Шилов Борис Федорович. Царевна Кукушка

ЦАРЕВНА КУКУШКА

(бессмертная эпопея)

Данное повествование имеет своей целью

восстановить в глазах современников и потомков

доброе имя Кащея Бессмертного.

Главные действующие лица:

Кащей Бессмертный (он же Кот, он же Удав, Мышонок, Грифон, Спартанец, Козёл, Крылатый Конь, Мелкая Вошь, Тарантас и т.д.);

Барм-Алей - африканский колдун ужасной силы (он же Ворон, он же Микроб, Смерч, Великан, Верховный Жрец бога Атона и т.д.);

Царь Емеля 35-й, жена его Меланья и их дети: Иосиф, Евгений, Иван;

Сара - невеста Иосифа, дочь французского банкира;

Чара - невеста Евгения, дочь индийского раджи (брахманка);

Анитра - невеста Ивана, дочь фараона древнего Египта;

Леший;

Баба-Яга - костяная нога;

Большой Сфинкс.

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава 1. ЗАКЛЯТЬЕ

Глава 2. ЛУК АМУРА

Глава 3. НЕВЕСТЫ

Глава 4. НЕНАСТЬЕ

Глава 5. ВОРОН

Глава 6. БАРМ-АЛЕЙ

Глава 7. НАКАНУНЕ

Глава 8. СВАДЬБА

Глава 9. ЛИХОДЕЕВО

Глава 10. БАБА ЯГА

Глава 11. В АФРИКУ

Глава 12. ЗАГАДКА СФИНКСА

Глава 1. ЗАКЛЯТЬЕ

Коли сказка - значит царь,

Так всегда бывало встарь,

А иначе - хрен вам в глазки:

Без царя какие ж сказки?

Жили в царстве тридевятом,

А быть может - триллионном,

Здоровенные ребята

И такие же - их жены.

И была у них столица,

А в столице, безусловно,

Царь и матушка-царица

С африканской родословной.

Царь, Емеля тридцать пятый,

Был нахален, груб и смел.

Греб он денежки - лопатой,

А иначе - не умел.

А жена его, Меланья,

В силу буйности своей,

Изнывала от желанья

Нарожать ему детей.

Ну а в сказке, как известно,

Три должно родиться сына.

И, хоть это и не честно,

Старший - умный был детина,

Средний был красавец гордый,

Но в учебе слабоват,

Ну, а младший, с кислой мордой -

Тот и вовсе глуповат.

Старший брат любил интриги

И торговый капитал.

Он бухгалтерские книги

Вместо библии читал!

Средний брат - тот на параде

Обожал погарцевать,

А потом на маскараде

С гимназисткой станцевать.

Ну а младший, недотепа,

На парады не ходил,

То весь день по лужам шлепал,

То "чегой-то" мастерил,

То на скрипочке пиликал,

Всем мешая отдыхать.

Был бы хоть скрипач великий -

Можно было бы понять.

***

Быстро сказка говорится:

Не иссяк окурка дым,

А уже пора жениться

Трем царевичам младым.

Вот родителям волненье!

Где ж девиц таких набрать,

Чтоб ни пьянства, ни куренья,

И "болезню" не поймать?

Чтоб ступала словно пава,

И дворцу была под стать,

Чтоб царевичу - забава,

И ковров могла наткать,

Чтоб сорокой не трещала,

Чтоб с царицею - в ладах,

И чтобы "ветры не пущала"

На торжественных пирах!

И хотелось бы царевну:

Все ж какая-то ровня,

А не то возьмешь "дяревню" -

Расползется, как квашня.

***

Царь по почте и по рации

Всем посольствам шлет указ,

Рассылает делегации

И гонцов - за разом раз,

К басурманским королевствам,

К мусульманствам, к иудействам

Проявляет интерес:

"Нет ли там у вас прынцесс?"

С басурманством породниться

Не стыдились короли,

Ведь и матушку царицу

Тоже - в Африке нашли.

Коль царицу выбирают,

Тут к любви особый спрос,

Если стороны решают

Политический вопрос.

В общем, с этим политесом

Раньше не было проблем:

Выбирай себе принцессу,

"Хошь - одну, а хошь - гарем".

Но братишек, то ли боги,

То ли черти берегли,

То ль к невестам были строги -

Выбрать так и не смогли:

В этой - бюсту маловато,

Та - не в силах спеть куплет.

Тут мамаша - дочь пирата,

Там папаша - людоед.

Как такое невезенье

Превозмочь, преодолеть?

Царь с царицею в смятеньи:

Где ж еще невест смотреть?

В общем, все уже в прострации...

А в седую старину

В безысходных ситуациях

Доверялись колдуну.

Поручают воеводе:

- Коль покуда не война,

Поищи-ка ты в народе

Ведьму али колдуна.

Воевода от волненья

Аж с печи сперва упал:

Проявил избыток рвенья,

А забыл, на чем лежал.

Но вернув свой вид вальяжный,

Снова стал он груб и лих,

И послал он трехэтажно

Всех полковников своих,

Те - своих, и так - до взвода:

Все послали, "кто должон".

Не прошла и четверть года -

Отыскался, "кто нужон".

Этим "фруктом" оказался

Иноземный чародей,

Он двояко представлялся:

То - Бессмертный, то - Кащей.

Сей колдун, ходили слухи,

Совершенно не старел,

В виде льва и даже мухи

Мог предстать - когда хотел.

Он в трудах не знал покоя:

Сглаз и порчу отводил,

На дому снимал запои,

В общем - здорово лечил.

Лишь завидел делегацию,

То есть, два полка стрельцов,

Сходу выдал информацию:

- Знаю, кто послал гонцов.

Их величествам хоть даром -

Все таланты приложу,

А натруся скипидаром -

Так что хошь наворожу!

Рассказали все Кащею:

Так и так, мол, вот-те крест,

Ни в Уганде, ни в Корее

Нет угодных нам невест.

Улыбнулся им загадочно

Чародей, а потом...

Рухнул наземь как припадочный

И представился ... котом!

И сказал им кот, мурлыкая:

- Знаю, много было мук.

В этом тайна есть великая,

Все решит Амура лук.

Царь вскричал: - Умру от скуки!

Кот глупее наших дур:

Не выращивают луки

Рыбаки в реке Амур!

Кот ответил: - Не спешите,

А дослушайте рассказ.

Вот тогда-то и решите:

Что ВСЕГО СКУЧНЕЙ для Вас!

На царевичах заклятье:

Мать его впустила в дом.

И наложено на братьев

Африканским колдуном!

Сей колдун ужасной силы

Проклял весь царицын род:

Если дочь - не будет милой,

Сын - подруги не найдет!

Царь вскричал: - Какие суки!

Облапошили с женой!

Нет, я не умру от скуки.

Я пойду на них войной!

Ну-ка, где мой воевода?

Заряжай-ка корабли

И к концу восьмого года

Всю их Африку спали!

Кот ответил: - Не спешите,

А дослушайте рассказ.

Вот тогда-то и решите:

Что ВСЕГО УМНЕЙ для Вас!

Даже если всю планету

Вы сумеете испечь,

Все равно - заклятье это

Не расплавит Ваша печь.

Как не может меч железный

Тень безликую убить,

Точно также бесполезно

В духов пушками палить!

Царь вскричал: - Вот это штуки!

Начинаю понимать:

Нет у нас такой базуки,

Чтобы призраков сшибать!

На тебя теперь надёжа:

Ты - наш лучший лиходей,

И хотя кошачья рожа,

Все ж других-то - поумней.

Кот зевнул, в клубок свернулся,

Хвост колечком закрутил ...

И удавом обернулся,

И опять заговорил:

- Хоть источник этой тени

Мы не в силах покарать,

Есть надежда, без сомнений,

Тень зловещую убрать.

Лишь богам доступно это.

Но не Марс и не Сатурн,

Где любовь - там сила света,

Нам поможет бог Амур!

Царь взревел: - Тащите луки!

Я давно об этом знал!

А про речку я от скуки,

Для кумпании болтал.

Змей ответил: - Не спешите,

А дослушайте рассказ!

Ваши луки - не тащите,

Тот, что нужен - не у вас.

Мы волшебный лук Амура

Одолжим у божества -

Небольшая авантюра

с примененьем колдовства.

Но для магии успешной

Ветку розы, а на ней -

Три бутона белоснежных

Пусть доставят поскорей,

А еще: три апельсина,

Три фазановых пера,

Три пол-литры керосина

И навозу - три ведра.

Чтоб совсем уж безупречно

Протекал эксперимент,

Должен каждый подопечный

Свой добавить экскремент.

Кто не знает - помогу я:

Тот, что к лекарю несут,

Выбрав баночку плохую,

Аль другой плохой сосуд".

Царь вскричал: - Плохих не держим!

Обеспечим на паях

Всем, а этим - самым свежим,

В позолоченных горшках!

Змей ответил: - Вот и славно!

Так давайте поспешим:

Утром, в семь, у церкви главной,

Злую участь сокрушим!

Тут он малость раскрутился,

Стал похожим на вертел,

И в грифона превратился,

И в окошко улетел ...

***

Глава 2. ЛУК АМУРА

Солнце красной сковородкой

Лишь за лесом замелькало,

А уже, тряся бородкой,

Царь снует под одеялом,

Ищет: где ж его Меланья?

Не найдя подруги милой,

Вспомнил он про испытанье

И вскричал со страшной силой:

- Гей, вы, сонные болваны,

Весь навоз живей сгребайте!

Слуги - бейте в барабаны,

Дети - на горшки ступайте!

Появляется Меланья:

- Вот нашла ж козла такого!

Что орешь, башка баранья?

Все давно уже готово.

* * *

Утро. Площадь. Рядом - церковь,

И Кащей слегка веселый,

Все приличья исковеркав,

Ходит абсолютно голый,

Правда, в образе спартанца,

Но - во всех его деталях.

Ох, уж эти иностранцы!

- Хорошо, что хоть в сандалиях.

Сильно пахнет скипидаром -

То Кащей себя взбодряет.

А натерся он недаром:

Мух - как ветром отгоняет!

Вот другим придется худо.

Тут стрельцы перестарались:

В центре, где навоза груды,

Мухи тучами собрались.

Царь и вся его плеяда

Восседают подле церкви,

И от золота нарядов

Даже купола померкли!

Гренадеры в оцепленьи

С арбалетами на взводе,

Чтоб стрелять на пораженье,

Если бунт какой в народе.

И народ, до зрелищ жадный,

Эту местность окружает.

Дует ветерок прохладный.

Все чего-то ожидают...

Вдруг над главной колокольней

Птицы с криком заметались.

Оглушая град престольный,

Звоны мощные раздались!

Член церковного совета,

Девять раз перекрестяся,

Зачитал псалмы Завета,

И работа началася.

В белых тогах два еврея

Чан огромный притащили,

А потом втроем с Кащеем

Весь навоз в него сгрузили.

Дева в белом одеяньи

Поднесла им ветку розы,

А Кащей, как окаянный,

Тыкал веткою в навозы,

Там потом ее и бросил,

Испоганив три бутона.

Тут еще ему подносят:

Керосину три бидона.

Он, нисколько не робея,

Все бидоны открывает

И, при помощи евреев,

В чан горючее сливает.

Слышны крики одобренья:

Мухи одолели потных.

Жаждут все исчезновенья

Этих маленьких животных.

Снова в белых одеяньях,

И несут живых фазанов.

Встали все на расстоянии

Наподобье истуканов.

К ним Кащей несется быстро,

Перья с треском выдирает,

А потом с лицом садиста

В чан вонючий окунает!

Член церковного совета,

Хоть и был он друг царизма,

Осудил молитвой это,

Как пример идиотизма.

Вдруг оркестры заиграли

Гимн, который каждый знал.

Кто сидел - те сразу встали,

Уважая ритуал.

К чану двинулась колонна.

Во главе ее шагали

Трое старцев убеленных,

А в руках они держали...

Юных принцев экскременты

В позолоченных горшках!

Грянул гром аплодисментов

Возле храма и в полках.

Апельсинов шесть корзинок

Вслед за старцами несли

Шесть красавиц абиссинок

С кожей черной, как угли!

Член церковного совета,

Их увидев - аж привстал,

Но, поймав себя на этом,

Вновь молитву зачитал.

Царь вскричал: - А слышь, Меланья!

Ведь похожи на тебя.

И, хоть я - "башка баранья",

Все ж луплю тебя - любя!

А тем временим спартанец,

Сам прекрасный, точно бог,

Исполняя дикий танец,

Факел молнией зажег!

Он использовал, конечно,

Электрический заряд,

Получив его успешно

Трением щита об зад.

Но в далекую эпоху,

О которой наш рассказ,

Разбирались в этом плохо,

Веря в чудо всякий раз.

И когда пошел спартанец

К чану с факелом, нахмурясь,

И богач, и голодранец -

Все от страха содрогнулись!

Вот он факел поднимает,

Сам сверкая, как в огне,

И в котел его бросает

В абсолютной тишине.

Жутким пламенем пылая,

Чан, как буйвол, заревел!

Всю округу застилая,

Дым клубами полетел.

Даже самых искушенных

Вонь его ошеломила,

А особо утонченных -

Сразу наповал сразила!

А Кащей в лице спартанца

Все сильнее распалялся.

В вихре бешеного танца

Он по площади метался!

Вот он к старцам подбегает

И горшки без сожаленья

В чан бушующий швыряет,

Как приправу для варенья!

От такой добавки милой

Дым еще сильнее стал,

Вонью НЕПЕРЕНОСИМОЙ

Все до дрожи он пронял.

А Кащей в дыму кромешном

Апельсины стал метать,

Ухитряясь в чан успешно

Каждым фруктом попадать.

Тут такое началося ...

Озверел ужасный чан:

С воем бешеного лося

Забурлил он, как вулкан!

Дикой силой наделенный,

Стал плеваться и рыгать,

И в народ ошеломленный

Стал навозы извергать!

Член церковного совета,

Десять раз перекрестяся,

Объявил, что видно это -

Катаклизма началася.

Будет светопреставленье,

А за ним и Страшный Суд.

Кто избег грехопаденья -

Тех архангелы спасут.

Царь вскричал: - Какая клизма?

В нас шарахают дерьмом!

От Кащеева цинизма

Попик тронулся умом.

Ну держись, колдун-вонючка!

Вот уж я тебе воздам!

Выдам я тебе получку

Толстой плетью по задам!

Не успели разбежаться,

Как внезапно стих вулкан.

Хлопья желтые кружатся,

Но молчит ужасный чан.

Весь пейзаж до горизонта

Желтым инеем покрыт,

Только чан - как из ремонта:

Медью чищенной блестит.

И Кащей: в парадной форме,

В эполетах, в орденах,

Вымыт, выбрит - все по норме,

Даже в туфлях и в штанах!

Он в котел, как гусь, ныряет -

Сверху только зад крутой,

И оттуда извлекает...

Лук, как солнце, золотой!

А в другой руке Кащея

Три стрелы огнем горят!

И подумал царь, добрея:

- Не такой уж он и гад.

А вокруг такая радость

И веселья неуём,

И хотя на лицах гадость,

Но зато в сердцах подъем!

Было небо с облаками,

И визжала детвора,

И гремело над полками

Многократное "Ур-ра"!

И сказал царю волшебник,

Дивный лук ему вручая:

- Должен каждый ваш наследник

Помнить, счастье выбирая:

Лишь один дается случай.

Выбрал - не терзай себя,

И сомненьями не мучай:

Знать такая уж судьба.

Каждый сын, поочередно,

Сев на доброго коня,

Скачет пусть куда угодно,

Но - до окончанья дня.

И когда душа подскажет,

Пусть он жребий свой добудет.

Ни за что он не промажет,

Если в солнце целить будет!

Станет та ему наградой,

Кто стрелу его возьмет.

Коль исполнит все, как надо -

Век с ней в счастьи проживет.

Царь вскричал: - А если это

Вдруг окажется мужик?

Я к таким крутым дуэтам,

Прямо скажем - не привык!

Тут, как будто вспомнив ЧТО-ТО,

Вдруг волшебник побледнел:

Видно он в своих расчетах

ЧТО-ТО не предусмотрел.

Но потом приободрился,

Покумекал, помолчал,

И в мышонка превратился,

И из норки пропищал:

- Коль сынку ТАКОЕ надо,

Значит стать такая в нём.

Для таких крутых раскладов

Мы гарантий не даем!

И исчез во тьме тоннеля,

Весь от хвостика дрожа.

И сказал тут царь Емеля:

- Я не понял ни шиша!

Эй, мышонок! А зарплата?

Я ж не выплатил аванс.

- Нам от вас зарплат не надо!

- пропищало в резонанс.

- Эй, мышонок! Возвращайся!

Я ведь это... - пошутил.

Ты на нас не обижайся,

Я же с дуру молотил.

Но в ответ ему на это -

Ни совета, ни привета,

Словно грустный паучок

Запер норку на крючок.

***

Глава 3. НЕВЕСТЫ

Все дела свои отбросив,

С первыми лучами дня

Старший сын, мудрец Иосиф,

Восседает на коня.

График поиска невесты

Был рассчитан до минут:

И простои, и проезды,

И, конечно же, маршрут.

Был во всём Иосиф точен:

Он свой путь нарисовал

Там, где был сосредоточен

Максимальный капитал.

Получалось, что девицу

Надо в городе найти:

За пределами столицы

Просто не было пути!

А поскольку он и время

Оптимальное искал,

Первым в этой теореме

Был купеческий квартал.

Лук Амура за спиною,

И всего одна стрела...

- Ну, Амур, сведи с такою,

Чтобы умницей была! -

Так сказал мудрец Иосиф,

Ставя ноги в стремена,

И, дела свои отбросив,

Ищет, где ж его жена?

Да! Едва мы не забыли:

Ехал вслед за ним обоз,

На который погрузили...

Десять тысяч алых роз!

Вот он скачет: не по травке,

А по пыльным площадям.

Всюду лавки, да прилавки,

Да припасы лошадям...

Всё лабазы, да картузы,

Да запойны мужики:

Толстомясы, толстопузы,

Бабы - точно сундуки.

- Эка гадость! - с отвращением

Наш Иосиф произнёс

И, кляня ярмо кащеево,

Дальше жребий свой понёс.

Вдруг он видит: сад чудесный

За оградою ажурной,

Слышит голос неизвестный,

И поют - совсем недурно...

И фигурка в отдаленьи

Меж деревьями мелькает,

Но не так, как привиденье,

А, как бабочка, порхает!

И желаний необъятных

Вдруг нахлынула волна,

А в мозгу услышал внятно:

- Ну не стой же, вот она!

Лук Амура он снимает

И стрелу свою (как надо!)

Прямо к солнцу посылает,

А оно - как раз над садом.

Не по формулам физическим

Сталь амурова летала

И с везеньем фантастическим

К ножкам девушки упала!

И она его заметила,

И стрелу его нашла,

И вниманием ответила,

И к забору подошла.

И увидел он прекрасное

Выражение лица.

Гибкий стан и очи ясные

Покорили мудреца.

И уже не сомневаясь,

Он взамен ей преподнёс

(Слуги чуть не надорвались)

Десять тысяч алых роз!

А она такой любезности

Отродяся не видала,

А уж в этой дикой местности -

Ну, никак не ожидала.

Дочь французского банкира

По фамилии Гобсек

От такого вот "плезира"

Вмиг влюбилась - и навек!

Путешествуя с папашей,

Здесь проездом оказалась,

Но по воле сказки нашей

Вышла замуж и осталась.

А папА, который в сущности

Был и сам, как царь, богат,

Завещал ей всё имущество.

В общем - полный мармелад!

***

Вот и новый день волнений:

Жахнув литру коньяка,

Средний брат, гусар Евгений,

"Вразумляет" рысака.

Сам-то он не волновался

(Чтоб не портить аппетит)

И к тому же полагался

На свой ум и бравый вид.

Но, хотя и похвалялся,

Что мизер тузом ловил,

Все же он подстраховался:

Все же глобус прихватил.

Зная барышень столичных

(Там любой свой нос суёт),

Рассудил: жены приличной

Он в столице не найдёт.

Вот "планиду" бы обшарить,

Да за день-то - не пройти,

И решил коней направить

В караванные пути.

Там, на горных перевалах,

Где везут ковры и чай,

Дев с красою небывалой

Можно встретить невзначай.

Лук Амура за спиною,

И всего одна стрела...

- Ну, Амур, сведи с такою,

Чтоб весёлая была! -

Так вскричал гусар Евгений,

Жахнув литру коньяка,

И без всяких сожалений

Он пришпорил рысака.

Вслед за ним слуга тащился:

Вёз он личный писсуар,

А в тылу у них резвился...

Эскадрон лихих гусар.

Скачут час, другой и третий

По дороге столбовой,

Даже падали не встретив -

Ну, хоть сам: ложись и вой!

А до горных перевалов

Всё скакать - не доскакать...

Хоть на глобусе - так мало,

Можно пальчиком достать!

Храп в обозе - дрыхнут слуги.

Кони дышат тяжёло...

Солнце - видимо от скуки,

На снижение пошло.

Раз такое невезенье -

Обустроили привал:

Чтоб поднялось настроенье

И живот не пустовал.

А уж в этом-то вопросе

Был Евгений королём,

Даже печку вёз в обозе:

С керосином и углём.

И пошло у них веселье

Под гармошку, да баян.

Те, которые с похмелья,

Вмиг догнали тех, кто пьян.

А пока севрюгу ели,

Появился... караван.

Те, которые узрели,

Все решили, что обман.

Есть явление такое:

Называется "мираж",

Вроде вот оно - живое,

А ведь нету ни фига ж!

Был и впрямь необычаен

Сей восточный караван,

Видно, был его хозяин

Уж не меньше, чем султан:

Шли бесчисленно верблюды,

А на них везли тюки

И огромные сосуды -

Вряд ли воду из реки.

Меж верблюдами холмами

Возвышалися слоны,

Сплошь увешаны коврами -

Только хоботы видны.

На переднем восседала

Дева дивной красоты,

С ней служанка с опахалом

И сиамские коты.

Стражей мощные заслоны,

Все с мечами и в чалмах,

Гарцевали вдоль колонны

На арабских скакунах.

А царевичу в загривок

Словно кто-то всё бубнит.

Присмотрелся он игриво

И служанке говорит:

- А послушай-ка, дружище,

Или как тебя, дружок,

Кто там топает: слонище,

Али просто пирожок?

Отвечает мастерица:

- Там, царевич мой, слоны.

Вон на том - кажись, девица:

Косы - вона как длинны.

Тут царевич оживился:

- Кто сказал, что не везёт?!

Чтоб он крабом подавился!

Счастье, вон - само ползёт.

Ну-ка, дайте лук Амура,

Ну-ка, где его стрела?

Щщас вам будет увертюра:

Запущу - и все дела!

То ли он поторопился,

То ли руку занесло,

То ли лук в глазах двоился,

Но - опять не повезло!

Хоть исполнил всё, как надо,

По Кащееву наказу:

В солнце метил, как в награду,

Но, видать, маленько смазал...

И стрела его влупилась

Прямо девушке в чалму!

Если б нынче так случилось -

Загремел бы он в тюрьму.

И чалма с неё слетела,

Дар Амура увлекая,

Но девица усидела -

Слава богу, хоть живая.

Стражи, что вокруг скакали,

В первый миг окаменели:

Видно, так переживали,

Что княжну не доглядели.

Но, опомнившись от стресса

И обидчиков заметив,

С нездоровым интересом

Двинулись к ребятам этим.

Дальше был бы нам не нужен

Сей игрок, что так сбренчал,

Но опомнился хорунжий:

- Шашки к бою! - закричал.

И гусары, матюгаясь

И сливая на ходу,

Всё же на коней взобрались,

Хоть не все нашли узду.

И хоть малость перепили,

Всё ж их было сотни три,

И к тому ж ребята были

Как один - богатыри.

Так и встали: рать пред ратью,

Ждут приказа, чтоб начать.

Кто сказал, что люди - братья?

Здесь такого не видать.

А тем временем слонище

(Он, видать, умнее был),

Хоботом смахнув пылищу,

Ту чалму княжне добыл.

И стрелу великолепную

Вмиг царевна извлекла,

И событий цепь волшебную

Женским сердцем поняла,

И скатилася по хоботу,

И помчалась босиком

Мимо выстроенных роботов

К другу в лагере другом.

И увидел он прекрасное

Выражение лица,

Гибкий стан и очи ясные

Покорили молодца!

А поскольку по небрежности

И цветов не прихватил,

От избытка чувства нежности

Он ей ... глобус подарил!

А она таких предметов

Отродяся не видала

И увидеть всю планету -

Ну, никак не ожидала.

Чара-Кришна-Брахма-Путра,

Дочь индийского раджи,

В первый раз за это утро

Рассмеялась от души.

И пошло у них веселье

Под гармошку да баян,

А как выпили всё зелье -

Даже слон был зверски пьян.

А радже, её папаше,

Подарили писсуар.

Так раджа от счастья даже

Прослезился, приняв дар.

И сокровища несметные

Чара мужу принесла.

Так, вторично, силы светлые

Победили силу зла!

Глава 4. НЕНАСТЬЕ

А на третий день - ненастье:

Небо сплошь заволокло,

Туча брызжет мокрой пастью

На оконное стекло.

Третий сын - скрипач Ванюша,

А по святцам - Иоанн,

Несмотря на дождь и лужи

Снаряжает свой колчан.

Говорит сынку Меланья:

- Ну куда же ты пойдешь?

Ведь сейчас при всем желаньи

Солнца в небе не найдешь.

Отвечает ей Ванюша:

- Ты, маманька, не трезвонь.

Солнца лик совсем не нужен,

Если в сердце есть огонь!

- То есть как это не нужен?!

А забыл, как братец твой?

Если б не герой-хорунжий -

Не вернулся бы домой!

- Брат мой, огурец моченый,

Был некстати сильно пьян,

А спаситель - слон ученый! -

Отвечает ей Иван.

Еще долго спор бы длился

И ничья бы не взяла,

Но Кащей к ним вдруг явился -

Сразу в образе козла.

Не поднялся, не спустился,

Не использовал дверей.

Просто взял - и появился,

Так на то - и чародей!

И сказал им: - Не пугайтесь,

Это я - ваш друг Козёл.

И не шибко удивляйтесь,

Что Кащей вот так пришёл.

Помогает маскировка

Избегать ненужных встреч,

Ну а к вам проник я ловко,

Чтобы вас предостеречь.

Дело в том, что, к сожаленью,

Лук нам выдан на прокат

По Амурову веленью

Только на три дня подряд.

Так что, хоть и дрянь погодка,

А пора Ванюшке в путь:

Не красотку, так уродку,

А найдёт кого-нибудь.

Говорит ему Меланья:

- Тут еще ж одна беда,

На коня сынок мой Ваня

Не садился никогда!

Он, жалеючи скотину,

Рядом с ней пешком идёт.

В этом смысле мой детина,

К сожаленью - идиот.

- М-да - сказал Кащей туманно,

- Но и это не беда.

Не такой уж он и странный,

Коль не делает вреда.

Но условия Амура

Мы не смеем нарушать.

Он - капризная фигура,

Может крепко облажать!

Знаю я одно решенье!

Раз не может на коне,

Пусть, в порядке одолженья,

Покатается ... на мне.

Для меня возить детину -

Развлечение, пустяк.

Я ведь все же не скотина,

Я ж бессмертный, как-никак!

Тут Иван заметил мило,

Широко открыв глаза:

- Но ведь вы же - не кобыла,

Вы, по-моему, коза.

И козел самоуверенный

Здесь слегка оторопел:

Все качал башкой растерянно,

Но ответить не сумел.

И молчком занялся делом,

И свой дух воспламеня,

Трансформировался телом

В богатырского коня!

И сказал: - Чтоб счастье было,

Я готов с тобой в огонь,

Но учти: я не кобыла,

Я теперь, дружочек, конь!

И залез Иван несмело,

И уселся, как мешок.

Хорошо, хоть конь умелый -

Балансировать им смог.

И поехали по городу

На своих, на четверых,

А из окон - всюду бороды,

Да кумекают про них:

- Ох, детинушки-кровинушки,

Это ж Ванька наш дурной,

Да еще и на скотинушке.

Не иначе - за женой!

Про Иосифа с Евгением

Уж давно весь город знал.

Обсуждали с упоением,

Кто и как стрелу пускал.

Стали девок выпроваживать

На охоту за стрелой.

За царевичем ухаживать

Девки ринулись гурьбой.

Повылазили ушастые,

И хоть дождик проливной,

Пред Иваном так и шастают,

Словно нынче - выходной.

А еще и друг царизма

К ним липучкою пристал:

Обнаружив "катаклизму",

Он в блаженные попал.

Хоть пешком, а поспевает,

И, крестяся, напевает:

- Едет, едет наш Ванюшка

Выбирать сябе лягушку.

Будет, будет наш Ивашка

Покупать сябе какашку.

Скачет, скачет наш Иван -

Он кудрявый, как баран!

Тут Кащей изрядно сплюнул,

Тихо сосчитал до ста,

Развернулся, да как дунул

На него из-под хвоста!

Еще долго в отдалении

Бедный попик верещал:

Видно, светопреставление

Вновь кому-то обещал.

Но и Ванька в результате

Тоже сильно пострадал:

Точно пушка при откате

Конь рванул - и он упал.

А как выбрался из грязи -

Стал похож на порося:

Руки, ноги, нос - чумазы,

И в грязи одежка вся.

Девки в страхе разбегаются -

Где ж с таким-то - к алтарю?

А из окон издеваются:

Ванька выберет "хрю-хрю".

- Извини, погорячился -

Говорит ему Кащей,

- Но уж больно он глумился

Над наружностью твоей!

А что девки убежали -

Я признаюсь тет-а-тет:

Ни с одной из этих кралей

Я б не стал писать портрет.

- Мне сейчас бы на природу, -

Говорит ему Иван,

- Там я чувствую свободу,

Здесь же - злобу, да обман.

КАЩЕЙ:

- Ты решай, ведь лук - с тобою.

А идейка - ничего.

Заодно тебя отмою

Там водою ключевой.

Но пора поторопиться!

Чтоб тебе не опоздать

Своевременно влюбиться,

Буду быстро я скакать.

Упадешь - опять встряхнешься.

Раны - мигом залечу.

Ну, а если расшибешься -

Крестик славный сколочу!

Так они и продвигались:

То галопом, то ползком.

Но в конце концов добрались:

Лес неведомый кругом:

Сосны, елки - в три обхвата.

Мухоморы - с индюка.

Зайчик проскакал с лопатой,

Норовя срубить быка.

Бык - как слон с тремя рогами,

А зайчишка - с медведя.

Скачет бык шестью ногами

От зайчишки уходя.

- Чтой-то лес мне незнакомый -

Говорит коню Иван,

- Аль другие хромосомы,

Аль оптический обман?

- Это, Ваня, заповедник,

Чародейства полигон.

Даже колдунам и ведьмам

Не всегда доступен он.

Ты ж сиди - и не балуйся!

Здесь опасное зверье.

Спрыгнешь - голову откусят,

Аль вообще - сожрут живьем!

- Ничего себе, природа!

Надо ж было так скакать,

Чтоб "тяперя" от урода

Беспричинно помирать! -

Возмутился наш Ванюша,

Озираючись окрест:

- В этой местности, к тому же

Совершенно нет невест!

Вдруг забегал карлик юркий -

Старичок лесовичок:

Вместо туловища - чурка,

Вместо носика - сучок.

- Чую! Чую колдовское я!

Рядом, рядом чародей!

Раз такая бутафория...

Слушай, конь, ведь ты ж Кащей?

КАЩЕЙ:

- От тебя, сучок, не скроешься.

Ох, и любишь мельтешить!

Может все же остановишься?

Надо нам поговорить.

ЛЕШИЙ:

- Все для друга! Моментально!

Но скажи, что за клиент

На тебя залез нахально?

Он не вражеский агент?

КАЩЕЙ:

- Успокойся, сядь на место.

Это - друг мой молодой.

Ищем мы ему невесту.

Вот зашли в лесочек твой.

ЛЕШИЙ:

- Ой, умру сейчас от смеха!

Ой, Кащейка, насмешил!

Вот потеха - так потеха.

Здесь же нету ни души!

Даже в лучшую погоду -

Если б дождик не хлестал,

Здесь бы не было народу.

Это - гиблые места!

Ну, бывает: забредает

Дурачок какой-нибудь.

Здесь потом и пропадает,

Не найдя обратный путь.

- Не учи, лешак - всё знаю,

Кто и как здесь пропадал,

И в зрачках твоих читаю,

Кто и где их закопал!

Это - для прокуратуры,

Ваши тёмные дела,

А у нас ведь лук Амура,

И Амурова стрела!

- Ой, и впрямь я не заметил!

Проглядел я, проглядел!

А ведь лук - как солнце светел!

Вот бы нам - для наших дел.

- Вам, для ваших дел, сучонок,

Вон - дубинка в самый раз,

Да напиточка бочонок:

С мухоморчиками квас.

Ты нам лучше присоветуй,

Где стрелу нам запустить.

Ведь не зря ж в трясину эту

Я заехал погостить!

Помоги, коль друг Кащею.

Я ж тебя не обхожу:

В год хоть парочку злодеев,

А в лесок твой завожу!

ЛЕШИЙ:

- Вспомнил! Есть такой место:

У болота одного,

Где, возможно, есть невеста

Для красавца твоего!

Я к нему не приближаюсь,

Эпицентр обхожу,

Потому что опасаюсь,

Что рассудок поврежу.

Черный ворон охраняет

Сей ужасный огород,

Даже птичек не пускает -

Видно, тайну бережет!

Я, конечно, попытался

Сделать рекогносцировку,

Но, как видно, зря старался:

Съел он божию коровку!

Над сорокой надругался!

Хоть и стар - а с огоньком!

Ну а сам лишь тем я спасся,

Что прикинулся пеньком.

Я, конечно, землееда

Смастерил - чтоб ход прорыл.

Он им, сволочь, пообедал:

Откопал - и проглотил!

Там чудовищные силы

Черной магии кругом:

Лес - железный, сучья - вилы!

Не проедешь там верхом.

КАЩЕЙ:

- Не проедем, так проскачем,

Не проскачем - пролетим.

Я ведь все-таки не кляча,

Хоть ремонт необходим.

Вслед за этими словами

Конь напряг свой грозный лик -

И огромными крылами

Обзавелся в тот же миг.

ЛЕШИЙ:

- Ну, трансформер окаянный!

Захотел - и полетел.

Я ж всю жизнь деревянный!

Мне бы так - для наших дел.

КАЩЕЙ:

- Перестань вопить, несчастный,

И влезай на самолет.

Предстоит нам путь опасный,

Будешь нам - экскурсовод.

ЛЕШИЙ:

- Что ты, что ты, не смогу я!

От земли я ни на шаг:

Из нее свой ум беру я,

То есть, в смысле - как червяк.

КАЩЕЙ:

- Ишь как ножки задрожали!

Напугал я дурака.

Извини, но мы ж не знали,

Что умом ты - с червяка.

Но среди твоих шпионок,

Помнится, сороки были.

Разыщи-ка нам, сучонок,

Тех, чтоб к месту проводили.

ЛЕШИЙ:

- Вот на это я согласный!

И могу вам предложить

Двух агентов первоклассных.

Рады будут обслужить!

Тут Иван беду почуял.

Он до этого молчал,

Потому что страх обуял,

Как "сучонка" увидал.

Но сейчас, представив живо,

Как он падает с коня,

Промычал Иван тоскливо:

- А нельзя ли без меня?

Я ж без крыльев, я ж не птица,

Я ж на ж...пу упаду!

Не хочу я так жениться!

Лучше я домой пойду.

КАЩЕЙ:

- Вот-те на! Вот это рыцарь!

Ты, никак, в штаны наклал?

Надо ж эдак осрамиться.

Я ж тебя ТРЕНИРОВАЛ!

Привязав к седлу, конечно,

Я тебя бы не ронял.

Я, мой рыцарь, дух твой грешный

Этой пыткой закалял!

Да и разве это пытка?

Пытка там, в его лесу,

Где злодей, ворюга прыткий,

Губит девичью красу.

Ведь её спасти хочу я!

Там, в обители чужой,

Зло глумится, торжествуя,

На прекрасною душой!

Я один не одолею,

Но Амурова стрела,

Если добрый правит ею,

Сокрушает силы зла!

Думай! Ведь стрелой владея,

И жены ты не найдешь,

Если струсишь, и злодею

Душу в дар преподнесешь!

И сказал Ванюшка строго:

- Для страдающей души

Я готов, но ради бога:

Уж сейчас-то привяжи!

КАЩЕЙ:

- Эй, вяжи его потуже,

Старичок-лесовичок!

Он как бомба нам не нужен,

Он нам нужен как стрелок!

И как только убедился,

Что Иван пришит к седлу,

Конь тотчас же в небо взвился,

Набирая высоту.

Глава 5. ВОРОН

С каждым взмахом, то ныряя,

То взмывая, конь летит,

И от ужаса икая,

С высоты Иван глядит:

То на лес, что стал казаться

Изумрудною травой,

То на тучи, что клубятся

Рядом с ним над головой.

Ветер встречный так и свищет

И в лицо ему, и в грудь,

А в дали сороки рыщут,

Им обозначая путь.

Так смотрел он с интересом,

А потом увидел вдруг:

На зелёной шерсти леса

Черный, очень ровный круг.

Был сперва он мелким диском,

Но все больше вырастал,

А как стал совсем уж близко,

Шириной в полмира стал!

Тут сороки распрощались:

Мол, и так уж все видать,

И скорее прочь умчались -

Чтобы зря не рисковать.

Ну а конь невозмутимо

Продолжает свой полет,

Держит курс неутомимо,

Как военный самолет.

А внизу - не леса хвоя,

А железных копий тьма.

- Да - сказал Кащей: "Не скрою,

Идеальная тюрьма!

Видно мастер по темницам

Этот сказочный злодей.

Только где же он девицу

Укрывает от людей?

Как в таком аду заметить?

Да и птичка, знать, мала.

Хоть бы знак какой-то встретить,

Хоть бы голос подала...

Эта мысль все решает!

Долго ж я ее рожал!

И, полмира оглушая,

Конь неистово заржал!

А когда окончил пенье,

Потрясенный наш скрипач

Вдруг услышал в отдаленьи

Чей-то голос, словно плач.

То кукушка куковала -

Видно, сидя на суку.

И так грустно Ване стало

От печального ку-ку...

Эту музыку калеча,

Кто-то грубо захрипел,

И, поднявшись, им навстречу

Черный Ворон полетел.

- Посмотри, какой здоровый, -

Мрачно вымолвил Кащей,

- Что орел! Вот герб готовый

Для удачливых царей!

- В мой гербарий этот птенчик

Не войдет, - сказал Иван,

- Он, поди, не как кузнечик,

Он, поди, как ероплан?

КАЩЕЙ:

- Ну, гербарий мы отбросим,

Для герба - и то велик,

Тут размах - аршинов восемь,

Настоящий штурмовик!

ИВАН:

- Что-то я уже боюся:

Уж не к нам ли он летит?

Я ж один не отобьюся,

Заклюет меня бандит!

КАЩЕЙ:

- Я уже подозреваю,

Что ты, Ванька - пессимист.

Я весь день тебя катаю,

Ты же - бледный, точно глист.

Да он сам от страха блеет!

Я ж на этого "герба",

Если сунуться посмеет,

Дуну раз - и вся борьба.

Он, хоть и на вид ужасный,

А в душе - дворовый пес.

Вот хозяин - тот опасный,

Там война пойдет всерьез.

Видишь, в лоб идти боится?

Разве ж это Фантомас?

Так и будет он кружиться,

Как дворняга, возле нас!

ВАНЯ:

- Он же сзади! Вот вам - ладушки!

Камнем падает на цель!

Не вернусь я, видно, к матушке

Из-за тридевять земель.

КАЩЕЙ:

- Да не трусь так откровенно!

Я ж тебе не просто конь,

Я ж могу одновременно

С двух сторон вести огонь.

Знаю, кстати, в совершенстве

Сто приемов для хвоста:

Изучал я это в детстве,

Но не помню уж, когда.

Видишь, как "свинтил" он "бочкой"?

Ох, не любит рисковать!

Ну, а мы уже над "точкой",

И пора стрелу пускать.

ВАНЯ:

- Так ведь солнца ж нет в помине!

А вверху - одна вода.

Я же - как при скарлатине:

Не врубляюсь, что - куда.

КАЩЕЙ:

- Ты, видать, и впрямь простужен.

Солнце, милый, есть всегда,

Даже если ты контужен,

А башке твоей бурда.

Кто дерьмом не перегружен,

У того и жизнь легка!

Ну, Иван, дыши поглубже -

Поднимаюсь в облака!

Мощно преодолевая

Притяжение Земли,

Дружно крыльями махая,

Конь и Ворон вверх пошли.

Так и выскочили рядом

Над снегами облаков.

Ворон тут же брызнул ядом,

Взмыл свечой - и был таков.

Но Кащей не растерялся:

Ловко яд хвостом отбил -

Видно, впрямь тренировался,

Когда маленький он был.

КАЩЕЙ:

- Может все из-за тумана,

Но у птички - энурез.

Он вообще какой-то пьяный,

Посмотри, как вверх полез.

ВАНЯ:

- А я сразу догадался,

Отчего такая прыть:

Для того он так забрался,

Чтобы солнышко закрыть!

КАЩЕЙ:

- Я тобою восхищаюсь!

Ты умнеешь - на глазах.

Все ж не зря с тобой общаюсь,

Да простит меня Аллах!

Но, к несчастью, этот планер

Тоже, видимо, умен,

И к тому ж о наших планах

Хорошо осведомлен.

Мне пресечь такое хамство -

Проще, чем соплю стереть:

В безвоздушное пространство,

Газанув, могу взлететь.

Жаль, что в этой экспедиции

Ты, сокровище моё,

Растеряв свои кондиции,

Превратишься в мумиё.

Так доверимся Амуру!

Пусть рассудит, кто ловкач.

Ведь у нас не пуля-дура.

Доставай стрелу, скрипач!

Но едва Иван покорно

Лук стрелою зарядил,

Ворон тут же тенью черной

Солнце напрочь перекрыл.

ИВАН:

- Коль запущенную мною

Сможет он стрелу словить,

Он же станет мне женою!

Не хочу с таким дружить!

КАЩЕЙ:

- Если так и впрямь случится,

Я в дракона превращусь

И твоею "молодицей",

Как ни гадко, угощусь.

В том клянусь, как на коране!

Жаль, не взял с собой коран,

Но и мы ведь не в Иране.

Ну не зли, стреляй, Иван!

И, страшась Кащея хмурого,

Проклял Ванька белый свет

И пустил стрелу Амурову

Прямо в черный силуэт!

Ну а Ворон, птица скверная,

Только этого и ждал,

Он заранее, наверное,

Все подробно рассчитал.

Как вагонные сцепления

Клешни выпустил пират,

Хрюкнул он от вожделения -

И пошел на перехват.

В высшей точке траектории,

Где стрела почти висит,

Как хохол на Евпаторию,

Прыгнул на нее бандит!

Но случилось невозможное:

Стрелка сделала кульбит,

Нет ее, где ей положено -

Стрелка ... в заднице торчит!

И заржал Кащей: - Победа!

Как он хапал всех подряд!

Но не знал, дурак, что это -

Управляемый снаряд!

Вот пейзаж, что глаз мой радует!

Вот он - краткий счастья миг!

Ух, как он красиво падает -

Отлетался, штурмовик.

Но пора и нам пикировать,

Чтоб закончить все дела.

Ведь нельзя же игнорировать,

В чьем заду твоя стрела.

Состоянье невесомости...

Помнишь, как с меня слетал?

- Для тебя не будет новостью,

Ты в нем часто пребывал.

Вот, где сказка стала былью!

Ванька даже взвыл слегка,

Когда конь, сложивши крылья,

Камнем рухнул в облака.

И когда уже казалось,

Что паденью нет конца...

Туча словно разорвалась,

Как граната у лица!

Но не заросли металла,

А зеленая листва

Их приветливо встречала

По законам естества.

Да и Ворон деградировал:

Был гигантом - стал мальком,

И уже он не пикировал,

А спускался кувырком.

ВАНЯ:

Что-то Ворон быстро дохнет.

Как его увижу я,

Если он совсем усохнет -

До размеров муравья?

КАЩЕЙ:

- Пусть тогда уж до микроба -

Труп не надо убирать.

Нам ведь не стоять у гроба,

Нам стрелу б не прозевать!

Словно ощутив угрозу

Превратиться в мелкий прах,

Рухнул Ворон на березу

И застрял в ее ветвях.

Но и это не спасало:

Стал он меньше воробья,

А потом вообще не стало -

Даже ростом с муравья.

КАЩЕЙ:

- Видишь, экую бактерию

Ты боялся, милый друг?

Дай-ка на тебя примерю я

Поприличнее сюртук.

Щас я так тебя одену,

Так разглажу твой фасад,

Что не снилось и Кордену,

Немцы ж - вовсе детский сад.

Мы должны перед невестой

Показать товар лицом:

Был с лицом, как с задним местом,

Стань же красным молодцом!

Вмиг Иван преобразился:

Ни веснушек, ни прыщей.

И в костюме очутился

Сплошь из фирменных вещей!

КАЩЕЙ:

- Что ж, для встречи с незнакомкой

У тебя приличный вид.

Как сказали бы потомки:

Клёвый, в общем-то, прикид.

ИВАН:

- Да, но где же наша фея?

Вон стрела в ветвях торчит...

Я же сразу овдовею,

Коль она не прилетит.

Ероплан подбил я жуткий,

Насмотрелся всяких рож.

Где награда? Что за шутки?

Али я ей не пригож?

КАЩЕЙ:

- Ишь, как спесь в тебе взыграла:

Гордый взгляд и важный вид.

Проучить бы ей нахала,

Чтоб убавил аппетит!

Вспомни: мы ведь шли в сраженье,

Чтоб красу ОСВОБОДИТЬ.

Дальше уж - её решенье,

Где, кого и как любить.

А условия Амура -

Это, братец, не закон.

Если низкая культура,

То какой же ей резон?

И такой Кащей устроил

Воспитательный процесс,

Так Ивана он расстроил,

Что Иван с Кащея слез.

И ЕЁ тотчас Ванюшка

Вдруг увидел со стрелой,

Но была уж не кукушкой,

А богиней молодой!

Идет она к нему навстречу

Необычайна и мягка...

Дразнящий волос пал на плечи,

И грудь колышется слегка.

Как восхитительно опасна!

Как целомудренно нежна!

Как неприступна и прекрасна

Его волшебная княжна!

Смотрит Ванька, обалдевши,

На такую красоту,

Словно целый день не евши -

Онемело все во рту.

А поскольку по наивности

И цветов с собой не брал,

Сам своей пугаясь дикости,

Он её ... поцеловал!

И объял их жар таинственный

Крепче пьяного вина,

Стал он лучшим и единственным,

Стала "солнышком" она.

И она заулыбалась,

Зажурчала ручейком,

Но при этом изъяснялась...

Непонятным языком.

ИВАН:

- Пропадаю я позорно!

Видно, вправду бестолков.

Зря учил я так упорно

Восемнадцать языков.

Ни в одном из предложений,

Как свой мозг я ни тружу,

Окромя местоимений -

Ни хрена не нахожу!

КАЩЕЙ:

- Что ж, и это, брат, не мало!

Не журись, что бестолков,

Ведь она здесь куковала

Свыше сорока веков!

Не пугайся, что царевнин

Не понятен лексикон:

Дом ее - Египет древний,

А родитель - фараон.

Но не думай, что старушка:

Здесь не властны времена,

И, живя в лесу кукушкой,

Не состарилась она.

Заживете вы счастливо,

Речь освоит - как пустяк.

Бабы, знаешь, все болтливы,

Им без этого - никак.

А сейчас хватай красавицу,

Да скорей на жеребца,

Чтоб удрать, пока не явится

Дух ужасного жреца.

Нам поведала Анитра,

Кстати, так зовут красу,

Что верховный жрец Египта

Заточил её в лесу.

Помню я, что в то столетье

Был подобный жрец-злодей.

Он и вас опутал сетью.

Да, все тот же Барм-Алей!

Глава 6. БАРМ-АЛЕЙ

Но смотаться не успели:

Словно мачты корабля,

Вдруг деревья заскрипели,

Закачалася земля.

Заметалась птичья стая,

Явно чувствуя мандраж.

Желудя, с дубов слетая,

Застучали, как грильяж.

В тучах началось движенье,

И почти над головой

Вдруг усилилось вращенье

И раздался адский вой.

Из беснующейся бездны

Стал вытягиваться ЗМЕЙ...

- Сколько мощи бесполезной, -

Грустно вымолвил Кащей.

- Хобби этого урода -

Малых деточек пугать.

Раз нелётная погода,

Нам придется переждать.

И не трусьте! Между прочим,

Этот шланг - всего лишь смерч,

А полезет - вмиг замочим,

Применив хороший меч!

ИВАН:

- Что-то верится мне слабо,

Да и нет у нас меча.

Щас бы бомбу - та смогла бы,

Не моча, взорвать смерча.

КАЩЕЙ:

- А мне нравится идея!

И хоть с бомбой не знаком,

Но могу стрельнуть я в змея

Ароматным пирогом.

То-то взбесится, проказник,

Если мой подарок съест!

Я ему устрою праздник:

Задохнется, вот-те крест!

ВАНЯ:

- Если можно, друг мой грешный,

Нас избавь от сих утех:

У Анитры носик нежный,

Задохнется - раньше всех.

Я и сам-то содрогаюсь,

Вспомнив твой ужасный чан.

Я конечно извиняюсь,

Но ты - малость хулиган.

Не вникая в их беседы,

Змей охотно ел сушняк.

Но, хотя он и обедал,

Приближался как-никак.

КАЩЕЙ:

- Влез я как-то в молодёжный,

Но - в технический журнал.

Кто-то умный и дотошный

О смерчах в нём расписал.

И хоть умник сей родится

Эдак лет через пятьсот,

Но статейка пригодится -

Есть в ней сходный эпизод.

Для чистюль он - идеальный:

В руки взяв красивый меч,

И взмахнув горизонтально,

Можно чудище рассечь.

Коль сработаешь без брака,

Знать, тот самый ты герой,

О котором сей писака

Настрочит в журнальчик свой.

И готовь мускулатуру

Для свиданья со смерчом.

Ну-ка, в руки лук Амура,

Да взмахни им, как мечом!

Змей сближался с диким воем...

Ванька быстро лук схватил

И взмахнул над головою,

Как Кащей его учил.

Лук тотчас же превратился

В меч, длиною метра в три,

И при этом он светился:

Словно лампочки внутри.

КАЩЕЙ:

- Меч у нас теперь не хуже,

Чем у рыцаря "джедай".

Будет Змей Горыныч в луже,

Только резать успевай!

А змеюга, насосавшись,

Стал могуч, как ураган.

Совершенно растерявшись,

Смотрит на него Иван.

Дубья с корнем вырывая,

Как огромный пылесос,

Даже дёрн уже съедая,

Змей в атаку шёл всерьез.

Ваня, судорожно рыдая,

Стиснул рукоять меча.

Вняв призыву, меч джедая

Стал длинней, чем каланча.

И, хоть Ваньке было дурно,

Он услышал, что Кащей

Матерится нецензурно

Вперемешку с криком: "Бей!"

- Как он может! При девице?

Ишь, устроил балаган!

Может, хватит материться? -

Пристыдил его Иван.

И прошло оцепененье:

Взмахом дивного меча

Срезал он в одно мгновенье

Обнаглевшего смерча!

Впечатляющим и кратким

Был процесс развитья вспять:

Только жалкие остатки

В тучку спрятались опять.

КАЩЕЙ:

- Извини, что матерился,

Но такой уж ты студент.

Ведь едва не провалился

Ценный наш эксперимент.

Но зато теперь в Китае

И в любой из прочих стран

Будут знать: мечом джедая

Можно срезать ураган!

И с Анитрой всё нормально:

Мат вообще неведом ей.

Всё, что тут я плёл нахально -

Мусор для её ушей.

Кстати, хорошо держалась:

Хоть и страшно ей внутри,

Не рыдала, не ругалась,

Вот с кого пример бери!

Жаль, но это всё - цветочки.

Нас прощупывал злодей,

Выпуская коготочки.

Дальше будет пострашней...

Тут раздался адский грохот.

Позже, вспомнив сей кошмар,

Скажет Ванька: то был хохот,

А не ядерный удар.

Но сейчас, чтоб схорониться,

Закричал он: "Караул!"

И, схватив свою девицу,

Под коня с ней сиганул.

А когда, страшась, оттуда

К небу взор оборотил,

Очень мелким лилипутом

Сам себя он ощутил.

Кто-то черный, необъятный

Над деревьями стоял.

Головой своей громадной

Аж до туч он доставал.

Зубы выпятив оскалом,

Он над ними хохотал!

А казалось, будто скалы

По железу он катал.

БАРМ-АЛЕЙ:

- Я - властитель чёрной бездны,

Царь царей и зверь зверей,

Царь морей и сил небесных,

Я - ужасный Барм-Алей!

Ну-ка, где вы, инфузории?

Что за лошадь, не пойму?

Кто созрел для крематория,

Выходи по одному!

Как?! Опять Кащей-живучка?

Да ещё - крылатый конь?!

Я ж убил тебя, вонючка:

По частям бросал в огонь!

КАЩЕЙ:

- Что ты, право, так раздулся?

Прям, как шарик надувной.

Взял бы - тёлкой обернулся,

Пообщался бы со мной.

БАРМАЛЕЙ:

- Раз уж ты такой живучий,

Да ещё такой шутник,

Так и быть, самец могучий,

Будь, как хочет твой язык.

Я с кобылами общенье

Закреплю за наглецом:

Дар утратив превращенья,

Будешь вечным жеребцом!

А бесстыжую девицу,

Раз не в нашу прёт кровать,

Превратим обратно - в птицу.

Будешь вечно куковать!

Ну а глупого мальчонку...

(Он безгрешен - это плюс),

Превращу я в поросёнка,

Чтоб приятней был на вкус.

Рассмешив себя до ржанья

(Как забавна месть его!),

Стал читать он заклинанье,

Чтоб исполнить колдовство.

Ваня, смерти ожидая,

Лишь Анитру обнимал.

Что он мог? Был меч джедая,

Да и тот как дым пропал.

Вдруг, вплетаясь в заклинанье,

Смех весёлый зазвенел.

Словно птичье щебетанье

Душу он любовью грел.

Отвратительно ругаясь,

Речь свою злодей прервал

И, как будто отбиваясь,

Кулаками замахал.

А потом и мухобойкой,

Озираючись вокруг,

Стал орудовать он бойко,

Не скрывая свой испуг.

Наконец-то и Ванюшка

Там ребенка увидал:

Словно маленькая мушка

Над злодеем он летал.

Но, явив себя вселенной,

Сей забавный карапуз

Не стеснялся совершенно:

Был он даже без рейтуз.

Он то писал, то плевался,

То стрелой грозил стрельнуть.

Он над магом издевался,

Не давая отдохнуть.

Про Кащея да Ивана

Барм-Алей вообще забыл:

Суматошно, точно пьяный,

Он по воздуху лупил.

Вот на этом-то просчёте

Великан и погорел:

Конь на бреющем полете

Как ракета полетел.

Струи газов испуская,

Скорость страшную развил

И с отвагой самурая

Лбом злодея поразил!

Точно пуля полисмена,

Не жалея лба и сил,

Бармалеево колено

Он навылет прострелил!

Но не кровью супостата

Монстр начал истекать -

Как пузырь аэростата,

Стал он воздух выпускать.

И, конечно, разбираться

Тут же начал: в чём прокол?

Если начал спотыкаться -

Значит, что-то не учёл?

А пока он разбирался

Да налётчиков ловил,

Мальчик, что вверху болтался,

Глаз ему стрелой подбил.

Жрец как тысяча верблюдов

Заревел - и окривел,

А потом случилось чудо:

Весь он вдруг... порозовел.

Весь какой-то стал невзрачный:

Полноги и глаз подбит,

Бледно-розовый, прозрачный,

Не бандит - а инвалид.

И, смущенно заикаясь,

Великан пролепетал:

- Я ужасно извиняюсь,

Если что не так болтал.

У меня ж гипертония,

А всё время - на ногах,

Вот и стал я хуже змия

От давления в мозгах.

Если кто-то мне не верит,

Выдам справочку свою:

В психо-невро-диспансере

На учете состою.

И вообще я здесь случайно:

Я над Африкой летал,

Любовался - и нечаянно

Птичек в небе увидал.

Вот и вспомнил ненароком:

- Дай-ка, птичек покормлю.

Вам скажу, как перед богом:

Очень птичек я люблю.

Для меня ж моя кукушечка -

Раскрасавица и душечка,

А проказник воронёночек -

Словно маленький ребёночек.

После вашего леченья

Верю в Будду - как монгол:

Помогает от давленья

Своевременный укол.

Тут он даже прослезился -

До того вошёл в экстаз.

Но сквозь землю провалился,

Словно смытый в унитаз.

КАЩЕЙ:

- Ну и скатертью дорожка,

Новоявленный буддист.

Отдохнем и мы немножко -

Больно шумный ты артист.

Ну, Амурчик! Ну, малютка!

Ух, и здорово помог!

Вишь, как воспитал ублюдка,

Хоть и маленький - а бог!

Года три, по крайней мере,

Сможем мы спокойно жить:

Будет жрец в своей пещере

Злобу новую копить.

ВАНЯ:

- Он же в землю провалился!

Разве это - не конец?

И во что ж он превратился,

Коль в могиле - не мертвец?

КАЩЕЙ:

- Экий ты наивный малый!

У него ж здесь телепорт.

Он давно в своем бунгало

Жрёт сосиску али торт,

И к тому ж успел нагадить:

Хоть Амурчик и мешал,

Но с таким не просто сладить -

Всё ж чуток наколдовал...

Тут Иван за нос схватился:

Не случилось ли чего?

Но, на радость, убедился:

Всё в порядке у него.

После вспомнил о невесте

И, ощупавши её,

Убедился, всё на месте:

И Анитра, и бельё.

КАЩЕЙ:

- Хоть искать ты не гораздый,

Все ж обязан я сказать:

Ты теперь такой ушастый,

Что в стихах не описать.

И к тому же где-то сзади

У тебя, возможно, хвост ...

Не страдай так, бога ради -

Мы ему замедлим рост.

Вот с Анитрой - дело хуже.

Чтобы зло преодолеть,

Ей уход хороший нужен,

И придётся потерпеть:

Будет всех она бояться,

Кроме нас с тобой двоих,

И в кукушку превращаться

С появлением чужих.

Ну, чего ты скис, тоскуя?

Я ведь тоже чародей:

Поколдую, помозгую -

И верну вас в мир людей.

Сочиню коктейль от сглазу -

Через месяц или год,

Только выпьете - и сразу

Всё само собой пройдет.

ВАНЯ:

- А нельзя ли побыстрее?

Нас же братья засмеют!

А дьяки-протоиреи -

Те и вовсе заклюют.

КАЩЕЙ:

- Если крепенький орешек,

То и белке нужен срок.

Что тебе до их насмешек?

Их и так под потолок!

А от глупостей поповских

Отбояримся вдвоём.

Вспомни: я ведь для таковских

Знаю пушечный приём!

ВАНЯ:

- А скажи, коль злой разбойник

По частям тебя убил,

Кто ты нынче: упокойник,

Али заново ожил?

КАЩЕЙ:

- Так тебя смущает случай,

Про который жрец наврал?

Он - дурак, хоть и могучий:

Я вообще не умирал!

И когда в обличии мавра

Он огромный ножик взял,

И того тиранозавра

На куски, пыхтя, кромсал,

Я давно уж мелкой вошью

В бороде его сидел,

И, смеясь над глупой мощью,

Наблюдал, как он потел.

Так что, я - не приведенье,

Не оживший вдруг скелет.

Кстати: скоро день рожденья.

Жаль, не помню - сколько лет.

ВАНЯ:

- Для меня не так уж ценно,

Воскресал ли мой Кащей.

Важно то, что во вселенной

Больше нет таких друзей!

Я ж скорей из любопытства

Вспомнил жуткий эпизод.

Я же это - без ехидства,

А скорей, наоборот.

КАЩЕЙ:

- Ну, коль так - тогда "по коням"!

День-то близится к концу,

И пора, хоть нет погони,

Возвращаться ко дворцу.

***

Глава 7. НАКАНУНЕ

Во дворце пылают свечи,

Гул идёт по этажам,

Далеко не каждый вечер

У царя такой бедлам.

Поначалу растерялись:

Конь крылатый, чёрт на нем,

А потом уж так смеялись -

Во главе с самим царём!

Энергично гладя брюхо,

Царь, как водится, вскричал:

- Ты чаво это, Ванюха,

Аль совсем уж одичал?

Кто ж тебя в таком обличьи

Пустит, чёрта, в божий храм?

Хоть бы шапкой для приличья,

Аль ведром прикрыл бы срам!

Кто невеста? Эта ... птичка ?!

Я ... гы-гы - пардон, молчу.

Я ... гы-гы - пардон, привычка.

Дайте, я прохохочу.

Хохотали общим хором,

Ведь смеяться не грешно,

Коль за общим разговором

Самому царю смешно.

Дочь французского банкира

Так визжала - пух летел.

Даже выстрел из мортиры

Меньше в смысле децибел.

Но красивей всех смеялась

Дочь индийского раджи:

Даже попкой извивалась,

Выполняя виражи.

Лишь когда до самой плеши

Царь от сотрясений взмок,

Он, внезапно погрустневши,

Речь свою продолжить смог:

- Что же это ты, Ванюха,

Так свой имидж об#овнял?

Ладно уж - свинячье ухо,

Ну, а птичку где ты взял?

Кто в царицу превратится?!

Полно ерунду пороть!

Вон орлица - это птица,

В ней и царственность, и плоть!

Ты кого тут за нос водишь?

Помню я свой школьный класс:

Тут же массы - на зародыш,

В силу сохраненья масс.

Что - Кащей? В какую мышку?

Превращался, лиходей.

Помню я его делишки,

Но ведь птичка - не Кащей!

Если он такой кудесник,

Что же он не ворожит?

Ведь не может, хоть ты тресни -

Затаился, вечный жид.

КАЩЕЙ:

- Вовсе я не затаился:

Чту дворцовый этикет.

Если царь разговорился,

Тут другим уж места нет.

Что касаемо до птички -

Тут особый есть резон:

Батя этой невелички,

Между прочим - фараон.

Царь вскричал: - Какая мерзость!

Не встречал глупей финта!

Ты, дурак, имеешь дерзость

Предлагать нам дочь мента?

Если б не успехи братьев,

Я бы вам сейчас задал!

Я бы всех вас, общей ратью,

Вон, зулусам бы продал.

Там, небось, уже заждались

Столь упитанных гостей,

Так, небось, изголодались,

Обожрали б - до костей!

КАЩЕЙ:

- Что касаемо зулусов -

Не боюсь я их укусов.

Мне - что негр, что - комар,

Я ведь - чистый скипидар.

Захочу - прикинусь коброй,

Захочу - куском дерьма,

Но, как правило, я добрый -

В силу мягкости ума.

Не гневитесь, Ваша Светлость,

От волнений - вред один.

Вас погубит ваша вредность,

В ней - сплошной адреналин!

Признаюсь: финта такого

Я и сам не ожидал,

Но не дочь городового

Я Ивану в жёны дал!

Там, где с морем Средиземным

Нил сливается, ветвясь,

Фараон - отец царевны,

Жил как царь, а может - князь.

Но верховный жрец Амона,

Чернокнижник Барм-Алей,

Ненавидя фараона,

Отравил его, злодей.

Но прекрасную Анитру

Этим он не соблазнил.

И тогда искусник хитрый

Девку в птичку превратил.

Мир не знал таких чудовищ!

Не любовь он предлагал:

Тайну сказочных сокровищ

Из неё он вымогал!

Царь вскричал: - Так сколько ж этой,

Извиняюсь, бабе лет?

Сто веков уж над планетой

Мёртвый Cфинкса силуэт!

Хоть любезен мне Египет,

Не желал бы и врагу:

Пусть он лучше море выпьет,

Чем такую вот каргу!

Тут вмешалась и Меланья:

- Ах ты, лысый идиот!

Рыбка злобная - пиранья,

Так и та своих не жрёт!

Что ты птичку забижаешь?

Всё кусаешь, где больней?

Колдуна не уважаешь?

Он - Кащей, ему видней!

Сын вернулся к пустомеле,

А при нем его друзья.

Если он - не сын Емеле,

То и все мы - не семья!

От внезапного напора

Дал Емеля задний ход:

- Мать, ты что? Зачем же ссоры?

Ведь на нас глядит народ!

Я ведь всё же самодержец,

А не просто - идиот.

Ведь на мне ж корона держится,

Не позорь мой славный род!

Я ль Ивашку не жалею?

Мне ж обидно - до нутра.

Утро ночи мудренее,

Всех прощаю до утра!

***

А наутро, облегчившись,

Освежив мозги кваском,

И пивком приободрившись,

Царь жене сказал баском:

- Так и быть, сыграем свадьбы:

Залпом будем всех венчать!

Но хотелось все же знать бы:

Как нам птичку обручать?

Может нам кольцо разрезать,

А потом окольцевать?

Вдруг она сбежит до леса,

Как потом свою узнать?

МЕЛАНЬЯ:

- Полно, старый, придуряться!

Да и я - не дура, чать.

В церкви им нельзя венчаться:

Птиц не принято венчать.

Вот сподобится Кащеюшка,

Злую силу разобьёт -

Там и обвенчаем девушку,

А пока пусть так живёт.

Царь вскричал: - Но свадьба будет!

Тут ведь облик не причём,

А того, кто нас осудит,

Познакомлю с палачом!

***

А Ванюшка от нервозности

Утром в дверь не попадал:

Из-за батиной стервозности

Всю он ноченьку страдал.

Жрец во сне к нему являлся,

Вилкой пробуя достать,

А потом с ножом гонялся:

Мол, желаю расчленять.

А в носу у великана

Батя голенький сидел:

То плевался он в Ивана,

То стрелой пульнуть хотел.

То братья верхом на женах,

Неприлично обнаженных.

Те ж - размерами с кобыл,

Скачут, сдерживая пыл,

И смеются над Ванюшкой:

- Ну-ка, где твоя кукушка?

Познакомь красотку с нами,

Угостим её блинами.

Вновь Емеля надвигался:

На печи верхом катил,

По-зулусьему ругался

И давил, давил, давил!

В общем, если б не Анитра,

Был бы утром, как чурбан.

Выпив снадобья с пол-литра,

Образумился Иван.

А когда Кащей вкатился

На коньке из трёх колёс,

Тут совсем развеселился

И смеялся - аж до слёз.

КАЩЕЙ:

- Я привез благие вести:

Царь намерен вас женить.

Свадьба общая, все вместе,

Но венчанье - разделить.

То есть, братьев обвенчают,

Ну а вам пока - отлуп.

Я давно уж примечаю:

Царь, хоть груб, а всё ж не глуп.

- Ты не прав, - ответил Ваня,

- Дуб такой, что спасу нет!

Это всё у нас - маманя,

С нею держит он совет.

Может, и со свадьбой тоже

Троглодит повременит?

Ну куда мне с ентой рожей?

А невесте - просто стыд.

КАЩЕЙ:

- Нет, дружок! Сей ход событий

Нам предписан небесами.

Наряжайтесь - и идите.

Будет бал - ведь я же с вами!

Там я вам секрет открою:

Сколько всяких дураков

Можно вытащить порою

Из-под масок остряков.

А потом убавим спеси

Мы какой-нибудь принцессе,

Кой-кого разочаруем,

А кого-то очаруем.

У меня, друзья, для вас

Есть идейка про запас.

Вот увидишь - будет праздник!

Я ж у вас такой проказник...

***

Глава 8. СВАДЬБА

Вот уже столы накрыты

Для изысканных персон:

Свиньи цельные в корытах,

Сбитень, шнапс, одеколон,

Квас, пельмени, расстегаи,

Пиво, вобла, попугаи,

Змеи с перчиком по-тайски,

Чаефир по-гималайски,

Хрен - для тех, кому охота,

Кильки в собственных отходах,

Верблюжатина, конина,

Плов, шашлык, мозги павлина,

Раки, персики, моллюски,

Лягушонок по-французски,

Крокодилы из Гонконга,

Полноги слона из Конго...

Царь с царицею на троне,

Он - в парче, она - в короне...

Поп в чалме, мулла с кадилом,

Шут кусает чей-то ус...

В общем - все, что сердцу мило,

На любой заморский вкус.

А народу напросилось

(На такой-то разносол!):

Сто турчаночек явилось,

А при них мужик - посол.

А еще чета из Ганы:

Султаниха и султан.

У нее - в ушах бананы,

У него внизу - банан.

Рыцаря оруженосцы -

До того он был тяжел,

Двигали как броненосца:

Сам собой никак не шел.

А спустившийся с Кавказа

Был похож на арсенал:

Весь в оружии, зараза,

Всю закуску распугал.

Вот опять босые ноги,

Из ушей вода течет.

Это - родственники, йоги,

Им - особенный почет.

А теперь толпа напудренных:

Блохи скачут в париках,

Все в нарядах целомудренных,

Задыхаются в духах!

Это - люди благородные,

Цвет культуры: Льеж, Париж,

До того, подлюги, модные -

Ну, ничем не угодишь!

А на самом видном месте,

Так судьба уж их свела,

Три четы, три пары вместе,

Во главе всего стола.

Вот с француженкой Иосиф:

Оба умные - в очках,

Он - почти уж без волосьев,

Но за то - не в дурачках.

Вот гусар Евгений с Чарою:

В бриллиантах, в жемчугах.

Он и тут ревет фанфарою,

И опять - не в дураках.

А вот это - наш Ванюшка.

Он боится даже сесть,

Держит он в руках кукушку -

Чтобы не пытались съесть.

И хоть все интересуются,

Но однако не беснуются:

Знают, как Емеля крут.

Не всегда резон смеяться!

Всем уже поведал шут:

Кто посмеет издеваться,

Тех в лепешку разотрут

И в бараний рог согнут.

Но Евгению сдержаться -

Тяжелее, чем сражаться:

Так ведь хочется сострить,

Да с перцем!

(Иосифу, шепотом:)

- Неужель наставит пушку

На жену свою - кукушку?

Как же будет он ее любить?

(Иосиф, ехидно:)

- Всем сердцем!

А быть может превратится

Сам потом в такую ж птицу,

И гнездо они совьют

Под крышей.

(Евгений, подхватывает:)

И любовью там займутся,

И птенцом обзаведутся,

И на ужин попадут

К Мурке рыжей.

Хоть Ванюшке и обидно,

Терпит все, как друг велел.

А Кащея - и не видно:

Незаметно он влетел.

Чтобы стать пронырой ловким,

Он прикинулся шмелем,

И пока для маскировки,

Затаился под столом.

Ну, а пир уже в разгаре.

Вон какой-то эскимос

Руки моет в самоваре -

Хорошо, что он не бос.

Рыцарь, сняв шелом железный,

Водку черпает из бочки.

Видно думает, болезный:

- Выпью весь Дунай - и точка!

А какой-то из Кореи,

Может даже - член ЦК,

Но похожий на еврея,

Всем свиньям объел бока.

Только турки не впадают

В свинство даже за столом,

Сто турчанок доедают

Все объедки за послом.

Он же щелкает зубами,

Как компостер: лишь куснет -

Ну а дальше жены сами,

Саранча так не метет!

Выпив из какой-то фляги

То ли чачи, то ли браги,

Царь Емеля захмелел,

Сыновьям плясать велел:

- Ну-ка, юные поганцы,

Ублажите батю танцем,

И наследницы - поганки,

Тоже пусть танцуют танги.

Ту, что лучше вертит тазом,

Я как дочку полюблю,

Ей тотчас своим указом

Четверть царства отвалю!

От такого заявления

Наступил большой столбняк:

Йог упал от удивления

И набил себе синяк.

А султан - банан из Ганы,

Тот настолько удивился,

Что, войдя в режим нирваны,

Жабьим фаршем подавился!

Но Иосифа с Евгением,

Как вожжой - взметнуло аж!

И, поддавшись их волнению,

Жены тоже впали в раж:

Побежали, состязаясь,

К центру зала - чтоб успеть,

В твисте бешеном вихляясь,

Стали #опами вертеть!

Но Иван с евонной птицею

Не спешил их побеждать:

Он, накрыв жену тряпицею,

Стал чего-то ожидать...

И, сметая зло вселенское,

Там - под черною фатой,

Поднялась фигура женская

Неземною красотой!

А Иван рукой проворною

(Ведь заранее все знал!)

Ей глаза повязкой черною

Под фатою завязал.

И, когда чадры слетели,

Охнул восхищенный зал -

Ведь никто такой доселе

Не видал и не лобзал:

Кудри чёрным водопадом,

Губ волнующий цветок,

И дурманит сладким ядом

Красота высоких ног.

А потом была симфония

Непрерывного движения,

Подчиненного гармонии

Колдовского сновидения,

Где восхитительная грация

Небесной талии и рук

Вдруг наполнялась интонацией

Неотвратимости разлук.

Братья так оторопели,

Что даже #опами - не всласть,

А по инерции вертели -

Лишь бы только не упасть.

Жены тоже присмирели:

Где ж пред лебедью - курям,

И мужьям затарахтели,

Как лебедки - якорям.

Сара, вся от злобы красная,

Прет на мужа-мудреца,

Выбрав вовсе не прекрасное

Выражение лица:

- Ви сказаль, что очень мудер?

Смог дюрак вас обмануть!

Ви должон включать компьютер -

Да придумать что-нибудь.

А смуглянка Чара - бледная,

Как могильная плита,

Став ехидною и вредною,

Шепчет с пеною у рта:

- Если ты, свинья под газом,

Четверть царства просадил,

Отмордую унитазом -

Тем, что папе подарил!

И напряг Иосиф нервы

Изощренного ума:

Что не сделаешь для стервы,

Чтоб не гадила сама!

Применив закон дедукции -

Как в гимназии учили,

Получил он по индукции,

Что Анитру отключили:

- Раз в ку-ку не превращается,

Значит больше не пугается -

Значит нас она не слышит -

Потому так сладко дышит!

Чтоб в начальные значения

Все параметры вогнать ...,

Ну конечно! Без сомнения:

Надо девку напугать!

Кроме слуха, кроме зрения

Есть другие ощущения...

Запах может обонять!

Просто взять - и навонять.

Нет, навряд ли! Чтоб Кащей,

Да не учел таких вещей?

И к тому ж, пока сидели -

Мы и так вовсю пердели.

Но есть же чувство осязания?

Как мужа чувствует рукой?

И как порхать на состязании

Не чуя почвы под собой?

Вот гениальное решение -

Всем дуракам на удивление:

Чтоб нам Кащея обмануть,

Девицу надо... ущипнуть!

Но, идя к заветной цели,

Мы ответственности груз

С братом поровну поделим:

Я - игрок, а он - мой туз!

Брат-гусар сперва смутился:

Хоть подлец, но не совсем,

Но, подумав согласился,

Раз играть - то надо всем.

А поскольку всех ловчее

Чара - милая жена,

Завершит сию затею,

Ну конечно же, она.

Чара - та на них сначала

Чуть в сердцах не закричала.

- Я брахманкой рождена, -

Говорит ему она.

Всем дарить любовь и радость -

Мой кармический закон.

Брат придумал эту гадость?

Вот пускай и щиплет он.

- Ты, однако, молодец, -

Говорит ей муж-стервец,

- Но и мы тут все - брахманы:

Короли, цари, султаны...

Я в бордель хожу, в казармы,

Но нигде не видел кармы.

Четверть царства, конь, броня -

Вот реальность для меня!

Писсуарами кидаться -

Это каждая могёт.

Вот для мужа постараться -

Вот где радость и почёт!

Да и разве ж это гадость -

Ущипнуть игривый зад?

Это ж - девичая шалость,

Так, немножко детский сад.

Преферанс - игра невинная,

Здесь не разоришься в миг,

Но порой - добыча львиная,

Стань моею дамой пик!

Уступив такому шарму,

Чара плюнула на карму:

Стать за все ее мучения

Чемпионкой по верчению...

Да и награда - словно сказка!

Хоть царь потом и переврет,

Но все же тундру и Аляску

Уже никто не отберет!

И снова, бешено вихляясь,

Танцует пара молодых,

Неотвратимо приближаясь

К той, что не ведает про них.

Еще секунда - и соперницу

Без боя Чара победит.

Куда Иван с кукушкой денется?

Да вытрет сопли - и свинтит.

И вдруг, подпрыгнув, как пружина,

Как будто в задницу кинжал

Всадил неведомый вражина,

Евгений дико завизжал!

Причиной этого события

Конечно же не призрак был:

Кащей всё время из укрытия

За их манёврами следил.

Раскрыв всю гнусность этой парочки,

По-джентельменски рассудил:

Его, Кащеева, подарочка

Евгений больше заслужил.

В чём виновата Чара бедная?

Она и так от страха бледная.

А вот тому, кто здесь подшучивал,

Пора отведать перцу жгучего.

Он летел как можно ниже,

Он жужжал как можно тише...

Не забудьте: он же - шмель,

Он незаметно шёл на цель.

И вместо острого кинжала

Он применил, конечно, жало,

Когда в вихляющийся зад

Всадил положенный заряд!

И хоть шмеля потом ловили,

Но где им, дурням - упустили:

Он под столы от них укрылся,

А там в котяру превратился

И наблюдал с нахальной мордой,

Как ползают князья и лорды.

А царь кричал: - Эй, под столами!

Кончай с интимными делами!

Найдём другую насекомую

И ей за это отомстим,

А эту муху незнакомую,

Как гостью праздника, простим.

Детям скажу, чтоб не пущали слухи:

Вы все понравились царю,

Но четверть царства - по причине мухи,

Я никому не подарю!

И всё ж, учтя, какою пляскою

Нас ублажила сирота,

Мы наградим её Аляскою,

А также четвертью торта.

И впредь графинею Аляскиной

Прошу кукушку величать,

А тех, кто с этим несогласные,

Немедля водкой накачать!

А коль зашло и о графинях,

Хочу графин за них поднять,

Ведь в наших лучших половинах

Есть то, что трезвым - не понять.

Так завершилось состязание,

Где неожиданно для всех

Простое чувство осязания

Столь повлияло на успех.

И вот уж смена караула,

Где новобрачные сидят:

Теперь "гусар" стоит у стула

И смотрит зло, как все едят.

Конечно, и ему не лишку

Змеюги с фаршиком отъесть,

Но там, в заду, такая шишка,

Что не решается он сесть.

Зато Иван с евонной грацией

Сидят - ну просто заглядение:

Чтоб враг не лез на провокации,

Анитру держит на коленях он!

А вот другие новобрачные,

Недружелюбные и мрачные,

Чтоб царь не тыкал в них селедкою,

Молчком накачиваются водкою.

Но всем подняло настроение

Подарков свадебных вручение.

Банкир, известный жмот из Франции,

Вдруг выдал всем по облигации.

Посол турецкого султана

Прочел им Суллу из Корана,

А его жены в неглиже

Всучили всем по парандже.

Зато другой султан - из Ганы,

Хоть и носил в ушах бананы,

Невесте каждой преподнес

Им лично срезанный кокос.

А брат их эфиопской матери,

Как дядя, брат и эфиоп,

Залез на стол - и прям на скатерти

Устроил маленький потоп.

Возможно, вы не так все поняли:

Он не расстегивал ширинки,

А брызгал - только благовоньями,

Хоть и без брюк был по старинке.

И хоть потряс он беспределом,

А всё же круче был раджа:

Втащил подарки он размером,

На два обычных этажа.

Но тихо пьющие якуты

Здесь озверели почему-то:

Слонов свирепо окружили

И чуть их жизни не лишили.

И лишь авторитет шамана

Прервал развитие романа:

Якуты, каясь, загалдели,

Что долго мамонтов не ели.

Потом бренчали музыканты,

Играли что-то незнакомое.

Йог, демонстрируя таланты,

Полз по стене, как насекомое.

А царь кричал: - Зачем здесь мухи?

Но были пьяны все и глухи.

И я там был, и пиво пил,

Салаты ел, посуду бил,

Потом остатки допивал,

Хоть пива было - не в обрез,

Потом на дерево залез

И долго, долго куковал...

***

Глава 9. ЛИХОДЕЕВО

В ту ночь от мощных сотрясений

Покои гулкие дрожали -

Так нежно Чара и Евгений

Друг друга храпом ублажали.

Да и в других опочивальнях,

Где гости пьяные валялись:

В конюшнях, в стойлах - даже в псарнях

Такие ж песни раздавались.

Какой-то пьяненький французик

Чужой парик, без разрешенья,

Себе пристроил как подгузник

И применил по назначенью.

Кореец спит в собачьей будке,

Зажав в зубах две трети утки.

А пёс, урча, что так везёт,

Другой конец её грызёт.

Ивану снится: он в деревне,

И тёлка рядышком сопит...

Во сне не вспомнил о царевне,

Забыл, что с ним Анитра спит.

Потом петух вокруг забегал:

Искал чего-то, землю рыл,

И вдруг застыв, закукарекал -

И тем Ивана разбудил.

И что ж он видит? Вот Анитра

Дыханием ласкает слух.

А на окне, прищурясь хитро,

Всё тот же, что во сне, петух!

Иван открыл глаза "поширше",

Потом открыл "поширше" рот,

Потом вздохнул как можно тише...

Да как со страху заорёт!

ПЕТУХ:

- Иван! Ужель я не красивый?

Ведь не какой-то крокодил!

Прости - забыл, что ты пугливый,

А то б иначе разбудил.

ВАНЯ:

- Фу, чёрт! Опять сменил обличье.

Свихнусь я с этим молодцом!

Кащей, зачем всё это - птичье?

Нельзя ли с собственным лицом?

ПЕТУХ:

- Мой друг, ты ввёл меня в смятенье:

Я столько лиц уже сменил,

Мордашек, рыл, что, к сожаленью,

Своё я начисто забыл!

ИВАН:

- Как? А пример благообразия,

Старик с седою бородой?

КАЩЕЙ:

И это плод моей фантазии,

Ведь я вообще-то молодой.

Пока вы здесь потели в спальне,

Кормя клопов и комаров,

Я план придумал гениальный.

И план мой, деточки, таков:

Чтоб поскорее вам избавиться

От наважденья Барм-алеева,

Нам всем желательно отправиться

В сельцо с названьем "Лиходеево".

ИВАН:

- Какое странное название!

Ведь мы уже хлебнули лиха.

Зачем нам снова испытания?

От них одна неразбериха.

ПЕТУХ:

- Хоть я игрок, но чтоб в азарте

Я "заложил" друзей моих...

Клянусь: при наихудшей карте

Игру закончим "при своих"!

Живёт в сыром бору, в урочище,

В избушке старая карга.

Кругом - крапива, да болотище,

А кличут: бабушка Яга.

Но если кто-то ей понравится -

Она такого и не слушает.

Она, Яга, ведь тем и славится,

Что, кто ей люб - того и кушает.

Но мы не станем угощением.

Ведь я, чем искренне горжусь,

Всегда внушал ей отвращение,

И этим всем нам пригожусь.

Не присуждали бабке премий

И не кончала академий,

Но если надо подлечиться -

Никто не может с ней сравниться.

Она же вроде Айболита,

Хоть и похожа на бандита.

Яга и Бармалей - враги.

И это очень нам "с руки".

Поганки станет беленее,

Узнав, что мы от Барм-Алея!

Сыграв на ихней конкуренции,

Добьёмся мы аудиенции!

Коль повезёт - избавит сразу

От Бармалеевой проказы,

А если очень повезёт -

И до Египту довезёт.

Ведь там, под сенью пирамид,

Клад фантастический зарыт!

И лишь Анитра знает с детства,

Где фараоново наследство.

ВАНЯ:

- В такие подвиги нервозные

Нельзя пускаться впопыхах!

Здесь курсы надобны сурьёзные:

Я ж не летал на петухах.

ПЕТУХ:

- Ты водки, что ли, обожрался?

С утра ведь вроде и не пил.

Еще б на курицу взобрался!

Да ты ж меня бы раздавил!

А путь наш, кстати, очень прост:

Каких-нибудь три сотни вёрст.

Чтоб одолеть все эти мили,

Помчимся мы в автомобиле!

ВАНЯ:

- Не знаю, что уж за устройство,

Но если это - тарантас,

В кишках он вызовет расстройство,

Три дня раскачивая нас.

ПЕТУХ:

- Скажи своей любезной маме,

Что, мол, поедем за грибами,

И коль поганок не нажрёмся,

То нынче к вечеру - вернёмся.

Буди Анитру - и во двор,

Помчим сейчас во весь опор.

Клянусь, такого тарантасу

Ты не встречал ещё ни разу!

И вот Иван во двор выходит,

И что же видит? Тарантас:

Гудит, пыхтит и взглядом водит,

Но с фонарями вместо глаз!

ТАРАНТАС:

- Ну, как тебе мои сиденья?

Колёса - звери у меня!

И что приятно для вожденья:

Совсем не требую коня.

Держись руками за вертило,

Да как попало не верти:

Машина - всё же не кобыла,

Плевать ей, что там впереди.

В болото? Значится, в болото.

В овраг? Пожалуйте в овраг.

А если дуб бодать охота -

Ну, значит, сам себе ты враг.

Педальки - это газ и тормоз.

Ну, это как бы "Но!" и "Тпру!".

Да нет же, Ванечка, не термос!

Ох, видно со смеху помру.

Короче, хватит тусоваться,

Ну, то бишь, без толку трепаться.

По ходу дела сам поймёшь,

Что жизнь твоя не рубль, а грош!

Влезай, трусишка в тарантас,

Верти мой руль и жми мой газ.

И пусть узнает здешний зритель,

Кто - первый на Земле водитель!

Сперва по городу помчали:

Крестились в страхе мужики,

А бабы сверху привечали,

Швыряя в них половики.

С лицом мороженого краба

Иван без удержу рулит.

Ему б жену обнять хотя бы,

А он рулит и вдаль глядит.

Себя от глупостей страхуя,

Он на педальки жмёт не враз:

Сперва - одну, потом - другую,

И так - всё время, целый час.

А путь становится всё хуже,

Всё ближе страшные дубы...

ВАНЯ:

- Ой, мама, мамочка, кому же

Они сгодятся на гробы?

Кащей! Пора остановиться -

Не успеваю я рулить.

Ведь эдак можно и разбиться,

А я хочу ещё пожить!

ТАРАНТАС:

- Вот и делись с таким по-братски

Своим рулём. Вот жалкий трус!

Да брось ты этот руль дурацкий -

Я сам прекрасно обхожусь.

ВАНЯ (выпуская руль):

- Ты надо мною издевался!

А я почти уже седой.

Ведь я же весь изволновался

От напряжённости такой!

Мне ноги судороги сводят:

Легко ли целый час давить?

А тут всего лишь "за нос водят",

Чтоб надо тобою подшутить!

ТАРАНТАС (не снижая скорости):

- Твой вывод, Ваня, просто жуток.

Но не совсем же я нахал.

Мне было вовсе не до шуток,

Когда я руль воссоздавал.

И не мудря, отвечу просто:

Я делал всё согласно ГОСТу.

А руль потом уж отключил:

Чтоб ты нас всех не "замочил".

Я думал, сам сообразишь,

Что зря давно уже рулишь.

И на педальки зря давил:

То газовал, то тормозил...

Мои б не вынесли детали -

Вот я и отключил педали.

Да ты, с таким лихим вожденьем,

Давно уж стал бы привиденьем!

Ну ладно, Ваня, хватит дуться!

Ну как себя мне наказать?

Могу лишь я перевернуться,

Став вашим склепом, так сказать.

Глянь на жену: она ж спокойна.

Вот кто ведёт себя достойно.

Удобно истинной принцессе

И на коне, и в Мерседесе!

Расслабься, друг, помедитируй,

Поплюй в мелькающий пейзаж,

Войди в кураж, эксплуатируй

Такой роскошный экипаж!

Да, кстати, есть ещё дуделка -

Она исправная вполне.

И не такая уж безделка:

Дудеть порой полезно мне.

Эй, погоди! Ты слишком ловкий.

Зачем пердишь без остановки?

Я не успел дорассказать -

А он уж - воздух сотрясать.

Так вот, закончу я для ясности:

Дуди лишь в случае опасности.

И коль препятствия с ушами -

От страха разбегутся сами.

Поверь предчувствию Кащееву:

Их будет - больше, чем ворон.

Вот-вот местечко "Лиходеево"

Обступит нас со всех сторон.

ВАНЯ:

- Уже, кажись, я что-то вижу.

Ох, как бы мне не проглядеть!

Толпа свиней каких-то рыжих.

Эй, Тарантас, пора дудеть!

Жмёт на клаксон. Но все животные

Не разбежались, а легли.

- Какие твари беззаботные!

Кашей, рули, едрить..., рули!

- Кричит Иван, ругаясь матом,

Визг тормозов, пыль до небес...

И всё же, перед самым стадом,

Остановился Мерседес.

ВАНЯ:

- Кашей, напрасно мы дудели.

Ты с этой дудкой был не прав:

От страха свиньи околели,

Лежат, копыта вверх задрав!

К тому же, с удивленьем вижу я:

Не свиньи это, а жуки.

Они рогатые и рыжие,

Но что-то больно велики.

Готов с тобой ругаться я:

Был не продуман твой проект.

А вдруг здесь рядом радиация,

Али ишо какой эффект?

ТАРАНТАС:

- Ругаться, милый, все здоровы.

И ты уже подал пример.

Очнись! Ведь это же коровы!

Ну, чуточку не тот размер.

Ну да, рога растут из пасти,

Зато у каждой два хвоста.

К тому же, глазки в задней части -

И это тоже неспроста!

Чего им, собственно, бояться?

Они готовы дать отпор.

Удобно на спине лягаться,

Когда глаза со всех сторон.

И мне сдаётся: два хвоста

Орудуют, как два хлыста.

И что особо неприятное:

Коровки эти - плотоядные.

Они не брезгуют ни чем,

Девиз: что вижу, то и ем.

Но должен вам признаться я:

Здесь не причастна радиация.

Я мог бы прочитать вам лекцию

Про хромосомы и селекцию,

Но, чтоб не портить отношения,

Скажу в крестьянском изложении:

Всё это красочное общество -

Продукты бабкиного творчества.

И это - только лишь начало

Того, что ведьма настрогала.

ВАНЯ:

- Но нам же дальше ехать надо!

А как прогонишь их теперь?

Пастух обязан быть у стада,

Ведь всё равно ж домашний зверь.

ТАРАНТАС:

- Каков приход - таков и пастырь,

Видать, не менее клыкастый.

Чем говорить с таким уродом,

Пробьёмся сами - задним ходом.

И тут же всё исполнил разом,

Обдав зверюг машинным газом.

И от Кащеевой, от вони

Бежали все, как от погони.

Но вот и въехали в село,

Где всё - как в стане неприятеля.

Село - не то, чтобы мало,

Но маловаты обитатели:

Вот карлик лысый и горбатый

От водки выпитой шатается.

Он бородою, как лопатой,

В сырую землю упирается.

А вон "крутые" пареньки.

Они похожи на пеньки.

Других сравнений нет - увы,

Коль шея толще головы.

А девок всюду - как опят,

И косы русые до пят,

Но восхищаться нечем тут:

Ведь косы из ушей растут!

Вон молодуха на крыльце,

Трусы зачем-то на лице...

Что ж у неё там вместо рта?

Трусы ведь носят неспроста!

А вон мужик на трёх ногах -

Он не нуждается в плугах.

Он той ногою зря не машет:

От той ногою землю пашет!

А водоплавающий кот -

Так тот вообще на всех плюёт:

Уселся посреди болотца

И лягушатами плюётся!

Анитра, встретясь с образинами,

Тотчас прикинулась кукушкой,

А у Ванюшки по-звериному

Поднялись ушки над макушкой.

ВАНЯ:

- Какие ж надобны лекарства,

Чтоб так попортить население?

Какое ж надобно коварство,

Чтоб гадость выдать за лечение?

Теперь нетрудно догадаться,

Что будет здесь и с нами, братцы:

За то, что хлопаю ушами,

Я буду весь усыпан вшами,

И хвост не будет позабыт:

Дополнят парою копыт.

Анитра станет воронессой -

Не так уж и велик урон,

Зато познает интересы,

Что движут стаями ворон.

И лишь Кащею всё едино:

Ничья не дорога личина.

ТАРАНТАС:

- Спасибо, друг, за благородство,

Но я готов идти на спор:

Все эти милые уродства

Создал естественный отбор!

Старуха, видишь ли, брезглива:

Хоть и сама-то не красавица,

Но в смысле пищи - боязлива,

Не жрёт того, что ей не нравится.

Кто был не слишком лопоухий,

Не многоногий, не рябой -

Все убегали от старухи,

Чтоб зря не жертвовать собой.

А дальше всё решило время:

Коль разбежался генофонд -

Людское выродилось племя,

Как мастодонт, как птица дронт.

Да не тушуйтесь - всё в порядке,

Мы с ней играть не станем в прятки.

Сама узнает, где тоска.

Вперёд, ребята! Цель близка.

***

ГЛАВА 10. Баба Яга

Но где ж заветная избушка,

А в ней - горбатая старушка?

Вот - парк, фонтаны, вот - цветы,

Усадьба дивной красоты.

И только банька, что в сторонке,

Какой-то вносит диссонанс:

Стоит, как гриб, на ножке тонкой,

Колеблясь сонно в резонанс.

И тихо-тихо - как на кладбище,

И ни одной живой души...

ВАНЯ:

- Наверное, тут спят ещё.

Я б тоже спал в такой тиши.

Вдруг дверь парадная открылась

И на пороге появилась...

Нет-нет, не чудище отвратное -

Мадам, во всех местах приятная!

МАДАМ (оторопевшим гостям):

- В чём проблема, господа?

Али я не молода?

Али в бёдрах не крута?

Али рожа, да не та?

(Анитра с перепугу превращается в кукушку)

Ой, а гостья-то искусная:

Миг - и птичкой стала вкусною.

Обожаю я кудесниц -

Больше всех других прелестниц.

А вот водитель-предводитель -

Он, по-моему, вредитель.

В мои цветы - в автомобиле...

Да вы мне воздух отравили!

ТАРАНТАС:

- Кончай придуриваться, баба!

Глаза разуй, живой утиль,

Да призадумайся хотя бы:

Откуда здесь автомобиль?

МАДАМ:

- Ты кто такой, сундук смердящий?

Я думала - ты просто ящик,

А ты, оказывается, умный.

Твоя беда, что слишком шумный.

Итак, два оборотня сразу.

Я, кажется, близка к экстазу!

Так ведь и парень - тот же сорт:

Он без рогов - какой он чёрт?

Ах вы, нахальные бандиты -

Щас все отправлю в Антарктиды!

И превращайтесь там хоть в печки,

Лёд не согреет вам сердечки!

ТАРАНТАС (выпуская мощное облако дыма):

- Всегда была такою сукой -

Но чтоб ещё и близорукой!

Ты что, меня не узнаёшь?

Ты на кого, старуха, прёшь?

Ты на микрон меня не сдвинешь!

А коль друзей моих закинешь,

Напомню, кто я настоящий,

По настоящему смердящий,

Такой, что в сказке не сказать!

Сама их бросишься спасать.

Ну, вспомни подвиги мои:

Ведь гуси-лебеди твои

От этой вони так взбесились,

Что сами в речке утопились!

Тут с мадам случилось что-то:

Содрогаясь от икоты,

Вдруг попятилась она,

Как поганочка бледна.

Видно, чтобы не упасть,

Оперлась на кочергу,

А потом в домишко - шасть,

И оттуда - ни гу-гу.

А потом и дом: беззвучно,

Вызывающе антинаучно

Превратился в мавзолей -

В нем ни окон, ни дверей.

Как друзья вокруг не ходят,

Даже щелки не находят!

ВАНЯ:

- Зря мы головы морочим!

Ты, видать, переборщил,

А точней - перечесночил,

Проявив излишний пыл.

ТАРАНТАС:

- Не учи кота, котёнок!

Это - случай, да не тот.

Что касаемо бабёнок -

Я к любой найду подход.

Эта штучка - не бабёнка,

Это - бабушка Яга.

Ей что птичку, что ребёнка -

Съест и даже без зевка.

Ты б сейчас на Антарктиде -

Кабы я не закричал,

В самом бесполезном виде

Льдинкой белою торчал!

Я догадался! Вот умора!

Нашёл я кажется приём:

Не штурмом вовсе, а измором

Мы крепость бабкину возьмём!

Эй, бабка, слышишь? Мы - надолго,

Мы до победного конца!

Сидеть в темнице мало толку:

Без трав, без птичек, без винца.

У нас у всех в запасе вечность.

Ты ж видела: тут все, как я.

Так прояви свою сердечность,

Явись, добрейшая моя!

ЯГА из мавзолея:

- Уж сколько лет живёшь, нахал,

А сказок так и не читал!

Лишь дурень не найдёт окошки

В избушке на куриной ножке!

ВАНЯ:

- А я тех сказок не забыл,

И знаю, что мы скажем ей:

Чтоб к лесу повернул свой тыл,

А к нам - фасад сей мавзолей.

ТАРАНТАС:

- Ну, что ж, попробуй - от попытки

Мы не окажемся в убытке.

Хоть вряд ли кончим маскарад,

Ведь, как ни глянь - кругом фасад.

ВАНЯ:

- А ну, угрюмая могила,

Кончай-ка с этим маскарадом,

И повернись-ка: к лесу тылом,

А к нам, естественно - фасадом.

Но мавзолей не шелохнулся.

От такого невезенья

Ваня даже поперхнулся

И зарделся от смущенья.

КАЩЕЙ:

- Ну, что, несчастный хвастунишка?

Видать, не ту читал ты книжку,

Аль слово нужное забыл,

К примеру, "фронт" - коль сзади "тыл".

Тут уж Анитра не стерпела,

И свой подол задравши смело,

Зад белоснежный показала

И этим - слово подсказала!

А потом, прикрыв рукою,

Слегка смущённое лицо,

Подсказала и другое:

Ну, конечно же, ... кольцо!

- Ведь рука-то окольцована, -

Соображает наш Иван, -

Вот и слово расшифровано.

Нет, я вовсе не болван.

- Эй, дом! Кончай-ка с маскарадом,

Стань прежним домиком с крыльцом,

И повернись-ка: к лесу задом,

А к нам, естественно, кольцом!

Но мавзолей не шелохнулся.

От повторной неудачи

Ваня вовсе отвернулся,

Весь трясясь и чуть не плача.

КАЩЕЙ:

- Вот наградил Господь дебила.

Она ж ЛИЦО рукой прикрыла!

Раз не ума, а сил избыток,

Продолжим серию попыток.

Давай, Ванюха, не позорься!

Ключ вставил - помощь не зови.

Вон там, в фонтанчике, умойся

И снова ключиком дави.

Ваня в лужице умылся,

Кулаком перекрестился

И с натугой произнёс

Всем знакомое до слёз:

- Эй, дом! Кончай-ка с маскарадом,

Стань прежним домиком с крыльцом,

И повернись-ка: к лесу задом,

А к нам, естественно, рукою!

От такого извращения

Анитра сделалась кукушкой,

А Тарантас от возмущения

Сам стал куриною избушкой.

Но этот, просто безобразный,

Незарифмованный куплет

Вдруг вызвал столь же несуразный

И неожиданный ответ.

Словно курица на грядке,

Закудахтал мавзолей,

Открывая в беспорядке

Сотни окон и дверей.

И в окошке показалась

Старушка - серенький крючок:

- Я давно так не смеялась.

Ну, спасибо, дурачок!

И вы его благодарите -

За то, что с вами я общаюсь,

Причём - при наглом паразите,

Что портит воздух, не стесняясь.

От такой характеристики

Кащей нисколько не смутился,

Но, чтоб поднять престиж баллистики,

В большую пушку превратился.

ПУШКА:

- А ты дыши через подгузники,

Ведь мы ж к тебе - не просто так.

Ведь мы, карга, теперь союзники -

У нас с тобою общий враг!

Его мы здорово побили:

Стрелой любовной ослепили

И, превратив врага в плейбоя,

Надолго вывели из строя.

Но этот африканский "даун"

Успел послать ребят в нокдаун.

И мы к тебе пришли как к другу:

Ответь услугой за услугу.

ЯГА:

- Нету новости милее!

Чтоб в огне ему сгореть!

Неужели Барм-Алея

Вы сумели одолеть?

Если правда - вы герои!

Всем, чем можно, помогу!

Даже тем, кто лил помои,

Даже бывшему врагу.

Но Кащею я не верю:

Любит вешать он лапшу.

Обстоятельно проверю,

А тогда уж и решу.

Вслед за этими словами,

Кувыркнувшись, как мешок,

Бабка, дрыгая ногами,

Немедля рухнула в песок.

Но нисколько не смутилась,

Что пред ними улеглась,

А в змеюгу превратилась

И проверять их принялась.

Долго ползала кругами

У Ванюхи под ногами

И шипела на кукушку,

И сверлила взглядом Пушку...

А когда уже Ванюшка

Окончательно вспотел,

И ногой, как колотушкой,

Оглушить её хотел,

Вдруг свечой холодной встала,

А потом, волной обдав,

Вновь томной дамою предстала.

И лишь в глазах мерцал удав.

ЯГА:

- Лгунишки вы, но здесь не врёте,

И это - радостная весть.

Вы у меня теперь в почёте:

За это вас не стану есть.

ПУШКА:

- Не к лицу царице жадность.

Придётся, видно, дать салют

В честь тех, чья злая благодарность

Лишь в том, что в морду не плюют!

ЯГА:

- Какой ты всё-таки циничный:

Со мной - как с девкой неприличной!

Неужто я так низко пала?

Исполню всё - как обещала!

Налью Анитре да Ивану

Похлёбки нужной по стакану,

И если, выпив, не отравятся,

То обязательно поправятся.

Лекарства у меня особые:

Я их сама - и то не пробую.

В них есть особенность одна:

Коль начал пить - так пей до дна.

А кто хоть малость не допьёт,

Али обратно отрыгнёт -

Такое будет превращение ... ,

Что лопнет сам - от отвращения.

ИВАН:

- Я пить такое - боязливый.

И хоть не очень-то брезгливый,

Но, встретив мышь на дне ковша,

Весь день не ем я гуляша.

А встретив там же лягушонка,

Я, рот зажав, бегу в сторонку.

Нельзя ль всё это - под наркозом,

Или хотя бы - под гипнозом?

ЯГА:

- Нельзя, мой друг, ведь суть лечения,

Чтоб зло изгнать через мучения.

А как блаженство ощутишь -

В тот миг и облик возвратишь.

Ты должен очень захотеть,

Чтоб это всё преодолеть.

Закрой глаза и выпей зелье -

Ведь водку пьёшь ты для веселья.

ИВАН:

- Хоть это, может, не по-русски,

Не пью я водку без закуски.

Ведь даже с первого стакана

Без огурца - я в стельку пьяный!

КАЩЕЙ:

- Ну, коли так, начнём с Анитры.

Ведь будет форменный позор:

Не выпить после четверть литра,

Пусть даже ты её шофёр.

Тотчас Яга взялась за дело:

В ладоши хлопнула она -

И банька низко загудела,

Очнувшись от дневного сна.

Потом внезапно стало тише,

И слышен был лишь звон травы...

И тут мужик из баньки вышел

С графином вместо головы:

Такой большой, такой распаренный,

С подносом - как из ресторана.

Он шёл к ним, как цыплёнок жареный,

А на подносе - два стакана.

ПУШКА:

- Не можешь, бабка, без художеств?

Неужто трудно не нагадить?

Да на таких, как он, ничтожеств

Мне даже порох жалко тратить.

МАДАМ (обиженно):

- Между прочим, есть традиции

И народные обычаи.

Коль в гостях - не лезь в амбиции,

Соблюдай, мой друг, приличия.

Так увлеклись Яга и Пушка,

Что не заметил и Иван,

Как села на поднос Кукушка -

И стал пустым один стакан.

АНИТРА (на чистом русском языке):

- Уж сколь веков на белом свете,

А всё - как маленькие дети.

Хочу я вас расцеловать:

Вы снова жизнь смогли мне дать.

ИВАН:

- Анитра, ты заговорила!

Как это здорово, как мило!

Вот чудеса так чудеса:

И ум, и голос, и краса!

ПУШКА (пристыжено):

- Я, кажется, прошу прощения:

Как аспирант перед доцентом,

Поскольку тоже в восхищении.

Но как ты справилась с акцентом?

МАДАМ (ехидно):

- Не будем залезать в подробности,

У каждого - свои способности:

Одним учить дано, другим - вонять.

Тебе, мой друг, такого не понять.

Ну, а сейчас пора и кавалеру

Последовать прекрасному примеру,

И доказать присутствием таланта,

Что он умнее моего официанта.

А у Ивана сердце - где-то в пятке

Да и с глазами что-то не в порядке:

Он на стакан глядит, как на какашку,

И чует, вывернет его - прям на рубашку.

И вдруг сверкнуло озарение,

И выпалил он в исступлении:

- Устрой мне, друг, чтоб так воняло,

Чтоб аж насквозь меня проняло!

Кащей идею мигом оценил

И сразу же к Ивану подкатил.

И вот уж перед Ваней не мортира,

А будка, наподобие сортира.

Зайдя в неё по сути для формальности,

Впервые наш Ванюшка увидал

Суровые мужицкие реальности,

Которых даже здесь не ожидал.

Пройдя через такое вот крещение,

Он пил потом бурду, как угощение:

Не чувствуя ни запаха, ни вкуса,

Ни даже груза, наполняющего пузо.

И вдруг как будто шире стали плечи

И прочие полезные места,

А уши гадкие, напротив - стали легче,

И нет уже болтания хвоста.

СОРТИР:

- Знал, что бабка мастерица,

Но, чтобы против естества,

Негра сделать белолицым -

Сколько ж в бабе колдовства!

Вот посыпятся проклятья,

Как увидят Ваньку братья:

Ты ж у нас теперь не негр,

Ты у нас теперь Шварцнегер!

МАДАМ:

- Он, уж точно - загляденье,

И жена - ему подстать.

Лишь ты, мужское заведенье,

Никак не можешь лучше стать.

Не стала спорить с нею будка,

А только заскрипела жутко

И вот мы зрим под небесами

Гусара с пышными усами.

ГУСАР:

- О, нимфа леса и его окрестностей!

Та, чьи деянья встречены с восторгами!

Я буду рад, хотя бы в смысле

внешности,

Приятным быть для Ваших органов.

МАДАМ:

Где у грузина - монументы,

Там у Кащея комплименты,

Что - каменные, что - словесные,

Такие же тяжеловесные.

Ах ты, старый подхалим,

Холодный, скользкий как налим!

Видать, ещё чего-то хочешь,

Коль эти глупости бормочешь?

Ну-ка, выдай всё как есть,

Исключая ложь и лесть.

Раз культурно удружил,

Значит что-то заслужил.

ГУСАР:

- Согласно древним манускриптам,

Преданиям событий давних,

Анитра - дочь царя Египта,

И только ей подвластны камни.

Сфинкс, укрывающий наследство,

Лишь ей откроет все темницы.

И только не хватает средства:

Примчаться, взять и тут же смыться.

По суше я бы сам довёз.

Но это ж сколько ехать надо!

Вот если б сразу, без колёс -

Была бы щедрая награда.

ЯГА:

- Да я б и так - коль удалось бы.

Не нужен мне каменьев груз.

Но вся беда, что с этой просьбой

Выходит форменный конфуз.

Ведь я, друзья, не всё умею.

И чтоб как следует послать,

Должна на этого злодея

Сама я очень злющей стать.

Причём послать могу клиента

Лишь с точностью до континента.

Как вспомню - так душа страдает:

Где ж мой клиентушка плутает?

И всё же вам я услужу,

Ответ задачки подскажу:

Доставить сможет вас до цели

Отец Ивана - царь Емеля.

ВАНЯ:

Мой батяня? Горлопан?

Он же, попросту, болван!

Он по-прежнему считает,

Что киты живут в Китае,

Что корейка - из Кореи,

Гонор - город в Гонорее,

Из Швейцарии - швейцары,

Сахар возят из Сахары...

И неведомо Емеле,

Что такое "параллели".

Спроси его про страны света -

Он скажет: - Кучер знает это.

ЯГА:

- Хоть батяня и чудак,

Всё же, Ваня, это так!

И по щучьему веленью,

По его, царя, хотенью,

Что хочешь, можно пожелать,

Но, правда, можно прогадать.

Ведь, согласно завещанью,

Каждый новый царь Емеля

Имеет квоту: три желанья,

И только на благие цели!

ВАНЯ:

- Не уставал нас мордовать

За внешние изъяны наши,

Хоть мог в момент расколдовать ...

Хорош же у меня папаша!

Кащей:

- Не спеши судить, Иван,

Ведь сам сказал, что он болван.

Я думаю, взяв завещание,

Отец твой не вникал в подробности,

И к ветхим отнеся вещам его,

Не знает о своей способности.

Глава 11. В АФРИКУ

Коль, важный не решив вопрос,

Презрев народ и государство,

Царь едет отдыхать в Фарос,

То, видно, царь такой до царства

Ещё, как личность, не дорос.

Но наш Емеля был не олух

И хоть любил поесть, попить,

Чем зря смотреть на девок голых,

Предпочитал дела творить.

Узнав о том, какое средство

Ему досталось по наследству,

Нисколько он не удивился

И очень этим восхитился.

Идея дальней экспедиции

Давно уж тешила амбиции,

Но приходилось подавлять:

Боялся царство оставлять.

Вернёшься, скажем, через год -

А уж никто тебя не ждёт.

И нет страны: сыны и дочки

Всю растащили на кусочки.

Давным-давно, когда был мал,

Отец ему зерцало дал:

- Представь себе, что вся страна

Сквозь это зеркальце видна.

Как, чтоб всем детям угодить,

Ты им бы это завещал?

- Да взять и попросту разбить, -

Ему Емеля отвечал.

Отец сказал, что он козёл

И полчаса его порол,

И повторял ежеминутно:

- Разбить легко, да склеить трудно!

Емеля дал себе зарок:

Всю жизнь помнить сей урок.

Но чтоб вот так вот, без трудов,

Добыть сокровищ сто пудов...

ЕМЕЛЯ (Меланье):

Вот тебе мой чёрный ларчик,

А точнее, чемоданчик,

В нём указы, циркуляры,

Запасные экземпляры,

Мешок медалей и печать -

Чтоб было, чем войну начать.

Коль не вернёмся знаменитыми,

Ты здесь, как дура, не реви -

Ты их Египет с пирамидами

К едреной матери взорви!

У нас же бомбовых фугасов,

Как в Эквадоре - ананасов,

Ну, а химических запасов -

На всех живущих папуасов.

А коль начнётся заварушка:

Ну, скажем, где-нибудь в горах,

Ты не кудахтай словно клушка -

Будь государственней в делах.

Для начала, их князей

Перестань пускать в музей:

Хоть духовная, но пища.

А потом и на торжища

Перекрой им задний ход:

Пусть прочувствуют доход.

Коль и это не поможет,

Всё равно - не бей по роже,

А вели-ка тем князьям

Возвращаться к дикарям.

Пусть решают меж собой,

Кто джигит, а кто тупой.

***

И вот уже пора в дорогу...

На лужайку, что у входа

Подтянулись по-немногу

Все участники похода:

Иван с Анитрой, царь Емеля

И конечно же, Кащей.

Но как добраться им до цели?

Ответит тот, кому видней.

КАЩЕЙ:

Чтоб сразу это путешествие

Не привело к плохим последствиям,

Царю придется израсходовать

Все три заветные желания.

Могу их сразу обнародовать:

Во-первых, мы начнем создание

Летающего корабля,

Для перелетов - не забавы для.

Доставит нас потом до цели

Вторым желанием Емеля,

Желанье третье - прозапас,

Чтоб всех вернуть обратно нас.

ВАНЯ:

Так сразу и проси у Щуки

Доставить нас до пирамид,

И батя мой без всякой муки

Одно желанье сохранит.

А дальше - Щукина забота,

Пускай сама соорудит

Устройство типа самолёта,

Что до Египта долетит.

КАЩЕЙ:

Щука - экземпляр единственный,

Даже для меня таинственный.

Следуя давнишнему контракту

Выполнит, конечно, всё по факту.

Но что получится в итоге?

- Ответ не знают даже боги.

Чтоб мусором космическим не стать,

Нам лучше чересчур не рисковать.

Давай, Емеля, по сценарию,

Который нам пришелся по душе,

И если избежим аварии,

И если не сгорим на вираже,

То, значит, это - интуиция,

И можем мы гордиться ей!

ЕМЕЛЯ:

По щучьему веленью,

По моему хотенью

Явись летающий ковчег

Хотя б на восемь человек.

И тут же, как бы ниоткуда,

Возникла странная конструкция,

Слегка похожая на блюдо...

Иван спросил: - А где ж инструкция?

В мозгу получится расстройство,

Коль не поймем её устройство.

КАЩЕЙ:

И так узнаем, что к чему,

Здесь все понятное уму:

Вон дверь для входа-выхода,

И в этом тоже выгода:

Ту крепость ворог не берет,

Где меньше входов и ворот.

Итак, присядем на дорожку,

Да покумекаем немножко...

***

АНИТРА:

Не глубокой и не мелкой,

Но летающей тарелкой

Я б Ковчег именовала,

Но я не вижу в нём штурвала...

КАЩЕЙ:

Здесь даже управление

По щучьему велению.

А все мы вместе - лишь багаж,

Что заполняет экипаж.

Поудобнее садитесь,

Как попало не вертитесь,

Круглых окон легион

Даст обзор со всех сторон.

ВАНЯ:

А вдруг он с резвостью коня

Скакать начнет, то вверх, то вниз?

Кащей привязывал меня,

Тут тоже может ждать сюрприз!

КАЩЕЙ:

Опасность, думаю, мала:

КОВЧЕГ нам Щука создала.

А надежнее Ковчега -

Только Рай для человека.

Давай, Емеля, стань героем:

Яви желание второе!

ЕМЕЛЯ:

- По щучьему веленью,

По моему хотенью

Лети, Ковчег, к Большому Сфинксу,

Не смяв и малую травинку!

Послышалась вдруг нежная,

Негромкая мелодия.

Ковчег стоит по-прежнему,

Но что-то изменилось вроде бы...

АНИТРА:

- Уже под нами облака,

И скорость наша высока:

Быстрее самой быстрой птицы

Несется наша колесница!

ЕМЕЛЯ:

- А я не сомневался в Щуке.

Но как, не чуя ускоренья,

Мы мчимся, вопреки науке,

С такою скоростью движенья?

КАЩЕЙ:

- Очнись, Емеля, мы же в Сказке!

И что нам физики указки?

Не действуют законы естества,

Где все уже во власти колдовства...

АНИТРА:

- Вдали я вижу пирамиды!

Знакомые Египта виды...

Гигантский Сфинкс уже заметен,

Но что-то он сегодня бледен...

ЕМЕЛЯ:

- Скорей всего, давно не ел,

Поэтому и побледнел.

ИВАН:

- Скучает он который век

И я б от этого поблек.

КАЩЕЙ:

- Прошу прощенья, господа,

Но здесь причина - высота,

Ну и конечно, атмосфера.

Луну рассмотрим для примера:

Ведь в свете Солнца и Луна

На небесах едва видна.

***

Когда пейзаж за окнами застыл,

Все догадались, что пора наружу.

И хоть песок вокруг, точней - пустырь,

Зато на сушу сели, а не в лужу.

Наружу вышли как на сковородку.

(Сейчас бы и гусар не стал пить водку).

Им повезло: ещё в начале сборов

Экипировкой занялась Меланья:

По части головных уборов

И нужного для юга одеянья...

Уж ей-то ведомо как эфиопке,

Как жарко в африканской топке!

И вдруг послышалось вдали:

- Алла! Алла!

Царь пригляделся и сказал:

- Плохи дела,

Там на конях разбойники,

И мы - почти покойники.

КАЩЕЙ:

- Там на ВЕРБЛЮДАХ - мусульмане,

В пустыне их - как крабов в океане.

А ЭТИ одичавшие арабы

К тому ж еще и не умнее краба.

Кто на верблюда влез - ещё не витязь,

И в этом вы сегодня убедитесь.

***

Тут Кащей вздохнул слегка

И превратился вдруг... в жука:

В огромного, блестящего,

Глазищами сверлящего!

Жук загудел как трансформатор

И полетел, ругаясь матом.

- Скарабей он, Скарабей!

Закричали мусульмане

И быстрее голубей

Скрылись в розовом тумане.

КАЩЕЙ (многозначительно):

- Помнят одичавшие клиенты

Египта древнего легенды!

Хоть нет давно уж той империи,

Но вечно живы суеверия!

Глава 12. ЗАГАДКА СФИНКСА

Вот спящий Сфинкс во всей его красе

Размерами и мощью потрясает,

И путники пред ним как муравьи...

К Анитре повернулись все,

Анитры время наступает.

ИВАН:

- Скажи, любимая, слова свои!

АНИТРА:

- Хранитель тайны Фараона,

Во сне узнав меня, проснись!

Я дочь его и дочь Атона,

Анитре, Пламенный, явись!

Вдруг гром по небу прокатился -

Как будто близится гроза,

И Сфинкс внезапно пробудился,

Открыв огромные глаза.

СФИНКС:

- Тебя я помню, нежности букет,

Других я вижу здесь впервые...

Но все они милы и зла в них нет...

Вопросы жду от вас любые.

АНИТРА:

- Отец погиб отравлен ядом -

Подарок вероломного жреца...

Доверишь ли владенье кладом

Единственной наследнице отца?

СФИНКС:

Мне завещал отец твой мудрый

В свой смертный час, точнее утром:

Пусть Клад получит муж Анитры,

Ответив на вопрос нехитрый.

А не решит загадку он

В установленное время -

То, значит, он не фараон,

Не для него такое бремя.

А если кто ответ подскажет,

Тот этим сам себя накажет:

Тот станет глух и станет нем

Как камень - в назиданье всем.

АНИТРА (Ивану):

Вперед, мой сокол, в добрый час!

Не подведи себя и нас,

Во имя света и любви

Ответ загадки назови!

ИВАН:

- Решать загадку я готов,

И пусть поможет Провиденье

Из множества ненужных слов

Извлечь мне нужное решенье.

На груди у Сфинкса отнюдь не для красы

Возникли вдруг огромные песочные часы.

СФИНКС:

- Так слушай, смертный, мой вопрос,

По сути он совсем не прост:

- "Чем больше к ней ты добавляешь,

Тем менее её становится".

Загадку эту ты решаешь,

Пока часы не остановятся.

И наступила тишина -

Была звенящею она.

У Ивана в голове мысли ворохом,

То как молнии они, то как всполохи,

Но лезет в голову одна ерунда,

И чует он, что близко беда.

А потом и мыслей не стало -

Голова от мыслей устала...

Хоть до тысячи считай, хоть до ста -

Голова без мыслей пуста!

СФИНКС:

- Ваше время истекло, его уж нет.

Я жду итоги вашего труда...

ИВАН (уныло, чуть не плача):

- Пустота в голове, пустота...

СФИНКС (громогласно):

И это правильный ответ !!!

Конечно, ПУСТОТА!

***

Что это было: озаренье

Или простое совпаденье?

Но даже если повезло -

Мы снова покарали зло!

У Сфинкса между лап возник

Сундук златой на колеснице.

Сфинкс потемнел и в тот же миг

Закрыл огромные глазницы.

ЕМЕЛЯ (разочарованно):

На сто пудов никак не тянет...

От силы в нем пудов на десять...

Анитру жаль: она не станет

Богаче всех других невесток.

АНИТРА (улыбаясь):

Нельзя же мерять всё пудами!
Здесь есть волшебные вещицы:

Есть письма, что приходят сами,

Охранный перстень для царицы,

Есть пресс размером с фолиант -

Он уголь превращает в брилиант!

Есть плащ - в нем станешь дуновеньем,

И что сокровищ всех полезней:

Волшебный жезл фараона,

Что исцеляет от болезней

Одним своим прикосновеньем -

И это лишь верхушка пантеона!

ЕМЕЛЯ (удивленно):

Так почему ж с такою палкой

Он сам себя не излечил,

Когда колдун, подлюга жалкий,

Его тем ядом отравил?

АНИТРА:

- Увы, тот яд убил мгновенно,

Отец уже не мог успеть,

Но я скажу вам откровенно:

Он должен был в то утро умереть...

И чувствуя судьбы предначертанье

Заранее составил завещанье...

Ну, а теперь нам надо поспешить,

Чтоб экспедицию успешно завершить.

***

Но тут над ними стал кружиться

Вампир, летающий как птица,

Ужасный, черный, с хищной пастью,

Он крокодила был зубастей.

- Моё! - хрипел Вампир - Моё!

И каркал словно вороньё.

И этим Сфинкса разбудил,

Который вновь глаза открыл,

И два луча из этих глаз

Вампира превратили в газ.

Тот газ под действием лучей

Сиял как тысячи свечей,

Все выше в космос улетая,

Покуда вовсе не растаял...

А Сфинкс, опять закрывши веки,

Уснул совсем - уже навеки.

ВАНЯ:

Какое жуткое виденье!

- Что это было? Наважденье?

КАЩЕЙ:

- Да нет, всё тот же Барм-Алей -

Усох от жадности своей.

Он по незамкнутой орбите

Летит за Марс и за Юпитер...

Сфинкс на прощанье нам помог:

Он ведь и сам почти как бог.

А нам пора в обратный путь,

Чтоб ждущих нас не обмануть.

Толкать не надо колесницу -

Сама за Ваней как девица

Она последует везде,

Где есть возможности к езде.

***

И вот опять они в Ковчеге

Согласно выбранным местам,

Но в колеснице, как в телеге,

Нет места для прекрасных дам

(Кому ж охота всю дорогу

Сундук окованный стеречь?).

КАЩЕЙ:

Давай, Емеля, для итога

Обратный путь нам обеспечь,

И чтоб не плакала Меланья,

Яви нам третье пожеланье!

ЕМЕЛЯ:

- По щучьему веленью,

По моему хотенью

Лети, Ковчег, в обратный путь,

Чтоб все смогли мы отдохнуть.

ЭПИЛОГ (от автора)

Я с детства не любил нравоученья,

И "надлежащим образом" я думать не привык,

И говорил всегда "обеспечЕнье",

Чтоб не коверкать мой родной язык.

Что можно к этому добавить?

- Да почти что ничего.

Мы оставляем только память

От пребыванья своего.

И все ж надеясь, что потомки

Услышат голос мой негромкий,

Прошу: исследуйте, творите,

Но принародно - не пе#дите...

P.S.

Последнюю строфу 8-й главы можно считать частью моей автобиографии (всё это было и именно так на свадьбе у старшей племянницы).

10.07.2018.

Оставить комментарий © Copyright Шилов Борис Федорович (hyperether@yandex.ru) Размещен: 10/07/2018, изменен: 10/07/2018. 175k. Статистика. Поэма: Юмор		Ваша оценка:
Аннотация: Данное повествование имеет своей целью восстановить в глазах современников и потомков доброе имя Кащея Бессмертного.

Шилов Борис Федорович : другие произведения.

Царевна Кукушка