Она пенилась, исходила паром, жар ее доходил до самых костей.
Я сжимала твое тело и не могла решиться, не могла опустить.
Но все размышления были пусты.
Не было ничего важнее продолжения жизни.
Я держала под водой тело твое столь долго, сколько могла.
Пока, наконец, жар живущий в воде не победил могильный холод.
Вода наполнила тебя и пленила, создавая заново органы, железы и жилы.
Всё, что разрушило время и отняла смерть.
Я терпела жар голодного озера до тех пор, пока сердце твое не обрело привычную ему форму - чтобы точно поместиться в мои раскрытые ладони.
И едва удержала потяжелевшее на целую жизнь, и вынесла его из воды.
Инструкции Ведьмы были точны и витиеваты, но я не забыла ни единого слова.
Река была живая вода.
Поверхность ее сковал и скрыл от глаз лёд.
Тысячи мурашек, дрожь и трепет бежали по моему телу, когда я ступила на его тонкую поверхность.
Вода почуяла меня, толкнула изнутри пленку льда, трещина побежала от самых ног и до берега, словно по воле посоха Моисея она ринулась внутрь, чтобы разделить замерзшую гладь на тысячу частей и вдохнуть меня себя.
Холод ожег.
Пальцы скользили, мысли путались.
Я видела синюю гладь и солнечный свет, скрытый голубой рябью, но твоя рука выскользнула из моей.
Мое тело поникло и ослабло. Я падала вниз.
Все слова Ведьмы оказались бессильны, лишь вера, жившая внутри меня, не давала закрыть глаза.
Живая вода держала, баюкала, укачивала, тащила вглубь, голос Ведьмы звал из глубины: это она привела меня сюда, это мою жизнь она требует за твою.
Я захлопнула веки и сдалась.
И тогда началась буря - волна закрутила меня, схватила за руку, толкнула вперед и вверх, вверх... мое запястье ныло и сопротивлялось, неизвестной силе, тащившей его за собою.
Мир перевернулся, его вдруг снова залил свет.
Рука моя снова была свободна, но ладонь вдруг заполнили твои пальцы.
Я открыла глаза лишь, когда свет перестал слепить сквозь веки.
С твоих волос капала вода. Живая, перемешанная с мёртвой.
Ничего не было вокруг.
Только солнечный свет и стук ожившего сердца.