Эта ночь когда-нибудь закончится? Все на свете вспомнил и даже снова выспался, а за окном по-прежнему темно. Закрыл глаза и увидел внизу под крылом залитые светом низкого Солнца льды Арктики:
"В Советский сектор Арктики я залетел примерно на пятьдесят километров южнее Северного полюса. Там вообще-то с любой стороны от Северного полюса будет южнее, а Советской эта часть Арктики считается только на школьных картах. По международным правилам в Ледовитом океане, как и в других морях и океанах, внутренними водами может быть только двадцатимильная полоса воды вдоль материкового берега или вокруг островов принадлежащих государству. Воды дальше двадцатимильной полосы считаются международными или нейтральными.
Так что меня еще вполне могли догнать и примерно наказать заинтересованные лица с того сектора Арктики откуда я сматывался с максимально возможной скоростью. Чего я там сделал, стараюсь даже в собственных мыслях не вспоминать. Уже четырнадцать часов я летел на планере вдоль границы циклона в сторону северного берега СССР. По научному это называется "лететь вдоль фронта окклюзии". Очень красиво смотрится из кабины. С одной стороны моего планера высятся и клубятся горы облаков, а с другой стороны синь неба и слепящие от солнца льды. Временами видны полосы чистой воды и черные точки тюленей на льду. Немного потряхивает. Через несколько минут после моего пролета внизу будет пурга и штормовой ветер. Одним словом станет неуютно.
Вихревые возмущения воздушных потоков движущегося циклона помогают держаться моему планеру на нужной высоте и лететь попутно с циклоном. Внизу иногда появлялись островки. Здесь наступало полярное лето и на какой-то части острова оттаивали от снега несколько камней и показывался зеленеющий мох. А если очень повезет, то в расщелинах между камней могут зацвести крохотные цветы местного мака. Сколько тут погибло первооткрывателей, путешественников, охотников на морского зверя... Может быть и сейчас пустые глазницы выбеленного солнцем черепа безвестного героя следят за полетом моего планера с одного из этих островов. Весна бесспорно возрождение новой жизни, но и итог прошедшего года. Когда смерть одних плавно перетекает в торжество жизни других.
По моим расчетам я должен был часов через шесть долететь до Кольского полуострова или до Архангельска. Это если над Белым морем циклон изменит направление своего движения. Но долетев до советских берегов, мне придется еще часа три, четыре лететь над материком до нужного мне аэродрома, где меня уже ждут и вряд ли поймут правильно, если я присяду на вынужденную где-то по пути.
Мой планер имел размах крыльев почти в тридцать метров, весь из суперсовременных материалов и на экранах радаров давал отметку как крупная птица: гусь или гриф. Проще говоря, на советских и вражеских радарах моего планера было не видно, и отчитываться за незаконный пролет мне пока было не надо. Однако примерно раз в час моя автоматическая аппаратура выдавала мне сигнал, что кто-то все равно отслеживает мой полет и бдит, как бы я не свернул с правильного пути.
Наглотавшись энергетических таблеток я мог еще не меньше суток управлять своим летательным аппаратом, не нуждаясь в сне и отдыхе. После этих таблеток еще и время пролетало ускоренно и незаметно. Минутная стрелка на часах двигалась лишь чуть-чуть медленнее секундной. Все шло в штатном режиме и я провалился в воспоминания далекого и близкого. За спинкой моего сиденья, в бардачке помимо добытых мною документов лежали еще и не запланированные трофеи. Два пистолета "Амфибион". Редкое и малоизвестное оружие в те времена. Даже я был немного удивлен, когда рассмотрел эти пистолеты повнимательней. Я ожидал что-то более солидное, а оказалось, что это мелкашки с глушителями. Но эти мелкашки можно было заряжать и снаряжать даже под водой, и не вытряхивая попавшую внутрь воду стрелять хоть над водой, хоть под водой или из под воды в мишени над водой. Если из этого пистолета стрелять куда надо, а не в ту сторону, то оружие вполне надежное и достаточно убойное. Оба пистолета я бы мог позаимствовать себе на память. Тем более из одного из этих пистолетов меня даже слегка зацепило. Так, царапина и продырявленная куртка. На какой-то миг бывший владелец этого пистолета оказался шустрее меня, но только на миг.
Нужны ли мне эти пистолеты? Возможно, пригодились бы. После того как я прилечу на место, мне придется на обычном, пассажирском поезде двое суток с пересадками добираться до родного города. Если по пути я случайно попаду в какую-то историю, например, ограбят соседа по купе или в мой вагон прибудет наряд милиции из-за драки, то как я буду отчитываться за столь экзотическое в Союзе оружие? Всех историй не предугадаешь, а законы подлости никто не отменял! В общем, мне ничего не надо и пусть "мои" пистолеты изучают начинающие специалисты в каком-то закрытом музее.
Долетел нормально. Пообещали представить за проделанную работу к железяке. Сколько их мне уже показали издали и тут же забыли, кому эти железяки принадлежат. Ну да ладно. Почему-то именно тот полет над вечными снегами у меня связывается с более поздней историей. Вероятно, сюжеты одинаковы: весна, снег и смерть.
Прошло много лет. Опять начало весны. Приходиться обходить лужи, вытаявшее дерьмо и льющуюся с крыш талую воду. Возле моего подъезда стоит могильный крест. На душе сразу стало муторно. Для кого этот крест приготовили, уже догадался. Дверь в квартиру к соседу открыта и на лестничной клетке толпятся родственники соседа и местный люд. Значит, нашлась его жена. И нашлась не так, как желалось бы. Гроб с закрытой крышкой стоит посреди однокомнатной хрущевки. Зареванный сын подросток у гроба среди пожилых родственниц и как всегда пьяный сосед "соображает" на кухне с дворовыми мужиками. Еще один их сын дослуживает последние дни в армии и скоро приедет.
Жена соседа, Людмила, работала медсестрой в ближайшей клинике. Еще в начале зимы за левый больничный поймали одного из врачей и Люда оказалась свидетельницей. Вызвали её в милицию и так допросили, что пришла домой вся зареванная, с синяками на лице, в разодранном платье и порванном пальто. А утром куда-то ушла и больше её никто не видел. Зато чуть ли не каждую ночь к соседу приходила полиция и обыскивали квартиру в поисках пропавшей Люды. Заодно устраивали засады у её родственников и у родственников мужа. Днем приходили опрашивать соседей по подъезду. Не приходила ли и где может прятаться, вот и все вопросы. А затем эти сволочи ссылались "на подсказку" конкретных соседей, когда заглядывали под ванну или тыкали шваброй в мешки на антресолях. Виновный врач отделался испугом и снова работал в той же должности, а Люда пропала. Соседа (её мужа) каждую неделю вызывали повестками на допросы и с подпиской о невыезде разрешили пока погулять на свободе. И вот Люда нашлась. Вернее нашлось то, что от неё осталось в ближайшем лесу. Она наглоталась таблеток и уснула в снегу. Всю зиму её грызли дикие собаки и расклевывали птицы. А нашли только весной.
Этой же весной в другом полицейском участке города порвали кишки и задницу бутылкой от шампанского во время допроса подозреваемому. От пыток подозреваемый умер. После расследования закрыли и расформировали не только этот участок, но и еще четыре. Заменили министра Внутренних дел всей России. Менты, пытавшие Людмилу, не пострадали. Продолжали работать в тех же должностях. Все жалобы мужа, родственников, сослуживцев, соседей и знакомых раскидали по инстанциям и забыли. А знали Людмилу в нашем районе очень многие. Сколько уколов, перевязок и клизм она сделала местному населению. Помнили её только с хорошей стороны. Зато менты к её мужу стали докапываться, что это якобы он сам довел свою жену до самоубийства и ему еще пообещали найти криминал и посадить, если он будет надоедать с мелочными претензиями.
Через день после похорон я случайно оказался на остановке троллейбуса возле того отделения полиции где пытали Людмилу. Оказался в нужном месте и в нужное время. С остановки было хорошо видно крыльцо полиции и на крыльце, стоял и курил начальник этого отделения. Об этом служаке мне кое-что было известно. Две двухуровневые квартиры в городе и трехэтажный домик за городом. Небольшое стадо автомобилей на все случаи жизни и личные охотничьи угодья за городом с озером для спокойной рыбалки. На свою подполковничью зарплату этот правоохранитель содержал шоферов, механиков, садовника и домашнюю прислугу. Обе его подросшие дочки учились в Англии, а его жена владела небольшим салоном красоты. Ничего особенного. Скромный госслужащий и наглядный образец для своих подчиненных.
Когда я его увидел, то не испытал к нему ненависти, но почему-то представил как его голова разлетается от попадания крупнокалиберной пули и брызги крови с мозгами на входной двери станут хоть каким-то предупреждением для его оборзевших подчиненных. Бестолку наказывать следователей проводивших допрос Людмилы. Если они погибнут, то обязательно станут героями посмертно. Нужно показательное наказание их непосредственного начальника. Тогда это будет предупреждением хотя бы для всех этих начинающих криминалистов. Пусть знают, что закон един для всех и на избранных найдется еще более избранный. Но главный мент курил и улыбаясь весеннему солнышку смотрел своими глазами "на выкате" в мою сторону.
Еще несколько дней я уже не случайно в это же время оказывался на остановке. И наблюдал прежнюю картину, курящего в одиночестве начальника районного отделения полиции. Я еще ничего не решил, но уже начал подготовку к проведению акции. И почему эту акцию должен был провести именно я. Ведь меня никто на это не уполномочивал и я никому ничего не должен. Но я что, такой же покладистый баран как и остальные? Тоже сам пойду на бойню и своему палачу сам ножик подам или натру веревку мылом, чтоб ему удобнее было меня казнить? Если я прохожу мимо преступника совершающего преступление и стараюсь не обращать на это внимание, то я сам становлюсь соучастником. И кто-то же должен отомстить за убийство Людмилы или надо покорно терпеть любой произвол, как это советовали делать совковые психиатры. Своим бездействием и терпимостью мы сами способствуем безнаказанности нашим врагам. Опять же когда я слышал команду: "Добровольцы! Два шага вперед!" я когда-нибудь оставался в строю сомневающихся и трусов, и не выходил вперед? Да мне всегда было наплевать, что эти шаги могут оказаться последними в этой жизни. И кто, если не я?
Водитель троллейбуса подъезжал к остановке с немецкой пунктуальностью. Секунда в секунду. Я садился в троллейбус и старался до мелочей запомнить все происходящее. Возле крыльца полиции троллейбус обязательно останавливали молодые полицейские и запрыгивали на ходу в салон. Им было "за падло" дойти два шага до остановки и они пользовались своей властью. Водитель троллейбуса открывал на всякий случай все двери, так как троллейбус был уже плотно набит пассажирами, но полицейские запрыгивали в троллейбус только через переднюю и заднюю дверцы. Начальник полиции с высоты каменного крыльца провожал троллейбус глазами, щелчком отбрасывал чинарик выкуренной сигареты и отправлялся на ежедневное утреннее совещание. Мне подумалось, что если стрелять прямо с подножки средней двери, то акция может пройти успешно.
В любом деле сначала надо рассмотреть любые, самые фантастические предложения, а затем думать, как реализовать эту фантастику на практике. Вспомнился тот самый пистолет "Амфибион". Если стрелять из сумки или пластикового пакета? Но как прицелиться на виду у многочисленных свидетелей? Стрелять-то придется из положения "от живота", а дистанция почти пятьдесят метров. Снабдить пистолет лазерной подсветкой? Днем, да под весенним солнцем эту подсветку не увижу. Или одев на голову насадку оптоволоконного прицела делать вид, что смотрю в другую сторону, прицеливаясь пистолетом прямо из сумки или из складок широкого плаща? Большая часть граждан понятия не имеет, что это такое оптоволоконный прицел, но на человека с необычным прибором на голове обратит внимание весь троллейбус и даже начальник полиции на своем крыльце заметит чудного пассажира. Противогаз на башке будет менее заметен, во всяком случае привычней будет смотреться в тролейбусе.
Можно закрепить на соседней крыше стреляющее устройство и по радиосигналу в нужный момент обстрелять крыльцо с полицейским. Или заложить взрывчатку в урну на крыльце... Опять же этого мента можно грохнуть в одной из его квартир или на охоте. Там можно его будет просто зарезать, утопить или повесить, с имитировав самоубийство... Нет! Все эти варианты не подходят, мне не нужна смерть этого человека, я хочу чтобы именно на этом крыльце, на глазах у своих подчиненных их начальника постигла неминуемая кара.
Опять почему-то вспомнился тот полет в заполярье, и как мигнула в очередной раз лампочка, сигнализирующая, что кто-то неизвестный отслеживает правильность курса моего полета. А почему бы не использовать в качестве прицела тепловизор? Как только наведешь оружие на цель со строго определенной температурой, так оружие и стрельнит. Все сразу стало понятно и просто. Даже с оружием у меня проблем поубавилось. Пакет из двенадцати трубочек, самостоятельных стволов, встроенный в чемоданчик 'дипломат', каждый ствол заряжен (почти) обычной пулей и порохом на один выстрел с электрическим ,,поджигом". Тринадцатая трубочка соосная со стволами будет снабжена тепловизионным прицелом. Все (боевые) стволы заканчиваются общей, расширительной камерой-глушителем. Скорострельность может регулироваться электронным устройством. А так как во время стрельбы из положения ,,от живота" я смогу удержать прицел на мишени не более доли секунды, скорострельность оружия должна быть достаточно высокой. По моим расчетам выходило, что скорострельности в пятидесят выстрелов в секунду должно хватить. Нажав на спуск, надо будет навести оружие и тепловизор на цель и только тогда оружие успеет 'выплюнуть' несколько пуль в цель с нужной температурой. Прикрытые зимней курткой руки, вечно охлажденные лицо и ноги под брюками, выстрела не вызовут. Зато разгоряченная грудь, живот и пах заставят стволы стрелять.
Придумано, сделано. Половину работы по созданию оружия мне помог сделать сосед. Тот самый муж Людмилы. Если бы он знал для чего он заваривал мне трубочки, то наверное не стал бы клянчить с меня бутылку. Ну да Бог с ним. Электронику я собрал сам. Изделие получилось такое как хотелось. Раскрыв "дипломат" оружие превращалось в обычную ночную подсветку внутренностей чемоданчика. Мало было на планете тех, кто смог бы распознать из-за многочисленных "Ноу-Хау" в чемоданчике оружие.
И вот я на исходной позиции. Жду троллейбуса. На крыльцо вышел начальник и прикурил сигарету. Троллейбус подошел как обычно и я вслед за женщиной необъятного размера взобрался на подножку среднего входа в салон. Дальше меня эта женщина не пустила, ей и на входе было хорошо, а до остальных ей дела не было. Я кое как повернулся лицом к двери и взял на изготовку "дипломат". Возле полицейского участка все двери открылись и молодые полицейские полезли в передние и задние двери троллейбуса. Я нажал на спусковую кнопку и навел "дипломат" на начальника. "Дипломат" рыкнул, дернулся в моих руках и замолк. Не отпуская кнопки я еще пару раз навел его на крыльцо с начальником. "Дипломат" еще раз рыкнул, дернулся и замолчал. Видимо отстрелялся до упора.
В такие моменты жалеешь, что глаз только пара и оба смотрят в одну сторону. Через закрывшиеся двери троллейбуса я успел заметить как начальник, отступив на пару шагов и перевалившись за перила, упал с высоты крыльца головой на асфальт. Молодые полицейские возле переднего и заднего прохода в троллейбусе ничего не заметили и спокойно разговаривали друг с другом. Зато моя необъятная спутница отступив от меня на шаг, с подозрением уставилась на мой "дипломат". Я поймал её взгляд своими глазами и демонстративно посмотрел на устройство по открыванию и закрыванию двери в троллейбусе. Мадама тоже посмотрела на устройство над дверями и тут же забыла обо мне и моем дипломате. Опять шагнула ко мне и прижав меня своей грудью к стеклу дверей, превратилась в колыхающийся монумент.
Вечером, возле соседнего подъезда мне встретилась кучка толпящихся соседских мужичков. Меня огорошили новостью. Оказывается, среднеазиатские торговцы фруктами пристрелили начальника полиции нашего района. Сейчас на всех рынках полицейские громят ларьки и прилавки "урюков" и грузин. Убийц и их заказчиков поймали по горячим следам. Новым начальником отделения полиции нашего района будет опять "ара".