И вдруг так тихо стало в моем мире, 
Не слышен дьявольский смех и волны, 
И перестало шуметь даже море - 
Лишь череда бесконечной боли. 

И пролетала, помню, злая пуля 
Над головой и где-то задержалась. 
И все живое разом с меня сдуло, 
И я о грунт ударила-сломалась. 

И закружили суетные чайки, 
И задымила кость черненным дымом. 
Я растеклась о землю, засияла 
Моя душа вздымаемая силой. 

Я обратилась в светлый образ Божий, 
Стремилась вверх, поглядывая, зная 
Что тело в покрывале бледной кожи - 
Моя судьба последняя - седьмая.

Пришел ко мне он обликом с распятья, 
И обводил весь мир усталым взором.
Стою пред ним в кровавом, рваном платье, 
Не поднимаю глаз, как трус позорный. 

Хватаю воздух: "Боже, я ведь... я ведь..." 
А он сжимает свежестью все туже: 
"Что, детка, не готова была нА смерть? 
Поверь, остаться было б только хуже". 

И я стыдливо прячу свои слезы. 
Он поднимает вверх мои ладони, 
И освещаюсь я сияньем звездным, 
А он чарует памятью иконы 

Вдруг все погасло в мире, стало жарко. 
Покрылась вечность красным светом, тлея. 
И, вот, стою перед котлом...Фиаско! 
Но понимаю, что я не жалею. 

15.06.2013

љ Шишкина Елена, 2013