-- Нэ умэшь ты, скатына, самагон дэлат. Зачэм палажил лыст. Корэн нада. Тэпэр горка, а нада сладка. Дурны голова. Когда сладка, тагда харашо. Всэ лубат, кагда харашо, - на тщательно постриженной и прибранной поляне за массивным дубовым столом сидели Автандил и брат Великой Ведьмы Горемычного леса. Имя его не печатное мы скрываем, да и сам отпрыск незадачливого папаши его лишний раз не горит желанием обнародовать, если только бумагу какую подписать приходится. Папаша его, будучи одновременно пьян и зол, указал в сердцах в метрике трёхголового сына это непотребное слово. Так оно и осталось. А что написано, как известно пером, то даже медведь не ест. Собутыльники выпивали. Третьим за столом, по нерушимой традиции сидел Булкин. Булкин - маг-расстрига, изгнанный Советом из членов и лишённый сана за неисправимое сутяжничество. Таланты его на этом поприще были огромны как Ирузанские горы, слава обширна и звучна, востребованность постоянна, доходы, правда, не великие. Но, как говорится, охота пуще неволи. О способностях Булкина ходили всякие легенды, в том числе обнародовался такой факт, что лишённый магического сана и всех регалий, он умудрился отсудить себе персональную волшебную палочку, хотя этого атрибута лишают исключаемых в первую очередь.
Собственно, пьянствовали двое - хозяин дома Автандил и его друг, и гость ведьмин брат. Булкин не пил, а только изредка совал нос пуговкой в полную кружку, вдыхал шумно самогонный аромат и вновь брался за перо. Булкин работал. Стопка чистой бумаги слева уменьшалась, стопка справа с готовыми исковыми заявлениями, жалобами, ходатайствами и откровенными доносами и кляузами росла.
Собраться за дубовым столом столь разнородным личностям способствовала и такая же неповторимая причина. Ну, Автандил, положим, тут жил и по праву хозяина угощал и потчевал хороших гостей не зависимо от числа голов у них. С ведьминым братом они вообще были дружны с детства. Говорят, и папаши их слегка дружили, проворачивали какие-то тёмные делишки.
Ведьмин брат посетил старинного приятеля в надежде получить совет. Его беспокоили последние вести из лесов. Чаще всего, при возникновении затруднений политического характера, он обращался за консультацией к сестре. Но в настоящее время Мать Гуттаррачча отсутствовала, пребывая третью неделю на внеочередном шабаше в Северных Пределах.
Булкин тоже по делу посетил Автандила. Он закупал у него чернила. Это была ещё одна из многочисленных профессий хозяина пасеки. Он варил чернила по старинным рецептам всех сортов, пользуясь в основном обширной зелёной кладовой окружающего леса. Кое-что ему поставляли и из дальних краёв. Варил Автандил чернила и для простой бумаги и простых слов на ней, и для гербовой, где излагали и более высокие мысли, и чёрные и цветные и даже тайные - бесцветные. Изредка, в припадке неожиданной любви к монаршей особе, он отправлял бутыль особых фиолетовых с металлическим блеском чернил во дворец Моуховика 8-го. На что неизменно получал стандартный ответ: "Снижение для Вас подушного налога не планируется. Король Моуховик 8-ой".
С Булкина Автандил денег за чернила не брал, за что благодарный сутяжник оформлял все бумаги лесного жителя, накопившиеся от посещения до очередного посещения. В том числе писал он и регулярное послание-ходатайство на имя короля о снижении для Автандила подушного налога. Дело в том, что на участке, занимаемом Автандилом, находилось старое эльфийское кладбище. А поскольку, захороненные по гиперэлейскому обряду эльфы, продолжали ещё в течение тысячи лет считаться живыми, прежде чем перейдут окончательно в мир теней, то с них полагался подушный налог, как с числящихся жителей. Сами эльфы давно откочевали в неведомые края, оставив кладбище на попечение силам Природы. С них за морем налог не взыщешь. Зато можно с нового владельца участка содрать. Поселяясь тут, папаша Автандила надеялся устранить явную нелепицу в своём приобретении, но королевские крючкотворы смотрели на это по-своему и обременения не снимали. Так оно и перешло по наследству. Автандил на данный момент боролся хотя бы за снижение налога за давностью событий кончин злополучных эльфов. Чернила являлись скрытой формой взятки, но даже с помощью Булкина дело не сильно продвинулось вперёд.
В Благодатных Землях давно наступила осень, которая в зависимости от прихотей Природы могла продлиться всю зиму. А сейчас леса стояли все в золоте с примесью рубинов, киновари и старой меди на фоне никогда не теряющих изумрудности отдельно стоящих кедров, сосен и пихт. Автандиловы пчёлы ещё продолжали барражировать по окрестностям, что-то там выискивая и таки собирая в ульи. Это был верный признак предстоящей холодной зимы. Но пока осеннее солнце баловало жителей лесов и полей мягким теплом и обильным урожаем.
Безмятежная лесная идиллия на поляне неожиданно была прервана появлением королевских гвардейцев. Конный отряд в дюжину всадников с пиками наперевес ворвался на мирную и ещё вполне зелёную лужайку. Кони бешено загарцевали по ней, взрывая копытами комья земли с аккуратно постриженной травой. Всадники ставили их на дыбы и угрожающе целились копьями в застойную компанию. Самый наглый гвардеец, видимо капрал, судя по оранжевому плюмажу, ловко поддел копьём со стола бутыль с самогоном и поскакал с ней вдоль забора. Одобрительный хохот остальной ватаги был ему вместо аплодисментов. Брат ведьмы, сосредоточив в одном месте все три головы и покрывшись бурыми пятнами (верный признак яростного гнева), стал выбираться из-за стола.
-- Нэ нада. Я пчьёлак пазаву, - Автандил дёргал ведьминого брата за кожистое крыло, призывая тем самым не вмешиваться в назревающий конфликт. Однако, ни тому ни другому не удалось ничего предпринять. Острые наконечники копий упёрлись в могучую чешуйчатую грудь одного и волосатую другого.
-- Сидеть тихо, иначе сделаем цыплят на вертеле, - двое молодцов гарцевали рядом с таким ещё недавно мирным дубовым столом и нешуточно целились в хозяина и его наиболее опасного гостя.
Булкин же продолжал строчить кляузы, трудолюбиво скрипя пером и не обращая на инцидент ни малейшего внимания.
Между тем остальные гвардейцы спешились и весёлой гурьбой повалили в дом, в сарай, в курятник, в индюшатник, в огород, туда, где можно было чем-нибудь поживиться. Автандил жил не богато, но украсть у него, как у любого труженика, всегда что-то можно было. Последнее время отряды королевской гвардии, сопровождая "синих братьев" в разъездах по королевству, превратились в шайки грабителей и мародёров, безжалостно обчищая и богатых и бедных. Король Моуховик 8-ой смотрел на бесчинства сквозь пальцы.
В доме что-то тяжело падало и разбивалось. По двору носились всполошенные куры и индюшки, сопровождаемые вошедшими в раж гвардейцами. Автандил с налитыми кровью глазами сидел за столом, сжимая до белизны свои не маленькие кулачищи. Его губы шептали что-то очень не лестное в адрес погромщиков и, если бы не проклятое копьё, которое уже до крови расцарапало ему грудь, он бы уже давно показал шайке королевских разбойников, что такое настоящий мирный сельский житель.
-- Мёд забирай. У этого полукровки мёда навалом. Овощи в мешки складывайте, - грабёж принимал планомерный характер, - Самогон не забудьте. Братьям он всё равно без надобности.
"Синие братья" давно бросили свою начальную благотворительность по части выкупа сгоняемых с насиженных мест селян. Они, при поддержке короля Моуховика 8-го, а точнее его гвардии, пользовались грубой силой. Страна начала стонать.
Когда стало казаться, что вопиющая безнаказанность в данном конкретном месте восторжествовала, в самый разгар злобного веселья, когда можно позволить той самой грубой силе творить всё что угодно, на поляну рысью въехал двугорбый верблюд. Помимо пышных горбов и цветастой попоны спину его украшал Наёмник по имени Фёдор. Венчала Наёмника бессменная ковбойская шляпа, которая, как ему казалось, добавляла мужественности во внешнем облике. Под шляпой располагался лик Фёдора, суровый и безжалостный к врагам. Натруженные руки Фёдора сжимали гладкоствольный пулемёт, бесконечная лента с патронами уходила от него в необъятный подсумок на покатом боку верблюда. Слева, на боку висел кольт, справа "мачете". Не тормозя и не снимая шляпы, сходу, как на учениях, грянула первая очередь. Поляну заволокло белым дымом.
Секундное замешательство сменилось воплями и паникой. Кровь полилась рекой. Фёдор, не слезая с верблюда, дал ещё очередь. Вой стоял до самого голубого неба. Оба богатыря, одноголовый и трёхголовый, избавившись от непрошенной опеки, ринулись в бой спасать своё чувствительно уязвлённое самолюбие. Слова, которые они при этом произносили, печатать нельзя, они и не приводятся, но, поверьте на слово, в бою очень помогают. Доставалось и гвардейцам и их лошадям.
Автандиловы пчёлки не остались в стороне от побоища, тем более, что им было, за что жалить слуг короля. Брали они не слабыми крылышками и, хоть и ядовитым, но тонким жалом, а числом. Тучи потревоженных и потому озверевших насекомых из разорённых ульев висели над поляной, выбирая и атакуя жертву. Причём, летучие мутанты, продукт кропотливой селекционной работы их хозяина, целенаправленно жалили только врагов.
-- Эта тэбэ за мьёд! Эта за пчьёлак! Эта за индушка! - звучные шлепки в дыму раздавались, как будто работал какой-то мощный механизм. Брат ведьмы трудился молча, только сопел самогонным перегаром.
Наконец, батыры устали, да и шевелящихся врагов не осталось. Битва иссякла. Дым рассеялся. Теперь подал голос Булкин, который никакого участия в побоище не принимал, а тихо-мирно строчил бумаги.
-- Я, эта. Пойду, ущерб посчитаю. Да исковое составлю. Загодя.
Остальные четверо, включая верблюда, в немом изумлении уставились на стряпчего.
2.
Троих гвардейцев Автандил оставил у себя, восстанавливать порушенное. Троих забрал брат ведьмы, объявив их где-то подхваченным словечком - "репарации". Одного, как почётный участник, не дрогнувший под натиском и сохранивший хладнокровие, вытребовал себе Булкин. Остальных Фёдор погнал в крепость.
Здесь следует объясниться. Фёдор хоть и пребывал частенько, как и сейчас в должности Наёмника, кровожадным упырём так и не стал. Собственно говоря, эту профессию в Благодатных Землях и окрестностях следовало именовать не Наёмник, а, скажем, "военизированный шоумен", где крови много, а трупов желательно по возможности избегать. Поэтому пулемёт у него сегодня был особой конструкции и патроны к нему прилагались ещё более особые. Длинная лента содержала гильзы типа охотничьих, снаряжённых, помимо дымного пороха, крупной солью, крупным молотым перцем и, конечно, мелкой дробью, той, что на канареек ходят.
Эффект для разгона нежелательных сборищ потрясающий, как раз в духе времени. Физического ущерба чуть, а запоминается очень надолго. Кроме того, жители Благодатных Земель всё-таки народ впечатлительный.
Так что наибольший физический ущерб гвардейцы короля Моуховика 8-го получили от пчёлок. Выглядели они (гвардейцы) бесподобно, без содрогания в сердце, смотреть на них было невозможно. Все перемазанные своей и чужой (в основном лошадиной) кровью, опухший, изодранный, в мятых доспехах. Выражение лиц определить не получалось вследствие общей маскирующей опухоли, но догадаться о моральных муках труда не составляло. Не стройная колонна шествовала по Маурельской дороге, глотая пыль и обидные замечания редких путников. За колонной важно шествовал флегматичный верблюд с Наёмником Фёдором между горбами, замыкал шествие хромающий на все ноги табунчик реквизированных лошадей.
Трофеи получились совсем не запланированные, поскольку ехал Фёдор не за ними, а совершенно по другим делам. И делам серьёзным. Путь его лежал в лесные чащобы договариваться с разнообразными лесными отшельниками, не имеющих привычки по разным причинам мозолить людям глаза. К таковым причислены были Мать Гуттаррачча, её единоутробный брат о трёх головах, Автандил и много ещё других похожих на них и не очень. Цель Наёмника Фёдора сформулирована была, как "совместные действия с сюзереном и покровителем графом Закимредом". Королевство Анжуйское бурлило и раскалывалось на несколько враждующих между собой лагерей. Главная, конечно, по численности, боевым возможностям и влиянию - партия короля Моуховика 8-го. Поддержанная "Синим Братством", партия пыталась сохранить контроль за ситуацией в Анжуйском королевстве, но это ей всё труднее удавалось.
Всё громче заявляла о себе партия "Балахонников", возглавляемая монахами нового восточного культа, не очень понятного, но много обещающего и красивого. За ними шли большей частью самые низшие слои - бродяги, разорившиеся крестьяне и ремесленники, беженцы из разных краёв. Воевали они Словом Божиим, оружие в руки не брали, поэтому до поры, до времени, внимания к себе не привлекали, хотя ряды их росли по мере появления всё большего количества разорившихся и обнищавших.
Многие, да почти все вассалы короля Моуховика 8-го заняли против него активную, а зачастую и весьма агрессивную позицию. Были не устойчивые, эдакие колеблющиеся. Ну, да "Синее Братство" успело подмять многих из таких неопределившихся и выжидающих анклавов. В их число попал и небезызвестный граф Комбетаси. Это из тех, кто поверил королю с самого начала. Остальные, почуяв неладное, осознав, чем грозит альянс с новыми друзьями короля Моуховика 8-го, заперли ворота своих крепостей. Но единым фронтом пока не выступали, выжидали. Не было ещё, не сформировалась такая привычка у знати создавать союзы. Это не значит, что ближайшие соседи перестали здороваться или оказывать друг другу поддержку. Оказывали, но независимость сохраняли. И действовали без оглядки на соседей.
Колебались не только правители провинций, уездов, графств, подведомственных территорий и прочего. Верховный Совет по Магической Деятельности (ВС по МД) тоже пребывал в сомнении. Там ещё не решили, какой стороны держаться и проводили время в бесконечных дискуссиях. Споры шли жаркие и грозили расколоть магическое сообщество так же, как и Анжуйское королевство.
Надо заметить, что соседи анжуйцев нашествию "синих братьев" пока не подверглись. Синие балахоны там, как и во многих других частях Благодатных Земель, были замечены, но особой активности не проявляли, видимо выжидая, чем закончится противостояние в крупнейшем королевстве. А дело в нём шло к настоящей гражданской войне. Каждый тянул на себя, сколько мог людей и припасов, спешно нанимал и вооружал кто отряды, а кто и целые армии. Вдруг стратегическими стали мосты и дороги, переправы и перевалы, разъезды и гавани. Подготовка шла, но до поры до времени, скрытая.
Фёдор так и остался Наёмником на службе у графа Закимреда, продлив контракт на неопределённый срок. Работы было много, причём самой разной. Пока активные боевые действия в пределах графства не велись, однако это не значит, что они не могли начаться в любой момент. Крепость ближайшего соседа и бывшего друга графа Комбетаси стала теперь рассадником "синих братьев" и источником постоянного беспокойства. Мародёры, бандиты, обнаглевшая нечисть, состоявшая на службе "Синего Братства" не оставляли в покое ни на минуту. Противодействием грабителям занимался в основном Сизый Нос. У Фёдора была другая задача.
Местная нечисть, испокон веку проживающая на территории графства, пока придерживалась нейтралитета, справедливо полагая, что ей достанется на орехи в любом случае, независимо от того, кто победит. А граф Закимред хотел бы видеть их в своих рядах. Всё-таки жили они на его землях, да и, не смотря на малочисленность, силу они представляли немалую. Ну а Фёдор подходил для роли переговорщика как нельзя лучше, занимая в представлениях анжуйцев (граф не был исключением) промежуточное положение между ними, нечистью и магами. Наёмник, одно слово.
Осталась в крепости и принцесса Кержанского королевства Друолия со своим телохранителем и наставником Багандром. Идти им теперь стало совсем некуда. Как и многие осевшие под сенью графской цитадели дворяне, она готовила бинты и мази для будущих раненых в предстоящих сражениях и прочими столь же полезными делами. Фёдор неоднократно встречался с ней в переходах дворца. Девушка странно не замечала его, норовила ускорить шаг, и не глядеть в его сторону. Фёдора это задевало, он считал, что не заслужил открытого невнимания. Но это было его мнение, мнения принцессы Друолии мы не знаем. Фёдор решил не принимать близко к сердцу пренебрежение принцессы. Ну какое ему до этого есть дело? Тут война на носу. Только успевай поворачиваться.
Теперь, после столь своевременного вмешательства в события, сманить Автандила и ведьминого брата встать под знамёна графа Закимреда труда не составило. Они готовы в тот момент хоть с эльфами породниться, лишь бы насолить королю и его гвардейцам.
А что, неплохо получилось, почти рояль в кустах. Во всяком случае, очень близко к незабвенному анекдоту: "... и тут выезжаю я, весь в белом, на белом коне...". Хотя это был всё-таки верблюд и не совсем белый, скорее бежевый с подпалинами.
Сдав пленных и ещё вполне годных к строевой службе лошадей, Фёдор, окрылённый первым успехом в непростом деле вербовки не слишком склонной к войне не за себя любимого нечисти, двинулся дальше. Каждый вступивший в воинство графа Закимреда получал на шею отличительный знак, некую бронзовую пайцзу, и подписывал обязательство всеми силами способствовать. И становился врагом короля и "Синего Братства".
Справедливости ради отметим, что не все честные нелюди готовы были поддержать начинание графа Закимреда. Мать Гуттаррачча без обиняков заявила Фёдору, что, не смотря на то, что считает его почти своим и к его мнению прислушивается, но воевать за Закишку не пойдёт. Тем более, что на последнем внеочередном ведьминском совете центральный комитет высказался в том же духе "не вмешательства и разумной осторожности". А брат её ей не указ, у него хоть и три головы, да все пустые, он, заявила Великая Ведьма Горемычного Леса, вообще желудком думает.
Но были и успехи. Весьма многочисленное племя лесных троллей, проживающее на границе владений графа в меловых холмах, после недолгого обсуждения примкнуло к войскам графа. Тролли соглашались продолжить работы по укреплению обороноспособности крепости, ну и отразить, если придётся.
В своей новой ипостаси Фёдор действовал не случайным образом, а по утверждённому списку и был несказанно удивлён, сколько благородной нечисти водилось хотя бы в пределах одного средней руки графства. Список проходил по налоговой части, там только что зайцы с куропатками в подушных плательщиках не числились. Многие из тех, кого Фёдор переманивал на свою сторону, ставили вопрос ребром - если мы против короля, то хрен ему королю, а не налоги. Такая постановка вопроса загоняла Фёдора в политэкономический тупик, пока он не нашёл приемлемую формулу ответа:
-- За свои экономические права государи милостивые (тролли, феи, гномы, баньши, кобольды, ведьмы, кикиморы, водяные, лешие и прочее - нужное подчеркнуть), надо бороться, причём не на жизнь, а на смерть, а на халяву только уксус сладкий. Во всяком случае, кто за графа, тому, возможно, отломится, кто против - переломится.
Действовало, особенно упоминание про уксус, непонятно к чему, но очень наглядно. Нечисть чесала уродливые макушки и бугристые подбородки и, в основном, соглашалась. Не последнюю роль в деле агитации играли и пулемёт с верблюдом. Внушительно смотрелись. Вызывали авторитет.
Таким образом, успех миссии был налицо. Из каждых десяти граждан нечеловеческой национальности восемь подписали обязательства выступить за графа Закимреда и против короля Моуховика 8-го. Фёдор почему-то решил, что у него неожиданно открылся дар политика. Он вдруг начал мечтать, что на мутной волне разворачивающихся событий, его вынесет куда-нибудь на должность управляющего. Крепости, там или ещё чего покруче. И пошлёт он своё сегодняшнее наёмническое ремесло куда подальше. Всегда найдётся тьма молодых начинающих. А ему надо искать (пора, тридцать один год, чай) надёжную тихую гавань. С должностью пристать к гавани гораздо проще, и гавань будет покрупнее и посытнее.
Хуже всего, что такого же мнения об открывшихся способностях придерживался и граф Закимред. Не успел, что называется, наш Наёмник утереть пот с чела и отчитаться о проделанной агитационно-массовой работе, как граф решился на следующий шаг. Вполне возможно, что он (граф) возмечтал о лаврах всеблагодатноземельского освободителя от престарелого тирана Моуховика 8-го и решил воспользоваться моментом.
Два посольства от имени графа Закимреда отправились колесить по ближайшим землям, вступая в переговоры с их владельцами, с целью склонить на сторону графа и супротив короля под единым знаменем. Фёдора же граф нацелил на Верховный Совет по Магической Деятельности (ВС по МД).
Граф весьма дальновидно и, главное, справедливо полагал Совет ключевой фигурой в сложившемся противостоянии и бомбардировал магов и голубиной почтой и письмами с оказией. Маги отвечали уклончиво, если вообще отвечали. Нужен был надёжный мордальный контакт.
3.
Конечно, граф Закимред не был бы графом, доверяй он только одному лицу все важные вопросы. Снова было организовано посольство. Старшим граф назначил маркиза де Сю, у которого вся родня ходила в магах и волшебниках, один он пошёл по кривой дорожке светской жизни, и вот доигрался - ни кола, ни двора, весь в долгах, но важный - не подступись. Фёдор проходил у него заместителем по технической части. Ещё имелись лошади, слуги, они же охрана, провиант и оружие, без которого шагу ступить было нельзя. Фёдор категорически отказался менять верблюда на лошадь и ковбойскую шляпу на придворный костюм графского служащего. Ну, что ж, у каждого свои причуды.
Наконец собрались. Дорога к Волшебной горе Верибут не близкая. Помимо того, что она пролегает по территории враждебного теперь графа Комбетаси, где по всем лесам и перелескам шныряют отряды гвардейцев короля Моуховика 8-го, так ещё и активизировались разбойники всех мастей и профессиональной специализации. Понаехали со всех концов Благодатных Земель и из более удалённых мест. Грабят и богатых и бедных, своих и чужих, периодически убивают. Жизнь человеческая дешевела на глазах.
Не очень радовали путников начавшиеся холодные зимние дожди. Они ещё не переходили в снег, но заставляли дрожать и навевали уныние. Всадники, выехав под моросящий дождь, повесили носы, ещё не успев покинуть ворота крепости. Фёдор, для поднятия духа в отряде, объявил, что там, откуда он родом, начинать путь в дождь очень добрая примета. Им всенепременно будет сопутствовать успех. С тем, слегка повеселевшие суеверные жители Благодатных Земель бодро зачавкали по дороге.
Посольский караван шёл, можно сказать налегке, поэтому перемещался быстро и к концу третьего дня достиг переправы через полноводную реку Нишву намного выше по течению города Батуна. Дожди подняли уровень воды в реке до самых прибрежных кустарников и сделали течение быстрым и почти бурным. По мутной реке, смытые потоком, плыли ветки, вырванные с корнем кусты и целые деревья. Паром стоял в заводи, но окончательно на зимнее время не был закреплён. Из трубы каменного, добротного дома паромщика поднимался дым. Значит хозяева дома, что-то готовят, и путникам есть, где обсохнуть и перекусить.
Посольство скопилось на высоком утёсе, с которого дорога шустрой змейкой спускалась к переправе. Всадники обозревали картину разгула водной стихии с высоты птичьего полёта.
-- Теперь, сеньор Наёмник, ваша очередь. Перед нами техническое препятствие, так сказать, водная преграда. Задача проста и находится в вашей компетенции - попасть на противоположный берег. Причём, без потерь, - маркиз де Сю широким охватом руки в белой перчатке, как бы приглашал Природу в свидетели того, как Фёдор справится с задачей.
Однако, Фёдора беспокоили сейчас не столько вздувшаяся река, сколько дюжина лошадей во дворе паромщика. Не обращая внимания на ропот слуг, которым почему-то не хотелось переправляться в таких опасных условиях, Фёдор слез с верблюда и занялся приготовлениями. Избавившись от лишнего груза и остальных членов отряда - "ждите моего сигнала" - Фёдор начал спускаться к реке. Его сопровождал только один парень - Самуил, которого Наёмник выделил среди прочих за расторопность и способность мужественно переносить дорожные невзгоды. Хороший повод проверить предположение. Особой конструкции пулемёт, заряженный и удобно прилаженный, покачивался на переднем горбе верблюда.
Плохие предчувствия Фёдора не обманули, в доме находились гвардейцы короля. Их визит сопровождался обычным шумом разбиваемой посуды и падающей мебели и радостными воплями налётчиков. Гвардейцы занимались своим привычным теперь делом - грабили. Надо заметить, что на местном рынке они составили настолько серьёзную конкуренцию простым трудягам-разбойникам, что последним, волей-неволей приходилось тесниться и даже откочёвывать в соседние королевства не солоно хлебавши.
Гвардейцы грабили по принципу - что не съем, то понадкусываю. После них оставались сплошные развалины. Братья-разбойники возмущались таким подходом, называя это рубкой сука на котором мы все сидим. А гвардейцам, среди которых всё больше становилось пришлых из дальних краёв, было фиолетово.
Действительно, если вдуматься, какое им дело до стратегической паромной переправы и её бессменного смотрителя. Он зажиточный селянин, имеется разнообразная скотина, огород, доходы от переправы. Это надо взять. Вот этим гвардия и была занята. Брала.
На телеге, приготовленной к отправке, уже лежали туши убиенных коз, овец, курей, индюшек. Корова, свесив грустную рогатую мёртвую голову через борт, покоилась тут же.
Мягко ступая по речному песочку, верблюд поднёс Фёдора к самым воротам. Всё настежь. Двор усыпан птичьими перьями и ломаным домашним скарбом. Посреди двора, понурив безнадёжно головы, на коленях стояло семейство паромщика во главе с хозяином этого ещё недавно крепкого хозяйства.
Картина напомнила Наёмнику что-то мучительно знакомое, но давно забытое, оставленное в прошлой жизни. Казалось, что сейчас из дома выйдет подтянутый офицер в новенькой чёрной форме с серебряными черепами в петлицах и, упирая коротким стеком в подбородок помертвевшей от ужаса жены хозяина, спросит, - "Где есть партизанен? Говори матка!".
На крыльцо, хохоча, вывалились пьяные гвардейцы, сопровождаемые новым облаком перьев из разодранных подушек (и чего их рвать-то) и вопящей старшей дочерью паромщика, которую они волокли за длинные русые косы.
Нахлынуло, то самое, красное, закрыло пеленой на мгновение. Совершенно забытое слово - "адреналин" - что-то горячее хлынуло от живота в голову, в руки в ноги. За какое-то мгновение Фёдор превратился в боевую смертоносную машину.
"Ну, гады, получайте", - загрохотал модернизированный пулемёт. Огонь, дым, кричали и визжали все, кто только мог издавать звуки. Странное дело, но вместо того, чтобы укрыться в доме и организовать оборону, гвардейцы, как вспугнутые тараканы, повалили из дома наружу. Они путались в награбленном и в собственной амуниции, кто-то, видимо капрал, визгливо отдавал команды строиться и атаковать. Нескольким удалось взять себя в руки и дать Фёдору отпор. В него полетели стрелы. Правда, в плотном дыму летели они куда угодно, но не в противника. Одна, всё-таки, угодила верблюду в горб, что заставило бедное животное подать и свой голос.
Напарник Фёдора - Самуил, не зря показался ему парнем, заслуживающим внимания. Самуил издал боевой клич злобного индейца и сам успел выпустить во врага несколько стрел. Причём, удачно. Враг отвлёкся на нового противника, что позволило Фёдору перегруппироваться и, отложив в сторону слабокалиберный пулемёт, достать "Узи" и пройтись, теперь уже настоящим негуманным огнём по спрятавшимся гвардейцам.
Второй рожок с патронами для "Узи" не понадобился. Прошитые насквозь через тонкие дощечки бандиты короля Моуховика 8-го, осыпались, как перезрелые груши. Хозяин паромной переправы оказался тоже парень не промах. Уложив семейство плашмя на землю от шальной пули или стрелы, он схватил выпавший у кого-то меч, и теперь гвоздил им тех, кто получил всего лишь порцию соли с перцем.
Угар боя ещё не угас, когда Фёдор обратился к паромщику с просьбой переправить их отряд на другой берег. Хозяин сейчас готов был отправиться хоть к подземным гномам в благодарность за спасённое семейство. И действительно переправил их.
Уже попрощавшись с паромщиком и отъехав далеко от реки, маркиз де Сю, в глазах которого Наёмник Фёдор вырос на целую голову, признался, что им несказанно повезло.
-- Если бы мы начали переправляться не сразу, а часа через два после сражения, то паромщик наверняка бы нас не повёз. А если бы и взялся, то утопил бы. Признаюсь, как на духу, такого ужаса на середине бурной реки, какой я испытал, не доводилось пережить ни разу в жизни. А паромщик, не глядя на воду, знай продолжал произносить благодарственные речи.
Отплывая назад к разорённому дому, мёртвой скотине, ревущим женщинам, над которыми надругались гвардейцы, он даже запел. Запел что-то дикое и кровавое (трупы убиенных слуг короля Моуховика 8-го он самолично сбросил с парома в воду).
День клонился к закату, а впереди было ещё много вёрст пути.
4.
Посольство поселили в недрах волшебной горы Верибут. Одна ниша - десять на двенадцать шагов - жилая комната для людей, рядом в такой же по размерам стояли лошади и равнодушно-привычный ко всему верблюд. Маги народ от рождения скромный, не позволяют ни себе, ни гостям шиковать. Кормили посольство не плохо, но однообразно (бобы и баранина), докармливались из собственных запасов. Лошади и верблюд на содержание тоже не жаловались. В пещерах, не смотря на надвигающуюся снаружи зиму, было тепло, местами даже жарко. Чем-то там таким маги притягивали внутриземное тепло. Свет обеспечивали волшебными светильниками. Хорошая штука, но не долговечная, всё время надо подколдовывать, чтобы свет не гас. А тишина стояла такая, что слышно было, как кровь струится у верблюда по венам в соседнем стойле. Хорошо.
Только дело, ради которого прибыло посольство, не двигалось. Верительные грамоты, как положено, были вручены честь по чести, рекомендательные письма переданы, со знакомыми и родственниками проведены разъяснительные беседы. И, тишина. Так же, как во дворце короля Анжуйского Моуховика 8-го, их кормили обещаниями рассмотреть в самое ближайшее время и пригласить на заседание Верховного Совета по Магической Деятельности (ВС по МД). И просили никуда не отлучаться.
Ждали, не отлучались, играли в нарды и шахматы, пересказывали биографии (выборочно) и анекдоты, и начинали в подземелье терять счёт времени.
Ждать. Терпеливо ждать благоприятного развития событий - это величайший дар. Не всем дано. Недаром говорится (сюда это тоже проникло), что если терпеливо ждать, то через известное время мимо тебя пронесут труп твоего врага. У Фёдора терпение лопнуло на пятые сутки подземного добровольного заточения. Остальные чувствовали себя не лучше, но это были слуги, и ждать для них, дело более привычное. Маркиз де Сю нашёл себе занятие в чтении магических манускриптов, разрешённых для простых смертных (нечто фривольное с точки зрения принятой в королевстве морали). Фёдор предложил, для разнообразия развеяться, заодно пополнить запасы чем-нибудь вкусненьким. Всё-таки бобовая диета, усиленная бараниной, хороша своим окончанием.
Фёдор с Самуилом (без остальных маркиз де Сю никак не мог обойтись) покинули гостеприимные недра Верибута ранним зимним утром. На полях уже лежал снег, испещрённый следами лис и зайцев. Фёдор тут же дал себе слово настрелять десяток косых для смены мясного рациона. Неяркое солнце поднималось над холмами, перед которыми долина ещё оставалась во власти ночной синевы, хотя местами розовела и искрилась серебром. Лошадь под Самуилом чуяла свежий снег и торопилась потоптать его застоявшимися копытами. Верблюду было, как всегда всё равно. Он равнодушно окинул взором пейзаж, не углядел в нём питательных колючек, фыркнул и пошёл по хорошо утоптанной дороге. Лошадь следом.
Постепенно они разогнались и пошли в галоп. Морозный ветер свистел в ушах, клубы пара вырывались из ноздрей животных. Азарт бега, пьянящий свежий воздух, ещё вполне горячая молодая кровь, бегущая по жилам. Они гнали наперегонки, смеялись и веселились, как дети. Почему бы и нет, когда есть здоровье, свобода и, по большому счёту, всё ещё впереди.
Лошадь и верблюд сходу влетели на холм. Перед ними и их седоками открылась панорама мирной жизни одного из самых благодатных уголков Благодатных Земель. Справа и слева над черепичными крышами домов маленьких деревень поднимались белые роскошные дымы. Раскидистый кедр перед каждым домом - национальный символ благополучия и достатка - сплошь покрытый инеем, но всё равно зелёный, походил на новогоднюю ёлку. Хотя ни о Рождестве, ни о Новом годе здесь и не слыхивали, смотрелись деревья всё равно празднично. У жителей окрестностей Верибута были свои весёлые праздники, связанные с наступлением зимы. К ним готовились - закалывали свиней, резали овец, коптили мясо, делали колбасы, пекли пироги, варили сладкий сидр.
Даже сюда, на седловину перевала через невысокие холмы долетал аромат выпекаемого хлеба. Отчего не жить под сенью таких защитников, которые не меньше жителей заинтересованы в стабильности и процветании прилегающих земель. Подбоченясь, всадники любовались открывающимися с перевала видами. Фёдор даже сожалел, что нет вокруг достаточной зрительской аудитории. Только напарник Самуил мог наблюдать, как он восседает на верблюде, мужественно глядя в морозную даль, увенчанный знаменитой ковбойской шляпой, на левом бедре кольт, на правом - "мачете".
И тут на заснеженной дороге в полумиле от того места, где они стояли, зоркий глаз Самуила углядел конных всадников. В маленький бинокль (зависть всех военных) Фёдор различил группу из четырёх "синих братьев", сопровождаемых королевскими гвардейцами. Отряд вальяжно и неспешно двигался по дороге, которая вела только в одно место - к магам в горе Верибут.
-- "Ишь, пострелы, и тут поспели. Не иначе, как Совет окучивать едут", - Фёдор ощутил, как радостное, возвышенное настроение от великолепного зимнего утра у него резко пошло на убыль.
За отрядом двигалась бричка, затянутая синим полотном с золотой росписью. Судя по тому, как натужно тянула повозку четвёрка гнедых коней, подарки "братья" везли не малые.
-- "С такими дарами перекупят Совет. Маги тоже люди. Не устоят перед соблазном, как оно случилось с Моуховиком 8-ым. Не видать нам альянса, как своих ушей. Загребёт под себя "синяя братва" и эти волшебные мирные земли", - Фёдор оглянулся ещё раз вокруг и живо представил, как будет выглядеть разорённый край, как умеет это делать "Синее Братство". Не своими руками, конечно. Вот этими гвардейцами, что гарцуют сейчас на дороге. А оставшихся в живых накормят волшебной солью, превратят в зомби и заставят работать. На себя.
И такая Фёдора обуяла отчаянная решимость не допустить, остановить. Чего бы это ни стоило.
-- Ну, синяки хреновы, погодите. Не дам поганить землю родную.
Что-то красное опять, как пелена опустилось на глаза Фёдора. Он видел теперь только ненавистные синие балахоны, ярко выделявшиеся на свежем снегу. Вихрем понесся он навстречу врагам, иначе он этих людей теперь не воспринимал. Самуил, видимо испытывавший сходные чувства, не отставал от своего наставника.
Гвардейцы, мирно подрёмывающие в сёдлах, приближения двух всадников и не заметили. Очнулись только когда верблюд и лошадь вломились в их строй. Нападение получилось ошеломительным и, вследствие неожиданности и ввиду какой-то немыслимой ярости нападавших.
В мгновение ока половина гвардейцев оказалась валяющейся на дороге, где у них была теперь только одна главная задача - не попасть под копыта обезумевших лошадей и разъярившегося верблюда. Четвёрка, впряжённая в повозку, с перепугу метнулась с дороги в поле, опрокинула её и теперь билась, пытаясь освободиться. Облако снежной пыли не давало возможности точно пересчитать силы нападавших. Казалось, что их не меньше чем гвардейцев, так отчаянно крушили всё вокруг Фёдор и его напарник Самуил.
Неизвестно, чем бы закончилась эта небольшая, но совершенно безумная битва. Над снежными клубами, которые почти совсем скрывали всадников, вдруг образовался огненный шар. Переливаясь всеми цветами радуги, шар увеличивался и вырос с целый дом, после чего с громким хлопком лопнул. Небольшое плоское облачко чёрного дыма стало подниматься вверх в синее морозное небо, а снежный вихрь под ним начал опадать, покрывая тела людей и животных, неподвижно лежащих на дороге, красивыми ледяными кристаллами. Так Совет решил вмешаться.
5.
Фёдор и маркиз де Сю уже полчаса переминались стоя перед Председателем Верховного Совета по Магической Деятельности (ВС по МД). Председатель был не один. Присутствовали почти все его заместители (целых шестнадцать душ полномочных представителей провинций и приравненных к министерским должностям). Назывались они Центральным Комитетом от Верховного Совета (ЦК от ВС). Заседали маги в небольшой изолированной пещере, в режиме полной секретности. Обсуждали не столько поступок Фёдора, хоть и квалифицировался он, как нападение на представителей короля представителя более низкой категории (делегат от графа Закимреда). Члены ЦК живо интересовались общим состоянием дел в графстве и прилегающих землях.
Они с большим вниманием выслушали живописные рассказы Наёмника о посещении им графа Комбетаси и, особенно, королевского дворца. Фёдор, не смотря на безмолвные, но очень чувствительные протесты маркиза (тот постоянно пинал Фёдора локтем в наиболее злачных местах рассказа, призывая к сдержанности), поделился многочисленными наблюдениями и подробностями своих визитов. Образец загадочной соли "синих братьев", как вещественное доказательство лежал на столе перед членами ЦК.
Его прервали, когда Фёдор, увлёкшись, начал строить предположения и пытаться делать собственные выводы. Большая политика для больших людей, а наш Фёдор пока всего лишь простой Наёмник. Правда, определённую славу он себе заслужил. Последняя стычка с гвардейцами её скорее добавила, нежели подпортила. Во всяком случае, не смотря на помятый вид и отметины на лице, выглядел Фёдор, как боевой петух, готовый к продолжению драки. О чём, не стесняясь, и заявил членам ЦК от ВС.
-- Вообще-то, вы, молодой человек, совершили грубое должностное преступление. Без видимой причины напали на посольство короля Моуховика 8-го. И нанесли ему моральный и материальный урон. Я не вижу оснований для оправдания ваших действий, - это суровым прокурорским тоном произносил Председатель. Он насупливал при этом кустистые седые брови и добавлял металла в голос.
Члены ЦК от ВС по-разному реагировали на весь разговор и последнюю отповедь Председателя. Кто-то задорно подмигивал Фёдору, мол, так держать, мы им ещё покажем. Кто-то непонятно усмехался в седую бороду. Были и те, кто не скрывал отрицательного отношения к делегации графа Закимреда в целом и её членам в отдельности. Большинство же хранило на умудрённом опытом и волшебством челе вселенскую невозмутимость.
-- За подобные деяния, - продолжал между тем Председатель, - вас следует не только пожизненно лишить лицензии Наёмника, как того требует закон, но и отдать в руки королевского правосудия. А Моуховик 8-ой весьма скор на расправу.
Председатель сделал длинную паузу, видимо с тем, чтобы смысл сказанного проник в сознание несознательного Наёмника, чтобы он сполна ощутил размер нависшего над ним наказания.
Фёдор почему-то не испугался. Была ли тому причиной ещё не остывшая после стычки горячая кровь, или же он догадывался, что, не смотря на словесную угрозу, ничего его не лишат и никому не выдадут. Не исключено, что и здравый смысл вмешался, подсказывая, что в начавшем меняться Мире лицензии нужно будет не получать, а брать самому. Во всяком случае, он с вызовом продолжал смотреть Председателю в его старческие водянистые глаза. И не отводил взгляда, не смотря на вполне ощутимое давление от взора Главного Мага Благодатных Земель и окрестностей.
Не отводил, но и имеющимся не только у Наёмников, но и у простых людей, боковым зрением Фёдор нет-нет, да и поглядывал в правый угол. Там, в правом углу, на скромной табуреточке примостилась Королева. Настоящая, в шикарном платье, в драгоценностях, с золотой тиарой на голове, из-под которой струились иссиня-чёрные волосы, с элегантным дамским скипетром в белоснежной руке. И восседала она на простой табуретке так, как-будто это был настоящий трон. Трон из слоновых костей или, того чище - драконьих. А взгляд. От такого взгляда можно было умереть. Фёдор не умер только потому, что вынужден был всё время отвечать на вопросы и что-то рассказывать. А ещё потому, что благоразумно пользовался боковым предохраняющим зрением. И всё равно, ради такого взгляда он готов был ещё десять отрядов гвардейцев разметать.
Во время всего допроса Королева внимательно и заинтересованно смотрела на Наёмника. Причём Фёдору мерещилось, что делала она это ещё и с симпатией и дружелюбием. Наивно, конечно.
Председатель закончил сверлить волшебным взором Наёмника, склонился к ближайшему члену ЦК от ВС и о чём-то вполголоса заговорил с ним. Маркиз де Сю тут же воспользовался паузой и зашипел в раненное Фёдорово ухо что-то опять осуждающее и обвиняющее:
-- Да что ты всё на неё пялишься, как цыган на лошадь перед покражей, - Фёдор вздрогнул, догадавшись, что Маркиз ведёт речь о Королеве.
-- Если ты ей, упаси Гэндалов, не понравишься, заколдует и имени не спросит. В червяка превратит, или, того хуже, в безмозглого тролля. Это же не кто-нибудь, а Старшая Ведьма Пророчица Мать Благодатных Земель. Сидит тут с правом совещательного голоса, но колдуем без посторонних подсказок.
Ведьма. Вам когда-нибудь улыбалась настоящая Ведьма. Так, что б глаз не отвести от улыбки. А улыбающиеся зелёные, как у кошки, глаза проникали в самую глубину души, и в паху становилось горячо, и в сердце несказанное томление, и хочется чего-то совершить. Лучше, если Великий Подвиг. Поэтому-то Фёдор и слушал маркиза вполуха, если вообще слушал.
Хлопок ладонью по каменному столу, произведённый Председателем, заставил всех присутствующих обратиться к нему:
-- Господин маркиз де Сю и господин Наёмник могут подождать в соседней комнате. О дальнейшей вашей судьбе и обо всём прочем, вам сообщат.
Неуловимое шевеление в беломраморном лице "Королевы" Фёдор принял, естественно, на свой счёт. И опять что-то возомнил. Их почти вытолкали в каменный проход. Шествуя по грубо вытесанному коридору в маленькую пещерку для ожидания своей участи, маркиз де Сю и Наёмник Фёдор повстречали королевских гвардейцев. Они сразу узнали друг друга. Отметины на лицах и перебинтованные руки и ноги однозначно свидетельствовали - это те самые. Гвардейцы опасливо косились на Фёдора и тихо проскальзывали по гранитной стеночке. "Синих братьев" с ними не было.
И никто ещё не знал в тот момент, как всё изменилось в Благодатных Землях. Ни Верховный Совет по Магической Деятельности (ВС по МД), ни его мудрый ЦК, ни, тем более, Наёмник Фёдор с маркизом де Сю не подозревали, что король Моуховик 8-ой двинул свои войска усмирять ближайших непокорных. Не таясь, армия покинула столицу Анжуйского королевства Гаату и начала, по сути, карательную экспедицию. В качестве советников и комиссаров сопровождали войска "синие братья". Ни одно решение, ни один приказ командира королевской гвардии - наступать ли, окружать ли, или готовить осаду - не принимался без одобрения "Синего Братства".
Король развязал войну, не дожидаясь окончания переговоров с магами. Есть подозрение, что он и не собирался ни о чём договариваться. За него трудились другие. Он сам давно уже стал орудием в руках "Синего Братства".
Конечно, тут можно сказать, что миссия, посланцев графа Закимреда утратила смысл после выступления королевских войск. Этим поступком их просто толкнули в объятия друг друга. Расклад сил на карте Благодатных Земель менялся с катастрофической скоростью, и кто знает, какие из них будут решать судьбы жителей региона. Но мы не склонны преуменьшать роль личностей в истории, не зависимо от того, пишется она здесь в Благодатных Землях или где-то ещё.
Маги ничего не знали. Пока не знали. И продолжали совещаться и спорить:
-- Этот худородный Наёмник возомнил о себе слишком много, решил, что в Благодатных Землях ему всё позволено.
-- Я считал и считаю, что это неслыханная дерзость нападать на гвардию нашего короля. Тем самым пытаться втянуть нас в конфликт с законным монархом какого-то мелкого графа. Он должен быть сурово наказан.
-- Кто? Граф?
-- И граф тоже.
-- А вы соль эту мерзкую видели? Мне сдаётся, что тут большая Чёрная Магия задействована.
-- Соль ерунда. Гоблины гораздо хуже любой соли.
-- А я говорю, что Наёмник поступил мужественно, и подал всем нам пример. "Синие братья" пропитали весь королевский дворец и половину королевства. Король давно уже пляшет под их дудку. Если этот альянс вовремя не остановить, они накроют все Земли, - это было мнение Главной Ведьмы, - в конце концов, мы все тут для того и сидим, чтобы вовремя увидеть и пресечь приход сил зла. Но, похоже, утратили эту чувствительность. А вот этот смешной русин - Наёмник - нет. И он готов биться. Уважаю.
-- А чего же тогда на своём Совете ведьмы нейтралитет взяли? Вот и показали бы пример патриотизма.
-- Потому что, безмозглая ты голова, не в наших правилах провоцировать агрессию скорого на расправы короля. Он ещё не забыл массированных полётов над дворцом в Четвёртую Душанскую. Вот примет Совет решение, на чьей он стороне. Окончательное решение. А мы тогда подумаем, как его поддержать.
Спор плавно переходил на личности - верный признак исчерпания аргументов.
-- А нет ли у Главной Ведьмы другого интереса к молодому симпатичному Наёмнику? Свежая кровь, и всё такое, как у вас водится. Видел я, как ты его чарами обволакивала. Это всё ваши женские штучки, а ни какая не храбрость. Он, после твоих соблазнений, и на дракона пошёл бы, если бы хоть один из них в живых до сих пор остался.
-- У тебя Пегас, одна похоть на уме. Ты бы лучше о своём анклаве подумал. Ведь казённые земли под ним, а там "Синее Братство". Твои подопечные страдают и стонут под двойным теперь игом. Что сам думаешь делать? Или тут, в Верибуте отсиживаться станешь?
В пещеру, где заседали маги ЦК от ВС, вошёл маг-распорядитель:
-- Уважаемые господа маги, члены Центрального Комитета. Смею потревожить вас последним сообщением из Благодатных Земель. "Синие братья" без предупреждения, оставив гвардейцев, убыли из Верибута. Бросили не только охрану, но и все подношения, и уехали.
Кто-то среди членов ЦК выразил невнятным мычанием своё удивление (из тех, кто на это ещё был способен). Для большинства же выходка "синих братьев" оказалась весьма предсказуемой, поэтому они вздохнули с явным облегчением. Вопрос, можно сказать, решился сам собой. Все заговорили разом.
Война войной, а обед по расписанию - маги гурьбой повалили из зала заседаний в ЦэКовскую столовую.
6.
Четвёртый заместитель Председателя Верховного Совета по Магической деятельности (ВС по МД) Боадер Парра не спал уже третьи сутки. Он работал. Шла сплошная проверка всех последних донесений, содержащих хоть что-то о деятельности "Синего Братства". Помощники Боадера Парры старались изо всех сил, посильно участвуя в просмотре докладов. Но работы было слишком много. Совет давно затонул бы в массе документов, если бы они большей частью не терялись где-то в архивах, не читаясь. А гора Верибут, как головка сыра, испещрённая удобными для хранения полостями, принимала бумагу и принимала. Пачки исписанных листов складывались в стопки, те, в свою очередь, в штабели, погребая так нужную сейчас информацию. Очень нужную.
Собственно говоря, это и была основная задача четвёртого заместителя в Совете - отслеживать появление подозрительных обществ с поползновением на захват власти. Боадер Парра момент проникновения "Синего Братства" в Благодатные Земли пропустил (проморгал, прохлопал, зевнул). В общем-то, не по своей вине. То какое-то время был занят на Севере ликвидацией многочисленных банд шаманов, занимающихся незаконным камланием, то ставил сети на неуловимого полумифического полулегендарного "народного" героя-разбойника Убурка, насылающего, якобы, то дожди, то засуху. Шаманов он, конечно, разогнал по тундре, зачинщиков подверг даче страшной клятвы - не камлать нигде и ни когда под угрозой превращения в женщин-негров. А Убурка, неуловимого, само собой, не поймал, хотя за время ловли погода слегка улучшилась. Зато времени потратил на всё это уйму. Тем временем и воспользовались "синие братья", чтобы тихо внедриться и начать раскачивать, первым делом, самое ненадёжное, хотя и крупное Анжуйское королевство.
Моуховик 8-ой давно был на подозрении у ВС по МД. Периодически даже ставился вопрос о его замене. Но, пока король был молод, всем казалось, что он совершает глупости по молодости. Вот, подрастёт, остепенится, помудреет. Король рос, но не мудрел. Теперь его не трогали ввиду старческого состояния, полагая, что вскорости и сам помрёт. Вот, мол, тогда и подберём достойную кандидатуру. А Моуховик 8-ой всё жил и жил и совершал большие и малые пакости. И вот теперь произвёл самую главную свою пакость, можно сказать величайшую в жизни. Пустил в королевство "Синее Братство" и дал ему волю.
Что наобещала "синяя братва" королю анжуйскому пока доподлинно не было известно, да теперь и не так важно на чём подловили самодура-короля. Пороков у него хватало. А из каждого порока обязательно торчит верёвочка - бери и тяни. Вытянешь выигрыш. Вот "Синее Братство" и вытянуло. Самое неприятное и серьёзное было то, что "синие братья" широко и активно развернулись на анжуйской территории, подмяли под себя больше половины анклавов и спешно сколачивали армию, где гвардейцам короля отводилась отнюдь не первая роль.
Из жителей захваченных территорий они делали необратимых зомби. Как показали первые стычки, вояками зомби оказались никудышными, зато брали числом, давили массой. А основной упор "Синее Братство" делало на отряды диких гоблинов. По последним сводкам, их ввозили откуда-то из-за Западного моря. Оттуда же в гавани поступало и вооружение, сработанное неведомыми магами. Пока гоблинские отряды были не многочисленны. Они в основном исполняли функцию охраны самих "синих братьев" и стратегических объектов. Но корабли с Запада с гоблинами и оружием на борту шли нескончаемым потоком. И теперь уже не прятались.
Больше всего Боадера Парра беспокоила скорость, с которой "Синее Братство" реализовывало свои задумки, растекалось по королевству. Картина из донесений складывалась такая, что ни о какой случайности в их действиях говорить не приходилось. Чья-то злая воля последовательно и скрупулёзно воплощала какой-то чёрный план. В документах ВС по МД он так и был назван - "Чёрный План Синего Братства".
Несмотря на то, что многое в деятельности "Синего Братства", благодаря донесениям, становилось очевидным, детали, подробности "Чёрного Плана" оставались загадкой. Не ясным было и самое главное - что за Тёмная сила направляет "синих братьев", где окопалась и что предпримет дальше.
Четвёртый заместитель Председателя прекрасно понимал, что ВС по МД - ужасно не поворотливая конструкция для борьбы с нависшей угрозой. Нужна более активная и гибкая команда. Он и возглавлял такую. Однако, в мирное время Совет соглашался содержать всего полдюжины волшебников на этой службе. А их требовалось хотя бы втрое больше. Советники же никак не могли решиться на увеличение расходов и привлечение дополнительных сотрудников. Беда давно стучалась в их ворота, а они всё продолжали считать и экономить дукаты.
Пожалуй, единственным полезным решением Совета за последние дни было принятие "Меморандума о персональной опеке территорий", да и то с грифом "СЕКРЕТНО". По этому "Меморандуму" графства, баронства и прочие анклавы получали дополнительное покровительство Совета в обмен на материальные взносы в Магический фонд. Боадер Парр расценивал инициативу Совета, как правильный, но первый шаг. А таких требовалось совершить ещё великое множество. А Совет заседал, раздумывал, сомневался. Время шло, позволяя противнику неуклонно двигать свой "Чёрный План", опережая волшебников Благодатных Земель на целый корпус.
Четвёртый заместитель не спал уже третьи сутки, и ему самому требовался заместитель. Лучше если не один. Поэтому Наёмника Фёдора он сманил сразу, даже не выпустив его из горы Верибут.
7.
Посольство графа Закимреда, возглавляемое по прежнему маркизом де Сю, отбыло назад без технического заместителя. Наёмник Фёдор и его теперь уже полноправный напарник Самуил поступили в распоряжение Четвёртого заместителя Председателя ВС по МД. Для них началась новая служба. Осыпанные снегом ели, сверкающие на солнце сугробы и крепкий морозец радовали маркиза. В глубине души он был доволен, что возвращается без Фёдора. "Меморандум" за пазухой грел маркиза лучше любой наливки, до которых посол был весьма охоч. Вся слава человека, склонившего Совет в свою пользу, теперь принадлежала ему. Уж он позаботится, чтобы граф Закимред оценил его усилия по достоинству. А там, смотришь, и долг простит и деревенькой одарит. Мечты, мечты. Сколько вас, и такие вы разные.
Фёдор, например, возмечтал о "королеве". Остатки здравого смысла, вроде как, подсказывали ему, что затея эта не просто пустая, а весьма опасная. Но как магнитом тянуло его в те места, где бывала Главная Ведьма. Забредал, как будто невзначай, благо доступ ему теперь был открыт почти во все пещеры Верибута. Садился в уголок и запотевшими бессмысленными глазами ел "королеву" и даже пускал слюни. Судя по всему, Главной Ведьме такое внимание льстило. Пусть восторг и обожание были наполовину искусственно вызваны ею же. Но его, этого восторга было так много, и такой он был щенячий, что вполне согревал не совсем светлую и довольно чёрствую душу Пророчицы и Матери всея Благодатных Земель. А может просто отца этих самых Земель у неё давно не было.
Боадер Парра не долго наблюдал моральное разложение Наёмника (Фёдор и Самуил состояли на службе в его группе) и не стал дожидаться необратимых последствий. Он вызвал Фёдора к себе, в личную пещеру и дал задание. Простенькое такое задание. Во-первых, он должен был привезти в Верибут артефакт, изъятый Фёдором же у "синих братьев" во дворце Моуховика 8-го. Артефакт до сих пор сохранялся у графа Закимреда. Во-вторых, наёмнику Фёдору, после разминки с артефактом, надлежало совершить длинный вояж по занятым "Синим Братством" землям. Всё увидеть и доложить.
Получив задание, Фёдор на некоторое время впал в уныние. Противоречивые чувства поборолись внутри его примерно так с полчаса и отпустили его душу в путь-дорогу. Короткие сборы, последний инструктаж и, прощай гостеприимная гора Верибут.
Г Р О З А.
По утоптанному снегу, среди лесов и полей, по просёлочной дороге маршировала колонна. Странна она была. И впереди и сзади её шли плохо одетые люди. Летний наряд или его частичное отсутствие не смущали бредущих, как и трескучий мороз. Они шли, тупо уставившись в дорогу или в спину впереди идущего. В руках эти люди несли в основном, дубины, но имелись пики и мечи. В нарядах и покорности судьбе было так мало человеческого, что мы сразу признаём в них зомби, сработанных "синими братьями". Они тоже тут, в колонне. Только в самой середине и в специальных невиданных повозках. Широких, высоких, утеплённых, с синим верхом. Помимо зомби их окружают-защищают ещё и королевские гвардейцы. Гвардейцы движутся на лошадях. Вроде как не пешком, но и не в тепле. Мороз, непривычный в Благодатных Землях, щиплет и людей и лошадей. Мёрзнут гвардейцы, кутаются в тонкие мундиры на "рыбьем меху", завистливо поглядывают на повозки.
А повозки действительно не простые. На каждой сзади и спереди устроены платформы с деревянными лавочками, на которых сидят по три огромных овчинных тулупа. Из широких воротников, которых поднимается пар от дыхания спрятавшихся в них существ. В тулупах скрылись от мороза гоблины. Те самые злобные гоблины, вывезенные из-за Западного моря. Не привычен для них мороз и снег. С ужасом скалятся гоблины на заснеженный лес и хмурое зимнее небо. И, наверное, горько сожалеют в своей чёрной гобличьей душе, что поддались посулам "синих братьев" и приняли участие в нашествии на Благодатные Земли. На родине (у гоблинов тоже бывает Родина, имеются Матери и ещё кое-что), за морем сейчас тепло, цветут колючие кустарники и мхи в диких сырых лесах. Дичь носится по веткам, и мирные города ждут их пиратских набегов. А тут - снежное, белое, холодное безмолвие. Но контракт подписан кровью, отступать поздно. Да пожива пока идёт богатая.
Сзади в трёх верстах догорает усмирённая деревня, награбленное добро громоздится на широких транспортных телегах, оставшиеся в живых зомбированные "братьями" жители, покорно шагают в колонне. А впереди ждут мирные городки и селения, где можно знатно развлечься и пограбить.
Колонна чёрно-синей ядовитой змеёй растянулась по дороге через лес, она движется в самое сердце Благодатных Земель. Из низких туч начинает сыпаться снег. Гоблины и гвардейцы плотнее кутаются в свои одежды. Зомби равнодушно продолжают шагать дальше, не обращая внимания на снег, слепящий им глаза, покрывающий голову и плечи.
Чем заняты в тёплых повозках "синие братья" нам не ведомо. Плотно задёрнуты на окнах синие шторы, никто не выглянет оттуда полюбоваться зимним пейзажем. Только дымок из труб над повозками вьётся вдоль колонны. Греются "братья".
Вдруг яркая молния рассекает мглистый небосвод, гулкий раскат грома заставляет вздрогнуть всю колонну, до зомби включительно. На раскат грома из передней самой большой повозки с синим верхом выскакивают двое "братьев" в неизменных синих балахонах. У них в руках блестящие инструменты, они ловко взбираются на крышу и начинают на ней что-то монтировать. Не понятное что-то строят, похожее на мельничное колесо с длинными штырями. Колонна движения не прекращает, повозку потряхивает на снежных ухабах, но "синие братья", невзирая на неудобства и мороз, сноровисто заканчивают монтаж неведомой конструкции, как будто сдают норматив на скорость.
Закончили, суют в крышу что-то гибкое извивающееся. И тут снова яркая молния, теперь совсем рядом с колонной. Гром грохочет, закладывая уши, пугая лошадей. Даже зомби оглядываются в поисках источника звука. Двое "братьев" так же ловко покидают крышу и скрываются в повозке.
И третий раз бьёт молния. Теперь точно в головную повозку с ажурной конструкцией на крыше. Кто не ослеп и не оглох окончательно, видит, как во всех повозках с синим верхом загорается голубой свет и больше уже не гаснет, а изнутри начинает звучать жуткая музыка, как на похоронах у троллей. А молнии ещё не раз бьют в первую повозку, делая голубой свет всё ярче, а музыку громче.
Зомби всё равно, они как шагали, так и идут себе по свежему снегу, а гвардейцы напуганы. Они творят молитвы, кто как может, какому богу поклоняется, на какого святого надеется. Кони их тоже, если бы могли молиться, вознесли бы и свою просьбу убраться отсюда подальше. А пока все держатся от повозок на безопасном расстоянии. Только где она эта самая безопасность. Внутри повозок чёрная магия, а кругом морозные леса. И ни одного человека.