Аннотация: Дядя Миша был лабухом. Он шустрил на аккордеоне. Он мог такое сбацать на трофейном инструменте, что и не снилось нашим мудрецам.
Сократ
Дядя Миша был лабухом. Он шустрил на аккордеоне. Он мог такое сбацать на трофейном инструменте, что и не снилось нашим мудрецам. Дядя Миша прошел большой трудовой путь лабуха. Начинал на свадьбах, то есть помогал молодым ощутить непреходящую радость момента бракосочетания. И на бил руку на клавишах так, что мог играть на инструменте не глядя на эти самые клавиши. А в ноты он и так никогда не заглядывал. Не царское это дело - в ноты смотреть.
Сколько я его помню, дядя Миша был невысоким, плотносбитым лысоватым мужчиной. Да, у него был лысый, как у Ленина, череп. Играя на свадьбах и, позже, в ресторанах, дядя Миша научился пить и не пьянеть. Или может это что-то такое у него было в организме, что не давало ему пьянеть. Закусывать не наедаясь и говорить не уставая. Хоть сутки, хоть двое, хоть трое. Хоть сколько хочешь, или сможешь. Ты, не он. Пока есть водка, жратва и слушатели.
Когда дядя Миша стал ресторанным лабухом, он завел собственный оркестр с певицей. И начал наигрывать репертуар. Но его творческая натура требовала творческого роста, в смысле бабок. И он нанялся от филармонии ездить по всей нашей тогда еще необъятной Родине с концертами. Вместе со своим оркестром, состав которого менялся от поездки к поездке. И только певица по имени Клава была неизменным спутником маэстро в бродячей жизни артиста. Клава была полноватая для своих лет дама в очках со стольким количеством диоптрий, что они с трудом укладывались в советскую оправу. Пела Клава, если это можно так назвать, низким грудным голосом, который она по наивности или по злому умыслу, называла меццо-сопрано. Бог ей судья, я не меломан.
На почве искусства у Клавы и дяди Миши возникли некие отношения, квалифицировать которые, пока о них не узнала жена, мы не станем.
А жена у дяди Миши была. И звали жену Лидией. Лидия была головы на полторы выше своего мужа и раза в два шире.
- Женщина станьте боком, вы мешаете пройти!
- Я боком шире.
Дядя Миша по этому поводу шутил:
- Хорошего человека должно быть много.
Ему виднее. Но тетя Лида была, да, хороший человек. Она работала медицинской сестрой в школе. Тогда такое было. Воспитывала двух девочек и вела дом. Дом она вела очень просто. Не вдаваясь в аккуратность. И кто бы когда бы к ней не пришел, Лида всех встречала одинаково радушно:
- Проходите, Бетя, только не пугайтеся. У меня сегодня такой срач!
Срач у Лиды, да, был. И это был, да, срач. На стульях, на диване, на столе, где угодно валялись предметы женского туалета. И можете себе представить величину этих предметов, исходя из размеров прототипа. Пришедший в гости мог запросто посидеть на ночной сорочке хозяйки. А если сильно повезет, то и на ее лифчике. Или трусах. Но ведь это же были трусы! Да ведь это же и был лифчик! Теперь таких нет. И все просто и непринужденно, без обид.
Жил дядя Миша в тридцать восьмом номере по Головковской. Если войти во двор - сразу налево флигель. Во флигеле три комнаты. Окна во двор. Вернее в палисадник во дворе. Вы знаете, что такое палисадник? Вы не знаете, что такое палисадник. Это кусок собственной земли в государстве, где ни у кого ничего своего нет. Это богатство. Да. Света в квартире мало. Мебели в квартире много. Беспорядка еще больше.
В комнате, где живет дядя Миша, стоит электроорган, электрогитара и аккордеон. В углу огромный комбайн "Беларусь" в нем великолепный ламповый приемник, проигрыватель и магнитофон. Все, что нужно дяде Мише для работы. Потому что бродячая жизнь артиста требовала постоянного освоения новых песен. Вы же хочете песен? А где их взять? И дядя Миша по ночам ловил, когда эфир почище, вражеские голоса и писал на магнитофон импортные мелодии. Потом рассовывал партии по инструментам своего оркестра. И в ближайшей программе в том ресторане или в той поездке, где он сегодня работает, звучит новейший западный шлягер. В то время у него уже была рыночная экономика.
Со временем оказалось, что аккордеон выходит из моды. На дядю Мишу стала наступать эра электрогитар и электроорганов. Надо было менять специализацию. И дядя Миша решил стать гитаристом. Подумаешь, гитара! С его опытом, он ее освоит на раз! Он купил себе гитару. Хорошую, уверяю вас. Плохого дядя Миша ни за что не станет покупать.
- Подумаешь, всего шесть струн, - сказал он жене.
Тут он был прав. Струн у гитары было гораздо меньше, чем клавиш у аккордеона. Здесь и гнездился подвох. Не хотели, и все, эти шесть струн складываться в стройную мелодию. Дядя Миша тренировался до крови под ногтями, до кровавых мозолей на пальцах. Бесполезно. И он понял, что гитара не для него. И решил заняться электроорганом.
- А что, - сказал дядя Миша, - на нем такие же клавиши, как и на аккордеоне.
И в самом деле, клавиши на электрооргане точно такие же, как и на аккордеоне. Только расположены они по горизонтали, а не по вертикали. Это обнадежило. Но не надолго. Довольно скоро дядя Миша сообразил, что он не может сообразить, что надо делать левой рукой. Он все успевал делать правой. И недолго промучившись, дядя Миша завязал с экспериментами по освоению новых инструментов. Он понял, что его организм приспособлен для игры только на аккордеоне. И примирился. Тем более, что к этому моменту дядя Миша уже плавал на судах загранплаванья, услаждая слух импортных туристов русской музыкой. И для этой его работы тоже требовалось постоянно обновлять репертуар. Писать мелодии с эфира было трудоемко. Кроме того, по ночам все-таки хотелось поспать. Да и надо же использовать в работе различные методы. Тогда и будет успех.
И дядя Миша повадился ездить на Староконный базар за пластинками. Там иногда, таки да, можно было купить импортные пластинки по дешевке. Ох, Староконный! Ах, Староконный! Это брехня, что на Толчке можно купить атомную бомбу в разобранном виде. Именно на Староконном продаются такие бомбы. Причем, в таком виде, как скажет клиент. Потому что на Староконном рынке клиент был всегда прав еще при социалистическом материализме. Да, разве только это? Все, что угодно. Пластинки? Пожалуйста. Те, что были? Те, что есть? Те, что будут? Пожалуйста. Или вы хотите попугая? Для разговора или чтобы так мебель грыз? Для разговора? Это как моему Леве дантист поставил зубы. Лева думал для еды, а получилось - для разговора. Он это сразу понял, как только стал ими кушать. Так что он вам должен говорить? Все? И неприличное тоже. Ах, именно только это? Не проблем!
Клиент же всегда прав. Поэтому продавец и говорит покупателю:
- Мужчина, вы таки тошнотворный. Но как вы говорите, так вы правы, потому что вы - клиент.
И покупатель уходит довольный. А если он все таки не уходит, то вежливый продавец, как в старом анекдоте:
- Знаете, мужчина, давайте сделаем так. Я пошел к чертовой матери, а вы быстренько за мной!
Книги, сантехника, собаки, инструмент. Все. Все было на Староконном, этой Мекке одесских торговцев. И все, что вы слышали об одесском точке, все это относится к Староконному. На железных прилавках, на ящиках, на табуреточках, просто на земле, на куске ткани лежали разнообразные товары. Рядом - продавцы. И покупатели. Головы, головы. Море голов. Непрерывное Броуновское движение голов. В поисках нужного товара. И что интересно, как правило, кто что искал, тот то и находил. Но большинство толкалось просто так. Поглазеть. Я сам ездил на Староконный посмотреть, какие бывают в природе книги. Потому что купить их мне тогда было не по карману. А посмотреть - за это денег тогда не брали.
И я ходил между рядами. И смотрел на книги. На те, что когда-то были. На те, что есть сейчас. И даже на те, что еще будут когда-то. И торговцы на меня не обижались. Может быть я когда-нибудь что-то и куплю. Здесь ценился потенциальный покупатель.
Дядя Миша ездил на Староконный за пластинками. Он был постоянным покупателем. Его ценили. У него были свои постоянные продавцы. И он их ценил. Что вам сказать, это была, конечно, копеечная торговля. Да и вся наша жизнь тогда была копеечная. А людям нравилось. И ходил дядя Миша по рядам продавцов пластинок, смотрел товар.
- Ничего нового сегодня нет, дядя Миша, - сказал ему Вадик, молодой высокого роста парень.
Вадик отлично знал, зачем, что и для чего покупает дядя Миша.
- Шо, совсем?
- Совсем.
- А у Додика?
- И у Додика.
- А у Семы?
- И у Семы. Дядя Миша, за кого вы меня имеете? Если я говорю: нету, - так это нету.
- Я знаю, Вадик. А, шо, нельзя спросить?
- Спросить можно. Приходите на ту субботу. У нас будет.
А уходить из такого прекрасного места дяде Мише не хотелось. И он пошел побродить по базару. По рядам торговцев электротоварами. Утюги, розетки, шнуры, пробки. Все. Потом он пошел по рядам торговцев радиотоварами. И, наконец, добрался до птичьего рынка. Попугаи, кенари, канарейки. Кролики, хомяки и собаки. Кошки.
Собаки. Вы не знаете тех пород, которые продавались тут. И совсем малюсенькие щенки, и уже большие, взрослые собаки. Дядя Миша шел по рядам. Останавливался, любовался животными и шел дальше.
- Мужчина, купите собаку, - остановил его продавец, мужик лет сорока пяти с бородой под писателя Антона Чехова.
Дядя Миша остановился.
- Смотрите, какой сеттер.
- Это сеттер?
- Это чистокровный ирландский сеттер.
- А как его зовут?
- Сократ.
- Что? - переспросил дядя Миша.
- Его кличка - Сократ. А что? Вам не нравится? Посмотрите на его лоб. Сократ.
- Нет, нормально.
На дядю Мишу смотрел почти человеческими глазами темно-рыжий ирландский сеттер. У него была блестящая темная шкура, длинный с бахромой хвост, или как говорят охотники, перо. Длинные висячие уши и действительно большой выпуклый лоб.
- Охотничья собака, - сказал продавец. - Хороший сторож.
- Я не охотник.
- Ну и что? Собака - друг человека.
- А сколько ему лет?
- Два с половиной. Хороший возраст для собаки. Он легко привыкает к людям. Знаете, я бы его не продавал. Если бы срочно не нужны были деньги. Такая собака!
А солнышко светило ярко. И собачья шкура отливала под его лучами медью, или, вернее, мореным дубом.
- Красивая собака, - подумал дядя Миша, и, обращаясь к продавцу, спросил, - А сколько же вы за нее хотите?
- Сто пятьдесят рублей, - не задумываясь сказал продавец.
- Дорого.
- А сколько вы дадите?
- Восемьдесят.
- Нет, ну что вы. Сто двадцать.
- Знаете, я возьму у вас эту собаку. Но больше ста рублей не дам.
- Только для вас, как для хорошего человека, я же вижу, что вы хороший человек., - согласился продавец.
И протянул дяде Мише поводок.
- Ошейник и поводок за счет фирмы, - сказал продавец, улыбаясь.
Дядя Миша неспеша отсчитал десятками сто рублей и отдал деньги продавцу. Перехватил поудобнее поводок и сказа собаке:
- Пошли.
- Он пойдет, - сказал продавец. - Это же охотничья собака. У нее в крови, кто взялся за поводок, тот и хозяин.
Слова продавца неприятно резанули ухо дяде Мише, но... "Дело сделано, - сказал слепой". Деньги заплачены, поводок в руке.
- Вот, Лида, собаку купил, - сказал дядя Миша жене, когда пришел домой.
- Что? - переспросила не поняв Лида.
- Собаку купил. Понимаешь, пластинок не было. Так я решил пройтись по базару, посмотреть. Вижу, собаку продают. Видишь какой красавец.
- Сколько?
- Что сколько? А. Сто.
- Сто! За этого пса7
- Нет, ты посмотри, какой это пес! Сократ! Сократ!
- Кто Сократ?
- Он.
- Еще лучше. А почему не Сенека?
- Назови его Сенекой. Сокращенно будет Сеня.
- Нет, уж пусть лучше будет Сократ.
Собака стояла и умными глазами смотрела то на Лиду, то на нового хозяина.
- Ее зовут Лида, - сказал дядя Миша собаке. - Понял?
- Он все понял, - сказала Лида, развернулась и пошла на кухню.
Место для собаки устроили в прихожей. Сократ удивительно быстро привык к новому месту. И удивительно быстро запомнил всех домашних по именам. И когда дядя Миша говорил ему:
- Сократ, пойди позови Лиду, - собака безошибочно шла к Лиде и тянула ее за подол. Приводила Лиду.
Знала по именам обоих дочек. В общем. Казалось, что она понимает человеческую речь. Например, если дядя Миша во время прогулки, подходя к развилке двух тропинок останавливался. И Сократ бежал по левой, то дядя Миша специально говорил:
- Сократ, я не туда.
И собака возвращалась к развилке и бежала по правой тропинке.
Но гулять с собакой - это была действительно проблема. К примеру, дяде Мише надо рано утром на работу. Ну, бывает иногда и у артиста такое. Или, лучше сказать по делам. Какая может быть у хорошего артиста работа по утрам. Сократ ложился поперек выходной двери и не выпускал дядю Мишу, пока тот не соглашался с ним пройтись по свежему воздуху. А переступить через пса у дяди Миши духу не хватало. А у вас бы хватило? Сомневаюсь.
А, вообще-то, гулять с собакой дядя Миша любил. С собакой на попдке он вiглядел очень импозантно. А импозантость, єто то самое, ради чего он мог многим поступиться. Даже. При том условии, что он не до конца понимал, что означает єто слово. Тi идешь и ведешь на поводке ирландского сеттера. Очень импозантно! Плохо одно. Єтот охотничий пес не пропускает ни одной маленькой или большой лужи. Он обязательно должен ее обследовать, и, как правило, изнутри. На запах, цвет и глубину. И потом, когда они возвращались с прогулки с пса текло все, в чем он только что побывал. Стекало грязными потоками. И Сократ оставлял за собой грязные мокрые следы на полу, на ковре, там куда ступал.
Сократу это было безразлично. А вот Лиде это не было безразлично. Она, как экспансивная женщина в некоторых вопросах, начинала беспричинно распаляться:
- Убери этого паразита! Смотри, что он натворил! Всюду следы этого идиета! Иди и мой его под краном.
Дядя Миша хватал большую специальную тряпку, набрасывал ее на Сократа и вытирал собаку, приговаривая:
- Ничего, собачка, ничего. Тетя Лида покричит и перестанет. Не обращай внимания.
- Я тебе дам "не обращай внимания"! - взрывалась тетя Лида. - Чему ты учишь пса. Как ты его вытираешь! Дай сюда. Ничего не может сделать как следует.
Лида отбирала пса у Миши и начинала сама его вытирать, приговаривая:
- Спокойно, Сократ, твой дядя Миша может только фраериться с тобой на прогулке. А как шо-нибудь поухаживать за собакой, так этого нет. Ничего, у тебя есть я. Я за тобой присмотрю.
Дядя Миша поднимает руку, чтобы возразить. Но, понимая бессмысленность своей попытки, опускает руку и уходит.
- Что ты хотел сказать, что? - вслед ему говорит Лида. - Шоб я его не кормила, он бы давно сдох.
То есть, собаку в доме полюбили. Ей прощали все. Даже глупую привычку шляться по ночам. У Сократа ночью часто бывали приступы одиночества. Тогда он вставал со своей подстилки и начинал бродить по спящей квартире, поочередно тыкаясь мордой в постели домочадцев. Авось кто-то пустит переночевать. И кто-то обязательно пускал. Шлеп-шлеп, шлепали босые лапы по полу. И длинные уши подметали перед мордой дорогу. И лобастая голова тычется в спящего дядю Мишу: подвинься. И дядя Миша двигается. Кто же, как не он пустит собаку переночевать.
А через месяц собака пропала.
Дядя Миша пошел в гастроном купить полкило колбасы и триста грамм сыра. И взял с собой Сократа. Собака должна побольше гулять. Он оставил собаку у входа и зашел в магазин. Он всегда так делал. И Сократ всегда спокойно дожидался хозяина. А сегодня, когда дядя Миша вышел из магазина, собаки на месте не оказалось.
Дядя Миша растерянно огляделся. Нет. Нет и следа собаки. Грустно стало на душе у дяди Миши. Привык он к Сократу - собаке с человечьими глазами. А какой-то негодяй взял и украл пса!
- А где Сократ? - спросила Лида, когда дядя Миша вернулся домой один. - Ты что, оставил его во дворе?
- Украли Сократа.
- Как украли?
- В гастрономе. Я пошел в гастроном и оставил Сократа у входа. Когда вышел, собаки уже не было.
Наступила тяжелая пауза. Первой ее нарушили Лида:
- Лучше бы тебя украли.
И дядя Миша не нашелся, что ответить.
Пропажа собаки в семье переживалась очень тяжело. Все стали раздражительными. Ругались по пустякам. Но время лечит. И через неделю досада стала проходить. Да и пора было дяде Мише подумать о своей основной работе. Как в том старом анекдоте:
- Абрам, где ты работаешь?
- В цыганском ансамбле.
- А кто же там еще?
- Мойша и Лева.
То есть пора было дяде Мише снова заняться творчеством. И в нем умер кинолог и заговорил лабух. Потому опять во весь свой исполинский рост стала проблема репертуара.
- Надо в воскресенье ехать на Староконный, - сказал дядя Миша жене.
- Опять собаку покупать? Я не перенесу. Второй раз я не перенесу.
- Я сам не перенесу, - сказал дядя Миша.
В воскресенье он поехал на Староконный базар. Сразу прошел в ряды, где торговали пластинками. И прямиком к Вадику.
- Привет, Вадик, - сказал дядя Миша.
- А я вас давно жду, - отреагировал Вадик. - Давно вас не было. Тут пришел интересующий вас товар. Так я его придержал.
Вадик достал из портфеля несколько пластинок и протянул дяде Мише. Дядя Миша взял пластинки и внимательно их осмотрел.
- Это именно то, что вам нужно, - сказал Вадик, а ему не верить было нельзя. - Если бы я их выставил, ушли бы в момент. Но, как вы у меня постоянный покупатель, я придержал.
- Беру, - сказал дядя Миша, - сколько?
- Как обычно, ответил Вадик, - плюс за то, что я их придержал.
Дядя Миша рассчитался и повернулся, чтобы идти домой. Но что-то непонятное толкнуло его в ряды, где торговали животными. И он пошел. Он шел между рядами торговцев попугаями, канарейками, мимо пирамид из аквариумов, мимо банок с рыбками. Мимо кошечек и собачек. Дяде Мише было грустно. Он не мог примириться с пропажей собаки. И в этот момент он увидел того самого мужчину, что тогда продал ему Сократа. Он стоял на том же мест и на поводке держал Сократа. Дядя Миша подошел и сказал:
- Сократ!
Собака посмотрела на дядю Мишу и завиляла хвостом.
- Сократ! - повторил дядя Миша.
Собака перевела взгляд с дяди Миши на своего хозяина. А тот стоял совершенно индифферентный к тому, что происходит.
- Вы же мне продали эту собаку месяц назад, - сказал дядя Миша продавцу.
Дале игнорировать события продавец не мог.
- Я вас вижу в первый раз, - сказал он дяде Мише.
- За сто рублей.
- Я вас вижу в первый раз.
И собака, почувствовав настроение хозяина, отвернулась от дяди Миши.
И дядя Миша понял: что бы он ни сказал сейчас, его все равно не узнают. Он повернулся и пошел домой. Погода была хорошая, деревья стояли зеленые и вокруг весело торговали и торговались. А дяде Мише было грустно. Он что-то бормотал себе под нос. Кажется что-то вроде того: