Я давно хотел сюда попасть. Здесь, кажется, всегда было жарко и неторопливо. Город неспешно продирался сквозь пятнадцатый век, наплевав на суетящийся вокруг двадцать первый. Нос щекотали ароматы кофе, пряностей, фруктов - и неизбежного по такой жаре гниения. Наверное, это смешно - но, почувствовав скорость течения жизни - сам невольно подстраиваешься под нее - и через пару дней куда-то пропадает стремительный европеец, летящий сквозь толпу вяло недоумевающих туземцев. Легкий загар - и плавная неторопливость движений. Тебя можно отличить лишь по непривычно светлой коже да холодной серости глаз. Ты растворился. Бесцельно фланируя по городу, я лениво оглядывал вывески, как вдруг взгляд мой в причудливом узорочье арабской вязи с удивлением разглядел рубленые кириллические знаки. "ЛЕНИНГРАД". Вот же страна-гегемон. Везде мы. Я вспомнил, как давно на захолустной Корсике наткнулся на лавчонку "Ikra Volga" - и как долго объяснял ошалевшему хозяину, что у него начертано на вывеске. Понятное дело, что в магазине сантехники никакой икры не было. Ленинград, значит. Ну, посмотрим - торопиться-то некуда.
За дверью, способной выдержать удар тарана, обнаружилась крошечная кальянная. Моих скудных познаний французского и полного незнания арабского явно не хватало, чтобы объяснить подошедшему... эээ... гарсону, чего именно я хочу. А английский он принципиально не хотел понимать. Национально-колониальная гордость, что поделаешь. Обреченно махнув рукой, молодой араб нырнул в глубину заведения, откуда через пару минут появился просто-таки сказочный великан. Вяло почесывая необъятное брюхо, обильно заросшее черной шерстью, существо вопросительно мотнуло головой. Я вздохнул и снова попытался компенсировать красноречием слабое знание языков.
- Месье! Жэ тьянс... Эээ... А фюмэ... Ле... Ле... Как же кальян по-французски, - смущенно пробормотал я.
Великан с нескрываемым любопытством взирал на мои потуги.
- Ле наргюль. Какой? Вино? Вода? Молоко?
От неожиданности я опешил и сел на подушки, щедро рассыпанные по полу.
- Парле ву рюс?
Великан почесал брюхо и закатил глаза.
- Парле, блин. Слушай, дорогой, ты когда заходил - вывеску видел? Я что ее, по-твоему, просто так повесил, для красоты?
- Дыню. На молоке, - невпопад ответил я.
Хозяин заведения довольно кивнул.
- Вот так бы сразу. А то - жэ тьянс, жэ тьянс. У тебя же на физиономии написано , что из России. Пошли.
Кальянная оказалась форменным укрепрайоном, с узкими петлявшими переходами, освещенными подслеповатыми лампочками и кучей небольших комнаток, заполненных сизым дурящим голову дымом, подсвечиваемым только тихо мерцающими угольками.
- Прошу, - впереди бесшумно открылась дверь - и я понял, что мы каким-то хитрым образом прошли через все здание - явно немалое - потому что в этой комнате, в отличие от прочих, было окно. Прикинув в голове маршрут, я пришел к выводу, что да, эта комната действительно предназначалась для дорогих гостей - окно явно должно было выходить на Средиземное море.
- Располагайтесь. Сейчас принесут кальян. Если что-то будет нужно - вот шнур от колокольчика, - великан подошел к окну и осторожно отодвинул плотную занавесь. В то же мгновение комнату неожиданно залил холодный золотисто-серый свет. Я ждал яркого, горячего солнца - а тут... Я бросил взгляд в окно и застыл. В двух шагах от меня ровной бурой линией протянулся гранитный парапет, за ним тяжело, как ртуть, переливалась стальная холодная вода - а дальше... Тонкая золотая игла делала инъекцию в низкий мертвенно-серый живот нависшего неба.
- Ты не переживай так, дорогой. Это окошко мне... Махнулись мы не глядя, - хозяин хитро подмигнул, затянулся и передал мне мундштук.
- А можно его открыть?
Он резко посерьезнел, встал с подушек и повернулся к двери.
- Нет. Даже не пытайтесь. Это сложно объяснить... В общем, смотрите - но не трогайте.
Он ушел, а я, сидя в клубах ароматного дыма, безотрывно смотрел на холодный, вечно мертвый Город, на людей, на машины. На небо и воду. И чем дольше я смотрел, тем сильнее меня толкал под руку азарт. Хозяин ушел, стены здесь ого-го какие - открою на секунду - он же и не заметит. Воздухом родным, болотным подышу. Чуть-чуть. Самую малость. Ерзая на подушках и потягивая потихоньку кальян, я неторопливо перемещался все ближе к этому странному и немного пугающему смещением пространств окну. Два шпингалета, ручка - ничего особенного.
Прикрыл глаза, отложил мундштук, глубоко вздохнул, вскочил и во мгновение ока запоры были сняты. Из щели явственно потянуло солоноватой гнильцой реки. Порыв ветра рванул оконную раму из моих рук, она резко предательски хлопнула о стену, аккомпанируя себе противным дребезжанием стекла. Смешно сказать - я испугался того, что нарушил запрет хозяина - и привычным легким движением вспрыгнул на подоконник, а с него - на асфальт набережной, слегка оступившись и чуть не упав. Встать, отряхнуться как ни в чем не бывало, повернуться небрежно - и обнаружить за спиной замызганное, давным-давно не мытое окно какого-то дворца. У меня закружилась голова. Что за вздор. Здесь должно было находиться окно какой-нибудь восточной кафешки - ну, все же фантастику читали. Портал, да. Не было там никакого портала. Просто грязное окно - да еще и заколоченное изнутри, похоже. Ладно, где наша не пропадала - оказаться здесь с копной малореализуемой валюты - идея не самая удачная - ну да добрых знакомых навалом. Решим, разберемся. С такими мыслями я повернул в сторону центральных проспектов, задержавшись на полминуты, чтобы купить свежую газету - в кармане, слава Богу, нашлось некоторое количество русских денег. Мельком пробежав первую страницу, я машинально отметил печальные последствия кризиса - номер обозначен был аж 2029 годом. Корректоры, блин, верстальщики. Набрали по объявлениям. Стоп. На второй странице в паре заметок фигурировал тот же год. И на остальных. Я прошел уже квартала полтора, возвращаться к газетному лотку не имело смысла. Вокруг, как назло... А, вспомнил. Там, чуть дальше, есть ларек. До вожделенного места реализации печатного слова я бежал крайне быстро.
- Будьте добры... Ээээ... Все последние журналы. И газеты тоже.
Быстро рассчитавшись, я отошел пару шагов и стал лихорадочно просматривать увесистую пухлую бумажную кипу. 2029 год. Везде. Подумывая, не упасть ли мне в обморок, я искал ближайшую скамейку. Проклятый кальянщик не соврал. Открывать окно совершенно не стоило. В глазах у меня потемнело, горло схватило спазмом, в уши стал ввинчиваться постепенно нарастающий звон.
Я прикрыл глаза, глубоко вздохнул... Меня повело куда-то в сторону, я инстинктивно выбросил руку, пытаясь опереться, и медленно сел. На подушки. Та же комната, начавший затухать кальян - и окно, за которым все так же жил другой Город. Заглянувший в комнату хозяин бросил взгляд на окно и ловко поменял угли в чашке.
- Ну у вас табачок... забористый.
- Шиша. Не табак. Не надо было открывать окно, я же просил.
На его лице явственно проступала какая-то чудовищная усталость.
- Извините... - мне стало крайне неудобно и я, стараясь не смотреть на него, взялся за мундштук. Уже не то. Дым горчил и неприятно драл горло. Пора уходить. Последний взгляд за окно - и назад, в душные объятия большого восточного базара.
...а через год меня занесло в тот самый Город, что был за окном. И, прогуливаясь - а, вернее, пробегая по его знакомым с детства улочкам, случайно я учуял аромат кальянного дыма, остановился, завертелся на месте - и увидел небольшую стеклянную дверь, на которой стилизацией под арабскую вязь было что-то написано - я не стал разбирать, что именно - и решительно толкнул дверь.
- Дыню на молоке, пожалуйста. И, если возможно - отдельный кабинет. У вас же есть, наверное?
- Да, конечно. Проходите, пожалуйста.
Предупредительный официант полуобернулся и пошел вглубь заведения.
- Располагайтесь. Кальян сейчас принесут - а я открою шторы, чтобы было посветлее, если вы не против...