В отличие от меня Кли обладает талантом оказываться в нужное время в нужном месте. Что бы я ни делал, как ни пытался, из кожи вон лез, ничего такого у меня не выходило. Вот и сейчас одиноко сижу на пороге своего дома в ожидании Роберта, которого все нет и нет, и в голову лезет всякое.
А началась эта история так.
Милях в четырех от Торнтона в лесу затерялось небольшое озеро. Ему не нашлось места на картах нашего штата, так что знают о нем лишь местные жители. Помнится, мы с Кли, прихватывая иногда с собой еще пару таких же отъявленных прогульщиков, удирали из школы и гоняли туда на велосипедах ради хорошей рыбалки. Поговаривали, что там водятся даже сомы, но засвидетельствовать могу лишь наличие щук - память о зубах одной из них до сих пор хранит мизинец моей левой руки.
Мы давно стали солидными людьми, обзавелись семьями, научились носить шляпы и повязывать галстуки, а наши удочки сохнут на чердаках и ждут нашего выхода на пенсию больше нас самих. Только Кли, не желая разрывать связь с детством, еще время от времени наведывается на озерцо, что вовсе не свидетельствует о его счастливой семейной жизни.
Мы не ходим друг к другу в гости, нам это ни к чему. Ведь Кли живет в соседнем доме. Не реже раза в неделю мы сталкиваемся на улице и обсуждаем наши дела и всякие там литературные заморочки, а затем, не много, но от души злорадствуя, расходимся кто куда. Вчера я уже собирался прошмыгнуть в калитку - через пять минут начинался бейсбольный матч, но меня окрикнул Кли. Мне пришлось задержаться, чтобы выслушать отчет о рыбалке, на которую он ездил дня три назад.
Вот что по его словам приключилось с ним на обратном пути. Верить ему или нет, решать вам. Могу лишь поклясться, что в отличие от меня он не умеет врать. Воображение у Кли отсутствует напрочь. Не знаю уж, как он пишет свои фантастические рассказы.
Клева в тот день не было, и Кли смотал удочку уже через пару часов, так ничего и не поймав. Предвидя иронию и насмешки своей Ксантиппы, он решил ее умаслить, собрав букет полевых цветов. Где-то на полпути к Торнтону имелась подходящая поляна. Там Кли предполагал нарвать охапку желтых ромашек. Бросив машину (пожалуй, единственный реверанс в сторону респектабельности) на обочине грунтовой дороги, он продрался сквозь заросли можжевельника на тропинку и, пройдя по ней шагов сто пятьдесят, оказался на опушке поляны. С минуту Кли любовался освещенным солнцем желто-зеленым ковром с красными вкраплениями маков, слегка трепещущем на поднявшемся к вечеру легком ветерке. Только он собрался приступить к делу, как огромная тень навалилась на поляну, и ее краски сразу поблекли. Кли взглянул наверх и так и остолбенел с приоткрытым ртом.
Огромная летающая тарелка совершенно бесшумно совершала посадку на поляну. Ее маятниковые движения напоминали полет опадающих пожелтевших листьев. Во время одного из посадочных маневров тарелки Кли отчетливо разглядел дырку в ее середине - космический корабль имел форму бублика.
Спустя минуту после успешного приземления на высоте футов десяти распахнулся люк и из него, раскладываясь по мере движения, спустился трап. По нему проворно сбежал небольшой человечек в защитном комбинезоне и прозрачном шлеме, сильно смахивающем на банки, якобы помогающие при бронхите.
Ростом человечек был не более пяти футов, имел череп, обтянутый бронзово-зеленой кожей с многочисленными складками в области шеи, волосяной покров отсутствовал. Я сразу подумал о майском жуке, но Кли доказывал, что зеленый человечек был чуть уменьшенной копией нашего школьного учителя физики Говарда Смитсона, только без берета. Кли имел в виду эпизод, когда мы "достали" мистера Смитсона вопросами, почему он не расстается с беретом, и он, позеленев от злости, сорвал его и заорал: "Потому что у меня вся голова босая!"
Вслед за зеленым человечком по трапу спустился еще один, немного больших размеров и без каких-либо защитных средств. Передвигался он куда медленнее своего товарища и как-то неестественно переставлял ноги по ступенькам. Кли даже решил, что у него проблемы с позвоночником. Розовощекий и рыжеволосый, в строгом деловом костюме, словом, типичный американец ирландского происхождения, он просто источал добродушие.
Пришельцы остановились в десяти футах от Кли, и зеленый начал что-то щебетать на своем языке, обращаясь явно к нему. Закончив свою речь, он кивнул розовощекому, и тот перевел:
- Мы прибыли с планеты Тикотин созвездия Томагавков. В этом году тикотинской цивилизации исполняется миллион тикотинских лет, в связи с чем мы решили сделать подарки всем обнаруженным нами ста восемнадцати инопланетным цивилизациям. Мы дарим человечеству самообучающегося робота, изготовленного специально для землян. Его зовут Роберт. Он обладает полным запасом знаний о тикотинской цивилизации и снабжен минимумом необходимых сведений о вашей планете, - розовощекий сделал паузу, а затем, слегка поклонившись, с достоинством произнес: - Роберт это я.
Лишь когда зеленый вскарабкался по трапу и, прежде чем захлопнуть люк, помахал Кли рукой, тот пришел в себя и помахал в ответ. Не сделай он этого, стыдно предположить, что бы подумали тикотиняне о нас, землянах?
Бублик взлетел столь же бесшумно, как и приземлился, стремительно превратился в точку, а затем исчез и вовсе. Лишь присутствие Роберта свидетельствовало о том, что это не сон.
Роберт приблизился к Кли.
- Как вас зовут, сэр?
- Клиффорд Джонс. Ты можешь называть меня Кли, как зовут меня друзья.
- А вы зовите меня Роби.
Кли машинально протянул ему руку, и Роберт, как ни в чем не бывало, пожал ее. Рукопожатие робота было крепким, но осторожным.
- Что ж, Роби, пойдем со мной.
И они пошли рядом в сторону машины, два таких разных существа, человек и робот, порождение неземной технической мысли.
Кли обратил внимание, что Роберт копирует его энергичную размашистую походку. Тогда он завилял задом как Стелла Бобсон в девятом классе, за год до того, как родила на свет мертвого ребенка, о чем судачила вся школа. Роберт искусно повторял движения Кли, точнее сказать, движения Стеллы Бобсон. Соблазн был настолько велик, что Кли не удержался (да кто бы удержался на его месте?) и, как когда-то и Стеллу, хлопнул Роберта пониже спины.
Естественно, Роберт ответил тем же. Кли взвыл от боли, а может еще больше от обиды.
- В тебя что, не заложили законы роботехники?
- Мне не знакомы эти законы, мистер Кли.
- Разумеется, ты же не читал Азимова!
- Я успел просмотреть только вашу Библию, сэр.
- Ну да. Око за око, зад за зад.
- Око за око, зуб за зуб, - поправил Роберт.
Кроме законов роботехники в него забыли впаять чувство юмора.
- Ты просто троянский конь.
- Я не конь, я робот, - с нескрываемой гордостью заявил Роберт.
Наблюдая, как Роберт усаживается в машину, Кли вспомнил мающегося радикулитом тестя, которого он недавно возил к врачу. "Вот уж Ксантиппа порадуется", - подумал Кли, заводя мотор. Ксантиппой он называл Стеллу, в девичестве Бобсон. Стелла не интересовалась древнегреческой философией и на прозвище не обижалась. Впрочем, для обид она без устали находила множество иных поводов.
Дома Кли познакомил Роберта с Ксантиппой, и тот даже поцеловал ей ручку.
- А теперь, Роби, если тебя не затруднит, приведи дом в порядок, - скомандовал Кли.
А для чего еще нужен робот?
Кли забыл, когда последний раз видел Ксантиппу в столь веселом расположении духа. Она состроила Роберту глазки и, передразнивая Кли, распорядилась:
- И еще, Роби, если вас не затруднит, начните с мытья посуды.
- Слушаюсь, мэм.
Через час все было чисто и разложено по своим местам.
После ужина, во время которого Ксантиппа придумала с десяток новых использований Роберта, Кли прошел в свой кабинет и тут же завопил благим матом.
Уловив в потоках брани свое имя, Роберт помчался вслед за хозяином.
- Как я теперь разберусь во всем этом? - Кли яростно кивнул в сторону аккуратно сложенных на столе кип бумаг. - Где, например, мой последний рассказ "Ловушка"? Завтра его ждут в "Вестнике Брайтона".
- Вот он, сэр, - двумя точными движениями Роберт вытащил нужные листы из средней стопки.
Кли сразу успокоился. Порядок, наведенный Робертом, лишь внешне напоминал обычные плоды деятельности Ксантиппы, для которой все бумажки (ее выражение) были одинаковы. После ее уборки найти что-нибудь быстро возможным не представлялось. У них были сотни скандалов на эту тему, но все, чего удалось добиться от нее Кли, это чтобы Ксантиппа ничего не выбрасывала.
- Неплохой сюжет, сэр, но уж больно все детализировано. У тикотинцев так не принято.
Кли изумленно воззрился на Роберта.
- Так ты прочитал этот рассказ?
- Я прочитал все, ведь я читаю со скоростью перелистывания.
- Я иногда забываю, что ты робот. Так тебе понравился рассказ?
- Могу я быть откровенным, мистер Кли?
- Разумеется, мой друг.
- Спасибо, сэр. Мне понравился сюжет, очень недурная идея, сэр.
- Так в чем же дело?
- Видите ли, слишком все подробно, слишком много деталей.
- Действие рассказа разворачивается у меня перед глазами, и я описываю, как я его себе представляю.
- Вот именно, сэр, вот именно! Этого как раз и не стоит делать. Достаточно просто рассказать, что же произошло.
- Ты хочешь сказать, что читатели на Тикотине довольствуются фабулой?
- Я понимаю ваше недоумение, мистер Кли. То, что сочиняют тикотинские писатели, а их на Тикотине называют идейщиками, сродни вашим сценариям. На Тикотине никто ничего не читает. Сценарий, составленный по определенным формальным правилам и хранящийся в эээ... небольшом штырьке, способном вместить полные собрания сочинений Марка Твена и Джека Лондона вместе взятые, вводится в специальное устройство, для простоты назовем его визор. Этот визор систематизирует всех героев, действующих в сценарии и их характеристики, определенные идейщиком. Теперь любой тикотинец может сам внести какие угодно детали и просмотреть на визоре как бы собственную экранизацию произведения идейщика. Визор в считанные мгновения справляется с работой целой киностудии. После этого тикотинец может внести новые изменения и так до тех пор, пока он не останется доволен своей работой. Экранизации могут создавать сразу несколько человек, увлекательное семейное занятие. На Тикотине регулярно проводятся конкурсы и фестивали, где выбираются лучшие экранизации, которыми затем может насладиться любой житель планеты.
Кли внимательно выслушал Роби и призадумался. Нет, он не хотел бы быть писателем на Тикотине!
- Но мы же на Земле, и здесь читатели не любят, когда их заставляют сильно напрягаться. У нас принято покупать законченные произведения, а не полуфабрикаты.
- Возможно, сие соответствует этапу эволюции, который переживает ваша цивилизация, но... пройдет и это! Вы могли бы немного забежать вперед и стать первым земным идейщиком.
Кли стоял на своем. Писать для далеких потомков ему не улыбалось, ведь его охотно читали и современники. Да и как с потомков прикажете срубить гонорар? Тут есть над чем подумать, может, и новый фантастический рассказ слепится.
Но Роберт не отставал. Судя по всему, в его задачу входило подвигнуть землян на путь прогресса. Но те сопротивлялись. Еще пару дней Кли отбивался от занудного робота, желавшего непременно обучить его методам работы тикотинских идейщиков, пока не вспомнил, что Роберт - подарок не лично ему, а всему человечеству. И тогда он... Я никак не мог ожидать такого от Кли. Он заявил Роберту, что есть писатель намного талантливее него и живет он в соседнем доме, и что он наверняка захочет стать идейщиком. Кли вывел Роберта на улицу и указал на этот дом. Больше он его не видел.
Я сижу на ступеньках своего дома и недоумеваю, куда мог запропоститься этот Роберт. Ведь пройти ему предстояло всего футов пятнадцать. Я согласен стать первым землянином-идейщиком. Представляю, сколько идей подкинет мне Роберт, ведь он - ходячая энциклопедия! И сколько рассказов-экранизаций я напишу, завалю ими все редакции! Как это Кли так прокололся, не понимаю... Но где же Роберт?
Если вам встретится хорошо одетый розовощекий рыжеволосый джентльмен, передайте ему, что я его очень жду.