Давно дело было, хотя и в нынешнем веке, обычно тут говорят - "на заре". Летел я с Севера на Юг. Самолёт был полон, несмотря на осеннюю пору. Пассажиры, кто отдыхать, пока в силе бархатный сезон, кто по делу, пока ещё в этом сезоне на Юге есть дела, рассаживались в кресла, распихивали багаж.
Летела с нами на Юг и некая музыкально-танцевальная группа, человек семь-восемь. Какое-то кочевое кабаре третьей свежести. Среди них девицы давно миновавшей молодости - подпевка-подтанцовка, одна гордая прима со стайкой костюмеров-гримёров. Был ещё смертельно уставший от жизни продюсер и один простой негр.
Коллектив разбился на кучки, разместившись в разных частях салона. Артисты явно не испытывали тяги к совместному пребыванию и не скрывали презрения друг к другу.
Негр оказался в самой середине салона, один, у окна в том же ряду, где сидел я. Он попытался возражать, имея желание расположиться поближе к артели. Кроме того ему не понравилось предложенное место из-за проблем с высоким ростом и неумеренной длиной ног. В сидячем положении в тесном самолётном кресле тощие колени труженика ресторанной сцены упирались в его же подбородок.
Однако, возражения артиста на ломаном русском никем из труппы приняты не были. Антрепренёр вяло махнул на рукой, мол, отвянь, Африка. Судя по всему, имя несчастного негра в зарплатной ведомости всегда стояло последним, и держали парня исключительно за несмываемый цвет и некоторую пластичность.
Пластичность ему пришлось употребить сразу, в процессе угнездивания в кресле. После нескольких эволюций гибким телом, он сложился и в дальнейшем выглядел как обычный пассажир. Правда, чтобы выбраться на волю из кресла понадобилось бы совершить не меньшее количество телодвижений.
Помимо отсутствия возможности безнаказанно протянуть ноги, негр страдал от голода. Об этом он сразу известил своих попутчиков (что не вызвало у них ни малейших эмоций) и ближайших соседей. На вопрос, когда будут кормить, от него небрежно отмахнулись все, за исключением ближайшего к негру пассажира. Тот с сочувствием к сыну джунглей (а может саванн) известил, что кормёжка в самолёте начнётся не раньше чем через час полёта.
Негр заметно приуныл. Видимо, помимо последней строки в списке на получение зарплаты, эта самая зарплата не позволяла в достаточной степени прокормить приёмного сына Африки.
Самолёт взлетел, пассажиры после неизбежной посадочной суеты расслабленно откинулись в креслах и потихоньку начали представлять себе предстоящую встречу с не холодным ещё морем.
А негр ждал пищу, обещанную соседом через час. Он не терял даром времени. Проверил все карманы и полости в сидении и под ним на предмет случайно забытой еды, а так же освоил механизм открывания обеденного столика и трудолюбиво тренировался быстро приводить его в рабочее состояние. Достигнув в этом деле существенных успехов, негр немного успокоился, полагая, что готов в первых рядах поспеть к раздаче пищи.
Повезли напитки. Ассортимент был не велик, да и тот иссяк, когда тележка достигла нашего ряда. Остались лишь подозрительная вода без газа да томатный сок. Негр, справедливо полагая, что вода, тем более без газа существенно уступает по калорийности томатному соку, заказал последнего четыре стакана. Стюардессы, скривив мордочки, выдали ему только два, мотивируя тем, что запас напитков на борту ограничен и остальным пассажирам может не хватить.
Почти горе читалось на тёмном лице африканца, откуда бы он ни происходил. Два маленьких самолётных стаканчика (детская доза) томатного сока никак не могли решить его пищевую проблему. Жизнерадостный сосед между мной и негром очень близко принял страдания несчастного и поделился своим стаканчиком красной жидкости, чем заслужил великую признательность темнокожего артиста.
Одна из стюардесс, проявив неслыханное мягкосердечие, опрометчиво пообещала выделить негру остатки сока на обратном пути. И негр ждал и надеялся, внимательно следя за тем, как расходуется красный волшебный нектар.
Сок выпили весь. Чтобы избежать ненужных объяснений, стюардессы не глядя по сторонам безмолвно, как почётный караул на посту N1, проехали мимо нашего ряда и скрылись за занавеской. Вслед им, как умирающий от жажды в пустыне путник вслед каравану, безнадёжно смотрел голодный негр. Тяжкий вздох был единственным звуком, вырвавшимся из его горла.
Потянулись минуты ожидания обеда. За бортом проплывали бескрайние живописные просторы, охваченные пламенем осени. Негр в иллюминатор не смотрел, он гипнотизировал заветную занавеску, и на каждое колыхание её начинал ритмично щёлкать столиком, открывая и закрывая его.
И вдруг, о чудо, занавеска, как занавес в кабаре, резко всколыхнулась, за ней произошло какое-то движение, послышались звуки чего-то перемещаемого и укладываемого. Негр сильнее заволновался, вытянулся в кресле, превратившись в гончую перед броском за дичью. Его гибкие пальцы в бешеном ритме открывали и закрывали несчастный обеденный столик. Нам с жизнерадостным соседом передалось это нешуточное волнение, мы тоже замерли в ожидании развития событий. Нас только беспокоил обеденный столик, мы опасались, что он может до собственно обеда не дотянуть.
Торжественно, как на сцене в конце прохода отошёл занавес, и показалась тележка, груженная пластиковыми контейнерами с заветной пищей. Негр закатил глаза, сверкнув белками, удовлетворённо застонал и успокоился. Он-таки дождался. Там, под смеженными чёрными веками он представлял себе процесс поедания вожделенной пищи, какой бы она не оказалась на самом деле. Руки его при этом нежно гладили обеденный столик.
Улыбчивые стюардессы бодро двигались по проходу, раздавая направо и налево контейнеры с нехитрой авиа снедью. Вот они уже совсем близко от нас. Негр принял за столиком цивилизованную позу, усилием воли напустил благородное выражение лица, мол, я есть собираюсь, а не как мои дальние родственники на родине - жрать.
Тележка всё ближе. Напряжение возрастает. Вот уже получают аэро паёк пассажиры из ряда прямо перед нами. Уже видно содержимое под прозрачным пластиком, можно точно представить, что мы будем есть.
И, вдруг - невиданный облом. Катастрофа. Крушение всех надежд. На нашем ряду контейнеры кончились. Нам-то остальным ничего, подождём, всё равно накормят. Потому, как обязаны. А на негра было жалко смотреть. Мы и не смотрели, чтобы не усугублять горе бедолаги, тем более, что помочь ему мы никак не могли. От торжественно - чинного за две секунды выражение его лица стало выражением всемирной африканской скорби, опустившись в самую пучину горя и страданий.
Тележка невозмутимо покатилась обратно за очередной порцией обедов. Медленно, очень медленно негр вытаскивал себя из немыслимой пучины отчаяния и несбывшихся надежд. Что уж он там себе говорил, как себя убеждал, к каким богам обращался за поддержкой, то нам неведомо, но с задачей он справился. На лице его появилось мужественное выражение бороться до конца, несмотря на провокационное вокруг шуршание и чавканье.
Скрипя колёсами, в проходе снова появилась тележка, везущая очередную порцию воздушного перекуса. Сокращавшееся расстояние между ней и негром можно было с точностью до сантиметра определить по лицу бедолаги.
Телега проехала мимо.
Девушки-стюардессы решили продолжить раздачу с хвоста самолёта. Не могу поручиться, что сделали они это намеренно, но вопиющие призывы голодного чернокожего артиста снабдить его спасительным контейнером, проигнорировались полностью.
А дело действительно усугублялось тем, что со всех сторон доносились дразнящие запахи и звуки нервного, как всегда в полёте, пережёвывания. Негр посерел. Он стиснул зубы. Как истинный сын саванны при встрече без оружия с бешеным львом, он стойко переносил испытание. Однако, чувствовалось, что парень на пределе.
Тележка прибыла в наш ряд, мы стали получать пропитание. Стюардесса, не глядя в сторону негра, сунула в его дрожащие руки показавшийся таким маленьким прозрачный коробок, где на дне в художественном беспорядке скукожились микроскопические аэрофлотовские порции масла, хлеба, джема с горчицей и чего-то ещё.
По-моему, большую часть содержимого контейнера негр проглотил, не успев вынуть из обёрток и упаковок. Я старался есть, не глядя в ту сторону, во избежание стрессовых зрелищ. Жизнерадостный сосед между мной и негром, напротив, очень увлечённо наблюдал за процессом, задумчиво пожёвывая прозрачный кусочек ветчины.
Тележка не успела покинуть наш ряд, как негр запросил добавки в виде двух стандартных контейнеров. Стюардессы удалились на совещание. Вполне возможно, что в нём участвовали и командир корабля второй пилот.
Жизнерадостный сосед решил не дожидаться положительного решения "Аэрофлота" и пожертвовал свой обед пользу голодающего из Африки. Жертва была принята с искренней благодарностью. Я присоединился к гуманитарной акции и отказался в пользу чернокожего артиста от булочки.
Мы с пониманием переглянулись с соседом. Все-таки в этом деле лучше подстраховаться. Не дождавшись добавки, разгорячённый мизерной порцией, вошедший во вкус чёрный сосед у иллюминатора может поддаться родовым инстинктам, а там и до трагедии недалеко. Опять-таки, надо учитывать, что жизнерадостный сосед расположен к негру гораздо ближе и подвержен большему риску. С переднего ряда кто-то предложил коробочку джема, жертвовали и горчицу.
"Аэрофлот" поразил всех невиданной щедростью и великодушием. После совещания при закрытых дверях негру выделили один контейнер добавки, правда усиленный дополнительными кусочками хлеба и масла. Ещё минут двадцать из вскрытых коробок доносилось довольное урчание. Наконец, поглощение пищи завершилось, и негр приступил к непосредственному пищеварению, блаженно откинувшись в кресле.
За пустой тарой пришлось пригнать отдельную тележку, негр же получил бонусный стакан чаю с лимоном.
На трапе в аэропорту прибытия нас встречало ещё вполне тёплое солнце, ароматы разогретой южной растительности и старенький длинный "Икарус". Деловые люди и курортники втискивались в очередной на их пути к заветной цели транспорт. Артисты кочевого кабаре в автобусе так же держались друг от друга особняком и строили недовольные мины. Один негр, весело улыбаясь белоснежной улыбкой, приставал к ним, пытаясь на ломаном русском в лицах пересказать, как его чуть не уморили голодом в самолёте.