Шлюха. Я всего лишь тупая шлюха, лезущая под очередного мужика, стонущая от их прикосновений, теряющая голову от их запаха. Их слова в мои уши ничего не значат, их деньги уже сыплются на пол, устилая его равномерно, а мне мало, слишком мало... Я не помню их лиц, не помню их имён, запахов, их рук или губ, я помню лишь их члены, один за другим...
- Ян, что же они с тобой сделали...
Голос, знакомый до боли, вырывающий всхлип из груди, заставляющий гореть, плавится под тяжестью его тела. Его запах такой особенный, его губы такие нежные, а слова льются потоком, окутывающим в мягкий кокон. Ян, меня зовут Ян... Слишком много мыслей, голова в стальном обруче, который всё сжимается... А его руки на моих руках, и он, кажется, не собирается трахать меня... Лишь слова в мои уши, ласковые, убеждающие... Шелестят купюры под его ногами, он одевает меня, не брезгуя грязным телом и волосами, он гладит мои плечи, а я могу лишь мычать, благодарно или нет, я не могу даже поднять голову, чтобы посмотреть на него...
- Мой маленький... Что они с тобой сотворили...
Желание, только уснувшее, загорается с новой силой, когда его руки подхватывают меня. В животе словно тугой пульсирующий узел, от боли почти ничего не вижу... У него красивые руки, такие мужественные, а у меня... Живот?
***
солнце ослепляет, отражаясь в зеркале, прямо мне в глаз. Голову разрывает от боли, словно тысячи молотков стучат внутри. Пустота в голове и в сердце. Как я сюда попал, тут тепло и ярко, чисто и светло... Я сам чистый, я чувствую... Воспоминания накатывают волной, заставляя боль в голове взорваться тысячами огней, вырывая стон...
Этот мужчина, кто он... Что он там делал... Как он меня называл... Руки против воли ложатся на живот. Беременный... От кого, от них? От этих ублюдков? Слёзы тут же проступают на глазах, грозясь выплеснуться.
- Ян?
Знакомый голос. Мужчина стоит в дверях, осторожно глядя на меня, словно на драгоценное сокровище. Он такой красивый. Я его знаю, точно, откуда же в моей голове его смеющиеся глаза, рассыпающиеся по подушке волосы, в которых путается солнце, его губы, скользящие по моему животу... Слёзы текут непрерывным потоком, а с ними уходит боль, словно очищая меня, а он молчит, скорбно сжав губы, и смотрит на меня.
- Ян... Что они сделали с твоей душой...
Шарахаюсь от его руки, ловлю вспышку боли в его глазах, и снова плачу. Мои губы на его пальцах, я не чувствую, как целую его руки, лижу, как благодарный пёс... Так унизительно, так больно, но он спас меня из того ада, забрал, не побрезговал...
Губы шепчут что-то против моей воли, я готов отдать ему всё, до капли, и он послушно ловит мои губы губами, впитывая мою боль, прижимает к себе, принуждая перестать трястись.
***
- Ян... Мой мальчик...
он называет меня так, пока перебирает мои волосы, когда я лежу у него на груди. Иво всего 35, но на его висках седина, а сердце стучит немного неровно... Он сказал, что я его возлюбленный... Я не могу вспомнить... Он безумно нежен со мной, почти не касается, оберегая, целует мой живот.
- Это мой ребёнок.
Всего три слова, но они выбивают почву из-под ног, заставляя закрыть живот руками, защищая. Я почему-то готов защищать всё, что он мне дал, до последней капли крови. Мне не хочется знать почему, но я хочу этого.
***
Почему так больно, снова? Я корчусь от боли, щупаю живот руками, где он? Иво плачет, сжимая мои руки, ловит мои слёзы губами, я слышу как он задыхается... А мои руки ищут драгоценную ношу, и не находят. Где мой ребёнок, наш ребёнок? Врачи что-то говорят ему, и он плачет, а в моей голове вспышками боли возвращаются воспоминания - его улыбка, радостные крики, поцелуи в живот, бормотание "расти большой", наша шутливая драка...
Кажется, у меня начинается истерика.
***
В душе пусто, кажется, ветер воет. Незаживающие раны на сердце сочатся кровью, не желая заживать. Мысли там, под землёй, с моим малышом. Я хороню себя заживо, не в силах подняться с кровати, не в силах даже поднять руку. Иво бледный и потерянный, старается меня спасти, но у него не получается. Мои пальцы на животе, поверх шрама, уродливого, напоминающего о нашей трагедии, о нашей боли...
- Ян, мне тоже больно, поговори со мной.
Его слёзы жгут мою кожу, его всхлипы рвут мою душу, а я не могу даже сказать, что люблю его... Он захлёбывается своей болью, изливая её в слезах, прячет своё лицо на моей груди...
- Ян, не уходи, без вас обоих я умру, умоляю... Я прошу тебя, я не переживу!
Его глаза полны скорби, она накрывает с головой, топит, и нет сил карабкаться к воздуху... Я почти тону...
Ян... Ян... Ян...
Его голос, каплями на моё сознание, тепло его рук на моих руках, его губы на моих губах... Жарко, почти сгораю в его руках, захлёбываясь стонами, от его толчков, жарких поцелуев, прикосновений... Я почти как оголённый нерв перед ним, я открыт для него, не могу держаться... Его стоны смешиваются с моими - идеальная мелодия страсти, слёзы почти не чувствуются, пока его язык не проходит по дорожке, оставленной слезинками.
- Я так люблю тебя, мой рыжий котёнок...
Он такой умелый, я теряю себя в нём, я тону в его глазах, затуманеных страстью, я растворяюсь в нем... Он вырвал своё сердце и вложил в меня, возвращаясь к жизни... Я так люблю его, я отдам всё... Мой мир взрывается, я умираю и рождаюсь заново в его руках, чувствуя, как он повторяет мои чувства...
***
Он убил их. Наверное убил, я не знаю. Но он сказал, что отомстил за нас. Я не хочу знать как. Мне просто достаточно знать, что это произошло.
Он тёплый, как печка, я греюсь на его груди, растворяясь в его тепле и нежности, а он рассказывает мне сказки, поглаживав низ моего живота, пока плоского. Две полосочки на тесте, меня так сжали в объятиях, что я забыл, как дышать. Иво замолкает, замирая пальцами у пупка. Его шёпот в ухо посылает разряды по моему позвоночнику, заставляя слегка выгнуться.
- Интересно, он там уже понимает что-то?
Его лицо красное, как помидор, а член твёрдый как камень. Наверное, ёрзать на нём плохая идея.
- Тебе идёт быть мамой...
Я забыл как смеяться, немного пугаясь этих звуков. Иво осторожно гладит мои бёдра, искренне улыбаясь моим робким попыткам.
- Я ещё даже не выгляжу как мать.
- Но я-то знаю.
Он как маленький кролик, вечно хочет и домогается меня. Я, впрочем, не против. Он восхитительный любовник, нежный и чуткий... Теперь уже мой член прижимается к животу, намекая, что пора бы и побыть кроликами.
Если он солгал мне о том, что мы были любовниками, то я прошу лишь об одном. Пусть эта ложь никогда не кончается.