Коляска мерзко тряслась по ухабам, раскачиваясь так, словно это был не экипаж, а корабль, попавший в шторм. Взмыленные вороные лошади мрачно вскидывали храпящие головы, мотали удила, зло сверкали глазами. Они устали. Они бежали издалека.
Карета была заляпана грязью почти по самую крышу, а кучер, закутанный по самые глаза в плащ неопределенного цвета, изредка взмахивал хлыстом, отвешивая удары на потные спины озлобленных животных. Окна кареты были сокрыты плотными бордовыми занавесками.
Пассажир постукивал жемчужными ноготками по бархатному сидению, и время от времени упирался ладонью в стенку, чтобы не потерять равновесия. Его сиятельство граф ехал к своему брату. На самом деле они и братьями-то никакими не были, но отчего-то им было приятно так называть друг друга.
Они не были знакомы с детства, но, узнав друг друга, почувствовали некое единение душ - и понимали теперь друг друга без слов. Лишь взгляд, движение бровей одного передавало второму помыслы и настроения. И это было их общей тайной.
К несчастью, путь от одного поместья до другого был неблизок, поэтому виделись граф Хейл и граф Ясаши нечасто. Впрочем, это не мешало им любить друг друга искренней братской любовью и быть лучшими друзьями.
Нет, белый граф не ехал по приглашению. Решение навестить брата было спонтанным, оно появилось на заре в библиотеке, когда первый новорожденный луч солнца упал на бледную щеку юного графа, резанул светом по глазам - и Хейл понял: он соскучился по Ясаши. Собирался недолго; коляска была готова через два часа.
Уже вторые сутки он ехал - в самый сезон дождей - ехал, сам не зная, зачем. Когда с неба хлещут потоки воды, превращая даже камни в скользкую субстанцию - а в провинции графа Ясаши было именно так - даже погулять со старым другом невозможно. Правда, оставались теплые вечера перед камином с шахматной фигурой в руке и бокалом чуть теплого вина в другой.
Граф Хейл все же не удержался и стукнулся лбом о мягкую стенку кареты.
- Черт бы вас всех!..
Он сердился. Он устал. Он не был уверен, что темный граф (они были противоположностями во внешности: Хейл - хрупкий блондин с голубыми глазищами невинного ребенка, а Ясаши - спортивный брюнет с глазами синего озера, глубокого и темного; он был гораздо темнее блондина, но назвать его "черным" графом язык не поворачивался) вообще находится у себя дома.
А что? Он вполне мог уехать куда угодно. Теперь блондин слегка корил себя за такую поспешность, но делать было нечего: путь домой теперь был чуть ли не в три раза длиннее, чем путь до поместья Ясаши.
Кучер в очередной раз свистнул, погоняя лошадей. О боги, какая же ужасная дорога!...
Очередной ухаб обернулся странным треском где-то в области задней подвески, и Хейл с силой стукнул в переднюю стенку кабинки, призывая кучера остановиться.
Выпрыгнул, почти по колено увязнув в бурой грязи, и вопросительно качнул головой.
- Сир, это недолго исправить! Вы пока отдохните в деревеньке...
Хейл согласно качнул головой. Кучер принялся возиться с каретой, а граф направился к деревеньке в двадцати метрах от дороги.
Крестьянка, почти неприлично задрав юбки, полола огород - и граф остановился, зажав в зубах травинку и наслаждаясь открывающимся видом. Прелестно... Вот почему Ясаши поселился здесь. Какая чистота, какая природа.. Крестьянки вот хорошенькие... Пускай в дождливый сезон и слякоть, но зато во все остальные времена года местечко было прелестным.
Мысли графа прервал тихий взвизг - ага, значит, заметила... Скрыв легкую досаду под приветливой улыбкой, граф сверкнул голубыми глазами, очаровывая девушку.
Перед этим небесным взглядом никто не мог устоять: ни женщины, ни мужчины.
- Может, молочка Вам, господин?
Загрубевшие от повседневной работы руки протянули кувшинчик, полный молока. Блондин с удовольствием припал губами к глиняному щербатому краешку, глотая еще теплое молоко. Кто-то не любит запаха настоящего свежего молока - но Хейл любил, любил больше всего на свете. Он всю жизнь готов был проваляться где-нибудь на сеновале, в копне колющейся соломы, с кувшином молока. А если он оказывался не один - то возносился аж на седьмое небо.
- А что граф, у себя ли в поместье?..
Откуда ж она могла знать - но Хейл все же спросил: просто хотелось поговорить. Все равно пока коляску не починят, он никуда не тронется. Но, к удивлению, крестьянка дала ответ.
- Темный граф уже с месяц не выезжает из замка, с тех пор, как избавил нас всех от проклятия.
Блондин приподнял вопросительно брови.
Девушка доверительно склонилась к нему, так что шаловливому взгляду стала видна ложбинка между крепкими упругими грудями, и зашептала:
- У нас завелась проклятая тварь, она и скотину рвала, и людей убивала - а господин граф охотился-охотился, и выследил ее! Сжег на костре, но с тех пор из замка вовсе не выезжает...
Донесся крик кучера о готовности тронуться в путь. Хейл улыбнулся и потрепал девушку по румяной щечке.
- Спасибо.
Так-так... Значит, от проклятий свой народ избавляет... Замечательно. Теперь желание увидеть Ясаши еще подкреплялось и смертельным желанием услышать рассказ о пойманном чудовище.
Граф прыгнул в карету и лошади снова понеслись в безумной жестокой гонке.
***
К освещенному вечерними факелами поместью он подъезжал уже совсем ночью. Прислуга знала его в лицо: сир Хейл был одним из немногочисленных друзей темного графа. Тяжелая резная дверь открылась, старик-дворецкий согнулся в почтительном поклоне. Каждый раз, глядя на него, блондин думал о том, что старик напоминает вышедшего в отставку наемного убийцу. Он был поразительно тихим, незаметным, подходил совершенно неслышно, и большей частью молчал. Впрочем, если задать ему вопрос, Люк - так звали седовласого старца - давал краткий, точный и исчерпывающий ответ.
- Люк, я приехал к Ясаши... Он у себя?
- Сир, прошу Вас в кабинет. Я доложу господину графу.
Блондин кивнул и направился по затемненным коридорам в кабинет. Черт возьми, надо было заставить старого друга раздвинуть шторы, проветрить похожий на логово замок, и вытащить погулять... Кто, если не Хейл?
В кабинете стоял столбом сигаретный дым, на письменном столе из красного дерева грудой валялись бумаги, на полу стояла одинокая початая бутылка вина, на спинке массивного кресла болтался небрежно брошенный хозяином камзол. Видимо, Ясаши не так давно был здесь.
- Сир, прошу вас, не перепутайте ж бумаги, они мне еще нужны.
Еще один штрих в облике темного графа: никогда не здороваться. Никогда. Вообще. Поначалу блондин обижался, но потом бросил это занятие: на него обижаться было просто бессмысленно.
- Ясаши, ты засел здесь, как в берлоге. Я и не думал трогать твои бумажки!
На красивом лице белого графа отразилась досадливая мина.
- Очень-то они мне нужны...
Ответом ему был тихий смешок - и они обнялись. Блондин был пониже, уже в плечах, но по красоте нисколько не уступал своему другу. Они были красивы - каждый по-своему: Хейл красотой ангела, каким-то чудом затерявшегося на земле; Ясаши - красотой сурового рыцаря. Его иссиня-черные волосы были до плеч, глубокие темно-синие глаза - чуть печальные, но белый граф называл их ласковыми - внимательно рассматривали блондина. Они не виделись уже давно.
Хейл сел в кресло, вертя в тонких полупрозрачных пальцах бокал, Ясаши послал непонятно откуда появившегося Люка за новой бутылкой вина.
- Что у тебя тут происходит? По деревням слухи ходят, что ты ведешь жизнь затворника, да избавляешь свой народ от многовековых проклятий...
В ответившем ему голосе была тоненькая интонация угрозы - не адресованная блондину, вовсе нет; но словно при неприятном воспоминании.
Темный граф наполнил бокал старого приятеля, плеснул вина и себе и устроился напротив, вытянув ноги к огню.
- Представь себе, эти слухи почти верны. Впрочем, как всегда, немного преувеличены. Я действительно довольно долго уже не выезжал - но мне это незачем.
Тонкие холодные губы тронула легкая улыбка. Хейл мог бы назвать ее коварной, если б она не принадлежала его лучшему другу.
- Мне и здесь развлечений хватает...
Хейл вопросительно приподнял брови, с недоумением рассматривая его. Пожалуй, только взгляд выдавал замешательство - все же граф был аристократом, он не мог позволить себе слишком явно показать эмоции, какими бы они ни были и кому бы он их ни демонстрировал. Его с детства учили владеть собой даже при родителях, и уж кто, как не он, делал это в совершенистве. В синих глазах собеседника плескалось удовольствие, правильные черты красивого лица были чуть смазаны в полутьме кабинета, и молчание становилось немного зловещим. Но темный граф тут же рассеял тьму, расползавшуюся по комнате, поворошив дрова в камине и мягко улыбнувшись.
- Поверишь ли, друг мой, я никогда не доверял бредовым рассказам об оборотнях и всякой нечисти - но не так давно по моим землям как будто дьявол прошелся. Скотина, разорванная напополам, с вывернутыми кишками...
Он поморщился.
- Отвратительное зрелище, я ездил смотреть. А под конец уже и людей стали находить. Вернее, то, что от них оставалось. Я с собаками выслеживал эту тварь по следам, но собаки ее боялись - и я решил ловить на живца. Полил кровью козу, привязал к шесту на клочке земли, а вокруг него приказал выкопать глубокую яму. На дне колья вбили, сверху прикрыли все ветками, настелили соломы, и стали ждать. Честно говоря, я был уверен, что поймаю зверюгу. Только он хитрее оказался...
Такой замысловатый рассказ выводил Хейла из себя, но он лишь чуть наклонился вперед, показывая свою заинтересованность. Рано или поздно Ясаши расскажет основное, а блондину, благо, торопиться было некуда.
- Он добрался до козы, перебравшись через яму, но я нашел место, с которого он подходил. Тогда там все заставили капканами - и привязали новую козу. Он поразвлекаться хотел, наверное, снова пришел - но тут сработали капканы.
Довольный смешок огласил кабинет.
- А так как они были соединены между собой, то сработали все одновременно, и он, спасаясь от капканов - хоп! - свалился в яму.
Хейл улыбнулся, пригубив вино.
- Ты мне о волке или медведе рассказываешь?
Ясаши тут же стал серьезным, отставил бокал и поманил блондина за собой, направляясь к двери.
- А вот это я хотел бы тебе показать...
Белый граф поднялся и последовал за ним. Брюнет шел по едва освещенным коридорам, а затем начал спускаться по лестнице в подвал. По стенам ползли едва заметные капли влаги, болтались под дуновениями воздуха обрывки паутины. Темный граф нес в руках факел, и Хейл отметил, что на низком сумрачном потолке заметно очерчена закоптелая дорожка: видимо, Ясаши часто здесь ходит. Зачастил в винный погреб?
- Крестьяне его вытащили - он был пробит кольями насквозь во многих местах. Такой твари я никогда не видел, Джу...
Они крайне редко называли друг друга по именам. И Хейл понял, что здесь все гораздо серьезнее, чем он предполагал. Они прошли винный погреб и Ясаши, открыв неприметную дверцу в его конце, ввел блондина в еще одну каменную комнату. Поднес факел к маленькому желобку, прикрепленному к стене на высоте человеческого роста, и масло вспыхнуло, освещая комнату.
Стены здесь представляли собой старинную каменную кладку - они были гораздо старше, чем само поместье. Кое-где трещины испещрили камень, но здесь было гораздо чище, чем в том же погребе.
Впрочем, Хейл ничего этого не видел. Его взгляд был прикован к фигуре человека, лежавшего на полу.
- Ч-что?!..
Он осторожно шагнул к человеку, и замер: распростертое на полу тело было абсолютно обнажено, покрыто ранами и синяками, а из заднего прохода выходил конец цепи. Ясаши тоже подошел, взялся за цепь и резко ее дернул. Раздался тихий стон, и человек на полу шевельнулся, переворачиваясь к вошедшим лицом.
О нет, человеком он вовсе не был. Его распахнутые глаза были абсолютно черными, словно в них были только зрачки без радужки, заостренные подвижные уши трепетали от боли, заставляя позвякивать вдетые в них длинные сережки, губы были растянуты в озлобленном оскале. Огромные четырехсантиметровые клыки едва помещались во рту - или в пасти? - этого существа, между остальными зазубренными зубами скользнул раздвоенный розовый язык, слизывая кровь с рассеченной губы, вновь лопнувшей от резкого движения. Темный граф снова дернул цепь, вытаскивая ее из тела пленника. Соединенные друг с другом металлические звенья поблескивали застывающей, похожей на желе кровью. Разозленное рычание вдруг булькнуло, задохнулось - и из порванного ануса выскользнул кинжал, к рукоятке которого и была прикреплена цепь.
- Ясаши.. Что это... Кто это?..
Блондин еще чуть подался вперед, склоняясь над поверженным существом, но его одернул предупреждающий окрик, на тварь обрушился удар той самой цепи - и в тот же миг рука с длинными кривыми черными когтями вцепилась в цепь, потащила графа на себя - но Ясаши выхватил пистолет из-за отворота сапога и выстрелил прямо в лицо существа.
Хейл потрясенно молчал, глядя на последние конвульсии, пробегавшие по телу.
- Наоки, зачем...
- Он убил бы тебя. Да не волнуйся, ты еще насмотришься на него завтра. А теперь иди-ка спать, ты, верно устал.
Как в полусне белый граф вышел из подвала, прошел, поддерживаемый твердой рукой за локоть, в свою комнату, и упал, не раздеваясь, в кровать. Но ему не спалось. Как только он закрывал глаза, перед ним вставала оскаленная морда, в следующий миг превращающаяся в развороченное месиво костей и мозга.
***
Господи боже, ну о каком сне теперь могла идти речь? Блондин ворочался с боку на бок, накрывался с головой тяжелым одеялом и в тот же миг вновь сбрасывал его с себя, досадливо отпихивая ногами. Заснуть было невозможно. Больная фантазия говорила: как только закроешь глаза, станешь как он... И Хейл не спал. Тер костяшками пальцев глаза, ходил по комнате, зажег все свечи, даже пытался читать какой-то роман, вытвщенный с полки - но не спал. Спать было невыносимо.
Где-то невдалеке в своей спальне спокойно почивал темный граф, и от этого тоже было тяжело. Да, Хейл знал про иногда совершенно неадекватные выбрыки Ясаши, но такой необоснованной жестокости он не ожидал. И.. Зачем брюнет сделал это сейчас? Специально ждал, пока приедет старый друг? Но он не мог знать об этом, никак не мог - что же тогда? И это "насмотришься завтра"... Чего, Хейлу, хладным трупом любоваться, что ли?
Блондин с тоской посмотрел в окно. Горизонт становился багряным, вставало солнце. Ночь без сна...
И он решился. Сейчас снова станет светло, а в дневном свете не так уж и страшно все. Чуть подождав, пока небо осветится, белый граф надел жилет, взял тяжелый канделябр, зажег в нем свечу и, тихонько ступая - чтобы не разбудить Ясаши - отправился в подвал.
Он уже знал путь, и знал, что существо там мертво, но все равно в горле стоял никак не проходивший ком, и сердце билось часто-часто, и даже ладошки чуть вспотели от волнения. Что им двигало? Любопытство? Или, может, неясное сострадание к впервые увиденному существу?.. Да нет, нет, оно же людей убивало...
Дверь открылась, Хейл вошел внутрь. В полутьме подвала едва виднелись очертания распростертого на полу тела, и граф подошел чуть ближе, наклоняясь. Кровь залила весь пол, хлюпнула, когда в нее наступил сапог, и юноша брезгливо отодвинулся подальше. Нет, в темноте ничего не рассмотреть...
А под самым потолком каморки было крошечное окошечко, и как только солнечные лучи дошли до него, один непоседливый лучик нырнул внутрь, в темноту подвала, и упал ровным световым пучком прямо на грудь существа.
И тогда Хейл понял, что зря он пришел сюда. Синяки на мертвенно-бледной коже помутнели и исчезли, а затем изумленным глазам графа предстала кровь, лужа которой все уменьшалась и уменьшалась, словно всасывалась обратно в тело. Внезапно безвольно лежавшие руки твари вздрогнули, ладони сжались в кулаки, и послышался хруст встающих назад костей черепа. Хейл не мог пошевелиться. Он должен был - был обязан, если хотел спасти свою жизнь! - но не мог. Он словно был парализован.
Тихое мелодичное постанывание огласило каменные стены, и существо село вертикально, поджав под себя ноги. Теперь оно было достаточно хорошо освещено светом, проникавшим в помещение, и Хейл, устав, попытался незаметно поставить канделябр на пол, но сведенные страхом пальцы подвели его, и мстительная вещь звонко стукнула по каменному полу. Существо обернулось, вперило в белого графа свой мрачный взгляд и встало на ноги.
Теперь блондин хорошо мог рассмотреть его.
Несомненно, это был мужчина. Страшные клыки убрались, и о принадлежности к нечеловеческому роду говорили только прикрытые темно-каштановыми волосами ушки и черные когти на руках. Глаза же, ощупывавшие графа так, что он почти это физически чувствовал, были снежно-голубого цвета, почти белые, с точечкой зрачка посередине. Подтянутое молодое тело - если б оно принадлежало человеку, то несомненно вызывало бы желание, но, зная о том, кто кроется под этим обличием, вызывало лишь тайный страх: на что способны эти худые, но крепкие руки, насколько сильны покатые плечи? - шагнуло к блондину, по плечам существа рассыпалось множество тоненьких косичек, в которые были заплетены задние длинные пряди его волос вместе с разноцветными ниточками.
"О господи, он убьет меня." Хейл, медленно отступая, уперся наконец спиной в стену, и беспомощно взглянул на входную дверь, до которой было слишком далеко - но тут юноша-зверь остановился. Его не пускала цепь, прикованная к металлическому ободку на ноге, крепко его державшая. Поэтому граф мог спокойно проходить вдоль стены - зверь не смог бы до него дотянуться. Снежные глаза еще раз резанули, как ножами, и существо отошло назад, под лучи света, сев на каменный пол спиной к Хейлу.
- Там холодно, не простудишься?..
Слова вырвались у блондина сами собой, он вовсе не собирался разговаривать с этим нечеловеком, да и вообще сомневался, что тот понимает обращенную к нему речь.
- При.. привык.
Пожалуй, хриплый голос, ответивший ему, больше всего изумил белого графа. Так все же он разговаривает... Говорить. Разговорить существо, чтобы понять степень его разумности, понять, что происходит здесь...
- Все же вредно сидеть так. Хочешь, я принесу тебе плащ?
Существо повернулось и смерило его высокомерным взглядом. Предложение явно вызвало презрительно-негативные эмоции, и оно снова заговорило, неторопливо подбирая слова.
- Какая... Какая вам - людям, разница?.. Мне не сделается... ничего. Зачем?..
- Потому что всегда надо заботиться о других.
Белый граф был правильно воспитан. В любой ситуации он поступал по зову сердца - а в его сердце родители поселили чувство долга. Если кто-то слабее, нуждается в твоей помощи - нужно помочь ему.
Ответом был хриплый смешок. Цепь звякнула.
- Мне-не-будет-ничего...
- Все равно.. Неужели тебе не неприятно сидеть голым? И почему ты у Ясаши не попросил одежду?
- Я-са-ши... Он не говорил.. со мной. И мне все.. все равно.. с одеждой или без.
Блондин чуть расслабился и присел на пол возле стены, рассматривая существо. Оно же повернулось к нему лицом, сидя по-турецки и нисколько не стесняясь.
- Кто ты?
Вопрос снова вырвался сам собой при одном лишь взгляде на острые когти.
- Вам.. не понять. Мы - другие. Нет слова.. в вашем языке.
Взлохмаченная каштановая голова поднялась к потолку.
- По-вашему... близко к "зверь". Но не то.. не весь смысл. Это... как темная сторона.
Ледяные глаза обратились к белому графу.
- Не поймешь.
Хейл внимательно рассматривал его - это существо. Любопытство, вместе с каким-то смущением, терзало его. Ему было немного совестно перед зверем за то, что он пережил у Ясаши, и тем более за тот выстрел при нем самом.
- Как тебя зовут?
На этот раз на безучастном лице появилось изумление, потом - на миг - мелькнула злоба, а затем прозвучал едва слышный ответ:
- Ши-исуру...
- Шиисуру... Как вы делаете это - воскресаете?
Зверь легонько покачал головой.
- Неправильно интонации... Для людей проще будет Ши. Иначе другое имя. Это..
Он повел рукой, придвигаясь поближе к блондину, и показал рукой на окошко.
- Мы выживаем под лучами солнца... на рассвете. Это как... как умыться водой, смыть грязь. Смыть смерть солнцем. Мы не.. ночные, как вы думаете.
- И никогда не умираете? Но где же вы живете, почему мы о вас не знаем?
- Умираем.. Редко.
Сам не зная почему, белый граф пододвинулся к зверю и аккуратно погладил его по мягким шелковым волосам.
- Ши, я придумаю что-нибудь. Чтобы Ясаши не.. не делал так больше.
- Ты не похож на.. людей. Первый говоришь, не ранишь. Но не надо.. справлюсь сам. Иди... Он проснется скоро.
В голосе звучала твердость, и Хейл подчинился: вышел из подвала и крепко запер за собой дверь. Теперь было время исполнять свое обещание.
***
В коридоре блондин столкнулся с темным графом. Тот только что умылся, его еще мокрые волосы липли к вискам, на губах была легкая улыбка, и Хейл невольно залюбовался им. Но тут же его радужные иллюзии были развеяны словами графа.
- Пойдем вниз.
Снова лестница, снова подвал, из которого он только что вышел... Ши сидел на полу так, как Хейл его оставил, и только его пальцы шевелились, переплетая одну из многочисленных косичек. Он не повернулся к ним лицом, и Хейл мысленно поблагодарил его за это. Хотя бы не придется смотреть ему в глаза.
Ясаши снял со стены висевший там хлыст - вчера блондин этого не увидел, а сегодня заметил множество разных вещиц, лежавших на длинной полке, как-то: свечи, ножницы, пара кинжалов - один из них тот самый, с цепью - кузнечные небольшие щипцы, гвозди и еще какая-то дрянь. Неужели вот все это Ясаши испытывал на звере? Страшно было подумать об этом. Пока Хейл раздумывал, темный граф размахнулся и на обнаженную спину Ши обрушился звонкий удар, оставляя розовую полоску следа. А затем еще и еще. Странно, но зверь нисколько не сопротивлялся, лишь чуть нагнувшись и упираясь в пол руками, чтобы не потерять равновесие. Ни одного звука не вырвалось из его горла. Зато белый граф с трудом молчал. Но он понимал, что если сейчас он бросится защищать Ши, то упрямый Ясаши сделает все наоборот, наперекор, поэтому его энергию, агрессию нужно было просто направить в другое русло, менее кровожадное.
Испещрив зверя полосами ударов, брюнет взял щипцы, подошел и, схватив его за волосы, вздернул на ноги.
- Смотри, какой упрямый... Клянусь вам, сир, он будет молчать до последнего, вот увидите.
Щипцы ухватились за сосок юноши и принялись методично его сжимать. В это же время Ясаши повернул зверя так, чтобы блондину было хорошо его видно. Взгляд куда-то в потолок, поверх плеча Хейла. Нет упрека в этих снежно-голубых глазах.. Вот только они начали менять цвет. Чем сильнее твердая рука графа сжимала щипцы, тем сильнее темнели глаза зверя, и тем больше вылезали из кончиков пальцев загнутые когти.
- Молчишь?... Ладно, нам пора завтракать. А это тебе - до нашего возвращения.
Темный граф отпустил Ши, сильно толкнув, от чего тот упал на колени, и, встав спиной к Хейлу, схватив зверя за лицо, сделал молниеносное движение щипцами. На этот раз зверь вскрикнул - и в возгласе была глухая злоба.
Выходя вслед за графом, Хейл взглянул на Ши: тот держался ладонью за левый глаз, из-под пальцев вытекала кровь. Уцелевший глаз с грустной усмешкой смотрел на блондина.
За завтраком юноша подавленно молчал, кусок не лез в горло.
- Сир Ясаши...
Он начал негромко, подбирая слова так, чтобы ничем не рассердить брюнета.
- Зачем ты так делаешь с ним? Это не столько наказывает его, сколько противоречит твоей натуре. К чему такая.. Жестокость?
- Ты не понимаешь. Эта тварь все время хочет на свободу, я знаю, отвернешься - и он горло тебе перегрызет! Пускай он знает, кто здесь хозяин. Перед кем ему отвечать за все то, что он натворил на моих землях. Ты не видел разорванных крестьянских детей - а я видел, Джул. За их смерти он будет расплачиваться до тех пор, как я найду способ убить его. Я вот подумал: если опустить его в кислоту...
Но Хейл не слушал дальше. Показать, кто здесь хозяин? В этом и есть зацепка. И он даже наклонился вперед, к Ясаши, ложась грудью на стол, чего этикет никак уж не позволял, но не до него было.
- Самое лучшее наказание - это показать свою силу, унизить его.
- Ну. Да. И что бы ты предложил?
Тут белый граф встал и поманил брюнета за собой.
- Пойдем, я покажу, что.
Снова подвал - уже в третий раз. Ши, скорчившийся в углу, все так же прижимающий руки к обезображенному лицу. Хейл сделал темному графу знак оставаться на месте, а сам подошел к зверю и присел рядом с ним. Провел по лицу пальцами, отбрасывая в сторону непослушные волосы, мокрые от крови.
- Я нашел, как немного облегчить это... Прошу, потерпи.
Он шепнул тихо-тихо, так, чтобы Ясаши не услышал, а затем переместился за спину пленника, поворачивая его лицом к брюнету.
- Посмотри, Наоки. Он может сопротивляться боли...
Тонкая аристократическая рука скользнула по груди, по отекшему от боли сосочку, и опустилась вниз, сжав в ладони член Ши.
- Но он не сможет сопротивляться влечениям своего тела. В этом - власть...
Хейл аккуратно стал поглаживать плоть зверя, молясь о том, чтобы его тело действительно среагировало так, как надо. Через невыносимо долгие мгновения под пристальным синим взглядом брюнета член зверя вздрогнул, и белый граф почувствовал, как головка упирается ему в ладонь. Послышался растерянный, недоуменный вздох Ши, и он зашевелился, стараясь отодвинуться от ласкающей руки, впрочем, не слишком активно.
- Ты видишь, как он растерян и напуган этим? Причинять страх можно, не только причиняя боль.
Ясаши сглотнул и шагнул к расположившимся на полу фигурам. Когда он присел перед Ши, раздвигая его колени, открывая своему взгляду пах, Хейл заметил, что темный граф возбужден: хлопок искусно сделанных брюк топорщился, челюсти были стиснуты так, что ходили желваки. В это время зверь застонал - глухо, протестующе, но, похоже, внезапно нахлынувший жар возбуждения совсем лишил его, потерявшего много крови, сил, и он просто не мог сопротивляться.
Рука брюнета прошлась по его груди, животу, бедрам, а затем Ясаши распустил шнуровку на брюках, и Ши вздрогнул, увидев его крупный налитый кровью член.
- Сначала пальцами.
Хейл подсказывал спокойным, ровным голосом, и когда рука Ясаши проникла между ягодиц зверя, Хейл отпустил его член и принялся расслаблять каменную шею и судорожно сведенные плечи Ши. Голова того откинулась на плечо блондина, вновь посветлевший глаз уставился в каменный потолок, и белый граф очень осторожно накрыл его рот своим. Вкус губ зверя был странным - одновременно и как кровь, и как молоко, и этот сладко-соленый вкус сводил с ума, поэтому, облизнувшись, блондин тихо приказал темному графу:
- Поцелуй его.
Ясаши все делал как во сне, словно не веря во все происходящее, но сразу же послушался и жадно поцеловал Ши. Хейл даже позавидовал ему, но в тот же миг обхватил член графа рукой и быстро ею задвигал. Брюнет не мог оторваться от зверя, обнаженное тело того трепыхнулось - не хватало воздуха, голое колено задело пах сира графа, ладонь Хейла еще сильнее сжалась, и Ясаши, неожиданно для себя, выплеснулся зверю на живот.
Но игра блондина еще не кончилась. Он, быстро облизнув руку, оттолкнул брюнета от Ши и, взяв Ясаши за рукав, потащил прочь из подвала. Тот порывался вернуться, но хитрый юноша крепко держал друга, не давая повернуть назад.
- На сегодня достаточно, ты и так испугал его.
На самом же деле план был несколько иным. Раззадорить Ясаши, но не дать ему полностью удовлетворить свое желание. Чтобы он думал о звере, хотел его. Ночь чтоб не спал. Тогда он точно будет думать только о том, как овладеть Ши, а не какую бы еще пытку ему устроить.
***
Такого он еще не чувствовал. Да, он испытывал удовольствие, слыша рычание зверя, с наслаждением наблюдал за болью в чернеющих глазах, и отвращение - когда куски мяса снова собирались в целое существо.
Но Ясаши никогда не думал об этом существе как о человеке. А тем более - как о вызывающем желание юноше.
Помнится, тогда, когда он подошел к краю ямы с кольями, он был поражен тому, что в нее попал человек. Но как только его вытащили, стало ясно - это зверь. Тот самый. В его глазах была ненависть, когда его, связанного, везли в поместье. Когда привязывали, израненного, истекающего кровью, к столбу. Глядя ему в глаза, темный граф запалил костер.
Каково же было его изумление, когда ранним утром, выглянув в окно, он увидел эту тварь живой, пытающейся освободиться от цепей! Он не был суеверен, как крестьяне, но своим глазам не поверить не мог. Выбежал во двор, ударил существо кинжалом в живот и приволок в подвал. Слуги не должны были видеть это воскресшее отродье. Так будет лучше для самого графа: темный народ мог обвинить его в черной магии. Белиберда, конечно, но хлопот потом не оберешься, доказывая обратное.
С тех пор он каждый день спускался вечером в подвал. Тварь выносила все, что бы он ни делал. Гордый, прятал глаза, отворачивался, сдерживал крик. Кричал он только от немыслимой боли, в этом Ясаши уже убедился.
И каждое утро встречал темного графа целым и невредимым.
Поэтому пытки и убийства стали обыденностью, повседневной рутиной. Темный граф сам не заметил, как стал ловить кайф от всего происходящего. Он искал способ убить тварь - но та упрямо выживала раз за разом.
Когда приехал Хейл, Ясаши обрадовался. Не только потому, что соскучился, но и потому, что хотел похвастать своей "игрушкой". Угрызения совести его не терзали. Одно дело - людей мучить, и совсем другое - наказывать зверя за всех убитых им крестьян и порванный скот. Кто угодно был бы солидарен с Ясаши - но только не Хейл. В его глазах было... сострадание? К этому существу? Да, пожалуй. Брюнет не сомневался, что деятельный белый граф что-то предпримет. Вопрос только, что именно.
И он не удивился, когда Хейл позвал его в подвал. Он был шокирован всем, что последовало за этим.
Едва ощутимый запах обнаженной кожи, тихий удивленный звук, вырвавшийся из горла зверя, когда тот ощутил предательство своего тела, запрокинутый к потолку голубой глаз... Ясаши вдруг понял, что имел в виду Хейл. Ему захотелось быть к зверю максимально близко, потрогать, а не бить. Не рвать щипцами упрямые губы, а поцеловать их. Он оказался таким странным, манящим на вкус... Незабываемым, и вызывающим желание.
Вонзить в податливое, трепещущее тело свою напряженную плоть - и вознестись на небо от удовольствия...
Когда мысли Ясаши доходили до этого места, он каждый раз вздрагивал. Все валилось из рук, и мысли снова и снова возвращались к запертому в подвале юноше. Темный граф спустился бы туда прямо сейчас, но упрямый Хейл ни в какую его туда не пускал. Рассказывал новости своего поместья, сколько крестьян сыграли свадьбы, у скольких сколько детей родилось, и как их назвали, и каков прогноз урожая на будущее лето...
Брюнет сопровождал веселое щебетание блондина своим угрюмым молчанием. Наконец Хейл похлопал его по плечу.
- Иди-ка ты спать, сир. Утро вечера мудренее. Доброй ночи.
Пришлось уйти. Ясаши неторопливо разделся и забрался под одеяло, сворачиваясь калачиком. Как только закрыл глаза, перед ним оказалось наполовину залитое кровью бледное лицо со стиснутыми губами. Как же теперь хотелось, чтобы эти губы улыбались, а не кривились от боли...
Граф задремывал, когда вдруг послышался стук в дверь. Люка, скрытый тяжелой портьерой, чеканно сообщил:
- Господин граф, вас незамедлительно просит к нему явиться граф Хейл.
С чего вдруг посреди ночи?.. Брюнет вскочил с постели, накинул на плечи халат и, завязывая пояс, босиком пересек коридор, остановившись перед дверью в спальню белого графа. На стук никто не ответил и Ясаши приоткрыл дверь, входя.
На постели полулежали два обнаженных роскошных тела. Кожа Хейла казалась прозрачно-молочной рядом со смугловатой кожей зверя. Они лежали на расстоянии вытянутой руки друг от друга - благо, кровать вмещала до четырех человек - и на миг взвившаяся в темном графе ревность затихла. Боги, ревность?!..
- Сир Ясаши, я подумал, что вы все равно не уснете сегодня, так зачем же пропадать такой чудесной ночи? Мы можем посвятить ее более приятным делам, не так ли?
Хейл сел и поманил Ясаши к себе столь развратным жестом, что тот изумился. Он, конечно, знал, что блондин чинит в своих владениях разврат и вседозволенность... Но никак не ожидал, что сам станет их участником.
Впрочем, желание было слишком велико.
Халат упал на пол, открыв сильное мускулистое тело, и блондин придвинулся еще ближе, бессовестно разглядывая, в то время как зверь наоборот, вздрогнул, как от холода, и отвел взгляд. Брюнет забрался на кровать, целуя подставленные губы Хейла, и тот, обняв его за шею, тихо прошептал:
- Пускай зверь немного понаблюдает за нами...
После чего развратные губы принялись исследовать лицо, шею и плечи Ясаши, находя чувствительные точки, о существовании которых он сам не знал. Его руки как-то сами собой стали оглаживать соблазнительное тело белого графа, и тот незамедлительно откликнулся на прикосновения тихими возбуждающими стонами. Губы, глаза, локотки, колени... Они упивались, лаская друг друга, и вдруг теряющий голову Ясаши услышал тихий довольный смех Хейла.
- Посмотри-ка, наш зверек тоже не прочь поучаствовать.
Блондин ужом вывернулся из сильных рук и ладонью обвел вставший член зверя. Тот приподнялся на локтях, стараясь отодвинуться, и темный граф подполз поближе, внимательно рассматривая его тело. Губы были закушены, изуродованная половина лица была скрыта черной перевязью, зато грудь тяжело вздымалась, а от прикосновений пальчиков блондина по бедрам и животу пробегала дрожь.
- Мы можем разделить его, Наоки. Вопрос только, кто что получит... Не хочешь спросить его? Спроси же.
Ясаши немного удивленно взглянул на блондина, но, уже поняв, что того нужно слушаться, хрипло спросил:
- К-как ты хочешь?..
Голубой глаз, столько раз глядевший на него с ненавистью, теперь, затуманенный желанием, смущенно опустился вниз. И, с изумлением глядя на покрасневшего зверя, он услышал ответ.
- Вы - сзади...
Наверное, он не хотел смотреть своему мучителю в лицо. Совесть слегка кольнула брюнета, но он сможет исправить этот страх зверя.. наверное.
- Как тебя зовут?
- Ши.
Ответил Хейл - не зверь. Тот послушно встал на четвереньки, поворачиваясь ягодицами к Ясаши и сдвинув вместе ноги. Все-таки он ждал боли, а темному графу хотелось теперь не ломать гордость, а преодолеть этот страх. Чтобы мышцы спины не напрягались под его поцелуями. Чтобы дыхание было ровным, а не рваным. Чтобы зверь, черт возьми, не держался так за Хейла - как ребенок цепляется за мать.
А блондин, словно зная эти мысли Ясаши, гладил, перебирал волосы Ши, целовал его губы, прикусывая, так что зверь вздрагивал и тихо постанывал. Это заставляло брюнета с двойным энтузиазмом целовать и вылизывать спину и ягодицы зверя, мягко поглаживать по бедрам, стараясь их расслабить. Наконец Хейл откинулся на подушки, широко раздвинув ноги, и зверь наклонился вперед, накрывая его пах своим ртом. Голубой взгляд графа приказал Ясаши: ну же, чего ты ждешь? И тот, ладонью раздвинув ноги Ши, ткнулся головкой члена в успокоенное тело.
Слишком резко, слишком тесно там было. Зверь вздрогнул всем телом и отшатнулся - но не от Ясаши, а наоборот, к нему, от Хейла - чтобы инстинктивно сжавшиеся зубы не укусили плоть блондина. Болезненный вскрик вспыхнул и затух в его груди - темный граф, поддерживавший зверя ладонью под грудь, почувствовал едва ощутимую вибрацию. Взял за плечи, заставил выпрямиться, еще сильнее насаживая на свой член, и поцеловал закушенные губы. Белый граф переместился куда-то за спину Ясаши, но тот почти этого не заметил, весь поглощенный ощущением Ши.
- Больно...
Второй раз он заговорил в присутствии Ясаши - и это было маленькой победой. В слове была не злость, а безысходная жалоба. Жалоба ему, Ясаши. Стало быть, зверь признавал его силу, и брюнет шепнул:
- Потерпи немного, я буду осторожно. Ложись.
Легкий толчок в спину - и Ши лег на постель, раскинув в стороны длинные смуглые руки, от одного вида которых темный граф чуть было не потерял голову. Но обещания он всегда сдерживал, и поэтому начал тихонько, очень нежно двигаться в звере, вдыхая запах его волос.
Головокружение нарастало, и брюнет почти не осознал, что что-то находится в нем самом. Лишь когда в него проник третий палец Хейла, Ясаши вдохнул было воздуха, чтобы возразить, но тут его самого пронзила плоть друга и он наконец-то понял, как больно было неподготовленному к вторжению Ши.
А тот вдруг застонал. Чувствуя тяжесть двух навалившихся сверху тел, застонал громко, бесстыже, развратно, дернул бедрами, приподнимая таз, подставляясь брюнету, и тому снесло крышу. Чувство, что ты двигаешься в ком-то в то время как в тебе самом есть еще кто-то - горячий, твердый, большой - уничтожало все мысли, это было лучше всего, что он когда-либо пробовал в жизни, это было божественно, восхитительно, это не описать словами - таких слов просто нет ни в одном языке!
Движения становились рваными, за плечом тихо вскрикнул блондин, вздрогнул, и что-то горячее наполнило Ясаши - и через секунду в голове взорвались звезды, он упал на Ши, наполняя его собой.
Когда дыхание более-менее восстановилось, темный граф лежал, обнимая одной рукой Хейла, а второй зверя, и тихонько смеялся.
- Понравилось?
Пожалуй, только такой развратный юноша, как Джул, мог разговаривать после такого, да еще и обсуждать все это. Брюнет кивнул и, взяв Ши за плечо, перевернул его на спину. Вся его грудь и живот были покрыты светло-салатовой жидкостью, вязкой и источавшей запах спелой вишни.
- Ч-то это?..
Белый граф звонко рассмеялся и погладил Ши по груди, перегнувшись через темного графа.
- Наоки, это сперма.
Хрупкой палец зачерпнул ее и поводил перед носом Ясаши - и тот, не раздумывая, аккуратно лизнул палец Хейла. Острый вкус ударил в голову, словно бы брюнет упал с обрыва, или отправил в рот ложку черного перца - но за острым вкусом боли последовал вкус земляники в сливках.
Нет, человек не мог иметь такого вкуса, такого запаха, не смог бы так стонать. Только сейчас Ясаши заметил, что выросшие черные когти разорвали подушки в клочья, прорвав перину до деревянного остова кровати. И Ши не воткнул эти когти в него - значит, Наоки победил сегодня.
Они с Хейлом вылизали тело зверя - тот вздрагивал от прикосновений, и покрывался мурашками - и темный граф, уже засыпая в обнимку с двумя прекрасными созданиями, подумал, что вот оно - счастье. Так просто и близко. И спасибо Хейлу. Без него Ясаши бы никогда не узнал, что есть такое... такое.. и оно совсем рядом...
***
Белый граф проснулся, когда рассвет своими лучами проник в плохо занавешенное окно спальни, и повернулся, рассматривая постель. Ясаши тихонько сопел, прижавшись щекой к подушке, его лицо было размеренно-спокойным, и складочка между бровями разгладилась, и сейчас вряд ли можно было бы назвать его по-настоящему темным графом. А вот там, за ним, с другого края постель пустовала, зверя не было. Хейл приподнялся на локте и увидел его: Ши стоял босиком на холодном каменном полу, обнаженный, протянув руки к восходящему солнцу. От его тела исходило мягкое сияние, словно теплый ореол окутывал стройную фигуру, и волосы развевались, хотя ветра не было. Зверь повернулся к кровати - оба голубых глаза взглянули на блондина - и приложил палец с черным когтем к губам, показав подбородком на спящего Ясаши.
Не стоило будить его.
И вышел - а Хейл снова прижался к теплому сильному телу, рассматривая спокойное лицо друга сквозь полуопущенные ресницы.
Как оно все... Странно получилось. Ночь вместе, они столько времени знают друг друга... И приятно, и неловко - и чувства переплетались, заставляя легкий румянец выплыть на бледные щеки блондина.
Наоки тихо вздохнул, чуть нахмурился и открыл глаза.
- Доброе утро. Как спалось? Уверен, что прекрасно. Необычно было, да? О, посмотри, во что подушки превратились.... А если бы эти коготки в нас вошли, мм?
Хейл беззаботно щебетал, а Ясаши с улыбкой наблюдал за ним, подперев рукой подбородок.
- Спалось прекрасно. Необычно. Придется выкинуть.
Словесный поток блондина прервался: он всматривался в темно-синие глаза графа.
- А скажи-ка... Почему у тебя глаза горят?
Брюнет тихонько улыбнулся и опустил взгляд - черт возьми, он первый раз за все время их с Хейлом знакомства смутился!
- Знаешь, Джул.. Просто мне кажется, я влюбился.
Белый граф звонко рассмеялся и вскочил с постели, протанцевав к окну.
- Вот что он сделал с твоим сердцем! Похитил, ах, похитил... Берегись, граф. Любовь страшные вещи творит с людьми!
И, собрав одежду, он вышел из спальни.
Кажется, сегодняшний день обещал быть восхитительным. То ли Хейл так радовался неожиданному приключению, устроенному его собственными руками, то ли правда даже сумрачное поместье стало чуточку светлее и добрее... Кто знает.
Завтрак проходил в оптимистичном молчании. Молчание - оно такое, бывает натянутым, когда каждому из присутствующих хочется куда-нибудь улизнуть, чтобы хоть немного расслабиться, а иногда просто всем так хорошо, что никаких слов не нужно. Улыбка то и дело возникала то на губах Хейла, то Ясаши, а то и зверя.
Блондин взглядывал на темного графа, на Ши, и думал: пора уезжать. Они и сами справятся тут без него. И как бы ему ни было приятно прикасаться к ним обоим, целовать их губы, радоваться их смеху, он здесь - третий лишний. С Ясаши они друзья, а с Ши - просто что-то вроде родственных душ. Пора было домой. Там два десятка хорошеньких крестьянок, ждущих его, и парочка смазливых юношей-дворецких, и вообще дела-дела...
Окончив завтрак, Хейл встал из-за стола, подмигнул Ясаши и вышел за дверь, оставив парочку вдвоем. Как бы ему ни хотелось сейчас остаться и самым бессовестным образом подсмотреть в замочную скважину, что же будет дальше, он заставил себя отправиться в свою комнату. Рассеянно собирая вещи, белый граф думал о зверях. Таких же, как Ши. Наверняка он не один такой - но где они живут, как скрываются? Все ли обладают такой незаурядной внешностью и столь же неожиданно развратны? Честно говоря, Джул сам не отказался бы от такого. Если б у Ши с Ясаши все так не пошло.. Блондин бы точно выклянчил у друга эту зверюшку. Он умел быть настолько очаровательным, что никто не смог бы ему отказать.
Собрав вещи в дорожный сундук - благо, он не все их успел оттуда вытащить, поэтому времени сборы заняли не так уж и много, белый граф спустился к столовой, вот только звон посуды и громкие стоны заставили его слегка покраснеть и быстренько выйти в парк.
Ах, какой это был парк! Старинные деревья с тяжелыми кронами, гнущимися к земле, темная трава по щиколотку, в которую хотелось упасть и так и лежать до скончания века. Пруд с глубокой, затягивающей водой, по глади которой скользили черные лебеди.
Хейл часто думал, отчего весь этот замок с парком такие темные? И темный граф... Ему честно хотелось наполнить жизнь своего друга, которым он так дорожил, яркими солнечными цветами, заставить того чаще улыбаться. Теперь, видимо, эту задачу выполнит Ши - недаром Наоки так светился этим утром.
А в это время в ворота въехала телега, в которой что-то было накрыто холщовой тканью. Заинтересовавшись, Хейл неторопливо направился к телеге, видя, что из замка ей навстречу выскочил Ясаши с сердитым выражением лица, что-то гневно показывая кучеру.
Белый граф подошел, когда брюнет уже закончил свою тираду и теперь мрачно смотрел на кучера, пытающегося развернуть повозку в узком дворе.
- Это что, граф?
Ясаши повернулся к нему, раздраженно дернул плечами и, ухватившись обеими руками за холщовую ткань, стянул ее с предмета на телеге. Это была цилиндрическая бутыль прозрачного стекла, внутри которой плескалось что-то мутно-зеленоватое. Несколько мгновений Хейл молча рассматривал предмет, а затем перевел вопросительный взгляд обратно на темного графа и отрицательно покачал головой. Он не понимал.
- Ну, помнишь, я хотел над зверем опыты с кислотой ставить? Вот ее и привезли.
Блондин покачал головой и направился к крыльцу. Уже на лестнице он обернулся к другу:
- Нужно убрать это подальше, пока Ши не увидел.
- Вот именно!
С этим восклицанием брюнет яростно пнул телегу - и тут же раздался хруст. Лопнула ось, и Хейл как в замедленной съемке увидел, как отваливается от повозки колесо, как повозка накреняется и как прямо на Ясаши падает бутыль с кислотой, разбиваясь вдребезги.
Какое-то время стояла мертвая тишина, а затем темный граф закричал. Хейл бросился было к нему, но под ногами были лужи кислоты, она разъедала все: блондин видел, как с рук Ясаши лоскутами слезает кожа, он не знал, что сделать, как помочь ему, а крик вскоре перешел в хрип.