Аннотация: Любовь разрушает любые преграды. Но ведь сама любовь и есть самая главная преграда, которую не дано преодолеть никому.
Графиня Элизабет Браун и леди Алисия Адамс сидели друг напротив друга у большого витражного окна за маленьким столиком и разговаривали о чем-то. Хотя разговаривали и улыбались они одинаково приветливо и радостно, но по внешности напоминали жаркий солнечный день и холодную лунную ночь. Они напоминали статуи древнегреческих мастеров, прекрасных девушек мировой истории, навеки запечатленных в камне.
Элизабет была миниатюрной блондинкой, ее светлые локоны водопадом спадали на плечи, подхваченные блестящей в солнечных лучах золотой заколкой в виде цветка, а большие глаза были удивительного медового оттенка. Она весело смеялась над собственными шутками, после чего кокетливо отводила взгляд в сторону и расправляла рукой складки на красивом черно-фиолетовом платье с длинными рукавами-обманками.
Алиса же была полной противоположностью своей подруги. Высокая и стройная, она держалась удивительно гордо и холодно, не позволяя себе ни одного лишнего движение, однако, несмотря на это вся ее фигура излучала какое-то странное очарование, легкое кокетство, умело скрытое в удивительных темно-серых глазах. Ее длинные волосы цвета воронова крыла были завиты и собраны в высокую, открывающую длинную шею прическу, подчеркивая матовую бледность ее кожи и узкое красивое лицо. На Алисе было длинное свето-лимонное платье без рукавов и в тон ему подобранные украшения с желтыми сапфирами.
- Как же хорошо, вот так вот сидеть, пить чай и разговаривать! - сказала Элизабет. - Совсем как в детстве, помнишь?
- Да, - Алиса улыбнулась, глядя на веселую и несмотря на прошедшие годы все еще юную подругу. - Да, это было весело.
Перед глазами миссис Адамс пронеслись те беззаботные летние дни, когда их родители ходили друг к другу в гости, а девочки часами сидели в детской комнате и пили чай.
- А помнишь, - продолжала Элиза, и взгляд ее становился все мечтательнее с каждым словом. - Помнишь, как мы в последние недели мая плавали на лодке вместе с Пьером?
Алиса ничего не ответила, но ее улыбка была красноречивей слов. Пьером звали соседа и хорошего друга родителей Алисы, и его часто отправляли покатать подружек на лодке, когда сами родители были заняты.
- Это было чудесно, - произнесла она. - Но чего вспоминать прошлое, когда и в настоящем есть о чем рассказать? Лучше скажи, как тебе живется женой графа Брауна?
- Замечательно, - лицо Элизабет расцвело улыбкой. - Правда, иногда я чувствую себя немного неуклюжей среди светских дам, что присутствуют на разных балах, но Джозеф говорит, что это пройдет. Я стараюсь вести себя, как подобает графине, но, знаешь, я никогда не была светской львицей, а начать вести себя совершенно по-другому очень трудно...
- У тебя все получится, - мягко прервала ее Алиса. Ей вдруг вспомнился тот день, когда она успокаивала подругу в карете, мчащейся на ее первую встречу с графом. - Просто, с таким титулом надо смириться. Тем более, чтобы быть графиней вовсе необязательно быть светской львицей.
- Тебе легко говорить, - усмехнулась Элиза. - Ты-то прирожденная аристократка, Алиса, как и твоя мать... - тут девушка осеклась, прикрыв рот рукой - несмотря на то, что уже прошло двадцать лет со времени ее смерти, она все равно старалась говорить об этом поменьше. - Ой, прости, зря я сказала.
- Не извиняйся, - махнула рукой Алисия. - В конце концов, прошло уже двадцать лет. Я не боюсь говорить о моей матери, хотя и очень сожалею о ее смерти.
- Ну, хорошо, - несмело продолжила юная графиня Браун. - Кстати, ты как-то говорила, что смерть твоей матери помогла твоему знакомству с Александром. Как это случилось?
- Знаешь, моя мать никогда ничего не делала просто так, - загадочно откликнулась Алисия. - И умерла тоже не просто так. Наверное, сами Небеса решили во что бы то ни стало свести нас с Александром вместе.
С этими словами девушка отвернулась к окну, задумчиво рассматривая, как косые солнечные лучи проникают в комнату через цветные стекла и разноцветными пятнами застывают на полу.
Она так и не рассказала Элизе, что же произошло в тот день на самом деле. И не жалела об этом. В конце концов, у каждого человека должен быть какой-нибудь настолько личный секрет, что он ни за что не расскажет его, не то что подруге, а даже родителям. Алиса не сомневалась, что такой секрет есть и у Элизы, однако никогда не спрашивала об этом. Она-то знала, как иногда неприятно бывает, когда кто-то знает о твоем самом секретном секрете, но ты не можешь рассказать ему все.
***
- Даже не верится, что ты теперь не мой дворецкий. Казалось бы, столько лет прошло, но от тебя чертовски трудно отвыкнуть!
Эти слова принадлежали высокому и стройному брюнету в темно-зеленом костюме, сидящему в глубоком кресле в своем кабинете. Его длинные волосы вольно спадали на плечи, однако это вовсе не выглядело неопрятным, наоборот - это придавало юноше некий шарм. Его светло-голубые, словно стеклянные, глаза были спокойными, как океан, и внимательно мужчину собеседника, сидящего напротив графа.
С первого взгляда мужчину, сидящего по другую сторону заваленного бумагами стола, можно было принять за старшего брата графа Брауна, и с трудом верилось, что они совсем не родственники. Мужчина был выше графа на голову, его темные волосы выгодно оттеняли мраморную бледность кожи, а темные с золотой искоркой глаза казались удивительно умными и внимательными, их взгляд словно прожигал насквозь. На нем был изящный черный костюм, в котором он походил на ласточку.
- Что поделать, господин? - вздохнул Александр, и на его губах появилась призрачная тень улыбки. - Людям свойственно что-то терять, но, замечу, что взамен они всегда что-то находят.
- Тебя невозможно заменить, - засмеялся граф Браун. - Кто еще будет разговаривать со мной, как отец с сыном, врываться без стука в кабинет и говорить, что я должен сидеть прямо... Нет, Александр, тебя невозможно заменить.
- Ну, надеюсь, Вы не думаете, что я вернусь? - Александр склонил набок голову и, сощурив глаза, посмотрел на своего бывшего хозяина.
- Конечно, нет! - рассмеялся Джозеф. - Ты больше не вернешься к этой жизни, раз когда-то сумел ее бросить. Однако мечтать не вредно.
Александр ничего не ответил - лишь улыбнулся молодому графу Брауну. Ему не верилось, что перед ним действительно сидит тот самый четырнадцатилетний мальчик, который когда-то любил Александра не просто, как дворецкого, но как отца.
- Может, расскажешь что-нибудь? - спросил граф, отпивая ароматный чай из чашки с английским гербом. - Кем ты работаешь?
- Чиновником, - просто ответил Александр. - Еще вопросы?
- Как Алиса?
- Хорошо, - Александр кивнул, словно подтверждая собственные слова. - Она счастлива. А Элизабет?
- Прекрасно. Правда, она еще не очень освоилась со своим... новым титулом, но она старается. Я уверен, она станет прекрасной графиней Элизабет Браун.
- Надо же, - усмехнулся Александр, вспоминая прошлое. - А когда-то Вы говорили, что никогда не женитесь на такой, как она.
- Это было давно, - граф Браун смущенно отвел взгляд. - Теперь я нисколько не жалею, о своей женитьбе.
- Странно... - пожал плечами Александр, наблюдая, как солнечные зайчики скользят по гладкой поверхности стола.
- Что странно? - граф удивленно посмотрел на своего собеседника.
- Я где-то слышал, - сказал Александр. - Что любовь разрушает любые преграды. Но ведь сама любовь и есть самая главная преграда, которую не дано преодолеть никому. Вот что странно.
После этих слов в кабинете надолго воцарилась тишина. Двое мужчин сидели, молча глядя в пространство, и думали каждый о своем.