В первой части статьи было сказано, как определить энергию пули и какие выгоды сулит увеличение скорости. Иные умельцы не задумываясь над возможными последствиями, так и поступают, увеличивая в зарядах или патронах количество пороха и заодно вес снаряда (пули или дроби).
Хочется вспомнить реальный случай. Есть одна область на дальнем Востоке куда после ВОВ какой-то благодетель из высокопоставленного командования привез из Германии и раздал местному населению (в основном староверам) столько оружия, в том числе и охотничьего, что только морских (с удлиненными стволами) пистолетов "Парабеллумов" в том районе до сих пор больше чем в самой Германии. Трех и четырехстволки, это когда один или два ствола под гладкоствольный охотничий патрон, а остальные под разнокалиберные нарезные и с особым отделением в прикладе на пять винтовочных патронов, были обычны как грабли и лопаты. А про количество такой мелочи вроде "Зауэров" унд "Зимсонов" и прочих ружей немецкого производства менее известных фирм, вообще смолчу и говорить не буду.
Везло в тех краях с трофейным оружием. Сначала японцы и белогвардейцы своим оружием "делились", затем с немецким подфартило. Но что легко досталось, так же легко и уходит. Кровью сердце обливалось, когда видел на железном черенке, из оружейных стволов, к топору или колуну эмблемы и клейма знаменитых немецких фирм. И особенно обидно было видеть, что очередной черенок из нарезных (когда-то) стволов БЫЛ. Но зато появилось множество умельцев, иногда даже потомственных, по доводке и переделке одного оружия под другое. Например, под другой патрон или с удлинителем ствола. Были (говорят) даже удачные изделия с коническими, нарезными стволами. Это когда первый ствол (немецкий ,,Маузер") калибра 7,92 мм соединяют со стволом (отечественного) калибра 7,62мм, а затем заканчивают (японской "Арисакой") 6,5 мм и в итоге получается винтовка со сверхскоростной скоростью полета пули. Об этом в засекреченных, оружейных институтах всего Мира только мечтали и считали совершенно невозможным делом, а умельцы из народа, не знакомые даже с устройством стандартного, токарного станка марки ДИП 200 (что обозначает Догоним И Перегоним, и 200 мм от оси центров станка до направляющих) и на коленке, в необорудованном сарае такие изделия делали. Вот так! До чего умудрились во времена Коммунистического Дефицита дойти народные и малограмотные умельцы, когда не смогли чего-то похожего и нужного просто купить в магазине. И это заметьте при достаточном обилии уже имеющегося нарезного оружия. Умельцев тоже надо понять. У одних патронов к трофейному оружию скоро не осталось, у других наоборот, патроны остались да винтовки кончились, вот и стали химичить, слесарить, придумывать новое оружие и новые патроны. А о каких только технологиях по нарезанию стволов там только не рассказывали (но не показывали)?
Отвлекся, извините. А разговор об одном "умельце" из народа, так сказать, о не самых успешных околонаучных его экспериментах. Первый раз он решил соединить стволы "трехлинейки" с "Арисакой", уж очень ему хотелось иметь конический "ствол" еще с детства. Так как резьба на соединительной муфте и на стволах тоже делалась на коленке, после обточки напильником, то стволы оказались соединены: "Не совсем по оси". И после первого выстрела пуля вылетела: "Сбоку от муфты". А экспериментатор отлеживался потом в больнице и не работал чуть больше месяца. Второй неудачный эксперимент был связан: "С ускорением полета дроби из охотничьего ружья". Ружье было взято самое обычное "Зауэр". Экспериментатор засунул в ствол пустую гильзу с капсюлем и: "Примерно вот столько (показал на пальцах чуть больше 30 сантиметров) засыпал через дуло пороха. Как следует запыжевал и: "Чуть больше, чем положено засыпал дроби." Тоже закончилось больницей, даже двумя. "Сначала лечили самого, потом отдельно голову лечили. Потом за незаконную охоту с незаконным нарезным стволом полтора года сидел. Ну а потом перестал глупостями заниматься. Сейчас же в любой воинской части за соболиную шкурку дают любой ствол в аренду на год, а за пятнадцать шкурок отдают насовсем. Да еще ящик патронов в придачу."
Последний раз я его видел в междугороднем автобусе, в начале восьмидесятых. В его завернутом свертке из мешковины угадывались очертания "АКМ без магазина". Что было в тяжелом, военном и туго набитом рюкзачке тоже можно было догадаться. А он и не особенно-то и беспокоился за свой багаж. Когда на какой-то остановке вышли покурить, сказал мне потихоньку, что его малость нае...ли и подсунули АКМ-74 вместо АКМ-47. Говорят, что патронов к ним не осталось. Ну да ладно, попробую, пригодится.
Сегодня я вспоминаю его вечно черные и обгрызенные ногти на руках. Выдровый воротник на его засаленной телогрейке. Прошитые толстыми нитками заплаты на резиновых сапогах. Его любимая обувь на любое время года. И помню его слова: "Ноги надо беречь." Когда он наматывал коротенький кусочек суконной ленты вместо портянок, себе на грязные ступни. Сапоги он тоже берег и снимал их всегда, когда подкрадывался к оленям или медведям. Обычный охотник, с обычной биографией местного жителя из местной деревушки. Жив ли он сегодня и какая жизнь сложилась у его детей?
Вспоминается почему-то только хорошее и красивое. Буд-то не было, ни каких комаров и мошки, отрывающихся от неподъемной тяжести плеч и клещей горстями. Не было морозов и трясучки от сырости. Не было осечек в "летящего" на тебя медведя и судорожных попыток взвести курок, снова и снова щелкать курком, в надежде пробить капсюль и все же выстрелить. Были цветы и бабочки, были ласковые рассветы и закаты. Сияла восходящая луна и серебрилась рыбка в воде. И был точный выстрел, твоего товарища последней пулей. И самец косули картинно стоял на горке, золотой в первых лучах солнца, стучал лакированным копытцем, показывая всем свои новые рожки. И сами мы были молодые, счастливые и глупые.