Пустыня наступала на город. Защитные стены едва сдерживали натиск барханов. Время от времени песок перехлестывал ограду, проникал в трещины: стены ветшали, их приходилось надстраивать, латать прорехи, иначе город давным-давно был бы погребен под многометровой толщей эоловых отложений.
Анксур, древняя столица империи, выстроен наперекор стихии. Это в духе акретиан: все делать вопреки, не сдаваться, не отступать, выстоять и победить, подчинить своей воле враждебные силы, будь то агрессивная природная среда или чужой инопланетный разум. Акретианская цивилизация зародилась и выжила в невыносимых условиях окаянной планеты; боле того, окрепла настолько, что смогла осуществить крупномасштабную экспансию, подчинив множество обитаемых миров.
Песок. Кругом, куда ни глянь, красновато-серый песок. Некогда, задолго до появления на Акретии разумных обитателей, здесь, вероятно, были горы - скальная гряда с пиками, вздымающимися на заоблачные высоты. Ночные морозы и дневная жара пядь за пядью разрушили камень; ветровая эрозия источила скалы, развалила их на мириады обломков, мало-помалу обратившихся в песок...
Извечная борьба созидания и разрушения.
Из праха вышли, в прах обратимся. Таков неизбежный итог всего сущего.
Император Цестий отошел от узкого, больше похожего на бойницу окна. Окинул взглядом собравшихся в зале Совета. За громадным овальной формы столом разместились высшие сановники империи, ее политическая элита.
Совет собрался впервые за много лет. Прежде в этом не было необходимости: акретиане, "одна из самых развитых и рациональных рас в Галактике", создали совершенный механизм управления государством, все звенья которого исправно функционировали и без постоянного контроля "сверху". Собственно, определение "государство", по отношению к Акретианской империи, нельзя считать абсолютно верным. Ей больше подошло бы сравнение с муравейником или пчелиным роем, сообществом безликих существ, четко выполняющих свои обязанности, готовых без малейшего колебания умереть, защищая общие интересы. И так же, как в любом муравейнике (или улье) в ней имелись "особи", стоящие над "серой массой - верхушка общественной пирамиды с императором во главе. Они, в отличие от рядовых подданных, сохраняли индивидуальность, способность проявлять эмоции.
Цестий занял свое место во главе стола; сделал знак рукой: можно начинать. Поднялся первый советник Вог.
- Император, я буду краток. Положение становится угрожающим. Наступление геродиан остановить не удается. Мы потеряли уже треть планет...
- Измена!- пронзительно воскликнул Цестий, и тут же умолк. Император не может позволить себе такую роскошь - предаваться эмоциям, когда его государству угрожает смертельная опасность.
Воцарилась гнетущая тишина. Все сидели придавленные сознанием личной ответственности за военные неудачи, хотя ни одного из них нельзя было упрекнуть в ненадлежащем исполнении служебного долга. Такова уж природа акретианина: победа империи - одна на всех радость, поражение - горе каждого.
Властители не любят приносящих дурные вести, император Цестий не был исключением из этого правила. Вог, рискуя впасть в немилость, озвучил то, о чем все прекрасно были осведомлены, но не решались говорить вслух. Кто-то, однако, должен был взять на себя эту неблагодарную миссию. Невозможно вечно делать вид, будто ничего не происходит.
- Почему так случилось? Мы стали слабее? Акретиане разучились воевать? Или дело в бездарности командования?- грозно вопросил император.
Вопрос был адресован всем собравшимся, но Вог отнес его на свой счет. Хотя по закону верховным главнокомандующим являлся император, первый советник, его ближайший помощник, к тому же занимавший пост главы военного ведомства, должен отвечать за ход компании. Не станет же император винить самого себя!
- Император,- продолжил Вог,- акретианские воины, все как один, готовы отдать за интересы империи свои жизни! Боевой дух акретиан силен как никогда, но... Обстоятельства сильнее нас.
Он замолчал, ожидая разрешения продолжить. Цестий махнул рукой: говори.
- Император, Федерация Беллато заключила со Священным Альянсом военный союз, их объединенный флот насчитывает семьдесят четыре линейных корабля и до пятидесяти транспортов. Наши традиционные противники геродиане, воспользовавшись ситуацией, когда большая часть боевых кораблей империи противостоит союзному флоту, начали крупномасштабное вторжение. Кроме того, активизировались калиане...
- Разве такого не бывало и раньше?- прервал советника Цестий.- Нам не привыкать иметь дело сразу с несколькими противниками.
- Император, наши ресурсы на исходе. Война нас истощила. Для постоянного пополнения армии мы вынуждены были тратить материальных и биологических резервов больше, чем получали в ходе колонизации захваченных планет. Отрицательный баланс все время накапливался и ныне достиг критического размера. Но главное даже не в этом...
Вог сделал паузу, переведя дух: непросто, ох непросто говорить сильным мира сего нелицеприятные вещи в глаза.
- Продолжай!
Цестий не терпел недосказанности.
- Император, в последнее время мы действовали слишком прямолинейно, делая ставку исключительно на военную мощь империи, забыв при этом о не менее действенном оружии - дипломатии, искусстве добиваться своих целей переговорами, заключением временных союзов, натравливанием противников друг на друга.
Цестий нахмурился: советнику не следовало употреблять обобщенное "мы", намекая тем самым, что и император "действовал слишком прямолинейно". С другой стороны, Вог прав, и хотя "дипломат" из него никудышный, он дает дельные советы.
- Что ты предлагаешь? Конкретно,- бросил Цестий, не меняя выражения лица.
- Император, я считаю: нам нужно заключить союз со Священным Альянсом.
- С коритами? С этими фанатиками? Они и знать ничего не хотят, кроме своего Дайсема. Станут ли они вообще вести с нами переговоры, помня, что однажды мы разрушили его храм на Новусе? Акреты для них безбожники, святотатцы.
Цессий скривился в усмешке, подчеркивая пренебрежительное отношение к чужому божеству. Сидящие за столом поддержали императора негромкими смешками, одновременно демонстрируя лояльность и памятуя о том, что сдержанность одно из главных достоинств акретианина.
Остался невозмутим только Вог.
- Император, кориты одержимы идеей поклонения Дайсему, это так. Но фанатизм лишь внешнее проявление их сущности. На деле кориты далеко не столь прямолинейны, они всегда готовы к выгодному сотрудничеству, полагая, что для достижения высшей цели годятся любые методы. Я уверен: они пойдут на заключение союза, если мы сумеем убедить их в наших добрых намерениях.
- Они потребуют гарантий.
"Кто же поверит нам на слово",- добавил про себя Цестий.
- Император, у меня есть на сей счет некоторые соображения. Если мне будет позволено, я изложу их в приватной беседе...
* * *
- Неслыханно! Какая дерзость!! Что эти выродки себе позволяют!!
Магистресса была вне себя от гнева. Высокий, на грани визга голос отдавался звоном под сводчатым потолком.
- Не надо так волноваться, ваша непорочность! Акреты, хотя и освоили передовые технологии, но остались, по сути, дикарями. Их надо принимать такими, какие они есть.
Энвис картинно развел руками. На губах его играла едва заметная ухмылка, плутовская физиономия с глазками-щелочками светилась довольством.
Хитрец и проныра, он начинал фактически с нуля, сделал головокружительную карьеру, сумел из полного ничтожества подняться до уровня второго лица в государстве. Иные прокладывают дорогу подвигами во имя Дайсема, стараясь записать на свой счет как можно больше истребленных иноверцев. Другие пытаются выделиться истовым поклонением Творцу Всех Вещей. Энвис выбился благодаря гибкому, не отягощенному предрассудками уму. Святость, конечно, качество необходимое кориту, но... служить богу можно не только разбиванием лба о каменные плиты храмов. Ловкий человек принесет в сто раз больше пользы и государству и Дайсему, нежели тупой фанатик, умеющий только бить поклоны или размахивать оружием. Таково было жизненное кредо Энвиса.
- Почему мы должны вести переговоры с этими варварами? Разве союзный флот не в состоянии сокрушить их прогнившую насквозь империю?
Верховная магистресса, несмотря на титул первого лица Священного Альянса, была на редкость недалекой и взбалмошной особой.
- Увы, ваша непорочность. Акреты по-прежнему сильны, хотя и не так, как раньше. Победа, а я в ней не сомневаюсь, обойдется нам слишком дорого. Слишком! Нам гораздо выгоднее договориться...
- Что?! Но ведь они предлагают... Нет, мой язык отказывается это выговорить.
Энвис вздохнул. Ломать стереотипы - ох, как не просто. Но иногда - жизненно необходимо.
- Ваша непорочность, понимаю, звучит кощунственно... И все же! Династический брак - то, что нам нужно.
- Вы в своем уме, Энвис?! Это измена священным принципам!
Магистресса топнула ногой. Брак - слово из лексикона иноверцев, чуждое, абсурдное для корита понятие.
- О, ваша непорочность! Всего лишь ловкий политический ход. Вы только представьте себе, какие выгоды сулит нам формальная уступка, сделанная во благо государства и к вящей славе Дайсема...
Поток красноречия, льющийся из уст Энвиса, мало-помалу притушил огонь гнева магистрессы.
* * *
Главная зала императорского дворца едва сумела вместить всех гостей собравшихся по случаю небывалого события (прежде об этом нельзя было и помыслить): происходила официальная церемония заключения брачного союза между императором Цестием и магистрессой-инфантой Священного Альянса Кора Вимелой.
Поскольку ни в Империи, ни в государстве коритов не существовало практики супружества, и, следовательно, свадебный церемониал не был отработан, пришлось буквально на ходу сочинять сценарий торжественного мероприятия. Невзрачное, унылое здание дворца наспех украсили экзотическими растениями, флагами и изображениями гербов обеих держав. Исполнялись, поочередно гимны Акретии и Коры, военные марши, парадные мелодии. Почетный караул из императорских гвардейцев салютовал новобрачным отданием чести. Цестий и Вимела обменялись подарками.
Император преподнес молодой супруге ожерелье из редких самоцветов, добытых во время оно на акретианских копях и ручную луркуму - забавного зверька, обитающего на островах Южного архипелага. Вимела привезла с родной планеты будущему супругу в дар тюки, набитые коврами и гобеленами, изысканной посудой и старинным оружием, богато украшенным драгоценными камнями. Император был слегка раздосадован при виде такого множества редких вещей, на фоне которых его весьма скромные подарки смотрелись и вовсе жалкими. Высокомерные и заносчивые кориты из числа прибывших в составе делегации на Акретию могли счесть правителя империи скаредой. Впрочем, по мнению Цестия, гостям и так оказаны чрезмерные почести. Быть допущенными во дворец - уже неслыханная милость.
Новобрачные приступили к подписанию договора - наиболее важной составляющей празднества. Контракт, над текстом которого потрудились наиболее искушенные в политических делах сановники обеих держав, должен увековечить союз Акретии и Коры; гарантом нерушимости новой коалиции послужит брак императора и магистрессы-инфанты. Брачующиеся поставили свои подписи на листах бумаги с отпечатанным текстом договора (так, согласно историческим материалам поступали их далекие предки) и торжественно передали копии руководителям протокольной комиссии на хранение. Действие сопровождалось оглушительным грохотом салюта (в небо над столицей было выпущено несколько тысяч пиротехнических зарядов - дань все тем же историческим традициям). Грянул торжественный марш, Цестий взял Вимелу под руку и прошел с ней на балкон, смотреть грандиозный воинский парад, устроенный впервые за многотысячелетнюю историю империи.
- Сударыня,- Цестий не знал, как полагается обращаться к супруге, и употреблял специально заученные архаичные слова,- вам нравится мой дворец? Ведь отныне он станет и вашим домом.
Император вымучивал из себя непривычные для акрета галантные фразы, стараясь не выглядеть в глазах коритки мужланом.
Вимела потупила очи долу, демонстрируя смущение, и кокетливо улыбнулась.
- С вами, сударь, любое жилище показалось бы мне дворцом.
Новобрачная старательно выговаривала трудные для произношения слова акретианского языка.
У Цестия участилось вдруг сердцебиение. Он умолк, пытаясь осмыслить причину незнакомого явления. Ощущение было приятным, хотя и волнительным. Император почувствовал прилив нежности к коритке, она определенно ему нравилась, если не сказать больше.
Цестий не привык еще к новой телесной оболочке, которую ему подобрали специально для вступления в брак. Это было тело корита, молодого сильного рослого мужчины с волевым лицом. Оно подверглось минимально возможной переделке (на этом настаивали представители Коры), связанной лишь с пересадкой головного мозга, и без замены живых тканей механическими деталями, как это обычно практиковалось акретами.
Не просто далось императору решение обзавестись ТАКИМ телом, и тем более заключение брака с магистрессой-инфантой, "единоутробной" сестрой Верховной магистрессы Коры. (Сестры были "зачаты в пробирках" от двух разных мужчин и одной женщины). Советнику Вогу немалых трудов стоило уговорить Цестия принести эту жертву ради блага державы. "В конце концов, тело - всего лишь оболочка. Я всегда могу сменить ее на привычный акрету биомеханический корпус",- успокаивал себя император. Выгоды союз с Корой сулил значительные: помимо прекращения войны со Священным Альянсом и их союзниками, что само по себе уже не мало, акреты рассчитывали получить доступ к новейшим коритским технологиям и секретам их магии (в кабалистике кориты не знали себе равных). В качестве жеста доброй воли акреты первыми поделились с новыми партнерами частью своих технологических разработок.
Вимелу император, поначалу, рассматривал лишь в качестве передаточного звена, некой шестеренке в сложном механизме взаимоотношений Акретии с Корой. Он не воспринимал будущую супругу как женщину, существо другого пола, с которой ему предстоит делить кров, еду и... постель. Но теперь... Теперь все переменилось.
* * *
Пустыня в призрачном свете двух лун, естественных спутников Акретии, выглядела отлитой из тяжелого коритского стекла. В ночи казалось, что пески подобрались к самому дворцу, стоящему на небольшом холме в окружении невысоких строений внешней части города (столица на девяносто девять процентов была скрыта под грунтом).
Вид из окна наводил на мысли о суетности жизни перед лицом Вечности. Но сейчас императору было не до философских размышлений, он был озабочен более насущными проблемами. Оставшись наедине с молодой супругой, Цестий почувствовал, что радостное возбуждение сменяется неуверенностью. Сможет ли он соответствовать как МУЖЧИНА, не уронит ли свое достоинство перед лицом коритки? Стараясь оттянуть момент начала брачных отношений и давая себе время успокоиться, настроиться на исполнение супружеского долга, Цестий предложил Вимеле присесть за стол, выпить по бокалу привезенного гостями напитка, именуемого вином.
Император повертел в руках тяжелый неудобный сосуд с узким горлышком, подивился его непрактичности, аккуратно наполнил бокалы жидкостью цвета акретианского дневного светила. Застыл в нерешительности, подумав: вероятно существует особый церемониал употребления этого напитка? Вимела подняла фужер, не жеманясь отпила, сделала жест, приглашая супруга последовать ее примеру.
Вино показалось Цестию не очень приятным на вкус, зато настроение у него сразу улучшилось, кровь заиграла, робость исчезла. Он смотрел и не мог налюбоваться супругой, сделавшейся еще привлекательнее, еще желаннее.
- Вам понравилось вино, сударь?- спросила Вимела.
- Да...Радость моя, - непривычные слова приходили на ум сами собой,- не называй меня "сударь"!
- Милый,- проворковала женщина.
Прилив нежности окатил душу Цестия. Кориты, которых он всегда ненавидел, считал тупыми фанатиками, представлялись ему теперь славными ребятами, с которыми приятно иметь дело. Да он и сам чувствовал себя наполовину коритом. Цестий опустил ладонь на руку Вимелы, погладил, восхищаясь гладкой кожей. Молодая супруга томно прикрыла глаза. Цестию захотелось поднять ее на руки и отнести на постель (так, согласно известным ему легендам, поступали настоящие мужчины). Поднимаясь из-за стола, император задел стоящий на краю бокал.
Невероятно! Вимела успела нагнуться и подхватить хрупкий сосуд у самого пола. Цестию отчего-то стало не по себе. До него не сразу дошло, что скорость реакции женщины явно превышает возможности обычного корита. Даже куда более проворному акрету был бы не по силам подобный трюк. Император заподозрил неладное.
Не меняя выражения лица, Цестий обошел стол и встал позади Вимелы. Гладя ей левой рукой шею, он вял в правую висевший у пояса стилет (древнее оружие, подарок супруги), осторожно кольнул острым лезвием розовую кожу. Вимела словно ничего не заметила. Цестий надавил сильнее - никакой реакции! Лезвие вошло наполовину, а женщина как ни в чем не бывало улыбалась, не открывая глаз. Кровь - да, сочилась. Но Цестию было ясно: это ненастоящая кровь. Он в приступе ярости полоснул коритку кинжалом по горлу.
* * *
Цестий с отвращением топтал вывалившиеся из разрезанного корпуса киборга детали. Гнев душил императора. Мерзавцы кориты! Так цинично обмануть его, протянувшего им руку дружбы! Подсунуть в качестве жены механическую куклу!! Теперь пусть пеняют на себя...
Утром акреты узнали о возобновлении военных действий против Коры.