Шиф Кейт : другие произведения.

Хрустальное сердце

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Вы не такой, как весь мир, Вы - более утонченный, более светлый, а такие люди всегда становятся легкой добычей для хищной птицы реальности. Бог создал Вас другим и, чтобы уберечь от бед, заковал Ваше сердце в тончайшую броню из хрусталя, сделав его тем самым еще более хрупким, чем обычное живое сердце, но от того и более разборчивым - ведь сердце знает, что любое неосторожное слово может убить его, разбить и уничтожить.
  Джеймс стоял, прислонившись спиной к кирпичной стене одного из корпусов Лондонского колледжа, сжимая в побелевших от холода пальцах мобильный телефон и устремив невидящий взгляд на белоснежные сугробы свежего снега, словно увидев в них что-то необычное, ведомое лишь ему одному, а в голове стучала, отдаваясь эхом в висках, одна мысль.
  Их больше нет.
  Никогда... Никогда в жизни юноша не мог представить, что однажды, прижав к уху холодный телефон, может услышать произнесенную с фальшивым сочувствием эту фразу - единственную, роковую фразу, которая сможет перевернуть, поставить с ног на голову всю его жизнь...
  Их больше нет.
  Какая простая фраза, какой простой смысл - так почему же мозг отказывается понять, а сердце - принять происходящее? Почему так трудно поверить в очевидное, осознать реальность, которая с каждым днем все с большим рвением рушит человеческие мечты, надежды, жизни? Почему именно эти три слова сумели разрушить и без того хрупкий мирок восемнадцатилетнего юноши, заставив его рассыпаться на снегу осколками дорогого хрусталя?
  Их больше нет.
  Почему разум вдруг потерял контроль над чувствами? Почему телефон вдруг выскользнул из так внезапно ослабевших пальцев, а холодная соль на щеках стала обжигающей? Почему ноги несут Джеймса к широкому шоссе, где постоянно проносятся машины, почему все существо подчиняется одной-единственной мысли?
  Бежать.
  Бежать пока не поздно; бежать, не останавливаясь; бежать от реальности; бежать от мира; бежать от себя. Быстрее - к дороге, к единственному способу побега от жестокой реальности, которая, в тысячный раз сгубив очередную жизнь, сегодня торжествует. Главное - не останавливаться, скоро деревья расступятся, и можно будет увидеть дорогу - единственный путь к свету и к счастью, где никто не мечтает разрушать чужие судьбы. Скорее к широкому шоссе - воссоединиться с теми, кого уже нет.
  Бежать.
  А вот и дорога - долгожданное спасение, долгожданная встреча с судьбой, конец и начало всего живого. Дорога, где все начинали и где многие трагично заканчивали, единственное место, где несчастный случай неотличим от убийства. Единственное место, где не осудят за попытку покончить с собой, порвать все связи с реальностью и с миром.
  Остановиться.
  Остановиться и стоять на пути приближающейся машины, закрыть глаза, если страшно, до боли сжать кулаки... но продолжать стоять. Стоять и ждать той роковой секунды, решающего столкновения, мгновения, в котором сольются свет и тьма, блаженство и боль... и напряженно гадать, кто же победит.
  Их больше нет.
  А что, на самом деле, есть? - только жестокая реальность, безразличные ко всему люди, распадающийся на части мир и обрюзгшие от вседозволенности лица, - но разве это имеет значение? Все это - лишь период, лишь пылинка, подхваченная ветром, она вскоре затеряется и забудется всеми.
  Их больше нет.
  Есть только несущаяся навстречу легковая машина, резко выделяющаяся своей яркой расцветкой в окутавшей Землю белизне. Она несется по шоссе на большой скорости, явно превышая дозволенную, но разве кому-то есть до этого дело? Водитель наконец-таки замечает неподвижную фигуру на дороге, что-то кричит, пытается остановиться, но не так-то просто сделать это на покрытом невидимой корочкой льда асфальте. Водитель бессильно закрывает глаза, чтобы не видеть, как сам сейчас убьет человека.
  Еще несколько решающих секунд...
  Последний рывок...
  Скоро все закончится...
  Ничего нет.
  ***
  Очнулся Джеймс все на том же шоссе, правда, теперь кое-что изменилось. Было тихо. Джеймс не слышал шума машин, голосов людей - ничего кроме звенящей, давящей на уши тишины. Только тихие, словно испуганные удары отдавались в его голове - так билось сердце, оно боялось - за себя, за своего хозяина, оно боялось замолчать навсегда.
  С трудом юноша сел на холодном асфальте, и тут же мир перед глазами закружился, точно на детской карусели, он словно не хотел, чтобы его увидели, он боялся быть замеченным. И этот страх заставлял биться еще одно сердце - сердце этого мира, теперь оно билось в унисон с живым сердцем Джеймса.
  Все-таки заставив себя сесть, юноша чуть не упал снова, увидев, где находится - это было вовсе не то шоссе, где он пожелал расстаться с жизнью. Да, они, - две эти дороги, - были несказанно похожи, но в то же время в них не было ничего одинакового. Они - как зеркальные двойники, похожие противоположности - иначе не назвать. Словно одна и та же дорога в двух разных мирах.
  Решив, что, вероятно, такие дурацкие мысли лезут в голову после падения, Джеймс огляделся и едва смог сдержать крик ужаса - он находился в совершенно незнакомом ему месте. Да, оно было удивительно похоже на шоссе, на небольшой парк рядом с Лондонским университетом, но все это было не то, это был не тот мир, от которого мечтал уйти восемнадцатилетний студент. Тот мир был ярким, полным красок и разнообразных оттенков, даже несмотря на то, что была зима, а место где он оказался состояло лишь из черного и белого, казалось, это мир был нарисован углем на белом листе бумаги.
  Здесь шоссе было черным, огражденным белой бровкой от тротуара на тон светлее, дальше шла белая трава, из которой поднимались гигантские черные сосны и ели, подпирающие своими верхушками ослепительной белизны небо. Этот мир не знал тонов и оттенков, лишь два цвета господствовали в этом тихом месте, две стороны медали - черный и белый.
  Поднявшись на ноги, Джеймс огляделся в поисках людей, но все было тщетно - ни одной живой души поблизости не было, он был один в этом черно-белом мире, в этом угольном творении безумного художника. Совсем один... Он попробовал закричать, но не сумел произнести ни звука - тишина поглощала все.
  Совсем отчаявшись, юноша побрел по шоссе в сторону центра этого черно-белого Лондона - может, там он сможет найти хоть кого-нибудь? "Неужели", - размышлял он по дороге. - "Это и есть ваша хваленая смерть? Неужели, ради этого люди глотают яд, бросаются под колеса машин, прыгают с крыш зданий - чтобы провести целую вечность в одиночестве? На кой черт тогда было умирать, если в смерти я получил то же самое, от чего бежал в жизни?"
  От таких мыслей студент еще пуще расстроился. Ведь действительно так - он бросился под машину, чтобы избежать вечного одиночества, а что получил в итоге? Нет нужды отвечать на этот вопрос.
  Джеймс все шел и шел, а черно-белые пейзажи все сменяли и сменяли друг друга, однако ни на одном из них по-прежнему не было людей. Вот Биг-Бен, Тауэр, Вестминстерское аббатство, Букингемский дворец, но вся их красота померкла с отсутствием людей. В конце концов, зачем нужны эти дурацкие семь чудес света, если нет людей, которые могли бы день и ночь ими восхищаться?
  Дойдя до школы, которую окончил год назад, Джеймс подошел к остановке рядом, не зная, ходят ли здесь автобусы - этот мир выглядел настолько застывшим и неподвижным, что любое движение смотрелось бы здесь нелепо, как казалось юноше. Однако людям свойственно ошибаться, и Джеймс ошибся, сделав такое предположение. Примерно через минуту после его появления на остановке перед ним появился автобус, возникший словно из ниоткуда, словно его нарисовал все тот же безумный художник, придумавший этот черно-белый безлюдный мир.
  Садиться в автобус Джеймсу не хотелось сразу по нескольким причинам. Ему казалось странным, что у автобуса нет ни номера, ни водителя, да и пустой салон не выглядел гостеприимно. Однако приглашающе распахнутые двери и усталость после долгой прогулки давали о себе знать, и юноша решил все-таки проехать несколько остановок. В конце концов, он всегда сможет выйти, где ему захочется. Ведь так?
  Как только Джеймс опустился на место у окна, автобус тут же тронулся с места и плавно заскользил улицам Лондона, при этом восемнадцатилетний студент не слышал никакого шума, словно у автобуса не работал мотор. Однако мелькающий за окном однотонный пейзаж подействовал на него успокаивающе, и он наконец-то позволил себе расслабиться, решив, что сбежать из этого места все равно возможным не представляется.
  Странно, Джеймс часто ездил на автобусах, однако он не мог даже предположить, по какому маршруту движется этот. Он по несколько раз проезжал по одним и тем же улицам, не останавливался на остановках, словно автобус-призрак он бесшумно скользил по улицам, не выпуская своего пассажира и не впуская к нему других. "Летучий голландец" нашего времени", - пришла в голову Джеймса шальная мысль, но вызвана она была отнюдь не хорошим настроением, а страхом. Мысленно он уже на все лады ругал себя за то, что сел в этот чертов автобус - кто знает, что будет с ним теперь?
  Юноша уже совсем отчаялся, когда автобус вдруг начал замедляться и остановился на какой-то незнакомой Джеймсу улице, где даже остановки не было. Джеймс уже собирался вскочить и поскорее покинуть этот чертов автобус, однако не смог встать, словно кто-то схватил его сзади, не позволяя встать с места.
  Сначала юноша хотел возмутиться, закричать, однако почти тут же его отвлекло еще одно не менее странное событие - в автобус вошел человек, прекраснее которого восемнадцатилетний юноша еще не видел. Его четные волосы длиной достигали талии, аристократическая бледность делала его похожим на вампира, а точеный профиль мог заслужить место на средневековой золотой монете. Однако больше всего Джеймса поразили его глаза удивительного бирюзового оттенка, они так выделялись на фоне этого черно-белого мира, притягивали к себе взгляд, завораживали, манили, уводили за собой в неведомые дали... Эти глаза гипнотизировали.
  Пока Джеймс бесстыдно разглядывал незнакомца, тот, словно не замечая этого взгляда, опустился на место рядом с ним и, благосклонно улыбнувшись, сам впился в юношу изучающим взглядом своих безумных глаз. Осмотрев восемнадцатилетнего студента, он слегка кивнул, и Джеймс неожиданно услышал голос, раздавшийся в голове, точно колокол набата:
  "Хрустальное сердце разбито и теперь навек застыло осколками хрусталя на снегу - кто бы мог подумать, что хрупкое произведение искусства исчерпает всю свою твердость так быстро, что выдержит тирады из тысячи слов, но будет убито всего тремя роковыми?"
  Джеймс хотел что-то ответить, но снова тишина поглотила звук его голоса, и он лишь с испугом посмотрел на своего соседа.
  "Молчите", - посоветовал все тот же голос в голове. - "Это место не создано для человеческих голосов, здесь бал правит тишина. Просто, думайте, и слова будут ни к чему"
  "Я..." - Джеймс попытался собрать разбегающиеся мысли. - "Что это за место?"
  "Интересно же Вы задали вопрос, юноша", - незнакомец внимательно посмотрел на Джеймса своими удивительными глазами. - "Быть может, Вы хотели спросить, почему это место состоит лишь из черного и белого и почему здесь господствует тишина?"
  "Да, наверное..." - студент обреченно вздохнул, понимая, что здесь ему не скрыть своих мыслей от незнакомца, как во время обычного разговора.
  "Ответ прост, юноша", - усмехнулся мужчина, видя растерянность и страх в глазах собеседника. - "Это место такого, потому что таким его создал Творец"
  "Творец - значит... Бог?" - спросил Джеймс, не совсем понимая, о ком идет речь.
  "Бог, юноша, понятие относительное", - незнакомец склонил голову набок. - "Ведь Богом Вы называете того, кто создал мир, растения, животных и людей в нем, не так ли?"
  "Наверное", - аккуратно ответил Джеймс, боясь показаться невежливым. - "А разве нет?"
  "Как знать", - загадочно ответил мужчина в черном. - "Но по Вашей логике получается, что каждый человек может стать Богом, потому каждый в детстве создает свой собственный мир со своими законами и правилами, а значит, становится для него единственным правителем. Я прав?"
  "Да, конечно...", - Джеймс чувствовал себя неуютно под пристальным взглядом бирюзовых глаз, и потому ему было трудно понять слова человека. - "Но ведь в таком случае получается, что существуют тысячи миров, не так ли? Разве это не слишком много?"
  "Разумеется", - кивнул мужчина. - "Именно поэтому живут только те миры, в которые продолжают верить их создатели. Как только вера начинает угасать, мир бледнеет, рушится и вскоре совсем исчезает. Вы можете себе представить, скольких существ постигла такая ужасная смерть?"
  "Зачем же тогда люди создают такие миры, раз все равно потом их же разрушают?" - спросил Джеймс, не понимая логики людей. Как можно так просто забыть о таком большом и важном творении, как собственный мир?
  "Но ведь сначала люди заботятся о своих творениях, ухаживают и помнят о них", - заметил незнакомец. - "Это позже реальность принимает их в свои объятия, заставляя забыть беспечное детство. Иногда она делает это особенно жестко, и тогда могут случаться разного рода трагедии"
  "Трагедии?" - если бы Джеймс мог говорить, его голос бы непременно дрогнул, ведь он знал, о каких трагедиях говорит его странный собеседник...
  "Да", - мужчина кивнул, слегка улыбнувшись. - "Разные... психические отклонения, знаете ли, попытки суицида..."
  "Самоубийство", - подсказал Джеймс. - "Да, такое... случается"
  "Конечно, Вам это хорошо знакомо, не так ли?" - незнакомец вновь впился в юношу пристальным взглядом чарующих глаз, а тот почувствовал, как что-то болит в груди, словно там вдруг забилось давно разбитое сердце, что осталось лежать на снегу у Лондонского колледжа тысячей сверкающих хрустальных осколков.
  "Как... Вы узнали?" - он инстинктивно отодвинулся подальше от странного собеседника, однако тот лишь усмехнулся на это.
  "Ну, юноша, Вы же не дурак, как и я, впрочем, Вы ведь давно все поняли. Кому, как ни мне, знать, отчего сюда попадают люди?"
  "Вы..." - Джеймс хотел ответить что-то совсем другое, но внезапное осознание пролило свет на ситуацию. Неужели, этот незнакомец действительно.... - "Вы и есть Творец, создатель этого мира, ведь так, да?"
  "А Вы сообразительнее, чем я думал", - мужчина усмехнулся. - "Да, я - Бог в этом мире, и я создал его таким - точная копия реального, но без отвлекающих внимание деталей. Кому нужны все эти оттенки и краски, когда все в мире делится лишь на черное и белое, на хорошее и плохое? Кому нужны эти надоедливые люди, когда каждый из них подсознательно все равно стремится к одиночеству и тишине?"
  "И правда", - рассеянно кивнул Джеймс, все еще находясь под впечатлением от своего открытия. - "Но кто же Вы на само деле? Творец - это, знаете ли, очень туманное определение"
  "Считайте, что я посланник Бога, тот, кого люди видят всего дважды в своей жизни, но, увидев однажды, уже никогда не забывают", - мужчина поднял голову и немного насмешливо посмотрел на восемнадцатилетнего юношу. - "Я - сама смерть, мистер Джеймс"
  "Сама смерть..." - повторил Джеймс, задумавшись - как у существа, забирающего жизни ни в чем неповинных людей, могут быть такие красивые глаза?
  "Именно", - мужчина кивнул. - "Так почему же Вы умерли, юноша? Что заставило Вас пойти на убийство совершенно незнакомого Вам человека - себя самого?
  "В мире не осталось людей, ради которых я мог бы жить", - коротко ответил Джеймс, и снова в голове прозвучала одна-единственная фраза, сумевшая разрушить все.
  "Их больше нет", - усмехнулся незнакомец. - "Понимаю. Вы жили в мире иллюзий, Вы придумали реальность, где все хорошо и спокойно, а эти три слова, одна эта фраза стала для Вас отрезвляющей пощечиной реальности, но даже после нее Вы не смогли смириться с жизнью и предпочти с ней покончить. Почему именно так?"
  "Потому что эта фраза убила мою душу, я уже был мертв, но, чтобы люди это поняли, оставалось только убить тело", - юноша склонил голову, словно в знак сожаления, хотя ничуть не жалел о своем поступке.
  "Да, реальность убила, уничтожила Вас, разбила Ваше хрупкое сердце, как ребенок разбивает хрустальную вазу - легко и без сожалений", - в этих словах звучало не свойственное смерти сожаление, однако Джеймс не услышал этого.
  "Хрустальное сердце..." - повторил он, как эхо. - "Почему именно так?"
  "Потому что, юноша, Вы не такой, как весь мир, Вы - более утонченный, более светлый, а такие люди всегда становятся легкой добычей для хищной птицы реальности. Бог создал Вас другим и, чтобы уберечь от бед, заковал Ваше сердце в тончайшую броню из хрусталя, сделав его тем самым еще более хрупким, чем обычное живое сердце, но от того и более разборчивым - ведь сердце знает, что любое неосторожное слово может убить его, разбить и уничтожить"
  "Хрустальное сердце... - снова эхом повторил Джеймс невидяще глядя в окно. - "Как красиво звучит, но кто бы знал, как это на самом деле больно!"
  "Больно", - согласился мужчина, пригладив рукой черные волосы. - "Когда сердце разбито - это всегда больно, но Вам не повезло вдвойне, потому что раны на живом сердце заживают, но ничто не сможет вновь собрать в единое целое разбитый хрусталь. Говорят, родится с сердцем, которое не умеет чувствовать - настоящее проклятье, как проклятье однажды разбить тонко чувствующее сердце, оставив вечную пустоту внутри"
  "Нет, оно... умеет чувствовать..." - прошептал Джеймс, чувствуя, как душат слезы. - "Оно... Оно настоящее, просто сегодня оно перестало биться"
  "Конечно", - незнакомец улыбнулся. - "Более хрупкое, чем остальные, но от этого не менее живое. Конечно... Хрустальное, но настоящее - такому сердцу не место в мире живых, в мире, где сердца разбивают так же легко, как дети разбивают вазы"
  "А где же тогда ему место?" - спросил Джеймс, снова глядя в удивительные бирюзовые глаза смерти. - "Где существует место, где никто не разбивает чужие сердца?"
  "Только там, где нет тех, кто мог бы этим заниматься", - откликнулся мужчина и указал на окно.
  Улицы города исчезли - теперь автобус ехал в пустоте. Бескрайней и спокойной, как море, белоснежной, как хлопья первого снега, пустоте.
  "Что это?" - спросил Джеймс, чувствуя, как автобус начинает замедляться. - "Где мы?"
  "Это конечная остановка нашего путешествия, здесь наши с Вами пути разойдутся, и, скорее всего, мы больше никогда не пересечемся с Вами", - незнакомец в черном слегка улыбнулся, глядя, как открываются двери автобуса, впуская в салон пьянящий запах свободы и пустоты. - "Добро пожаловать в вечность, мой случайный знакомый, чье сердце навсегда рассыпалось на снегу тысячью хрустальных осколков!"
  С этими словами он исчез, просто растворился в воздухе, оставив Джеймса наедине с выбором - ехать дальше или остаться здесь, слившись с белизной пустоты. Выбор был только за ним - никто, кроме, наверное, самой смерти, не мог сказать, что ждет его на следующей остановке.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"