Наследство
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Б А Й К А N 11
"Наследство".
Г Л А В А 1
На свете проживает масса не поддающихся учёту извращенцев. Есть на сексуальной почве (таких большинство), на пищевой - этих мало, либо они прячутся, и прочих разных других (если таковые существуют). Буряков себя ни к одной группе не относил и не приставлял. Ему вообще всегда казалось странным и не понятным, зачем, с какой целью, некоторые граждане так сильно отличаются от нормы. Ну там, марки собирать или в джинсах на работу ходить - это еще, куда ни шло, а вот веселиться на похоронах собственной, да ещё любимой тётки, в глазах Бурякова, являлось настоящим извращением. И самое страшное заключалось в том, что за этим совершенно неблаговидным занятием он застукал самого себя.
Стадия похоронная была та самая, когда производится спуск в разверстую могилу деревянного ящика с телом усопшего, то есть самая драматическая. А Бурякова душил смех, его распирало безудержное веселье. Чтобы всё это не попёрло наружу, убитый горем любимый племянник, по крайней мере, он таковым считался, вынужден был закрыть одной рукой рот, а другой прикрыть глаза. Толпа многочисленных родственников и знакомых (друзей у покойной не было), глядя на Буряковскую пантомиму, тяжко вздыхала - "Убивается сердешный. Он так её любил. Последний месяц не отходил от постели умирающей".
Что, правда, то, правда, по приказу деспотичной тётки Буряков даже вынужден был взять два отпуска подряд за свой счёт. И чем это закончится у него на работе - один Аллах ведает. За последние два с половиной месяца Бурякову пришлось посетить такое количество нотариусов, юридических контор, банковских хранилищ, да и вообще подозрительных личностей в разных концах великой страны, сколько не довелось за всю предыдущую жизнь.
У тётки оказались настолько сложные и запутанные финансовые дела, как будто она всю сознательную только тем и занималась, что усложняла положение будущих наследников. И вдруг, в тот самый момент, когда грянул первый "предварительный" инсульт, она неожиданно спохватилась и соорудила завещание на восьми листах с приложениями.
Надо честно признаться, тётке было, что завещать своим многочисленным родственникам. Движимость, недвижимость, земельные участки, мелкие и средние фирмочки в разных городах, ценные бумаги, паи и прочее и прочее. Когда тётка успела всем этим обзавестись, являло одну из основных загадок, над которой ломала голову родня. Тётка слыла затворницей, без особой нужды дом родной даже за продуктами не покидала, а не то, что разъезжать по стране в коммерческих целях. И, тем не менее, вот оно, скрупулёзно посчитанное и тщательно расписанное по родственным головам. Не забыты были даже грудные младенцы.
Тётушкин титанический труд по распределению наследства поспел как раз вовремя, ко второму инсульту. Справедливости ради следует заметить, что тётку Буряков действительно любил. В определённые жизненные моменты она заменяла ему и мать и отца, которых нелёгкая очень часто и подолгу носила по всему свету. Родители подбрасывали мальчика сердобольной бездетной родственнице и укатывали в очередную экспедицию. Там они где-то однажды и пропали. Навсегда. На что тётка безнадёжно махнула рукой и заявила кратко: "Бог дал, Бог взял".
Мальчику Жене (так в детстве звали Бурякова) тётка позволяла всё, кроме посещения её личных покоев, да он и не жаждал попасть в тёткину "светёлку". Но пару раз случайно подглядел, как Пелагея Трифоновна (а так называли тётушку), при наглухо задёрнутых тёмными шторами окнах и зажжённых толстых свечах что-то бормотала над алюминиевым тазиком с водой. Мальчик Женя решил про себя, что она "богомолка" и совсем потерял интерес к апартаментам тётки.
По окончании института Буряков виделся с тёткой редко, общение в основном сводилось к открыточкам с поздравлениями, хотя сама тётка периодически писала племяннику длинные наставительные письма, каковые, впрочем, он не воспринимал всерьёз. И вот теперь он снова оказался в её доме, вызванный срочной телеграммой. Тётка, как будто заранее знала обо всех своих инсультах, потому и вызвала племянника буквально накануне первого "звонка".
Печальная похоронная церемония подошла к концу. Родственники подходили к Бурякову парами и поодиночке, говорили слова соболезнования, но при этом ненароком заглядывали в глаза, а там вопрос. Один вопрос, о наследстве. На наследство Бурякову было наплевать, тем более что кроме всяких мелочей и пачки наличных, которая в основном разошлась на адвокатов и поездки по тёткиным делам, он ничего не получал.
К завзятым альтруистам Евгений Буряков себя не причислял, но исполнение последней воли тётки, организация её похорон, поминки, всё это в равной мере относилось и к сгинувшим где-то в Китае родителям.
Последняя пара, уточнив, чтобы, упаси господь, не опоздать к началу второй части церемонии, убыла с кладбища. Буряков рассчитался со служителями этого последнего в нашей жизни санатория. Отпущенные тёткой на свои похороны деньги подходили к концу (это ведь надо же так всё рассчитать). Стоя над свежей могилой, взрослый человек Евгений Семёнович Буряков, будучи в здравом рассудке опять испытал приступ безудержного веселья.
"Пусть думают что хотят. Это должно из меня выйти" - Только на истерический смех племянника, больше похожий на рыдания, никто внимания не обратил. Мёртвым было всё равно, а из живых присутствовали только гробокопатели, которые давно разучились удивляться.
Г Л А В А 2
Несмотря на то, что все по очереди и скопом, убеждали Бурякова произвести вначале оглашение пунктов завещания, а уж потом поминать усопшую в лучших традициях русской кухни, он настоял на своём. Родня с постными лицами вынуждена была сидеть за траурным столом, слушать похоронную музыку и проникновенные речи приглашённого тамады. Более того, в соответствии с волей усопшей, каждый наследник должен был произнести панегирик в честь почившей родственницы. И все сидели и слушали и говорили, подозревая тётку в каком-нибудь посмертном коварстве, типа лишения наследства за неуважение к покойной. Мёртвая тётка измывалась над роднёй.
Наконец, обязательная процедура выпивания и закусывания завершилась, и гости со вздохами облегчения и надежды перешли в соседний зал. Буряков сидел напротив толпы наследников рядом с приглашённым адвокатом, который монотонно зачитывал, кому что причитается. Спектакль получился не из лучших. На лицах наследников, включая младенцев, переливался весь спектр от алчного нетерпения до чёрной зависти к соседу, отхватившему более жирный кусок.
Конечно, в права владения имуществом наследники могли вступить только через полгода, но тётке, почему-то было важно, чтобы ажиотаж с наследством начался именно с сегодняшнего дня.
Наконец адвокат закончил чтение и уставился поверх очков на притихшую аудиторию.
-- А всё, господа. Дом старушка завещает своему племяннику Бурякову Е.С., а предметы обстановки просит разобрать прямо сейчас на сувениры и долгую память.
Буряков, задумавшийся под монотонное чтение и шёпот зала, при последних словах адвоката вздрогнул. Он совсем позабыл об этом пункте завещания. Не надо быть особо прозорливым, чтобы представить себе, что сейчас произойдёт. Наверняка от дома останутся одни голые стены. Но ему было уже наплевать на суету наследников, усталость давала о себе знать, хотелось только чтобы всё побыстрее закончилось. Буряков равнодушно выложил на стол ключи от тёткиного (пока ещё) дома и, полушутя пожелав родственникам не вывозить из дома хотя бы окна и двери, отправился в гостиницу, куда перебрался сразу после смерти тётушки. На рецепшене его ждала телеграмма из родного города, со службы. Начальство скрепя сердце подтверждало ещё неделю отпуска за свой счёт и надеялось увидеть ценного работника не позже понедельника. Сегодня ещё была среда.
Г Л А В А 3
Объём родственной жадности, как и предполагал Евгений Семёнович, оказался размерами с тётушкин дом, точнее с его содержимое. За два дня оттуда исчезло всё. Кто-то даже покушался на старый унитаз, видимо полагая найти там дополнительный бонус к наследству. Собственно делать Бурякову в городе больше было нечего. Он сменил на двери дома замок, сделал пару звонков, посетил напоследок адвоката и выписался из гостиницы. Наконец-то он был свободен и мог распорядиться своим временем до начала трудовой деятельности в своё удовольствие.
Телефонный звонок застал Бурякова на вокзале. Звонивший представился старинным другом Пелагеи Трифоновны. По разного рода обстоятельствам он не смог присутствовать на похоронах. Помимо соболезнований приносит свои глубочайшие извинения, что отрывает от скорбных дел и просит уделить ему малую толику внимания и драгоценного времени.
Поезд уходил поздно вечером, время как-то надо было занять, и Евгений Семёнович согласился на встречу.
Старинный знакомый тётки оказался высоким худым субъектом неопределённого возраста и кровей. Смуглая кожа и слабый акцент выдавали южного жителя, только юг этот - от Кавказа до Аргентины. Элегантный костюм не местного покроя, в таком прогуливаются по набережным Рио-де-Жанейро, золотой перстень с вензелем, чёрная роза в петлице - перед Буряковым сидел настоящий джентльмен, не хватало только трости с серебряным набалдашником. И звали господина соответственно - Родригес.
Они расположились на улице за столиком привокзальной кофейни. Гость вежливо пригубил местный кофе и аккуратно отставил чашку подальше от себя. Буряков решил сам инициативу не проявлять, а послушать, что скажет новый знакомый, предвидя, в том числе, что тому придётся объяснить, почему тётка ни разу не упоминала такое приметное имя, не говоря уж о завещании.
Гость изъяснялся долго, витиевато, намекал на какие-то их совместные с тёткой дела в молодости, даже обоюдную влюблённость. Многократно поминал, что никаких меркантильных интересов в отношении наследства он не имеет, только хотел бы посетить могилу старой знакомой, да увезти с собой пару безделушек на память. И вот тут, при упоминании о безделушках и сувенирах, Буряков, слушавший до того Родригеса вполуха, неожиданно для самого себя напрягся. Он продолжал слушать иностранного господина и рассеянно кивать головой, но селезенкой ощущал, что это и есть кульминация разговора, ради этого он и затеян. Осталось услышать, что именно назовёт старый тёткин приятель в качестве сувенира.
И он назвал, небрежно так, всё то, что тётка передала Бурякову ещё при жизни, из рук в руки, со строгим наказом - беречь от любых посягательств. А перечисленное добро, тем временем лежало сейчас в дорожной сумке Евгения Семёновича, примостившейся под столом. Решение пришло мгновенно и безо всяких угрызений совести.
-- Сожалею, но всё имущество, хранившееся в доме, по завещанию разобрали родственники. Боюсь, что они вряд ли что-нибудь оставили стоящее. Но мы можем проехать, посмотреть, это не далеко.
-- Не стоит, я вам верю, - Родригес казался слегка разочарованным, но не расстроенным. Выяснив напоследок, как разыскать тётушкину могилу, он скруглил разговор и очень быстро удалился.
Визит незнакомца и его интерес к тёткиному имуществу, оставил в душе Бурякова какой-то неприятный осадок. Что-то тут было нечисто. Да и тётка заботилась о своих шкатулочках больше, чем о земельных участках под Москвой.
Сомнения и раздумья одолевали Бурякова не очень долго. Предстояли другие хлопоты. Впереди было двое суток дороги, встреча с недовольным начальством, неубранная в течение двух месяцев квартира, наконец. Смерть пришла и забрала очередную жертву, но жизнь-то продолжается. И Евгений Семёнович отправился в ближайший магазин купить чего-нибудь в дорогу.
То, что Буряков скрыл от господина Родригеса факт владения тёткиными шкатулками, не долго смущало его совесть, а точнее вообще не смущало. В конце концов, это была его доля наследства. Гораздо большее недоумение вызывал интерес иностранца к столь незначительным на первый взгляд предметам. А этот живейший интерес, сколь ни старался его скрыть тётушкин знакомец (да и был ли он её знакомцем?), не ускользнул от внимания бдительного племянника. Подозрительность Евгения Семёновича разыгралась не на шутку, так, что пришлось себя несколько осаживать.
Трясясь в пустом купе и не удовлетворяясь пейзажами за окном, чтобы развеять скуку и утолить любопытство, Буряков заглянул по очереди в унаследованные шкатулки, коробочки и мешочки. Ничего такого, на первый взгляд, уж завлекательного там не было. Сплошная дешёвая бижутерия по понятиям Бирюкова, да ещё и устаревшая. Сувенирчики, камушки, пакетики с порошками, да и вовсе откровенный мелкий хлам, который всегда скапливается в нижних ящиках письменных столов или на дольней полке в мастерской.
Сходу не разобравшись в предназначении тёткиного наследства, и не желая при посторонних продолжать исследования - в купе подсели двое попутчиков - Буряков спрятал коробочки-шкатулочки в сумку, оставив приглянувшийся ему массивный серебряный перстень. Вещица явно старинная, украшенная затейливым рисунком. Поднапрягшись, Буряков вспомнил, что очень похожие вензеля он углядел на золотом ювелирном украшении Родригеса.
Открытие, не Бог весть какое, мало ли на свете перстней с вензелями, да гербами, да и не разглядывал он тот перстень так уж внимательно. Но внутри отчего-то стало тоскливо-тоскливо, как в предчувствии неминуемого визита к стоматологу. И в купе, прямо-таки повеяло холодом - привет от тётки из могилы. Буряков невольно вздрогнул, выронив перстень, который вертел в руках.
-- Знатная вещица, - прокомментировал, поднимая с пола перстень один из попутчиков, - небось, старинная работа?
Буряков как-то суетливо и нервно утвердил перстень на безымянном пальце левой руки и попытался уклониться от ответа, зябко ему стало вдруг.
-- Как-то вы плохо выглядите, уважаемый, - продолжал неугомонный попутчик наговаривать старую как мир формулу вагонного знакомства, - не волнуйтесь, у нас лекарство на этот случай есть, в дороге средство незаменимое.
Из дорожной сумки соседа появилась бутылка коньяка, большой яркий лимон, палка полукопчёной колбасы, хлеб и шоколадка. Мужички основательно обустраивались в купе, как нормальные прожжённые командировочные.
Буряков не считал себя ни пьяницей, ни даже мало-мальски любителем алкоголя. Но вначале надо было унять мерзкую дрожь во всём теле, на что ушло два по полпальца в стакане, а потом, уже гораздо легче, проскочило и под разговор. Бутылка быстро опустела, попутчики достали вторую, Буряков поделился своей немудрёной снедью. Поезд отстукивал свою столетнюю железнодорожную песню, настраивая кого на неожиданную откровенность, кого на лирические воспоминания, а чаще на бородатые анекдоты. Сколько жизненных историй рассказано в купе мягких и жёстких, новых и старых вагонов, под водку и чай, под колбасу и печенье. Вся История Государства Российского могла бы получиться.
А получалась в основном одна головная боль.
Первая мысль при пробуждении - и зачем наступает это утро, пускай будет ещё ночь - не способствовала хорошему настроению и прямо указывала на вчерашнее излишество. Смутно вспоминалась третья бутылка коньяка, распитие на брудершафт, замечания недовольной проводницы. Покряхтывая, слезали с верхних полок вчерашние собутыльники.
Вот за это состояние Буряков и не любил выпивать, как бы ни было весело и хорошо накануне, похмельное утро перечёркивало всё одной только головной болью. Попутчики вяло переругивались, сетуя (как обычно), что не оставили на утро заначку. Предложение опохмеляться чаем, они сходу отвергли, как недостойное настоящих мужчин. Однако Буряков придерживался иного мнения и, кое-как приведя себя в относительный порядок, затребовал у проводницы чаю с лимоном. Каковое желание его было мгновенно удовлетворено. В глазах довольно симпатичной проводницы его акции после вчерашнего заметно возросли, в отличие от соседей, которые безуспешно пытались вытрясти из проводницы чего-то более крепкого.
Получив последнее категорическое "нет" от непреклонной железнодорожницы, купе уселось-таки пить чай. Мужики откровенно мучились похмельем, по инерции ругая проводницу. Буряков сочувствовал им, но не сильно, больше глядя на мелькающий за окном пейзаж и покручивая на пальце своё новое украшение - перстень. Проводница, имя которой - Елена значилось на фирменном бейджике, принесла всем по второму стакану чая с лимоном, а Буряков решил пошарить в своём пищевом мешке, на предмет чего-то съедобного. В полиэтиленовом пакете среди пустых упаковок от чипсов и шоколадных обёрток обнаружилась пачка овсяного печенья и... непочатая бутылка коньяка.
Такого конфуза в своей жизни Евгений Семёнович ещё не переживал. Он держал в руке бутылку, уставившись на неё безумным взором, коньяк был тот же, что и распитый вчера. На него с вполне понятной неприязнью хмуро косились вчерашние собутыльники - мол, зажилил коньячок-то, прикидывался малопьющим, а хлестал на халяву за милую душу. В глазах же симпатичной проводницы, с трудом приподнявшийся имидж, с треском рухнул куда-то на рельсы. Обдав Бурякова ледяным презрением, труженица железной дороги покинула купе.
--Сам не знаю как. Не помню, мужики, - мямлил, оправдываясь Буряков, выставляя бутылку на столик. Мужики покряхтели для вида, посупились и на вдохновенный призыв Евгения Семёновича не стесняться, вскрыли злополучную бутылку. Заслужив частичную реабилитацию со стороны попутчиков и, надеясь на таковую со стороны симпатичной проводницы Елены (от своего же коньяка Буряков отказался), Евгений Семёнович углубился в размышления.
Коньяк в дорогу он не покупал, просто не было такой привычки, так что с этой стороны у него с головой всё в порядке. Оставалось одно из двух: либо у соседей вчера было не три, а целых четыре бутылки, и чтобы не перебрать окончательно, он спрятал лишнюю в пакет, либо.... А вот какое ещё может быть "либо" он пока не придумал.
Происшествие беспокоило смутной непоняткой, которую хотелось непременно разрешить. И возжелав проверить первую версию, Буряков рискнул попытать попутчиков, благо опохмелительный коньяк уже оказал своё благотворно-целительное действо, приведя мужиков в весьма благодушное настроение. Более того, сейчас они придерживались того взгляда на происходящее, который характерен для следующего за возлиянием утра, - "Молодец, мужик, сберёг-таки заначку, не дал с утра погибнуть". Ну а что слегка театрально выставил - на то у людей свои причуды имеются.
Осторожный намёк четвёртой припрятанной им бутылки, соседи весело посмеялись и даже нашли в мусоре мятый кассовый чек, где чёрным по белому стояло - "3". Глядя на эту "3", Бурякову вдруг сильно захотелось снова выпить, чтобы сгинуло чёртово наваждение, пропало, растворилось в коньяке. Но титаническим усилием воли сдержался, отвёл глаза от початой бутылки и весёлой компании, быстро входящей в штопор эйфорического скольжения по жизни.
"Во, хреновина-то, какая" - сам себе подсказал-намекнул Евгений Семёнович и погрузился в свой сложный внутренний мир.
Попутчики вскорости сошли, прихватив с собой остатки коньяка, презентованные Буряковым и сердечно пожелав ему благополучно добраться до места. Проводница, гремя в сердцах, унесла стаканы, так и не потеплев во взоре. Тяжко вздохнув, Евгений Семёнович снова переключился на пейзаж за окном.
Г Л А В А 4
"Интересно, а если бы я ехал в поезде по просторам, скажем, Канады, смог бы отличить канадские берёзы-осины от наших?" - глупая мысль вслед за ленивым взглядом скользила по кустам, деревьям, придорожным столбам. Растения за окном сливались в пёстрое зелёное месиво, мягкое покачивание убаюкивало. Сладкоё дрёме, как муха в меду, невозможно было сопротивляться. Отяжелевшая вдруг голова, пыталась найти опору на столе. Не в силах противостоять навалившейся сонливости, Евгений Семёнович Буряков, любимый племянник недавно усопшей тётушки, едущий с похорон домой, подставил под голову руки и сладко уснул.
Кто-то несколько раз заглядывал в купе, клацал дверной замок, звучала иностранная речь. Бурякову снился сон. Что-то из заграничной жизни. Как всегда во сне, важно не то, что там происходит, а что при этом чувствует, ощущает главный зритель. Буряков испытывал неземное блаженство. Заграница полна была ярким светом, милыми женщинами, шелковистыми прикосновениями. Благоухали ароматные цветы, напитки и почему-то автомобили. Не хватало только вывески над всем этим великолепием, но Евгений Семёнович и так знал, что находится в раю.
Здесь следует уточнить, что за свои тридцать с небольшим лет Буряков был за границей всего один раз, да и то по недоразумению. Так вышло, что на симпозиум по микроэлектронной куботехнике, вместо слёгшего с аппендицитом начальника, отправили его, молодого специалиста. И была та страна Польша. На симпозиум он прибыл с опозданием, но успел, тем не менее, прочитать доклад (им же написанный) и накачаться "Живцом" и "Жубром" - польским пивом, которым его усердно накачивала принимающая сторона. Где-то там же молодой аспирант Буряков потерял и девственность. В результате, о загранице у него осталось стойкое воспоминание чего-то нереального, сладкого и быстропроходящего, как и случившийся с Буряковым сон. На очередном разъезде вагон качнуло, и Евгений Семёнович очнулся. В купе он был уже не один. Напротив восседала пожилая дама в шляпе напоминающей летающую тарелку после неудачного приземления, из которой торчали конечности погибших "зелёных человечков".
-- Bonjour (Здравствуйте. Фр.), - произнесла обладательница инопланетного летательного аппарата с замечательным прононсом.
-- Угум-м-гу, - из осипшего горла выходил только сиплый звук. Буряков интуитивно подозревал, что дама с ним поздоровалась, но произнести что-либо членораздельное никак не получалось, кроме того, большую часть внимания привлекала эта чудовищная шляпа. Одна только мысль, что подобное можно класть на голову и показываться людям, вызывала судорогу. По всей видимости, Буряков слишком явно выражал мимикой свои чувства, потому что дама, продолжая устраиваться, с укоризной произнесла:
-- Comment allez-vous? Vous avez l`air un peu chiffonИ (Как вы себя чувствуете? У вас несколько помятый вид. (фр.).
Как и большинство российских граждан, редко имеющих дело с иностранцами, Евгений Семёнович испытывал некоторую робость в их присутствии. Дама тем временем, как-то сразу заполнила собой всё купе, действуя как полновластная хозяйка.
В дверь вежливо постучали, и на пороге возник смуглый элегантный молодой человек в фирменной белой куртке расшитой золотом.
-- Que voulez-vous madame? (Что желает мадам? фр.), - обратился он с учтивым поклоном к даме.
Дама удивительным образом проигнорировала
-- Que veut monsieur? (Что желает месье? фр.), - с той же интонацией обратился загорелый владелец белого генеральского мундира теперь уже к Бурякову.
"Так", - выдал характеристику происходящему Евгений Семёнович - "Полный вагон иностранцев, даже обслугу новую приставили. Ну, мы тоже не лыком шиты", - И уже приходя в себя после неурочного сна и лицезрения дамского аксессуара, потребовал:
-- Чаю, любезный. С лимоном и сахаром. Да покрепче.
Иззолоченный проводник продолжал улыбаться и, непонимающе смотреть на Бурякова. Тот повторил свою просьбу. Однако проводник всё так же преданно и бессмысленно взирал на пассажира.
-- DИsolИ, je ne comprends pas quest-ce que vous dites (Извините, я вас не понимаю. Фр.) - Проводник был вежлив до тошноты, но за чаем не шёл.
"Во, блин!" - В сердцах вырвалось у Бурякова, - "Эти их вагоновожатые и по-русски то не кумекают. Совсем обнаглели". И несколько раздражённо изобразил на пальцах процесс размешивания (растворения) сахара в стакане и последующего выпивания. Проводник радостно закивал, мол, понял, и отбарабанил:
-- Eh bien, monsieur, je vais vous chercher de l'eau (Хорошо, месье, я принесу вам воды. Фр.) - И попытался скрыться.
Мадам и здесь оставила за собой последнее слово, поймав молодого человека за золотую пуговицу и сурово потребовав:
-- J'ai aussi amener l'eau (Мне тоже принесите воды, Фр.)
Поезд продолжал наматывать железные километры, за окном мелькал неизменный берёзово-осиновый пейзаж. Дама, наконец, устроилась и, раскрыв, как показалось Бурякову, наугад книжицу в красивом дорогом переплёте, углубилась в чтение. Ну, такое название и перевести не трудно, книга называлась "Библия".
-- S'il vous plaНt, votre eau minИrale (Пожалуйста, ваша минеральная вода. Фр.)
Голос проводника прозвучал хоть и вежливо, но неожиданно.
"Вот научили подкрадываться". Проклятый халдей вместо чая принёс минеральную воду.
"А куда же они штатную проводницу подевали? Может в другой вагон перевели?" - Отхлебнув из принесённой бутылки - вода, надо отдать должное, оказалась вкусной и холодной - Буряков решил разведать обстановку.
В проходе несколько человек разглядывали то, что мелькало за окном.
"На что там смотреть. Всё везде одинаковое", - Раздражённо думал Евгений Семёнович, пробираясь в сторону купе проводников.
"Даже занавески на окнах ради иностранцев поменяли, и расписание на нерусском языке вывесили", - Раздражение нарастало и, не обнаружив в купе давешней молоденькой проводницы, Буряков зашёл в туалет. Наверное, вчера он посещал санузел с другой стороны вагона, потому что этот туалет радикально отличался от своего собрата чистотой, ухоженностью, а главное, яркими надписями, типа:
"Ne pas jeter le papier toilette et produits d'hygiХne, s'il vous plaНt " (Просьба не бросать в унитаз бумагу и средства гигиены. Фр.).
Или:"En l'absence de produits d'hygiХne fИminine, se rИfИrer au guide" (В случае отсутствия гигиенических средств, обратитесь к проводнику. Фр.).
Последнее, уж ни в какие ворота не лезло. Приведя себя в порядок, Буряков твёрдо решил выяснить, что тут происходит. Почему на территории родной страны (а вагон неотъемлемая её часть) все надписи вдруг стали на иностранном языке, и проводники не по-русски заговорили. Загорелый адмирал в белом мундире не объявлялся. Тогда Евгений Семёнович решил обратиться к ближайшему пассажиру и выяснить:
-- Скажите, любезнейший, во сколько мы прибываем в Коноваловку?
Сия станция представляла собой форпост цивилизации на пути в родной город, и там поезд должен был стоять целый час. Пассажир внимательно осмотрел Бурякова с головы до ног, выслушал повтор вопроса о Коноваловке с уточнением, что это в Томской губернии, а не краю света, и на хорошем русском языке с небольшим акцентом ответил:
-- Это Канада, родной, провинция Квебек. И сейчас мы прибываем в Монреаль.
Г Л А В А 5
Чушь несусветная. Какая Канада с Квебеком в Монреале. Но сердце нехорошо заныло. И Буряков как-то сразу поверил незнакомцу. Не поблагодарив, он рванулся в своё купе. Дама была на месте, её "летающая тарелка" тоже, сумка с вещами на месте. Но ведь Канада. Мать её.
Евгений Семёнович стоял посреди купе, нервно вращая перстень, прихлёбывая воду, и лихорадочно пытался выработать план возвращения на Родину. Он верил и не верил. Хорошо, можно дождаться прибытия на вокзал, где сразу станет ясно на каком он свете. А если это и в самом деле бывший английский доминион? Объяснения с полицией (документы только российские), визит, если отпустят, в консульство, что ещё там скажут, а валюты - полный ноль. Это только первое что приходит на ум. От одного перечисления неприятностей заныли зубы. Чёрт, как вдруг захотелось домой, к русским берёзкам-осинкам.
Хлопок, рывок, слабая вспышка. Буряков всё ещё теребил перстень, вцепившись в бутылку, а вокруг уже всё изменилось. Пропала пышнотелая дама, купе стало как-то тусклее выглядеть, и берёзки-осинки за окном гораздо ярче показались.
Евгений Семёнович потянул в сторону занавеску, чтобы лучше разглядеть за окном Родину (он уже не сомневался, что это она), выдернул из гнезда карниз, полез его устанавливать, опять уронил. За этим занятием его застукала проводница в обычном синем пиджачке с эмблемой Российских Железных Дорог.
-- Чай будете? - нарочито грубо предложила она, с осуждением глядя на занавески в руках Бурякова.
-- Да, пожалуйста, два стакана с лимоном и сахаром, - скороговоркой, боясь, что проводница исчезнет, как та дама из Канады, Евгений Семёнович сделал заказ, и, глядя на скомканную тряпицу в своих руках, виновато улыбнулся, - Извините.
А потом они пили вдвоём чай в пустом купе полупустого вагона. Глазели на бутылочку минеральной воды, на которой не было ни слова по-русски. Симпатичная проводница Елена сходу отмела осторожные намёки Бурякова на её возможную временную замену на канадского вагонного генералиссимуса. За окном мелькали берёзы-осины. Собирался дождик.
Буряков аккуратно и не заметно стянул под столом с пальца серебряный перстень и убрал подальше в шкатулку. Сейчас купе являло самое уютное место на свете. Был тот самый редкий момент жизненного перепутья, когда с одной стороны, что называется "ангел пролетел", а с другой, чувствуешь, что это затишье перед бурей. Приближалась "точка бифуркации" (Point of Bifurcation). И надо правильно угадать вектор. Пока он не угадал тебя.
Г Л А В А 6
Как человек разумный, Евгений Семёнович не стал перегружать себя странными происшествиями в вагоне, отложив выяснение до более спокойных времён. Его ждали накопившиеся рабочие дела, большая уборка в доме и тихий отдых (после всех трудов) в приятном одиночестве. Возвращение в привычную неспешную жизнь ещё не старого холостяка. Собственно, если ты не желаешь перемен, то они обычно с тобой и не происходят. Ежели тебя влекут приключения, то ты их обязательно найдёшь. Человеку свойственен такой дуализм. На словах он за покой и размеренность, предсказуемость и безопасность. А внутри сидит неугомонный чёртик, подзуживает, подталкивает отчебучить какое-нибудь коленце.
Чёртик у Евгения Семёновича гнездился маленький, слабый, можно сказать диетический. В обычном состоянии с хозяином он ничего поделать не мог, зато обладал колоссальным терпением и, в ожидании подходящего момента, по пустякам не шебаршился.
Работа-дом, дом-работа - извечная карусель, которая затягивает, а точнее засасывает покруче иной трясины. Причём в таком режиме и время течёт по-другому - незаметно, действительно, как водичка в песочек. Так и минуло несколько месяцев, как не стало у Бурякова любимой тётушки. Его продолжали теребить по поводу наследственных дел, то вездесущие как тараканы адвокаты, то сами родственники, приглашая, а зачастую и требуя, прибыть в тот или иной город, подписать очередную бумагу, что-то засвидетельствовать, или решить чей-то спор. На все подобные поползновения и покушения на его мирную жизнь Буряков отвечал категорическим отказом, считая свою миссию в этом печальном деле завершённой.
Вагонная история тоже стала потихоньку истираться из памяти. Сознание услужливо (для собственного же спокойствия) вносило свои правки, представив совершенно фантастическое посещение Канады, как обычный похмельный сон. Правда оставалась улика - бутылочка минеральной воды, вся из себя французская. Да и ещё одна, с коньяком, та самая четвёртая, которую, правда, унесли попутчики. Чтобы эта одинокая бутылочка не отсвечивала загадочной тайной, Буряков её от греха убрал подальше на антресоль вместе с унаследованными от тётки шкатулками и мешочками.
Вполне возможно, что для кого-то жизнь существенно упростилась бы, знай он свою судьбу заранее. Можно было бы чего-то и избежать, увильнуть, отсрочить. А если эта судьба безальтернативна, никаких тебе шагов вправо или хитрых финтов, тогда сиди и жди весь в муках того самого предрешённого рокового события. Ну а когда не знаешь, так и спишь спокойно. Может на тебя из будущего личный падучий астероид надвигается, а тебе хоть бы что. Кушаешь на завтрак овсянку на обезжиренном молоке с варёным яйцом, повязываешь перед зеркалом полосатый галстук, ждёшь на остановке троллейбус и не подозреваешь, что "Аннушка уже разлила подсолнечное масло", а судьба (или кто там сегодня командует парадом) только что переключила рубильник из положения - "мирная тихая жизнь" в позицию - "эх, что щас будет".
Вторая половина дня в пятницу для Бурякова заранее была покрашена в розовый цвет. Завтра прибывала из рейса Елена, и они могли побыть пару суток вдвоём. Отношения с проводницей того самого поезда успешно развивались, и дело неуклонно шло к свадьбе.
Кто-то может на это скривиться, мол, что же тут за главный современный герой, у которого в невестах простая проводница, а не стриптизёрша или порнозвезда. Ну, для кривящихся мы и пожелаем в спутницы жизни порнозвезду, а Бурякову оставим простую проводницу (из них лучшие жёны получаются). Вообще, Евгений Семёнович считал, что если уж брать кого-то в супружницы, то, главное здесь, чтобы человек был хороший, а там, где водятся стриптизёрши, хороших людей по определению не бывает. Короче говоря, наш герой вначале выбрал водоём, в котором собирался ловить рыбку, а уже потом взялся за удочку.
В качестве будущей хозяйки дома Елена соответствовала самым строгим требованиям любой свекрови, буде такая имелась. Работящая, добрая, ласковая и терпеливая, а кроме того она была молода и хороша собой. Ко всему прочему, по цвету волос она относилась к шатенкам, а значит, была девушкой не злобливой и не глупой. В проводницы же пошла по причине природного любопытства и тяги к путешествиям. Постепенно и то и другое обычно рассасывается, поэтому Буряков достаточно снисходительно смотрел на увлечение своей избранницы железнодорожной профессией, как на явление временное.
И так, сегодняшний вечер Евгений Семёнович намеревался посвятить приведению своего всё ещё холостяцкого жилища в надлежащее состояние, приобретению более изысканных деликатесов, чем сосиски и пельмени, и обдумыванию культурпрограммы на ближайшие два дня.
Звонок мобильного телефона тут же оживил нехорошие предчувствия, а голос в трубке мгновенно заставил напрячься, Буряков сразу узнал его. Все планы на долгожданные выходные с его избранницей, из статуса мероприятия практически предрешённого переходят в разряд проблематичных, с постепенным сползанием в полный провал.
Видимо подсознательно Буряков всегда опасался появления Родригеса, а это был именно он, хотя и рассчитывал в том же подсознании, что как-нибудь всё рассосётся и неприятный человек куда-нибудь сгинет. Не сгинул. И при первой встрече Буряков сразу догадался, что ищет иностранец, прикидывающийся старым тёткиным знакомым, к чему подбирается. Уловка с отфутболиванием его ко всем родственникам сработала только частично. Родригес, видимо, посетил всех наследников и вернулся в исходную точку. Ему нужны были шкатулки и мешочки. Это теперь, как сложенное два плюс два, стало понятно Евгению Семёновичу, и нечего было обманывать самого себя. Родригес охотился за тёткиным наследством, и для него эти шкатулочки представляли конкретный интерес. Однако сегодня Буряков обладал уже кое-какой информацией, хотя и не полной и весьма малоправдоподобной о том, что же находиться в тёткиных коробочках.
Евгением Семёновичем, этим достаточно хладнокровным и выдержанным человеком вдруг овладел приступ ярости. Мало того, что этот тип охотится за тем, что ему не принадлежит, лжёт, выдавая себя за тётушкиного друга, он ещё и вознамерился испортить, ни много ни мало, а его складывающиеся отношения с Еленой. Не дожидаясь окончания длинной сахарно-вежливой вступительной тирады Родригеса, Буряков оборвал его и довольно грубо объявил, что занят, встретиться не может и в ближайшее время просит его не беспокоить.
На другом конце радиоволны такого отпора не ожидали, но с пониманием отнеслись к проблемам мистера Бурякова. Родригес не стал настаивать на немедленной встрече, но высказал пожелание в обозримом будущем увидеться.
Чуть поостыв после неожиданной для самого себя вспышки, Буряков с тоской осознал, что только что подтвердил подозрения Родригеса о местонахождении искомого, а кроме того, у него теперь, похоже, появился враг, причём весьма опасный.
В какой-то момент показалось, что ситуация безнадёжна, что Евгений Семёнович отныне становиться дичью для алчного охотника за наследством. И тут Буряков вспомнил о Елене. За время их знакомства девушка проявила себя более практичным человеком, чем её жених. Справедливо полагая, что двумя головами они смогут лучше сопротивляться одной голове Родригеса, Буряков решил посвятить в свою тайну Елену.
Г Л А В А 7
Поезд прибыл вовремя. Молодые люди были искренне рады видеть друг друга. Оставим их ненадолго, всего лишь до субботнего вечера, когда утомлённые, утолив первый голод, они решили пообщаться уже на другом языке.
А общались они так - Буряков говорил, Елена внимательно слушала, со всей серьёзностью вникая в ситуацию. Как-никак её это теперь касалось в не меньшей степени. Поверить в происходящее ей было несколько проще, поскольку, в определённой мере девушка, хоть и косвенно, но принимала участие в последних событиях. Буряков постарался изложить свои взгляды как можно суше и беспристрастней, в подтверждение продемонстрировал унаследованные мешочки, коробочки и шкатулочки. Оба, теперь уже с превеликой опаской перебирали содержимое, раскладывая подозрительные предметы на столе.
Были тут кулоны и цепочки, перстни и браслеты, какие-то цветные камни, металлические стержни и пластины, трубочки из серебра и напёрстки из золота, два махоньких премилых зеркальца, набор иголок и ниток, и прочее и прочее. Злополучный перстенёк тоже был на месте, тускло отсвечивая замысловатым вензелем. Его Буряков даже в руки побоялся брать, концом авторучки, как что-то ядовитое, выложил печатку рядом с прочими артефактами.
Елена некоторое время сосредоточенно наблюдала за манипуляциями Евгения Семёновича, а затем в ней проснулась женщина. Отдельные предметы ювелирного искусства были весьма хороши, и если на Бурякова их чисто внешняя магия не действовала, то вот женское сердце не устояло. Выбрала, прицелилась и надела браслетик с зелёными камушками. Евгений Семёнович, бедняга, даже, как говорится, охнуть не успел, а вместо нормального человеческого кандидата ему в жёны, на стуле оказалась здоровенная жаба. Пучеглазая, пупырчатая, зоб туда-сюда колышется - щас басом квакнет. А волшебный браслетик уже у неё на шее или как там, у жаб это называется. Одной частью сознания Буряков даже успел отметить, что серебряный браслетик с зелёными камушками жабе очень даже идёт (чуть не сказал, к лицу).
Вторая половина того же сознания Евгения Семёновича порывалась жабу, то есть Елену, свою суженую, крепко отругать за полное пренебрежение правилами техники безопасности при обращении с особо подозрительными магическими предметами. Остановило то, что жаба, то есть Елена в облике жабы, может не понять речь человеческую, тогда получится то же самое, как если бы он корил табуретку.
Некоторое время посидели, молча привыкая к новой обстановке. Жаба глядела на Бурякова, изредка лениво моргая, Буряков - на жабу, не моргая совсем. Что-то надо было делать. Первое, что напрашивалось - удалить с жабы браслетик, только так, чтобы самому в жабы не податься. Для проведения операции Буряков решил принять все меры предосторожности и - разыскал в старых инструментах огромный металлический пинцет (дань увлечения в молодости художественной фотографией), надел резиновые перчатки и приступил к удалению инородного тела. Жаба признаков беспокойства не проявляла, поэтому ухватить браслетик труда не составило, затем резкий рывок вверх и - ву а ля - на стуле, жмурясь от света, сидела Елена в человеческом обличье.
В своё превращение в земноводное Елена почему-то верить отказалась, считая, что жених её, пользуясь моментом, слегка разыгрывает.
-- Надо было тебя предварительно сфотографировать, - пробурчал Буряков, избавляясь от перчаток.
Со слов Елены, у неё просто на минутку перед глазами всё поплыло, и цвет пропал.
-- Конечно, все жабы-лягушки видят мир в чёрно-белом изображении и только то, что движется. Хочешь ещё раз попробовать? - Буряков нацелился пинцетом на браслетик.
-- Нет. Спасибо, в другой раз, - резко поменяла своё мнение Елена - Я тебе уже верю.
-- Тогда продолжим - И они принялись ревизовать шкатулочки и мешочки, теперь, правда, надев перчатки и исключительно пинцетом, на Аллаха надейся, а верблюда привязывай.
Как водится в таких случаях, ни в шкатулках, ни в коробочках инструкций по эксплуатации не оказалось. Не обнаружилось ничего подобного и в ворохе тётушкиных документов, которые Буряков добросовестно перебрал. Отсюда следовало - каждое изделие подлежит всесторонней проверке на предмет его свойств, Евгений Семёнович применил термин - экспериментировать, чем сильно напугал невесту. Она вообще, не видя практической пользы от всех этих "сокровищ", а одни только сплошные неприятности, предложила упаковать шкатулочки в старый чемодан и убрать, куда подальше обратно на антресоль, или кому-нибудь на дачу подбросить. Может так и следовало поступить, утопив наследство в городской речке, только Родригеса этим не остановить. А самое главное - Евгений Семёнович уже попал в паутину загадочной тайны неизвестного волшебства. Он ещё что-то отвечал, как-то поддакивал Елене, но это была агония любопытной мухи в тех самых волшебных тенетах. Неизвестное и Загадочное поманило, привлекло и не собиралось отпускать. В то же время, остатками здравого смысла Буряков понимал, что одному ему с задачей исследователя (как минимум) не справиться, нужен, как не крути, ассистент. Елена, как никто другой подходила на эту роль. Оставалась самая малость - заинтересованность ассистентки в конечном результате.
Мы рабы своих желаний, тем более если они связаны то ли с волшебством, как в детских сказках, то ли с оккультной магией для взрослых. Буряков решил не отступать. Минут сорок Евгений Семёнович разливался перед Еленой соловьём, суля, в результате освоения тёткиного наследства неизмеримые блага - шубы, машины, старинные драгоценности с бриллиантами, поездки в дальние заграницы. Елена заворожено слушала песню жениха, прикидывала и делала вид, что всему верит. И, на мой взгляд, правильно делала. Ведь если не верить, то откуда же всему этому браться. Да и вообще, за ради материального благополучия люди рискуют гораздо больше. Так что Елена тряхнула головой и согласилась пойти в ассистентки.
Г Л А В А 8
Для начала, Евгений Семёнович решил теоретически подковаться и заглянул в интернет. В интернете, как всегда, всего было полно: от обоснования судебных исков к итальянским сейсмологам недовольных их прогнозами властей, до свежих порнозвёзд. Магия в сети имела вполне политический уклон, а практические советы напоминали рецепты школы Гарри Поттера. Неудовлетворившись "инетом", Буряков направился в местную библиотеку. На его запрос старушка, которая должна была ещё помнить Первую Империалистическую, вывалила на стойку десяток драных томов, изданных в пятидесятые годы и, посвящённых, в основном, разоблачению шаманства, оккультизма и прочей магии. И ни одной книги в подтверждение реальности существования предмета исследования.
Буряков перелистывал тома, пропитанные плесенью и, канувшей в лету идеологией, морщился то ли от пыли, то ли от осознания безнадёжности затеянного - найти в городской библиотеке пособие по практической магии. Короче говоря, на тот момент, Евгений Семёнович расстроился - на литературные источники он возлагал последнюю надежду.
-- Э-э, милок. Тебе, наверное, что-то посерьёзнее надо, чем пролетарское злопыхательство, - И библиотекарша надолго исчезла в недрах такого же, как она старого здания.
Ох уж эти старые провинциальные библиотеки, которых по счастливой случайности не коснулась рука очередных реформаторов от культуры, разносчиков прогресса, хороших забывателей старого и плохих понимателей нового. Трусливые и ограниченные, а чаще просто необразованные, но агрессивные в своём невежестве. Пигмеи, дорвавшиеся до права подписи под указами о зачистке библиотечных фондов, эдаких карательных операциях против истории и культуры. Что оставили они, кроме актов об уничтожении и сдаче этих самых фондов в макулатуру?
Грохот и столб пыли вернули Бурякова к действительности. Это вернувшаяся из неведомых глубин книгохранилища, старушка, притащила несколько фолиантов, перевязанных разноцветными тесёмками. Судя по её хитрому и довольному морщинистому личику, она только что совершила, как минимум, идеологический теракт, и ждала похвалы. И Буряков срочно похвалил героиню культурного фронта. В конце концов, старушка совершила гражданский подвиг, сохранив для заинтересованного потомства, в лице Евгения Семёновича, некие запрещённые инкунабулы. При ближайшем рассмотрении, чудом сохранившиеся литературные источники, оказались монографиями времён Хрущёвской оттепели на тему практического применения оккультных предметов из народного фольклора в основном отечественного происхождения.
С первых же страниц Буряков проникся капитальным характером труда некоего Задунайского Т.Т. Солидный академический слог, диаграммы, рисунки, ссылки, цитаты. Таким текстам, по крайней мере, за оформление хочется верить, мысли и выводы из них высекать в мраморе и отливать в бронзе.
Библиотечный страж культуры отказалась регистрировать выдачу подпольной литературы, пообещав, напоследок, что постарается потрясти неучтённые фонды более основательно и всё обнаруженное предоставить в распоряжение любознательного молодого человека.
Г Л А В А 9
Запретный плод, хотя сегодня уже и не запретный, а просто музейный экспонат, над которым все грозы давно отгремели и вихри отшумели, он всегда сладок, что бы там не вещали телепуритане. Возвращаясь к манускриптам - чтиво оказалось весьма увлекательным само по себе. Поражала глубина владения автором необычного предмета. Буряков листал жёлтые хрупкие страницы, глотал несколько академического слога текст, и удивлялся - какой пласт культурно-исторического прошлого целой нации похоронен невежеством и глупейшими предрассудками.
Хотя, если разобраться - новая жизнь, новые легенды и мифы, городская среда на место леших и домовых посадила сбрендившие компьютеры и злобных киборгов. Кто теперь боится Бабу-Ягу? Да никто, даже дети старше трёх лет уверенно объяснят, что это персонаж из давно устаревших детских сказок. Зато боятся акул, хотя лицезрели их только на экранах телевизоров. А ещё боятся птичьего, свиного и огуречного гриппа. А по существу, совершенно зря. Я, собственно, не о вирулентности штамма H2N1 и иже с ними, тут вообще достаточно общеизвестных мер антигриппозной и противопростудной профилактики, известной ещё со времён "Мойдодыра". Или, там, акулы. Чего их боятся, если ты купаешься только в собственной ванне и в общественном пруду на даче. Хотя промелькивают сообщения, то об отбившихся от стада трёхметровых крокодилах в Москве-реке, то о беглых пираньях в Матушке-Волге. Ну, это больше из области приколов. Хохмы ради можно и в Енисей пару касаток выпустить.
А вот то, что Бабу-Ягу с лешими перестали бояться - это зря, погорячились списать заслуженных персонажей, спровадить их на пенсию. А вот, кстати, учитывая, весьма эзотерическое происхождение и образ жизни мелкой международной нечисти, она, эта самая нечисть получила в последнее время шанс снова занять достойное место на Земле. Надо быть справедливыми по отношению к троллям, феям, гоблинам, эльфам и прочим баньши - они всё чаще мелькают на экранах и страницах, оживлённые фантазией писателей и кинотелесценаристов. Я очень переживаю за нашу национальную нечисть - кикимор, русалок, водяных, даже за родного Кащея-бессмертного, как бы там его не называли по белоруски и украински.
Чем наши упыри и вурдалаки хуже ихних вампиров. Однако им почёт и уважение, а нашим забытьё. Оказалось - наши даже лучше, по крайней мере, благороднее, не по происхождению, а по поведению. В пыльной монографии, среди многочисленных анализов, аналогий и сравнений, Евгений Семёнович обнаружил эпизод, относящийся, якобы, к ХI веку, где, не поделившие половецкую княжну бились два рыцаря - пришлый сэр Меровин и наш суздальский Святогор. У западника в руках поминается меч Экскалибур, у нашего - меч Святого Бориса (из Киева взятый). Подробности боя в монографии опущены, как и все художественные излишества описания рыцарей и княжны, указан только результат. Наши победили со счётом 3:0. Потому что рожу пришлому начистили, несмотря на его знатный меч, княжну отобрали, да и ещё всю его свиту по степи разогнали.
Буряков вспомнил покойную тётушку "квасную патриотку", которая не уставала повторять при любом стечении народа, что русский дух непобедим, а в разговорах на тему соперничества с Западом добавляла, что наши ракеты всегда толще. Ознакомившись с описанием боя двух легендарных мечей и рыцарей при них, Евгений Семёнович так же испытал некоторую гордость за отечественное оружие и моральный дух.
Всё это было весьма увлекательно, но прямого отношения к поставленной задаче не имело. Буряков уже начал подумывать, что с монографиями Задунайского он снова вытащил пустой номер, когда на странице 121 обнаружил знакомый рисунок. На отдельном вклеенном листе простым карандашом, очень тщательно, то ли сам автор, то ли кто-то из бесфамильных помощников изобразил знакомый перстень с анаграммой. Надпись чёрной тушью под ним гласила: "Перстень эмира Бухарского Али-Раш-Муда (посмертный). ХIII век, золото, гробница Али-Агал. Найден в 1941 году экспедицией проф. Турчанинова В.Г." Это уже было кое-что.
Евгений Семёнович со всеми предосторожностями извлёк перстень, разместил на газете рядом с рисунком и принялся сравнивать. Арабские руны, переплетаясь хитрыми змейками, заполняли всю поверхность ложа, образуя красивый, но непонятный орнамент. Зато в середине композиции располагался вполне узнаваемый значок - стилизованное изображение какой-то длинношеей птицы.
"Летаем, значит" - с неожиданным для себя неудовольствием отметил Буряков, видимо припомнив свой Канадский вояж. В описательной части к изображённому артефакту скупо сообщалось, что находка передана в музей истории города Самарканда. Об удивительных свойствах перстня не было сказано ни слова. Правда, двумя страницами далее, обнаружился текст, проливающий некоторый свет на историю с перстнем.
"Легенда гласит" - Значилось по тексту - "Что владельцем кольца может быть только достойнейший из смертных, кому благоволит Аллах, милостью своей, дозволяя пользоваться его силой". Далее сообщалось, что произнеся необходимое заклинание (текст которого, естественно утрачен) и повернув кольцо на пальце нужное количество раз, можно перенестись в любую точку подлунного мира.
Откинувшись на спинку стула, Буряков почувствовал, не только как сильно затекла спина от напряжённого сидения над фолиантами. Он и сам не отдавал себе отчёта, что именно искал в рукописях - то ли доказательств, то ли опровержений магического происхождения тёткиного наследства. И вот пришло, хоть и косвенное, подтверждение, теперь Буряков начал терзаться новыми сомнениями - а хорошо это или плохо.
Вся история с наследством, помимо его воли развивалась так, что затягивала Евгения Семёновича в какое-то беспокойное и опасное приключение. И он снова и снова мучительно размышлял - "А надо ли оно ему?".
Хорошая по здешним меркам работа, приличное жильё, невеста Елена - красавица и умница. Так кого же рожна он будет рисковать этими жирными синицами в руках? И ради чего? А ведь где-то совсем рядом нарезает круги тёмная личность - Родригес! Может поторговаться, да и продать весь этот магический хлам Родригесу за хорошие деньги. Устроить пышную свадьбу, медовый месяц с путешествием на Острова. И зажить тихой мирной жизнью простого счастливого обывателя, вспоминая маленькое вагонное приключение, как семейную легенду, предание для пересказа внукам, сидя с бокалом чего-нибудь покрепче у горящего камина.
А вот если оставить всё как есть, да ещё и углубиться в исследования загадочных предметов, то можно нарваться на всяческие неведомые неприятности. Не говоря уже о том, что само тёткино наследство представляет опасность. Да и хранить в доме его, убеждал себя Буряков, не самое мудрое решение.
Не последним аргументом в размышлениях Евгения Семёновича, повлиявших на окончательное решение, было подспудное недовольство тётушкиным решением, подбросить ему вместо тривиальной дачи в Кузьмолово или квартиры в Митино, эти бесполезные, но весьма опасные магические побрякушки.
Вывод получался отсюда один, поскольку Родригес телефона не оставил - дождаться его очередного звонка (а куда он денется?) и, поторговавшись умело, выручить за магический скарб миллион рублей (такая цифра Бурякову нравилась). И он принялся ждать звонка.
Г Л А В А N 10
Но, как говорится, человек предполагает, а Бог располагает. Нет, звонка как раз Буряков дождался, но несколько не такого, как ожидал. Голос Родригеса он узнал сразу, только теперь он звучал жестко с металлическим отливом. Родригес уже не просил, он требовал, а проще говоря, ставил ультиматум.
-- Вы повели себя в корне неверно, молодой человек. Вы нагло попытались меня провести, обмануть, заставили совершить длинный и никчемный вояж по вашим алчным родственникам. Разговор у нас с вами теперь будет совсем иной, и условия другие. Более того, вы их выполните беспрекословно.
Евгений Семёнович прижимал к уху мокрую от холодного пота трубку, всё больше сознавая, что Родригес не шутит, и со своим решением отскочить от ситуации он - Буряков, безнадёжно опоздал. А голос тем временем выдавал всё новые подробности наползающего несчастья.
-- Вы передадите мне безвозмездно все предметы, которые достались вам от вашей тётки. Все - это значит все до одного. Только в этом случае ваша невеста вернётся к вам целой и невредимой. На размышления я даю сутки. После этого либо вы выполните мои условия, либо с вашей невестой поступят в соответствии с обычаями моей страны.
Гудки в трубке известили конец разговора, но никуда не делось, то холодное и тяжёлое, что забралось в желудок и лишило воли к сопротивлению. Зло неожиданно пришло в дом и без спроса в нём поселилось.
Поскольку Родригес, скорее всего, умышленно, не уточнил, каковы обычаи его страны, да и вообще, что это за страна, воображение Евгения Семёновича тут же принялось рисовать картины одна другой ужаснее. Имя, внешность, акцент Родригеса предполагали возможным местом происхождения Испанию, Португалию и прочую Латинскую Америку. Отсюда логический мостик к инквизиции, Торквемаде, "испанскому сапогу", "поясу ведьм". Модные в последнее время передвижные, кочующие музеи ужасов восковых фигур, давали богатую пищу насмерть перепуганному воображению.
Как за спасительную соломинку Буряков ухватился за телефон. Слабенькая надежда, что всё это блеф, тут же развеялась, когда в трубке вместо Елены снова зазвучал голос Родригеса.
-- Никакого обмана, молодой человек. Голос возлюбленной вы сейчас услышите.
Елена держалась из последних сил, опыт проводницы помогал выходить из разных затруднений, но Бурякова ей было не обмануть. Голос дрожал и срывался. Ей было очень страшно, хотя Елена и уверяла, что с ней всё в полном порядке.
-- Как видите, с вашей невестой здесь обращаются весьма любезно, но хочу ещё раз напомнить о сроке - сутки. Да, и ещё одно тривиальное напоминание - обращение в милицию только ухудшит ваше положение.
И опять эти проклятые гудки. И бессильная злоба.
"Чёрт бы побрал мою разлюбезную тётку с её проклятым наследством. Дьявол побери эти колдовские штучки. И, чёрт побери, всю на свете магию и колдовство, от которых одни неприятности" - В сердцах восклицал Буряков, бегая по кругу вокруг стола гостиной.
Конечно, Евгений Семёнович благополучно забыл, что благодаря унаследованному магическому кольцу, он познакомился со своей суженой. Но не будем придираться по мелочам, ему сейчас не до тонкостей - суженую, откуда бы она не взялась, надо спасать. Намотав две сотни кругов по своей малогабаритной гостиной, передвигая на ходу стулья, перекладывая с полки на подоконник и обратно книги и пытаясь найти выход бушевавшим внутри эмоциям в механических действиях, Буряков неожиданно испугался другого. А, что если Родригес врёт. Заберёт всю тёткину магию и обманет. И не только Елену не освободит, а и от него избавится с помощью той же магии. Ему-то наверняка известно, как пользоваться всеми этими причиндалами, раз он за ними так усердно гоняется. И зачем ему нужны потом свидетели его неблаговидной деятельности в России?
Евгений Семёнович плюхнулся на стул, обхватил голову руками и, как положено в такой ситуации, застонал (сквозь зубы). Как бы ни были предсказуемы действия нашего героя, и как бы банально он ни выглядел сейчас - эмоции его были настоящими и горе неподдельным, не говоря уж о страхе за себя и невесту. Его стоит пожалеть, ему следует посочувствовать. Более того, ему сейчас нужна помощь, даже в виде правильного совета. А какой тут может быть совет? Конечно - сопротивляйся! А как всё-таки насчёт помощи? Подсунем-ка мы ему прямо под затуманенные очи те самые манускрипты о магии и её носителях.
Вот. Подсунули. Сидит. Смотрит. Но пока ничего не видит. Начинаем нашёптывать на ушко, эдак тихонько, ненавязчиво, всякие прописные истины. Типа: "врачу - исцелися сам"; "где вход - там и выход"; " кто с мечом к нам придёт - от меча и сгинет". Ну, последнее, может уже перегиб некоторый, ближе к призывам к патриотизму. Но эффект-то есть. Вчитался. Задумался. Размышляет.
Г Л А В А 11
Поединок с магом - самое простое на свете дело. Это на шпагах тяжело - надо иметь основательные навыки фехтования, постоянно поддерживать себя в форме. Какие-то хитрости здесь малоэффективны. То же самое в боксе, или там в карате. А с магом можно даже мордально не встречаться, как в шахматы по переписке. Берёшь волшебную палочку, говоришь заклинание, взмахиваешь её эдак волнообразно слева направо (обязательно так, это важно) и, противник повержен. Главное чтобы твоя палочка была сильнее его палочки и заклинание более могучее.
Глупость редкостная так считать, если это только глупость, а не что-то большее. Тысячелетний опыт человечества гласит - профессионал всегда сильнее дилетанта, чтобы эти самые дилетанты не болтали, иначе не было смысла чему-то учиться. Конечно, бывают удивительные случайности, на которых, собственно и возникают легенды о поверженных чахоточными рыцарями великанах, драконах, циклопах. При этом скромно умалчивается о тысячах полёгших воинов до того как. Числом брали. Есть, правда ещё такие варианты как: "рояль в кустах", "звонок другу", "пулемёт в рукаве". У вас есть, на всякий случай, пулемёт?! А друг - дипломированный волшебник?!
Тогда я расскажу, что получилось у Бурякова. Наше с вами нашёптывание своё дело сделало. Перечитал он более внимательно монографии, естественно, уже глазами не празднолюбопытствующего, а лица кровно заинтересованного. И нашёл через ссылку в приложении длиннющее заклинание, помещённое в качестве подтверждения какой-то мудрой мысли автора. Евгений Семёнович прочитал его раз по диагонали, потом ещё, потом снова. Язык, вроде как понятный, не старославянский, не арамейский и, даже, упаси Бог, не этрусский - а не читается. В конце концов (с моей подсказки), до Бурякова дошло - важна не смысловая нагрузка текста, а его живое звучание. И чем эмоциональнее, я бы даже сказал, распевнее прозвучит заклинание, тем выше эффект.
Тренировался часа три, пока не распух язык, но получалось уже неплохо. Тут ещё сказалось давнее увлечение - в школьные годы посещение драматического кружка, а потом - три года хор (очень рекомендую родителям отдавать маленьких детей в разные кружки и секции, кто знает, где что может пригодиться). Выпитые два сырых яйца, вернули силы горлу. Тренировка продолжалась.
Оставим пока Евгения Семёновича шлифовать звучание магической формулы и вспомним о другом. Чтобы заклинание сработало, помимо текста, нужен ключ или пароль, или код (это кому как нравится), без которого любое заклинание - пустой звук. Ну и, само собой, волшебная палочка, меч, кристалл либо другой материальный носитель, через который и свершается магия. Это мы тоже хорошо знаем.
На роль материального носителя у нас уже заявлен перстень. Собственно, объект не хуже любого меча или масляной лампы. Посидев полчасика, и покумекав над шарадой, Буряков и ключ нашёл и какой стороной им пользоваться определил. Ну что ж, все три составные части оружия на месте, враг наличествует, воля к победе над супостатом тоже. Надо отдохнуть, подкрепиться и в бой.
Евгений Семёнович подкрепился тем, что первое подвернулось под руку - холодные сосиски и яблоки. Питательно. А вот отдохнуть толком не получилось, ни поспать, ни просто поваляться на диванчике. Беспокойные мысли жужжали в голове, как сердитые шершни, возвращаясь к одному и тому же вопросу - как усилить план предстоящей атаки, сделать его успешным на сто пятнадцать процентов. Стратег мучился перед боем как настоящий полководец. В плане чувствовались солидные прорехи, шершневидные мысли-сомнения лезли в эти щели, копошились там. Евгений Семёнович тут же придумывал, как и чем конопатить трещины, увеличивая, тем самым свои шансы.
Усталость взяла своё, задремал Буряков, забылся беспокойным сном. И привиделась ему смертельная битва с Родригесом. Правда звали его во сне по-другому, но внешне - вылитый Родригес (даже бородка на месте) и голос такой же - жёстко-слащавый. И напал на него наш герой, и сразился. Только сразился не магией, а полицейской дубинкой. И так хорошо приложил противника между глаз, что вырубил его с первого раза. Вся магия из Родригеса вылетела, осыпалась, как перезрелая алыча, и стал он тихим безобидным старичком-шарманщиком.
Сон освежил. Сновидение подбодрило. Буряков решил, что настала пора действовать. Два часа ночи самое лучшее время для битвы с врагами. Самым тщательным образом Евгений Семёнович оделся - кроссовки, джинсы, тёмная футболка, туристский нож в кожаных ножнах, фонарик. Для устрашения или придания дополнительной храбрости, на голову Буряков повязал чёрный платок по методу банданы. Кольцо и текст заклинания лежали на столе, готовые к применению, но чего-то не хватало. Вспомнив о приснившейся полицейской дубинке, наш рыцарь метнулся по квартире в поисках какой-нибудь подходящей замены. На кухне обнаружилась скалка, чёрт знает какими путями проникшая в дом, старая буковая, тёмная. Оружие, конечно не полицейское, но весьма эффективное. В последний момент, следуя какому-то наитию, Евгений Семёнович зачерпнул из магической шкатулочки горсть так и не опознанных предметов колдовского ремесла. Ну, вот, теперь готов.
И всё получилось. Перемещение в нужную точку пространства произошло как по нотам. Только вокруг темно. Ошибка первая и очевидная - старт из освещённого ярким светом помещения. Глаза привыкают медленно, перед ними вместо врага - цветные круги. Проверенный способ - надавить на глазные яблоки - аккомодация пройдёт быстрее. Нажимает, открывает. О-ля-ля!
Г Л А В А 12
Мельница. Евгений Семёнович находился на мельнице. Там, где мелют муку. Отродясь в таком месте ему бывать не приходилось, но ошибиться, даже в полутьме было невозможно. Колёса, рычаги, мешки с мукой и запах, специфический запах мукомольни. А ещё пыль. Первое же движение подняло клубы прогорклой мучной пыли. Неожиданность места прибытия на несколько минут сбила Бурякова с ритма праведной борьбы со злом. Поначалу он опасался включать фонарик, боясь привлечь внимание противника. Но Родригеса, похоже, на мельнице не было. Зато имелась Елена, сладко, как сурок, спящая на самом высоком штабеле мучных мешков. Родригес её даже не связал.
Добудиться до спящей сходу не удалось. Противник применил самое надёжное средство обездвижить жертву - чем-то её опоить. Колдовским. Елена была напичкана какой-то снотворной дрянью и ничем, в плане подвижности, не отличалась от остальных мешков с мукой. Два события сошлись во времени, такие разные - Буряков с головы до ног уделался в муке и параллельно осознал полную неспособность невесты перемещаться своим ходом. А ведь где-то предстояло генеральное сражение.
Измаявшись придавать невесте вертикальное положение, Евгений Семёнович решил сделать паузу. Что-то, где-то пошло не так. Мельница эта древняя, залежи старой муки (интересно, в какой области-губернии всё это находится), спящая Елена и он сам белый и потный, как большой неудачный пельмень, да ещё и со скалкой в руке в качестве оружия нападения на пришлого волшебника. Пожалуй, что так Родригеса ему не одолеть.
С другой стороны, Елена у него в руках, можно сказать почти свободная, ведь проспится же когда-нибудь, очнётся. И тут, как удар хлыстом - а вдруг не очнётся, и так и будет спать десять тысяч лет, кто ж его колдуна проклятого знает, что он сотворил с невинной девушкой по обычаям своей неведомой страны. И вообще, как-то уж очень легко ему Елена досталась.
В данной ситуации ничего другого не оставалось, как отступить на исходные позиции, прихватив несамоходящий трофей. Произнесённый задом наперёд ключ и поворот перстня, вернули Бурякова с нелёгкой мучнистой ношей назад в его квартиру. Ощущения победы не было. Скорее наоборот, Евгений Семёнович предчувствовал ловушку. Досада на самого себя (ну это само собой), на тётку, втянувшую его в совершенно ненужные приключения, на Родригеса, что он оказался как минимум опытнее (чего же тут удивительного). И опять Буряков ругал себя. За то, что забыл на мельнице скалку, за то, что так и не узнал. Где расположена мельничная темница, в которой, повинуясь порыву, распылил-рассыпал какой-то жёлтый порошок из прихваченного с собой мешочка. Скорее всего, вреда Родригесу от него никакого не будет, но хоть что-то надо было сделать.
Сидя в ванной и отмывая от муки спящую невесту, Евгений Семёнович несколько успокоился и посмотрел на ситуацию более трезвыми глазами. То, что ему не довелось вступить в битву с сильным и опытным противником, так тут просто повезло. Иначе, при неблагоприятном исходе, ползал бы по полям грустным ужиком или участвовал в тараканьих бегах и не в качестве зрителя. Так что здесь можно поставить себе плюс. Далее, первый целенаправленный опыт применения магического перстня удался на пять баллов. Можно считать, что разжился неплохим оружием в предстоящей битве. Ну и невеста всё-таки при нём осталась, хоть и спящая. Может это пока и к лучшему, что Елена спит. Если пристроить её в какой-нибудь тихий надёжный уголок, то можно не беспокоиться, что невесту снова украдут.
Г Л А В А 13
А Родригес рвал и метал, все, что попадалось под руку. Мальчишка переиграл его на его же поле. Вместо того, чтобы сдаться на милость победителя, он пошёл в атаку, глупую, конечно, но неожиданно эффективную. Новичкам бывает, иногда везёт, этого Родригес не учёл. Он ругал себя за то, что не продемонстрировал мальцу всю мощь (ну хотя бы половину), чтобы заранее отбить охоту трепыхаться. А его пустые угрозы только, получается, подзадорили поскрёбыша. Он посчитал для себя возможным даже напасть на самого Родригеса, а Родригес, старый болван, это допустил.
Мало того, что этот несмышлёныш умудрился правильно реализовать заклятие перемещения, так он ещё и нейтрализующим порошком всю мельницу засыпал. Не ожидавший такого сюрприза Родригес, наглотался сверх меры жёлтого порошка и лишился всех своих колдовских способностей на долгое время. Да, явно недооценил он противника. Ещё тогда, при первой встрече, что-то почудилось старому пожжённому магу, но ведь значения не придал. Теперь сиди и жди, когда действие порошка иссякнет. Одно радует - девицу он заколдовал успешно и надолго, уж тут никаких сомнений. Формула заклятия его собственное изобретение. Сонная невеста будет отвлекать и вязать по рукам и ногам. Мальчишке не подобраться, так что счёт у них пока что - 1:1.
Сколько ни подбадривал себя Родригес, а провал его компании был налицо. И сидеть, сложа руки ему не следовало. Придётся, учитывая возникшие обстоятельства, разрабатывать новый план.
Г Л А В А 14
Вечер застал Евгения Семёновича в глубокой задумчивости. Елена, свернувшись калачиком, мирно спала заботливо прикрытая одеялом. После удаления мучной косметики она снова стала похожа на себя, даже ещё милее. Залюбовался, вспомнил о намечаемой свадьбе. В проектах, правда. Когда теперь брать отпуск на свадебное путешествие? Прилив нежности сменился озабоченностью за судьбы свою и невесты. Буряков не тешил себя иллюзиями насчёт Родригеса. Не догадываясь, что своим невольным действием с распылением порошка, вывел противника из строя, он ждал нападения. Однако час проходил за часом, а враг не объявлялся и даже не звонил.
Чтение трудов Задунайского тоже облегчения не принесло. Буряков не мог сосредоточиться на тексте, возвращаясь к одному и тому же - куда девать Елену, если ему завтра идти на работу. Не найдя сколь-нибудь оригинального выхода, Евгений Семёнович решил поступить совсем просто и забрать невесту с собой.
Фирма, в которой трудился Буряков, на свет появилась относительно недавно, а располагалась в старинном здании городской думы, которое имело необъятные подвалы с множеством неиспользуемых комнатушек, в основном заваленных старой мебелью. Вот туда, на облезлый, но ещё крепкий диванчик и определил Буряков своё спящее сокровище. Перемещаться в пространстве для него теперь труда не составляло.
День прошёл незаметно. Увлёкшись текущими рабочими проблемами, Евгений Семёнович даже не заметил, как сослуживцы засобирались, стали названивать родным и знакомым, планируя заслуженный вечер отдыха. Дождавшись, когда здание опустеет, Буряков спустился в подвал и, с невестой наперевес, тоже убыл домой. Вечер у него предстоял, правда, не очень весёлый. Надо было решать новую возникшую проблему - как оживить (точнее вывести из летаргического сна) Елену, может и не самую прекрасную на свете, но им любимую.
Насчёт любви у Задунайского вообще ни слова не было сказано, а вот оживление Елен представлено несколькими рецептами на выбор.
Первый, общеизвестный, с помощью поцелуя принца, был сразу опробован Буряковым в разных вариантах ещё вчера. Поначалу ему было несколько стыдно целовать спящую, но, ещё раз напомнив себе, что положение у них более чем серьёзное, и сейчас не ложного стыда. Целовальный вариант расширенный и углубленный сегодня, так же положительного результата не дал. Учитывая старательность и скрупулёзность, с которой выполнялись поцелуи, Евгений Семёнович решил, что метод не срабатывает исключительно по вине его не благородного происхождения, и перестал истязать спящую.
Второй, менее распространённый метод - влить в рот пациентке несколько капель оживляющего эликсира. Просто и эффективно. Только найти бы того эскулапа, который выпишет соответствующий рецепт и укажет достойную аптеку, где его отоварить. Задунайский рецептов не приводил и адресов не давал.
Ну и вариант третий, универсальный - подождать, когда спящая устанет дрыхнуть и очнётся сама собой.
Учитывая некоторую безвыходность, Буряков пока решил остановиться на третьем варианте, с регулярным переворачиванием невесты с боку на бок во избежание образования у неё пролежней.
Тут, правда нависала ещё одна проблема - Елена сегодня вечером должна была уходить в очередной рейс. Евгений Семёнович не хотел становиться разрушителем карьеры своей суженой, пусть даже и карьеры проводника поездов дальнего следования. И озвучивать в самом правдивом виде ситуацию перед кем бы то ни было ещё несколько рановато. Бригадир поезда долго требовал пригласить к телефону либо саму Елену, либо по очереди лечащих хирурга, терапевта, гинеколога, патологоанатома, в соответствии с теми болезнями, которые придумывал Буряков. Разговор прервался на том, что бригадир остался с огромным ворохом сомнений и подозрений, разрешение которых откладывалось до возвращения из рейса.
А Буряков вызвал участкового врача. К его удивлению, врач появился не через два дня, а через два часа и, не смотря на позднее время, был бодр, активен и даже шутил.
-- Ну, те-с, Ну, те-с. Предъявляйте пациентку. А у вас, молодой человек, ничего не болит, не беспокоит? Как-то вы нездорово выглядите. Где можно вымыть руки?
Дежурный участковый оказался дедушкой возрастом далеко за восемьдесят, внешностью состарившегося Ролана Быкова из фильма "Айболит-66" и его же роста. Несмотря на малые габариты и шаркающую скорость перемещения, "Айболит" в облике "Карабаса" заполнил всю квартиру. После мытья рук он протирал их полотенцем, затем проследовал в спальню, где сразу начал раскладывать свои медицинские принадлежности. Затребовал от Евгения Семёновича ещё чистых полотенец, горячую воду, лёд, стул и ещё много чего. Квартира сразу превратилась в лазарет.
Дальше пошло простукивание, прослушивание больной, её пальпация и тщательнейший внешний осмотр. Далее последовал изнуряющий опрос о болезнях детства, юности, перенесённых травмах, в том числе душевных. На большинство вопросов Буряков отвечал категорическим - "Не знаю", за исключением последних:
-- А не билась ли в ближайшее время пациентка обо что-то твёрдое головой сильно?
После некоторого раздумья - а не нанёс ли Родригес невесте черепно-мозговую травму? - Буряков ответил снова отрицательно.
А вопросы продолжались:
-- А какие меры были предприняты до прихода специалиста (это "Айболита")? И каковы их результаты?
Буряков покраснел, оправдывая своё родство с одноимённым корнеплодом.
-- Целовал я её несколько раз, вчера и сегодня.
-- Это хорошо, - почему-то обрадовался участковый "Айболит" - И как?
Евгений Семёнович красноречиво пожал плечами, указуя на распростёртое на кровати тело.
-- Коитус не пробовали?
-- Нет, - Буряков засмущался ещё больше - А зачем?
-- Иногда помогает, - Авторитетно ответствовал эскулап, продолжая обследовать с помощью маленького фонарика зрачки спящей Елены.
-- Случай, с точки зрения медицины, с одной стороны простой, с другой стороны - необычный - жизнерадостно продолжал доктор, - современная медицинская наука старается от рекомендаций пациентам воздерживаться, поскольку не знает, откуда происходят летаргические сны. Поговаривают, но очень осторожно, что сильный стресс или переживание могут разбудить спящего. Якобы, такие случаи зафиксированы, но я, молодой человек, сильно сомневаюсь. Как можно заставить пациента пережить сильный стресс, если он беспробудно спит? Ударить его палкой по голове, что ли?
Осмотр пациента завершился. Доктор ещё раз помыл руки, расправил седую редкую бородёнку и такие же усы и прочитал длинную лекцию о вредоносном воздействии современной техногенной цивилизации и, в частности, городской среды, на человеческий организм. Лекцию Бурякову пришлось выслушать полностью безропотно, не перебивая, соглашаясь с каждым словом лектора. Он ожидал перехода к следующей стадии лечения.
Механизм отечественного здравоохранения подразумевал на этой следующей стадии работы с амбулаторным больным выписку больничного листа и направление на сдачу анализов - собственно, для этого и нужен медработник. Однако, доктор "Айболит" с переходом к оформительской части не спешил. Он открыл свой видавший виды кожаный саквояж и хитро уставился на Бурякова водянисто-голубыми глазами.
-- Безусловно, современная медицина может многое, но, отнюдь не всё. Кое в чём она бессильна, - Склеротический палец доктора в рыжих волосах и старческих веснушках призывал к вниманию, знаменуя кульминационный момент его визита.