Ночь растущей Земли
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Она приехала в их маленький город поздним вечером. Извозчик остановил лошадей напротив пустующего двухэтажного дома и стал аккуратно складывать на тротуар объемные чемоданы и раздутые сумки.
Марика подошла к окну и с любопытством стала разглядывать даму в элегантном пальто, которая, придерживая шляпу, смотрела в ночное небо.
-- Ух ты! Красивая какая, словно ненастоящая. Видела, какие у нее туфли? А сумочка, посмотри! -- Она прижалась носом к стеклу, всматриваясь в темноту, распоротую теплым светом фонаря.
-- И приехала на ночь глядя. Странно все это. -- Ида дыхнула на стекло и протерла его рукой.
-- Что же здесь странного?
-- А то, что вечером труднее разжечь камин, особенно если жилье незнакомо. Дом холодный и темный, на ступеньках и шею свернуть можно, -- рассуждала Ида, как ей казалось, о весьма очевидных вещах.
Марика лишь передернула плечами и накрутила на палец прядь рыжеватых волос. Она бы тоже сделала так: мало ли что думает большинство, это не странно, а романтично, а Ида иногда такой скучной бывает, сил просто нет! И не скажешь никогда, что младше на год -- рассуждает, как старушонка.
-- Сколько у нее шляпных коробок! Она, похоже, модница. -- Марика глубоко вздохнула, вспомнив, что у нее никогда не было приличной шляпы.
-- Хватит тут подглядывать да чахнуть от зависти, а то, чего доброго, помрешь во цвете лет. Пошли-ка лучше чайку попьем, бабушка, небось, заждалась. -- Ида резко задернула занавеску и, стряхнув с юбки невидимые пылинки, стала спускаться вниз по лестнице.
Кухня располагалась под землей, поэтому окон там не было, и стены украшала кладка из желтого песчаника. Просторную кухню любили все члены семьи -- здесь всегда горел свет, вкусно пахло ванилью и присутствовала атмосфера умиротворения и безвременья. Большой внешний мир без остатка растворялся среди блестящих кастрюль, пучков ароматных трав и фарфоровых тарелочек и чашечек, замысловато расставленных бабушкой по полочкам.
Дедушка сидел во главе стола, читал вечернюю газету и расхваливал городское правительство. По его мнению, они работали так хорошо, что горожанам было совершенно не о чем беспокоиться. Бабушка колола большими кусачками сахар и наполняла сахарницу.
-- В дом напротив соседи приехали! -- Марика подвинула чашки в центр стола и, схватив тяжелый чайник, стала наполнять чашки.
-- И Марика решила пересчитать их багаж, вот мы и задержались. -- Ида помогла бабушке выложить на блюдо печенье и щедро посыпала его корицей.
-- Завтра пораньше встать нужно. Я закончил несколько пар, нужно красиво по полкам расставить. Марика, ты постарайся! -- Дедушка придвинул к себе чашку и потянулся за печеньем.
Та молча кивнула и откусила хрустящее печенье, выпустив облачко корицы. Рано вставать! Как она не любит эти слова -- это значит, придется открывать магазин ни свет ни заря, протирать полки от пыли и переставлять кучу обуви.
В доме на первом этаже размещался небольшой магазин "Туфельки". Дедушка всю свою жизнь шил обувь, которую неплохо покупали из-за ее хорошего качества и практичности.
-- Дедуль, бери еще печенья, а то оно сейчас вывалится из блюда! -- Ида шумно придвинула стул и поправила сползающее на скатерть печенье.
-- Ты бабке скажи, чтобы так много не пекла, -- засмеялся дед и громко застучал чайной ложечкой.
-- Нет, печет пусть столько же, печенье "Солнышко" такое вкусное, только пусть на ту штуковину выкладывает, -- возразила Марика и глазами показала на большой металлический поднос, висящий на стене напротив стола.
-- Опять она за свое! Ты знаешь, сколько лет той штуковине? Вот и я не знаю! Он и при маме моей там висел, и при бабушке, а если б они пирожки на него вываливали, то от картины мало что осталось бы. Ведь красивая, а? -- Бабушка подбоченилась и с вызовом посмотрела на внучку.
Та лишь махнула рукой и с улыбкой посмотрела на семейную реликвию.
На подносе в густой синеве ночного неба белел тонкий серп растущей луны, неслись кометы с длинными хвостами, а яркие звезды поражали своими размерами. Наверняка так выглядит небо, если к нему подкрасться незаметно, размышляла про себя Марика, глядя на удивительную картину.
Утром сестры проснулись с первыми лучами солнца и стали собираться в магазин, то и дело в спешке налетая друг на друга.
-- Ничего себе! Ида, ты только посмотри, и когда успели, спрашивается? -- удивленно вскрикнула Марика, уставившись в окно.
Ида подошла к ней, заплетая косу, и с любопытством глянула вниз.
-- "Магазин Высокая Мода". Красивая реклама, что ж тут скажешь.
-- Но они приехали вчера вечером! Это просто невозможно! -- Марика оторопело посмотрела на сутулого дворецкого, который поставил горшок с цветком у входа и скрылся в магазине, звякнув дверным колокольчиком.
-- Очень даже возможно, если в доме куча расторопных слуг, которые не пялятся на соседей, а работают не покладая рук, -- ехидно заметила сестра и поправила кружевной воротник на платье.
Она взяла коробки с обувью, стоящие в коридоре, и пошла вниз по лестнице, придерживая их подбородком. Марика последовала за ней, но магазин, который вырос, как гриб после дождя, не давал ей покоя, и вопросы веером прыгали у нее над головой.
Новые туфли поставили на полочки напротив входа, а остальные пары пришлось переставлять, и Марика рассеянно передвигалась по магазину, то и дело поглядывая в окно. Иде взбрело в голову вымыть витрины, и она, не обращая никакого внимания на нытье сестры, залезла на стремянку, а Марику заставила держать ведро с водой около нее.
Та, прижимая холодное ведро, просто умирала от любопытства: очень хотелось увидеть хоть одним глазком, что же продают загадочные соседи.
Но после уборки потянулись покупатели, и она закрутилась в повседневных заботах, расхваливая сапожки и туфельки.
Когда за последним клиентом закрылась дверь, Марика громко выдохнула и спешно сняла с себя фартук.
-- Все, я побежала, так интересно, что там у них! -- Она стряхнула пыль с юбки и поправила растрепанные волосы, бросив быстрый взгляд в зеркало.
-- По-моему, и так все ясно. Высокая мода -- это когда на хромой козе не подъедешь. -- Ида щелкнула дверным замком и снисходительно посмотрела на сестру с усмешкой в глазах.
Но Марика ее слов уже не слышала -- она пустилась на всех парах через дорогу, переживая, что соседи тоже могли закрыть магазин, ведь уже сгущались сумерки.
Новый магазинчик смахивал на сказочный пряничный домик -- окна ласково горели желтым светом, вход увивал невесть откуда взявшийся плющ, а камушки на дорожке словно отполировали, и они белели в темноте ровными квадратиками, смахивая на огромные бутерброды.
Марика распахнула дверь и столкнулась нос к носу с мрачным дворецким, который, ссутулившись, нависал над дверью, напомнив девушке огромный вопросительный знак.
-- Чего изволите? -- спросил он, приподняв лохматую бровь, и прозвучало это как: "Чего заявилась, собственно?" Марика уж было собралась вспылить и убежать, хлопнув дверью, но тут взгляд ее упал на полочки с обувью.
-- Ах, какая прелесть! Никогда не видела таких чудесных туфелек! -- Она прижала руки к груди и, словно зачарованная, пошла вглубь торгового зала.
В самом центре стояла большая стойка с обувью -- чего тут только не было, а главное, какие это были потрясающие вещи!
Сапожки из тончайшей кожи, замшевые туфельки с позолоченными пряжками, босоножки с какими-то замысловатыми вышитыми узорами и еще столько всего, что у Марики просто кругом пошла голова.
-- Есть красивые платья и шляпки, -- прозвучал голос с легким акцентом у нее за спиной.
Марика вздрогнула и резко обернулась. Прямо перед ней, чуть наклонив голову набок, стояла та самая дама, за которой она наблюдала вчера из своего окна.
Сегодня на ней было немыслимое платье из струящегося перламутрового шелка, расшитое бисером и темным жемчугом. Изящные замшевые туфельки тоже украшал крупный жемчуг, и, увидев эту красоту в двух метрах от своих запыленных "лодочек", Марика стала переминаться с ноги на ногу, размышляя, в какую бы позу стать, чтобы туфли полностью исчезли из поля зрения.
-- Я живу через дорогу, это наш магазин "Туфельки", -- промямлила Марика, не спуская с прекрасной хозяйки глаз.
-- О, вы, должно быть, боитесь, что мы переманим клиентов? Не переживайте, у нас очень высокие цены! -- Она пригласила жестом сесть на диван и села сама, сжав в руке изящный веер, сшитый из тончайших кружев.
В ней все дышало безумной красотой и невероятной изысканностью, все было безупречным и заставляло Марику трепетать при мысли о собственных изъянах, которые еще минуту назад она не замечала.
Вот только кожа у этой дамы была почти белой, словно солнечные лучи ни разу не прикоснулись к ней. Но Марика решила, что там, откуда она приехала, должно быть, модно щедро посыпать лицо пудрой, примерно так же, как Ида посыпает бабушкино печенье корицей.
-- Сорпов, принеси нам чай и сладости, -- обратилась дама к дворецкому и приветливо улыбнулась девушке.
Тот тут же возник перед ними, держа небольшой серебряный поднос с низкими чашками, от которых вился пар.
-- Какой сахар изволите -- белый, желтый или коричневый? -- Он склонился над Марикой и, как ей показалось, насмешливо на нее посмотрел из-под кустистых бровей.
-- Сорпов, поставь всё и еще принеси нам торт с земляничным кремом, -- сказала хозяйка, заметив на лице девушки легкое замешательство.
-- Я и не знала, что сахар бывает разноцветным! -- удивленно воскликнула Марика. Она взяла в руки ровный коричневый кубик сахара и залюбовалась им, как драгоценным камнем.
В этот момент внутренние двери дома распахнулись, и в торговый зал выкатилась пожилая женщина с ворохом платьев в руках. Она вывалила одежду на кресло и вопросительно посмотрела на хозяйку.
Марика даже застыла с ложкой у рта, разглядывая необычную служанку.
Из-за небольшого роста и довольно внушительных форм она напоминала надутый мячик. Видимо, служанка очень любила украшения: они блестели и переливались везде, где только можно было вообразить -- даже на кончиках несчетного количества косичек, в виде крохотных колокольчиков. На ней болталась просторная туника с замысловатой вышивкой, а на ногах пестрели широкие шаровары и сверкали бисером туфли с загнутыми вверх носами.
-- Сшей больше юбок, Акчот, -- сказала ей дама и придвинула к себе блюдце с тортом.
Акчот послушно кивнула и пошла обратно, звеня колокольчиками так, как будто при каждом шаге била в бубен.
Марика проглотила наконец кусочек торта и стала мучительно размышлять: стоит ли расспрашивать о необычной служанке или нет. Из отрешенности ее вывела музыка, доносившаяся из глубины дома. Она показалась Марике очень знакомой -- может, так играла ее музыкальная шкатулка в детстве?
Вопросов накопилось слишком много, и она решила начать с обычных расспросов, которые не идут вразрез со светской беседой.
-- А почему вы решили купить этот дом? Его долго не могли продать из-за того, что сада нет.
-- О, сад меня совсем не интересует! Зато в этом доме прекрасный чердак. -- Хозяйка многозначительно при этом посмотрела на Марику, как будто дополнив мимикой: ну кто же этого не знает!
Марика часто закивала в ответ. Сейчас она и сама так думала: зачем нужен сад, когда есть на свете просторные чердаки? Как же она минуту назад до этого не додумалась?
Она ловила каждый жест необычной дамы, каждое ее слово, и безумно восторгалась миром, который она вокруг себя создала. Ей нравилось в этом доме абсолютно все: красивые вещи, живущие своей собственной жизнью; вкус чая, который существовал только в ее снах; мягкий мерцающий свет хрустальных светильников, похожих на огромных светлячков; загадочная музыка, доносившаяся из глубинных недр дома и даже этот сутулый дворецкий -- он в этой феерии плавал большим вопросительным знаком, подчеркивая неразрешимость всех тайн, в обилии хранящихся в этом необычном месте.
Вся эта атмосфера подействовала на Марику, как теплое молоко на сливочное масло: она кружила в ней, как в нежном ласковом море и, незаметно для себя, таяла.
-- Ты бы видела, Ида, сколько у нее красивых платьев! -- Марика потянулась в кровати и посмотрела в окно на фонарь, возле которого порхали мошки.
-- А слуг, ты говоришь, двое? -- сонно спросила Ида и натянула одеяло до подбородка.
-- Ну да, странные такие. Дворецкий, наверное, из Восточной Европы, из какой-нибудь глуши, мрачный такой, нелюдимый. И портниха -- колоритная южанка.
-- А хозяйка, должно быть, с Луны свалилась, если белая как муха в сметане, -- ехидно сказала Ида и зевнула.
Марика посмотрела на чернеющий силуэт люстры и задумалась. Сегодня за вечерним чаем ей впервые бабушкина стряпня показалась невкусной, а кривые кусочки сахара вызвали легкое раздражение. Она поймала себя на мысли, что постоянно все сравнивает с домом напротив.
Это, наверное, неправильно, я так делать не должна, думала Марика, засыпая.
Ей приснился странный сон -- будто она в кромешной тьме пробирается к дому соседей. Двери дома громко распахнулись, и ей навстречу выбежала толпа странных созданий. Они стали протягивать к ней свои скрюченные ручки и пытались порвать ее платье. А потом на Марику упала белая звезда. Она пролетела по небу с шипением и треском и свалилась ей прямо на макушку, напустив при этом плотного тумана.
Марика открыла глаза и села на кровати, сонно посмотрев в окно, залитое утренними лучами. Голова странно гудела, а до макушки больно было дотрагиваться.
Ну и дела, подумала она и подошла к окну.
Внизу странный дворецкий подстригал живую изгородь огромными ножницами. Тощая собачонка хрипло на него гавкала, но он не удостоил ее даже взглядом, выдернул лохматый сорняк и гордо удалился, неся его перед собой как ценный трофей.
Ида с бабушкой поливали в саду подсолнухи. В этом году их посадили больше, заняв почти весь внутренний дворик.
-- А вот и соня заявилась, -- пробурчала Ида, всучила ей ведро и побежала открывать магазин.
Бабушка ласково посмотрела на Марику и вытерла руки о фартук.
-- Ну что, Маричка, погляди, красавцы какие. -- Она повернулась в сторону желтеющих подсолнухов.
Та кивнула и задумалась -- рассказывать бабушке сон или нет? Тайн между ними никогда не было, но сейчас, сама даже не понимая почему, Марика не могла выдавить ни слова и рассеянно смотрела, как ссорятся две птицы на большой акации.
-- Ты здорова, внуч? Давеча почти ничего не ела. -- Бабушка обеспокоенно на нее посмотрела и потрогала лоб рукой.
Марика шутливо отмахнулась, торопливо чмокнула бабушку и побежала в магазин.
Работать в "Туфельках" ей сегодня совершенно не хотелось. Она внезапно поняла, что обувь, которую шьет дедушка, не так уж красива, как ей всегда казалось. Марика без конца поглядывала в окно на соседний дом, невпопад отвечала клиентам и то и дело ловила на себе недоуменный взгляд сестры.
Под вечер двери магазина распахнулись, и на пороге, держа обе руки за спиной, появился Сорпов. Он взглянул на полочки с обувью и удивленно приподнял лохматые брови.
"Наверное, думает, что наша обувь уродлива", -- пронеслось в голове у Марики, и она вспыхнула до корней волос.
-- Могли бы вы прийти сегодня вечером на чай к госпоже? -- спросил Сорпов Марику и стал сверлить ее крохотными глазками.
-- На чай? С огромным удовольствием! -- обрадовалась та и еле сдержалась, чтобы не запрыгать от радости.
Вдохновение тут же переполнило ее через край, и она продала булочнице сапожки и домашние тапочки.
-- Опять чаи распивать будешь? Бабушка просила помочь с ужином. -- Ида проводила взглядом булочницу, которая вышла на улицу в новых сапожках, несмотря на то, что лето было в самом разгаре.
-- Хорошо, что не в домашних тапочках пошла, -- засмеялась Марика и обняла сестру.
-- Ну надо же, какое бурное веселье! Видно, чай у соседей особенный...
-- Хочешь, вместе пойдем?
-- И бедную бабушку бросим на кухне одну? Не все такие безответственные. Иди давай, пока я не передумала. И чтобы через час дома была, -- строго сказала сестра и даже топнула ногой, чтобы напустить страху.
Дверь звякнула колокольчиком, и Марика столкнулась нос к носу с Сорповым, который повел ее к креслу у камина, гордо вышагивая перед гостьей, как грач на пашне.
-- Какой чай изволите -- зеленый, черный или красный? -- Он в ожидании замер и не сводил с нее своих колючих глаз.
-- Ой, я даже не знаю... -- Марика озадаченно захлопала ресницами, а дворецкий заложил руки за спину и, казалось, наслаждался ее внутренними метаниями.
-- Принеси нам для начала торт. -- В зал вышла хозяйка и приветливо улыбнулась девушке.
Сегодня она была в ослепительно белом платье с шелковой вышивкой. Марика такое платье к чаю никогда бы не надела -- вдруг еще пятно поставишь? Да, такой наряд она, пожалуй, вообще бы надевать не стала, просто доставала бы из шифоньера и любовалась.
Марика снова услышала мелодию музыкальной шкатулки. Она доносилась из глубины дома и опять рывком унесла ее в далекие воспоминания.
Сорпов поставил перед ними торт с марципановыми звездочками и взбитыми сливками, и Марика, забыв про всякие приличия, подхватила пальцем кремовую розочку и съела.
-- Я хотела вас попросить об одном одолжении. У нас сейчас много работы. Не могли бы вы, милое дитя, помочь нам хотя бы три ночи? -- сказала дама и пригубила чай.
-- Ваш магазин работает по ночам?
-- У меня непереносимость солнечных лучей, вот и приходится подстраиваться, -- важно заявила дама, как будто сказала, что она двоюродная сестра королевы.
Марика вспомнила, что покупателей днем она и правда тут не видела. Странно, конечно, но в то же время очень интересно: если эти дорогущие вещи и днем мало кто купил бы, то кто же покупает их ночью?
-- Я подумала, может, ты за свою помощь приняла бы от меня эти скромные подарки? -- Дама кивнула Сорпову, и тот поставил перед Марикой несколько ярких коробок.
И Марика стала открывать коробки. Нет, это был не сон, она даже два раза прикусила губу на радостях! Из упаковки она достала лавандовую юбку из жатого шелка с широкой оборкой, белую кофточку с двойными кружевами, нежно-розовый замшевый плащ, шляпку в тон плащу и, наконец, -- чудесные замшевые туфельки с медными пряжками.
-- Ты можешь примерить это, -- с долей пафоса произнесла хозяйка, и блики от ее сережек запрыгали по новым вещам.
Марика сгребла свалившиеся на голову сокровища и рванула в примерочную, переживая, что хозяйка может передумать.
Дама одобрительно посмотрела на Марику, которая прохаживалась по залу в поисках зеркала.
-- Зеркала еще не повесили. Ты выглядишь просто великолепно. Значит, сегодня ночью в половину двенадцатого жду тебя.
-- Но я проработала весь день в "Туфельках"! Как же я выдержу еще ночь?
-- Можешь не переживать на этот счет. Сорпов, принеси нам белый чай! -- Хозяйка выразительно посмотрела на дворецкого, и он буквально растворился в воздухе.
Возник он тоже словно ниоткуда, держа перед собой серебряный поднос с пузатым чайником.
Марика села поближе к столу и с интересом посмотрела в чашку.
-- Надо же, и правда белый! Как будто там только кипяток. -- Она поднесла чашку к лицу и почувствовала сильный аромат луговых трав, свежего ветра и горячей выпечки.
Несмотря на свою прозрачность, чай оказался таким вкусным, что Марика попросила у Сорпова добавки, но тут же узнала, что его вечером пьют только чашку.
-- Зато торт можно съесть весь! -- Хозяйку переполняло прекрасное настроение. Она отпустила Марику домой предупредить родных и передала для них сладости.
Дома новость восприняли сдержанно, и Марике еле удалось уговорить бабушку. В конце концов, это ведь только три ночи! Она спешно всех поцеловала и в половину двенадцатого поспешила в "Высокую моду", не спуская глаз с прекрасных замшевых туфель. Ее предупредили, что нужно взять с собой плащ и шляпу. Марика несла их в коробке и размышляла, для чего может понадобиться верхняя одежда в магазине в разгар лета.
Дверь ей открыл Сорпов и повел мимо торгового зала вверх на чердак.
На чердаке горело множество свечей, а в центре с метлой в руках, в шляпе и плаще стояла хозяйка и смотрела в распахнутое окно.
-- Быстрее одевайся! Сорпов, дай ей метлу, скоро часы пробьют без пятнадцати! -- сказала она торопливо.
У Марики тут же возникло множество вопросов: почему никто ее не предупредил, что нужно будет выметать чердак, да еще в верхней одежде? При всем уважении к соседям, она не считала это подходящим для себя занятием в то время, когда можно безмятежно спать, крепко обняв свою подушку. И почему, собственно, часы на городской ратуше должны бить без пятнадцати? Всем известно, что ни одни часы в такое время шум не поднимают!
Но не успела она и рта раскрыть, как получила метлу и в спешке нахлобучила шляпу и завязала плащ.
Часы на городской ратуше стали громко бить, и Марика, округлив глаза, уставилась на хозяйку, которая запрыгнула на метлу и вылетела в открытое окно.
-- Быстро за мной! Нужно успеть, пока бьют часы! Пятнадцать ударов! -- прокричала она ошарашенной девушке.
-- Я не могу! Мне страшно! -- завопила та в ответ и собралась дать деру, но сильные руки дворецкого подхватили ее и, усадив на метлу, бросили в окно.
Марика с пронзительным криком полетела сначала вниз, а потом резко взмыла в небо и судорожно сжала метлу так, что побелели костяшки пальцев.
-- Сюда! Лети за мной! -- услышала она рядом, и ее метла при этом так дернулась, что она чуть не свалилась.
Хозяйка со свистом неслась к высокой башне городской ратуши. Марика рванула за ней следом, в страхе поглядывая вниз, на мелькающие крыши домов.
Часы на башне пробили пятнадцать раз, и над спящим городом заиграла нежная мелодия.
-- Эта та самая мелодия из музыкальной шкатулки! -- прокричала удивленная Марика и пролетела вокруг башни.
Хозяйка лишь улыбнулась в ответ, сделала знак лететь за ней и взмыла вверх, взяв курс на растущую луну.
Страх улетучился без следа, и на его место с треском ворвались восторг и радость. Марика неслась с бешеной скоростью над спящим городом и чувствовала себя так хорошо, как никогда в жизни.
Луна становилась больше и больше, и вскоре они спрыгнули с метел на дорожку, мощенную большими серыми плитами. Марика посмотрела в огромное черное небо с мерцающими звездами и увидела вместо привычной луны тоненький серп разноцветной Земли.
-- Как приятно в ночь Растущей Земли повстречать такую прелестную барышню! -- услышала она тоненький голосок и вздрогнула от неожиданности.
Прямо перед ней стояла крохотная старушонка-эльф и мило улыбалась.
-- Вот, вышла монетки показать Земле, а тут еще вы повстречались. Это к двойному счастью, -- радостно проговорила она и склонилась в реверансе.
-- Марика, нам туда! -- строго сказала хозяйка и пошла в сторону круглых домиков, образующих улицу.
Старушонка продолжала с умилением смотреть на девушку и даже вытерла платочком выступившие слезы. Марике захотелось что-то дать ей на память, она порылась в карманах, но там лежал только сверток с бабушкиным печеньем, и она с поклоном отдала его -- все-таки не каждый день встречаешь жителя Луны.
-- Ах, мамочки мои, какая прелесть! Я знала, что когда-нибудь на начале всех дорог встречу принцессу! -- Старушка прижала сверток к груди, словно это было не печенье, а золотые слитки, и закружилась в танце.
Только тут Марика заметила, что они приземлились на самое начало дорожки, дальше она никуда не шла.
-- Ой, что вы, никакая я не принцесса, я просто решила немножко полетать.
-- Самая настоящая из всех настоящих! -- Старушка-эльф откусила печенье с корицей и зажмурилась от удовольствия.
Марика увидела, как хозяйка яростно машет ей рукой, и, расшаркавшись в реверансах, побежала по мощеной дорожке за ней.
Они зашли в один из круглых домиков, который оказался магазином тканей. Крошечные эльфы забегали перед ними и стали наперебой предлагать товар, растягивая то одно полотно ткани, то другое.
Эльфы упаковали две большие сумки с покупками, и Марика с хозяйкой полетели на Землю.
Когда они со свистом неслись над крышами родного города, часы на ратуше громко били.
"Интересно, сколько сейчас времени?" -- подумала с любопытством Марика и закружила у циферблата.
Часы показывали без пятнадцати двенадцать, и когда раздался последний удар, зазвучала нежная мелодия из музыкальной шкатулки.
-- Я совсем запуталась! Сколько же мы были там? -- Она кивнула на тоненький серп и вопросительно уставилась на даму.
-- Нисколько. Если успеешь вылететь под пятнадцать ударов, время останавливается, -- обыденно ответила та, как будто сообщила, сколько ложек сахара кладет в чай.
У Марики от удивления подпрыгнули брови, и с таким же изумленным лицом она вошла в магазин, чуть не сбив с ног важного Сорпова, расхаживающего перед входными дверьми.
-- Отнеси материал вниз, -- сказала хозяйка и бросила плащ и шляпу на диван.
Марика подхватила тяжелые свертки и стала спускаться по черным кованым ступеням.
Внизу стояла небольшая швейная машинка, вокруг лежали выкройки, висели полотна тканей и готовые платья. Акчот забрала у Марики покупки и стала строчить платье с пышными рюшами. Из машинки тут же послышалась мелодия музыкальной шкатулки.
-- Ах вот откуда раздавалась эта мелодия! Это, должно быть, необычная швейная машинка? -- спросила она у швеи, с любопытством оглядываясь по сторонам.
-- Эту машинку сделал мастер, который слышит бой часов без пятнадцати, -- важно ответила та и, немного поразмыслив, пришила к платью еще один рюш.
-- А разве, когда сегодня били часы, их слышали не все?
-- Конечно, не все. Когда совсем маленькими детьми были, тогда все слышали, а потом слух грубым стал. -- Акчот встряхнула платье и повесила его на вешалку. Колокольчики на ее косичках дружно звякнули, как будто поставили ей зачет.
-- Какое... оригинальное! -- Марика прижала руки к груди и залюбовалась ярким платьем, похожим на пеструю сосновую шишку.
-- Только нитки никуда не годятся, рвутся быстро. Эльфы не умеют хорошие делать. -- Акчот расстелила на полу материал и положила на него выкройку.
-- Марика! Магазин открывается в двенадцать! -- раздался сверху голос хозяйки, и девушка торопливо побежала в торговый зал.
Она была уверена, что в такое время суток вряд ли к ним будет стоять очередь. Даже в "Туфельках" днем клиенты не текли рекой, а иногда они с Идой часами сидели одни в магазине и развлекали друг друга всякими россказнями.
Но в магазине "Высокая мода" все было, оказывается, совсем не так.
Лишь только часы пробили двенадцать раз, двери распахнулись и на пороге появились первые покупатели, при виде которых Марика чуть не свалилась в обморок.
Покупателей можно было назвать "людьми" с большой натяжкой. Их уродливые лица покрывала плотная шерсть, глаза горели недобрым красным огоньком, а крупные зубы не помещались во рту и свисали над нижней губой. Они расхаживали по магазину нагишом как ни в чём не бывало и скупали все подряд без примерки, даже не взглянув на цены. Только Марика упаковала им покупки, как на пороге возникли другие, и она убеждалась, что быть уродливее предыдущих клиентов, оказывается, возможно.
Она трудилась всю ночь даже не присев, и при первых солнечных лучах ее отпустили домой.
Марика облегченно вздохнула, переступив порог родного дома. Она поднялась по ступенькам в спальню, аккуратно повесила на вешалку свои новые вещи и стала стелить постель. Взгляд ее ненароком упал в зеркало, и она испуганно вздрогнула: кожа была неестественно бледной. Тем не менее, она решила не паниковать -- шутка ли, отработать подряд столько, наверняка просто переутомилась.
Она залезла под одеяло и уснула прежде, чем ее голова успела коснуться подушки.
Проснулась она ближе к обеду от завываний ветра за окном. Марика вспомнила проведенную ночь, и на мгновение ей показалось, что все это просто не может быть правдой. Она даже решила пока ничего не говорить сестре, уж слишком трудно было бы поверить ее рассказу. Марика подошла к окну. За окном бушевал настоящий ураган: ветер гнул к земле деревья, срывал шляпки с зазевавшихся дам, надувал им платья пузырями и гнал несчастных прохожих по улице до самого перекрестка.
Акация, что росла у самого дома, вдруг резко накренилась и упала прямо на их дом, выбив ветками стекла на первом этаже, там, где был магазин.
Марика в ужасе всплеснула руками и понеслась вниз по лестнице, перескакивая через две ступеньки.
Ветер сразу стих, и поднятые в воздух газеты, бумажные пакеты и сорванное с веревок белье свалились перед "Туфельками" ровным слоем.
Впрочем, это уже были не "Туфельки", а "Фуфельки" -- акация своими ветками загнула шляпку заглавной буквы, одним махом переделав не только ее, но и идею магазина в целом.
-- Ой, ну вы только посмотрите -- фуфельки! То-то у меня ноги в их сапогах вспотели, я всегда думала, что дедок халтурит, -- протрубила на всю улицу булочница, выдернув из-под ног почтальона свои полосатые панталоны.
Марика от такой наглости даже дар речи потеряла -- трудно не вспотеть, если разгуливаешь в сапогах знойным июльским вечером!
Но, похоже, сейчас все прохожие просто сошли с ума: они открыто смеялись над магазином и придумывали на ходу всякие побасенки про нечестную работу дедушки.
-- Это их всевышний покарал за то, что обувь бесплатно пенсионерам не раздают! -- звонко пропищала тощая бабулька и погрозила узловатым кулачком дедушке, который выглянул в зияющее отверстие витрины.
-- Вы правы, уважаемая! Они должны были отнести определенный процент продукции в городскую ратушу, а мэрия бы непременно, не нарушая демократических принципов, распределила бы все четко по спискам! -- раздраженно заявил член городской мэрии. Он не мог найти свою газету с интересной статьей про кактусы в ворохе мусора, валявшегося на тротуаре, и злился не только на ураган, но и на весь белый свет.
Старушка ничего из речи местного политика не поняла, кроме слова "уважаемая", но это ее настолько взбодрило, что она подняла с тротуара чей-то сломанный зонтик и больно ткнула им толстого мороженщика за то, что тот по утрам противно звенел колокольчиком у ее окон.
-- Нет, ну ты видала? Они все сбрендили, Марика! Может, этот ветер инфекцию принес из-за океана? Кстати, насчет инфекции, у тебя вид нездоровый... -- Ида потрогала Марике лоб.
Дедушка сидел на кухне с повязанным вокруг головы мокрым полотенцем и пил валериановые капли.
-- Такого отродясь не было, даже когда была маленькой моя мама! -- Бабушка возмущенно посмотрела на поднос с ночным небом, словно ждала от него подтверждения сказанного.
-- Ида, беги за стекольщиком, нужно до темноты вставить стекла и распилить эту чертову акацию. -- Дедушка стукнул чашкой по столу и, подкрутив усы, пошел в мастерскую.
Бросать семью в такой момент Марике очень не хотелось, но, как только стемнело, она пошла в магазин напротив.
Сорпов напоил ее белым чаем и сразу же проводил на чердак, где у распахнутого окна девушку ждала прекрасная хозяйка.
-- Быстро надевай шляпу и плащ, скоро будут бить часы, -- проговорила она, глядя в ночное небо.
Марика торопливо оделась и тоже подошла к окну и посмотрела на белеющий серп Луны.
Часы стали звонко бить без пятнадцати двенадцать, и Марика вслед за хозяйкой взмыла в чернеющее небо.
Говорят, что к хорошему быстро привыкают, -- наверное, это правда. Марика летела над ночным городом, опустив голову, и смотрела на крохотные домики, проносившиеся под ней сплошным потоком.
"Подумать только! Там, внизу, полным-полно людей, которые и представить себе не могут, что такое чувство полета!" -- мелькнуло у нее в голове, и она нарисовала в воздухе восьмерку.
Они спрыгнули с метел в том же самом месте -- у начала всех лунных дорог.
-- Ах, подумать только, как только я достала монетки, милая барышня опять прилетела! -- Старушка-эльф держала в руках по монетке и с умилением смотрела на нее.
Хозяйка смерила взглядом местную жительницу и, вздернув подбородок, пошла в сторону магазина тканей.
-- Вам, должно быть, срочно нужны деньги, -- засмеялась Марика и склонилась в реверансе.
-- Мою шляпу в трех местах прогрызли мыши, а пальтишко такое ветхое, что не сегодня, так завтра рассыплется, -- с грустью проговорила старушка, и на ее глазах выступили слезы.
Марика, поддавшись внезапному порыву, сняла с себя плащ и шляпу и надела их на эльфа.
-- Плащ такой длинный, что вы сможете отрезать низ и сшить себе приличную юбку, -- сказала она и поправила замшевую шляпку, кокетливо наклонив ее набок.
-- А как же вы? Вам будет холодно лететь обратно! -- Старушка не верила своему счастью и готова была разрыдаться в три ручья.
-- Ну что вы! -- воскликнула она, пытаясь побороть сожаление о таких прекрасных вещах. -- Если согрел другого, разве может быть самому холодно? -- Марика побежала за хозяйкой, а на душе у нее стало так радостно, что ей захотелось пуститься в пляс прямо здесь, на темной Лунной улице, под тоненьким серпом растущей Земли.
Домой она приползла под утро и резко вздрогнула, увидев себя в зеркале -- кожа стала еще белее.
"Так, чего доброго, я скоро стану как хозяйка", -- подумала она, взбив подушку, и мгновенно уснула.
Когда она проснулась, за окном было темно. Свинцовые тучи ползли прямо над крышами и нещадно поливали город дождем.
Марика подбежала к окну и посмотрела вниз на улицу. По мостовой неслись бурные потоки воды, которые поднималась все выше и выше.
Стремительные воды несли по улице огромный медный таз, в котором сидела булочница. Она вцепилась в края таза и глядела прямо перед собой, задрав вверх ноги в дедушкиных сапожках.
-- Ида, ты посмотри на эту путешественницу! -- позвала Марика сестру, и они обе прилипли носами к стеклу.
-- Ну, что тут скажешь. Видать, отправилась в круиз. И ведь потом начнет орать, что дедушка схалтурил, и у нее промокли ноги!
Сестры дружно рассмеялись, больно стукнувшись лбами.
Дедушка очень болезненно переживал недовольство покупателей. Он заперся в своей комнате и сказал, что больше никогда в жизни не будет шить обувь.
Бабушка хваталась за сердце и пила успокоительное тройными дозами.
-- Отродясь такого не было, даже когда моя бабушка была маленькой! Вчера ураган, сегодня наводнение, а завтра, должно быть, конец света будет! -- горестно сказала она и добавила, что готовить сегодня ничего не будет, а кто голоден, пусть ест бутерброды.
Марика с тяжелым сердцем отправилась на работу. Она шла и без конца оборачивалась назад, на темные окна своего дома.
Хозяйка сказала ей прийти на час раньше, и Марика размышляла, для чего же этот час может понадобиться. Она распахнула дверь магазина и удивленно застыла в проеме.
Торговый зал был освещен ярче, чем обычно, в центре стоял накрытый стол с деликатесами, выпечкой и экзотическими фруктами. Хозяйка, Сорпов и Акчот стояли около стола и о чем-то говорили.
-- У кого-то сегодня день рождения? -- растерянно спросила Марика, размышляя, как выкручиваться с подарком.
-- Я думаю, что день рождения сегодня у тебя, -- с пафосом заявила дама и жестом пригласила ее сесть за стол.
-- Ой, ну что вы! Я родилась на Рождество. -- Марика накрутила прядь рыжеватых волос на палец и смущенно захлопала ресницами.
Все сели за стол и подняли бокалы с шампанским.
-- За нашу Марику, -- торжественно произнесла Акчот и звякнула колокольчиками на косичках.
-- Имеет ли смысл что-либо желать идеальному созданию? -- философски изрек Сорпов и печально уставился на пузырьки в своем бокале.
-- Нет предела совершенству! -- Хозяйка явно была в приподнятом настроении.
-- Извините, что я такая бестолковая, но я никак не пойму, что мы празднуем? -- набралась смелости Марика и зачерпнула ложкой диковинный салат с омаром.
-- Твою победу, разумеется, -- ответила хозяйка и взяла с верхушки белоснежного торта вишенку.
Она весело рассмеялась, увидев, какое недоуменное лицо у Марики, и, выплюнув косточку, сделала Сорпову знак рукой.
Тот приподнялся со стула и развернул пожелтевший пергаментный свиток, лежавший на серебряном блюде в центре стола.
-- В четвертую ночь растущей Луны самая лучшая в мире служанка Марика раздобудет волшебный ключ и торжественно подарит его своей Госпоже. Тут даже картинки есть. -- Сорпов ткнул пергамент под нос обескураженной Марике, и она своими глазами увидела, что дворецкий ее не разыгрывает.
Более того, под странным текстом была иллюстрация, и на ней была нарисована она!
-- Дитя моё! Сегодня ты раздобудешь для меня ключ, и за это я подарю тебе все вещи в магазине! Ты самая лучшая служанка на свете, давайте поднимем за это бокалы!
Марика из вежливости подняла бокал, но больше всего ее сейчас интересовали подробности ее великого подвига, и она развернула пергамент дальше.
На пергаменте витиеватые буквы, прыгая и переплетаясь, сообщали ей, что она сегодня убьет огромную злобную собаку и снимет с ее ошейника волшебный ключ.
-- Простите меня, ради бога, но тут какая-то ошибка! Вы не представляете, как я боюсь собак, -- взволнованно сказала Марика и прижала руки к груди.
-- Вы не доверяете старинным документам? -- приподнял лохматую бровь Сорпов.
-- Нет, она просто думает, что я вместо того чтобы раскроить юбку-годе, трачу время попусту. -- Акчот вздернула орлиный нос и пошла пятнами от негодования.
Госпожа тем временем приподнялась и протянула Марике небольшой серебряный кинжал с ручкой из слоновой кости.
-- Этим ты сразишь врага. -- Она вложила меч в руки Марике, и той больше всего на свете захотелось оказаться как можно дальше от магазина "Высокая мода".
-- Часы скоро будут бить, нам пора. -- Хозяйка быстро пошла по лестнице на чердак, и Сорпов пихнул Марику в спину.
Марика летела к Луне в отвратительном настроении. Сама мысль о том, что в этот раз ей предстоит не пробежаться по магазинам, а сражаться с дикой собакой, нагоняла на нее столько страха, что она готова была разрыдаться в голос.
Она смотрела с завистью на желтеющие окна домов, мелькающие внизу -- там сидят себе жильцы, и в ус не дуют, им не надо тащиться бог знает куда с серебряным кинжалом.
Они спрыгнули с метел около высоченных ворот из металлических прутьев. За ними желтела каменная дорожка и темнел густой сад.
-- Ты пойдешь по дороге прямо, а потом повернешь налево, -- сказала хозяйка и отворила ворота.
Они громко заскрипели, и Марике показалось, что ворота протрубили как рог, разбудив не только собаку, но и жителей Луны в ближайших окрестностях.
Марика тряслась от страха и шла по тропинке, удаляясь от ворот все дальше и дальше. Она решила, что налево сворачивать не будет ни за что, вот возьмет и пойдет направо.
Но стоило ей только повернуть туда, как она уперлась лбом в невидимую преграду. Как только она ни пыталась пройти, ничего не выходило. Тогда она решила развернуться и пойти назад, но, к великому удивлению, назад пойти она тоже не могла.
И только передвигаться налево можно было беспрепятственно.
В саду было темно, лишь узкая тропинка освещалась Землей, висевшей в небе. Прямо перед ней, злобно рыча, стояла огромная желтая собака, глаза которой светились красным блеском. Она оскалилась и медленно пошла к ней.
Марика спешно полезла за кинжалом, но перепутала карман и вытащила сверток с печеньем, которое заботливая бабушка положила ей с собой. Она в страхе бросила печенье собаке и замерла, боясь пошевелиться.
В саду в этот миг стояла такая тишина, что Марике даже показалось, будто она слышит, как растут ее волосы.