Шипилов Андрей Юрьевич. Дизайн в лаптях

По сравнению с архитектурой, существование которой смело начитывает несколько тысяч лет, промышленный дизайн - вещь до смешного молодая. Корни его прочно сидят во временах технико-промышленной революции. За последние лет тридцать дизайн сталкивался со сравнительно новыми проблемами. Как то: возникающие общества масс, традиции и культурное самоопределение, технический прогресс, эстетические ожидания, рынок, коммуникация, в конце концов - комплексные проблемы большой - или общей, если угодно - деревни, в которую безвозвратно превращается сегодня мир. Не всегда дизайн был в состоянии полно ответить на эти вопросы, полно отреагировать на эти проблемы. Иногда нужно было на пару шагов вернуться, чтобы снова пойти вперед, но уже в несколько другом направлении. Однако сегодня - и это результат его, дизайна, движения - трудно найти область человеческой деятельности, где бы ему не было места.

Форма. В начале нашего столетия вызовом для новорожденной идеи промышленного дизайна явилась форма. Именно она должна была решать о ценности правильно спроектированного предмета. Именно тогда в кругах основанной в 1907 году организации Deutscher Werkbund, приветствующей современный дизайн, появилось понятие gute Form. Хорошая, удачная форма становилась мерилом всякого человеческого творчества. Не функция, не материал, не техника, а именно форма. Форма стала неотъемлемой частью художественной культуры. Именно в это время эстетика машины начинает вытеснять обязательную в Европе еще со времен ренессанса классическую концепцию прекрасного. Лучшим тому примером - творчество архитектора Петера Бернса, который сначала запроектировал знаменитый зал турбин для фирмы AEG, после чего был назначен главным консультантом, ответственным за все, что хоть как-то было связано с дизайном - начиная от архитектуры и, заканчивая рекламой и имиджем (слово возникло значительно позже) фирмы. По существу был он, пожалуй, первым проектантом, превратившимся в дизайнера. Спроектированные им продукты, так же, как и их реклама, подчеркивали промышленный характер продукции AEG и пропагандировали эстетику машины.

Массы. Одной из серьезнейших проблем, с которой столкнулся дизайн, стал по выражению Джозе Ортеги Гассета бунт масс. Дизайн должен был приспособиться к новым условиям. К повсеместному требованию доступных и дешевых жилищ, мебели, других продуктов. Ответом стало стремление к стандартизации и обнижению себестоимости благодаря массовой продукции. Машина, механизм становятся образцом всякого действия. Она же должна была и формировать человека будущего. Мы живем в век машин, - писал Пол Хавиланд в двадцатых годах. - Человек формирует машину по своему образу и подобию, например граммофон - наш голос, фотографический аппарат - наши глаза, электросеть - наши нервы. Построив машину, похожею на себя, человек создал свой идеал - машиноморфичного человека. Для Ле Корбюзье дом был, прежде всего, машиной для проживания, а мебель - инструментом для выполнения определенных функций. Точно так же, как изобретение печатной машины привело к стандартизации размеров листа бумаги, так и типизация мебели привела к возникновению определенного модуля. Очарование машиной необратимо привело к изменениям не только в частной, но и в публичной жизни людей. В приватной сфере рисовало оно совсем новый стиль жизни, а в жизни общественной удобряло почву для возникновения тоталитарных режимов.

Рынок. Очередная ступенька на пути развития - рынок. Одним из способов борьбы с экономическим кризисом двадцатых и тридцатых годов в США явился styling - промышленный метод проектирования, концентрирующийся на такой форме предметов, которая повышала бы к ним интерес покупателя и тем самым приводила бы к росту продаж. В тридцатые годы самой популярной стала аэродинамическая линия, которая ассоциировалась с достижениями безумно тогда популярной авиации (причем тенденцию эту можно было наблюдать по обеим сторонам океана). Позднее эти линии были вытеснены другими, инспирированными фильмами научно-популярного характера, еще позднее - влиянием поп-арта. Американским соответствием немецкой gute Form явилось понятие good design, тесно связанное с идеей общества потребления. Термин этот, возникший в Нью-Йорке в 1932 году с легкой руки Нормана Бел Гедесса, стал вмещать в себя к концу пятидесятых наряду с эстетическими ценностями также экономические и этические. И началось...

Проблема. Новые задачи дизайна были сформулированы в Hochschule fur Gestaltung в Ulm в 1954-68 годах. Заданием дизайнера стал являться не поиск формы, не удовлетворение рынка, не защита культурного самосознания потребителя, но комплексное решение всех этих проблем. Хороший дизайн в одинаковой степени стал принимать во внимание социальные, экономические, консументские, сематичные, технологические и множество иных акцентов. Форма - некогда основная цель деятельности дизайнера становилась средним арифметическим более серьезных проблем. А иногда просто-напросто пропадала. В поле деятельности дизайнеров стали попадать не только продукты, но и способы передачи информации, технологические процессы или объекты лишенные формы как таковой. За океаном термин design сегодня используется применительно к школьным программам, индивидуальному страховому полису или даже бензину. Хорошим примером тому может послужить сеть ресторанов быстрого питания McDonald's, где тщательно запроектировано не только оборудование, посуда и сама пища, но и все процессы: будь то приготовление пищи, само ее употребление, утилизация отходов и даже размеры промежутков времени, необходимых для выполнения этих действий. Итак, мы подходим к самому главному. Внимание, дорогой и уже несколько утомленный сухим языком повествования читатель! Все чаще и чаще целью деятельности дизайнера является проектирование ...поведения пользователя, причем сам проектируемый предмет превращается в более или менее (а все чаще - именно менее) необходимого посредника в этом процессе. Символом этого явления смело может являться магнитная или электронная карточка и сотрудничающая с ней аппаратура. Заметим - в этом случае нет никакой формальной связи между ними и поведением, к которому они вынуждают. Таким образом, без преувеличения можно сказать, что дизайнер становится кем-то типа социального манипулятора. Функция начинает обуславливаться формой, а не наоборот. В гробах переворачиваются титаны модернизма, (функция диктует форму) локти кусают отцы постмодернизма (независимое параллельное существование функции и формы). Куда это все может привести? Каково будущее дизайна? С какими проблемами предстоит ему столкнуться в будущем? Этничными? Моральными? Религиозными? Всепофигизмом общества всеобщего добробыта? Возможно, правы и те, кто предрекает конец всем дизайнерам вместе с концом промышленной эры. Возможно. Но пока ничего об этом не говорит.

Позвольте... позвольте... Вот так вот наблюдаю я все эти современные вышеописанные процессы, читая красивые газеты, прикуривая сногсшибательной - аж сама просится в руку - зажигалкой, сидя в анатомическом кресле современного автомобиля, вовлеченный в процесс манипуляции мною же, бедным и наивным, хитрыми и злыми дядями дизайнерами, которые возможно сидят где-нибудь сейчас над нами в стеклянных прозрачных капсулах с секундомерами в руках и сверяют наше поведение с запроектированным, иногда горько рыдая, иногда удовлетворенно лупя себя по коленке: ай да Павлов! Ай да сукин сын! Вот так наблюдаю, наблюдаю ...и приходит мне в голову крамольная мысль: где-то мы уже это проходили... когда-то нам это уже задавали. И брутальная память начинает подсовывать мне ужасно красноречивые примеры.

Псевдо-голубое, цвета линявшей синьки, советское нижнее белье. Хоть одна его обладательница хоть раз в жизни рискнула раздеться перед любимым при свете? Верится с трудом... Исключение могли составлять пары с многогодовым стажем и дабл-закорючкой в паспорте, которым было уже давно наплевать на романтику. Да зеленая молодежь, по уши заправленная портвейном и так сильно жаждущая друг друга, что зашкаливающее давление и космический пульс застилали им глаза, а с ними заодно и весь мир розовым, меняя на вполне сносный фиолет и москвашвеевские трусики.

Волосатая рука, спокойно и с достоинством, известным лишь советскому человеку, свисающая из окна Жигулей. Как мы смеялись над такими плейбоями, местного разлива Омарами Шарифами. Причиной столь пошлого поведения, как казалось, мог являться только дурной вкус. Но давайте вспомним, друзья, давайте вдумаемся, куда девать руку в салоне столь узкой машины? Она сама просится в спасительную заоконщину. Рука же, свисающая из Мерседеса, действительно, выглядит смешно и достойна снисходительной улыбки.

Что ждет нас в будущем? Я, к сожалению, не ясновидящий. Одно сказать можно с уверенностью трамвайного хама: все более модный на Западе минимализм нам не грозит. Истосковавшись по изобилию - а временами просто наличию - товаров, еще не одно десятилетие общественный вкус будет порождать фантомы. Вернее видоизменять. Солдатика-чапаевца, приклеенного на кусок пластилина на крыле Орленка - в боровской круг на стеклах девяток и мебельные рули на БМВ. Ярко-красные крестики, вышитые заботливыми бабушками на внутренних (хорошо, если на внутренних) голенищах наших валеночек - в не менее алые губы выросших пионерок, героиново-черные подведенные смелой рукой глазищи и вездесущие колготки в клеточку. Запрет ношения сережек в начальной школе - в килограммы золота на шее, запястье и в тех же ушах в выпускных классах и первых курсах институтов. Железобетонные хрущобы и запрет строительства вторых этажей домиков на дачных участках - в вакханалию пошлости и полное отсутствие профессионального вкуса в проектах - начиная от частного дома кооператора-бизнесмена до штаб-квартиры налоговиков в Москве или здания Лукойла там же.

Один мой старый приятель любит любое поведение наших сограждан объяснять жестким континентальным климатом. Может он и прав. Тогда получается, что самый могущественный креатор не только окружающей нас действительности, но и самих нас - читай: нашего поведения - не кто иной, как старый знакомый, Дед Мороз. Взглянув на его художества, становится ясно, что своего близнеца-брата, Санта-Клауса, он превзошел не на шутку. Как весело блестящий рефлектор Нивы угрюмый американский пластик...

Оставить комментарий © Copyright Шипилов Андрей Юрьевич (udmurd@poczta.onet.pl) Размещен: 23/09/2000, изменен: 17/02/2009. 13k. Статистика. Статья:		Ваша оценка:

Шипилов Андрей Юрьевич : другие произведения.

Дизайн в лаптях