Каменный зуб торчал из песка, словно напоказ выставленный из стариковской челюсти.
- Пришли.
- Фактурно, конечно, но что толку от него? Могли бы и на бархане ещё с час назад устроиться с таким же комфортом.
- Помолчишь - увидишь.
Усталость в голосе д’Илана звучала так, что я сразу заткнулся. Была бы верёвочка - пасть бы вообще перевязал.
Сразу на горле.
Д’Илан опустился у камня на колени, достал откуда-то из кафтана малую лампаду, огниво.
Посыпались искры. Зашипел чуть слышно трут, затеплился огонёк.
Измаланец посветил у камня снизу, стоя на коленях. Потом передвинулся левее.
- Вот оно. Иди сюда.
Он выташил из расщелины и бросил на песок костяную лопатку.
- Копай. Вот здесь. Давай, тут неглубоко.
Ткнул пальцем в песок.
Я воткнул в песок лопатку.
Ушла она и правда всего на ладонь.
Вздохнув, я начал копать.
Люблю развлечения в темноте.
В песке оказалась квадратная плита. Два на два локтя.
Потёртая, видавшая виды.
Сделанная из чёрного гранита.
- И чего теперь?
- Подержи.
Измаланец отдал мне лампаду, взял лопатку и отгрёб песок с одной из сторон. Провёл рукояткой лопатки под краем плиты. Перешёл на соседнюю сторону. Отбросил. Провёл.
Сплюнул в темноту. Перешёл к третьей стороне.
Искомое он нашёл, прямо скажем, ожидаемо, на четвёртой грани. Рядом с той, от которой начинал.
Лопатка во что-то упёрлась.
Процедив сквозь зубы что-то похожее на “ну слава Богу”, он начал окапывать эту сторону глубже.
Правда, недолго.
Отложил лопатку. Сунул руку под грань, за что-то ухватился и дёрнул. Прошипел задушенно:
- Помоги!
Я поставил лампадку в сторонку на песок, сунул руку туда же, где и он, и нащупал металлическое кольцо.
Вдвоём мы дёрнули ещё разок. И ещё.
На третий раз под плитой что-то заскрежетало, кольцо дёрнулось и вылетело наружу вместе с приличным, пальца в два толщиной, металлическим стержнем.
Плита поехала в сторону, обнажив круглую дыру колодца в полтора локтя шириной.
Измаланец глянул на меня, воткнул стержень с кольцом в щель каменного останца, сунул мне лампадку, а сам заткнул лопатку за пояс и полез в колодец.
Я посветил на него сверху, глянул на небо, осыпанное звёздами, и полез следом.
Через десятка полтора медных скоб-ступенек он сунул руку куда-то вбок, в темноту, и потянул.
Снова раздался скрежет.
Я поднял голову и не увидел звёзд.
- Спускайся. Немного осталось.
Голос его звучал глухо, отражаясь откуда-то мутным эхом.
Колечко лампадки я держал в зубах, так что ответить не мог.
Просто перебирал руками-ногами, пока в пятку не упёрся каменный пол.
Свет лампадки вырывал из темноты ровные ряды кладки.
- А мы где?
Из темноты слева раздалось:
- Иди сюда, лампу зажжёшь.
И я пошёл.
Свет лампы осветил подземелье до потолка.
Вполне масштабный каземат. Высокий, сухой. В стенах - ниши коек.
- Так это чего?
- Это? Это старый имперский перевалочный пункт. Раньше сверху было здание почтовой станции, но лет пятьдесят назад его разрушили ребята Эдархана. Чего он им не глянулся, не знаю. Но раскатали его, как видишь, по камушку. Искали что-то.
Измаланец повесил лампу на стену, приподнялся на цыпочки и достал с верхнего яруса коек трухлявый тюфяк.
Разложил на нижней койке, морщась от поднявшейся пыли, снял кафтан, кинул сверху.
- Доставай себе, тут лучше спать пониже. С верхнего ряда слезать погано по утру, особенно если нездоров. А я пока кладовку проверю.
С этими словами он взял лампадку и ушёл куда-то в темноту.
Я поглядел ему вслед, приподнялся на цыпочки. Ноги взвыли.
Ругаясь, я вытащил себе тюфяк, пихнул на соседнюю койку.
Поднялся столб пыли. Я чихнул.
- А в кладовке у нас не пусто, - раздался за спиной голос измаланца.
Он прошёл под лампу и поставил на пол довольно объёмный кожаный мешок.
Развязав его, он вынул свёрток грубой холстины, который сразу расстелил на полу. На него же начал складывать самые неожиданные здесь вещи.
Баранью ногу. Несколько кругов лаваша. Три или четыре головки чеснока. Козий сыр. Урюк. Бурдюк с питьём. Соль. Несколько полос вялёного мяса. Кувшин с запечатанным горлом. Три деревянных чарки.
Похоже, меня он жрать не собирается. По крайней мере, прямо сейчас.
- А откуда это? Вон хлеб даже не заплесневел.
Измаланец д’Илан взглянул на меня.
- Господь милостив. Садись.
Не спорить же.
- Мы здесь проведём довольно много времени. Дней пять, не меньше. Так что расслабляйся.
Я отхлебнул из чарки. Вино туманило голову.
- А тут лекарства есть какие? Ладно, стёртые ляжки за столько времени сами заживут, но вот ступни у меня убиты.
Измаланец кивнул.
- Есть. Сейчас я ненадолго подымусь наверх, засыплю люк, а потом пойдём в лазарет.
- Тут и лазарет есть?
- Есть. Есть и оружейная. А то у тебя только меч да нож. Да, кстати.
Он протянул мне рукояткой мой потайной нож, которым я зарезал сержанта Аби.
- Забери.
Я принял нож.
Сидел и слушал, как он топочет в темноте по скобам.
- Так, с ногами у тебя и правда весело. На, вытри пока.
Он протянул мне чем-то пропитанную губку и отвернулся к сундучку с лекарствами.
Я снял обмотку со второй ноги, и, морщась от боли, тщательно протёр обе ступни.
- Держи. Мажь поровну на обе ноги. До щиколотки.
Я принял каменное блюдце с остро пахнущей мазью.
Отделил пальцем половину и начал мазать правую ногу.
Когда я закончил, измаланец обмотал мне ноги холщовым бинтом.
- С полчаса будет жечь, потом пройдёт.
Уложил сундук, поставил его в нишу в стене, взял лампу и сказал:
- Идём. Пора спать. Аккуратно ступай, а то бинты собьются.
Ноги гудели.
Впрочем, мне было без разницы.
Я повалился на тюфяк, закрыл глаза и отчалил в небытие.