Аннотация: Все повторяется. То что происходило когда то, может повториться вновь и вновь.
СБ Русского Легиона Смерти.
Закрытый материал.
Высшая степень секретности.
Материал тематики "Станции утешения".
Входящий Љ 072-331
Фрагментарная распечатка закрытого интервью оперативного сотрудника.
Опрашиваемый сотрудник:
- Сержант 3го управления СБ РДЛ Витолд Славен. Боевой псевдоним Боцман.
Статус на момент операции:
- Командир огневой группы, разведывательного подразделения. 2й ланс 1го батальона.
В ходе операции, подразделение было переведено в личное подчинение командира командного ланса.
Опрашивающий:
Следователь 2го отдела СБ РДЛ (Особого отдела). Лейтенант Сергей Меренг.
Цель интервью: Уточнение деталей операции в связи с понесенными высокими потерями личного состава.
Тип интервью: "Неформальная беседа" или "полу официальный опрос".
Опрашивающий - "О":
Интервьюируемый - "И":
"О":
- Хотя мы с вами ведем неформальную беседу. Опрос будет происходить под запись, но данная запись, будет использована исключительно для внутренних целей. Вы согласны продолжить?
"И":
- Это стандартная процедура. Да.
Пропущено.
"О":
- Вам на момент выдвижения из расположения батальона, была известна цель операции?
"И":
- Да. До офицеров и солдат была доведена основная цель задания.
"О":
- Повторите.
"И":
- Высадка в тылу наступающего противника. Сковывающий удар по концентрируемым возле точки высадки резервным подразделениям второго эшелона, с одновременным повреждением коммуникаций.
"О":
- Вам был известен полный план операции?
"И":
- Нет. Только общие направления ударов. Более подробно, только его часть касаемая нашего подразделения. Второго ланса и преданных ему подразделений разведки и мобильной пехоты.
"О":
- Вам не показалось это странным?
"И":
- Нет. Данные о противнике и месте высадки, предоставил наниматель. Мы не раз убеждались, что таковые редко полностью соответствуют действительности. По этому, на стадии планирования, невозможно учесть всех нюансов обстановки для четкого планирования действий.
Исходя из этого, принимается некая общая концепция. А конкретные действия подвергаются коррекции после доразведки на подлете к объекту атаки.
Пропущено.
"О":
- Когда был принят, введен и доведен до вас оконечный план высадки?
"И":
- За четыре часа до входа в атмосферу. Мы как раз отбили третью атаку военно космических сил обороны планеты. Наши аэрокосмические истребители окончательно обеспечили свободный посадочный коридор.
"О":
- Наниматель утверждает, что данный коридор обеспечили его силы.
"И":
- Эти... Простите. Он может утверждать, все, что ему угодно. На всех кораблях группы велась запись телеметрии. Попутно была трансляция, а значит и запись с видеокамер кораблей и истребителей. Те из нас, кто не был занят на боевых постах, смотрели и слушали в кубриках отведенных под ожидание посадки, данную трансляцию. Она не прекращалась до момента объявления посадки и команды занять места в боевых машинах для высадки.
Наниматель отозвал свои АКИ, после окончания второй атаки обороняющихся на транспорты, мотивировав прикрытием ими прыжковых кораблей. Третью атакующую волну, мы отбивали только наличными силами. И прекратить массированные атаки, смогли только благодаря тому, что наши разведчики прорвались к планете и навели несущие бомбы копья АКИ, на их взлетные полосы.
"О":
- Понятно. Насчет бомбометания. Это вызвало жалобы от нанимателя ввиду большого повреждения инфраструктур посадочных полей. Оно было предусмотрено планом?
"И":
- Нет. Вынужденная мера. Согласно данных нанимателя, к моменту подхода наших сил к планете, начиналась контр наступательная операция. Первым этапом ее, означен был вывод из строя или захват более половины АКИ противника. Захват полос взлета и их контроль.
Уже после второй волны атак, стало понятно, что задача не выполнена. На запросы их командование отвечало, что все идет согласно плана. На атакуют силы, из тех, кто находился в воздухе и на орбите. А перед началом третьей атаки, на наши запросы, с планеты все же пришло подтверждение, что это все их силы. Полосы не захвачены и не контролируются. В результате на момент посадки, мы потеряли уничтоженными, более десяти истребителей и шесть пилотов. А корабли получили повреждения.
"О":
- Понятно. А чем была вызвана высадка вашего ланса в непредусмотренном приказом месте?
"И":
- Из-за задержки при прорыве блокады, мы не соблюдали сроков высадки и начала операции. А еще, поступившими данными воздушной разведки.
Там, где нам было назначено ордером место высадки, была замечена концентрация сил противника. В частности, именно это вынудило первый и командный ланс произвести "горячую выброску". А их корабль сел рядом с нами. Вслед за ними мехи нашего ланса, те кто имел прыжковые ускорители, так же произвели выброс.
"О":
- То есть все корабли, сели в непредусмотренном панами месте?
"И":
- Да. Это так. Но как я уже сказал, благодаря принятому полковником решению о Горячем Сбросе. Почти все мехи, не смотря на противодействие противника, вышли на предусмотренный планами рубеж атаки точно в срок.
"О":
- Хорошо. Кратко опишите, как вы перешли со своею группой, под командование майора Шелтона.
"И":
- Как я и говорил, мехи были выброшены на места начала атаки, без поддержки пехоты. Огневую поддержку, они не могли получить до момента полной разгрузки допшипов. Единственным кто ее оказал был командный дропшип типа крепость. На нем как вы знаете, стоит орудие Длинный Том. Но количество зарядов к нему, ограничено. А стоимость каждого, весьма велика. По этому, несмотря на огромную дальность полета снаряда, ставить огневую завесу, или производить стрельбу наобум, нерентабельно и убыточно.
По этому, уже на месте, произвели переназначение огневых средств. На обеспечение и поддержку основных сил были сразу направлены разведчики и за ними танки и усиленная мобильная пехотная группа.
Второй ланс выдвинулся к точкам обозначенным на плане как ближайшие узлы коммуникаций, а третий и четвертый заняли оборону вокруг места высадки. Они были и обороной и резервом.
Нам предстояло уничтожить железнодорожный мост. Два моста обычных и несколько складских комплексов. При той концентрации противника, что обнаружилось на месте, реально было выполнить задачи только дальними огневыми налетами.
Вот по приказу полковника из огневых групп и мехов, несущих дальние ракеты, и сформировали мобильные батареи.
И так наш отряд попал в подчинение майора. У него был Аватар с четырьмя установками дальних ракет, а у нас, как раз ракетный кариер и транспортер с дополнительной пусковой "двадцаткой". Мое отделение должно было обеспечить охрану и наводку на цели. Ракет то у нас было тоже не бесконечно много. По планам, основные цели коммуникаций, должны были разрушать и накрывать бомбами. Но мы лишились почти всех истребителей, что могли их нести. Бомбы были , а вот на что их подвешивать...
"О":
- Но часть истребителей все же уцелело?
"И":
- Да. Уцелели, но ведь и у них уцелели тоже. Так что ребята, садились только чтобы зарядить пеналы ракет и тут же взлетали. Причем часто под обстрелом и с воздуха и с земли. Противник то опомнился и нас стали прессовать со всех сторон. Но если бы не они, мы бы толком и не высадились. Да и площадку посадки бы нам разбомбили на раз.
"О":
- Я понял. Итак, ваше подразделение поступило в подчинение Шелтона. Как вышло, что вы приняли командование группой?
"И":
- Это произошло не сразу. Перед этим было еще несколько событий. У вас должен быть мой рапорт, с приложенной телеметрией с камеры на шлеме.
"О":
- Да. Я его изучал. Но мне важны и другие аспекты произошедшего, кроме точных цифр и поминутной раскладки действий. Так что кратко опишите, что произошло. До перехода к вам командования.
"И":
- Как скажете. Мы одни из первых получили приказ на выдвижение к огневой позиции. Наша первая цель мост через реку, был как раз на пути ко второй позиции, откуда надо было накрыть склады и казармы живой силы.
Два меха из второго ланса, при поддержке огнем второй пары, обеспечили прорыв и выход к точке открытия огня. Наши Бронированные машины пехоты и майор, сбили заслоны. Две машины вырвавшись вперед, выпустили разведку и ребята подсветили цель. Так группа броском достигнув первой точки, развернулась и с ходу открыла огонь на поражение.
Мост и подходы били забиты легкой техникой и фурами с припасами. Я вам скажу, так. Там, разверзся ад. Залп и попадание сразу 120 ракет, это армагедон! А мы дали три подряд. Первый, по нашему берегу, второй по другому и затем, по мосту.
Когда проходили мимо, даже под бронею нечем было дышать, и краска дымилась. А взрывы боеприпасов, что сгорали в машинах, слышались еще долго. Там не только техника, земля горела. В колоннах что накрыли, было много машин с горючим. Мы уничтожили всех и все.
На подходе к позиции обстрела второй точки, это и произошло. На нас, вышли два АКИ противника. Майор, отходя в сторону начал стрелять. Он пытался не просто поразить их, он уводил их от кариера и машины с запасными ракетами. Привлекал внимание, вызывая огонь на себя. Но ни все правильно поняли. Несмотря на его пуски, атаковали именно кариер. Первой взорвалась машина с боеприпасами. Взрывом перевернуло два транспортера. А вот потом, детонировал кариер и были повреждены еще два транспортера.
Я был машине, сразу за головной. Тряхнуло взрывами, но у нас никто не пострадал. А вот в тех, что были ближе и перевернуты взрывами, погибли многие.
"О":
- Но командир вашей группы не погиб тогда?
"И":
- Это так. Лейтенант Вздишек, и лейтенант Матвеев, были ранены и контужены. Этого нет в записи. Да и в рапорт я не включал. Вздишек, он же когда мы подбежали к его машине, отвалил люки и начал отстреливаться. Убил сержанта Слободу. Сразу. Наповал. Еще двоих ранил.
"О":
- Значит он не погиб при зачистке второй точки?
"И":
- Нет. Его застрелил Матвеев, когда он хотел подорвать машину.
"О":
- А Матвеев?
- Ему сломало обе ноги. Он вместе с остальными ранеными сгорел в этой чертовой деревне. Прямо на входе.
Пропущено.
"О":
- Вернемся к моменту после смерти командира.
"И":
- Как скажете.
Пропущено
"И":
- АКИ ушли. Майор сумел повредить один. А второй, наверно посчитал, что с нас достаточно. Но так как мы были в тылу противника, Шелтон сразу приказал занять оборону и осмотреть машины.
Три, были пригодны к движению. Еще две, хоть и были перевернуты, но почти целы. Их, зацепив тросами, поставили на гусеницы. Еще одну колесную, удалось быстро отремонтировать.
Пока возились с техникой, пару раз на нас выходили их патрули. Но слава богам, майор отличный стрелок. Ушел только один легкий ховер. Но все равно, это был сигнал, что АКИ на нас навели наземные силы.
В одной из машин находился небольшой запас дальних ракет и мы общими усилиями дозарядили мех майора и установку на транспортере. Вот тогда то, Шелтон запросил штаб и после собрал всех нас.
Все было просто. Назад, мы уже не могли прорваться. Кольцо вокруг места посадки плотно сомкнулось. Да и по логике событий, именно этого, от нас и ожидали. А нас. Нас осталось очень мало. По четыре, пять человек на машину и два транспортера забитых ранеными. Да какое там, кроме наших двух головных машин, все кто остался в живых, получили ранения.
Майор разбил группу на три части. Первые две машины разведка, их повел сержант Густав. Вторая группа огневая. Его мех, транспортер с ракетной установкой и колесный на который командиром перешел я.
Вообще, тяжелый транспортер с установкой, заставил нас понервничать. Установку "двадцатку", смонтировали технари умельцы, на базу для установки на пять ракет. И стреляла она из-за того, что электронику так и не заменили, сериями по пять ракет. Но при быстром темпе залпов, например, как там у моста, грелась так, что могла и рвануть от перегрева. А тут еще и перевернулась. Кто знал, что там могло повредиться, хотя внешне все было нормально.
Замыкающим шел старший сержант Вирт, а перед ним, две машины с ранеными. Вирт был легко контужен и заикался. Вот так, я и стал старшим, как командир огневой группы.
"О":
- То есть решение о продолжении миссии принял майор Шелтон?
"И":
- Да. Собственно отмены приказа не было. А его доводы, никто и не обсуждал.
"О":
- А как же сержант Стафф?
"И":
- Простите лейтенант. Но Стафф, знал ответственность за истерику в таких обстоятельствах. То, что ему майор набил морду и содрал лычку... Простите, так просто пожалел его семью.
"О":
- Принято. Продолжайте.
"И":
- Мы выслали разведку и свернули на проселок в лесу. На коротком пути к точке, а это была бетонная дорога, нам наверняка организовали засаду. И последние четыре километра до позиции, шли вообще через лес.
Вот на подходе к той позиции, нас и остановил доклад разведки. Странный доклад лейтенант.
"О":
- Господин Славен. Я читал рапорты. И поверьте, наш разговор, не служит началом расследования. Я уточняю некоторые аспекты. А вы, в этом помогаете. Не более.
"И":
- Понимаю. И рапорты, материалы по миссии, сразу закрыли грифом. Но согласитесь, даже при нашей службе, некие вещи и воспоминания, волнуют.
"О":
- Вы правы. Как и вам, мне тоже не хочется кое-что вспоминать. Но порою, это необходимо.
"И":
- Верно. Итак. Разведка оставила машины в лесу и выдвинулась на позиции наведения пешим порядком. У них было два лазерных прибора наведения с хорошей оптикой.
Так вот. Складов, там где они были обозначены, не было. Может с воздуха это на них и походило, но было это, совсем другое. Сержант Густав со своими людьми вырезал наблюдательный пункт ПВО расположенный на горе и установил приборы. И оттуда, был отличный вид на весь комплекс.
Там ранее, было крупное аграрное хозяйство. Господская вилла, а вокруг несколько разных ферм и поселков. Их объединили во временный полевой базовый комплекс. Для обслуживания одной или двух механизированных бригад. Казармы, госпитали и совсем немного временных складов.
Вы должны знать типичное построение подобных прифронтовых пунктов.
На такие свозят раненых из полевых госпиталей, раненые проходят реабилитацию, отдыхают и пополняют личный состав отведенные на короткое время с передовой отряды. Это не считая фуражиров, вещевых служб и мастерских.
Вот только в этой долине, объединили подобные, сразу для нескольких частей. А еще, там же был большой трудовой лагерь для пленных. Южнее, в долине за ним, поля были. Уж это мы все разглядели очень хорошо. Как перед атакой, так и особенно после.
"О":
- Вы сказали атакой? Но в рапорте, означен огневой налет и зачистка.
"И":
- Все верно. Это тоже было. Но раз уж вам надо подробности, давайте, я все изложу по порядку. Наблюдательный пункт был стационарным. И персонал его так тихо и быстро перебили, что захватили кодовые таблицы. По этому, противник даже не подозревал о его потере.
Когда мы подошли, то укрыли технику на заднем склоне горы и собрались на наблюдательном пункте.
Майор и Густав, долго наблюдали. Из этого объекта, ударами наших сил, были оттянуты почти все военные. Видать их уж очень хорошо прижали на тот момент и наши и наступление союхников.
Колонны и машины с ранеными, поступали регулярно. Их едва разгружать успевали. Даже пригнали из трудового лагеря пленных. А вот к фронту, шли уже только пустые машины. И еще, сюда же сгоняли гражданских. Верно из мест, близких к тем, где шли бои. По обочинам дорог, что вели к передовой, гнали колонны гражданских, под конвоем, пешим порядком. И их загоняли в те же загоны, где мы ранее заметили пленных.
Решение определило то, что у нас на глазах снялась и ушла к месту контратаки наших и союзных сил, часть артиллерии ПВО этого объекта.
Еще раз могу повторить, много там чего было, но вот только не складов и живой силы противника как указано в данных цели. Особенно много гражданских и раненых. Этих как тараканов под теплой печью.
"О":
- Но раненые, это ведь был противник? Хотя и условно.
"И":
- Не надо. И вы, и я, обучены играть в эту игру.
"О":
- Извините.
"И":
- Проехали лейтенант. Майор сразу в нецензурной форме сказал, что думает о подобной цели. И предложил нанести точечные удары. У нас был мех, кариер и два захваченных четырех ствольных дальнобойных орудия. Очень даже неплохо, и достаточно, чтобы они запаниковали и начали эвакуацию раненых.
Это самое разумное решение. Такое количество раненых, это еще тот геморрой. На их перемещение, размещение и обслуживание, будет отвлечено куда более сил и средств чем на восстановление и развертывание с нуля, даже трех таких объектов.
Это видели и понимали все. И потому, вывели технику на исходные позиции и начали намечать объекты, составляя карты стрельб.
"О":
- То есть, вы не сразу открыли огонь?
"И":
- Конечно нет! Как я уже говорил, у нас был очень ограничен боезапас. А еще, нам нужна была заведомо очень хорошая паника. При которой, они бы начали эвакуацию, а не просто разбегаться кто куда.
"О":
- Извините. Я понял. Это просто в плане уточнения.
"И":
- Принято. Вот примерно через двадцать минут, буквально перед тем, как все было готово к открытию огня, это и произошло.
Наблюдатели, стали отмечать, что изданий воле госпиталей и казарм выгоняют на улицу и строят людей. У самых ближних объектов и построек, было ясно видно, что большая часть таковых, женщины. Первое о чем тогда подумали, что они и без нашего обстрела, начали эвакуацию. Но понимание происходящего пришло буквально через десять минут. Колонны из двух зданий расположенных под холмом, повели не к расположению, а за пределы территории по дороге ведущей к глубокому оврагу идущему внутрь леса.
Майор видимо первый понял, что происходит. Приказал разведчикам взять трофейные квадрациклы и опередив колонну, организовать засаду на входе в овраг.
Вот они то и прояснили происходящее докладами еще до организации засады. Овраг, чуть далее в лес, был завален труппами засыпанными известью. Они еще не подъехав, идущее оттуда амбрэ почувствовали.
"О":
- Майор тогда отдал приказ об атаке?
"И":
- Нет. Хотя если бы это сделал, ни я, ни кто другой из нас, его бы не осудил. Он приказал перебить охранников, и гнать тех, кого туда вели, в дальше в лес. А затем, немедленно возвращаться.
И ребята, поняв, что творится, перещелкали весь конвой, буквально за минуту. А вот с тем, чтобы прогнать в лес людей, увы, было туго. Большинство стояло и не понимало, что от них хотят, многие просто попадали на месте и так и лежали. В общем, там был полный кошмар. Ребята доложили о этом и майор приказал их просто бросить. Я же говорил, сколько нас всего было. Каждый на счету.
А вот когда они вернулись и все заняли места в машинах, приказал всем выкинуть все лишнее из снаряжения и максимально набить его магазинами с патронами. Так чтобы только не падать под их весом. Их у нас было много. От раненых и убитых. Зачем, кто уже тогда понял, до кого не дошло, поняли позже. И боезапас и дополнительная броня. Мы же разведка, бронежилеты у нас легкие тогда были.
Вот тогда он и приказал, бить по целям уже не просто аккуратно, чтобы спугнуть. А для создания полного хаоса.
Тех кто сел у арт установок, инструктировал лично. Приказав особо работать по тем, кто начнет хаос регулировать или пытаться формировать команды уничтожения. Мы конечно были не снайперы. Но у нас было как раз, два отличных лазерных прибора наведения.
Вот тогда, мы и начали. Транспортеры хоть и весят по двадцать тон, но скорость у них приличная под сто с лишним. На каждом, было по два тяжелых пулемета. Наши раненые были в курсе происходящего и сами просили не оставлять их на горе, только подтащить к ним, да амбразурам в броне.
Вы поймите лейтенант, мы все были не ангелы. Но такого скотства, прямо у себя на глазах, никто не мог стерпеть. А уж то, что потом узнали...
"О":
- Извините, на этом прерву. Вам майор переводил сказанное пленными и освобожденными?
"И":
- И да и нет. У нас в боевых группах уже тогда было полно ребят с Квозанга. А ведь они тоже считай Синдикатовцы. Каждый второй по ихнему, или немного балакал, или нормально говорил. А чего не говорить то, на родном языке?
"О":
- И они?
"И":
- Лейтенант. Не было никакого они. Были только мы. А ребята синдики, они пуще нашего озверели, когда до них все доперло!
А был там, полный беспердел. В трудовые лагеря, что там были, сгоняли население со всей округи. Освобождали место для коренного населения, как Синдикатовцы себя называют, и одновременно обеспечивали его рабской трудовой силою. Тех, кто постарше и не трудоспособных, тех сразу в тот овраг. Там штабелями они лежали. Нижние, уже спрессованные и обгорелые. Жгли, когда несколько слоев накопится, чтоб вони и заразы не было.
Тех, кого мы первыми освободили, были не просто рабы, все больше девки для ублажения и развлечения. Что там они про нанятый медицинский персонал наплели, вранье, чистой воды вранье. Те так при госпиталях и были. Они опасались их там использовать. И не зря опасались.
При каждом трудовом лагере, были специальные команды, отбиравшие девок от пятнадцати до тридцати для Станций Утешения. Это так по их, называлось то, что у нас бордели да дома веселые. Вот только у них тут, это была целая индустрия. И поверьте мне, это я не для красного словца.
Со всего кантона сюда их сгоняли. Тут у них сразу около десятка больших стационарных, этих Станций Утешения, было. У каждого из госпиталей, у казарм частей. У заведений для отдыха. Отдельно у штабов, что в поместье располагались.
Причем не просто бордели. Все по ранжиру и субординации. Девок что покрепче и по красивей, в офицерские. Тех, что по проще младшему командному. Простушек и потасканных солдатам.
У распределителя лагерного, даже стояло несколько передвижных, в больших фурах. Такие для дальних перевозок грузов по дорогам используют. Для седельных тягачей, четырех осные, на полста тонн и выше. У нас мобильный штаб в такой смонтирован. Как сказал один пленный, они принадлежали компании работающей на военном подряде. А сюда постоянно приезжали за новыми. Ибо девки из под палки работали на износ. За день, обслуживали от двадцати до пятидесяти солдат. Как следствие, работали не очень долго, или заболевали быстро, или просто дохли от истощения.
Тех кто покрепче или не подцепил от солдатиков болезнь, все равно кончали. Ибо чем не предохраняйся, а при таком темпе работы, все равно залетишь. Проще сменить девку, чем беременность ее устранять. А кое-где, наоборот, таких с животом специально оставляли, для любителей беременных трахать. С ними же и малолеток держали, и были там даже комнаты вроде пыточных камер, не для наказания или запугивания, тоже, для любителей.
И крутилось тут эта карусель, все два года, что они здесь междоусобицей занимались да бунты давили. Причем сами Синдикатовцы своих баб местных туда же определяли первыми. У них поначалу как они говорили, чистка нации была. Вот и определили в сексуальных рабынь, тех, кто нелоялен или задарма не давал солдатам. Только когда те кончились, они ведь не остановились. Резня то в этих провинциях, еще пуще началась, солдат больше нагнали и баб им потребовалось тоже больше. Стали "чистить" снова. Тех, кто от смешанных браков, да вообще по любому подозрению хватали, за слово лишнее, за косой взгляд. В общем, своих сначала в мясорубку пустили, а затем уж вех подряд.
Но это все мы подробно потом узнали, Когда из трудового лагеря солдатики пленные да мужики вырвались. Стали они все разносить к чертям собачьим. Их тоже кое-кого пришлось положить там же, ибо озверев, ни своих, не чужих, да вообще никого не щадили. Пока мы порядок наводили, эти, первый госпиталь сожгли прямо с живыми ранеными и не успевшим разбежаться персоналом.
Ладно. Это уже позже было. А тогда, начали мы обстрел и рванули давить бронею казармы, пропускные и опорные пункты. Там еще солдатня была, правда больше не строевая. Я же сказал уже, когда мы только подошли, они не только артиллерию, всех кого могли на передовую отправили.
Так что против нашей брони у них шансов не было. А что положили много. Так тяжелый пулемет, он ведь ран не дает. Если попал, тело в клочья. А бетонный блок, короткой очередью из него в пыль разносит.
Вот тогда прямо на въезде потеряли машину с лейтенантом. Там в ангаре, городской мех стоял на починке. Вот мы его и не видели. И из него в борт транспортера с ранеными и пришло. Водитель, царство ему небесное, жив остался и с разгону ему по ногам ударил. Завалил. Но транспортер уже весь горел, так что никто из него так и не выбрался...
А мы как бешенные крысы по этому куртянику носились, давили, стреляли, жгли. Майора тогда и ранило. Кто-то из этих тварей вызвал огонь артиллерии. Мы сначала думали, это наши мажут. Когда между домов взрывы пошли. Только вот калибр совсем не наш был. Так и поняли, что это по ним и нам, Синдикатовцы же и лупили. Типа и нам крандец и концы в воду.
Как потом сказали, майор напрямую с кем-то из наших пилотов АКИ договорился. И тот, прорвался, и нашел эту батарею. С говном смешал. Жив или нет, не знаю. Но свои "ангельские крылья", на фуражку заработал однозначно. Кучу народа спас.
"О":
- Значит, майор Шелтон был ранен там?
"И":
- Да. Его мех попаданием накрыло, рванул боезапас в торсе. Не знаю, каким чудом, но мех не развалился, только упал. Мы неподалеку были, так что его на моих глазах ребята вытащили из-под обломков той халупы, в которую он рухнул. А потом, ко мне привели в машину.
По началу, думали и он не жилец, так голова кровила. Но обошлось. Только говорить пару часов не мог. Как заклинило. Так он писал мне на своем нотепутере. Ну когда не стрелял. А стреляет, он знатно. Взял автомат, вылез на броню, и там сидел, пока не покромсали всех до кого дотянулись. Наш пулеметчик даже обижался.
"О":
-Что значит "до кого дотянулись"?
"И":
- То и значит. Все кто с оружием или в форме. Поначалу всех клали без разбора. Потом, когда все блоки и посты перебили, да тех кто повыскакивал из строений, стали по громкой связи орать, чтоб с руками на голове шли к стадиону. Был там у них стадион в центре этого бардака. Так вот, кто не туда, тому пуля. И прости меня господь, это было верно. Если бы они опомнились, да за оружие схватились. Все бы мы там и остались. Много их еще оставалось все-таки. А так, только восьмерых потеряли, да пять раненых умерло. Это, я не считая той первой машины, где лейтенант сгорел. В общем, чудо это, что живы остались. Артиллеристы их опять же. ПВО оставшееся, которые. Наши и майор, их ведь обстрелом не всех накрыли. Последнюю пушку давили транспортером, когда она развернулась и на нас навелась.
Хотя...
Мы вообще не думали что выживем, что майор думал, ему только известно. Когда освобожденную из лагерей солдатню вооружили, да погнали блок посты на въездах и выездах занимать. На десяток-другой их, один наш командовал. А майор ходил со мною, отдавал распоряжения, расставлял людей и рассказывал, что тут да как было, словно сам тут все организовывал. Тот мужик, местный, что к нам прибился, только поддакивал и лопотал по своему, словно про себя. Откуда майор все это знал? Не спрашивайте, не знаю. Он, потом, когда баб и гражданских собирали, чтобы в лес за гору ту чертову увести, больше молчал. Но те, кто к нему сувался, только взглянув на лицо и то, как автомат стискивал, убегали. Не знаю и почему, нас больше не обстреливали, и не трогали. А через два часа, к нам прорвался четвертый ланс и пехота наша. А еще через час, подошли и эти гаврики, что нас наняли.
Вот как они пришли, тут еще казус был. Тоже в рапорте его нет. Как и нет в рапорте не слова о том, сколько мы оттуда на Квозанг народа увезли, и почему.
Командир их пехоты, о чем-то с майором говорил. Причем сильно сердился. По роже видно было. Я не понимаю по ихнему. Но видимо насчет баб и тех гражданских, что в лес мы согнали, все рукой на холм тыкал. Туда же и его солдатики наладились. Причем с оружием наизготовку. А там уже наши медики из подразделений работали. Поставили лазарет полевой, кухни, все как положено. И мои ребята из огневой группы там же еще были.
Так вот майор слуша, слушал. А потом, этому офицерику, что-то спокойно так, на ихнем сказал. Но громко очень, народ, что рядом был, даже обернулся. Тот было вякнул, да кобуру цапать надумал. В общем Шелтон, ему оба колена прострелил. И руку, ту, что на кобуре.
"О":
-Это вызвало конфликт?
"И":
- Нет. Офицерик вопит, кровью плюет, но к нему, так никто и не подошел, даже свои. Прибежал другой, кланялся, извинялся. Еще бы он не лебезил. Их пехота пешком да на легких машинах. А наша тоже на транспортерах пришла. Если бы зацепились, мы бы их только броней в землю закатали. Да еще те освобожденные солдатики сильно возмущались, когда их свои же, разоружать начали. Они бы, точно за нас заступаться кинулись. Вот его мандраж то видать и пробил когда до этого дотумкал.
Майор же, не стал его дослушивать, повернулся, залез обратно на броню и приказал капитану Терскому, командиру нашей пехоты, всех кто в лесу грузить на транспорты и забирать к месту посадки, под его ответственность. Да и солдатиков, из тех кто желает, к нам на броню взять.
Тот второй офицер побледнел, но спорить не стал. Отдал честь и ушел. А за ним и его солдаты.
А первый офицер, так и остался на площади, я ехал замыкающим. Его вопли даже через треск пожаров слышно было.
А как вы сказали "конфликт". Он позже был, на третий день. Наша команда до укомплектовалась. И так уже и ходила, как взвод разведки и огневого подавления. Командовал Шелтон. Его мех подбитый, ребята из третьего ланса к технарям на дропшип, позже вывезли.
А от нашей колонны, союзнички, просто как от чумных шугались. Видно запомнили бортовые, или рисунок. У нас на бортах, пчела тогда была, с ракетою в лапах. Бывало, въедешь на перекресток, а машины в рассыпную, чтобы нас пропустить.
Вот на третий день, нас так одна встречная колонна пропустила. А затем в спину ударила. Две машины пожгли, больше не сумели. Мы всегда по полной боевой шли, как только из-за периметра посадочной выходили. Там кюветы были глубокие. А у нас все транспортеры тяжелые. Мы в них, этих чудиков гусеницами и заровняли. Что всех там подавили, чушь. Кто кинул оружие, тех не тронули. Вранье это. Но наводчиков и командиров машин, что огонь открыли, повесили прямо у дороги. Это было. Ну так там и подписано было за что. На броне их машин, чтоб табличку кто не содрал.
Вот за это, нас и отозвали. А майору сам полковник перед строем, в присутствии посредников, выволочку устроил и отстранил от командования. А через день и нас всех отстранили, загнали на корабли, до самого отлета.