В светлой кленовой роще, согретой нежными лучами сезона ЧуньФэнь, дятел вел неспешный разговор с эхом, да антрацитовые гадюки нежились на тёплом пеньке, наслаждаясь ароматом свежей травы, когда мудрый император Пу возвращался с конной прогулки.
Погрузившись в размышления о значениях гексаграммы Фу, император созерцал внутренний покой, как вдруг незамеченная дубовая ветвь впилась в лицо и сбросила Пу с коня.
Пытаясь подняться, он обнаружил, что не может этого сделать, и с ужасом подумал о страшной смерти Фу Чянь от голода и жажды, происшедшей вследствие того, что древний правитель, как и Пу, запретил слугам прерывать мудрые размышления.
Конечно, Пу мог рассчитывать на удачу, потому что не казнил никого более чем наполовину и любил заменять экзекуцию ношением на шее барабана и других предметов бесчестия.
Долбаный час император кричал и дудел в рожок, когда из орешника показался любопытный мастер корзин, и глупо уставился на лежащего. Верно, старичок бродил здесь с самой зари.
Не прошло получаса, как Пу обступили слуги с подушками и фонарями, евнухи с лютнями, повозки, балдахины, писцы, астрологи, солдаты с пиками и егермейстер с леопардом. Через толпу архитекторов, спорящих о необходимости постройки здесь нового дворца, двое егерей в золотых доспехах провели к страдающему Пу испуганного бледного человечка в белом фартуке.
- Смилуйся, величайший! - лепетал он, тряся жидкой бородкой, - я зимний костоправ!
- Да хоть вечерний, сделай же что-нибудь, чтобы я мог подняться.
Костоправ долго ощупывал вывернутую ступню, постукивал колено, гладил икры, кряхтел, прилаживался к императору то с одной стороны, то с другой, попросил две липовые скамеечки, подсел, встал, весьма неловко раскорячившись, охватил поврежденную ступню левой рукой, правой уперся в колено и потянул.
- Эй, эй! - вскричал Пу. Боль не проходила.
- Да уберите же этого кондитера, и объясните, почему не нашлось врача получше!
- Помилуй, величайший, но летний костоправ пошёл к пруду купаться и утонул!
- Отчего же зимний таков дурак?
- Да, жемчуг наших небес, он совершенный дурак, но в месяцы зимнего делания опытен и хорош.
И министр летнего благоденствия поведал Пу, что согласно древнему указу "О равномерном износе населения", записанному языком Красного дракона на коже отравителя, в зимние месяцы, со дня ЦюФэнь, держать ложку, топор, меч, горн, кисть, доить корову и заниматься рукоблудием следует правой рукой.
Начиная же с благословенного дня ЧуньФэнь, решительно всё следует делать наооборот, левой. И даже повозки поедут по левой стороне дороги. Так повелевает мудрость законов амбидекстрии, и караульный устав, требующий равной длины рук.
Трудно приходится только писцам, но и они привыкают. Во дворце же всегда наготове летняя стража, летние секретари и повара, дабы ничто не нарушало решительности государственных дел. Кабы не утонул костоправ...
- Так разрешите же этому врачу лечить по-зимнему! Иначе следующий барабан будет сделан из вас, и я велю бить в него - то справа, то слева!
Министры сгоряча предложили казнить дуб, но мудрый Пу заметил, что из злосчастной ветви надо сделать большой жезл усердия и загнать в зад тому, кто придумал переход на летнее время. Так у нефритовой статуи на площади Совершенства появилась большая удобная ручка, к которой привязывали ослов торговцы.
А мудрейший из мудрых постиг, что возвращение нормального порядка вещей есть лучшее из добрых дел.
Министр же летнего благоденствия Чунь Бэнь приобрел приставку "почетный" и носил в левой руке флажок с надписью (пингвин), а правой - ковырял козюли в носу, горюя о несправедливости.
![[]](/img/s/shirjaew_i_b/hexagramma24/b24.gif)
24. Фу. Возвращение.
![[]](/img/s/shirjaew_i_b/hexagramma24/igf_pingwin.gif){kind=small}
(пингвин), а правой - ковырял козюли в носу, горюя о несправедливости.