасут, бомбами закидают и вся недолга. Нет, это вряд ли. Тогда что? Может подпольное производство собирается разворачивать, а стена, чтобы лишние проходимцы не шлялись? Тоже не то. Для этого достаточно обыкновенного, пускай высокого и начинённого всякой электроникой, забора. А может... На днях по телевизору говорили об очередном большом метеорите, которые пролетит вблизи земли где-то за орбитой луны... Тоже вряд ли. Если эта каменюка захочет повернуть и врезаться в Землю... Стены не помогут... Ладно, гадать не будем. Он мне в прошлый раз заливал про имидж, и в этот раз, скорее всего, ничего не скажет.
  -... а если считать только внешнюю стену, то три метра.
  Пожалуй, такая стена и падение метеорита выдержит, если тот с другой стороны шарика шарахнет.
  Услышав конечные цифры, Фастов поперхнулся собственной слюной.
  - Вы что, белены объелись? Да такую стену, даже метровой высоты, вы будете строить до "второго пришествия", а вы за полгода хотите и ещё трёх метров высотой.
  Грибков закрыл блокнот, убрал его обратно в портфель и, щёлкнув блестящими застёжками, посмотрел на бывшего студента.
  - У нас в плане, пока только, строительство внешней стены. Окончание строительства должно закончится..., - Грибков снова достал из портфеля блокнот, - ... восьмого сентября две тысячи восемнадцатого года, с возможным продлением до одного года, не более.
  Приводить всё обсуждение, надеюсь, не имеет смысла. Скажу только, что грандиозность замысла нас повергла в шок. Но, к строительству дороги это не имеет отношения. У нас свои планы.
  Кое-как нанеся, весьма приблизительно, линию крепостной стены, мы протрассировали, опять же весьма условно, окружную узкоколейку. Осталось дело за малым. Вынести трассу на местность.
  Организация экспедиции, а в нашем случае, это слово можно ставить в кавычки, это отдельная песня. По этому событию, можно писать отдельную повесть, со всеми полагающимися прологами и эпилогами. Я пропущу это, так как мой рассказ идёт совсем в другом направлении, и начну с эпилога.
  
  ***
  
  В доставшейся мне по случаю "энцефалитке", в кирзовых сапогах, с офицерской "планшеткой" на плече и GPS в руках, я торил дорогу своим товарищам по несчастью сквозь дебри восточной части острова. Торил, это я себе польстил, на самом деле, указывал пальцем, а прорубались сквозь заросли, двое рабочих с топорами.
  Как жаль, что в этом месте специально для нас не проложили хорошо укатанную и, желательно, отсыпанную щебнем дорогу, в прочем и от асфальтовой мы тоже не отказались бы. Но увы, пришлось идти так.
  Как мы заблуждались когда считали, что проложить трассу будущей времянки не составит труда. Что трудного в том? Отступить от расчищенной просеки строящейся стены на десять метров, да забить колышки, делов то. А не тут-то было. Наш остров с его окрестностями преподнесли нам не мало сюрпризов, и далеко не радостных.
  С южной и юго-восточной стороны острова проблем почти не было. Выровненная и расчищенная от леса и прочего кустарника поверхность была вполне проходима, если не считать утопающие в пашне ноги.
   С юго-западной стороны проблемы были только из-за заборов, которые огораживали наши малые производственные предприятия и складские ангары готовой и не очень готовой продукции. А вот вся юго-восточная, восточная, северная и северо-западная часть острова, представляла непроходимые лесные дебри с буреломами, завалами, и выработанными, в незапамятные времена, торфяниками заросшими лиственным, а местами, и смешанным лесом.
  - Просеку рубить будем? - озабоченно посмотрел на меня Фастов, остановившись перед густыми зарослями молодого ельника.
  - Придётся. Давайте мужики, - я пропустил вперёд себя двух крепких мужиков, - вон на ту сухую берёзу ориентируйтесь. Сильно не увлекайтесь, только ветки срубайте, деревья валить не надо.
  Мужики, скинули фуфайки и, поплевав на руки, взялись за топоры.
  Что бы не терять время зря, а может быть, просто от скуки, Фастов начал ковырять землю лопатой. Вывернув на поверхность приличных размеров чёрный ком глины, он отломил от него маленький кусочек (образец) и вертя его в руках, задумчиво произнёс: - Деформация полотна сильной будет, земля слишком торфом разбавлена.
  - Не "земля", а грунт, не "слишком", а сильно, и не "разбавлена", а заторфован. Запоминай студент, как правильно говорить. Это, во-первых. А во-вторых, в таких местах мы увеличиваем плотность шпал, с тысячи до полутора и более. Так, что не переживай, ничего с полотном не будет. А потом всё равно снимать, не на века же строить.
  - Зачем снимать? - не понял Фастов.
  - Так стройка закончится, и чего с ней делать?
  - И что? Пути можно и потом использовать, надо территорию обселять, а здесь тебе трамвайная линия готовая. Хочешь людей вози, хочешь, грузы.
  В чём-то Фастов конечно прав, но сейчас не до трамваев.
  - Ты это, далеко замахнулся, трамвай ему подавай. Давай сначала хоть какую ни будь дорогу, построим, а там видно будет.
  Через пятнадцать минут из свежепрорубленной просеки появилась мозолистая рука и призывно махнула нам.
  Прорубили, товарищи рабочие, просеку, скажем мягко, коряво. Как я и просил, они сильно не увлекались, они вообще не увлекались и не напрягались.
  - Вы чего нарубили? - наверное, мой вопль был слышан в самом Ельске. - Пониже не могли брать, что же вы все пеньки на уровне паха оставили.... Ой, смотри ка студент, они их ещё заточили. - Фастов молчал. Он был высок и ему эти пеньки-колья неудобств не доставляли, он их перешагивал. - А ну вас... - Не выдержал я и, свернув с просеки решил идти параллельно, боясь оставить на острых кольях мужское достоинство. Фастов не поняв моего манёвра и, наверное, подумав, что я откорректировал маршрут по навигатору, увязался за мной. Что ж, пускай учится на своих ошибках. Придерживать ветки я не собирался.
  - Стой, - скомандовал я, и заранее упёрся в молодую ёлку. Интуиция, хорошая вещь, и сейчас она меня не подвела. Фастов ещё не разу не остановился самостоятельно, а только тогда, когда своими длинными ногами спотыкался об меня.
  Я достал из планшетки план, и уточнил по навигатору, своё местоположение.
  - Так. Сейчас идём туда, шагов двадцать, - начал я указывать направление, как это делал товарищ Ленин на броневике в октябре семнадцатого года. - Потом ещё пятнадцать туда.
  - Там что клад? - Поинтересовался Фастов. - А труп покойника тоже будет?
  - Кто? - не понял я очень "умной" фразы.
  - Ну как же, - начал объяснять мне на ходу Фастов, отсчитывая двадцать шагов, - это же как у Фенимора Купера - "пятнадцать человек на мешок мертвеца". - Студент закончил считать и остановился, соображая куда поворачивать дальше.
  - Слушай, Фастов, я конечно очень рад твоим глубоким познаниям в литературе, но с математикой у тебя проблемы. Ты сколько шагов отсчитал?
  Фастов начал чего-то считать загибая пальцы. Но у него что-то не срослось.
  - А, - махнул рукой студент, - сейчас заново пересчитаю...
  - Отставить. Считай отсюда ещё пять шагов, а не покойников как первый раз. Стой. Правее бери. Теперь левее, ещё левее... Упс!
  - Так куда идти? - просипел Фастов держась за глаз. - Я ничего не вижу.
  - Второй глаз открыть можешь?
  Студент осторожно приоткрыл левый, продолжая держаться рукой за правый.
  - Посмотри на меня, - попросил я его. Студент посмотрел.
  -Ничего так, нормальный глаз, не вытек, не покраснел...
  - Это не тот глаз...
  - Действительно. Не тот. Тогда зачем ты мне его подсунул?
  Единственный открытый глаз студента чуть не вылез из орбиты, потянув за собой соседний. От такой наглости Фастов забыл о мелкой неприятности, и смотрел на меня уже двумя глазами.
  Я от удовольствия щёлкнул пальцами. Сработало.
  - Ну, Михалыч... Ты даёшь.
  А что вы хотели? Давно известно, что большая часть неприятностей, это выдумки мозга, который на самом деле такой симулянт, по сравнению с которым любой призывник это школьник младших классов. Отсюда такое большое количество психосоматических заболеваний. Эта когда болезнь вроде бы как есть, а на самом деле это плод воспалённого серого вещества. Тоже произошло и сейчас. Ветка не попала в глаз, промахнулась, но боль от царапины на лбу, передалась и глазу. Мозг перестраховался. А всё остальное, грязными руками доделал сам студент. Натёр.
  - Прошло?
  Фастов поморгал двумя глазами, и утвердительно кивнул.
  - Хорошо, отойди в сторону и не мешай.
  - Ребята, - я снова кивнул рабочим...
  "Ребята" срубили более менее прямую ёлочку обрубили ветки и протянули мне кол, не забыв заточить конец.
  Я взял кол и протянул его Фастову.
  - Забивай. - Бывший студент снял рюкзак, достал из него маленький топорик, взял кол удобнее и, загнал его в густой ковёр из иголок.
  - Глубже бей. - Фастов с удвоенной энергией застучал топором, используя его вместо молотка, и чуть не загнал кол по самую "шляпку", вызвав хохот у стоявших рядом рабочих.
  - Во даёт, студент. Слышь, Михалыч, ты зачем нас взял? Во какой у тебя помощничек...
  Я скептически посмотрел на вершковый чопик торчащий из земли, потом на красного от смущения студента...
  - Тяни обратно.
  Фастов нагнулся и, поднатужившись, вытянул кол.
  - Зачем вытащил?
  - Так ты же сам сказал...
  - Тьфу, на тебя, ядрёна кочерыжка. Забивай обратно. Только не очень глубоко, и не очень медленно. И координаты не забудь снять.
  Фастов забив кол на нормальную глубину, стесал вверху небольшую полоску коры и, накарябав маркером на белой древесине номер кола, взял у меня из рук навигаторGPS.
  - Большая погрешность будет, - покачал головой бывший студент, после второй попытки снятия координат. - Сомкнутость крон большая, проходимость сигнала слабая. Расхождение показание большое, почти пятнадцать метров.
  - Плюнь и пошли, нам ещё пять километров провешать нужно, и домой возвращаться.
  За два дня мы облазили все окраины острова, и сели у меня в кабинете строить план строительства. Разложив на весь стол план острова, снятый студентами ещё два года назад, с нанесённой на него проектной линией стены, мы начали наносить на него будущую трассу, "набело" ориентируясь по координатам забитых колов.
  Я смотрел как нетвёрдая, после отмечания окончания "полевого" сезона, рука студента, выводила не очень ровную линию трассы.
  - Стоп. Дай я сам нарисую. - Выбрав из пачки фломастеров, понравившийся мне цвет, я начал наносить линию будущей трассы.
  Через десять минут рассматривая мой шедевр, Фастов погрузился в глубокую депрессию.
  - Маленький БАМ. Мы эту стройку века и в следующей пятилетке не закончим.
  - С чего это? - удивился я.
  Фастов обвёл карандашом несколько мест. Да что там несколько, почти всё и обвёл.
  - Здесь стена проходит по дну бывшего болота и все картовые канавы будут отрезаны от валовых. Один хороший дождь, или не очень хороший, но недельки на две, и все эти низины затопит, и нашу дорогу в том числе. Поэтому в этом месте надо сыпать насыпь высотой примерно, - Фастов присмотрелся к изогипсам на карте, - метра три. Если мосты не придётся ставить. А ширину насыпи в верхней части, надо рассчитывать под метровую колею...
  - Фастов, ты что пил с утра? Откуда ты метровую колею взял? Она у нас отродясь семьсот пятьдесят миллиметров была.
  - Я знаю, что она у нас семьсот пятьдесят миллиметров, но надо рассчитывать с запасом. Видел на "новом складе" паровозы? Они под метровую колею заточены, так что кто знает, что твоему тестю завтра в голову взбредёт.
  - И так, - продолжил Фастов после того как я с ним согласился. Действительно, кто его знает? Тестя моего.
  - ... А на чём я остановился? А, ну да, на глубине. И так. Высота насыпи это глубина болота плюс верхняя часть айсберга с учётом снежного покрова.
  Я пощупал, лоб Фастову. Температуры нет. Заговариваться бедняга начал...
  - Ты это о чём? - я отодвинулся от студента с опаской, вдруг кинется...
  - А как называется верхняя, надводная часть насыпи?
  - Да, так и называется ай... Тьфу, насыпью. А на верху насыпи, - я начал показывать ему руками где находиться верх, а где низ, комментируя, на всякий случай, матюгами, - находится верхнее строение пути. А состоит оно, из двух частей: балластной призмы и рельсошпальной решётки. Балластная призма состоит тоже из двух частей: балластной подушки и, собственно, балласта. Но мы так не замарачиваемся, трамбуем верх насыпи и кладём шпалы с рельсами. У нас нагрузки маленькие, а пути временные, только на магистральных, изредка полную технологию соблюдаем. Но там и нагрузки больше, и пути более-менее постоянные
  Фастов посмотрел на меня уважительно.
  - Вам лекции для студентов читать надо...
  - Какие лекции, я ж только теорию и то не полностью знаю.
  - Так у нас такие и преподают. Только теорию, и ту не всю знают, а только ту, что ещё в прошлом веке под сомнение ставили. Но зато вы интересно рассказываете, заснуть не получится.
  - Ты не отвлекайся, студент, давай дальше.
  Фастов опять посмотрел на план трассы.
  - Интересно, а как они стену в этом месте строить будут?
  А, действительно, как?
  - Минуту, сейчас выясню. - Я нажал кнопку селектора. - Мариночка, а пригласи ка к нам пожалуйста Грибкова Павла Аркадьевича.
  - Так его нет, он сейчас на стройке.
  Тьфу ты!
  - А кто нибудь вместо него есть?
  - Сейчас посмотрю...
  - Посмотри, Мариночка пожалуйста. Если найдёшь, скажи, что срочно.
  Через пять минут в дверь робко постучали. Молодой человек, чем-то напоминающего Степанова в молодости, такой же растрёпанный, но без очков, боязливо зашёл в кабинет. Мне показалось, что он сейчас отдаст поклон на манер японских самураев. И так захотелось спросить "Ты чьих будешь?", но сдержался.
  - Ты кто?
  - Степанов...
  - Кто-о-о! - Вот те раз, а я тогда кто? Маргарет Тэтчер?
  Молодой человек замялся, не поняв моего восклицания. А я тем временем ещё раз присмотрелся к нему. Ну, похож же. Вылитый, балбес Степанов.
  - А Степанов тебе кем приходится?
  Молодой человек растерялся.
  - Какой?
  - Степанов Владимир Олегович, разве не твой родственник?
  - Я таких не знаю. Если только очень дальний. А что?
  - Да так ничего, проехали. Но я тебя буду звать Степановым-младшим, чтоб не путаться. А теперь рассказывай, как ты докатился до такой жизни... - Чего-то не то. - Э-э-э, постой. Ты кем у Грибкова числишься?
  - Секретарём.
  И что с этим секретарём делать? Вряд ли он знает больше Маринки, а Маринка, хоть и отличницей была в школе, знает... Не много.
  - Послушай Степанов-младший, а ты случаем не в курсе дел по строительству стены?
  Степанов-младший улыбнулся.
  - Случайно в курсе.
  Вот это нам повезло.
  - Вот посмотри, - я ткнул ему пальцев в то место по которому у нас с Фастовым накопилось много вопросов. - Здесь стена по плану отсекает несколько картовых канав, а это может привести к подтоплению...
  Степанов-младший улыбнулся.
  - Это просто. В этом месте, с внутренней стороны стены укладывается крытый дренаж из керамических дрен, которые замыкаются на трёх или четырёх магистральных дренажах с коллекторами, а из тех, в свою очередь, отводятся по трубам проходящими сквозь фундамент, на глубине, примерно, полтора метра.
  - А фундамент глубоко заглубляется?
  - По-разному, всё от грунтов зависит, но в среднем около трёх метров. А местами сваи забивать будем,-после недолго раздумья ответил Степанов-младший. -Но это там, где и пяти метров мало будет, там несущие грунты идут на большей глубине...
  - Спасибо Степанов, ты нам всё объяснил. Можешь идти.
  Я присвистнул. Да уж. БАМ! БАМ десять лет строили, а нам половину такого же объёма за полгода осилить надо. Беда.
  Ещё неделю мы колупались, как вдвоём с Фастовым так и вместе с Грибковым и с его секретарём Степановым-младшим. Свою лепту внесла и моя жена.
  - Не эстетично, - категорично заявила она заметив, что при прокладке трассы намечается упрятать в трубу бывшую дренажную канаву, которая за семьдесят лет превратилась в небольшую речушку, с абсолютно ровным руслом. - По ней на лодочках можно плавать и красотами природы любоваться, а вы "... в трубу". Мост строить будем, красивый. Я с папой договорюсь. А речку мы назовём...
  - ... Канава, - предложил я свою версию.
  Светка, прищурившись, посмотрела на меня...
  Так на карте Малой Мошке, появилась первая речка с названием Прямая, по форме русла. А строительство моста в этом месте, впоследствии, себя оправдало.
  
  ***
  
  - У нас всё готово, - сообщил я своему тестю, когда последние приготовления работы были закончены. - Ну, или почти всё.
  - Что значит почти? Уточни.
  - Строительство мы можем начинать хоть сегодня, основная техника стоит на старте и людей хватает. Жаль только путеукладчик мы не сможем использовать.
  - И это всё? А в чём проблемы?
  - Людей мы так и не нашли. Один пенсионер, и тот слепой.
  - Ну, а без него сможете?
  Я утвердительно кивнул головой. - А куда мы денемся. Партия сказала "Надо", мы отвечаем "Есть".
  - Ну что ж, тогда приступайте. Я даю добро на исполнение, и торопитесь, от вас зависит очень многое.
  Конец сентября был ещё тёплым и солнечным, а листва ещё не потеряла свой золотой блеск, и радовала глаз яркими цветами. На фоне чистого синего неба с редкими перистыми облаками это буйство красок было восхитительным, и я радовался этим тёплым денькам запоздалого "бабьего лета", хотя и не люблю осень.
  Благодаря погожей погоде строительство окружной дороги шло по графику, и срывов не было. Мощная современная техника, арендованная сразу в нескольких строительных компаниях, вместе с нашим "металлоломом", как нож сквозь масло проходила сквозь дебри густого леса, и расчищала широкую просеку. В некоторых местах, по договорённости с Грибковым, просеку расчищали и под дорогу и под строительство стены. Доставляли небольшие проблемы, заросшие картовые и валовые канавы, отрытые ещё в тридцатые годы прошлого века. Все эти канавы давно превратились в заболоченные промоины с густо заросшими берегами. Но бригады лесорубов и плотников быстро расчищали створ трассы и наводили небольшие деревянные мосты.
  Облагораживающее влияние оказывают дороги на прилегающую местность. Не успевали мы достроить очередной километр, как по нему тут же начинали ходить по своим делам деловитые тепловозы, и очень ворчливые и на всё сердитые паровозы, реанимированные по капризу Лобова, из старого металлолома. Вон стоит, шипит паром, птичек пугает. Дотолкал до нас четыре вагона глины для насыпи и отдыхает пока его разгружают. Разгрузят, запыхтит обратно ко второму посту, на котором его загрузят и отправят обратно к нам. И так круглые сутки, только машинисты с кочегарами меняются, да на заправку водой и торфом иногда заскакивает...
  Сыпем мы не только насыпи. Но и части болота, что остаются по нашу сторону, тоже засыпаем, местность выравниваем. Светка хочет здесь парк разбить, и не только здесь, но весь остров в него превратить.
  Наше будущее благополучие, которое вырисовывалось прямо на глазах, оплачивал своей землёй второй пост. Остров, на котором когда-то находилась маленькая деревушка (ещё меньше Малой Мошки) с птичьим названием Кулики, тихо исчезал с лица земли превращаясь в большой котлован. Когда-нибудь этот котлован заполнится водой и там будет красивое озеро... А деревня Кулики будет вымарана из всех реестров.
  
  
  2. часть
  
  8марта 2013 года. Пятница
  
  В последние дни Светка меня ревнует. Если бы к нам в посёлок Малый Мох, а называемся мы теперь именно так, наехало столько мужиков, сколько наехало красивых и симпатичных девок со всей округи, я бы тоже сошёл сума. А мужиков, у нас теперь много, одно спасает, все на стройках живут, иначе до беды было бы не далеко...
  Тестю, не смотря на финансовые трудности, наверное деньги девать некуда, швыряет их направо и налево, одни траты... Прости меня господи, от зависти всё...
  Всё началось сразу после новогодних праздников, в аккурат на рождество. Мы в то время со Светкой на несколько дней съехали жить в дом к её отцу. Праздники праздновать, в баньке парится, и в бильярд копейки проигрывать. Дом у тестя огроменый, как два футбольных поля... Это то что над землёй, а то что под, наверное ещё больше. Но речь не об этом.
  Дело было вечером. Мы с тестем сидели в комнате отдыха после купания в маленьком бассейне с ледяной водой в котором остывали от ста десяти градусного сухого парафинской сауны и, потягивали в своё удовольствие пиво. Я человек не пьющий, а вкус пива это не мой вкус, но отказать тестю в компании было не удобно...
  - Знаешь Петька, - сказал мне тесть прихлёбывая тёмное пиво из хрустального бокала. - Не хватает нам красоты...
  - Особенно зимой, - поддакнул я, отхлёбывая пиво из банки. - Зелени не хватает, и краски блёклые.
  - Климат у нас такой... - Покивал головой тесть. - Не цветут цветы зимой.
  - Почему не цветут? - Удивился я. - Ещё как цветут...
  Тесть махнул рукой.
  - На подоконниках не в счет. Ты представляешь как выглядит цветущая аллея из сотни сортов роз?
  Аллею из сотни сортов роз я не представлял. Летом не представлял, а уж зимой. Хотя моя мама и выращивала цветы в огороде, но не намного больше чем на подоконнике, и уж тем более никаких аллей. Все цветы росли на грядках. Флоксы, пионы, гладиолусы и ещё какие-то, но всё шло на продажу...
  - Зачем на подоконнике? Я про эти и не упоминал. У меня, вон цветок цветёт, Светкой зовут, ваша дочь между прочим. Глаз радует, не хуже роз, и пахнет... Если духи хорошие.
  - Да, это ты верно заметил Петька. Светка цветок что надо. Знаю, сам растил. Но ведь одной Светки на всех не хватит.
  Я вздохнул. Что я мог сказать? Что женщин у нас в посёлке больше мужчин? Так, тесть и так это не плохо знает, каждый квартал ему приносят... Я приношу отчёт о демографической ситуации на его земле. И я и он, так же знаем, что большинство женщин пенсионного возраста, и большая часть мужского населения не могут найти себе пару. А мужиков у нас в последнее время сильно прибавилось. Грандиозная стройка моим тестем требовала большого количества строителей, на строительстве стены окружающей нашу деревню со всех сторон работало около двухсот человек, и в основном это были каменщики. Зачем нам стена? А я знаю? Но она строится по воле человека сидящего напротив меня, и на его деньги. Но не одной стеной жив посёлок. Он жив... строительством. Ага, именно им. Дело в том, что не меньшая часть мужского населения посёлка строит дома. Строит, и для тех кто строит стену, и для себя, и для остальных. Лобов, мой тесть, очень хочет построить на месте бывшей Малой Мошки город, даже название придумал - Мшанск. Ну, пускай хочет. Он является отцом моей жены, и я его буду поддерживать, пока его желания не расходятся с моими убеждениями, а они пока не расходятся.
  - Ты молодец Петька, твой отец, всегда считал и считает, что голова у тебя светлая, только ты это не показываешь, а вон видишь как получается. Ты сказал, я придумал.
  Я удивился. Чего я такого сказал, от чего у тестя мозги зашевелились? Правильно говорят в народе: язык мой, враг мой. Хорошо, что на этот раз обошлось, а могло и влететь.
  - И что же я такого сказал? - Осторожно спросил я.
  - Что? - задумавшийся был тесть опять переключился на меня. - А, так ничего. Но... Мне пришла хорошая мысль, как можно решить нашу проблемку.
  - И как? Если не секрет.
  - Да какие тут могут быть секреты. - Лобов поднял указательный палец вверх.
  Я посмотрел туда куда он показывал. Потолок, как потолок, ничего особенного. Белый, с лепниной... Тесть посмотрел туда же, и опустил палец.
  - Надо собрать как можно больше девушек в нашем посёлке, - заговорщицки пробормотал тесть оглядываясь по сторонам.
  Действительно, это было бы не плохо. Да, что там, не плохо, это было бы отлично, но как это сделать?
  - И как это сделать? - поинтересовался, тоже переходя на шёпот.
  Тесть поднёс палец к губам, наклонился ко мне и зашептал мне на ухо.
  - Конкурс красоты надо сделать. Самую красивую мисску выбирать будем...
  Конкурс красоты. Это интересно. А почему бы и нет? Чем наш посёлок хуже чем, скажем, Ельск, или та же Москва. У нас тоже девки есть... Тьфу, ты. Они же все разъехались, осталось меньше взвода и половина несовершеннолетних...
  - Было бы не плохо, но у нас нет кандидаток...
  Тесть подслеповато прищурился. Без линз он видел как крот, а перед баней он их снимал.
  - Тебе женщины нужны?
  - В каком смысле? - Ну, мужик даёт, совсем крышу сорвало. Я же муж его дочери, а он у меня про чужих баб спрашивает. Не просто спрашивает, а предлагает.
  - В прямом.
  Э, мужик, да тебя на старости лет похоже понесло, - подумал я. - молоденького тела захотелось... Ну, ну...
  - В прямом, нет. У меня жена есть. А вообще нужны. Скоро мужики начнут разъезжаться особенно по весне, женский вопрос у нас в деревне, сами знаете, остро стоит.
  Тесть отодвинулся от меня, и привычным начальственным тоном бросил:
  - Займись. Денег я тебе подкину. Премию сам назначу, здесь не только из района и области все красавицы соберутся, а со всей России.
  Лобов, не только мой тесть и второй "папа", он ещё и мой начальник. Эх, угораздило меня жениться на Светке...
  Самый главный вопрос, где проводить конкурс. Предложений было много, от самых простых, до самых оригинальных. Федякины, подмигивая мне на общем собрании, предложили реконструировать их коровник и загнать всех "тёлок" на осмотр прямо туда. Оригинально, конечно. Но после моих слов Федякины покинули собрание, обиделись наверное, что направление им не в ту сторону указал... После многочисленных дебатов, согласований в стиле "и в рот, и в нос, и в глаз", других культурных, и не очень, прений, пришли к "консенсусу". Школьный актовый зал был выбран единогласно, даже Белка, заикнувшаяся было, что "центр знаний" и "высоких моральных ценностей" не место для разглядывания голых тёток, сдалась, когда ей намекнули на внеочередные финансовые вливания в её детище. А вливания были серьёзные. Актовый зал... Снесли! И за месяц построили новый. Его никто не хотел ломать, но во время раздвигания стен, чтобы сделать его по шире, иактовый зал рухнул сам. Хорошо никто не пострадал. Пришлось приостановить работы на стене, и перевести несколько бригад на строительство нового помещения.
  Больше всех радовались Федякины. Маленький школьный актовый зал превратился в большой и просторный дом культуры "Светлана", для этого пришлось сносить пару соседних домов. Дом Федякиных был первым.
  Как я не морщился, памятуя события полугодовой давности, но поделать ничего не мог. Пришлось скрепя сердце выделять из скудного жилого фонда, ещё не занятый дом, а людей, которые уже готовились к переселению, уговаривать подождать ещё не много. Ух, и наслушался я тогда. Когда я выслушивал всё, что обо мне думают, Федякины праздновали новоселье на Безымянной улице в центре посёлка, в новом, в два раза больше прежнего, доме.
  Но строительство нового дома культуры, это цветочки. Нужна была гостиница, а ресурсов на это не хватало. Сдавать комнаты, для конкурсанток, женская половина посёлка, категорически отказалась. Причины объяснять не буду, с этим и так всё ясно. Пришлось напрягать "братьев Сэндвич", которые у нас когда-то арендовали второй ангар депо под склад "сэндвич-панелей", а в последствии, уже при Лобове отстроили нормальные склады на окраине посёлка для хранения стройматериалов,пришлосьпрокладывать им выделенную ветку узкоколейки, и сдавать в аренду, вместе с машинистом и помощником машиниста один тепловоз и несколько вагонов. Кран, и не один, а два, они сами купили. На наших частыхзаказах они хорошо развернулись.
  - Михалыч, братан, - Серёга, старший партнёр среди "братьев Сэндвичей" сидел у себя в каморке при складе и преданно и настороженно смотрел мне в глаза, - да мы тебе по гроб жизни обязаны. Весь наш бизнес на вашем посёлке вырос, но... Ты пойми, мы не можем поставить вам сэндвич панели в недельный срок в том объёме который вам нужен. Мощностей завода на это не хватит...
  - Да не надо мне в полном объёме сразу. Давай по частям. Ты пока со склада всё выгребай. И не делай невинную рожу, у тебя есть заначка. Ты пойми нет у нас времени, но если всё пойдёт хорошо, то ты в накладе не останешься... Наша благодарность не будет иметь границ... В разумных пределах конечно. А через неделю, что семьдесят процентов уже было на стройке.
  - Михалыч, - широко открыл глаза от изумления Серёга, - побойся бога, какие семьдесят процентов, мы же только, что о пятидесяти договаривались...
  - Когда это мы договаривались? - сделал я задумчивый вид. - Прикидывали только. Да ты не расстраивайся. У тебя знакомые есть в вашем бизнесе?
  Серёга отрицательно покачал головой, и скорчил угрюмую рожу:
  - Конкуренты только...
  - Тряси их. Выкупай всё что сможешь. Как говорил граф Монте-Кристо "Я не ограничиваю вас в деньгах, я ограничиваю вас только во времени". Не можешь на прямую, действуй через подставных лиц. Никогда не поверю, что вас у нет пары тройки фирм одноразового использования. А потом, если хочешь, можешь через другую фирму загнать им излишки уже по завышенным ценам.
  Серёга улыбнулся, и погрозил мне пальцем.
  - А, Михалыч, когда ты успел заделаться в аферисты?
  - Всегда. - Говорить о том, что я был таковым только во сне, я не стал, пускай Сергей считает меня, ещё больше "своим в доску". Мне это может когда ни будь пригодиться.
  - Ладно, Михалыч попробую, но у меня будет к тебе просьба, личная...
  - Я слушаю.
  - Мы тут, с Юркой подумали, и решили дома себе построить...
  - Бог в помощь, а чем я могу помочь?
  Серёга замялся.
  - Говори, не стесняйся. Кредит у моего тестя хочешь попросить?
  - Не, деньги нам не нужны... Нам бы землицы под строительство бы...
  - Где?
  - Ну, мы с Юркой посоветовались... Нравиться нам тут, в Малой Мошке?
  - Где-е-е? - Я ожидал всего чего угодно, но только не этого.
  Серёга меня не понял, и решил поправиться.
  - Прости, в Малом Мхе, конечно...
  Глупый какой-то. Да хоть в Мухосранске... Это же первые люди решившие переехать сюда с большой земли. Мечта тестя похоже осуществляется. Я тоже был горд. Моя родина стала привлекательным местом. Никогда такого не было.
  - Серёга, а оно тебе надо? - Я начал его отговаривать, что бы потом не было обид, то потом будут жалеть, что ввязались в это. - Сюда дороги нет. Газа тоже нет. И много чего нет...
  - Зато здесь спокойно. Никто не лезет и "не наезжает", и "крышевать" не предлагают, чиновников тоже нет. Раздолье. А скоро вообще...
  - Что вообще?
  - Интересно у вас...
  - Ты не увиливай, говори, что "вообще"?
  - Да, так. Слухи ходят...
  Степаниды уже больше двух лет нет в нашем посёлке, а слухи до сих пор ходят. Интересно, что на этот раз?
  - Ну, ну. Ты продолжай, не стесняйся...
  - Говорят, что вы посёлок коттеджный строить собираетесь...
  - Ну, этот слух не нов. -Я вздохнул с облегчением. Этот слух запустил я, совсем не желая того. Надо былочто-то сказатьжителям Мошки, для чего строится крепостная стена вокруг их деревни, и зачем им теперь пропуска. Я хотел как лучше, а получилось...
  О чём бы там не думали "братья Сэндвич", но панели они достали, за что были осчастливлены двумя участками на складской улице. Как раз на той, что ведёт от центра посёлка к их складам, и складам тестя.
  Гостиницу мы построили к пятому марта, а на следующий день прибыли первые конкурсантки...
  - Только попробуй, сунься туда, сразу оторву, то что мешает ходить.
  К Светкиным угрозам лучше относится серьёзно, она оторвёт и глазом не моргнёт. И пришлось мне держаться подальше. Почти три дня, я сидел на рабочем месте, а маршруты выбирала Светка, чтоб и от гостиницы и от школы подальше...
  Но сегодня ей было не отвертеться, не смотря на её старания меня выбрали в члены жюри и мне нужно было "обязательно" присутствовать на конкурсе "Мисс Русская Красавица".
  Девок было много. Девок было ОЧЕНЬ много! Почти четыре сотни, а точнее - 398 молодых, от 16 - до 24 лет, красивых, незамужних (обязательное условие конкурса), миссок. Люди тестя проделали очень большую работу, и собрали красавиц не только из района и нашей области, но и из соседних областей. Были приглашены победительницы областных и городских конкурсов красотыпрошлого и позапрошлых годов, победительницы конкурсов местечкового масштаба, типа "Мисс Деревня", "Мисс Урожай" и "Мисс лучшая доярка", а уж всяких миссок "Институт", "Колледж" и даже "Школа" было триста человек... К сожалению совершеннолетних было меньше, чем несовершеннолетних, на что рассчитывали мы с тестем. Но Лобов, как не странно не унывал.
  - Я всем участницам конкурса такой подарок сделаю, что они от нас не куда не денутся когда подрастут. А победительницам в особенности.
  Мне стало любопытно, это что же такое он им собрался предлагать и дарить, что бы они вернулись сюда?
  - Это что вы им предложить хотите?
  - А это, Петька, пока секрет, на конкурсе сам всёувидишь.
  
  ***
  
  За полчаса до начала, дом культуры был забит до отказа, хорошо, что у жюри места стоят отдельно. Весь посёлок, и местные и командировочные были здесь. Мужчины пришли поглазеть на девок в купальниках, а бабы, следить за мужиками. Моя Светка, тоже села рядом со мной и показывала кулачок, если мой взгляд задерживался на какой ни будь смазливой мордашке... Я же живой человек, в конце концов!!!Была здесь и жена Лунёва, моего заместителя. Таких душевных мук на его лице я не видел никогда.
  В зале стояли визги и смех, молодые люди кучковались небольшими группками, и в ожидании представления рассказывали друг другу анекдоты. Девки которые были в таких компаниях, поддерживая насильно выдавливаемым смехом своих кавалеров, ревниво оглядывались по сторонам надменными взглядами. Надька, моя младшая сестра приехавшая домой со своим женихом на выходные дни, отказалось наотрез присутствовать в этом, с её слов, "борделе" и заперлась вместе с Валерием Ивановичем, так она представила своего молодого человека, в своей комнате.
  Откуда-то потянуло табаком. Курят паразиты. Ладно потом поймаю, лечить буду... Старыми методами.
  Пока я вынюхивал курящих, и посматривал на Светкин кулак, представление началось.
  В зале медленно погас свет и два прожектора, сойдясь лучами в центре сцены высветили конферансье, маленького роста пухленького мужичка одетого во фрак с бабочкой, и с радушной улыбкой во всё лицо. Он пальцем постучал по микрофону, зажатому в руке, стараясь обратить на себя внимание, и призывая зал к тишине:
  - Дамы и господа, - начал он. В ответ раздался свист. Глухой удар, звонкий шлепок, "пулемётная очередь" матной брани, потом в обратном направлении - шлепок, удар и...На дом культуры опустилась тишина.
  Улыбка конферансье стала ещё шире, почти до ушей.
  - Уважаемые дамы и господа, разрешите поприветствовать вас от имени всех участниц конкурса...
  ***
  Тем временем где-то на чердаке школы.
  Пожилой человек, лет шестидесяти пяти - шестидесяти семи, одетый в новый рабочий халат синего цвета и с большими линзами на носу, при ярком свете настольной лампы, ковырялся паяльником в маленьком полуразобранном приборе.
  - Эх, жаль. Не успел поменять энергораспределитель, не выдержат цепи. - Шептал себе под нос человек в халате. - Прибор не сохранить. И нельзя. - Он с тоской посмотрел на красную кнопку на панели управления с надписью "Ликвидация".
  Николай Игоревич Каншин, проводил последнее тестирование "дырокола". До запуска оставалось несколько минут и Николай Игоревич нервничал. Он так не нервничал и не волновался с момента совершения открытия, которое он так успешно скрыл от своих коллег по работе.
  Было это пять лет назад, в одном из закрытых НИИ при МО РФ, которых в народе называют "шарашмонтаж". Чем занимался институт, не знал никто, не сотрудники НИИ, не их хозяева с большими погонами. Дело не в секретности, а в разгильдяйстве. Созданный когда то институт, занимался разработками в области радиолокации и систем наведения баллистических ракет, но в конце восьмидесятых годов все темы в этом направлении прикрыли, а про институт забыли. Правда деньги платили регулярно, но мало. Молодежь разбежалась в поисках более хлебных мест, а старики, как это водится на депрессивных предприятиях, уходили только вперёд ногами... Ценная и особо секретная аппаратура пылилась на испытательных стендах, а не особо ценная, частями покидала здание, и находила применение в пунктах приёма "цветмета".
  Но шесть лет назад всё изменилось. О них вспомнили. Танкам нужна была новаяброня. Броня, не требующая больших затрат на её изготовление, и не обладающая огромной массой, при этом она должна была стать абсолютно не пробиваемой и простой в эксплуатации. В генеральских головах родилась идея энергетического щита. Насмотрелись голливудских блок-бастеров, и с больной головы перенесли на здоровую.
  Щит, так щит, энергетический, так энергетический. Какая разница. Впервые за четверть века у них появилась работа по которой они давно соскучились. Они с энтузиазмом взялись за калькуляторы и логарифмические линейки, компьютерами пользоваться так и не научились. Они почти сутками, не взирая на свой преклонный возраст стояли у кульманов, и не вылазили из восстановленных лабораторий. Но решить проблему не могли.
  И кто бы мог подумать, что какому-то студенту, дипломнику, могла прийти в голову мысль, что генерация поля возможна только модуляцией и концентрацией энергетического потока в кристаллах с особой кристаллической решёткой.
  Начался адский труд, сотни кристаллов выращивались с заданными параметрам не только на земле, но и на орбите. Сотни экспериментов, и сотни отбраковок, сотни актов о утилизации отработанного материала. И наконец, миллионы рублей выброшенные в мусорную корзину.
  И вот, кристалл за номером "CMS-?435", проявил себя с неожиданной стороны.
  Николай Игоревич Каншин, сидел у себя в лаборатории и проводил испытание с вышеозначенным кристаллом. Нервы сдавали. Ни воздействие электрического тока, и переменного и прямого, ни электромагнитное излучение,ни сжатие ни охлаждение с нагревом, ни прочие воздействия не давали никакого эффекта.Кристалл молчал.
  Тяжело быть не ловким. Конечности не слушаются и задевают за всё, что выпирает, стоит не на своём месте, стена, например, да просто лезет под руку. Всё мешается, трётся, и стукается. А иногда, но чаще всего, падает. Ручка например.
  - Да чтоб тебя черти взяли, - выругался Каншин, и со всего размаху швырнул кристалл на пол вслед за упавшей ручкой. Сильно запутанная структура кристалла не дала ему разлететься на мелкие кусочки, он лишь развалился на несколько частей.
  - Вот те... - последнее слово так и не было произнесено. Пять осколков буквально на глазах размазались над полом, и слились в единый кристалл.
  - Ой. А где ручка?
  Ручки нигде не было, Каншин точно помнил, что она была на полу между осколками. Достав из ящика стола, большую восьмикратную лупу, старший научный сотрудник встал на колени и тал внимательно рассматривать пол и лежащий на нём серый кристалл.
  Серый? Но он же был чёрным! - Удивился Каншин. - Наверное освещение другое. - Отмахнулся он от неожиданной мысли и продолжил вытирать пол штанами, рассматривая рассохшиеся доски паркета.
  Странное бросилось в глаза не сразу. Ноглаз соскальзывал с одинаковых паркетин и никак не мог зацепиться за что-то очень существенное, что было перед самым носом. А то, что было, сомнений не было.
  Паркет должен был сложен из досок одинаковой длины и одинаковой ширины, но вот под кристаллом это было не так. Длина паркетин оказалась разной, как будто какой-то пьяный паркетчик выкладывал пол некондиционным материалом. Каншин проверил всё вокруг, но везде всё было нормально, паркет как паркет, и только под камнем был странный изъян, и ещё шариковая ручка куда-то запропастилась.
  Протокол, он составлять не стал, а положил серый камень в контейнер с надписью "Не опробовано", опечатал, отнёс в кабинет под номером один, и сдал под роспись моложавой чернявой особистке с глазами навыкате.
  Полгода после того случая, он по вечерам проводил эксперименты с этим кристаллом, не рассказывая никому чем занимается после работы, но каждую неделю он исправно принимал по описи новые партии кристаллов и каждую же неделю, сдавал отработанный материал с отчётами о проведённых экспериментах и полученных результатах.
  Через полгода, он знал о свойствах кристалла всё, и даже выяснил куда делась ручка, теоретически... Всё было просто.
  Кристалл, по своим свойствам был похож на некий аккумулятор, который после зарядки становился энергетической моноструктурой, способной существовать как некое единое целое вещество, и не могло разъединяться на части. Как произошло в первый раз. Но камни не умели двигаться. Зато они могли сворачивать, и вырезать куски пространства между собой, выбрасывая ненужную часть неизвестно куда. Вот тогда он и обратился к Лобову, как к человеку которого хорошо знал и доверял. Для дополнительных исследований нужно было время и деньги... И люди не имеющие отношения к спец. службам.
  Как ни странно но олигарха это заинтересовало. И очень!
  Через месяц Каншин уволился из института подписав на последок кучу бумаг о неразглашении, секретности, ответственности, и рисках для жизни. Вообще-то он мог уволиться и через две недели, и через одну. Высокое начальство охладело к проблеме энергетических щитов для бронирования военной техники, из-за отсутствия результатов, и финансирование потихоньку начали сворачивать, а сотрудников набранных с бору по сосенки из других НИИ разгонять восвояси, или просто увольнять. Но перед увольнением, Николай Игоревич, успел сделать заказ на комплект кристаллов соответствующей спецификации, и получить его в полном объёме. А для отчётности, сдал остатки похожих камушков от предыдущих экспериментов. С десятью кристаллами в "кармане", вынесенных за неделю из института он исчез для всех в неизвестном направлении, и осел на старой даче, доставшейся Лобову, от родителей, где последних четыре года, выяснял, куда пропадают куски "выброшенного" пространства и все предметы вместе с ним.
  Тогда родился на свет, простенький контейнер с видеокамерой внутри распиленным на восемь равных частей кристаллом, потому что это число оказалось оптимальным. Кристаллы располагались на выносных кронштейнах по окружности металлического цилиндра с подведёнными к ним энергетическими шинами, и со смотровой застеклённой щелью для видеокамеры. Видеокамера и энергошины запитывались от небольшого аккумулятора, а энергия на кристаллы подавалась по сигналу таймера. Так первый раз цилиндр вернулся обратно через десять минут после исчезновения. Видеосъёмку рассматривали вдвоём с Лобовом в строжайшем секрете от всех его родных, так как о том чем занимается бывший научный сотрудник одного из НИИ, не знал никто.
  А на плёнке был... Лес. Обыкновенный такой лес. Впрочем видна была только нижние части растений, но меж стволов и корней, лежала упавшая листва, а густой сумрак, наводил на мысли о лиственном, возможно тропическом, лесе. Это была победа. Маленькая, но обнадёживающая.
  - В следующий раз ставь опыт с крысой, - сказал Лобов, и выписал чек на полтора миллиона рублей. - Это аванс.
  В этот раз контейнер с крысой, для чистоты эксперимента, отвезли на тысячу километров восточнее. Через двадцать минут, железный цилиндр вернулся весь помятый и вцепившимся в него куском челюсти с острыми зубами какого-то морского животного. Крыса перенесла путешествие предельно легко, медицинские показатели были в норме, в крысином измерении. Запись на плёнке в этот раз была интереснее. Контейнер оказался в море... А может в океане. Вокруг была вода, насколько хватало глаз. А через пять минут появился плавник... Потом последовал удар, и контейнер перевернулся. Потом всё затихло, но не надолго. Что-то, или кто-то, судя по остаткам челюсти, схватил контейнер снизу, и пытался утащить на дно, но в это время сработал таймер...
  - Готовь человека, - сказал Лобов, и выписал чек на восемь миллионов рублей. - Это задаток. Если всё пройдёт нормально, ты станешь одним из самых богатых людей мира.
  Третий раз готовились более тщательно. Контейнер был похож на спускаемый аппарат космического корабля, но выполненный из листовой, десяти миллиметровой, брони. Помимо всякого рода электроники, для производства замеров и наблюдений, аппарат был нашпигован комплектами для выживания, и оружием.
  "Командировка" добровольца, продлилась почти сутки. В этот раз управление было ручное, но продублировано, на всякий случай, таймером с установкой на сутки. "Подопытный"отработал время до конца.
  Несмотря на засыпанный гильзами пол аппарата, результаты привезённые "путешественником", были интересными. Состав атмосферы оказался сходным с атмосферой Земли, но тем не менее отличался, так кислорода было более 26%, азота 68%, углекислого газа 0,6%, водяных паров 1%, а остальные 4,4% приходятся на инертные газы и водород, содержание которого в атмосфере было достаточно высоким 0,00413%.
  Замеры массы эталонного груза весом в один килограмм, показали отклонение массы эталона в сторону увеличения на 247, 63 грамма, это увеличение почувствовал на себе и испытатель. Это говорить о том, что, или планета имеет большую массу вследствие больших размеров чем земля, или имеет большую плотность, что могло говорить о повышенном содержание тяжёлых элементов в составе её ядра, или влияние центробежной силы, было меньше чем на земле. А может быть и всё месте взятое.
  В пользу последней версии говорили наблюдения за движением местного светила по небесному своду. От зенита до захода за горизонт оно ползло почти 14 часов. Это могло значить и медленное вращение, и увеличенные размеры планеты,
  - Жить можно? - Спросил Лобов. Каншин утвердительно кивнул головой.
  - Все физические параметры данного места, не смотря на отличия, сходны с земными. Испытатель перенёс их спокойно без излишнего напряжения. Но медицинское обследование ещё не закончено, надо проверить ещё на наличие болезнетворных микробов и вирусов, и только потом делать окончательные выводы.
  Лобов покачал головой.
  - Что ещё?
  - Сейчас изучаются образцы местной флоры...
  - Меня интересует фауна.
  - С фауной, могут начаться осложнения...
  - Какого рода?
  - Кхм, как бы это объяснить попроще. Местный животный мир не очень разделён на травоядных и плотоядных. Всеядность похоже доминирует. Поэтому, безобидный, с виду пасущийся козлик и щиплющий травку, может с не меньшим аппетитом отобедать падалью, а если догонит, то и свежатинкой... Только козликов там нет... Гигантские пресмыкающиеся и ещё чёрт знает кто. Африканская саванна, по сравнению с тем местом, голая пустыня лишённая всякой живности.
  Лобов долго молчал.
  - Сколько человек можно отправить за один раз?
  - Без ограничений. Части кристалла работают одинаково не зависимо от расстояния между ними, любые объекты находящиеся между ними буду перенесены на новое место. Но... Количество кристаллов ограничено. Каждый раз проводя отправку в тот мир мы на возврате теряем один кристалл, а их осталось шесть штук, и один отправочный, который остаётся всё время у нас.
  - Достать новые нельзя?
  Каншин отрицательно покачал головой.
  - Это и тогда было не просто, а сейчас... Невозможно. - Каншин махнул рукой.
  - Хорошо профессор, я вас понял. - Каншину польстило такое обращение, профессором он не был, и выше старшего научного сотрудника так и не поднялся. - Что ж, продолжайте изучать, а я посмотрю что можно со всем этим делать.
  И вот итог, он здесь. Огромная территория была подготовлена к отправке за каких-то два года, а от него сейчас зависит, получится или не получится.
  - Спаси нас господи, - помолился Каншин, закрыв приборную панель и нажав на кнопку ликвидатора, через пять минут прибор прекратит своё существование и разрушит воссоединившийся кристалл. - Они не знаю что с ними произойдёт. Помоги нам и защити...
  Указательный палец лёг на красную кнопку пуска и медленно утопил её внутрь.
  
  ***
  
  Девушки вышедшие на сцену в вечерних платьях для представления зрителям были очень хороши. С хорошо уложенными волосами, в причудливые изящные причёски, с красивыми лицами и с минимум макияжа, русские красавицы словно выплыли на сцену заставив открыть рты от восхищения не только у мужиков, но и у всех присутствующих баб. Светка до этого терроризирующая меня щипками и постукиваниями кулаками по различным частям тела, тоже успокоилась и перестала меня трогать, тоже застыла в восхищении не сводя взгляда со сцены.
  И зачем меня выбрали в жюри? Как здесь оценивать? Мне нравятся ВСЕ! Всем по высшему балу дам. И не отговаривайте меня, я так решил.
  Я принял решение, и на меня навалилась тревожная тяжесть, заставив спину покрыться мурашками. Но тревога и мурашки прошли почти сразу, а тяжесть осталась. Похоже я не один такой, - подумал я рассматривая растерянные лица конкурсанток, сидящих рядом членов жюри, и остальных присутствующих в зале зрителей.
  Светка морщилась как от кислого лимона, поочерёдно поднимая и опуская правую и левую руку.
  - Петька, что со мной? - В глазах у неё была тревога. - Руки стало тяжело поднимать. Может это паралич?
  Я тоже поднял правую руку... Она была тяжелее обычного.
  - А у меня, что, тоже паралич? Меня тоже рука хуже слушается. Я посмотрел вокруг. Всем присутствующим было не до красоток, все поднимали и опускали руки, а кто мог, и ноги. Бедные девушки, пытались присесть прямо на сцене, а некоторые решили с неё уйти тяжело переставляя ноги, как будто сумку, килограммов на десять пятнадцать, с картошкой несут.
  По залу пронёсся шелест множества удивлённых голосов, бледный конферансье истекающий потом напрасно призывал людей к тишине, всем было не до него. Люди вставали со своих мест и шли на выход.
  - Пойдём, - потянула меня за рукав Светка. - Мне что-то не очень хорошо.
  Мне тоже было не по себе, поэтому уговаривать себя я не заставил.
  - Пошли. - Я взял её под руку, помог подняться на ноги и вывел в гардероб. Идти было тяжело. Не то что бы очень, ночувствительно.
  На улице было холодно и шёл снег. Сильные порывы ветра поднимали на воздух целые сугроб снега и бросали ледяную крошку в лицо, и сдували с ног. Было не возможно что-либо рассмотреть на расстоянии вытянутой руки, даже фонари уличного освещения не помогали в этой снежной круговерти.
  - Держись за меня крепче, - мне пришлось пригибаться к Светкиному уху, что бы она смогла расслышать мои слова. Она только крепче сжала мою руку, кивать было бесполезно, я всё равно ничего бы не увидел.
  И как добираться домой? Идти на ощупь или по приборам? Щупать снег дело не хитрое, но это ничего не даст и дом ближе не станет, а приборов у меня. Значит пойдём по памяти. Осторожно перейдя улицу Мира и уткнувшись носом в ворота, я подтащил Светку к себе поближе. Как назло ветер дул вдоль улицы, ощущение, что мы попали в аэродинамическую трубу было очень сильное
  - Куда пойдём? - Прокричал я Светке на ухо.
  - К твоим давай, к ним ближе.
  До дома мы практически ползли. К усиливающемуся ветру добавлялась непонятная тяжесть во всём теле, которая с каждой минутой пригибала к земле всё сильней и сильней, а Светку, приходилось волочить волоком, волоком я её и втаскивал в сени.
  Какого, я спрашиваю, чёрта происходит. Вьюга в начале марта, явление частое, и удивляться здесь не чему, но ещё час назад, не то что этой проклятой вьюги не было, не было даже ветерка. Стоял абсолютный штиль а на небе зажглись звёзды. А сейчас что? Кто мне скажет?
  Светка застонав встала на карачки и держась за стену поднялась на ноги. Я последовал вслед за ней. Но как же тяжело-то, блин.
  В доме была тишина, не считая треска дров в натопленной печи. Только в комнате родителей кто-то тихо плакал и кого-то успокаивали.
  Мы со Светкой, держась за стену, осторожно пошли на звук.
  Надька ползала на коленях около дивана, с лежащими на нём бледнолицыми родителями, и прикладывала им на лоб мокрую марлю.
  - Потерпите, я "скорую" вызвала, - как заклятие повторяла она переползая от отца к матери, и наш приход не заметила.
  Я осторожно опустил покачивающуюся Светку на пол, и подошёл ближе к Надьке.
  - Не приедет скорая...
  Надька вздрогнула от неожиданности, но увидев меня расслабилась.
  - Почему не приедут? - очень тихо спросила она.
  Я с трудом доковылял к окну и отдёрнул в сторону занавески. - Смотри, на улице буран...
  Надя внимательно осмотрела нас со Светкой и только сейчас заметила, что мы находимся в доме одетые в лёгкие пальтишки, и с нас капает вода. Наша верхняя одежда за короткое время пребывания на улице превратилась в тонкий ледяной панцирь, а сейчас начала оттаивать. Оттаивало не только снаружи но и внутри. Высоких воротников в наших пальто предусмотрено не было и ветер наметал за шиворот больше килограмма, наверное. Холодные струйки, текли по спине, собирались, где-то в районе копчика, в приличный поток и этот поток спускался... В общем, в штаны он спускался. Неприятно.
  Светка, на карачках доползла до стола, и не вставая на ноги, пододвинула один из стульев ближе к печи. Собрав последние силы, она рывком поднялась и упав в изнеможении на стул, стала снимать с себя обувь и промокшую одежду.
  - Надь, ты же врач...
  - Я не врач. - Возразила сестра, - я ещё интернатуру не закончила...
  - Но, что-то ты знаешь. Ты же шесть лет училась.
  - У меня не получается, - утомлённо пробормотала Надька, - я не могу поставить диагноз...
  - А твой Пузырьков где?
  - Валера наверху в нашей комнате, ему плохо...
  - Спасибо Надя, - за спиной послышались шаркающие шаги, - мне уже лучше.
  В комнату, буквально, вползал человек лет тридцати, средней комплекции с короткими, но не очень, тёмно-русыми волосами, и серо-стальными глазами. Одет он был в тёплые, с начёсом, просторные штаны и войлочные тапочки, больше похожие на маленькие обрезанные валеночки.
  - Валер, я не знаю, что с ними. У меня ничего не получается.
  Валера, держась за стену, дошёл до дивана, и чуть не упал на мою маму, но удержался, и только тяжело сел рядом. Он взял её за руку, померил пульс, оттянул веки, постучал по различным частям тела пальцем, и поставил диагноз.
  - Лёгкая тахикардия и небольшая отдышка, в таком возрасте вполне нормальное явление, а в остальном, совершенно здоровы. Можно померить давление, но думаю, что и оно будет на уроне обычного...
  - Как здоровы? - удивились мы с Надькой.
  - А вот так. И я тоже здоров. Мы все здоровы. Не знаю почему, но масса тел, изменилась, как будто не с того ни с сего увеличилась сила тяжести, если хотите, изменилась гравитационная константа. Наши организмы не привыкли к такому... Ничего не поняли?
  Я пожал плечами.
  - Если честно, то не очень.
  - Объясню по простому. Представьте вы одели на плечи рюкзак, килограмм в пятнадцать, двадцать. Сколько вы сможете ходить с ним не снимая?
  - Часа два, может три...
  Валера посмотрел на меня оценивающе.
  - А ваша мама сколько по-вашему сможет продержаться?
  Я посмотрел на маму. Для неё и пять килограмм неподъёмным грузом, будет...
  - Нисколько, - сознался я.
  - Вот, а сейчас на её тело действует гораздо большая нагрузка, и на наши с вами тоже. - Валера устало протёр лоб рукой.
  - Какая? - Спрашивать откуда я не стал. А он откуда знает?
  Валера думал не долго.
  - Весы есть?
  - Кухонные, до килограмма подойдут? - Спросила Светка. Валера кивнул.
  Светка начала вставать со стула.
  - Сиди, я сам принесу, - остановил её я, и пошёл на кухню.
  - И гирьки захвати, если есть... - Крикнул мне вдогонку Валерий.
  Взвешивание килограммового пакета риса, не было у нас гирек, показало, что он весит на двести сорок пять грамм больше.
  - Вот. То о чём я говорил, почти на двадцать пять процентов больше. Жаль нет аптечных весов, замеры были бы точнее.
  Пока мы взвешивали крупу, меня терзала какая-то смутная тревога, ина душе было не спокойно.
  - Свет, мне надо вернуться.
  Света пристально посмотрела на меня.
  - Это очень нужно?
  - Да. Там может понадобиться помощь.
  - Но там опасно...
  Все повернулись к окну. За окном продолжала завывать вьюга. Мне стало не по себе. Страшно. Но я перестану себя уважать, если не буду строить из себя героя. Я должен быть героем. Особенно в глазах Светки.
  - Не ходи. Я боюсь.
  Я обнял жену и погладил её по голове.
  - Не надо. Смотри как много здесь народа, вы ведь присмотрите друг за другом. И здесь может понадобиться твоя помощь...
  Светка вздохнула
  - Пётр, извини, - окликнул меня Валера, - ты хочешь идти к ДК?
  - Да. Надо посмотреть, не нужна ли помощь...
  Валера кряхтя встал, и пошёл в сени.
  - Я с тобой...
  - Ты куда собрался? - Встрепенулась Надька. - А ну стой. Петька один сходит...
  - Я врач, - оборвал её словоизлияние Пузырьков, и повернувшись ко мне, спросил. - У вас есть тёплая одежда?
  - В сенях, в шкафу.
  Мы вышли в сени. Там я презентовал Валерке большой отцовский тулуп, в котором он успешно "утонул", и большие валенки, спокойно вместившие в себя не только ноги, но и тапочки. А сам переоделся в ватные рабочие штаны, зимнюю куртку "Аляску", и морозостойкие бахилы с войлочным утеплителем.
  Провожать нас никто не стал, что хорошо, потому что снаружи бушевала, серьёзная пурга, что бы закрыть за нами дверь, пришлось бы основательно утепляться, а времени может быть уже в обрез...
  Я взялся за ручку и открыл дверь... Она не пошла.
  - Похоже замело.
  - Дай толкнул, - Валера отодвинул меня от двери и навалившись на неё плечом, начал толкать, старательно упираясь в пол ногами.
  - Помоги, - просипел он от натуги.
  Я надавил на него сзади. Дверь медленно стала открываться, а в узкую щель сразу стала залетать колючая снежная крупа.
  - Как из пескоструйки, до костей ободрать может, - стараясь сильно не открывать рот, сквозь зубы прокричал Валера. Говорить тихо не получалось, вместе со снегом внутрь залетел вой.
  - Шапку на глаза натяни, - посоветовал я, прячась за его спиной, и натягивая капюшон, как можно ниже на глаза.
  Удвоенное приложение сил сделало своё дело, мы выбрались наружу, не особо запыхавшись.
  - Дверь надо закрыть, - прокричал я прикрывая рот рукой. - Если наметёт, то потом не закроем. Дом будет вымораживать. - На улице, было не просто холодно, а очень холодно. Я плюнул, и мне показалось, что одной льдинкой на этом свете стало больше. Температура не выше минус тридцати градусов по Цельсию.
  Дом заметало. С наветренной стороны, сугробы уже добрались до оконных наличников, и медленно подбирались к окнам. И это всего за сорок минут... Что же будет дальше? Соседних домов видно не было, даже светящихся окон. Может уже занесло снегом, а может что со светом. Я оглянулся. Сквозь не плотно прикрытую дверь, пробивался тусклый свет. Значит занесло.
  За плечо схватилась крепкая рука.
  - Пойдём, - сказал Валера, и потащил меня в снежную тьму.
  "Пойдём". Ага. Щас. Мы ползли по-пластунски. Мы "плыли" по снежным сугробам кролем, брасом и баттерфляем. А иногда, по-собачьи. До калитки меня тащил Валера, потом мы поменялись местами, в посёлке он и в хорошую погоду ориентироваться не смог бы, а в такую и подавно. Пришлось изображать "ледокол", мне.
  Метр. Вот сколько нанесло снега, менее чем за час, а местами, с наветренной стороны и больше. А улица Мира, вся была наветренной. К глубоким сугробам, добавлялась не пойми откуда взявшийся, дополнительный вес, мышцы ломило немилосердно. Подтаскивая друг друга, покрытые снежно-ледяной коркой, мы добрались до "Светланы" через полчаса, отыскивая дорогу на ощупь. Уличное освещение не работало, похоже оборвало провода.
  Хорошо, что ступеньки идут до двери поднимаясь на метр над землёй, а здание школы закрывала вход в ДК от ветра. Здесь можно было перевести дух. В помещение мы попали не сразу, двери были закрыты. Хорошо, что работал звонок. Звонили долго, прежде чем нам открылонепонятно кто, закутанное в какие-то тряпки, похожие на обрывки занавеса.
  - Заходите, пожалуйста быстрее. Здесь очень холодно. - Попросила "оно" приятным грудным голосом, и захлопнула дверь, едва я, вслед за Валерой, ввалился вовнутрь, чуть не прищемив мне пятку.
  Мы лежали на полу, и пуская изо рта пар, рассматривали "чудо в занавесе", а чудо, закутавшись ещё сильнее, рассматривало нас.
  - Вы кто? - спросило оно.
  - Спасатели. А ты кто?
  Из-за намотанного обрывка занавеса, высунулся курносый носик, молодой девушки.
  - Вы правда спасатели?
  Мы с Валерой дружно кивнули головой.
  - Вы отвезёте нас домой? Здесь очень холодно, а у нас ни у кого нет тёплой одежды, мы замерзаем. - Всхлипнула девушка, и застучав каблучками, пошла в сторону подсобных помещений.
  - Надо вставать, - сказал я поднимаясь на ноги.
  Валера, перекатившись на живот встал на колени.
  - Куда, пойдём? - Спросил он оставаясь в той же позе.
  - Ты так пойдёшь?
  - Иначе наверное не смогу. Я пока так поползаю.
  - Ну, тогда пойдём туда, - показал я в сторону служебных помещений, где скрылась встретившая нас девушка.
  Мы нашли их в раздевалке. Все шестнадцать человек.Закутавшиеся в разодранный на лоскуты занавес, часть из них облепили батареи парового отопления, которые не справлялись с такими низкими температурами, а другая часть девушек сидела плотно прижавшись друг к другу, и тянула к стоящему в центре круга масленомуобогревателю руки. В помещении было холодно, едва-едва, выше нуля.
  - Здравствуйте девочки, - поздоровался я.
  Только несколько человек кивнула в ответ, остальные отрешёнными взглядами смотрели перед собой.
  Я посмотрел на Валеру
  - Что с ними?
  Валера подошёл к самой ближней девушке с торчащими, из-под намотанного тряпья, рыжими волосами и помахал у неё перед носом рукой. Смотрящая куда-то в одну точку девушка, не обратила никакого внимания на манипуляции врача.
  - Если по-простому, у неё просто шок, а если по-научному то реактивный психоз. Реакция на стрессовую ситуацию. Это пройдёт, если изменить ей условия, убрать внешний раздражитель...
  - Ясно.
  Я поискал взглядом курносую девушку. Она нашла в себе силы дойти до входа и открыть нам дверь, возможно, она одна в этой компании сохранила рассудок, и находится в адекватном состоянии.
  И не нашёл. Все были одинаково замотаны, в одинаковые куски ткани. Лиц не было видно. И что делать? Подойти к каждой, и попросить "Гюльчитай, открой личико"? Неудобно... А если так?
  Я повернулся к выходу и попросил.
  - Девушки, закройте за нами дверь, нам надо идти. - Я кивнул Валере. Валера вытаращил на меня глаза.
  - Куда... - Договорить он не успел, я поднёс к губам палец. И подмигнул.
  - Вы обещали нас спасти, - с трудом встала девушка сидящая рядом со мной. Не узнал, богатой наверное будет.
  - И спасу, если ответишь на несколько вопросов. Вопрос первый. Что вы здесь делаете? Почему не ушли со всеми в гостиницу?
  - Два.
  - Что "два"? - Не понял я.
  - Вы два вопроса задали...
  Я махнул рукой.
  - И так...
  - Здесь мы прячемся от холода. - Ответила девушка вздохнув. - А не ушли потому что не смогли.
  - Как не смогли? У вас не было верхней одежды? Ни курток, не пальто...
  Курносая отрицательно покачала головой.
  - От гостиницы слишком близко, а днём тепло было. Мы так прибежали...
  - А в чём вы обратно собирались идти вечером?
  - Ну мы же не в платьях бежали, я например в джинсах и свитере... Да многие девочки так одеты.
  Молодёжь! Горячая кровь! Вот что-то эта кровь не спасает сейчас... И что делать?
  - Ты садись пока, а мы пока с напарником посоветуемся.
  Пока я разговаривал с курносой, Валера проводил осмотр.
  - У двух, обморожение, - сообщил он "радостную" весть. - Несильное, первой степени, но их надо в тепло, здесь слишком холодно.
  - Всех надо в тепло, но как, и куда? Эти "мисски" одежду в гостинице прихватить забыли...
  - Дела... Но оставлять их тут нельзя, тут становится холоднее. Почему батареи не работают?
  - А я знаю...
  - Ты же генеральный директор, всей этой конторы, неужели ты не контролировал что у тебя делают твои подчинённые?
  Увы! Я контролировал только общее направление. Заложен ли фундамент, возводятся ли стены, будет ли объект готов в срок или нет. В детали я не вдавался. Но для этого есть заместители, или назначенные ответственные лица. Если генеральные директор, не важно какого предприятия, начнёт вдаваться в мелкие подробности, то его нужно увольнять как не справившегося со своими обязанностями.
  Я подошёл к батарее и пощупал её. Руку я отдёрнул сразу, батарея была огненной.
  - Батареи работают нормально, дело не в них.
  Валера, недоверчиво посмотрел на меня, и тоже подошёл щупать.
  - Но тогда почему? - Удивился он, отдёргивая руку.
  - У нас не бывает, таких морозов... Не было. И потом, спешили, утеплитель не клали, должны были закончить после праздников...
  Валера покачал головой.
  - Всё как всегда. И что будем делать?
  - Надо идти в гостиницу за тёплой одеждой.
  Валера подумав вздохнул.
  - Надо узнать из каких они номеров....
  - Не надо всех, мы на всех всё равно не принесём. Сейчас выберем тех кто побойчее и с них начнём.
  Я повернулся к курносой.
  - Тебя как зовут?
  - Катя...
  Имя соответствует...
  - Вот что Катя, ты из какого номера?
  Катя удивилась, но ответила.
  - Из 422...
  -Так, Кать, и ещё ты посмотри среди своих подруг, кто из них в здравом уме, и номера комнат у них узнай...
  - А зачем?
  - За вашей одеждой пойдём...
  - А остальные?
  - Мы для всех не сможем... Сразу. - Поправился я, заметив, что девушка застыла в немом недоумении.
  Катя, понимающе кивнула головой.
  "Соображающих" девушек оказалось большинство.
  - Значит так, барышни, сейчас мы пойдём в гостиницу за вашей одеждой, - девушки слушали молча, не перебивая. - Мы сможем принести только на четверых, и эти четверо потом должны будут помочь нам принести всё остальное. Поэтому, подумайте хорошо, у кого из вас одежда наиболее тёплая, и кто чувствует себя легче всего. Напоминаю, вес вещей и вас в том числе, по непонятной причине изменился. Всё сейчас весит больше чем раньше...
  - Я с вами пойду, - вызвалась одна стройная брюнетка, - у меня разряд по бегу. Я когда-то спортом занималась.
  - Хорошо, говори номер комнаты, твою одежду мы принесём первой...
  - Я сейчас пойду. - Девушка не просила и не спрашивала, она просто, ставила в известность.
  - Как твоё имя, красавица?
  - Оля.
  - Так вот, Оля. Ты с нами сейчас не пойдёшь. Ты просто не дойдёшь...
  - Я одета, сейчас, теплее всех. И потом, я неплохо переношу холод... Не долго.
  Уговаривали её остаться, мы с Валерой "долго", целых три минуты, а в конце...
  - Я тоже пойду... - Наматывая плотнее куски занавеса, вышла вперёд Катя. - Я тоже спортом занималась.
  Её отговаривать мы не стали. Время только зря тратить. По её решительному виду было ясно, что она не уступит. Я скептически посмотрел ей на ноги обутые в кроссовки.
  - Я сейчас, подождите минутку, - сказала курносая и резво пошла к кучке девушек облепивших батарею. Через пару минут, она пришла в зимних сапогах. Поменялась с кем-то.
  Выходили мы с чёрного хода. Там было ближе к гостинице, и там было немного спокойнее, ветер дул не так сильно. Я шёл впереди и натягивал страховочную верёвку, добытую в подсобке, Валера шёл сзади, и смотрел за девушками идущими между нами.
  Пятьдесят метров мы прошли быстро. Улица Торфяная, по сравнению с улицей мира оказалась относительно спокойным местом. Ветер дул поперёк улицы, и дощатые заборы с различными строениями, были не очень хорошей но преградой, но снег шёл здесь не менее густо чем в других местах.
  Весь вестибюль гостиницы, вообще весь первый этаж был заполнен сидящими девушками. Тепло одетые красавицы сидели на полу и прижимали к себе большие, впопыхах собранные сумки из которых торчали различные части женского гардероба.
  Оля с Катей, пошли первыми к лестнице ведущей на верхние этажи, но дорогу им преградила, крупных размеров женщина, прикрыв собой весь дверной проём. "И как она на ногах умудряется стоять при такой тяжести", - подумалось мне. А тётка, не только стояла, но и сопротивлялась.
  - Туда нельзя, - сипела она тяжело дыша. - Там опасно.
  Мы с Валерой подошли ближе.
  - Почему? - Спросил Валера.
  - Качается всё, - ответила женщина. - Перекрытия сильно прогнулись. Вон посмотрите, что у нас внизу творится, - и она кивнула на сидящих красавиц. - Нам пришлось всех выводить из номеров...
  Наспех сооружённое здание гостиницы, из лёгкого металлического каркаса и сэндвич-панелей, не была рассчитана на повышенную силу тяжести. Напольные перекрытия, под увеличенным весом мебели и обитательниц, начали прогибаться. А лёгкие внешние стены обладая большой парусностью, начали заваливаться в противоположную сторону от направления ветра, увеличивая прогиб балок несущих конструкций в разы. Местами лопнули трубы с горячей и холодной водой, и вся гостиница окутывалась клубами пара.
  - Почему воду не перекрыли? - Нахмурился я.
  - Перекрыли, только что...
  Ответила большая тётка, оказавшейся администратором здания.
  Слава богу, электрические провода не пострадали, и в помещениях было светло, а редкие электрические обогреватели, не давали постояльцам превратиться в сосульки.
  - Чёрт, чёрт, чёрт, - выругался я. Выражения, которыми выругался Валера, я пропущу, из-за их нелитературного характера.
  - Сюда девушек вести нельзя, лучше отсюда вести всех в клуб, там безопаснее будет, - высказался Валера.
  - Да, это будет лучше...
  Я повернулся к администратору.
  - У вас телефон работает?
  Она утвердительно кивнула головой.
  Надо звонить тестю, и искать выход. Почти четыре сотни красавиц, находились на грани гибели...
  Через пять минут после звонка, тесть вместе с двумя охранниками и тремя снегоходами прилетели, к разваливающемуся зданию. Походки их были на удивление легки, и казалось, что повышенная сила гравитации на них не действует. Странно.
  - Что у вас? - спросил тесть врываясь в вестибюль вместе со снежными клубами.
  - Вот, - я отошёл в сторону, и обвёл рукой помещение. - Требуется эвакуация, но некуда...
  - Здесь все? - поинтересовался Лобов.
  - Нет, ещё четырнадцать девушек остались в клубе.
  - А там как?
  - Стены держат, но очень холодно.
  Тесть задумался, и повернувшись ко мне сквозь зубы произнёс...
  - Всех, ты слышишь, ВСЕХ до единой надо спасти... - И взяв меня за шкирку отволок в сторону, где было меньше народа.
  - Ты знаешь, что произошло?
  Я развёл руками.
  - Хотелось бы...
  Тесть огляделся по сторонам, и заметив Валеру, кивнул на него головой.
  - Это кто?
  - Валера, жених моей сестры. Врач...
  - Врач? - Тесть аж подпрыгнул. - Молодой человек, - он замахал рукой Валере подзывая его к себе, - можно вас на минуту.
  Валера, оторвавшись о разговора, с одной из девушек, посмотрел в нашу строну, и кивнув головой направился к нам.
  - Вот, это Валера, - представил я Валеру тестю, - а это, Семён ВикторовичЛобов, хозяин нашего посёлка и мой тесть.
  - Очень приятно, - пожал Валера руку тестю. - Это очень хорошо, что вы здесь самое большое начальство...
  Тесть махнул рукой прервав Валерину речь на полуслове.
  - Вы кто по специальности, врач? Где больница, знаешь?
  - Нет, я приехал сюда только сегодня вечером, и ещё не успел...
  - Успеешь. Вот прямо сейчас и узнаешь. Сейчас тебя переправят туда, поможешь нашим медикам принимать и размещать женщин...
  - Но... - начал было Валера.
  - Ни каких "но", - прервал его Лобов, - у нас некомплект медперсонала...
  - Пётр, как долго девочки смогут продержатся в клубе?
  - Не знаю. У них ни у кого нет верхней одежды. Может час, может два.
  - Одежду мы им завезём, пускай потерпят... А теперь главное. - Тесть понизил голос ещё на полтона, - Насколько нам стало известно...
  - Кому нам? - не понял мне.
  - Не важно, ни это сейчас главное. Так вот, насколько нам стало известно, произошёл какой-то природный катаклизм...
  - Мы уже заметили, - хмыкнул я.
  - Не перебивай, - быстро пробормотал тесть и продолжил. - В результате этого катаклизма изменились некоторые константы мира. Некоторые вы уже заметили, с некоторыми столкнётесь позже. В нашей школьной лаборатории уже работаю над изучением данной проблемы. Так вот. - Лобов ещё раз оглянулся. - Насколько можно судить по первым, весьма приблизительным, результатам, мы оказались в другом мире...
  - Чего? - У меня волосом встали дыбом. Валера промолчал, а только кивнул головой. Мне показалось, что тесть, на фоне всех свалившихся на него проблем, тронулся умом. - Каком ещё ином мире?
  - Не в "ином", а в другом. - Поправил меня тесть. - В каком, другом, предстоит разобраться. Но, то что это не Земля, это уже точно установлено...
  Не Земля...А где? На Луне, на Марсе, или на Венере? Или это я сошёл сума, или остальные. Вон, Валерка стоит, головой кивает... А может диагноз моему тестю ставит? Вон, глаз с Лобова не спускает.
  - Чего скажешь? - спросил я у него.
  Тот пожал плечами.
  - Вероятность есть, хоть и не вероятно...
  Вот так. Тьфу. И никакого диагноза...
  - И что? - Растерянно спросил я
  Лобов молча указал на начавших прислушиваться к нам девушек.
  - Возможно, это наше будущее...
  - А...
  - Всё, хватит болтать, давай работать, и вот ещё, что. Ты,Петька, языком не шевели сильно, нам паники только не хватало. Вот буран стихнет, осмотримся, а тогда уже посмотрим, что к чему.
  
  ***
  
  Спасательная операция длилась несколько часов. Сначала в две "ходки" на снегоходах, завезли тёплую одежду в клуб. Ольга с Катькой остались там успокаивать и готовить подруг к эвакуации.
  - А почему, вы не хотите отвезти нас сразу в город? - Спросила меня Ольга, идя на выход с тюком одежды.
  - Пурга. По техники безопасности не положено. - И перейдя на нормальный, не служебный тон добавил. - С рельс сдуть может, и заносы наверняка уже большие, надо сначала дорогу прочищать...
  Девушка кивнула головой, и запахнув куртку поплотнее вышла на снежную улицу.
  Все в больницу не вместились. Число койко-мест было всего шестьдесят, со всеми кушетками и каталками выходило около сотни. Пришлось в кабинетах лечащих врачей размещать и в коридорах, на полу. Часть расположили в школе. Занятий, в такую погоду не будет, у детей начинаются вынужденные каникулы.
   - Петька, - вспомнил обо мне тестьпомогая сесть двум девушкам к себе на снегоход, - ты подумай, скольких можешь взять к себе. Сам понимаешь, мест на всех не хватает.
  Я подумал. Почесал ещё не больные, места на теле, которые могут таковыми стать. Светка постарается, да и Надька, тоже может добавить.
  Большая комната, или как её ещё называют - гостиная была свободна.
  - Четверых как ни будь, размещу...
  -О"кей, бери четырёх, остальных я пока к себе возьму, а утром пристроим к кому нибудь...
  Вот, так в нашем небольшом доме, поселилось четыре молодых девушки, бывшие участницы несостоявшегося конкурса красоты. Оля и Катя были среди них.
  Света, тактично промолчала, но бросала на меня косые взгляды, а Надька не сдерживая эмоций набросилась, не смотря на боль в мышцах, с кулаками.
  - Ты зачем их сюда притащил? Тебе своей жены мало...
  - А ну, цыц, дура. - Пророкотал отец не поднимая головы с подушки. - В этом доме, ещё никогда не отказывали людям в помощи, и не откажут. - Говорил отец тяжело, то и дело переводя дыхание. - Петька, не слушай её. Она баба дура, за своего мужика трясётся. Слышь Валер, за тебя. Боится, что сбежишь... А вы девоньки, не обращайте внимания, на Надьку. Она девка хорошая... Петька, помоги девушкам разместится, и на стол чего ни будь, спроворь. Не ужинали поди... - Девушки отрицательно покачали головой.
  - Поздно уже, мы до утра потерпеть можем, - попыталась отнекиваться небольшого роста блондиночка.
  - Цыц, девонька, - отец кряхтя сел, и охнув, лёг обратно. Тяжело... - Как же на пустой желудок спать ложиться? И за нас не бойся, мы не оскудеем... Петька, за дровами сходи, а то что-то быстро прогорают. Не пойму, поддувало совсем закрыто, а вот на тебе...
  "Изменение констант", вспомнились мне слова тестя. Вот ещё одна константа которую надо пересматривать.
  Старые ходики весящие на стене и отсчитывающие время несколько десятилетий, показывали два часа ночи, когда мы укладывались спать. Они показывали пол одиннадцатого утра, когда мы проснулись. Но за окном было всё также темно как и раньше, и также продолжала бушевать пурга.
  - Что это? - Спросила Светка приподнимаясь на локте, - часы встали?
  - Нет, часы идут нормально, это что-то со временем стало...
  Светка, тяжело упала на подушку.
  - Отцу позвонить надо, узнать как у них там.
  Я вышел из комнаты, и извиняясь перед полуголыми девушками, которые задумчиво смотрели в тёмное окно, проскользнул на кухню к телефону.
  У тестя уже не спали, а может не ложились
  - Простите,СемёнВикторович, не могу вам пожелать доброго утра, потому как утра нет до сих пор. Но всё равно здравствуйте.
  - И тебе не хворать, - бодро ответил с того конца провода, тесть.
  - Семён Викторович, что это такое? Где свет?
  Лобов хмыкнул.
  - А у вас дома нет света?
  - Дома есть, а на улице - нет.
  - Ну, это наверное провода порвало. В такую пургу, этого стоило ожидать. Ничего, как погода наладится, починим. Что ещё у вас не хватает?
  - Я не про электрический свет говорил, а про дневной...
  Лобов помолчал, потом спокойно произнёс.
  - Помнишь я говорил про изменения констант? Считай, что это и есть изменение ещё одной. Наверное, здесь утро ещё не наступило...
  - И когда оно наступит? - Стойкое ощущение, что тесть знает гораздо больше, не покидало меня до конца разговора.
  - А я откуда знаю. Петька, у тебя же есть телефонный справочник, позвони в школу, спроси лабораторию физики, и задавай все вопросы им.
  - Хорошо, я попробую.
  - Молодец. Как девушки поживают, - из трубки послышался сдержанный смешок. - Ты ещё Светке компаньонку не нашёл?
  Интересно на что он намекает?
  - Это вы о чём?
  - Ладно это я так, не обращай внимания... Передавай привет Светке, и своим родственникам. Всё, мне некогда, давай, пока. - Попрощался тесть, и положил трубку.
  Как-то уж очень быстро он распрощался. И почему у него голос такой бодрый? Как будто этой лишней тяжести нет. Этот вопрос я оставил на потом. Я снова взял трубку и позвонил в школу. Там никто не отвечал. Я набрал ещё раз...
  - Тьфу, куда это я звоню? Тесть же сказал, что звонить надо в лабораторию, а я в директорскую набрал. - Я положил трубку, и взял лежащий рядом с телефоном потрёпанный телефонный справочник нашего посёлка. Так, так... где тут у нас на букву "Ф", ага вот... Странно, не знал, что в школьной физической лаборатории есть свой номер телефона.
  Я снова взялся за трубку и набрал 40-03, номер физической лаборатории.
  - Теплов на проводе, - трубку взяли почти сразу. Я посмотрел в справочник. Познакомится со всеми учителями, которых пригласил работать к нам школу мой тесть, у меня не было возможности.
  - Виктор Николаевич?
  - Он самый. А с кем я разговариваю.
  - Здравствуйте, - поздоровался сначала я. - Это Стахов.
  Меня там, похоже знали, так как ответили сразу.
  - Здравствуйте Пётр Михайлович, чем могу быть полезен?
  - Семён Викторович сказал, что вы сейчас занимаетесь произошедшим, и что у вас, возможно, есть кое-какая информация.
  - Да, у нас кое-что есть. Но, сейчас я не могу долго разговаривать, мне надо быть через двадцать минут в местной телестудии. Так, что могу вам предложить включить местный канал, другие всё равно не работают, и дождаться одиннадцати часовых новостей. Там я расскажу, всё что, смог узнать за короткое время.
  - Но вы можете сказать, когда наступит утро...
  - Точно, не скажу, но обязательно будет. А сейчас извините, мне надо спешить, - свернул разговор Теплов и положил трубку.
  Как же хорошо, что Светка городской житель. Поначалу она дичилась деревенской жизни, вызывая у меня с моими родителями лёгкие усмешки. Думали, привыкнет. Ан, нет. Не привыкла. Через год после приезда в Малую Мошку, и через неделю после предложения руки и сердца, и ещё через день после ответа "Да", она затеяла ремонт в нашем доме (но не с "папахеном" же жить!). Не забыв пристроить к нему маленькую пристройку, снабжающуюся водой из собственного колодца и с отводом канализации в специальные септики, расположенные у самого забора. К "удобствам" на улице она так и не привыкла. Теперь выходить на улицу по естественной надобности не было нужды, а принять душ, можно было, включив предварительно электрический водонагреватель. Это оценили не только родители с сестрой, но и наши гости в количестве семи человек. Валера, ведь, тоже гость.
  Обзвонив кого мог, и выяснив, что у них всё в порядке, я пошёл в "ванную комнату". Но там была очередь. Кто-то принимал душ. Нашли время.
  - Кто там? - спросил я стоящую у двери стройную и очень красивую блондинку по имени Таня.
  Таня посмотрела на меня умоляющими глазами.
  - Ваша сестра, - ответила она чуть не плача.
  Сестра значит! Я постучал в дверь.
  - Пошла вон, - раздался Надькин голос, - на улицу иди, там тоже туалет есть.
  - Наденька, - проворковал я, - если через три минуты, ты не откроешь дверь и не покинешь помещение, то обсыхать ты тоже будешь на улице. Там тоже ветер дует, и фен не понадобится...
  - Ой!- раздалось из-за двери и через минуту, дверь открылась. В дверях стояла Надька, в белом домашнем халате, и с намотанным на голову, белом мохеровым полотенце.
  Я взял её под локоть, и придал ей ускорение в сторону лестницы на второй этаж, открывая проход уже плачущей Тане.
  - Ты чего творишь? - зашипел я на неё когда за влетевшей в ванную комнату девушкой закрылась дверь. - С чего это ты решила душ с утра принимать?
  - А, что, нельзя? - Надменно посмотрела на меня сестра. - Или ты ради своих шлюх, запретишь мне это делать...
  Я опешил. Услышать такие слова от своей сестры, я не ожидал, как и то, что она скажет это нарочито громким голосом.
  - Это не ш... - повторить за Надькой оскорбительное слово, в присутствии большого количества женщин я не мог. - Это наши гостьи. И нравится тебе это или нет, но они будут жить у нас столько сколько понадобится.
  Первая на шум из комнаты вышла моя жена.
  - Ей, ты тоже запретишь мыться, чтобы твоим "гостьям" удобней было подмываться. Или может ей тоже в очереди стоять?
  - Замолчи, - не выдержал я. - Пошла вон, дрянь. Как у тебя духу хватает, в нашем доме говорить такие мерзости.
  - Оставь её, Петь. - Вмешалась в нашу с сестрой перепалку Света. - Пускай идёт к себе
  - Я этого так не оставлю, - чуть не плача завыла Надька. - Ноги их здесь не будет. Ты забыл, кобель драный, что это и мой дом. И делать из него бор... - договорить она не успела.
  Вышедшая из ванной комнаты Таня, дала ей звонкую оплеуху. От удара, Надьку закрутило на месте, и с головы у неё слетело полотенце, показав всем, абсолютно сухие тёмные волосы, стянутые в пучок.
  Татьяна брезгливо вытерла о себя руку, и молча пошла к кушетке на которой провела ночь, и стала собирать вещи.
  - Когда поезд в город пойдёт? - Спросила она будничным тоном, так как будто ничего не произошло.
  - Какой поезд?
  - Какие поезда бывают, обыкновенные. Я домой поеду. У меня билеты до Москвы на завтра забронированы, из Ельска.
  Я растерялся.
  - Значит так, Тань. Мы сейчас позавтракаем, заодно посмотрим местные новости, а там решим как нам с тобой быть. Или тебе придётся остатьсяздесь... - девушка посмотрела на меня удивлённо. Даже Светка нахмурила брови. О предположении её отца, что мы теперь находимся ОЧЕНЬ далеко от Ельска, и вообще от Земли, я ей не рассказывал. - Или будем отправлять вас всех вместе по домам.
  Татьяна посмотрела на понуро стоящую Надьку прижимающую к щеке руку.
  - Сколько надо ждать? - Спросила она, не сводя с моей сестры глаз.
  - Минут через десять начнутся местные новости, узнаем, что скажут, сами новости будут идти минут десять... Может быть полчаса. После сядем завтракать... Час, полтора, не больше.
  Татьяна вжикнула "молнией", закрывая свою сумку.
  - Хорошо, час, полтора я подожду.
  Все девушки находившиеся в комнате притихли. Все ждали.
  Я взял Светку под руку, и проводив её до кресла, включил телевизор стоящий в гостиной.
  По телевизору шёл китайский боевичок, где молодой человек с узким разрезом глаз, бодренько махал руками и ногами побивахом плохих дядь одной левой... Ногой! Внизу экрана бежала предупреждающая надпись - "через 5 мин. экстренный выпуск новостей". С каждым кругом надпись менялась. Сначала было пять минут, потом стало четыре минуты, потом... Так, через пять минут мы услышали позывные местного телевидения по которому начинался выпуск новостей.
  Молодой человек в толстом свитере с высоким воротом пуская пар изо рта представлял телезрителям посёлка Теплова.
  - Здравствуйте Виктор Николаевич, - начал молодой человек расправляя на столе небольшую стопку помятых листов.
  - Здравствуйте, - с улыбкой ответил Теплов, и будто давно репетировал, повернулся лицом к телекамере.
  - Все мы стали свидетелями, и заложниками необычного явления, - Продолжил молодой человек. - Даже не одного, а нескольких. Нам в редакцию раздаётся множество телефонных звонков, встревоженных телезрителей. Все спрашивают, что происходит? - Ведущий посмотрел на "учителя физики". - Так что здесь происходит?
  Теплов, тепло улыбнулся.
  - Группа учёных, которая была сформирована из учителей поселковой школы, пришла к выводу, что самое страшное, или наоборот, этого мы пока ещё не знаем, уже произошло.
  Ведущий подул на замёрзшие руки, и потерев их в нетерпении спросил:
  - Так, что же произошло?
  Теплов пристально посмотрел в телекамеру.
  - Мы предполагаем, что по неизвестным нам причинам посёлок Малый Мох, был вырван неизвестными силами природы из своего пространственно-временного континуума, и перенесён в другое место...
  Ведущий подпрыгнул на месте.
  - Вы шутите?
  - Отнюдь. Замеры стандартных земных констант показали существенные отклонения. Увеличения собственного веса заметили все. Так эталонный килограмм... земной килограмм, показал увеличение веса на 247, 633 грамма. Это почти на двадцать пять процентов больше. Произошли и заметные изменения в составе атмосферы. Так кислорода в её составе стало на три и тридесятых процентов больше, и углекислого газа тоже стало больше почти в десять раз. Зато содержание азота меньше почти на восемь процентов. Предвижу вопрос, что это может быть следствием каких ни будь воздушных потоков пришедших к нам из вне, то могу напомнить, что содержание азота в атмосфере, в отличие от углекислого газа и кислорода, очень стабильна и отклонения не выходят за стотысячные доли процента.
  Теплов отпил из стакана воды и продолжил.
  - Есть такие отклонения и в магнитном полюсе. Стрелка компаса, которая раньше показывала почти на север, теперь отклоняется строго на восток. Из этого мы делаем вывод, что магнитный полюс этой планеты, условно мы назвали её "Новая Гея", расположен в экваториальной зоне. Пока не ясно, со временем, так как не приходилось наблюдать полный суточный цикл. Для установки более точных данных, необходима ясная погода...
  - То есть, вы хотите сказать, что, как пишут писатели фантасты, все люди находящиеся в посёлке стали обыкновенными "попаданцами".
  Теплов поморщился.
  - Мы предпочитаем говорить "поселенцы", или "вынужденные поселенцы", слово "попаданцы" сильно отдаёт уголовной феней. Но если вам так больше нравится, то да, весь посёлок превратился в попаданцев...
  Ведущий новостей, после недолгих колебаний, бежать ему из этого дурдома подальше, или всё-таки остаться, взял себя в руки и продолжил передачу.
  - Значит, вы считаете, что вокруг нас сейчас находится неизведанная земля, которая может быть населена дикими чудовищами?
  - Не исключаю такой возможности. Сейчас сложно сказать что ни будь определённо, так как камеры внешнего наблюдения установленные на стенах периметра, показывают только темноту и снег.
  - Что вы можете ещё привести в качестве доказательства того что наш посёлок действительно перенёсся не ведомо куда.
  Теплов подумал, допив воду из стакана, и добавил:
  - Сразу после переноса, что произошло по земному времени в восемнадцать часов двадцать две минуты, с экранов мониторов службы охраны периметра, исчезли фонари освещающие створ Ельских ворот. Высланная досмотровая команда обнаружила, что узкоколейка далее пяти метров от ворот отсутствует...
  - Вот так, - пробормотал я. Или это бред сумасшедшего или глупый сон.
  За спиной послышались шаги, это Надька покинула нашу компанию и пошла наверх к себе в комнату и к своему Валере, который, так и не вышел на шум. Может быть и правильно...
  - Я хочу домой, меня мама ждёт, - отчётливо проговорила Татьяна, и взялась за собранную сумку. - Мне конечно, здесь очень "нравится", но пора и честь знать.
  - Стой, - Ольга поднялась из второго кресла и догнав Татьяну уже выходящую в сени, взяла её за руку. - Куда ты собралась? Ты же до калитки не дойдёшь...
  - Отпусти... - Зло проговорила Татьяна, - Оставайтесь если хотите, а я ухожу. Всё равно куда...
  - Стой доченька, - на пороге своей комнаты появился мой отец держась одной рукой за поясницу, а другой за дверной косяк. - Не ходи. Если хочешь, позвони своим родителям с нашего телефона. Ты код своего города знаешь? - Татьяна утвердительно кивнула головой. - Вот и хорошо. Иди, звони.
  Татьяна постояла в нерешительности, и положив сумку на пол пошла на кухню к телефону.
  Несколько раз она набирала телефон родителей, но каждый раз автоматическая станция телефонная станция сообщала ей, что "Неправильно набран номер". Всё правильно, таких номеров на станции не было, и связи с внешним миром тоже.
  Набрав последний раз номер, Татьяна положила трубку, и сидя на табуретке, расплакалась. Утешать к ней подошли моя Светка и четвёртая девушка поселившаяся у нас, по имени Женя.
  - Что собираешься делать? - спросил отец.
  Я пожал плечами.
  - Тогда не сиди, иди за дровами, печь скоро потухнет.
  Надев старую телогрейку, и валенки в которых недавно ползал по сугробам Валера, и поэтому ещё не высохшие я собрался идти на улицу, не забыв с собой ручной фонарик.
  Не успел я открыть дверь, как меня окликнула, рослая но не менее красивая чем другие девушки, Ольга.
  - Подождите, я с вами схожу.
  - Спасибо красавица, но дрова таскать не женское дело, особенно сейчас.
  По привычке потянувшись рукой, что бы поправить, обычно не послушные локоны длинны волос, но вспомнив, что стянула их резинкой в "конский хвост", она опустила руку обратно.
  - Я сильная. Я смогу. Я спортом занималась... Иначе я сойду сума... Возьмите, - она умоляюще посмотрела на меня, и чертовски стала похоже на мою Светку, только ростом на голову выше, и глаза голубые с слегка вытянутыми иприподнятыми чуть-чуть вверхуголками. Такими обычно изображают глаза эльфиек в фэнтэзийных романах, а тут вот рядом без всякой выдумки и вымысла.
  Я огляделся. На вешалке висела "Аляска", я снял её и протянул Ольге.
  - Одевай.
  Девушка спорить не стала, и быстро влезла в мою куртку. Маловата оказалась курточка, Ольга повыше меня будет... Я оглядел девушку.
  - Ты в тапочках пойдёшь?
  - Ой! - она вытащила из кучи обуви сваленной в сенях два,на высоких каблуках, дамских сапога сделанных из замши и по-быстрому переобулась.
  - На, держи, - я всунул ей в руки фонарь, - светить будешь. - И толкнув дверь... стукнулся об неё лбом. Дверь опять завалило.
  - Всё, поход за дровами отменяется, дверь завалило.
  Оля хмыкнула, и достав из угла сеней две штыковые лопаты, которые мама на зиму почему то забирает из сарая, пошла к двери.
  - Держите, - она протянула мне на ходу сельхоз инструмент, а другой всунула в щель между дверью и дверным косяком.
  Я подошёл к Ольге, и воткнул свою лопату чуть выше.
  - Давай на счёт три одновременно, и раз... и два... И навались... Дверь немного скрипнула, но осталась стоять на месте.
  - Примёрзла. Я сейчас. - Ольга вытащила лопату и начала скалывать лёд который намёрз снизу. - Попробуйте...
  Я попробовал. Дверь шевельнулась, и немного приоткрывшись опять остановилась. Ольга снова всунула лопату в щель.
  - И... раз, и... взяли, - кряхтел я, стараясь не пукнуть от натуги.
  Дверь открывалась медленно сгребая собой огромную кучу снега.
  На улице всё так же завывал ветер, но ледяной крошки, которая сыпалась с неба, уже не было, шёл обыкновенный снег. И даже немного потеплело. А может, показалось, так как силы у ветра были уже не те, и пробирать до костей бедных нас, он уже не мог.
  - Много намело, в следующий раз рискуем не выйти. Надо петли перевешивать, что бы дверь открывалась внутрь.
  - Ага, - поддакнула Ольга. - А потом обратно перевешивать, что бы летом воры не залезли.
  - Логично... - подумав согласился я.
  - А лучше дверь раздвижной сделать, как в Японии, - предложила Ольга пыхтя отгребая от двери снег штыковой лопатой. - И снег, не помеха и воры не влезут.
  Это какая-то не правильная "мисска", подумал я помогая ей разгребать сугроб.
  - Откуда такие ценные идеи, красавица?
  - О, у меня таких идей... Я на архитектора училась...
  Оля замолчала. То ли не хотела говорить, то ли берегла дыхание. Копать было нелегко. Лопаты стали тяжелее, и тот снег, что умудрялся задерживаться на штыке, тоже был не лёгким. Всё в этом мире стало тяжелее, а мы ещё не привыкли к такой силе тяжести.
  - А сейчас чем занимаешься?
  - Именно сейчас, я разгребаю снег...
  - А вообще?
  Ольга задумалась, не прекращая свою работу.
  - Выступаю. За участие в конкурсе хорошо платят. Гораздо лучше чем в каком ни будь проектном институте... А за победу такие бонусы полагаются...
  - Выигрывать приходилось? - Полюбопытствовал я.
  - Бывало. Всё хватит, - сказала она прекращая работу, - пока снегопад не кончиться весь снег не отгребём...
  А пришлось. Идти до дровника утопая в сугробах по самую грудь было не удобно, и яопять взялся за лопату, а Ольга подсвечивала фонариком, указывая мне направление.
  Валера пришёл вовремя, руки уже не слушались и ныла от натуги спина.
  - Бог в помощь, - поприветствовал он.
  - Спасибо, помощь не помешала бы.
  Валера взял из рук Ольги лопату и присоединился ко мне. Вдвоём мы быстро дошли до дровника, и натаскали почти пол куба дров. А тем временем, пять женщин мирно сосуществуя на одной кухне и около одной печи, приготовилипростенький завтрак, состоящий из яичницы, на которую ушли все яйца которые нашлись у нас в доме, и ждали нашего прихода не садясь за стол.
  - А я хочу вас порадовать, - расцвёл улыбкой Валера, последним заходящий в дом. - Кажется, начало светать...
  И как я прозевал.
  Тишина нарушалась только шарканьем ног, и скрипом отодвигаемых стульев.
  - Вы хоть оденьтесь... - проговорила мама, смотря как небольшой табун во главе с жеребцом, то есть со мной, рванул к выходу. А на улице было темно как и раньше, так же дул пронзительный ветер и зашвыривал за шиворот комья снега.
  - И где свет? - Расстроилась зеленоглазая Женя, закрывая глаза рукой.
  - Да отсюда вы не увидите, - высунул нос из сеней, Валера. - Надо за дровник идти...
  За дровник идти далеко, метров пятнадцать однако. Но пыл уже прошёл, стоило только вдохнуть полной грудью ледяной воздух, и желающих побегать по морозу раздетыми, не нашлось. Растирая покалывающие на морозе уши и носы, мы разочаровано пошли назад.
  Завтрак проходил в полной тишине, если не считать покрикивания китайского супермена, который продолжать махать руками и ногами на плоскости голубого экрана.
  - Пойду, прилягу, - сказала мама выходя из-за стола, - тяжело мне. Все молча кивнули головой.
  Уплетая поздний завтрак, я думал о том, что случилось. Не верилось как-то в произошедшее. Я читал фантастику. Я любил фантастику. И не раз ставил себя на место главных героев, задавая себе вопрос - а как бы я поступил? И каждый раз не находил ответа.
  По какой-то странной закономерности, все авторы писали о апокалиптических событиях связанных не с самим "переносом", хотя это тоже было, но не у всех, а социальных потрясениях. Люди превращались в зверей, стоило только исчезнуть прессу государства и власти. На поверхность всплывали самые низменные чувства свойственные далёким предкам человека, а цивилизованность сползала как ненужная шелуха.
  А будет ли у нас такое? Что мне... - я обвёл взглядом сидящих за столом людей, - ... нам делать? Быть сторонними наблюдателями, или быть активными участниками событий? В первом случае нам не дадут остаться в стороне. А во втором...
  - Надо собирать людей, - вслух проговорил я.
  Света подняла голову и вопросительно на меня посмотрела.
  - В посёлке могут начаться беспорядки...
  - Почему? - Спросили вместе Валера с Надей,а остальные удивлённо посмотрели на меня.
  - Кто видел наши запасы продуктов? На десять ртов их надолго не хватит. Это первое, а второе, менее приятное для некоторых из нас. В посёлке, на различных стройках, собралось много мужиков, и многие из них прибыли к нам без семей...
  Девушки, понуро опустили головы. Никто из них не был против замужества вообще, но не таким образом. Быть разменной монетой в отношениях между поселковыми им не хотелось.
  - Девушек всё равно надо расселять по домам, - после недолгих размышлений высказалась моя жена. - Они не могут жить всё время в больнице и в доме моего отца...
  - А у вас? - Робко спросила самая молодая девушка.
  - И у нас, - вскинулась Надя. - Ты слышала, нами самим скоро жрать нечего будет...
  На глазах у Жени появились слёзы.
  - Надька, - стукнул кулаком по столу отец, - Цыц, стерва. И в кого ты такая пошла... Ещё раз, откроешь рот, и в первых рядах пойдёшь искать себе жилой угол в другом месте. Я, пока хозяин в доме, и я буду решать, кому здесь оставаться, а кому уходить... - Отец подошёл к Жене и погладил её по голове. - Успокойся, не плач. Никто вас не гонит...
  - Бать, а Надька права, - вступился я за сестру. - Мы долго не протянем, если нам кто-то не поможет, - я выразительно посмотрел на Светку.
  - В магазин надо идти, - высказал мысль Валера. - Если там будут торговать, а не запрутся...
  - Этот магазин принадлежит моему отцу, - встрепенулась Светка. - Как он решит так и будет.
  - Нет, Свет, - возразил я. - Сейчас магазин может отойти тому у кого "прав" больше чем у твоего отца...
  Светка задумалась, и сорвавшись с места побежала к телефону.
  - Всё в порядке, - сообщила она после недолгой беседы со своим отцом. - Магазин и склад, взяты под контроль. Отец ругается. Считает, что мы дармоеды, и ничего не хотим делать... Он удивляется, почему генеральный директор Мшанского производственного объединения, не на рабочем месте...
  Я чуть не поперхнулся горячим кофе.
  - Какое рабочее место? Он что, сума сошёл? И что ещё за производственное объединение?
  - Что за "объединение", я не знаю, но то, что мой муж, предпочитает нежится в обществе красоток, а не идти на работу, с этим я согласна.
  - Но... - начал я. - я туда не доберусь...
  - Если хотел бы, добрался. Звони моему отцу, пусть выделит тебе снегоход. - Светка разошлась, - это и вас касается, - она посмотрела на Валеру с Надей. - В больнице не комплект врачей, а обмороженные и другие больные, уже начали поступать.
  - Но как же мы доберёмся...
  - С Петькой поедете. Чего сидишь? - Она посмотрела на меня. - Звони отцу.
  
  - Через пять минут будет, - сухо заявил тесть, как только я заговорил о снегоходе. - И сразу ко мне. В управление ехать не надо.
  - Мне надо подвезти до больницы сестру с Валерой, - напомнил я.
  - Их подвезут, а ты сразу ко мне.
  К тестю мы поехали вместе со Светкой. Моя жена, до некоторого времени, совсем не ревнивая женщина, сейчас старалась не оставлять меня одного в обществе большого количества красоток.
  Пурга закончилась, оставив после себя большие снежные заносы, и щиплющий за нос мороз. Водитель снегохода медленно вёл машину по пустынной улице, осторожно лавируя между сугробов, подсвечивая дорогу мощными фарами.
  Я посмотрел на небо. Обрывки туч уходили на север, открывая взору серебристую взвесь звёзд. Мириады звёзд подсвечивали небосвод, оставляя на нём куцые островки чёрного цвета. На Земле такого не бывает. Наверное, планета расположена ближе к центру галактики, где плотность звёздных скоплений может достигать нескольких световых часов, а может и минут, и до них "рукой подать".
  А на востоке занималась заря. Небо стало заметно светлее. Валерка не ошибся, рассвет не за горами. Светлая полоса, подсвечивая синее небо, затмевала оранжевым светом звёздный блеск.
  - Красиво, - сказала Светка, обхватывая меня крепче за бока, чтобы не вылететь из седла.
  Аккуратно, объехав большой снежный холм, наш водитель вывел снегоход к подъездным воротам тестя.Перед ними уже успели расчистить площадку, подсвечиваемую мощным прожектором. При нашем приближении луч света качнулся в нашу сторону ослепив нас. Мы остановились.
  - Сидите здесь. - Приказал водитель, слезая с аппарата. - Они откроют огонь на поражение, если вы последуете за мной. У них такой приказ.
  Подойдя к воротам, он нажал кнопку звонка. Дверь отрылась сразу, и молодой человек вошёл внутрь.
  - О, как,молодцы, - восхитился я. - Пока мы там сидели, твой папа время зря не терял. - Вон, как охрана поставлена.
  - Да уж, вижу. - Хмуро пробурчал Светка. - Даже в дочь своего босса стрелять готовы.
  - Ну, предположим, узнать в тебе дочь хозяина, сейчас весьма сложно. - Действительно. Светка была закутана с головы до ног в тулуп моего отца, который я отбил у Надьки, и наружу не высовывался даже нос, лишь в маленькую щёлку большого воротника выпивались облачка пара от дыхания.
  Через минуту за нами пришёл наш провожатый.
  - Идёмте. - Он посмотрел на Светку. - Только лицо откройте, чтоб его было видно.
  - Да как...
  - Стоп, Светка, - я остановил гневную речь своей жены, которая должна была вот-вот сорваться с губ. - Всё правильно. Я бы на их месте сделал тоже самое. - Светка фыркнула и, приоткрыв воротник, высунула наружу нос, а потом и всё остальное.
  Пройдя фейс-контроль мы, в сопровождении охранника дошли до железной двери, около которой вышагивал крепкий мужик в светло серой"Горке"и бронежилете, с висящим на плече СКСом.
  Я покачал головой. Меры безопасности беспрецедентны. За один день организовать такую охрану невозможно, если не знать заранее, чего ожидать. Раньше у Светкиного отца стояла на воротах пара человек без оружия, и выполняли чисто декоративную функцию. Я посмотрел в лицо охранника. Его я видел в первый раз, и тех, что были у ворот, я тоже раньше не замечал, все были новенькими.
  У тестя собрались все, кто имел отношения к управлению посёлком. Здесь были мои три заместителя, Щепкин с женою, Грибков со своим секретарём, и три молодые девушки.
  - Все на месте, - удовлетворённо произнёс Лобов после того как мы со Светкой заняли два пустующих стула, и сел во главе стола. - Я собрал вас сегодня в своём доме потому, что хочу, чтобы всёто, о чём здесь будет говориться не ушло дальше этих стен.
  И так, начну с новостей. Часть вы уже знаете, если смотрели телевизор, а другую часть вы увидите сейчас. Полчаса назад, вернулась группа разведки и принесла с собой запись вылазки за периметр. - Лобов взял со стола дистанционный пульт и включил большой телевизор висящий на стене.
  - Для нас сначала было проблемой выбрать направление разведки, - стал комментировать происходящее на экране, тесть. - Но, после того как появились первые признаки затихания пурги, мы с помощью мощных телескопов, позаимствованных в школе, смогли осмотреться по сторонам, на сколько это было возможно. По двум направлениям, северном и восточном, мы не нашли ничего интересного. - Он показал на почти чёрный экран, на котором можно было с трудом рассмотреть пустое пространство, абсолютно ровное как стол.
  - Но, вот южное... В обычном режиме видна всё та же снежная степь, но в инфракрасном....
  Экран мелькнул, видно переключали режимы... На телескопах? Хм... Ладно, сделаем вид что поверил. Так вот, на экране стали заметны небольшие красные точки на синем фоне.
  - Мыши, - взвизгнула одна из девушек.
  Тесть улыбнулся.
  - Хотелось бы, но увы. Это съёмка сделана с расстояния, почти в пятнадцать километров, перспектива данной местности позволяет это сделать.
  Все замерли.
  Пятнадцать километров... Это что же тогда светится... Это, каких же размеров эти "мыши".
  - Мамонты, - прошептал Утешин.
  - Мастодонты, - возразил Щепкин.
  Лобов включил увеличение.
  - Это, господа, ни мамонты и не мастодонты, эти существа поменьшебудут...
  Гигантское стадо гигантских... непонятно кого, но очень похожих на бизонов, шло в направлении посёлка. Я сглотнул, а Светка вцепилась мне в руку. Кто-то охнул. Грибков, по понятным причинам, громко выругался, его детище - кирпичная стена периметра, должна пройти испытание в считанные дни, а может и часы.
  - Удалось засечь скорость? - Поинтересовался Логинов.
  - Скорость стада не постоянна, оно часто останавливается, вероятно им тоже не сладко приходится пробираться по снежным заносам. Но можно предположить, что... - Лобов посмотрел на часы, - ночью, по земному времени, животные должны быть здесь, т.е., примерно часов через восемь-десять.
  - Добрая будет охота. Хотелось бы знать кто на кого... - Тихо пробормотал я, но меня услышали.
  - Будем надеяться, что не нас, - пробормотал Утешин сидящий рядом со мной. - От таких "гостей" надо пушкой отбиваться, а где её взять?
  А Лобов, тем временем, продолжал пультом тыкать в экран:
  - Теперь посмотрите вот на это изображение. - На экране былатаже заснеженная, плоская степь, где глазу не за что было зацепиться,такое же ровное поле и такая же тёмная полоса по горизонту. Стоп!
  - Увеличить можно? - Спросил я. Лобовнажал на кнопку.
  Через несколько секунд, картинка на экране увеличилась.
  Это был лес. Если бы не тяжесть постоянно давившая на плечи, я бы сказал, что мы на Земле. Покрытые снегом еловые лапы предстали во всей красе. Прямо пейзаж среднерусской полосы.
  Я улыбнулся, и моя улыбка непроизвольно расползлась до ушей. МЫ ДОМА! Ну, почти...
  - В инфракрасном свете не снимали? - Поинтересовался Логинов.
  Лобов кивнул головой.
  - Съёмка велась во всех диапазонах, в том числе и в инфракрасном свете, но ничего нового к тому, что вы сейчас видите, не добавилось. И качество съёмки оставляет желать лучшего. - Тесть перемотал запись. - Так вот, разведгруппа выдвинулась в восточном направлении, и вынуждена была сделать остановку почти сразу за стеной. И вот, что они увидели. - Щелчок кнопкой пульта, и на экране появилась крепостная стена, вид изнутри.
  Люди в военной форме, с карабинами в руках окружили приоткрытые, едва ли на четверть, ворота, выцеливли в заснеженной темноте неведомых врагов, прикрывая нескольких смельчаков решившихся на вылазку.
  Тот, кто снимал, шёл замыкающим.
  Отряд остановился сразу за воротами. Лучи фонарей, обшаривая пространство, высвечивали тёмную полосу, идущую вдоль стены. Полоса была припорошена снегом, но было хорошо видно, что ещё совсем недавно здесь была незамёрзшая тёмная жижа. Полоса была не только длинной, но и широкой.
  - А вот образецтого что находится в полынье. - Поставил на паузу видеомагнитофон,мой тесть достал из-под стола тёмный полиэтиленовый мешок и, развязав его, положил на стол.
  Утешин решительно взял мешочек и, принюхиваясь,медленно заглянул в него. Брови от удивления приподнялись,и он запустил внутрь руку, зачерпывая пригоршню чего-то чёрного. Я принюхался тоже, не пачкать же руки... Чёрное нечто, отчетливо пахло... торфом.
  Первый "И", потёр торф пальцами, понюхал ещё раз... лизнул.
  - Куда? Стой! - Но Лобов не успел. Проворный язык Утешина ткнулся в черную кучку. - Тьфу, - скривился тесть. - Как дитё малое, всё что не дай, всё в рот тянешь...
  - Нормально, - прокартавил Утешин сплёвывая грязьобратно.
  - Там может быть инфекция от которой у нас нет иммунитета...
  - Низинный торф, - отмахнулся Утешин рукой, как будто всё этим объяснил. - Плохо, что низинный...
  Все, кроме моего тестя и трёх девушек, с пониманием качнули головой.
  - Чем плохо? - поинтересовалась одна из трёх.
  - Нельзя использовать для топлива...
  - Как нельзя? - подпрыгнул на своём месте Лобов.
  Утешин развёл руками.
  - Низинный торф пригоден только для удобрений...
  - Но мы думали..., - начал говорить мой тесть но осёкся, и замолчал.
  - Мы можем использовать первые тридцать-пятьдесят сантиметров как топливо... Но как низкокалорийное топливо. Скажем так, для паровозов брикеты из этого торфа не подойдут.
  - Ладно, с этим вопросом разбираться будем потом...
  - Одну минуту, - перебил моего тестя, Лунёв. - Этот вопрос может оказаться куда более важным, чем другие.
  - Даже нашествие "бизонов", для вас менее важный вопрос? - Поинтересовалась главный бухгалтер.
  - Да, даже нашествие "бизонов", от которых можно отсидеться за стенами, ничто по сравнению с холодом. У нас назревает нехватка топлива для ТЭЦ. Я не буду говорить чем чревато остановка этого жизненно важного объекта, но если оно встанет, то мы останемся без электричества, и без тепла...
  - И насколько у нас ещё запасов?
  Лунёв достал планшет, и после недолгих манипуляций, выдал ответ.
  - На четыре дня хватит, потом будем переходить на экономный режим. Будем подавать электричество только днём, и только на производственные цеха...
  - Как, только днём? - Лобов схватился за голову.
  Коттедж Лобова обогревался исключительно за счёт ТЭЦ, и остановка этого предприятия, больнее всех ударит именно по нему. А впоследствии, подумалось мне, и по всем нам. Если проживающие в его доме две сотни девушек замёрзнут...
  Я посмотрел на трёх побледневших представительниц "женской диаспоры". Наверное, от одной мысли о холоде они начали мёрзнуть заранее.
  - Семён Викторович, - очнулся всё время молчавший Щепкин. - Разведгруппа дошла до леса?
  Лобов отрицательно покачал головой.
  - Мы отложили это до более светлого времени.
  Светка повернулась к Лунёву.
  - ТЭЦ на дровах работать может?
  - Вполне. Для нашей ТЭЦ подходит любое твёрдое топливо...
  Совещание длилось до глубокой ночи, по Земному времени, а по местному, до позднего утра, когда солнечный диск полностью всплыл из-за горизонта, касаясь его своей оранжевой кромкой.
  Не смотря на жаркие споры, а может быть и благодаря им, было решено много задач.
  С "бизонами" решили не мучиться, а просто взломать лёд вокруг стены перед самым подходом стада, и для верности напугать огневыми "спецэффектами", как то стрельбой из СКС, и усиленной стрельбой из того же самого "материала" с целью заготовки мяса. Последнее предложил Утешин, потирая руки. С ним согласились, и предложение прошло на ура. Вторым вопросом было топливо. Очень больной вопрос для всех.
  - Надо вербовать бригады лесорубов, - предложил Логинов, при горячей поддержке Щепкина, который тоже имел в этом свой интерес, но уже не связанный с отоплением.
  - Чем платить будем? - Поставила вопрос ребром главный бухгалтер. После недолгих прений женской половины собравшихся, уточняющих вопросов со стороны мужской части заседавших, решили: Во-первых,бумажные деньги к оплате не принимать, и оставить в обращении металлические номиналом не более пяти рублей. Как объяснили нам обе Светланы, что деньги должны иметь РЕАЛЬНОЕ обеспечение, а не ноликами нарисованными на бумаге. В качестве эталона взяли буханку хлеба, прировняв её стоимость к одной копейке. Во-вторых, поставили задачу хозяину "Универсального магазина", т.е. Лобову, привести цены на товары в соответствии с принятыми на этом заседании. В-третьих, утвердили размеры оплаты труда, взяв за эталон набор необходимых продуктов на один день (по новым расценкам). Получилось, что платить лесорубам будем из расчёта пятнадцати копеек за куб распиленных дров, и десяти копеек за деловую древесину.
  - Почему такая странная оплата? - Удивился Степанов. - Деловая древесина стоит дороже.
  - Это просто, - объяснил Утешин, - человек, по своей природе, лентяй. Если сделать наоборот, то нам придётся нанимать ещё одну бригаду, которая будет заниматься сортировкой и пилкой дров...
  - А так они сами будут пилить хорошие стволы на дрова. - Возразил Степанов.
  - Не будут. Это займёт время, и выгоды не принесёт, и лень матушка помешает.
  - А вы не боитесь, что у людей не будет стимула работать по этим расценкам. - Засомневалась одна из девушек. - Мы же не только едим, мы ещё одеваемся, строим дома, платим за ЖКХ, и на всё остальное тоже нужны деньги.
  Я улыбнулся. Интересно, кого она имеет ввиду, уж не себя ли?
  - Работать будут хорошо, и на "всё остальное" хватит...
  - Можно сделать иначе. - Возразил я. - Вообще не платить.
  За столом наступила гробовая тишина.
  - Рабство предлагаешь? - Прищурился Логинов. Даже Светка отодвинулась, с подозрением смотря на меня.
  - Ни какого рабства. Вы все рассуждаете с точки зрения хозяев рабочих мест, вы обдумываете как вы будете платить СВОИМ, - на этом слове я сделал ударение, - рабочим. Не надо нам СВОИХ рабочих. Мы можем установить расценки на необходимые нам товары, и скупать их по НАШИМ тарифам у частных лиц. Кто, кому и сколько будет платить, это уже не наши проблемы.
  Когда мои слова дошли до головы Щепкина полностью, он заулыбался.
  - Это я организую...
  - Но, - продолжил я. - Многие из здесь присутствующих, согласятся, что таких бригад, фирм, или компаний должно быть много, для конкуренции...
  Теперь дошло до всех, и до Щепкина тоже.
  - Хорошо, - заявил Лобов. - Конкуренцию я поддерживаю, пускай будет так, может со временем, нам дрова обойдутся дешевле.
  - Нужно регистрировать производственные артели, - выступила главный бухгалтер. - Тогда можно будет заключать договоры. И разрешения на работы тоже оформлять надо...
  От последнего предложения, у Лобова и у моей жены глаза вылезли на лоб.
  - Какиеещё разрешения? - Прошипел,задыхаясь, мой тесть. - На что разрешения...
  Щепкина смутилась.
  - Ну как же, мы же не можем допустить, чтобы все..., - она посмотрела на покрасневшего Хозяина и замолчала.
  - Вы договаривайте, договаривайте. Что вы не можете допустить? - хозяин встал из-за стола, и подошёл к Щепкиной. Нависнув над растерявшейся бухгалтершей, Лобов загрохотал злым голосом. - Право свободно трудиться? Или увеличения конкуренции ВАШЕМУ мужу? Или вы хотите зарабатывать больше всех, взимая с желающих работать, мзду?
  Щепкина побледнела и, сжавшись в комочек, испуганно смотря на Лобова.
  Хозяин выпрямился.
  - Никто, никогда, не будет иметь право, распоряжаться тем, что ему не принадлежит. Любой, кто хочет распорядиться своими способностями, силами, имуществом, делает это свободно...
  Вся земля на острове, находится в собственности моей семьи. Всё, что за переделами периметра - свободные земли. Любой, имеет право взять себе земли столько, сколько сочтёт нужным, без всяких разрешений и согласований.
  Лобов сел на своё место.
  - Я это хамство насмотрелся ещё там. И не хочу видеть его здесь. Кто будет думать иначе, мой враг.
  Хозяин посмотрел на главного бухгалтера.
  - Регистрация нужна, чтоб не было мошенничества, и налоги было с кого взимать, а паспорта утрачивают силу как ненужные.
  Щепкины и Грибков заёрзали на месте.
  - Как же платить? - спросила Щепкина
  - Как это "как"? - По договору конечно. А по паспорту... так по нему никогда не платили.
  - Это анархия, - возразила Щепкина.
  - Нет, - отфутболила возражение Светка, - это свобода!
  В это время дверная ручка повернулась, дверь тихо щёлкнула, и в комнату вошёл квадратный мужик в форме личной охраны Хозяина и, не спрашивая разрешения, доложил.
  - Семён Викторович, черта пройдена.
  - Спасибо Саша, иди. Мы уже заканчиваем.
   Охранник так же тихо вышел, как и вошёл
  Лобов поднялся.
  - Господа, на сегодня нам придётся закончить нашу болтовню, и заняться делами более серьёзными. Как мы не надеялись, что "бизоны" обойдут наш остров стороной но,увы,... они идут к нам в гости. Дамы, спасибо за приятное общество, но дальше мы вас покинем. Господа, - Лобов подошёл к двери, - прошу всех за мной.
  Мы вышли вслед за хозяином дома и вместе с ним спустились в подвал.
  - Я не могу похвастать большим выбором, но и того что есть нам должно хватить, - сказал Лобов проходя мимо вытянувшегося по стойке "смирно", охранника.
  Достав связку ключей, он открыл массивную железную дверь и, отключив сигнализацию, набрав на пульте комбинацию цифр, пропустил нас вперёд. Свет в комнате включился, едва датчики движения уловили наше присутствие.
  Большая комната, заставленная стеллажами с ящиками тёмно-зелёного цвета, оказалась арсеналом.
  - Вот, господа, - Лобов обвёл рукой комнату. - Здесь вы можете выбрать себе всё что вы сочтёте нужным.
  Подойдя к штабелю ящиков стоящих прямо у входа,я снял крышку с верхнего ящика. Боже, откуда у Лобова АКСы?
  Я взял одну "машинку" и внимательно её осмотрел. Нет не автомат. Самозарядный гладкоствольный карабин Сайга-12К почти точная копия АКС внешне.
  - Это нам не поможет, - взял у меня из рук оружие Логинов, - дробью этих тварей не остановишь...
  - Откуда это у вас? Щепкин вертел в руках ещё один "двойник" сильно похожий на АКС74-У
  - Достал по случаю, - не вдаваясь в подробности, пояснил Лобов, открывая стоящий в дальнем углу железный шкаф.
  
  
  
  
  
  
  Самое трудное предстояло потом. Стадо "бизонов" уже было видно без бинокля, а нам никак не удавалось поднять людей с диванов. Тогда по решению хозяина, начали вести прямую телевизионную трансляцию с южной стены, и приглашать добровольцев желающих получить оружие в руки.
  Добровольцев получить оружие оказалось много, адобровольцев защищать периметр, мало. Последним, вместо карабинов, давали в руки лом или лопату, и отправляли ломать лёд.
  Увы, даже для защиты собственной жизни, люди не хотели шевелиться.
  - Я, что охотник что ли? - Говорили одни. - Кому надо тот пусть и охотится.
  - Я чего призывник какой, что ли? - говорили другие. - Бегай у начальников на побегушках.
  - На халяву, не пойду. - Говорили третьи. - Пускай сами горбатятся...
  Пришлось гнать силой. Надеюсь, это был последний раз. Надо что-то придумать, и навести порядок в этом вопросе.
  Стадо подошло поздней ночью по земному времени. Подошедшие твари оказались не "бизонами". Огромные туши, в холке выше наших стен, с коричневой шерстью сбитой колтунами и с намёрзшими сосульками на боках, были вооружены огромными клыками и острыми когтями. И от них разило, аж глаза резало, и дышать стало нечем.
  - В следующий раз противогазы раздам, - сказал Лобов, и посмотрел в оптический прицел своей СВД.
  Передние твари, поджимая уши и наклоняя голову стали принюхиваться. Интересно к чему, или к кому?
  - Чуют чего-то... - неуверенно проговорил я, на всякий случай, снимая карабин с предохранителя
  - Ни чего, а кого. - Уточнил Лобов, продолжая рассматривать огромных тварей в оптический прицел.
  И тут раздался первый протяжный вой, который больно ударил по ушам.
  На стенах началась паника.
  - Всем стоять, - заорал Лобов, но опомнившись нажал тангетку рации. - Всем, всем, всем, на связи Старший, приказываю. - Он посмотрел по сторонам. - Всем старшинам участков стрелять любого кто посмотрит назад.
  Старшие участков, состоящие из штатных охранников периметра, защёлкали предохранителями, но стрелять никто не решался.
  Хозяин, не отрываясь от оптического прицела, повёл стволом в сторону и нажал на курок.
  Я вздрогнул. Номне показалось, что вздрогнули все. Первый выстрел в этом мире был сделан по человеку...
  Маленькая точка, сорвалась со стены и упала во внутренний двор. Лобов сплюнул.
  - Мразь.
  Прибежал Грибков вместе с начальником охраны периметра.
  - Семён Викторович, не давайте им подойти к стенам. - Запричитал Грибков. - Это ошибка... Я не думал, что это будет так...
  - Что ты хочешь сказать?
  - Это декоративные загородки... Я не знал...
  Лобов сплюнул, и повёл стволом в сторону инженера... Под Грибковым расплылась жёлтая лужица... Хозяин хмыкнул, но ствол ушёл в сторону.
  - Дать оружие, и в первые ряды его, - начальник охраны кивнул головой ипотащил за шкирку в сторону оружейных вагонов подмоченного инженера.
  Поток тварей, притормозивший перед взломаннойполыньёй, после выстрела зашевелился, и в прорубь, с диким рёвом хватая огромными клыками соседей, полетели стоящие в первых рядах твари.
  - Приготовится... - произнёс в рацию Лобов. - Не давать им выползти на лёд, открывать огонь по готовности.
  Затоптав в грязь первые ряды, завалив трупами, свежую прорубь, твари приблизились к стенам.
  - Огонь, - заорал Лобов, и открыл беглую пальбу из винтовки.
  Я прицелился в широкуюпереносицу подбирающейся к стене твари, которая виляя задом, как домашний кот перед прыжком, щурила маленькие красные глазки.
  Какие же они огромные, - пронеслось в голове, и я нажал на курок.
  Размер ничто, когда он не защищён бронёй.
  Пуля калибра 7,62 мм весом в восемь грамм, вылетающая из ствола со скоростью 735 метров в секунду, и имеющая энергию 2133 джоуля, прошила лобовую кость как туалетную бумагу и, вылетев с обратной стороны, вырвала приличный кусок черепа. Тварь так и осталась на месте продолжая вилять задницей, но уже в агонии. К сожалению она была не одна...
  Слева, захлёбываясь длинной очередью застрочил крупнокалиберный пулемёт, выкашивая тварей десятками, так как четырнадцати с половиной миллиметровая пуля прошивала насквозь до трёх туш.
  Но поток не становился меньше, а твари с ещё большим остервенением от запаха крови рвались к стенам, и в нескольких местах им это удалось. Защитники сбежали, не забыв прихватить с собой оружие, и прикрыть стены было некому.
  - Махов, огонь на пятый сектор, - заорал Лобов в рацию. - И достань этих ублюдков, если время будет.
  КПВТ после небольшого перерыва снова открыл огонь.
  Перед стенами творилось чёрте что. Я не успевал выцеливать очередного "бизона", и нажимал на курок, лишь заметив шевеление перед собой. Одна обойма, вторая, третья...
  Щёлк... Я вставил четвёртую и, вскинув карабин, не сразу сообразил, куда надо стрелять.Из-за завала, возвышавшегося над стеной,ничего не было видно, обзор был перекрыт полностью.
  Где эти твари?
  Справа от меня, зашевелилась одна из туш, и с шуршанием откатилась назад. В образовавшуюся брешь, тут же сунулась окровавленная морда, и одним рывком "бизон" забрался на стену.
  - Какой красавец, я тебя заждался.
  Как там в сказке? В одно ухо запрыгнул, в другое вылетел, и стал красным молодцем?
  Ну, это в сказке, а в жизни, восемь грамм свинца пролетевших по тому же самому маршруту, в золото не превратилось. Очень жаль!
  - Стахов, - похлопал меня по плечу Лобов, - мы здесь справимся, бери рацию и с моей охраной беги на пятый, там никого не осталось, и КПВТ опять замолчал.
  Ещё бы им не справиться. Здесь и ребёнок справится с рогаткой. Баррикада из трупов возвышалась над стеной метра на два, а местами и на три, и "бизоны" здесь притихли, перебравшись в пятый сектор.
  Пятый сектор, превратился в проходной двор. Через качающиеся стены, на территорию острова, один за другим перепрыгивали "бизоны", и хватали не успевших убежать, растерявшихся людей.
  - Беглый огонь, заткнуть дыру, - отдал команду я, и выстрелил в перелезающего через стену "бизона". "Бизон" дёрнулся и, свесив лапы по обе стороны крепостной стены, загородил дорогу следующему. Восемь стволов, почти одновременно, изрыгнув куски свинца, притормозили поток, прыгающих тварей.
  Через пятнадцать минут, и ещё одной длинной очереди крупнокалиберного пулемёта, пятый сектор оказался закрытым для хищников, но точку в этой кровавой вакханалии поставили не мы....
Оценка: 4.07*10  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"