Шевляков Михаил Васильевич : другие произведения.

Что же нам делать?

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Письмо работника авиационного КБ о событиях, произошедших после казни "самарской четверки".

По мотивам "Все способные держать оружие"

Что же нам делать?

(После "четверки").

"... Я был в восторге; но странное чувство омрачало мою радость."

А.С. Пушкин, "Капитанская дочка"

   ... еще несколько месяцев тому назад. Сначала ж ничего не известно было. А слух уже пошел. А потом - то сообщение в "Правде", что, мол, трагическая гибель, крепче сплотиться. Точно помню - ровно два часа было - когда и по репродуктору то же. Микоян говорил, я еще подумал - а почему именно он. Митинг собрали, директор завода выступать начал, по бумажке читает, а парторг ему через плечо заглядывает. И в КБ и цехах у всех глаза шалые, никто не знает - что же дальше. На улицах люди - озираются - не верят ни себе, никому.
   А потом, почти сразу же ведь после того, как самолет их из-за двигателя сел и все случилось, по нам как коса пошла. Сразу почти слух прошел, что уже Швецова забрали, что это все организовано было заранее - заговор, в общем. И сразу понеслось - сразу человек десять из КБ взяли и потом еще почти каждую ночь брали. Так тяжело стало - ужасно, страшно. И стыдно, что страшно. Сжималось вокруг, как удавка. Вообще инженеров наших в те дни стали арестовывать почти подряд, особенно кто по винтомоторной. Считай, на всё КБ пошли статьи шить. Вообще сделалось совсем страшно. Такое казалось, что хотят всё обрушить и напоследок всех с собой на тот свет забрать.
   А еще как раз в сводках объявили про тех генералов, потом и горьковское еще дело.
   Говорили, что вообще с Волги всех командиров сняли. И приказ вроде - об ответственности семей предателей. Как узнали - так ведь военных знакомых много очень. Жутко, страшно было.
   Почти все время крытый грузовик под окном. Все наши из КБ - в одном доме - кинотеатр бывший, прямо возле завода. В зале перегородки из досок, не комнаты, а ящики. А мне как бы повезло - с Мусей и тремя детьми - младшую Муся в дороге родила, почти уже здесь, - так нам полбуфета на втором этаже каким-то брезентом отделили. И даже окно было - половина его с нашей стороны перегородки. И под этим окном - козырек и вход - ступени к дверям кинотеатра. И каждый раз такой ночью - мотор, ругань, сапоги, приклады. А в зале женщина, чертежи копировала, с ума сошла. Ее бокс - кусок пола между перегородками - возле самого входа в зал был - и все время сапоги мимо нее - в зал. И потом - обратно. И ведут. И так чуть не каждую ночь. А у меня Колька со Светкой ничего, нормально спали. Ну и Галочка, да. За нее и Мусю боялся - молоко пропадет. Выдержали. Оно ведь почти ж каждую ночь - так. Обняли друг друга, в угол забились. И ждем - за нами. Звук грузовика остановившегося - и сердце ходуном, чувство было - долго не протянуть.
   А наутро потом после одной из таких ночей вызывают меня к парторгу, говорят - поднимать надо, молодую смену, из рабочих в инженеры. И не спросишь - кого поднимать - пацанов сопливых, чуть старше моего, - которые в завод вцепились, за паек, да чтобы в трудбатальоны не забрали. У лучших - восемь классов, кто вечерний техникум закончил до войны - так те сейчас уже за кульманом. И весь набор - сразу говорят - под особым наблюдением.
   Пацан, Митяев, был, у него отец токарь хороший был. Этот Митяев перед войной летчиком хотел стать. В аэроклубе летать начал. Что-то не так там вышло - разбился, полгода лежал - как раз в феврале прошлого года. Только встал - ходить нормально не может - какая авиация, его даже сейчас в пехоту не взяли, даже в трудбатальон - отец его за собой на завод. Ну и потом - сюда. По пять норм у станка гнал. Падал - ноги слабо держали - харчей мало. Вахлаков, моторист, его пришел в чертежники забирать, чтобы потом - в инженеры. Митяев при всех и сказал - с вашими делами - под вышку - лучше сразу. Всех и увели: Митяева, Вахлакова и отца митяевского тоже.
   Шкирденко, местный, начальник цеха застрелился, дома у себя, говорили - из охотничьего. Так жену его - увели сразу же.
   Вот так, в общем, было.
   Чувствовал я, что все - последние дни пошли. За детей страшно было. Себя списал. Мусю списал. О Галочке старался вообще не думать.
   А тут вдруг - такое. Месяца ж еще не прошло, как такое уже говорить начали, что люди уже и совсем не знали, как оно будет. Потом в городе в старых казармах и под городом в лагерях начали стрелять. По ночам - стрельба и зарево. Прямо среди дня на грузовике подъехали и на вокзале армейский пост гранатами забросали. А сейчас, когда армия уже везде патрули поставила, вроде спокойнее стало. Когда они за дело взялись, такое пошло. Говорят, что в подвале горкома убитые были, человек двести. Это бывший дом градоначальника, большое такое здание. Когда и там армейцы стали, так в городе и начали говорить, что из шлангов из пожарных весь подвал затопленный к тому времени был. Чуть не в первый же день. А еще дня через два горком сожгли, и неизвестно кто. Ночью загорелось. На заводе у парторга нашего в кабинете - только пепел от бумаг, самого его нет, бежал почти сразу же. Но только с нашего завода пятерых на площади повесили. Но ведь Сергуль - он ведь с ними из страха, это точно. И у него тоже трое детей. А сейчас слухи, что Маленкова арестовали. Или еще при аресте застрелился. Разное говорят.
   Все растеряны. Что теперь, как теперь - непонятно. Ведь не бывает так сразу - воздуха не хватает. Но может быть - уцелеем. Слава Богу, уцелеем - только одна мысль и осталась.
   А сердцем - вообще тяжело, сердцем то почти все верили в них. Даже после всего. Мусенька ночью спрашивает, вся дрожит, глаза - на пол-лица и спрашивает - Что же с нами будет? - а я ей отвечаю - Мусенька, хуже не будет, не будет хуже... - я ей так говорю - а сам почти не верю.
   Страшно - ведь такая война и немец жмет. А ведь на фронте - тоже разные люди. Климук, дядя Петя, ты его помнишь наверное, записался добровольцем. И еще много кто. Мусенька плачет - к ним в госпиталь целый эшелон тяжелых с фронта пришел - и все почти добровольцы. Если и мне идти придется, Колька за старшего будет, жилье и паек у Муси останутся...
  
   Август 1942 г.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"