Манфиш Алекс : другие произведения.

Цикл "Когда плохо"

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  Эти стихи написаны под сильным влиянием конкретной жизненной ситуации и НЕ отражают устойчивых и сложившихся убеждений.
  
  
  
  Барахтаясь в боли, обиде и страхе,
  Я делаю судорожные взмахи.
  Я в боли, обиде и страхе тону -
  И всё ж не решаюсь пойти ко дну...
  Бьёт градом и ветром по мокрой макушке
  Свирепое небо; а снизу удушьем
  Пучина грозит... выбирай же, гребец,
  Меж нею и мрачной ухмылкой небес.
  
  Я верил когда-то, мальчишка наивный,
  В добро... в доброту, что священно-взаимна.
  Прельстившись идеями равенства благ,
  Я в свет справедливости верил, дурак,
  И в добрую силу, что медлит, но всё же
  Увидит, услышит, спасёт и поможет.
  Я знал, что загадочна жизнь и грозна,
  Что бурному морю подобна она;
  Но верил я в разум спасающе- властный,
  Я думал, что чудный корабль первоклассный,
  Чьё имя - держава, чьё знамя - закон,
  В чьём списке, средь многих несчётных имён,
  Моё приютилось (в графе "пассажиры"),
  Меня защитит от превратностей мира.
  
  Но ныне сознаться, друзья, не пора ль,
  Что в призрак я верил... что этот корабль -
  Насмешка... и зыбь этих призрачных палуб
  Дрожит подо мной, не спасая от пагуб;
  Сей призрак судьбину не может смирить,
  От бешеной качки не может укрыть.
  Пожива стихий - человечишка хрупкий;
  И нет капитана-заступника в рубке;
  И если, споткнувшись, ничком полечу,
  Меня не подхватит к крутому плечу
  Надёжный матрос, матерясь деловито:
  Лежащему в спину - бегущих копыта...
  И если за борт меня смоет волной -
  Не крикнут "держись!" и не прыгнут за мной;
  И нет в том вины... ведь само это судно -
  Лишь призрак, законам ничьим не подсудный.
  Я с хищной пучиной один на один,
  Лишь ей интересен, лишь ею судим.
  Лишь с нею живущий вовек неразлучен,
  И призрачен даже челнок без уключин...
  И, в мутной пучине барахтаясь вплавь,
  Я понял: на свете бесспорная явь
  Одна лишь... Суля золотые чертоги,
  Приводят лишь к ней все людские дороги.
  В трёх лицах она и о трёх именах:
  Обида, и боль, и, конечно же, страх.
  
  
  
  
  
  
  
  
  Надежду черпнул я когда-то
  Из мудрых, зачитанных книг -
  Что жизнь возвращает утраты,
  Что жаждущий встретит родник.
  
  Что будет просящему благо,
  И к небу вознёсший мольбы
  Уста свои сладостной влагой
  Омоет в пустынях судьбы.
  
  Что будет, как булочка мёдом,
  Как домик старинный коньком,
  Увенчан счастливым исходом
  Наш путь в океане мирском...
  
  Но понял - уже не из книжек,
  А жизни хлебнув натощак, -
  Что будет просящий унижен,
  Что жаждущих ждёт солончак.
  
  Что подлостью дышит безбрежной -
  Лишь ею, - мирской океан,
  Что призрачней искры надежда
  И царственно вечен обман.
  
  Что силам безликим в забаву
  Возносятся к небу мольбы;
  Что все мы - и лживый, и правый, -
  Игрушки проклятой судьбы...
  
  Мы куклы. Вершится веками
  Спектакль наш средь звёздных огней...
  Идущему - под ноги камень:
  "А ну, растянись посмешней..."
  
  И быстренько - ждать притомилась, -
  Скользнёт из-под камня змея...
  Не в том ли небесная милость,
  Что краток кошмар бытия?
  
  Он краток, как посвист аркана:
  Забьёшься, невзгодой казним,
  Затихнешь... и вечность обмана
  Хохочет над гробом твоим...
  
  Небесный вращается купол;
  А мы, потоптав глинозём,
  Измученной стайкою кукол
  За ширму забвенья падём.
  
  И новых - на новые роли:
  Ведь лакомых душ без числа
  Для пиршеств неведомой воли,
  Для игрищ вселенского зла.
  
  И новые куколки-люди
  Забьются в сетях роковых;
  И мёртвым завидовать будет
  Несчастное стадо живых.
  
  
  
  
  
  
  
  Я крикнул вновь в пустую даль
  Два слова: "Бога нет!"
  Я вновь извлёк их звук, их сталь
  Из ножен тьмы на свет.
  Я их, точь-в-точь голыш в пращу,
  Вложил в движенье уст:
  За боль души я ими мщу,
  За страх, за крыльев хруст.
  Превращена судьбой-пургой
  Душа в моток тряпья;
  И если мести нет другой,
  Неверье - месть моя.
  Так мстит зажаренная дичь
  Собравшимся к столу:
  В неё хоть вечность вилкой тычь -
  Не вознесёт хвалу.
  Так мстит уклейка рыбакам
  И молоту гранит;
  Разбитый вдребезги бокал
  Так новобрачным мстит.
  Так мстит жучок, в горсти зажат,
  Руке, что в плен взяла;
  Так солнцу мстит за знойный ад
  Пустынная земля...
  Неверье не прибавит сил,
  Оно - самообман.
  Бог есть. Он землю сотворил.
  Дух жизни Богом дан...
  Пусть сотворил. Пускай Он есть;
  Сжимаясь в злой комок,
  Неверьем я свершаю месть
  Тому, кто не помог;
  Кто предал - раз, другой, седьмой,
  И вновь, дай срок, предаст;
  Чьим скальпелем в душе больной
  Искромсан каждый пласт;
  Кто страждущим - на язвы соль,
  А слабого - под нож;
  От чьей руки, творящей боль,
  Хоть лопни, не уйдёшь;
  Кто путь людской мостит без шпал -
  Чтоб ямы да горбы;
  Кто жизнь и честь мою распял
  Гвоздями лжесудьбы...
  
  Но если это божий суд,
  И нет судьбы другой,
  То Гитлер... то бишь мир - капут!
  Будь проклят мир такой!
  Будь проклят мир, где красота
  Растоптана во прах,
  Где ложью названа мечта,
  А правдой - боль и страх...
  И я неверьем в Божью власть
  Отмщаю лжесудьбе
  За красоту, что не сбылась,
  За правду о себе.
  Той светлой правды Бог не спас,
  Не защитил от зла:
  Она кощеем в чёрный час
  Похищена была...
  Так что же? Бросив дом и скарб,
  За ней пуститься в путь,
  Чтобы её из диких царств
  Добыть, спасти, вернуть?
  Кощею - смерть! Но где ж игла,
  Где ларь, где чудо-ствол?...
  И нет ни щуки, ни орла,
  Ни бабки с волшебством.
  И путеводный тот клубок,
  За коим шёл бы вслед -
  Кто даст его? А может, Бог?
  Но Бога, братцы, нет...
  Мучитель - есть. Смыкал клыки
  Он над любым стократ;
  Но нет спасающей руки
  За светом звёздных врат.
  Лишь надпись пышная: "Здесь Тот,
  Кто уврачует боль..."
  Ты страждешь, брат? Судьбина бьёт?
  Так постучись... изволь...
  Вот небеса. Взмолись... восплачь...
  Прожди, склонясь в мольбе,
  Хоть день, хоть год - чудесный врач
  Не отворит тебе...
  Но коль болящему, к вратам
  Приникшему, крича,
  Не отворяют, - значит, там,
  Братишка, нет врача...
  Кому же мы возносим гимн?
  Не пусто ль в вышине?
  Что я? Не больше, чем другим,
  Невзгод досталось мне.
  Но те, кто в бездне, кто испил
  Суму, тюрьму, чуму, -
  Взывали и они без сил
  К целителю сему.
  К Нему всходивший на костёр
  Взывал... а Он помог?
  А Он - и дух, и слух, и взор,
  И сердце на замок...
  А мы, безропотная чадь,
  Поём хвалы в ответ...
  По мне, давно бы нам вскричать
  Всем миром: "Бога нет!"
  И оттолкнуть, и отвратить
  Ту длань, что предала,
  И хоть неверьем, но отмстить
  За беспощадность зла.
  
  
  
  
  
  
  
  
  Бренной плотью облёкшись, до жалости хрубкой,
  Жизнь не сможет прожить не ответивший ей,
  Кто он - сеятель зла иль печальная губка,
  Обречённая впитывать ливень скорбей.
  
  Иль казни или плачь - середины блаженной
  Не оставила жизнь: иль обобран, иль тать!
  Что ж - извольте... даю свой ответ откровенный:
  Никогда, ни за что я не стану страдать...
  
  Быть хочу не мучительно-тонкою тканью,
  А весёлым ножом, что живёт без кручин;
  Быть подобен хочу не кувшину, а камню,
  Что, целёхонек сам, разбивает кувшин;
  
  Быть огнём, а не воском. Не плавиться - плавить!
  Быть властителем-вихрем - не сирым листком;
  Лишь внушать - не испытывать, - ревность и зависть;
  Лишь вкушать - а не смачно хрустеть под клыком;
  
  Быть орлом... Если ж нет, то и ворон ведь тоже
  Не добыча - добытчик... И это приму,
  Лишь бы горлицей робкой, мертвея от дрожи,
  Не нырять в шелестящей листвы кутерьму...
  
  Слышу - вот он, вопрос, пристыжающе мягок:
  "Значит, мукам безвинным и Каинов знак
  Предпочтёшь ты, и станешь вершителем пагуб?"
  Что ж, спросивший, - отвечу: наверное, так.
  
  Участь жертвы - страшней! Нет кошмарней сюжета,
  Чем о тех, чья в поживу душа отдана.
  Ведь палач - хоть раскаяться может; а жертва -
  Ничегошеньки сделать не в силах она...
  
  "А святые? - я слышу, - себя за идею
  Добровольно заклавшие? Стан преклони!
  Их бессильем коришь? Если кто и содеял,
  Если кто и сумел, и свершил, то - они!"
  
  Да - отвечу, - склоняюсь. Великие эти
  Свой в веках начертали немеркнущий след.
  Свят и славен их путь, мной не названный - третий;
  Им идущий - подвижник; но жертва ли? Нет!
  
  Сам он поприще выбрал! В объятия боли
  Не швырнул его, скалясь, глумящийся рок;
  Он не крикнет, отчаясь: "За что?" иль "Доколе?";
  Он не жертва - боец, не игрушка - игрок!
  
  Он не проклят, а призван! Коль ты из титанов,
  Сам примкнуть к ним осмелься... Но я ли, чей дух
  Не велик - зауряден, на путь этот встану?
  Нет мне третьей стези - вот и выбрал из двух...
  
  Слышу голос опять: "Но обидчиком та же,
  Что и жертвой, бездушная движет судьба.
  Ты не силу, поверь, не щепоть её даже -
  Лишь иллюзию силы избрал для себя.
  
  На игральной доске беспощадного мира
  Все мы жалкие фишки, чей путь предрешён -
  Победитель и страждущий, трус и задира..."
  А подвижник? - откликнусь... "Быть может, и он..."
  
  Что ж - отвечу, - коль так, коль судьбины лишь прихоть
  Всё на свете - и подвиг, и скорбь, и вина, -
  Что осталось? Вглядеться печально и тихо
  В сердце фишки живой... ведь живая она!
  
  Я не спорю - триумфа земного сиянье -
  Лишь мираж... не кичись, преломивший копьё!
  Но обида! Обида, что жжёт и зияет, -
  Что, скажи, во вселенной реальней её?...
  
  Вот в чём пульс бытия! Вот он, коготь зловещий
  Над любым! Честолюбцы и те, коль копнуть,
  Не победы взыскуют - обиды трепещут;
  Спесь - защитный доспех, не глубинная суть...
  
  Звонко плачут ручьи, разбиваясь о скалы;
  Так мечты, о судьбу раздробясь, дребезжат,
  И в конце - лишь безмерные страх и усталость,
  И обида... куда от неё убежать?
  
  Чем спастись от неё? Лишь своею виною,
  Лишь сознаньем, что жребий мой, сколь ни уныл, -
  Не издёвка, а мзда за обиженных мною:
  Ведь удары и сам я не раз наносил.
  
  Побеждал я не раз - и казнён не безвинно;
  Торжествующим слыл - и, сражённый теперь,
  Тем, кто рядом, скажу: "Я не жертва судьбины -
  Мной заслужено всё: я за грех претерпел..."
  
  "Жизнь, позволь не страдать!" - словно инок молитву,
  Я шептал и кричал... Но молчанье в ответ.
  Нашим душам щедрее, чем клумбе поливка,
  Обеспечена боль, и убежища нет...
  
  "Жизнь, избавь от обиды!"... И слышу из мрака:
  "Перед собственной болью - успей и ударь;
  И на плаху пойдёшь: ведь виновному - плаха;
  А не то - не взыщи: ведь безвинным - алтарь..."
  
  Бьются пешки, гроссмейстерской волей ведомы;
  С поля боя щелчком иль концом рукава
  Их, сыгравши, смахнут... Так и нас; но иному
  Пешкой бьющей побыть выпадает сперва...
  
  Жизнь жестока. И я ей безжалостным словом
  Мщу за то, что познал уязвимость свою.
  И в душе увядает, надорван и сломан,
  Стебелёк доброты, бесполезный в бою.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"