Жена уже как два часа ушла, ну не может она девчонок бросить, а я как ходил с дебильной улыбкой до ушей, так и продолжаю ходить. Красота, только жить то мне негде. В замок не сунешься пока. Кстати, надо бы сходить проведать, как там.
Во блин, положеньице - женатик с перерывами на обед, владелец замка с возможностью только любоваться издали, и больсяя насяльника клана, который гуляет пока в неизвестных местах.
Ладнечько, обживусь пока в деревеньке, тут и кузенка, какая-никакая есть, домишко по быстренькому спроворю, чай руки то у меня гномские, ко всякому труду привычные. А там и устаканится все, надеюсь.
Умостил свой солидный усипусь на пригорочек, сорвал травинку и начал ее жевать, слушая пение местных птичек.
Мимо проскакал какой то новичок, покосился на меня, потом остановился и спросил: - Здравствуйте. Извините, вы случайно тут козу не видели?
- Белую с черными пятнами?
- Ага.
- С кривыми рогами?
- Ага, ага, - новичок закивал головой, как китайский болванчик.
- Нет, не видел.
- Аааа...
- Тоже не видел.
Новичок вздохнул и собрался бежать дальше. А я вдруг вспомнил, как таким же неумехой, так же выполнял квест бабки Маланьи с этой же козой.
- Стой, не беги пока. Садись рядом, поговорим, может чего и подскажу.
Новичок с готовностью плюхнулся рядом.
- Козу то твою найти не проблема. Она вооон в том перелеске молодые побеги обрывает.
- А откуда вы знаете, вы же сказали, что ее не видели.
- Так я этот квест тоже делал. Все через него проходят.
Я присмотрелся к нику новичка. Ник был классный - Попандопуло Малиновский.
Меня аж улыбнуло. Молодежь то сейчас и не знает, кто такой Попандопуло, а я с дедом часто смотрел этот фильм. Дед говорил, что молодость вспоминает, Страну нашу, какая была. Сначала смеялся, а потом слезы начинали течь по морщинистым щекам. Потом он махал рукой и со словами ' Эх, проср...ли страну' выключал ТиВи.
- Давай рассказывай, что тебя сюда занесло.
Попандопуло замялся: -Да так поиграть захотел.
- А ник откуда такой интересный?
Новичок смутился еще больше: - вспомнился как то, вот и взял.
Вспомнился, как же. Интересно, а сколько тебе лет там, в той жизни... Ладно, отложим пока этот вопрос.
- Давай, беги, ищи свою козу, а потом подходи к кузне, там поближе познакомимся, да и расскажу я тебе про все наши тутошние реалии.
Попандопуло кивнул головой, вскочил и побежал к перелеску. И видно было, что бег этот доставляет ему удовольствие, и была бы возможность, он бы еще и прыгал постоянно. Интересный тип.
Я поднялся, выплюнул травинку и пошел в деревню, устраиваться на постоянное место жительства.
Мдя... Не кузница, а сплошной раззор. Такое ощущение, что за мое отсутствие здесь прошла Великая Перестройка и легендарные лихие девяностые.
Я почесал затылок, сбив ерихонку на лоб, вздохнул и пошел искать деревенского плотника. Поиски затянулись часа на три. Приходилось останавливаться и раскланиваться с каждым жителем деревеньки. Начинались степенные разговоры, плавно переходящие в жадные расспросы. Вот же блин деревенские любопытки. И это им расскажи, да и об этом повествуй.
Часа через два у меня начал заплетаться язык. Еще через минут двадцать, я начал передвигаться по деревне мелкими перебежками, прячась за растущими на улице деревьями и низко пригибаясь к земле. Но... Такое чувство, что вся деревня состоит из потомков Зоркого Сокола. Меня отлавливали влет, и пытка допросом начиналась снова.
На встречу попался Попандопуло, который тащил упирающуюся козу. Увидев меня, разговаривающего с очередным местным, новичок обрадовался, рванул было ко мне, но увидев мой дикий, затравленный взгляд, резко остановился и сделал вид, что просто выгуливает свое любимое домашнее животное.
Я дорассказал последние новости, облегченно вздохнул и, уже не скрываясь потащился к заветному домишке.
Радостный Попан рванул на четвертой было ко мне, но не тут то было: рогатая уперлась ногами в утоптанную землю и подобралась. Весело улыбающийся новичок не добежал до меня всего чуть. Веревка натянулась как струна, коза еще немного дернула шеей и... Мдя, не только гномы в этом мире умеют летать.
Бац, бумс. Млин, это же, наверное, очень больно - перевернувшийся несколько раз в воздухе, но так и не выпустивший из рук веревки, Попандопуло со всего размаха напоролся нижней частью на рога милого домашнего животного. Я рванул к нему. Когда я подбежал, то понял, почему не было криков. Новичок, судя по всему, не мог орать. Он лежал скрючившись у веселой козы, открывая как рыба рот, что то сипел и пытался, ну хоть немного заглотнуть воздуха. Однако, веревку он не выпустил. Уважаю, хоть и не понимаю.
Коза приветливо помахала мне хвостиком и немного отошла от страдальца. Я склонился над бедолагой.
Попандопуло повернул ко мне иссиня-багровое лицо с выпученными глазками и что-то просипел.
- Да не расслышал я. Говори громче. - я наклонился еще ближе, стараясь расслышать то, что хотел сказать бедняга.
- А, вот теперь слышу. Согласен. Это не просто больно. Это очень больно. - сказал я, протягивая пострадавшему жизнюковую баночку.- Выпей милок, мож и полегчает.
Лечилка тонкой струйкой вливалась в рот Попана. Цвет его лица поменялся на красный, а рачьи глаза на ниточках стали постепенно возвращаться в глазницы.
Я, отхиливая, стал рассуждать вслух: - А интересно, если в Друмире появится аватара древнего пискуна Треснюкова, она будет иметь успех, или как?
- Слышь, мил человек, если будешь петь фальцетом и тебе понадобится продюссер, то завсегда буду рад помочь юному дарованию. Так, что, если что, звони, тьфу, пиши в чат. А я с радостью разделю славу и гонорары таланта.
Я долил лечилку в рот новичку, выпрямился и бросив: - Спасибо можешь не говорить,- направился к терему плотника.
Я остановился перед невысоким заборчиком. Остановился и не смог пойти дальше, не хватило сил. И не потому, что ослаб за часы долгих расспросов, а потому, что не смог оторвать взор от этого, хмм, даже не знаю как это назвать. Забором просто язык не повернулся. Это было нечто ажурное, напоминающее изысканную арабскую вязь, хотя в нем и проглядывали цветы, силуэты животных. Все вместе, это завораживало, уводило в дали сказок и мечтаний. Казалось, мастер не вырезал и поставил ограду, а вырастил на месте, использую неведомую магию. Я стоял и любовался до тех пор, пока сзади, кто то хриплым, простуженным голосом не спросил: - Что, нравится?
Я сглотнул слюну и тихо ответил: - Да! А как такое не может понравиться.
- А моя ворчит, мол сдурел совсем старый. Из забора невесть что сотворил.
Я повернулся. Позади меня стоял невысокий сухощавый старик, с добрыми и веселыми глазами. Причем, не просто стоял, а казалось, что в нем дрожит крепкая стальная пружина, не позволяющая телу застыть в покое. Про таких людей говорят: живчик, иногда добавляя, что у него шило в одном месте.
Я помялся.
Старик усмехнулся: - Ну что молчишь, работу что ль ищешь? Так я моментом тебе работу найду. Отчего жь не помочь хорошему человеку.
- А с чего ты взял, что я хороший, мож злыдень какой вреднячий?
Старик опять усмехнулся: - Да плохие, то, у моего забора не задерживаются. А ты стоял пенек пеньком, аж слюни пустил.
Я вытер рот рукавом, откашлялся и представился: - Кузнец я новый.
- О, на ловца то зверь и бежит, мне то ты и нужен. Подожди здесь.- с этими словами плотник открыл резную калиточку и исчез в доме. А я застыл в новом обалдении, разглядывая дом плотника. Хочу такой. Очень хочу.
Не дом, а терем из самой сказочной сказки. Как говорят арабы: услада и радость глазу.
Появился плотник с натугой волокущий большой мешок. Дотащив до меня, он выдохнул и осторожно опустил его у моих ног: - Вот.
- Что вот?
- Как что? Инструмент. Ты уж заточи и приведи его в порядок.
- Сделаю. Только я к тебе с другим делом. Мне бы кузничку в порядок привести, да пристроечку жилую к ней. Хотел обосноваться, да вот беда, жить то негде.
Старик хихикнул: - Ой, ой, ой. Жить ему негде. Да у нас любой кузнеца на постой возьмет. Только попроси.
- Взять то возьмет, да жилец я неспокойный. Да и храплю во сне.
- Ха, с этим просто справиться. Заведи себе горячую молодуху. Полночи сам спать не будешь, а как заснешь, да захрапишь, так женка тебе враз острым локоточком под ребра, мол на другой бочок перевернись. Проверенное средство, испытанное.
- Да не, дед. Жена то у меня есть. Только вот люди ко мне ходить будут разные. Не хочу беспокойств хозяевам доставлять.
- Ладно, уговорил, речистый. Поправим тебе кузню, да и жилое пристроим. Ты только струмент мой сладь.
- А за работу сколько запросишь? - в душе заворочался мелкий гномик.
Мы подошли к кузне. Старик встал как вкопанный и полуобернувшись ко мне начал высказываться по поводу увиденного. Речь его изобиловала красочными оборотами и сравнениями, среди которых выражение 'иззадорастущий рукосуй' было самым невинным и нежным. У кузни начала собираться толпа местных жителей, которые внимательно слушали литературные изыски старика. Особо яркие и красочные сравнения сопровождались смехом и криками одобрения.
Старик, заметив толпу, всмотрелся в нее: - А вот и староста. Ты куда смотрел пенек мохнорылый. Кузня, считай порушена. Что это за 'бу бу бу'? Тебя поставили за порядком следить, а ты как бухтень лесной, забился за корягу, ничего не делаешь и только 'бу бу бу'. Ты на кузню посмотри. Какой кузнец тут работать будет? Ты на этого лопоухого гнома не кивай. Молод он ишшо, вот и пользуешься этим.
Что за опять 'бу бу бу'? Не бубубукай. Там у меня матерьял высушенный сложен. Давай ка его сюда. Что значит ' кони не подкованы, ось на телеге погнулась'? Будет кузня, подкуешь свою волчью радость, а сейчас нежно и ручками. Что значит - рук свободных нет? А это кто? Как стоять и лоботрясничать, так все тут как тут, а как помочь? Стой. Куда?
Толпа стала рассасываться, стремясь избежать внезапно свалившейся работы.
Раздался, ну прямо таки генеральский рык деда: - Я сказал - стоять бездельники! А ты, староста, чего молчишь?
Староста встрепенулся и, отловив, не успевших сбежать, направился к дому плотника.
Я стоял и жалел, что нет бумаги и ручки, чтоб полностью законспектировать перлы деда.
Плотник перевел взгляд на греющего уши меня: - А ты че сопли жуешь? На тебя взгромоздились, ножки свесили, а ты и рад. Какой ты в пень гном. Тьфу, недоразумение. Что лыбишься, как лягух на жирную муху? Зад отклянчил, пузо распустил и стоит лыбится. Ежели, ты думаешь, что в сторонке постоишь, так и не рассчитывай. Летать будешь как рубанок по доске. Я из тебя сделаю стройного как молодая сосенка.
Я, действительно, стоял и улыбался, вспоминая, как молодого залетного лейтенантика вызвали на безмыльный вздрюч к комполка. Эх, хорошее время было.
Дед с подозрением глянул на меня: - А ты, случайно не того? Стоишь, глазки закатил, рот до ушей.
- Да, нет, дедуля, вспомнилось просто хорошее, вот и заулыбался, - ответил я.
- Тогда, чего стоим? Пошли работу глянем.
Дед решительно направился в кузню, следом поплелся я, все так же улыбаясь своим воспоминаниям.
Деловой дедусь сразу начал шустро метаться по кузне, что то бормоча себе под нос. Потом остановился и наорал на меня: - Что застыл как каменный дуб, я тебе струмент для чего дал? Ага, чтоб подточил, да подправил. А ты чего истуканишь? Я, что, пальцем в носу должен ковыряться? Я, между прочим, мастер и дело должен делать.
Закончив свой накачивающий спич, дедуля выскочил из кузни, и его бормотание стало раздаваться с улицы. Судя по гулянию голоса, дед быстро нарезал круги вокруг постройки, иногда останавливаясь и что то делая со стенами.
Во блин шило в попе. Или у него там моторчик суперреактивный спрятан?
Я высыпал железяки на пол из мешка, тоскливо на них посмотрел, достал точильные камни и начал работать.
Дед зашел обратно, подкатил чурбачок, сел на него и стал давать советы. Советы были разнообразны и красочны. Но основной упор делался на криворукость отдельных гномов и низкую, прям таки, черепашью скорость работы этих вышеупомянутых гномов.
Я начал закипать. Скорость движения рук возросла и из под затачиваемого инструмента стали вырываться искры, куда там электроточилу.
Когда я закончил работу, мне хотелось кого нибудь убить или что нибудь сломать.
Дед оценивающе оглядел меня: - Вот, теперь вижу, что стремишься поработать.
В ответ я только злобно засопел, представляя, как мои руки сжимаются на тощей шее старика.
- Вот,- продолжил старый пердун,- я сейчас, буду снимать пол, а ты выноси и аккуратно складывай во дворе. Потом посмотрю, мож куда и пристрою твои гнилушки.
Дед поднялся, взял хитровыгнутую железяку и начал взламывать пол.
Вы когда нибудь смотрел старые американские мультики, где делают подкоп, а наверху быстро быстро появляется взрыхленная земля?
Так вот работа деда, напомнила именно такой мультик.
- Ну че стоишь? Давай, выноси - проскрипел плотник. Я схватил охапку досок, вылетел на улицу и с чувством хряпнул эти доски об землю.
Из кузни сразу донеслось: - Я те говорил, что аккуратно нужно складывать? А ты чего творишь?
Я стиснул зубы, аккуратно сложил кучку и вернулся за следующей охапкой.
Через некоторое время у меня высветилось сообщение в чате: Вы получили новую профессию - Подсобник. Уровень1 ' Принеси, подай, пошел, не мешай'. Для получения 2 уровня, Вам необходимо проработать по выбранной профессии 10 часов
Пол кузни был разобран быстро, хотя, что там разбирать, дерево только вокруг огромной каменной плиты, на которой и располагалось само производство. Противопожарная безопасность при работе с открытым огнем оказалась на высоте.
Дед начал потрошить стены, а я вышел на улицу и обалдел: перед кузней, кроме моей аккуратной ( ну, почти, аккуратной) кучи, находилось еще три штабеля различных лесопиломатериалов. Когда?!!! Неужели, дед меня настолько завел, что я носился с охапками не замечая происходящего вокруг. Мдя, вот так придут, тюкнут по тыкве, а я и не замечу. Совсем расслабился.
Из кузни донесся голос: - Че встал, выноси свой хлам, а чтоб не мотался напрасно, захватывай на обратном пути досочки. Я зацепил пару досок и потащил их в кузню.
В кузне царил евроузбетаджикремонт. Раззор был полный. В центре, на сколоченной на быструю руку, скамейке, сидел этот тощий вражина. И первым его вопросом был: - А чего так мало принес?
Я огрызнулся: - А мне никто и не говорил, сколько нужно принести.
Дед встал, упер руки в боки, в общем, занял позу строгого, но справедливого начальника: - А тебе никто и не должен говорить, чай глаза есть. Нам тут простои не нужны. И, вообще, мне штоль кузня нужна? Да мне она и на хр... ногу не упала. Так, что, бери больше, тащи быстрей. Пока бежишь за следующим грузом, отдыхай.
Я обреченно вздохнул, развернулся и поплелся за следующей партией досок.
- Быстрей - рыкнул дед.
Я подхватился и мухой метнулся на улицу, заметив, что дед, что то мурлыча себе под нос, подтащил к себе первую доску.
Через час, я был мокрый, как после грозы, ножки заплетались, а язык висел на плече. Мне, почему то вспомнилось, как мы с Санычем хихикали над Ветом, который попал к нам в подсобники на шахте. И, спустя столько времени, мне стало его жалко.
Подтащив следующую охапку, я был встречен на пороге криком: - Куда тащишь? Ослеп, что ли? Тут мы уже все. Сейчас жилое ладить тебе будем.
У меня из рук выпали доски, и я со стоном опустился на пол кузни.
Сразу же прилетело от деда: - Че расселся? Работать надо.
Меня спас староста, который, неизвестно откуда, узнав,что кузня отремонтирована, пришел с заказом.
Дед было возмутился, что меня отрывают от строительств, но был быстро утихомирен толпой деревенских, у которых сразу появилась куча неотложных заказов. Дед махнул рукой и вышел из кузни.
- Не благодари,- махнул рукой староста,- мы все знаем, что он когда впряжется в свое дело, зверюгой становится, пятерых загнать может. Ты лучше мне подковы для коняшки спроворь.
Я радостно вскочил и весело напевая на какой то попсовый мотив: - Поработать, поработать, - кинулся к горну, боясь в душе, что дед передумает и опять возьмет меня к себе в подсобники.
Да уж, вроде, оружие ковал, броню ковал, а вот подковы, хмм. Очень интересно узнать, подковы делаются по размеру ноги лошади, или, от балды. Слепил тяп ляп, оно и хорошо.
Я почесал в затылке, прислушался к стуку молотка и визгу пилы, доносящимся с улицы, и решительно полез в рецепты.
Ну хоть это хорошо! Подковы - одноразмерки, да и делаются из самого дешевого железа. Залез в сумку. Железа не было. Была сталь в виде трофейных мечей и брони. Сразу полез на аукцион. Вдруг появившийся гномик схватил меня за горло и начал душить. Слитки сырого железа были очень дороги. Я плюнул и стал смотреть руду и уголь. Этого не было вообще. Тылом чую, что такое не к добру. Я залез в оружейный отдел и тихо ошизел. Цены на готовое оружие, даже самое простое, были запредельными. Я выставил на торг самый плохонький меч, выставил ценку, чуть пониже от общепринятой, и, фьють, мечик улетел со скоростью свиста.
Судя повсему, народ готовился к глобальной войне.
Гномик приплясывал, потирая свои ручонки, и показывал на кучи трофеев, но я представил себе, как ему на голову падает гранитная глыба, под названием ' ДОЛГ', и пока тот находился в отключке, вытащил самую массивную железяку и бросил ее нагреваться в горн. Жалко было очень, но я прислушался к приглушенному бормотанию плотника, и себя стало жальче.
Подковочки вышли на заглядение. В фильмах, которые я смотрел в детстве, подковы были грубыми и какимито темными. У меня же, они вышли блестящими и чуть ли не полированными. Я сгреб их в кучу, вышел на улицу и отдал старосте.
Началась обычная рутина сельского кузнеца: кто тащил топор подправить, кто - ножи на заточку. Одна бабка приволокла треснувший чугунок и требовала, чтоб я его починил, упирая на то что в нем каша вкусней.
И я делал все, точил, правил, заклепывал и приклепывал. Народ расходился довольный. Одна только бабка зудела над ухом, возмущенная, что я не стал ремонтировать ее посудину. Мои объяснения и оправдания отметались напрочь словами: - Ты мастер, вот, милок и делай. В конце, концов, порывшись в рецептах изготовления шлемов, я сварганил ей посудину, и бабка ушла, ворча, что кузнецы нынче, пошли ленивые, и коли над душой не стоишь, то и не сделают ничего. А я плюхнулся на чурбачок и в блаженстве вытянул свои красивые, длинные мускулистые ноги.
В дверь тихо поскреблись. Я выглянул. У порога стоял староста.
- ты бы, Север, сковал бы мне штучек двадцать подковочек. Не, лучше - сорок. А я заплачу, чесс слово.- и староста показал мне зажатые в кулаке деньги. Среди медяшек, там, даже проблескивало серебро.
Я удивился: - А зачем тебе так много, или у тя сороконожка в телегу впрягается?
- Ну, дык, про запасец, ты вон сегодня тут, а завтра и нет тебя. Вольный ветер. Взял и улетел. А умя запасец то и остался. Да и подковы красивы. Лошадке по нраву пришлись.
Блин, странные тут лошадки. Подковы рассматривают, выбирают, по нраву или нет.
Я забрал у старосты деньги и стал ковать подковы.
Народ снова потянулся в кузню. И все просили подковы, да побольше. Я удивлялся и ковал, ковал, ковал. Кентавры прям какие то, а не деревенские.
Под вечер пришла бабка Маланья. И тоже стала просить сделать подковы, и тоже, много.
- Бабуль, ну тебе то на кой подковы упали. Козу подковывать?
Бабка попробовала сказать, что мол на счастье. Над порогом прибьет.
Тут уж я удивился по полной: - Да у тебя, что, домов штук сорок? И над каждым подкова нужна?
Бабка помялась и выдала: - понимаешь, новичок тут бегает, так он все подковы и скупает. Платит хорошо, ажно втрое. Вот и подумалось, мне, старой, что лишняя денежка в хозяйстве пригодится. Ты, уж, Север, не серчай. Уважь, сделай подковочек.
Я усмехнулся, вот блин, бизнесвумен деревенского розлива, отковал ей подковы, взял плату и слушая россыпь благодарностей, проводил до порога.
У кузни стояла толпа, настороженно глядя на меня.
Я развел руками и радостно, оглянувшись, сначала, на готовую пристройку, объявил: - Подков больше не будет. Железо закончилось.
Толпа хором обиженно вздохнула и стала рассасываться.
Сзади подошел дед-плотник, подергал меня за рукав и предложил идти принимать работу.
Жилая пристройка, была, чудо как хороша. Странно, вроде с металлом работаю, а все равно люблю теплый запах свежеструганой доски. А в пристроечке, так и пахло. Да и вообще, было как-то уютно, несмотря на полное отсутствие мебели. Светлая солнечная комната, доски, обшивающие стены, подогнаны так, что кажутся единым целым, потолок, выполненный из белого дерева. Да вообще, работа мастера видна сразу. О чем я сразу и сообщил вреднячему деду. Сообщил и низко поклонился.
Дед сразу заворчал, мол, ничего такого тут выдающегося, но по лучикам-морщинкам у засветившихся радостью глаз, было видно, что рад похвале.
Ну похвала, похвалой, а кушать что-то надо, и я спросил у старого, во сколько обойдется его работа.
Дед помялся, но, заявив, что мои медяшки ему не нужны, сразу озадачил просьбой, сковать ему набор для тонких работ.
- Север, ты ведь тоже мастер, должон меня понимать. Тут ведь работа простая, а хорошо чтоб еще и глаз радовало. Ну там резьбой украсить, финтифлюшечки разные выточить, да и вообще. - дед махнул рукой.
Я задумался. Тут ведь надо и сталь подобрать специальную, чтоб с деревом не враждовало. Подумал, подумал, а потом пообещал сделать такой набор, предупредив, что чертежей инструмента у меня нет.
Дед обрадовался: - Так у меня есть. - и покопавшись за пазухой, вытащил кипу любовно сложенных бумажек - Вот, давно собирал.
И мы склонились голова к голове, разбирая рисунки деда.
Долго дед тыкал пальцем в рисунки, объясняя, чего он хочет, потом вдруг засобирался, и у порога, обернувшись, попросил еще раз: - Ты уж, Север, сделай, постарайся, а то всяких железяк для смертоубийства много, а вот, как нужного, умного железа, так и нет.
Я пообещал, мы распрощались, а я решил пройтись по деревне, посмотреть на хитровымудренного новичка, скупающего подковы.
Перед тем, как выйти из жилухи, я залез на аукцион и купил стол и кровать со всяческими прибабазами, типа одеяла, подушки и набора подушечек, мал мала меньше. Потом почесал затылок и купил комод и до кучи семь слоников, идущих друг за другом. Нравится мне этот мир, залез на аук, заказал, оплатил, и, блямс, все уже у тебя. Ни один российский интернет-магазин и рядом не стоит в оперативности. Расставил слоников на комоде, застелил кровать, уложил подушки горочкой. Отошел, полюбовался. Чего то не хватает. Хлопнул себя по лбу, залез на аукцион и купил гобелен с лебедями. Повесил на стене у кровати. Во, теперь лепота. Как у моей бабушки. Когда, мы еще молодые были, мы с женой наезжали в гости к ней, и она, напоив духмяным чаем со своим вишневым вареньем, густым, пахучим и ягодки с косточками. Ммм, как вспомнил, так рот слюной наполнился. Потом бабушка выгоняла нас, разомлевших, в такую же комнатку. Кровать была жутко скрипучая, зато, потом, утром, по старчески подхихикивая, интересовалась, когда ей правнуков ждать. Потом отворачивалась, стараясь незаметно смахнуть уголком передника, слезу из морщинок возле глаз, видимо вспоминала что то свое, заветное.
Вот моя то появится, вот сюрприз будет. Уж мы эту кровать, обязательно опробуем.
Я улыбнулся, мечтая о предстоящем, и вышел на улицу.
В конце улицы стояла бабка Маланья, а вокруг нее прыгал Попандопуло, размахивая руками. Мне вдруг стало интересно, а чтож он такое втуляет бабке. Я вошел в скрыт и метнулся к интересующей меня парочке.
Попандопуло надо было выбрать себе ник - Цицерон.
Как он мастерски охмурял бабулю. Количество меда и масла в его словах превышало все разумные, на мой взгляд, количества. Слова 'уважаемая, уважает, уважают' лились бесконечным потоком, сдабриваемые щедрой дозой лести.
Короче, Попан уговаривал бабку купить у меня еще подков. Но бабка - кремень. Стояла насмерть и все повторяла, что она не хочет наживаться на гноме. Попан горячился, подпрыгивая на месте, поднимал цену будущей закупки кованых загогулин, но бабка не сдавалась. Я снял скрыт, вежливо покашлял, чтоб привлечь внимание, и вежливо поинтересовался: - О чем речь, уважаемые? Может, чем могу помочь?
Реакция последовала немедленно. Попан, как шкодливый кот, пойманный на месте, подпрыгнул на месте, а бабка схватилась за сердце, и стала мне выговаривать, что так нельзя внезапно появляться, что можно старого человека и в могилу свести. У Попандопуло в воздухе в бешеном темпе заработали ноги, но рвануть с места при приземлении, ему не дала моя рука, ухватившая бегуна за плечо.
- Так в чем дело? - я опять вежливо поинтересовался у новоявленного подковного олигарха.
- А чего, нельзя? - окрысился новичок.
- Чего нельзя? - переспросил я.
- Ну, это. Покупать, чего хочу.- Попан занял оборонительную позицию.
- Можно, но не здесь. Тут деревенька тихая, можно сказать, патриархальная. А ты тут спекуляцию разводишь. Нехорошо.
- Покупаю где хочу, когда хочу, и сколько хочу. Я ж не виноват, что ты такой дурак, что такое за бесценок местным отдаешь.- огрызнулся Попандопуло.
Ну не люблю я, когда меня называют дураком. Надо бы помягче, потактичней.
Я последовательно провел два показательных урока вежливости обеими руками, и пока Попан летел в канаву, объяснил ему, что с жителями этой деревни, у меня очень хорошие отношения, и я им просто помогал, к тому ж не вижу тут ничего ценного.
Попандопуло шатаясь выбрался из канавы и достал мою подкову.
- Да ты сам посмотри- заорал Попандопуло, протягивая мне подкову.
Я взял: - Подкова, как подкова, блестит только.
Попан вырвал ее обратно: - Ты характеристики глянь, - и подсвечивая себе офонаренными глазами, начал читать: - Очень прочная подкова. Грузоподъемность: + 10%, скорость: + 7%. Характеристики суммируются.
-Да грузоподъмность, если полностью подковать, увеличивается почти в половину, да еще скорость. Ууу, да эти подковки, как горячие пирожки в голодный год разлетаются. А ты - подкова как подкова.
Последние слова он произнес с такой издевкой, что я произвел сразу два действия: прилет и улет.
Прилет моего кулака в ухо засранцу и улет оного в канаву.
Стеная и бормоча себе что то под нос, Попан опять выбрался из канавы, злобно зыркнул на меня и принял, как ему казалось, бойцовскую стойку.
- Предупреждаю, я маг. Прилетит, мало не покажется.
От такого заявления, я сначала опешил, потом начал ржать.
- Мммаг. Иии, не могу. Какой страшный. Уууу, ща как развернется и от бедного гнома только клочки полетят. Хррр.
От смеха, я чуть не задохнулся. Во, был бы фокус - хай-гном помер от безудержного ржача. Потом посерьезнел: - Ты малек, не шути так. У тебя двенадцатый левел, так что слить я тебя могу запросто. Только дернись. А вот твои магоцарапушки, мне по барабану.
Попандопуло сник, но продолжал зверем смотреть на меня: - Что, гад справился с маленьким. Ничего, качнусь, и отольются гному мажьи слезки.
- Да ладно, не рычи. Я просто не люблю когда мне хамят.
Попан опять взвился: - Да это... Это... Эти ж подковы, почти артефакты, а ты...
У бедолаги не хватило слов от возмущения.
Я возращил: - смотря кому артефакты, по мне, так тьфу и растереть. Пойми, подкова, самое простое, что делает кузнец. Работа для рядового колхозного железодела. Стук, стук, бряк, бряк, вот и готова. Да и стоит гроши.
Попан опять начал возникать: - Да они стоят... Вот - целый золотой.
Я усмехнулся - это для тебя бешеные деньги, а у меня рядовая поковка, сейчас, стоит от десяти тысяч и больше. Что, расстроился? Ничего, подкачаешься, будешь сам с улыбкой вспоминать это время. Как медяку радовался, и что золотой для тебя бешеными деньгами казался. Ты лучше, расскажи, что тебя тут держит. Кача нет, уровни на местных квестах очень тяжко поднимать. Все ноги собьешь, а поднимешь процентов десять. Ну вот что тебя здесь держит. Давай, колись. Может и помогу.
Попандопуло тяжко вздохнул, достал и закурил сигарету.
Ахренеть! Бегает мелочевку сшибает, одет, как последний нуб, а считай с каждой затяжкой бешеные деньги в воздух выпускает. Да и прокололся. Косит под мальца, а дымок то переливающийся, не мыльные пузыри. Всяко больше двадцать одного.
- Так, дружок, пошли ка ко мне. Там и поговорим.
Я развернулся и направился в сторону кузни. Судя по звукам, новичок тоже поплелся за мной.
В кузне, я подкатив ногой чурбачок к Попандопуло, предложил ему присесть, сам сел на другой.
- Ну, давай.
- Чего давай?
- Давай рассказывай.
Попан вздохнул, аккуратно опустился на чурбан, перед этим смахнув несуществующую пыль: - Чего рассказывать?
- А все и по порядку. Кто, откуда, как в игру попал. И самое главное: А что ты ищешь здесь, чего хочешь?
Маг опять вздохнул: Там, меня зовут Армен Ааронович Лемберг.
Я сразу навострил уши: судя по имени, очень взрывоопасная смесь.
- Отец - еврей, мать - армянка.
Я хрюкнул: - да уж, повезло.
- Вот вот. Для евреев, я - армянин, для армян, я - еврей. Прям везуха, аж не могу. Все родственники и с той стороны и с этой, косились. Хотя... Мне это было всегда все равно. Мои папа и мама меня очень любили, а что до остальных родственничков, то... - Попандопуло помолчал и в третий раз вздохнул.
- Вот, говоришь, что все равно, а сам вздыхаешь.
- Да я не по поводу родственников, просто маму вспомнил.
Я, вспомнив своих, тоже вздохнул: - Ладно, давай продолжай.
- А что продолжать? Закончил школу, потом универ, потом женился, потом дети, внуки. - Попандопуло улыбнулся. - А внучата у меня какие, самая мелкая козявка постоянно просит, чтоб деда ей сказки рассказывал. Остальная мелочь стоит вокруг и с надеждой ждет, когда я очередную небылицу начну придумывать.
Я с изумлением вылупился на мага: - Так какого хрена ты тут, а не там?
Попандопуло помолчал и ответил: - Слег я. И не по болезни, а по старости.
Потом похвалился: - Долгожитель я. Скоро сто два стукнет.
Я аж присвистнул - в таком возрасте, да и в ясном уме.
Маг продожил: в тягость стал. Не намекают, сам вижу. То сын с жалостью взглянет, то дочка, приехав в гости, смахнет украдкой слезу. Внучат не пускают, говорят, что деда плохо себя чувствует. Я уж просил, чтоб в какой дом престарелых пристроили. Больно смотреть, как за меня переживают. А не так давно, сын капсулу приволок, сказал, что специальная, медицинская, да и мне, мол, не так скучно будет. Вот я так и оказался здесь. А оказался и ошалел от внезапно вернувшейся молодости. Даже, вон, опять закурил. Там то мне врач запретил строго настрого. Лежишь и аж уши пухнут, как курить хочется. Работа то у меня была нервная, дерганая, вот и пристрастился к табаку да кофе. Всю жизнь курил.
Я слушал Попандопуло, а у самого в голове крутилась мысль: где то, когда то, в какой то таверне, я услышал, что все кто уходит в срыв, по жизни - неудачники. Вранье! Мы - удачники, везунчики на все сто. Нам повезло в главном - в СРЫВЕ. Разве прожить еще одну жизнь - невезение? Разве не повезло очень старому, больному человеку вернуть молодость и здоровье? Разве не повезло смертельно больному скрутить перед лицом костлявой комбинацию из трех пальцев? Мыслю, значит - сущуствую, живу. И мне наплевать, что мир сделан человеком, а не какой то высшей сущностью. Творец наш Всевышний создал человека по образу и подобию Своему. А значит, Он дал право ему создавать и творить. Да и кто знает, может и наш реал - всего лишь вирт другой какой то реальности.
Мы живем, хотя должны были умереть, мы бегаем, хотя должны были валяться бревном. Это ли не самое главное наше везение? Пусть те, кто молод, здоров и полон сил, попробуют возразить мне. А я им отвечу: - Поживем, увидим!
Я засомневался: - Да ладно, всегда курил, а за сотенку перевалил.
- А у меня здоровье как у мамы. Никогда не болел. Вот только сейчас, слег чего то. А тут... Я по интернету полазил, да почитал кое что. Вот базу готовлю, денег зарабатываю.
- Деньги зарабатываешь, а сам сигареты покупаешь - укорил я.
Попандопуло махнул рукой: - захотелось, вот и потратился. Себе отказывать в мелочи, тогда для чено жить то. А тут, говорят, что и с девочками можно - у мага засверкали глаза.
- Хмм, - засомневался я,- а ты после козы то сможешь?
- Так коза не пропорола мне, ну только ноги.
- А чего, ты тогда такой обраченный валялся, весь красный, да и глаза выпучены до предела.
- Так коза мне ноги то пропорола, а туда своей черепушкой въехала. Сволочь чугунноголовая. Вот я детство и вспомнил, когда у ворот в стенке стоял, а коки не прикрыл. А сейчас, ничего, пропрыгался, да и хилка твоя помогла.