Аннотация: Видение автора песни "Мельница" - Огонь
Ширра Елена
Огонь
"Мельница" - Огонь
Я в лесах наберу слова,
Я огонь напою вином.
Под серпом как волна - трава,
Я разбавлю надежду сном.
Тебя творить -
три года не говорить.
Сердце сварено в молоке,
Лист крапивы - в глазах костер.
Лунный свет на твоей руке,
На рубашке - красный узор.
На рубашке - красный петух,
А и мне ли жалеть огня?
Как захватит от дыма дух,
Как светло улыбнется князь!
Тебя ворожить -
Босой по углям ходить.
Тебя целовать -
Под пеплом звезды считать.
За три года траву соткать,
Темным волосом вышить путь,
Искры все на него собрать -
Пальцы болью горят, ну и пусть.
Кровь делю на двоих без слов,
Почернеют снега к весне,
Алой лентой ночных костров
Свою душу отдам тебе.
Знай, зола -
Все слезы выплакала.
Ты тоже знай, смола -
Все ветры я прогнала.
Где теперь взять тепла -
Всю душу я отдала,
А другая тебя нашла,
Другая за руку увела,
Я ее за то прокляла.
Будет время, и будет ночь...
Как в голодный, беззвёздный час
Ты беги, разлучница, прочь -
Обернется огнем мой князь.
Вспыхнут порохом дом и лес,
А дорога ему - в мой край.
Как затлеет подол небес,
Всю, как есть, меня забирай!
Ох, как счастлива была Любава, единственная дочь воеводы Стояна. Ох, как завидовали ей все подружки-наперсницы. Ох, как радовалась она, кружась перед зеркалом и подмигивая самой себе. Самый лучший жених ей достался. Сам Князь Всеволод. И молод, и красив, и богат. Чего еще может желать любая девушка? Ох и повезло же ей!
Вот и князю тоже вроде повезло. Красива Любава. Русая коса ниже пояса, соболиные брови, ясные голубые глаза под ними. Губы алые, что спелая ягода, так и хочется их сорвать, да попробовать. А уж нежные щечки, да на них ямочки. Целовать да пощипывать. Вот и пленился князюшка на эту красоту. Испросил у отца ее, воеводы, согласия на свадьбу скорую.
Хороша сказка, да не наша.
Любава то красавица писаная, да вот только домашние и знали, что за черная душа в таком красивом теле живет. Только сенные девушки знали, как эта милая, да скромная на людях девица бьет плеткой, да кричит визглявым голосом. Только слуги домашние видели, какая злоба и зависть живет в таких невинных глазах. Отец, воевода Стоян, жалел и лелеял дочку. Сиротинушка, без матери осталась. Все для нее делал. Любые подарки, все капризы исполнял. Вот и молодого князя к себе в гости зазвал, потому что захотелось его дочери всех за пояс заткнуть. Княгиней стать.
***
Млада аккуратно сложила усталые руки на колени. Все дела переделаны, можно и отдохнуть. Как же она теперь будет жить? Одна. Без бабушки. Без защитницы. Если люди узнают, что ведьма умерла, могут и ее обидеть. Эх, нет, не могут. Ведь Младушка сама ведьма. Только вот не хочется ей на себя чужие беды и несчастья взваливать.
- Будет тебе счастье полное до краев, но только сперва заплатить за него придется сполна. Сундучок мой заветный береги. Никому не отдавай, около себя держи.
Сказала так любимая бабушка и ушла в неизбежную даль.
А лежала в том расписном сундучке всего лишь старая темно-серая шаль. Всё что знала бабушка, она уже давно передала Младушке. Как людей лечить, как урожай сохранить, как у скотины приплод поднять. И то, как проклясть черным словом. Вот только девушка не хотела творить черные заговоры. А бабушка и не настаивала. Учить - учила. И всегда повторяла: " Всему свое время!"
Вот и сейчас, сидя на лавочке у покосившейся избушки, девушка с легкой грустью смотрела на закат. Кто построил это жилье на крутом берегу на излучине тихой широкой реки в глухом лесу, даже ее мудрая бабушка не знала. Но место было просто удивительное. Спокойное, тихое, уютное. Три тропинки разбегались в разные стороны, связывая дом старой ведьмы с миром.
Удары колотушки разнеслись по лесу. Ведьму зовут. Помощь кому-то нужна. Раньше бабушка сама выходила к людям, теперь уж Младушке придется разговаривать с гостем. Нужно поторопиться.
Лесная тропинка уводила в лес. Еще по-летнему тепло, но на тонких березках уже желтели листья, падали под ноги, укрывая тропинку золотым ковром. Млада осторожно вышла на полянку. У корявой березы стояла женщина в простом сером платье, светлым передником подпоясанная, голова платком темным покрыта. Лицо усталое. Руки натруженные к груди прижимает. Глаза с надеждой смотрят.
- Я ведьму ждала. Горе у нас - муж мой захворал. Уж который день выходить не можем. Лежит в горячке, чахнет на глазах. Помоги девица, позови ведьму, али просьбу мою передай. Как же мы без кормильца то? - запричитала женщина, передник к глазам прижала.
Насупилась Млада, как же быть?
- Нет бабушки, за травами ушла. Передам я просьбу твою. Через два дня на зоре приходи, под березой холстину со сбором найдешь. Будешь заваривать в полночь, настаивать в печи теплой. Поить хворого станешь с утра, пока на ноги не поднимешь. Отблагодарить захочешь - приснится тебе, чего ведьме надо.
И не прощаясь, ушла девушка в лесную чащу.
***
- Вот вернусь с дальней заставы, и сыграем свадьбу. Как раз еще первый снег не ляжет. - Всеволод отвесил поясной поклон девушке. Она опустила глаза. Зарделась. - Соскучиться не успеешь.
Молодой мужчина легко вскочил в седло. Залюбуешься. Высок князь и статен. Плечи широкие, до руки крепкие. Откинул за спину волосы темные, да посмотрел ласково на невесту свою. Дружина уже ждала своего князя, сидя в седлах. Стоян гордо оглядел воинов. Скоро, очень скоро он станет родственником Могучего Князя. Тогда не только этот город, вся страна будет бить ему поклоны. Но не это его радовало. Любава, дочь его любимая станет княгиней. А она так хотела стоять на красном крыльце белокаменных палат в златотканом сарафане, в соболиной накидке, принимая поклоны своих подданных.
Затихающий топот копыт вывел Любаву из мечтательной задумчивости.
- Чего встали, будто окаменели. - Ее резкий визгливый крик заставил подпрыгнуть трех девушек, которые вышли на крыльцо дома воеводы, чтобы расправить меховую накидку своей госпожи. - Слышали, дурищи, что князь сказал? Свадьба скоро. А у меня ни платье не готово, ни запасы для пира не заготовлены. Живо всё проверить и сделать.
Девушки опрометью бросились в разные стороны. Еще не все раны от плетки зажили. Новые получать как-то не хотелось.
А Любава подошла к старой ключнице, что стояла поодаль. Зашипела, что злая кошка:
- Не вздумай никому проболтаться о том заговоре, что я на князя сделала. Если кто узнает, даже батюшка, шкуру с тебя спущу, старуха! - выпрямилась и чинно прошла в терем.
Седая старуха уж много лет служила семье верой и правдой. Лишь в след посмотрела невестушке князевой. Ох, и намается он с девкой!
***
Застава дальняя лежала к западу в трех днях пути. Уж подходила к концу путь-дорога князя, заскучала дружина. Эх, размяться бы с мечом! От того и галдели они, что дети малые, шутками перекрикивались. А вот Всеволод задумчив был, разговоров да шуток не слышал. Стояло перед глазами его лицо Любавы. Хороша девка, да не лежала душа к женитьбе. Уж не поторопился ли князь. А всё отцу своему, ныне почившему, пообещал не долго холостым ходить. Жаль слова своего назад не возьмешь, осерчает Стоян, за дочку свою обида лютая одолеет воеводу. Да вот только не этого страшился молодой князь. Что люди скажут? Ведь не будет ему веры, а как без доверия людского править?
Вскоре показалась дозорная башня заставы из-за деревьев. Оживились воины, пришпорили коней, да и Всеволод решил после подумать, не время сейчас.
Что послужило причиной пожара теперь уже никто и никогда не узнает. Может, кто из конюшенных оставил огонь, а может и вражина подпалил. Но конюшни горели. Кони неистово ржали. Люди метались по двору небольшой приграничной заставы.
Что подумает князь, если при нем такое случилось? Что же здесь без него творится? Защитник, начальник заставы, четко отдавал приказы:
- Коней выводи. Бочки ведрами черпай.
Всеволод смотрел на кутерьму. Люди были взбудоражены приездом князя, а тут еще и пожар. Он легко скатился с крыльца и бросился в пламя. Краем глаза увидел, что молодой парень открывает денники справа от ворот. Кинулся налево. Отодвигал деревянные запоры, распахивал двери и побежал к следующему. Вдруг раздался страшный треск. Князь успел только в недоумении поднять взгляд к верху, как крыша рухнула. Тяжелая балка ударила его по голове и свет померк.
***
Весть о скором возвращении князя застала Любаву у зеркала. Дворовая девка низко поклонилась красавице, сложила руки на животе и затараторила о радостной новости. Любава, красуясь у зеркала, примеряла новые серьги, подаренные отцом, искоса поглядывая на дворовую. Та лишь раз бросила взгляд из под низко опущенной головы. Схватив костяной гребень, Любава наотмашь ударила молоденькую девушку по лицу, закричала визгливо ругательства на всю светелку. Заплакала девушка, прижала ручку к окровавленной щеке. Ничего не поделаешь, тяжела рука у Воеводиной дочки.
- Хватит рыдать! - Успокоившись, Любава решила дольше наряжаться, тем более ей не нравилось отражение в зеркала, когда хмурились брови и кривились губки - Неси из сундука платок алый, да поживее!
Вдоволь налюбуясь собой, Любава улыбнулась своему отражению в зеркале. Ох, и повезло князю! Гордо вскинув голову, красавица вышла на крыльцо. Уж и воевода Стоян был здесь.
Долго князь себя ждать не заставил. Вскоре показались и первые всадники. А где же князь? Любава всматривалась в напряженные лица княжеской дружины и милая улыбка таяла на ее лице. Во двор, уверенно переставляя сильные ноги, въехал гнедой мерин, таща за собой телегу, укрытую холстиной. Воины хмуро склонили головы. Воевода, зычным голосом отдавая распоряжения, широким шагом направился к телеге. Скинул полог и обомлел. А Красавица с любопытством выглянула из-за спины отца и не смогла сдержать вскрик. Что же это?
Любава с нескрываемым ужасом смотрела на тело с огромной заботой покоящееся в телеге. И это ее жених? Ну, нет. Лицо обезображено, голова и грудь бинтами перемотаны. Совсем не так она представляла его возвращение. Чуть закусив нежную губку, девушка лихорадочно думала что делать. Одно дело быть княжной, но совсем другое сиделкой при живом трупе. Да и свадьбы еще не было. Никто она ему еще. Да и он тоже ей никто.
А вдруг все-таки выживет? И какая-нибудь другая станет княжной. И будет свысока смотреть на неё. На Любаву. Вот уж нетушки.
- Говорят, тут недалеко ведьма живет. Уж она-то сможет князя на ноги поставить. - Старая седая ключница сама была похожа на ведьму. Любава свысока небрежно взглянула на сгорбленную старуху.
- Знаешь дорогу? - Та молча закивала, заискивающе глядя на девушку. - Тогда едим.
***
Сначала Младушка с интересом наблюдала, как по тихой широкой глади реки неспешно двигаются три широкие ладьи. Купцы-торговцы не часто проезжали по реке. Но обычно это было одно судно. А тут сразу три. Когда первая острогрудая ладья врезалась в берег, девушка насторожилась и медленно стала отступать от обрыва. Мало ли какие люди решили причалить в этой глуши. На многие расстояния здесь нет ни одной живой души. До ближайшей деревни полдня ходу.
Вот и вторая посудина заскребла днищем по земле. А за ней и последняя врезалась расписным носом в берег. Люди спокойно, как то по свойски спрыгивали в воду и шли на берег.
Младушка взбежала на ступеньку крыльца и замерла, ожидая гостей. Здесь, под крышей покосившейся избушки никто не мог причинить ей вреда. Только человек с добрыми мыслями и открытым сердцем мог подняться на единственную ступень дома и переступить порог, низко склонившись, проходя в двери.
Воевода первым преодолел крутой подъем. Но сильный могучий воин даже не запыхался. Он пристально, из под нахмуренных бровей вгляделся в фигуру, стоящую на пороге избушки, вросшей в лесную землю.
- Здесь ли живет ведьма? - Он не стал долго готовиться и подбирать слова.
- Бабушка ушла в лес за травами. - Младушка даже сама не поняла, почему ответила именно так. Ведь местные деревенские бабы даже и не спрашивали ее о ведьме. Видать привыкли к ней.
- И когда обещала вернуться? - Седой мужчина строго взглянул на девушку, а потом стал внимательно оглядывать все вокруг. Аккуратно сложенные дрова, ухоженный огородик, обнесенный ровной оградкой из жердей, деловитое квохтанье кур. Всё дышало спокойствием и уютом. Даже вросший в землю дом казался просто продолжением окружающего леса. Такой же основательный коренастый и темный.
- Не знаю. - Девушка на крыльце выглядела спокойной и приветливой. - Если вам срочно, скажите. Я тоже могу помочь, если не очень сложное.
Воевода Стоян еще раз оглядел стоящую на крылечке молодку. Темные, почти черные густые волосы собраны в толстую косу, перекинутую через плечо. Такой толщине позавидовала бы любая красавица. Круглое приветливое лицо. Чуть вздернутый аккуратный носик. Полуприкрытые глаза. Опущенный подбородок и пухлые губы, на которых вот вот проявится улыбка. А ведь если приглядеться - просто красавица. Вот только серое застиранное платье, да стоптанные чуни на ногах все портят.
- У нас дело важное и срочное. Ждать не может. Если ты с ведьмой знакома, посмотри. Скажи, сможет ли она помочь.
- Это я сказать могу. Говори, что случилось.
Воевода махнул дружинникам рукой, и они рванулись вниз к ладьям. Вскоре над обрывом показались люди. Они несли носилки, на которых лежал человек.
- Поставьте здесь. Я посмотрю и скажу. - Младушка присела возле носилок. Осторожно прикоснулась ладонью к обнаженной груди молодого человека, лежащего почти без признаков жизни. Девушка медленно, почти неосязаемо отпустила свою энергию. Пальцы закололо мурашками. Вот ведьмовская сила прошла по телу больного и вернулась назад. Вошла в руку ведьмы и неясный шепот поведал обо всем, что сейчас происходит с лежащим на носилках. - Тяжелый путь придется ему пройти, прежде чем встанет на ноги. Тело вылечить - невелика задача. А вот душу вернуть... Но поднять его можно.
Вздох облегчения прошелся по всем стоящим кругом.
- Оставляйте. - Младушка встала и без боязни заглянула в глаза воеводе.
- Сколько злата мы будем должны ведьме за здорового князя?
- Злата? Нисколько. - Воевода изумленно уставился на девушку. - Цену ведьма назначет, не бойся. И условия будут суровыми. Если не исполнишь - беда будет. Ведь вы все понимаете, куда и к кому пришли?
Воины непроизвольно отступили на шаг назад, переглядываясь. Воевода еще ниже опустил голову и глубоко вздохнув, ответил:
- Случай у нас такой. Все лекари сказали, что не жилец. Поэтому проси. Сделаем все, что скажешь.
- На каждый новый месяц будите привозить и оставлять у берега, не поднимаясь к избушке продукты. Что и сколько сами решайте. Ведьме князя кормить травками да корешками не годится. А вот ровно через три года и один день приезжайте и забирайте своего господина живым и здоровым. Но только срок в срок. Если хотя бы на один день раньше заберете - быть большой беде. Запомни, большой беде. А теперь ступайте.
***
Любава не стала спускаться с ладьи. Зачем? Все что нужно отец сделает. Да и расскажет. А ей не пристало ноги в воде мочить, да по круче карабкаться.
- Там у ведьмы то ли внучка, то ли служка. Поднимет его ведьма. Пообещала.
- Девка? - Любава надула губки. - Молода? Хороша?
- Да, нет. - Стоян с улыбкой покосился на дочь. - Тебе не чета. Замарашка серая. Сказала, чтоб через три года и один день за князем приезжали.
- А что так долго?
- Не знаю. Если так интересно, могла бы сама спросить. - Воевода тяжело вздохнул и задумался. Теперь, пока князя нет, надо сразу все в свои руки взять. Князь же сам громко объявил Любаву невестой.
***
Еще острогрудые ладьи не успели отчалить от берега, а Млада уже поила князя отваром трав. Он не открывал глаз и не подавал признаков жизни. Нет, тело жило. Дышало, глотало и даже иногда пыталось переменить положение, шевелилось. Но вот души в этом теле не было. Вот ее то и предстояло вернуть молодой ведьме.
Девушка легко подняла крышку расписного сундучка. На мгновение замерла, как бы окончательно решаясь. Глубоко вздохнула и вытащила из темных недр не менее темный огромный платок. Не зря она зовется ведьмой. Очень уж хорошо она ведает, знает, что за каждое дело нужно платить. Вот и за лечение князя придется ей расплачиваться. А отказаться невозможно. С каждым отказом слабеет сила ведьмовская.
Младушка распрямилась. Оглянулась на лежанку за спиной. Болезный не шевелился, лишь тихо дышал. Девушка легко взмахнула шалью, расправляя ее, и медленно накинула на голову. Огромный платок укрыл голову и плечи. Легкое, почти незаметное при дневном свете сияние охватило тонкую фигурку, и на месте юной красавицы появилась старая скрюченная ведьма. Седые растрепанные космы торчали из-под темного платка. Заветренная, темная сморщенная кожа лица была вся покрыта глубокими морщинами. Мохнатые растрепанные брови срослись на переносице крючковатого носа. Желтые, редкие зубы торчали изо рта как неровные пеньки. И только ясные зеленые глаза смотрели с молчаливой грустью. Из горла вырвался глухой кашель и неразборчивое бормотание. Теперь молчание будет для ведьмы платой за лечение.
Ведьма еще рас взглянула на лежанку. Надо до вечерней зари травы нужные собрать и обряд провести.
***
Куры бросились в рассыпную, когда хозяйка зашла в их обитель. Только гордый красный петух встал на защиту своего гарема.
- Ты-то мне и нужен, дружочек! - Млада резко схватила огромную птицу за переливающееся всеми цветами радуги горло. - Прости, хозяин двора, но мне нужна твоя сила.
Ведьма сильнее сжала руку, и яркая птица беспомощно захлопала крыльями.
На печке кипел котелок с молоком. Ведьма под тихий шепот заговора опустила туда еще теплое сердце птицы. Котелок аж подпрыгнул, молоко забило ключом. Одна за другой опустились в варево пять трав, собранных какая при полной луне, какая в светлый день, какая темной непроглядной ночью. Снятый с огня закопченный котелок медленно остывал, продолжая иногда вздрагивать.
Младушка вынула из старых потертых ножен острый искривленный нож, проверила лезвие. Острый. Это хорошо. Тупым-то больно по живому резать. Резко полоснула по руке. В котелок упали капли ярко-красной крови, сразу же растворяясь в горячем вареве. Поднесла еще горячий котелок к лавке, на которой лежал князь.
- Прости, князь Всеволод, что больно сделаю. Да другие пути для тебя уже закрыты. - Нож опять резанул по безвольной ладони, и кровь князя закапала в ведьмовское зелье.
Младушка приподняла безвольную голову мужчины. Поднесла к его губам край котелка и, шепча заклинания, вынудила его сделать несколько глотков. Потом опустила покрытую испариной голову на подушку и сама допила зелье до последней капли.
Вот и всё! Теперь они связаны. Не навечно. Всего лишь на три года. Но ее сила будет его поднимать, а он будет слышать и чувствовать ее даже издалека.
В наступившей ночной тишине не было слышно легких шагов старой ведьмы. На ветке кряжистой сосны сидела сова, ее круглые глаза светились. С берега доносился легкий плеск воды. Ведьма осторожно разворошила догорающий костер. Разровняла еще стреляющие жаркими искрами угли. Зубами вытащила пробку из бутылки с вином и чуть плеснула в огонь. Потом сняла стоптанные чуни, вязанные толстые носки, темный платок слетел на траву. На огненную дорожку медленно ступила уже молодая девушка, сцепив зубы от боли. Глаза наполнились слезами. Больно, а надо. Младушка всем телом чувствовала, как ее сила выходит из тела. Голодные язычки пламени облизывали ступни молодой ведьмы, ласкали жаром своим. Слабость одолевала. Хотелось броситься на холодную, слегка влажную траву. Остудить обожжённые ступни. Но и радость наполняла сердце. Легкий румянец пробивался сквозь бледные щеки мужчины. Не зря она страдает. Возвращается князь.
***
Кто-то аккуратно поставил глубокую миску с куриным бульоном прямо ему на грудь, предварительно застелив ее чистым рушником. Перетертое в кашицу мясо и размоченный хлеб - хорошее подспорье для больного. Всеволод учуял запах наваристой похлебки и сам потянулся губами и подставленной ложке. Жидкость живительной влагой скатилось вниз по горлу. Еще одна ложка, еще. Всё. Силы кончились. Он в изнеможении опять упал на подушку. С трудом приоткрыл глаза и увидел удаляющуюся сгорбленную фигуру. Оглядел маленькую, но чистую избу. Где это он? Не успел подумать еще ни о чем и опять провалился в небытие.
А старая ведьма, шаркая ногами, уже возвращалась к лежанке. Необходимо обработать ожоги и снова перемотать бинтами. Мазь пахла едко, все руки ею пропахли. Млада провела огрубевшей ладонью по щеке князя, уж скоро и следов не останется. Хорош парень, а уж она постарается, чтоб вернуть ему прежнюю красоту да стать. Уж она постарается.
Ведьма заботливо укрыла князя шкурами, холодно стало в избе. Надо пройтись по лесу, время собрать рябину для отвара, а то со дня на день снег должен лечь.
***
Удары колотушки раздавались далеко по всему лесу.
Ведьму зовут. Помощь кому-то понадобилась.
Младушка подняла голову, отложила в сторону каменную ступку, в которой растирала траву для настойки. Кто это интересно пришел? И наверняка принесли то, что ей сейчас очень нужно. А нужно ей сейчас полотно. Кроме связующего обряда и укрепляющих трав, нужна князю обережная рубашка. А из чего ее сделать в лесу?
Не спеша старая ведьма шла по утоптанному снегу, размышляя. В сознание князь все чаще стал возвращаться, да и ожоги уже затянулись. Аппетит опять же таки лучше стал. Значит, все правильно она делает, бабушка бы похвалила. Беспокоило Младу лишь то, что князь пока не пытался заговорить. Ну да ладно, это дело времени.
Молодица стояла около старой корявой березы, на которой развевались разноцветные длинные ленты. Она с опаской глядела на приближающуюся ведьму. Положила сверток на снег и, не дожидаясь, когда старуха подойдет ближе, затараторила.
- Старица - ведунья, матушка велела поблагодарить тебя за отца. Встал он уже, как ты и говорила. А это тебе, за помощь. - И девчушка опрометью бросилась бежать. Ведьма наклонилась, развернула суровую холстину. Так и есть. Млада усмехнулась. Кусок полотна. Хорошее. Видать с любовью ткали. Вот и будет на чем красные узоры вышивать.
Перво-наперво одолень-трава и цветок папоротника. Как главное желание - исцеление от болезней. Чуть пониже жар-птица красный петух пойдет - чтоб связь между небом и землей укрепить, чтоб душа назад вернулась. А между птицами древо жизни ловкие палицы выведут. А по вороту духобор пойдет. Огнем своим очистит тело и придаст силу духу. Охраной от новых болезней станет.
Уже поздней ночью, скинув платок, Млада кивнула своим мыслям и расплела темную косу. Накрутила на палец длинный волосок. С силой дернула вырывая. С улыбкой вытянула из клубка нить, скрутила со своим волосом. И только потом вдела красную нитку в иголку.
Что-то тихо напевая себе под нос, Млада работала при лучине. Изредка бросая взгляды на лежанку. Князь спал спокойным сном. Ловкие пальцы уж болью горят от работы. Решив на сегодня отложить рукоделие, девушка тихо подошла к лежанке. В открытое окно светила полная луна, небо чистое, ни облачка. Уж скоро конец зиме настанет, весной скорой пахнет в лесу. Лунный свет ложился на спокойное лицо князя, лишь темные ресницы вздрагивали. Что снится тебе, Всеволод? Млада, затаив дыхание, склонилась к самому лицу князя. Так и захотелось девушке провести ладонью по его щеке, там, где от лунного света кожа его будто бы светилась. "Спи, Всеволод, покой я твой не потревожу". Невесомо проведя по волосам князя, Млада тут же отдернула руку. Не надобно привязываться к нему, но это словно сильнее нее. Выпрямив спину и накинув на себя платок, уже старухой отправилась Млада спать.
***
Князь неотрывно следил за старухой, что шаркала ногами. Сколько он тут? Почему не в своем тереме? Где его дружина, где слуги? Только эта старая женщина с такими молодыми зелеными глазами и была при нем. Лечила, кормила и заботилась. Жаль поговорить здесь не с кем. Обретя коль сколько то сил, Всеволод пытался вызнать у старухи подробности, но та в ответ лишь мычала, кряхтела, да руками размахивала.
***
- Спасибо, бабушка, я сам! - Князь с усилием приподнялся на лежанке. и взял в руки миску с похлебкой. А вкусно готовит!
Старуха иногда уходила по своим делам из дому. Уходя каждый раз бросала пронзительный взгляд своими странными глазами на Всеволода, будто опасаясь, что уйдет он в ее отсутствие. Зря беспокоится! При всем желании, не смог бы князь подняться с лежанки, хоть и окреп за последние дни. Да и куда идти?
***
Старуха невнятно замычала, показывая на дверь. Собрав волю в кулак, Всеволод оттолкнулся и встал на ноги. Бабка тут же всучила ему в руки толстую палку. Ну, вот теперь как дед будет с клюкой ходить. Возражать не стал, потому что повело его, и если б не сучковатая палка, уже свалился бы.
Первый шаг дался с трудом, а потом вроде стало легче. Дойдя до порога, изумленно уставился на молодую траву. Это сколько же он тут лежал?
На дворе уже во всю хозяйничает весна, вот и птицы как огалделые поют сутки на пролет. В приоткрытое окно тянет прохладой от воды. На березе, что склонилась у дома, уже распустились клейкие листочки.
Млада специально ждала, когда князь выйдет на крыльцо. Будет легче его лечить, отдавая силу, если он будет рядом, если будет держать ее за руки. Она легко толкнула мужчину в спину и сделала круг рукой, как бы отделяя его от себя. Он шел к черному выжженному кругу. Она не видела, но точно знала. Сейчас его глаза закрыты.
Обойдя мужчину, одним движением скинула платок, и тут же старые угли вспыхнули, едва она коснулась их голой ступней. Пламя скворчало и стреляло, растапливая и испаряя снег. Страшно первый раз ступить в это пламя. Но она уже больше месяца плясала здесь одна, поднимая князя.
Ведьма протянула руки, сплетая пальцы с пальцами стоящего напротив мужчины. Его глаза открылись, на губах заиграла улыбка. Переставляя ноги в неслышимом ни для кого ритме, они вдвоем пустились в пляс. Головы наклоняются то в право, то в лево. Руки взлетают вверх. Ноги то притопывают, но семенят по кругу. Никому не понять ведьмовской танец. Огонь поднимается все выше. Вот он лижет уже голени, вот охватывает грудь и ярко вспыхивает, лижет танцующие тела.
Но вдруг где-то в лесу заухала сова и все стихло. И лес, и двое во дворе. Огонь почти за одно мгновение втянулся в угли и затих. Князь стоял пошатываясь. Его глаза вновь закрылись. Ведьма отступила, подняла брошенный платок и, накинув его, вновь оборотилась старухой. Она подставила ему в руки сучковатую палку и повела обратно в избу.
***
Выскочив во двор, Млада закружилась в диком танце. Он встал! Она смогла! не зря говорила бабушка - она - сильная ведьма. А как он на нее смотрел. Знала Млада, что ведьмовская дрема сильная. Смотрел, но не видел. А все-таки сердце замирало. Темно-серые глаза не отрывались от ее зеленых. Губы улыбались и тянулись на встречу. Сильные руки сжимали ее пальцы. Сердце заходилось в непривычной истоме. И исцеляющая сила ведьмы изливалась и пела.
Младушка остановилась и прижала ладони к часто вздымающейся груди. Что это с ней? Дыхание судорожно частило и не хотело успокаиваться. А ведь ей еще три красных стежка на рубахе сделать сегодня надо. С силой! Больше чем на три ее не хватит. Поэтому и запросила она у человека, что привез князя эти три года. Кстати, не хороший человек. Черная у него душа. Жадная. Корыстная.
***
- Бабушка, давай лучше я. - Всеволод легко набросал на сгиб руки поленья и широким уверенным шагом поднялся на крыльцо. Старуха семенила следом, охая и ахая, но, не говоря ни слова. Он легко сгрузил поленья у печки с широким горнилом. - А давай я тебе хоть дров еще наколю. - Мужчина размял плечи, отведя их назад. - А то застоялся я уже.
Сгорбленная фигура махнула крючковатой рукой в сторону двора, разрешая действовать. А сама завозилась с горшками. Ярко-зеленые глаза внимательно проводили взглядом из-под опушенного серого платка. Улыбка тронула старческие поджатые губы.
Князь вышел на крыльцо согнувшись. Двери точно делались не под его рост. Оглядел двор в писках работы. Вот как старая женщина успевает содержать все в таком идеальном порядке. Это же, сколько сил надо и его обиходить, и сварить, и убрать все? Ведьма! Не иначе. А, да и пусть. Князь помнил, как не мог даже глаза без усилия открыть. Как с великими муками приходилось просто сесть. Каких сил затрачивал на простой шаг. А теперь! Уже может в мир вернуться. Но сколько не пытал старуху, она только трясла головой, отказываясь его слушать. А ведь он точно знал года два прошло, а может и более.
***
Млада повела руками над спящим князем. Сил в нем становилось все больше и больше. Все ближе было завершение узора на рубашке. Вечер скрадывал цвета, сгущая тени, приближая заветный час.
Всеволод открыл мутные глаза, привычно сел на лежанке и затем направился за ведьмой во двор. Он не видел, как старуха скинула большой темно-серый платок. Не видел, как она стала молодой девушкой. Лишь почувствовал, как теплая ласковая рука коснулась его ладони. Сжала и потянула за собой.
Голые ступни встали на потухшие, но еще горячие угли. Ведьма отпустила свою силу, и они вспыхнули. Занялись жарким огнем, обжигая и даря исступление. Танец набирал силу. Тела изгибались в неистовом темпе. Наклоняясь до земли. Вспрыгивая в звездное небо. Легкий пьянящий дым окутывал их. Сильные мужские руки обхватывали тонкий девичий стан. Прижимали к горячему телу и вновь отпускали. Вновь пропускали меж ладоней и снова увлекали к себе.
Глаза князя вдруг обрели мысль. Его руки обхватившие стан ведьмы сжались, не отпуская от себя. Зеленые глаза встретились с темно-серыми. На мгновение хоровод замер. Губы потянулись к губам. Соприкоснулись нежно, почти неуловимо. Пламя с завыванием вспыхнуло вновь, унося две извивающиеся фигуры в вихре танца.
***
Ведьма с трудом выравнивала дыхание. Она смогла закончить обряд. Проводила князя до лежанки. Вот он спит, раскинув ноги и руки. А вот она не может. Что это было? Его губы до сих пор еще жгут ее. Как это могло произойти?
Млада прижала руки к вырывающемуся из груди сердцу. Что пошло не так? Может весна так действует, вон птицы даже ночью поют. Или травы в силу входят, дурманят голову ароматом. Девушка встряхнула головой и привычно потянулась к вышивке. Осталась то малость. Только надо будет завтра в лес сходить. Из деревни приходили. Зелье для скотины варить надо.
***
Чем ближе приближалось время отведенное ведьмой на исцеление, чем неспокойнее становилось на сердце Любавы. Уже все вокруг привыкли считать ее молодой княгиней. Не просто невестой князя, а полноправной владычицей окружных земель. Воевода Стоян собирал подати, вершил княжий суд, принимал послов и собирал дружину. Нет князя, а как будто есть. Вот уже и весна. Еще неделя и князя от ведьмы забирать надо.
Любава сцепила пальцы в замок. Что-то не спокойно ей.
- Эй, Кудря. Вели снаряжать ладью. Хочу за князем к ведьме ехать.
- Да как же без Воеводина сказ?
- А я что? Не Князева невеста?
Вот еще будет Любаве всяк указывать. А отец пока еще вернется из похода по окраинам. К тому времени она уже князя заберёт.
***
Всеволод стоял на обрыве, раскинув руки. Воля вольная, сила сильная. Так и хочется полететь, столько в нем силы буйной. Что это? Никак ладья приближается? Он легко с подпрыгом спустился вниз. Туда, где уже скребла днищем расписная острогрудая ладья.
Сходни ударились о берег с глухим стуком
- Всеволод, душа моя! Как же я по тебе страдала, все слезы выплакала! - На самом носу огромной лодки стояла девушка. Князь широко раскрытыми глазами смотрел на нее. Красавица, но что-то не пускало его к ней. Что-то заставляло сделать шаг назад.
Любава приподняла подол расшитого золотом сарафана и ступила на шаткий мосток.
- Что же ты, ненаглядный мой! Али не признал свою невесту нареченную. А не ты ли мне клялся в верности. Не ты ли обещал свадьбу скорую. Уж прости, не стала я ждать твоего прибытия, сама за тобой пожаловала. - Девушка легко ступила на берег, протягивая к князю распахнутые объятия.
Всеволод ошарашено глядел на ладью, на девушку. Что-то смутное проступало из памяти.
- Любава? - Неуверенно произнес он.
- Вспомнил! А я то, как рада. Поедим домой, лада моя!
***
Младушка подходила к избушке со странным чувством тревоги. Вот уже как почти три года она бежала домой с радостью. А тут что-то щемило грудь. Распахнутая дверь избы сияла чернотой. Не слышно ударов топора. Никто не вышел на встречу, чтобы забрать полную корзину собранных осенних трав. Сердце зашлось и упало. Беда.
Ведьма кинулась к дому. Пусто. Завыла, упав на колени и обхватив седую голову. На реке послышался всплеск. Млада кинулась к обрыву. За изгиб реки заходила ладья. Белый с красным солнцем парус скрылся за излучиной.
Слезы наполнили глаза и нескончаемым потоком хлынули из глаз. Все ее старания шли прахом. Рубашка хоть и дошита, да не надёвана. Последний огненный танец остался не исполненным. Все силы зря. Вернется вся болезнь в князя опять. Ведь просила, предупреждала. Слезы бежали и бежали, а под серым темным платком из дряхлой скорченной старухи вставала молодая полная сил ведьма.
Ну, уж нет! Не отдаст она князя. Ведьма бросила на угли ночного костра травы, что собрала недавно, потом подумала, глядя как начинает возрождаться пламя и бросилась в дом.
Лихорадочно шаря по полкам, Млада схватила бутыль с вином. Тогда в первый раз она поила огонь вином. Сейчас она снова даст ему хмель, чтоб вспомнило пламя первый зов, чтоб взвилось к самому небу. Чтоб достало до дальних далей.
Дым окутал девушку. Черными изгибами, охватывая тело. Взвиваясь вверх и стелясь по земле. Ведьма наклонилась и сгребла ладонями горячие угли, обсыпала себя ими, купаясь в жарких всполохах. Медленно, как бы нехотя ноги переступали одна с другой. Вот постепенно темп убыстрился. Пятки отбивали ритм, а пальцы ног не отрывались от горящих углей. Руки медленно колыхались вдоль тела. Как языки пламени ладони изгибались и опадали. Девушка была похожа на язычок огня. Вправо, влево. Вот руки медленно поднимаются вверх, следую движениям тела. Вправо влево. Танец огня набирал силу. Ведьма танцевала, полыхая огнем. Она плясала, как тогда когда они плясали на углях вместе. Она танцевала в огне всю ночь. Отдавая силу, отдавая боль. Слезы так и бежали по щекам. И лишь иступленная улыбка иногда скользила по мокрому лицу.
Где то в чаще раздался вой волка. Он был протяжным и тоскливым. Его подхватил второй голос, более хриплый. Еще один вплел свою песню в общий хор. Этот вой продолжался не очень долго. С первыми лучами восходящего солнца вой оборвался, а ведьмовской костер погас.
***
- Что ты наделала! - Воевода Стоян смотрел не дочь. - Что тебе еще все лишь один день подождать. Ведьма беды предрекала.
- Никаких бед не будет. Один день не в счет. Князь уже полностью здоров. Да и ведьмы не было, когда я его увозила. Не заметит она пропажи. Видишь, какой я пир устроила. Свадьба честь по чести. И гости именитые и блюда и скоморохи. Что ты сердишься? Сам же говорил - девка у ведьмы. Не сердись отец, я забеспокоилась.
Стоян обвел взглядом главную палату. Действительно, столы просто ломились от блюд. И когда успела? Точно его дочь. Времени зря не теряет. Да и пора уже. Вот в последнее время люди стали роптать, спрашивая, где князь, да что это поборы подвыросли.
Всеволод сидел на красном месте, рядом с невестою, за спиной которой сейчас шипел ее отец. Свадьба в разгаре. Вот сейчас, как солнце зайдет, проводят молодых в опочивальню, и станет бывший воевода Стоян Всесильным Тестем Великого Князя.
Когда последний луч дневного светила погас, сенные девушки затянули провожальную песню. Все гости встали. Мужики загадочно ухмыляясь, а женщины стыдливо опуская глаза. Любава встала первой, потянула князя за собой. Он нехотя поднялся. Вся эта свадьба казалась ему чем-то ненастоящим. Вроде он смутно помнил эту девушку. Даже свои слова о женитьбе припоминал. Но всматриваясь в голубые глаза невесты, ему вдруг виделись зеленые смеющиеся глаза другой. И голос. Нет, он его не слышал, а только слегка ощущал. Как легкий ветерок, как нежное касание.
Всеволод медленно поднялся вслед за невестой и вдруг нестерпимый жар охватил его тело, наполняя силой, светом, энергией. Он стоял и не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть. Испуганные крики вокруг доносились как сквозь толщу воды, а внутри звучала мелодия, то легко поднимаясь вверх, то с силой ухая вниз, заставляя тело ритмично качаться и вздрагивать.
***
Гости стали подниматься вслед за молодыми. Надо проводить их до спальни, дать последние советы. Благословить новую семью. Девушки пели песню и вдруг послышали крики.
Дальние не сразу поняли, почему рядом с красным столом поднялся шум и крики. Гости выглядывали из-за спин друг друга, и когда наконец-то поняли, что случилось, крики, страх и толкотня уже охватила всю трапезную. Люди, сбивая друг друга, кинулись в двери.
Алое пламя охватило князя. Он стоял в этом пламени невредим, лицо блаженно улыбалось. Любава кинулась к жениху и вдруг вспыхнула. Дикий крик боли почти сразу затих. Девушка захлебывалась пламенем. Стоян с широко раскрытыми глазами попытался оттащить дочь от пылающего князя. Но неистовое пламя охватило и его даже не дав вскрикнуть. Поглотило, заставляя корежиться, и как бы плясать все ниже падая на пол. Гости покидали терем, а пламя пожирало столы с дорогими яствами, стены, расписанные красной и золотой краской. Весь новый терем воеводы занялся пожаром.
Никто не мог потушить бушующее пламя, ни люди, ни вода. Только к утру с первыми лучами встающего солнца последние угли, наконец-то, потухли. Все с ужасом смотрели на невредимого князя, стоящего посреди пепелища. Стражники, что когда то провожали князя к ведьме, передавали гостям, что видать ведьма осерчала. Ведь три года и один день только вот этим утром и истекали. А князя-то раньше Любава привезла.
***
- Это хорошо, что ты сам вернулся. - Старуха взглянула из-под платка резко, властно. - Идем. Еще одно дело у меня к тебе осталось, а потом уж можешь идти на все четыре стороны.
Князь уверенно пошел вслед за сгорбленной фигурой. Дал отмашку сопровождающим его воинам, чтоб ждали здесь на берегу. Три острых носа расписных посудин грубо вспахали прибрежный песок.
Входя вслед за ведьмой в ставшую почти родной низкую избушку, князь замер от удивления. На его лежанке, на которой он провалялся три года, лежала белоснежная рубаха. Она будто сияла, освещенная солнечными лучами, проникшими через единственное окошко. Красный узор опоясывал ворот, спускался вдоль разреза для головы, вился по низу рукавов, опоясывал низ самой рубахи.
- Раздевайся, надень-ка это. - Ведьма стояла в сторонке и наблюдала за мужчиной.
Он легко скинул кафтан, уронив его на чисто вымытый пол. Пояс с легким стуком последовал туда же. Одним движением выскользнул из рубахи.
- Постой. - Старуха дотронулась крючковатыми пальцами до обнаженной спины. Провела там, где три года назад шел страшный ожог. Обошла кругом. Огладила грудь, где была незаживающая рана. - Хорош. Опять весь целый. Говорила же я, что до свадьбы заживет. Вот теперь и невесту можешь себе искать.
- Так ведь спалила ты мою невесту. - С язвительной улыбкой ответил князь. - Или скажешь, что не ты?
- Я! - ничуть не смущаясь, ответила ведьма. - Так ведь я сразу предупредила. А она еще и заговор на тебя повесить пыталась. Со мной тягаться надумала. Вот и получила мое проклятие.
- Какой заговор? - брови князя сошлись на переносице, глаза сурово заблестели, а с губ исчезла улыбка.
- А то сам не почуял? Своей ли волей ты за ней пошел? А? - Князь ошарашено замолчал. - Одевай. Это рубашка обережная. Ни болезнь, ни ворог теперь тебе не страшны.
Всеволод медленно всунул руки в прохладную холстину. Рубаха оказалась не только в пору. Она и грела и холодила, ласково касаясь кожи.
- Ох! Знатный жених! Где ж твоя суженая ходит, ждет тебя, не дождется.
- Бабушка. - Голос князя стал глухим. - А помоги мне еще и в этом. Видел я красавицу. Да, к сожалению, только во сне. Не могу ее забыть. А когда проснулся, губы еще ее поцелуй ощущали. Ты же ведунья, ты же все видишь-знаешь. Помоги?
- Сыскать - не сложно, но захочешь ли ты ее знать, когда правда откроется? Вдруг убежишь без оглядки? Да и плату за дорогу к ней я возьму немалую. Сердце свое мне отдашь?
Всеволод ошарашено уставился на ведьму. А ведь не шутит. Вон как тонкие старушечьи губы поджала, брови насупила. Да, плата не просто большая, огромная. Душу за это ведьма просит. Князь задумался на мгновение.
- Согласен. Не может та девица быть ни злой, ни коварной. Больно у нее глаза грустные и добрые. Зеленые...
***
Молодая княжна Малуша затворила свой расписной сундучок на навесной замок. Продела суровую нить сквозь кольцо ключа и, завязав узелок, медленно надела на шею. Затем застелила свое обшарпанное деревянное придание златотканой материей и с облегчением вздохнула. Вот придет время и научит она свою внучку всем ведьмовским приемам. Покажет ей как свое счастье добыть. А почему внучке? А потому, что у ведьм от сильной любви только сыновья рождаются. Как раз князю наследник.