Среди вековых лесов петляет река Росомашь. На её болотистых излучинах и заросших ивняком островках гнездятся утки, непуганые и многочисленные, как мыши в курятнике у дяди Саши. На крутом глинистом бережке Росомаши притулился старинный городок Чудов со всеми его достопримечательностями, из которых стоит отметить салон сотовой связи и церквушку Петра и Павла. Автостанция тоже ничего, чистенькая, но отмеченная вековой печалью запустения. Не всякий автобус доедет до Чудова по грунтовой дороге.
При покойном государе, с трудом вмещавшем отучневшее от застолий тело в черный державный мерседес, в город Чудов чуть было не пришел инвестор, и не оптимизировал Чудовский электромеханический завод, но какие-то горячие головы поспешили снять рельсы узкоколейки, оставив город без транспорта и загубив благие начинания. Потом инвестора вроде посадили, а может, он сам на радостях утопился, это доподлинно неизвестно, но вскоре жизнь вернулась в свои берега.
Летом чудовцы собирали грибы, ловили метровых щук, откармливали гусей, а зимой пили, кололи дрова и обсуждали правительственный кризис в Соединенных Штатах Америки, где давно нормальной жизни не стало - то пожар, то ураган, то падение фондовой биржи.
Завод, чудесным образом восставший из мертвых под бодрые призывы о развитии целевого инвестирования региональных программ, стряхнул паутину с глаз, поднял веки и принялся штамповать подтрибунные конструкции, морозильники и детские коляски. Даже автостанцию на радостях покрасили, и открыли в ней аптеку.
Казалось бы, что ещё для полного счастья чудовцу надо? Париж с его тревогами далеко, паром не ходит, даже депутатов московских не слышно с тех пор, как телевидение подвергли жестокой, но справедливой, по мнению мужичков, цифровизиции. Не кажет? Ну и хрен с ним, на помойку. А любимую чудовскими леди передачу Малахова можно через интернет посмотреть.
Но какая-то легкая поэтическая тоска читалась в суровых чудовских глазах, особенно когда доходило дело до оплаты услуг управляющей компании и закупки подсолнечного масла для заготовок. Без театральных сезонов жить можно, а без масла не научились жить чудовцы, и потому тарились алчно, мешками, блоками и коробками, как в стародавние времена, на всякий случай, если вдруг подорожает, или Трамп на Москву войной пойдет.
А ещё любили чудовцы свой банкомат, даже больше, чем квашеную капусту с клюквой, которую готовили, кстати, отменно. Раз в месяц, с песнями, плясками шли к нему тёмной ночью, в снег, град, гололёд и яростную летнюю грозу. Ни пожар, ни стая волков не могли остановить их. Разве что падение интернета, внезапное и злое, как астероид. Но это случалось редко.
В один их таких мартовских вечеров, когда ущербный месяц разлил зелёное сияние над опустевшими улицами, Евгений постучал в дом к Тетёркиным. Фасадное оконце едва светилось, фонари не горели, а вся улица казалась погруженной во мрак.
Из-под крыльца выскользнул Карлсон и лениво облаял гостя, как старого знакомого. В доме зашевелились, звякнул замок, и Евгений вошел в полутемную прихожую, в тёплый застоявшийся воздух с легким запахом керосина.
Хозяин дома, Иван протянул ему крепкую руку сварщика, бросил тапочки, и провел в гостиную.
Там сидели. Жена Ваньки Лиза, младшая дочь Наташка, дородная Семёниха в вязаной кофте, Белоцерковцевы со скучающим видом интеллигентов, библиотекарша Ангелина и ветеринар Лягушатенко. Почти весь цвет Чудовского общества, даже больше! Можно сказать, сливки Первой Атеистической улицы. Была ещё Вторая, ближе к оврагу, но там жила в основном алкашня, недостойная внимания порядочных чудовцев.
На круглом столе в гостиной, застеленном рыжей скатертью, горела старинная керосиновая лампа. Пламя под стеклом колебалось и мерцало, озаряя лица собравшихся желтым, как топленое масло, густым и пахучим светом.
- Видишь, сидим, - уточнил Ванька, - не знаешь, когда свет дадут?
- Понятия не имею. Может, к утру дадут?
- Тсс, - шикнула на них Семениха, и показала на темный экран телевизора, - сейчас Брежнев выступать будет! Говорят, свекловодов наших награждать будут, а на Луну космонавты полетят с собакой, уран искать!
- Определенно так, - вмешался Герман Белоцерковцев, бывший директор завода пианин, - только не свекловодов, а свиноводов, и не наших, а соседей. Что-то меня этот кризис в Чехословакии беспокоит, как бы чего не вышло. Я вчера пошел купить фитилей и новые калоши, а мне говорят, калош нет! Ой, беда совсем. И газета "Правда" второй день не выходит. Что творится?
- Ничего не будет! Случилось бы что, уже объявили, - поправила мужа Алина, - мы в этом году надумали в Крым поехать. Я вот пылесос покупать не стала, отложила тридцать рублей, может ему ещё премию дадут. Там доехать хватит, а в Виноградовке у моей подруги родня есть. Да ещё и Москву посмотрим, и мавзолей. Говорят, в Москве носки дешевые. И туфли себе возьму. А то артисты в клуб приедут, а мне пойти не в чем.
- В библиотеке ревизия, - отозвалась Ангелина, - хотела вот им Гюго второй том принести и русского писателя Аксакова, а там закрыто. Второй день закрыто! Я уж в райком комсомола Баранкиной звонила, так и так, на работу не пускают, а она шепотом: "Тома перепроверять будут. Из области волга приехала". При Сталине такого не было, чтобы все тома перепроверяли. Куда правительство смотрит?
- Ну и нечего всякую ерунду писать! - буркнул Лягушатенко,- у нас в техникуме Кафка лежал. Что-то там про крыс. Читал, читал, дурь одна. Все крысы - от антисанитарии, прямо скажу. Вот "Мойдодыр" - другое дело. Детям правильные вещи читать надо. А ещё сказки Лескова. Давайте лучше посмотрим, что там Брежнев про автозавод говорит, - и ветеринар замер, роняя на пол карты и клонясь со стула влево, как загипнотизированный аист.
Все уткнулись в пустой экран, как вдруг здоровенный Наташкин смартфон вспыхнул яркими огнями и разразился стеклянным смехом вперемешку со стонами и воплями. Сидящие встрепенулись.
- Ой, я и не видела, как вы пришли, - сказала хозяйка, - Иван, налей гостю чаю, пока не остыл! Мы тут в дурака играли,- кивнула она Евгению на колоду карт,- интернета все равно нет, света нет. Не заметили, как совсем стемнело.
- Не откажусь от чая. Я вот что сказать пришел, - обратился гость к Ивану, - госзаказ у нас! Ей-богу, сварщиков уже набирают. Потом нужен будет специалист по струнным музыкальным инструментам. Это мне главный инженер по большому секрету сказал. Ей-богу не вру! Там история прикольная.
- А ну, давай поподробнее! - Иван подвинул гостю синюю поллитровую чашку, и прибавил в лампе огня.
- Вчера директору письмо пришло, мне главный инженер показывал. Действительно, госзаказ, реально. И логотип канцелярии этого,- Евгений ткнул в потолок, - понтифика нашего, и сто сорок электронных подписей, и аккаунт на госзаказах, и техническое задание, и чего только нет. Наши компьютерные гении Максимка и Сашка часа три то письмо открывали, такое оно здоровое. Потом ещё пяток приложений, и всё оттуда, как есть из Кремля.
- А мы то чего? - удивился Иван, - отродясь в Чудово никаких госзаказов не было. Что заказывать то? Холодильник для вип-персон, или пятиместный толчок?
- Это сейчас не было. А при Сталине, говорят, было! Строили тут блок автоматики ракеты Н-1, которая должна была на Луну лететь, да не полетела. Главный мне говорил, а у него дед тут работал.
- А не обманут? - кисло спросила Семениха, - у меня внук тоже битых коинов медных накупил целую сумку и ипотеку взял. Что-то вроде приехать собирается, звонил, обманули его. И коины не такие, и дом никто не строит. Напишут в интернетах всякую чушь, а молодежь верит, прости господи.
- Так ведь воруют в России, - Белоцерковцев зацепил ложечкой варенье и стал его размешивать в чае, - ещё Салтыков-Щедрин писал, - распил называется. Ты воруй, но рабочим плати, тогда все хорошо будет. Импортозамещай, как говорит Путин.
- Во-во,- обрадовался Евгений, - и главный инженер тоже говорит. Он тоже засомневался, позвонил в Росреестр. Там чего-то пошукали, прислали информационное письмо, а то письмо подтверждает, что нет обмана. Государственное унитарное предприятие "Астрофизика" разместило заказ на изготовление многофункционального абернатора, а исполнителем назначены мы.
- Чего это мы? Вон, сколько в стране комбинатов! - удивился Иван.
- Умный человек, а не понимаешь. Сравни зарплату в Москве и у нас. Да хоть в Перми! У нас все равно дешевле. Конкурс называется. И место тихое, американских шпионов нет. Столица ими кишит, а у нас автобус раз в день ходит, негде шпиону развернуться.
- Много делать-то будете? - спросил Иван.
- Пока одну заложим. Оно здоровое, как не пойми что. Думаем второй цех освободить, где трибуны лепили. Метров семь высотой оно. Как его вывозить будут, не знаю. Может, дорогу заасфальтируют?
- А сотрудников набирать станут? - полюбопытствовала Белоцерковцева, шурша конфеткой.
- Должно быть. Там столько всего наворочено, спаси и помилуй. Хитромудрая штука. Возможно даже, специалист по музыкальным инструментам понадобится, и библиотекарь, мутные места на русский переводить. И сварщики, само собой.
Едва рассвело, город зашелестел слухами. Даже удивленные кошки у магазина, казалось, что-то почуяли, и потянулись к крыльцу, занять хлебное место прежде, нежели чудовцы получат первую зарплату, огромную, как Крымский мост.
На проходной комбината толпилась очередь. Говорили, что берут всех, человек сто, включая уборщицу и краснодеревщика. И даже пенсионеров, из тех, кто помнит Гагарина и ракету Н-1, так и не долетевшую до Луны.
Евгений до полуночи не вылазил из цеха, разглядывая распечатанные из автокада чертежи, сопя, удивляясь, и каждые полчаса выбегая за склад металлолома покурить и посовещаться с коллегами-механиками.
Некоторые термины регламента были непонятны Евгению, вселяли подспудный ужас и будили воображение: днишевание фланцев, коламаниторы, балансировка лимба. Мало того, они не гуглились и не переводились с помощью большого пожелтевшего "Словаря иностранных слов", позаимствованного у Ангелины. "Черти сколковские,- бесился Евгений, - не могли русским языком написать. Вот что такое "элемент Кройцфельда-Крюгера"?
Почему дерево ель надо сушить под знаком Козерога, Женька понял, но бен-шаверда и преципитат амёб вызвали умственное смущение, головную боль и страх перед неизвестностью. Особенно первое. Могучим усилием мысли соединив три русла мудрости: мнение друзей, гугла, и полет поэтической фантазии, Евгений пришел к выводу, что бен-шаверда суть корзина простая из лозы падуба, внутри которой, как в гнезде, подвешен процессорный блок с шинами охлаждения и высокочастотным волноводом.
Резонатором Вуда из калифорнийской ели в соседнем цехе занимался Белоцерковский, ввиду санкций успешно заместив её крышей собственного сарая, сделанной из нерожденных пианин на заре перестройки.
Бригады сварщиков, механиков, электриков, газовиков, снабженцев занимались основным телом абернатора, состоящем из множества моторов, клапанов, реостатов, батарей, клистронов, игнитронов, титановых трубок, квадрупольных резонаторов, баристоров и семи трехколенных раструбов из бериллиевой бронзы.
Весь цвет ушедший эпохи собрался в венок невиданного творения! Со всего Чудова собирали тех, кто помнил, как варить аргоном и отжигать вакуумные прокладки. И что самое удивительное, платили зарплаты! Лето проходило, огороды были заброшены, непуганая щука плодилась в заводях, а грибные места зарастали боровиками. Даже старого учителя арифметики Рогова вытащили из его логова, потому что он один мог рассчитать электрическое сопротивление улитки Карно.
Сотни чертежей висели на специально сколоченном стенде. В ход шло всё, купленное за тридевять земель и найденное на чердаках чудовцев: и восьмиядерные процессоры, и старые фильмоскопы, и примус, и оленьи шкуры.
Припавший к неиссякаемому источнику столичных денег Чудов воскрес и похорошел. Веселой салатной зеленью перекрасили автостанцию, разбили клумбы, сделали мостик через овраг, и, о чудо! - отремонтировали и открыли клуб.
От внезапно свалившегося счастья жители перестали тариться подсолнечным маслом, и все чаще косились на костромской пармезан, чванно загнивающий на полке магазина Магнит.
Обессиленный после ночной воскресной смены, сладко засыпая, Евгений и сам подумывал о покупке домашнего робота, чтобы чай приносил и кур кормил по вечерам. Жене же он твердо обещал самый крутой электрический самокат, как у столичных леди, бриллиантовые сережки и новый санузел.
В сентябре, когда день сравнялся с ночью и румяные чудовские яблоки двухфунтовыми бомбами начали падать в пожухлую траву, высящийся в цеху абернатор обрёл окончательный вид пирамидального семиметрового чудища нержавеющей стали. Сапфиром мерцали рыбьи глаза детекторов, под своды цеха упирались усы титановых антенн, синью отливали солнечные батареи, а обутые в особые резиновые сапоги гидравлические ноги упирались в десятиколесную платформу, на которой монстра медленно, шаг за шагом, вывезли во двор два тягача.
К назначенному испытанию собралась изрядная толпа сотрудников, все три смены. Вынесли микрофоны, дождались приезда градоначальника. Пришел и батюшка, статный, в чёрных очках, но освящать объект отказался. "Нет,- говорит,- у меня онтологической определенности в отношении этой постройки, смахивает она на рисунки древних майя. Без решения епархии грех на душу не возьму."
Президент так и не приехал, хотя об этом ходили упорные слухи, не приехал и губернатор, и комиссии из Москвы тоже не было, да и не нужна она, как объяснил главный инженер собравшимся. Не испытание это, а прогон, в соответствии с регламентом. Присланную программу загрузили, все зарядили, залили и покрасили.
- А что оно всё-таки делает? - в десятый раз спросил у инженера Евгений, дымя сигаретой.
- Понятия не имею, если честно,- признался тот,- вот ты знаешь, что адронный коллайдер делает?
- Ну, ускоряет вроде, только он больше, и в нем этой фисгармонии из музыкальной ели нет.
- Значит, и эта что-то там ускоряет, но меньше и музыкальней. Ты отойди за черту, к остальным. Сейчас включать будем.
Приглашенный оркестр балалаечников сбряцал Вивальди, директор прочитал прочувствованную короткую речь, рассказал о планах на будущее, порядке премиальных выплат, выслушал поздравления Чудова, главы городского поселения Чудов, и распорядился нажать.
Вместе с главным инженером и градоначальником они ухнули вниз огромную, как чайник, красную кнопку.
Минуты две ничего не было, и в толпе тревожно зашептались. Потом внутри агрегата что-то загрузилось, щёлкнуло, рубиновыми звездами вспыхнули прожекторы нижнего ряда, а из медных раструбов пошел лёгкий дымок с приятным запахом печеной картошки. В верхней части, где гироскопы и блок спутниковой связи, голосом диких тундр завыл комус - инструмент шаманов и оленеводов.
Платформа крякнула, вздрогнула, и, обдав собравшихся мягкой волной ароматного тепла, аппарат отошёл от основания, немного повернулся вокруг оси и бесшумно, но быстро, как воздушный шар, ушёл в облака.
Когда Евгений закрыл рот, абернатора уж и не различить было в синем-пресинем небе.
Крики, суета, начальник охраны выскочил с ящиком противогазов и принялся их раздавать бегающим во все стороны сотрудникам.
Хрупкая лаборантка взвизгнула, бросилась к священнику, в истерике упала перед ним на колени и заголосила об отпущении грехов.
Главный попытался всех успокоить, что мол, все идет по плану, пострадавших нет, сейчас созвонимся с заказчиком, но это не помогло. Кто-то пустил слух, что это та самая гиперзвуковая ракета, и как бы не вышла мировая война.
Куры были заперты в погребе, запасы постного масла спрятаны, но к вечеру война вроде не началась, и коллектив завода собрался в актовом зале для обсуждения кризисной ситуации.
Ситуация так себе,- объяснил директор, - не очень. Банковский счет заблокирован, телефоны не отвечают, и к тому же опять свет выключили, как вы видите. Изделие, скажем прямо, исчезло. Я звонил в милицию, его нигде не видели. Было и нет. Но мы здесь не виноваты, вы, как трудовой коллектив, не виноваты. В регламенте прямо написано, что абернатор служит для абернации. Он абернирует! А если комиссии при том не было, это их вина. Мы работали по плану, даже сверх плана, не жалея сил. Но по регламенту, о чем будет составлено письмо в администрацию президента.
- А зарплата будет? - раздалось из дальнего угла зала, тускло освещенного керосиновой лампой.
- Я сделаю все возможное. Но вы же взрослые люди, сами понимаете. Перестройку пережили, приватизацию пережили, не мне вам объяснять. Есть хороший вариант. Будем собирать второе изделие. Но есть и другие варианты...
Директор призадумался, и в этом момент справа от трибуны в смутных керосиновых тенях возник бок черной волги, дверца распахнулась, и оттуда выскочил долговязый тип в расшитой петушками белой рубахе до колен.
Поклонившись в пояс, он сочным баритоном огласил:
- Дзякуйте, друзи! Наша доброта, чума, фитосанитарный контроль! Робот кукушка есть, атаки и файерволы произошло, паразитировать госзаказ. Робот отложить пакет документов, гнездиться, размножаться. Беспечность, страдания, антисанитария! Улусы, стойбища, командорства посрамлены. Мечтания о воздаяних, скорби, армагеддон. Ассамблея осуждать, благоприятна стойкость!
На прощание оратор качнул висящую на крючке лампу и, с легким хлопком, исчез вместе с машиной.
Директор постучал ручкой по столу, надвинул очки и, положив перед собой вверх ногами журнал сменных заданий, принялся долго и монотонно читать присутствующим о планах на двенадцатую пятилетку, починах трудовых коллективов, строительстве пионерского лагеря и сложной ситуации на Ближнем Востоке, а слушатели, глядя помутневшими глазами на керосиновую лампу, плыли за ним во след, покачиваясь на ласковых волнах времени.
Из транса их вывела ослепительная, беззвучная вспышка за окнами зала - то где-то за поясом Койпера коллапсировал робот-кукушка, оставив яркое облако плазмы, которым ещё полгода любовались астрономы-любители.
"Кто к нам с чем придет, тот в общем от того и..." - думал Евгений. Выходило так, что его идея заменить падуб орешником была очень правильной и справедливой.
А город Чудов опять собирал грибы, и роботы-кукушки далеко-далеко облетали Солнечную систему.