Если стою на вершине скал, встречаю мерную поступь грозы.

        Если - на кромке прибоя, когда волны вытанцовывают свои эпохи.

        Покуда не растёрт в пыль, я силён - Простором. Он - мне жилище, Дом-Мир.

        ...

        Помнимое - Дом моей мысли.

        Грудь моя - Дом дыхания.

        Круг света меж неясных теней - Дом зрению моему.

        Пока руки целы и могут переложить сухие ветви - очерчу ими Дом, где я есть, и укоренюсь в нём ветвью живой. В Доме-Круге, проросши из центра, но и весь оделяя милой порослью. Вобрав свет высоты, но и бросая сияние окрест - пресуществлённым теплом, не холодным отблеском. И питая новые ветви. Отпуская прочь так, что множатся горящие окна.

        ...

        Жизнь от неведомого позади до неведомого впереди - единственный мне Дом.

        Не верую в судьбу олицетворённую. Ибо не зла она, не добра, не играет мною и не карает.

        Верую в судьбу-тропу. Петляет она меж скал или в полях, приводит меня на берег реки - значит я поплыву, или к мосту - значит мину́ю преграду посуху, или к краю пропасти - и полечу вниз, а если пойду по краю - значит не кончилась ещё тропа моя.

        Но пред-открывать её путь - всё равно, что в грозу чертить облик следующей молнии, которая ещё не сорвалась. И страшиться - всё равно, что предощущать удар собственными жилами. Та́к его не притянешь, но в тысячах земных гроз одна из стрел настигнет, не окликнув. А дрожью поджилок умертвишь себя заранее и без толку.

        Чертить же стану линии ясные, точные! - да, воля Простора местами изломит их и лучше бы не дрожью хаоса, а скрытым законом. Не знал его - и вот, прояснив, я изменю шаг.

        И в той тропе привольной кривизны, и в этом пути разума и долга - мой Дом-Линия. В блуждании средь диких полей - больше восторга перед разноцветным и сладости узнавать, чем бесприютности или плеска страстей, а в долге - чем принуждения к немилому труду, больше восторга перед узором и системой.

        ...

        Если заключён в минуте и не смотрю обок Дороги.

        Если расстанусь со всем, что имел, разрушатся стены вещей и память из них сотрётся.

        Если расстанусь со всеми, кого любил, и милые корни вырвет из жил моих.

        И когда заключат в клетку, ущемят плоть или душу, нанизав меня на струны страдания.

        И в крепчайшей темнице-смерти - когда пальцы мои перестанут осязать, и струны души разучатся печали. -

        - Тогда да останется со мной внутренний Дом, Дом-Точка. В нём я не найду - ибо не терял - но сохраню покой.

         * * *

        Утвердившись в Доме, не только в стенах, но в домыслах - вижу его распростёртым надо всем. Кто скажет, что тут гордыня моя? - нет, гармония! Кто скажет, что писк ничтожного перед необозримым? - нет, величие зрящего! Кто упрекнёт, что только из мысли и зрения рисую я мир? Ведь благость Дороги, пока жив и обхожу на пути зло и смерть, - рождается шагами. А стены Дома - возводятся делом моим.

        Смелость шагать и радость делать - потому что есмь и способен. Опровергая то, что шипит: несмь или тщетен. Хоть не зная ещё, для чего.

        Потому до сих пор говорилось о моём Доме, покое для меня́, воле и решении одного лишь, как если б был я огнём - и никто не мог коснуться, даже и в очаге.

        Но всё, что сложено в нём узором по оттиску разума, пророщено из не-моего. И не вольётся в плоть, будь я даже ненасытен до крайности. Знаю, что брал когда-то без забот, ведь сам - побег и выкормыш Простора. Знаю, волей держа сделанное, что придёт час отпустить - и следует быть готовым дарить! Не любовь с самоотвержением в начале дела, а укрепление самости, зато добром станет его итог. Не давшее же этого - рассеется в других итогах.

        - Здесь приходит, чего раньше не бывало: дар Дома или Дом-Дар. Из точки-смерти выхлёстывает он новым и для новых, из круга уюта - прямой линией. Здесь явлен Мост.

        Тот Дар же, который брошу я за пределы - вовне жилого и за край жизни.

        Останется Мост стоять, когда я лёг.

         * * *

        Так от огромного к ничтожному следует взгляд, требуя единства и ясности, а в том - покоя Дома. В эпохах он будет ещё стократ проверен Простором, чьи волны непрестанно бегут и к дикому берегу, и к стенам, мнящим себя крепкими.

        Так от ничтожного к огромному восходит облик Дома, связанный с каждым живым, а по делам его, от малых к бо́льшим, - наследуется облик Дороги и Моста. Простор же объемлет всякую границу, не убывая.

        Быть может, отвергну Дом, как отчерченное бытие, и сольюсь с Простором. Но из пыли моей вырастет новый побег и корнями схватит себе поместье.

        Быть может, отвергну Дорогу, как зримый и своевольный шаг, и упокоюсь в Доме. Но основание его - в потоке внешнего, и Дорога понесёт меня закрывшим глаза.

        Быть может, отвергну Мост, как наследие и дар другим, и возгоню Дом до предела сил. Но силою Простора без меня станут стропила ниже порогов и поле ровнее прежнего.

        Тем не прервётся ход хаоса и порядка.

------------------------------------------------------------------------
Концептуальная основа - в "Вечере втором".